Текст книги "Правило двух минут"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

17

Поллард не была уверена, почему согласилась помогать Холмену, однако ехать обратно в Сайми-Уэлли не спешила. В Уэствуде было градусов на двадцать прохладнее, мать позаботится о мальчиках, когда те вернутся из лагеря, так что у нее – на фоне остальной жизни – получался как бы выходной. Поллард чувствовала себя зэком, освобожденным под честное слово.

Она направилась в «Стэнс донатс» и заказала поистине американскую, круглую, с дырочкой посередине пышку – безо всяких там желе, шоколада и прочих кулинарных изысков; без всего, что могло бы нарушить нежный вкус растопленного сахара и горячей подливки. На самом деле Поллард абсолютно не хотелось пышек, просто она не заходила сюда с тех пор, как уволилась из ФБР. В те времена она и еще один агент, Эйприл Сандерс, закатывались в «Стэнс донатс» по меньшей мере дважды в неделю. Поскольку непредусмотренный графиком перерыв предназначался для поедания пышек, они так и называли его «пышечным».

Женщина за прилавком предложила ей уже готовую пышку, но из автомата скоро должна была появиться свежая порция, так что Поллард решила подождать. Она прихватила папку Холмена и устроилась за один из столиков на улице – почитать, чтобы скоротать время, но оказалось, что она думает о нем самом. Холмен, которого она арестовала, был крупным парнем, но фунтов на тридцать легче, чем сейчас, с волосами до плеч, очень смуглый и со скверной кожей наркомана. Теперь он не походил на преступника. У него был вид мужчины за сорок, убитого свалившимся на него горем.

Поллард подозревала, что полиция исчерпывающе обрисовала Холмену ситуацию, но он упрямо отвергает факты. Раньше она много работала с людьми, потерявшими кого-то из близких, и все их вопросы касались той ужасной утраты, объяснения которой не существует. У дознавателей есть негласное правило: ответов на все вопросы быть не может. Однако практически любой коп надеется, что ответов будет достаточно, чтобы из них удалось состряпать дело.

Наконец Поллард достала содержимое конверта и прочла статьи. Антон Марченко и Джонатан Парсонс, два тридцатидвухлетних безработных бродяги, познакомились в фитнес-клубе в Западном Голливуде. Оба были не женаты, и постоянных подружек у них не водилось. Парсонса занесло в Лос-Анджелес еще подростком, когда он сбежал из родного Техаса. Марченко в своих подвигах превзошел овдовевшую мать, украинскую иммигрантку, которая, согласно документам, одновременно сотрудничала с полицией и угрожала городу постоянными исками. На момент гибели Марченко и Парсонс жили вдвоем в маленьком бунгало в Бичвуд-кэньоне, где полиция обнаружила двенадцать пистолетов, тайник с боеприпасами – более шестисот обойм, обширную коллекцию видеозаписей боевых искусств и девятьсот тысяч долларов наличными.

Поллард уже уволилась, когда Марченко и Парсонс прокладывали себе путь через тринадцатый из банков, но следила за новостями, и теперь, листая статьи, пришла в возбуждение. Читая о подвигах этой парочки, Поллард ощутила прилив того едкого раздражения, которое привыкла испытывать на работе. Впервые за многие годы Поллард почувствовала себя реальным, живым человеком и почему-то вспомнила о Марти. После его смерти ее жизнь превратилась в непрерывную борьбу между растущей горой счетов и желанием во что бы то ни стало самой воспитать детей. Потеряв отца, Поллард пообещала себе, что не потеряет еще и мать, сделав ее нянькой. Принятое обязательство внушало ей чувство смутного бессилия, особенно когда мальчики стали подрастать и расходы семьи возросли, но даже простое чтение статей о Марченко и Парсонсе вернуло ее к жизни.

Марченко и Парсонс совершили тринадцать ограблений за девять месяцев, действуя всегда одним и тем же способом: они врывались в банки, как наступающая армия, приказывали всем лечь на пол и чистили кассы. Пока один работал с кассирами, другой силой старался вынудить старшего управляющего открыть хранилище.

Скопированные Холменом статьи сопровождались размытыми фотографиями двух фигур в черном, размахивающих винтовками. Насчет их внешности свидетели высказывались довольно разноречиво, и преступников так и не опознали до самой их гибели. Только после восьмого ограбления удалось получить свидетельские показания с описанием машины преступников: малолитражного синего компактного автомобиля иностранного производства. После десятого ограбления подтвердилось, что это синяя «тойота-королла». Поллард улыбнулась, представив, как сотрудники элитного подразделения крепко жали друг другу руки, поздравляя с успехом. Профессионалы для каждого последующего ограбления брали новую машину; мелькавшая из раза в раз «тойота» подтверждала, что эти парни – просто везучие любители. И так как они пускались в погоню за удачей, можно было не сомневаться, что рано или поздно она от них отвернется.

– Пышки готовы. Мисс? Ваши пышки готовы.

Поллард подняла голову.

– Что?

– Горячие пышки, мисс.

Поллард настолько увлеклась материалом, что перестала следить за временем. Она подошла к стойке, взяла пышки и черный кофе и поспешила вернуться к чтению.

Удача отвернулась от Марченко и Парсонса на тринадцатый раз.

Когда они входили в Центральный калифорнийский банк в Калвер-Сити, чтобы совершить тринадцатое вооруженное ограбление, то не знали, что сотрудники полиции и офицеры ФБР патрулируют всю дорогу от центра города до восточной окраины Санта-Моники. Как только Марченко с Парсонсом вломились в банк, кассиры одновременно включили сигнал тревоги. Поллард прекрасно представляла, что произошло дальше: банковская охранная система послала сигнал в полицейский департамент, который, в свою очередь, предупредил команду слежения. Та подъехала к зданию – занять позицию на стоянке. В большинстве подобных случаев грабители ведут себя в рамках трех вариантов: сдаются, пытаются скрыться или отступают в банк, чтобы начать переговоры. Марченко поступил по-своему. Он стал стрелять. Вооруженная винтовками команда слежения открыла ответный огонь, убив Марченко и Парсонса на месте преступления.

Дочитав последнюю статью, Поллард поняла, что пышка остыла. Она отломила маленький кусочек. Даже холодная, пышка оказалась изумительной на вкус, но Поллард не обратила на это внимания.

Она пролистывала статьи, сознательно избегая всего, что касалось убийства четырех офицеров, пока не наткнулась на несколько страниц из полицейского отчета. Поллард это заинтересовало. Отчет был подготовлен Детективным бюро, а Ричард Холмен носил форму патрульного офицера. Детективы используют патрульных для помощи в розыске и для опроса свидетелей на месте преступления, но не дают им доступ к отчетам и показаниям, поэтому имена патрульных, участвовавших в операции, через пару дней никто уже не может вспомнить. Марченко и Парсонс были убиты три месяца назад, и награбленное ими возвращено владельцам. Она задумалась, почему полиция до сих пор продолжает расследование и при чем здесь патрульные офицеры, но у нее возникло ощущение, что ответ на это получить довольно легко. В свое время Поллард поддерживала связь с несколькими детективами из отдела ограблений.

Поллард потратила несколько минут на то, чтобы вспомнить их имена, и позвонила в Информационное бюро полиции. Первые двое детективов, о которых она спросила, вышли в отставку, но третий, Билл Фитч, был закреплен за специальным отделом ограблений, элитным подразделением, действовавшим за пределами Паркер-центра.

– Кто это? – спросил Фитч, когда их соединили.

Фитч ее не помнил.

– Кэтрин Поллард. Я работала в отделе банковских ограблений в ФБР. Мы служили вместе несколько лет назад.

Она скороговоркой стала называть имена серийных преступников, дела которых они вели: бандит Большой лиги, бандит Долли Партон. Серийным преступникам давали особые имена, чтобы было удобнее говорить. Бандит Большой лиги всегда появлялся в дождевике; бандит Долли Партон, одна из двух женщин-грабителей, с которыми встречалась Поллард, в прошлом работала стриптизершей.

– Конечно, я тебя помню! – воскликнул Фитч. – Слышал, ты уволилась.

– Верно. У меня есть вопрос о Марченко и Парсонсе. Найдется минутка?

– Но их же убили.

– Знаю. А почему вы, ребята, так и не закрыли дело?

Фитч помедлил с ответом, и Поллард поняла, что это дурной знак. Хотя ФБР и департамент полиции сотрудничали в самом широком смысле слова, правило не делиться информацией с частными лицами никто не отменял.

– Вернулась в ФБР? – осторожно поинтересовался Фитч.

– Нет. Провожу частное расследование.

– Что значит – частное расследование? На кого ты работаешь?

– Ни на кого конкретно – просто помогаю по старой дружбе. Я хочу знать – те четверо, которых убили на прошлой неделе, – занимались делом Марченко и Парсонса?

Поллард представила, как у Фитча глаза вылезают из орбит от удивления.

– А, понял, – протянул он. – Отец Холмена! Этот парень настоящая заноза в заднице.

– Он потерял сына.

– Слушай, а как он тебя в это втянул?

– Когда-то я упекла его в тюрьму.

Фитч рассмеялся, но смех оборвался внезапно, словно кто-то щелкнул выключателем.

– Я не знаю, о чем там думает Холмен, но ответить тебе не могу. Ты – частное лицо.

– Сын Холмена проболтался жене, что работает над этим делом.

– Марченко и Парсонс мертвы. И не звоните мне больше, бывший агент Поллард.

В трубке раздались короткие гудки.

Поллард сидела перед телефоном и холодной пышкой, прокручивая в памяти только что состоявшийся разговор. Фитч несколько раз повторил, что преступники мертвы, но расследование-то продолжается. Поллард задумалась: почему? – и решила, что должна выяснить это. Она снова взяла сотовый и позвонила Эйприл Сандерс.

– Специальный агент Сандерс.

– Угадай: кто?

– Боже мой – это действительно ты? – спросила Сандерс, понизив голос.

Она всегда говорила шепотом, когда вела личные разговоры. После смерти Марти они не общались, и Поллард обрадовалась, что Эйприл не изменилась.

– Ты на работе? – спросила Кэтрин.

– Да, но это ненадолго. А ты где?

– Я в «Стэнс донатс», передо мной дюжина пышек, и все они для тебя. Закажи мне пропуск.

Федеральное управление в Уэствуде служило штаб-квартирой для одиннадцати сотен агентов ФБР, обслуживающих Лос-Анджелес и соседние округа. Это была башня из стекла и стали, одиноко возвышавшаяся посреди нескольких акров стоянок на одном из самых дорогих участков в Соединенных Штатах. Агенты шутили, что Америка могла бы покрыть национальный долг, превратив офисы в многоквартирные дома.

Поллард припарковалась на стоянке для частных лиц и стала ждать, пока не появится кто-нибудь из охранников. Поллард не могла просто войти в лифт и уехать на один из восьми этажей, занимаемых ФБР: посетителю необходимо было ввести код пропуска, только тогда лифт приходил в движение.

Через несколько минут к ней подошла служащая. Она узнала Поллард по коробке из «Стэнс донатс».

– Мисс Поллард?

– Она самая.

– Вы направляетесь в банковский отдел?

– Да.

Официальное название организации звучало так: Федеральное бюро расследований, Лос-Анджелесское отделение, банковский отдел, но сотрудники называли его попросту «банковским» или «банком». Сопровождающая доехала вместе с Поллард до тринадцатого этажа и провела ее через дверь, оборудованную кодовым замком. Вот уже восемь лет Поллард не доводилось здесь бывать, но у нее возникло такое чувство, будто она никогда отсюда не уходила.

Банковский отдел занимал большой современный офис, поделенный серо-зелеными перегородками на отдельные кабинки. Помещение было ухоженным и чистым и вполне могло бы принадлежать какой-нибудь страховой фирме или крупной торговой корпорации, если бы не висевшие по стенам фотографии десяти самых опасных грабителей банков в Лос-Анджелесе. Взглянув на них, Поллард улыбнулась. Какой-то шутник наклеил над тремя фотографиями подписи, окрестив бандитов соответственно Ларри, Моу и Кучерявый.

Лос-Анджелес и соседние округа подвергались в среднем более чем шестистам ограблениям за год, то есть трем ограблениям в день, пять дней в неделю, пятьдесят две недели в год (по выходным большинство банков просто не работало). Огромное количество преступлений приводило к тому, что десять элитных агентов практически постоянно находились на заданиях, и сегодняшний день не стал исключением. Войдя, Поллард увидела всего троих. Лысый негр, Билл Сесил, о чем-то оживленно разговаривал с молодым агентом, которого Поллард не знала. Заметив ее, Сесил улыбнулся, а Эйприл Сандерс бросилась ей навстречу.

Сандерс в ужасе прикрыла рот рукой. Она вообще была известным параноиком. Она верила, что ее звонки отслеживают, электронную переписку читают, а в женских уборных устанавливают жучки. В мужских, впрочем, тоже, но это ее не волновало.

– Я не предупредила, – шепнула она, – Лидс здесь.

Кристофер Лидс был их начальником. Вот уже двадцать лет он железной рукой руководил всем отделом.

– Зря переживаешь, – сказала Поллард. – У нас с Лидсом хорошие отношения.

– Тсс!

– Никто не слушает, Эйприл.

Обе взглянули на Сесила и его собеседника. Те, демонстративно приставив ладони к ушам, внимали их разговору. Поллард рассмеялась.

– Прекрати, Большой Билл.

Большой Билл Сесил медленно поднялся на ноги. Он был невелик ростом, и прозвище Большой получил за свою толщину. Он служил в банковском отделе дольше всех, не считая Лидса.

– Рад видеть вас, леди. Как детишки?

Сесил всегда называл ее леди. Когда Поллард только поступила на службу в отдел, Лидс уже слыл блистательным тираном, снившимся в кошмарах подчиненным. Сесил взял ее под крыло, давал советы, утешал и учил терпеть беспрекословную манеру шефа. Сесил был одним из самых добрых людей, которых она знала.

– С ними все в порядке, спасибо, Билл. Что-то ты располнел.

Сесил кивнул на коробку с пышками.

– Поправился – что ж поделаешь. Надеюсь, хоть одна из них предназначается мне?

Поллард передала коробку Сесилу и его собеседнику, который представился Кевином Дилэйни.

Они все еще болтали, когда из-за угла появился Лидс. Дилэйни моментально повернулся к столу, а Сандерс юркнула в свою кабинку. Только Сесил, которому до пенсии оставалось всего ничего, широко улыбнулся боссу.

– Привет, Крис. Ты только посмотри, кто к нам пришел.

Лидс был высок ростом, начисто лишен чувства юмора и известен благодаря своим безупречным костюмам и мастерству, с которым вычислял серийных преступников. Серийных грабителей ловили во многом так же, как серийных убийц. У каждого присутствовал свой почерк. Каждый оставлял следы, по которым специалисты угадывали, где и когда произойдет следующий налет. В узком кругу о Лидсе ходили легенды. Банки были его страстью, а сотрудники отдела – его воспитанниками. Все являлись на службу еще до Лидса, и никто не уходил, пока начальник не покинет рабочее место. А Лидс не любил уходить рано. Объем работы представлялся колоссальным, но Лидс понимал, что банковский отдел ФБР был вершиной пирамиды. Когда Поллард уволилась, Лидс воспринял это как личное оскорбление. В последний день, когда она прибиралась на столе, он подчеркнуто с ней не разговаривал.

Теперь он смерил ее долгим взглядом, словно не понимая, что она тут делает.

– Здравствуй, Кэтрин, – сказал он наконец.

– Привет, Крис. Вот забежала на минутку. Как ты?

– Работаю.

Лидс посмотрел на Сандерс.

– Я хочу, чтобы ты отправилась к Дугану на Монтклэр. Ему нужно помочь с личными беседами. Ты должна была выехать десять минут назад.

«Личная беседа» – так в отделе называли интервью с возможными свидетелями. Владельцы местных магазинов, рабочие и просто прохожие опрашивались в расчете на то, что они помогут опознать подозреваемого или его машину.

Сандерс выглянула из-за перегородки.

– Слушаюсь, босс.

Лидс повернулся к Сесилу и показал на часы.

– Поехали.

Сесил и Дилэйни устремились к двери, но Лидс повернулся к Поллард.

– Благодарю за открытку, – произнес он. – Спасибо.

– Мне было так жаль, когда я узнала.

Жена Лидса умерла три года назад, ровно через два месяца после Марти. Когда Поллард услышала об этом, то послала короткую записку с соболезнованиями.

– Рад был повидать вас, Кэтрин, – продолжил Лидс ровным тоном. – Надеюсь, вы по-прежнему не сомневаетесь в правильности своего решения.

Дожидаться ответа он не стал, а вышел вслед за Сесилом и Дилэйни, суровый как могильщик.

Поллард принесла коробку с пышками в кабинку Сандерс.

– Некоторые вещи в жизни не меняются, правда, дорогая?

Сандерс потянулась к коробке.

– Хотела бы я сказать то же самое про свою фигуру.

Они рассмеялись, но Сандерс тут же нахмурилась.

– Черт, ты слышала, что он сказал? Извини, Кэт, надо торопиться.

– Слушай, я ведь не просто поболтать зашла. Мне нужна кое-какая информация.

Сандерс напустила на себя подозрительный вид.

– Будем есть, – сказала она тихо. – Когда жуешь, говоришь не так разборчиво.

– Хорошо, давай поедим.

Они выудили из коробки пару пышек.

– Ребята, вы закрыли дело Марченко и Парсонса? – спросила Поллард.

– Они же уже трупы, подруга, – ответила Сандерс с набитым ртом. – Мертвее мертвых. А зачем тебе?

Поллард знала, что этого вопроса не избежать, и переживала, что ответить. Сандерс уже работала в отделе, когда они выследили и накрыли Холмена. Даже несмотря на то что Холмен завоевал у них определенное уважение, многие агенты возмущались, когда «Таймс» сделала ему рекламу, окрестив «благородным разбойником». В отделе Холмена прозвали «пляжным бандитом» из-за смугловатой кожи, багамских рубашек и черных очков. Нельзя превращать преступников в героев.

– Я тут подрядилась на одну работу. Растить двух мальчишек – дорогое удовольствие.

Поллард не хотелось врать, но других путей она не видела. Да это была и не совсем ложь, так, почти правда.

Сандерс покончила с первой пышкой и принялась за вторую.

– Так кем ты работаешь?

– Частный заказ, нечто вроде банковской безопасности.

Сандерс кивнула. Агенты в отставке часто перебивались консультациями отдельных фирм и мелких банковских систем.

– Так или иначе, мне сказали, что департамент до сих пор ведет это дело. Ты что-нибудь знаешь?

– Нет. Но зачем им это?

– Я надеялась у тебя узнать зачем.

– Мы ничего не знаем. Они тоже. Дело закрыто.

– Ты уверена?

– А зачем вести его дальше? Мы их взяли. У Марченко и Парсонса не было соучастников. Понимаешь, мы следили за ходом расследования, так что мне ли не знать. Мы не нашли ни одной улики, свидетельствующей, что имела место некая третья сторона, так что продолжать работу представляется бессмысленным. В полиции это знают.

Поллард снова прокрутила в памяти разговор с Холменом.

– Марченко и Парсонс были связаны с бандой «лягушатников»?

– Нет. Так вопрос никогда не ставился. По крайней мере, данных нет.

– А с другими бандами?

Сандерс зажала пышку двумя пальцами и аккуратно откусывала от нее, чтобы не запачкаться.

– Мы допросили мать Марченко, их домовладельца, почтальона, какого-то придурка из видеомагазина, куда они частенько заглядывали, и соседей. У этих парней не было ни друзей, ни подельников. Они никому не говорили о том, чем занимаются, так что – зуб даю – они работали на пару, и точка. Не считая безвкусной коллекции золотых ожерелий и «Ролекса» за две тысячи долларов, все деньги они хранили на черный день. Никаких роскошных машин, бриллиантовых колец – да и жили-то они в трущобе.

– Но должны же они были на что-то тратиться. Вы же нашли только девятьсот тысяч.

Это, конечно, крупная сумма, но Марченко и Парсонс ограбили двенадцать банков. Поллард, сидя в «Стэнс донатс», произвела в уме расчет. Кассирши оплакивали потерю самое большее пары тысяч, но в хранилище за день могло скопиться от двухсот тысяч и больше. Если Марченко и Парсонс брали по триста тысяч с каждого хранилища, получалось три миллиона шестьсот тысяч, из которых половину они легко могли растранжирить. Поллард не находила в этом ничего удивительного. Однажды она взяла вора, который потратил двенадцать тысяч в публичных домах, и банду из Центральной Америки, которая спустила два миллиона на чартерные рейсы в Лас-Вегас, наркоту и горячих техасских девочек. Поллард предполагала, что недостающую сумму Марченко и Парсонс просто могли промотать.

Сандерс доела пышку.

– Они их не потратили. Они их попросту припрятали. А с теми девятьюстами тысячами была странная история. Парсонс набил ими матрас. Ему нравилось спать на деньгах.

– Сколько всего они взяли?

– Шестнадцать миллионов двести тысяч минус то, что мы нашли.

Поллард присвистнула.

– О господи, да это же куча денег! Что они с ними сделали?

Сандерс посмотрела на оставшиеся пышки и с сожалением закрыла коробку.

– Мы не нашли никаких улик, подтверждающих наличие покупок, депозитных счетов, операций с крупными суммами, подарков – ничего; никаких медицинских рецептов и подозрительных привычек. Мы прослушали их телефонные звонки за целый год, исследовали буквально каждое слово – и опять ничего. Мы обрабатывали и старую леди – эта украинка такая сучка! Лидс не сомневался, что она в курсе всех событий. И что ты думаешь? К концу дня пришлось снять с нее все подозрения. У нее не оказалось денег даже на то, чтобы купить лекарство. Мы не знаем, куда они подевали награбленное. Возможно, миллионы до сих пор валяются в какой-нибудь кладовке.

– Выходит, вам пришлось закрыть дело?

– Конечно. Мы сделали все возможное.

Работа отдела заключалась в том, чтобы задерживать грабителей. Как только злоумышленники оказывались схваченными, подразделение пыталось вернуть пропавшие средства, но в конце концов приходилось переключаться на других акул, кружащих возле банков. Конечно, внезапно могли всплыть новые свидетельства, указывающие на подельников Марченко и Парсонса, но Поллард понимала, что, скорее всего, возмещение убытков ляжет на плечи страховых компаний.

– Может, полиция продолжает заниматься этим делом? – спросила она.

– Знаешь, у нас столько совместной работы по другим ограблениям, что мы с копами едва лбами не сталкиваемся. Дело закрыто. Банки могли заключить контракт на самостоятельное расследование, но мне об этом ничего не известно. Могу узнать, если тебя интересует.

– Да, это было бы здорово.

Поллард прикинула в уме возможные варианты. Если Сандерс сказала, что дело закрыто, значит, оно закрыто, но как быть со словами юного Холмена, который сказал жене, что все еще работает над ним? Поллард задумалась, уж не ищет ли полиция след, способный привести к пропавшим деньгам.

– Слушай, можешь сделать мне копию дела?

– Не знаю. Попробую.

– Мне хотелось бы посмотреть списки свидетелей, сделанные полицией. И твои, между прочим, тоже. Может, придется пообщаться с людьми.

Сандерс засомневалась. Она резко встала, чтобы убедиться, что в офисе никого не осталось. Посмотрела на часы.

– Лидс меня убьет. Надо ехать.

– Как насчет списка?

– Только, пожалуйста, не проболтайся Лидсу. У него всегда ко мне куча придирок.

– Не проболтаюсь, что ты.

– Перешлю тебе по факсу.

Поллард вышла из здания вместе с Сандерс и направилась к машине. Было без четверти два. Мать, наверное, втолковывает детям, что в комнатах должна стоять чистота, что за собой надо прибирать, а день между тем только начался. У Поллард появилась мысль, где она может достать необходимую информацию, но для этого ей пригодилась бы помощь Холмена. Она нашла номер его сотового и стала звонить.