Текст книги "Правило двух минут"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Поллард посмотрела на Холмена.

– Фаулер и ваш сын могли перепачкаться в грязи в любом другом месте Лос-Анджелеса, но если они знали то, что знала Элисон, то обязательно пришли бы сюда. Осмотритесь. Не так уж много здесь места. Просто осмотритесь.

Поллард углубилась в кусты, разглядывая каждый клочок земли так, будто потеряла ключи от машины. Холмен подумал, что они зря теряют время, но послушно побрел в другую сторону.

Единственным рукотворным предметом на вершине было нечто, напоминавшее Холмену металлическое пугало. Холмен уже видел его раньше. Пугало вкопали в землю много лет назад, и на нем до сих пор виднелись отметки топографической шкалы. Холмен подозревал, что это какое-то устройство слежения за сейсмической активностью, но точно не знал.

Холмен стоял на поросшем кустами участке в десяти футах за непонятным устройством, когда наткнулся на свежевскопанную землю.

– Поллард! Агент Поллард!

Это была небольшая яйцеобразная вмятина в земле около фута шириной. Более темная, переворошенная земля в центре резко отличалась от утоптанной поверхности вокруг.

Поллард подошла к нему, и оба опустились на колени перед углублением. Она размяла вскопанную почву пальцами. Затем набрала пригоршню рыхлой земли из центра, копнула еще. Счистив мягкий грунт, она наткнулась на твердый периметр. Поллард продолжала снимать рыхлый слой, присев на корточки. Времени ей потребовалось не много.

– Что это? – спросил Холмен.

Поллард посмотрела на него.

– Это отверстие, Холмен… Видите твердый край, о который ударялась лопата? Кто-то что-то выкапывал. Вы обратили внимание на вмятину? Кто-то что-то вытаскивал, поэтому земли не хватило, чтобы засыпать отверстие доверху. Отсюда и вмятина.

– Копать мог кто угодно.

– Правильно. Но много ли найдется людей, которые заберутся сюда, чтобы рыться в земле, и что тут могло лежать, чтобы стоило это выкапывать?

– У них было шестнадцать миллионов долларов. В такое маленькое отверстие шестнадцать миллионов не засунешь.

Поллард встала, и оба внимательно поглядели на ямку.

– Нет, но здесь мог лежать ключ к шестнадцати миллионам… координаты, адрес…

– Карта, – сказал Холмен.

– Точно. Пиратская карта спрятанных сокровищ.

Холмен поднял голову, но Поллард уже ушла. Он взглянул на ямку и почувствовал, как в сердце растет пустота. Отверстие в сердце было глубже, чем эта маленькая дырочка в земле, глубже, чем каньон у подножия Голливудского знака. Такая пустота знакома лишь отцу, который не оправдал ожиданий сына и стоил ему жизни.

Ричи не был хорошим человеком.

Ричи вел нечистую игру ради денег.

И вот теперь Ричи пришлось за это расплатиться.

Холмен услышал голос Донны, эхом раздающийся в пустоте внутри его, всего четыре слова, повторяющиеся вновь и вновь: «Сынок пошел в отца».

38

Поллард отчистила прилипшую к рукам грязь, жалея, что у нее нет с собой губки «Хэнди уайпс». Грязь комками забилась под ногти, и выковырять ее оттуда будет чертовски тяжело, однако Поллард заботило другое. Она была почти на сто процентов уверена, что найденная ими ямка имеет отношение к Марченко, Парсонсу и поиску денег, но доказать это не могла. Она вытащила телефон. Связь работала превосходно, но она никак не решалась позвонить. По пожарной дороге взбирался мужчина с белой собакой. Она проследила за ними, потом вспомнила о камерах и прикинула, что по крайней мере одна из них контролирует дорогу. «Парк-сервис» почти наверняка записывает всю поступающую с камер информацию – большинство засекреченных видеозаписей лежит на жестком диске, а затем, когда переполняется память, перезаписывается на другие носители. Но по своему опыту Поллард знала, что большинство подобных материалов не хранится более сорока восьми часов. Она сомневалась, что в архиве «Парк-сервис» осталось изображение Фаулера с компанией, карабкающихся глухой ночью по пожарной дороге, – при условии, что такая запись вообще существовала. Возможно, кто-то из офицеров совершил первый, пробный визит днем. Он мог запомнить расположение камер и придумать способ обойти их.

Поллард внимательно изучила окрестности и удостоверилась, что это похоже на правду. Они с Холменом прошли по всей длине дороге. Может, камеры и захватывали участок поблизости от Голливудского знака, но ни одна из них не следила за противоположной стороной холма. Поллард встала на дальнем краю площадки и пристально посмотрела на склон. Он казался крутым, но Поллард подумала, что забраться по нему вполне реально. Грязь на ботинках Фаулера, скорей всего, объяснялась тем, что он промозглой ночью карабкался в гору по бездорожью.

Поллард снова вынула телефон и по памяти набрала номер Сандерс. Голос у Эйприл был вполне нормальный, и Поллард поняла, что она не в офисе.

– Позволь спросить, Поллард, – чем ты там занимаешься со своим разбойником?

Поллард бросила быстрый взгляд на вершину, где остался Холмен. Он, опустив голову, по-прежнему склонялся над ямой.

– Тем же, чем мы занимались вчера и позавчера, – тихо ответила Поллард. – А что?

– Лидса здорово достает полиция – вот что. Ему звонят из «Паркер-центра», и Крис без конца ходит на встречи. Он никому ничего не рассказывает, но лица на нем нет.

– Он вспоминал обо мне?

– Вспоминал. Он сказал, что если кто-нибудь из нас выйдет с тобой на связь, пусть немедленно доложит ему. Еще он сказал, что если кто-нибудь – тут он выразительно посмотрел на меня – решит использовать правительственные ресурсы для помощи гражданским лицам, то будет голышом отправлен в Африку.

Поллард отчаянно сомневалась, стоит ли ей рассказывать всю правду.

– Где ты находишься?

– На набережной. Какой-то бездомный придурок поднял шум, а потом улегся спать на проезжей части.

– Будешь докладывать обо мне начальству?

– А ты будешь нарушать закон?

– Бога ради, я не нарушаю никаких законов.

– Тогда хрен с ним, с Лидсом. Я просто хочу знать, что происходит.

– Я объясню, только сначала ответь мне на один вопрос: ты можешь достать копию видеозаписи Хуареса?

Сандерс помолчала.

– Мне сказали, что запись стерлась, – осторожно проговорила она. – Роковая случайность, так они выразились.

– Пленка, служившая алиби Хуаресу, уничтожена?

– Так получилось.

Поллард сделала глубокий вдох. Сначала исчезла Мария Хуарес, а теперь и ее фильм, тот самый, что якобы полностью оправдывал ее мужа. Поллард заметила, что улыбается, хотя ничего веселого не произошло. Жаркий ветер подул ей в лицо, и это было приятное ощущение. Поллард нравилось стоять на вершине.

– А теперь послушай меня, – сказала она. – Всего я пока еще не знаю, так что особо не распространяйся.

– Незачем предупреждать.

– Кто звонит Лидсу?

– Не знаю. Кто-то из «Паркер-центра», но о подробностях Лидс молчит как рыба. Его даже два дня не было в офисе.

– Ладно. Думаю, мы имеем дело с преступным сговором офицеров полиции, и причина – в ограблениях Марченко и Парсонса. Следствием сговора стало убийство сына Холмена и трех других офицеров под мостом Четвертой улицы.

– Шутишь?

Телефон Поллард загудел – входящий вызов.

– Что это? – спросила Сандерс.

– Мне звонят.

Номер показался Поллард незнакомым, поэтому она перевела его на голосовую почту. Она решила сперва договорить с Сандерс.

– Мы считаем, что четверо погибших плюс еще один неизвестный проводили нелегальное расследование с целью найти пропавшие шестнадцать миллионов.

– И нашли?

– Думаю, да… или определили, где они находятся. Моя гипотеза в том, что один из заговорщиков решил забрать все деньги себе. Этого я пока точно не знаю, но в остальном уверена. И мне кажется, что тот пятый был связан с Элисон Уитт.

– А она-то здесь при чем?

– Элисон Уитт заявляла, что она – зарегистрированный полицейский осведомитель. Если это правда, она могла рассказать про Марченко офицеру, на которого работала. Потенциально он тоже является участником сговора.

– Ты хочешь, чтобы я узнала, на кого она работала? – нерешительно спросила Сандерс.

– Если она зарегистрирована, ее имя должно стоять в списке осведомителей, равно как и имя копа, которому она стучала.

– Ну и работенку ты мне подкинула. Я же говорила тебе, как на нас наседает «Паркер-центр».

– Убийство Уитт произошло на территории Голливуд-стейшн. Ты можешь выяснить все необходимое непосредственно в их участке.

– Ладно. Я согласна. Посмотрю, что можно сделать. Ты серьезно думаешь, что копы сами поубивали друг друга?

– По крайней мере, такая версия напрашивается.

– Не стоит тебе этим заниматься. Ты гражданская, а пытаешься расследовать убийство.

– Брось. Когда я найду неопровержимые доказательства, сообщу тебе. Ты сможешь дать делу ход. И вот еще что…

– Господи, и что же?

– У Майка Фаулера за домом, в патио, стоит пара грязных ботинок. Надо взять с них образцы почвы и растительности и сравнить с образцами с вершины над Голливудским знаком.

– Голливудским знаком? При чем тут знак?

– Я сейчас рядом с ним. Марченко и Парсонс спрятали здесь нечто, связанное с украденными миллионами. Похоже, Фаулер и Ричард Холмен приходили сюда. Думаю, им удалось найти это «нечто». Если ты и дальше собираешься заниматься этим делом, тебе самой будет интересно узнать, совпадают ли образцы почвы.

– Ладно. За работу. Будешь помогать мне советами, хорошо? Оставайся на связи.

– Дай мне знать, когда выяснишь что-нибудь про Уитт.

Поллард повесила трубку и проверила голосовую почту. Оказывается, звонил ассистент Питера Уильямса из банка «Пасифик-уэст».

– Мистер Уильямс договорился о доступе к документам, которыми вы интересовались. Вы можете изучить их в нашей конторе в служебное время. Пожалуйста, свяжитесь со мной или с главой нашей службы безопасности, Альмой Вантанабе, чтобы обсудить детали.

Поллард отложила телефон, снова ощутив зуд в крови. Уильямс сдержал слово, и теперь кусочки мозаики начинали складываться. Поллард чувствовала, что они близки к очередному прорыву, и ей хотелось добраться до документов «Пасифик-уэст» как можно скорее.

Она обернулась на Холмена и увидела, что он сидит на корточках рядом с ямкой. Она поспешила наверх.

– Что вы делаете?

– Запихиваю грязь обратно. Кто-нибудь может сломать ногу.

Холмен размеренными механическими движениями заполнял ямку землей.

– Ладно, хватит лепить куличики. Пойдемте. «Пасифик-уэст» располагает копией полицейских отчетов. Это прекрасно, Холмен. Если мы сможем сравнить ваши материалы с отчетами, то узнаем, что именно Рэндом забрал со стола Ричарда.

Холмен тяжело поднялся на ноги, как будто все его тело налилось свинцом, и стал спускаться по тропинке. Поллард рассказала ему о видеозаписи Марии Хуарес. Эти сведения представлялись ей крайне важными, поэтому она немного обиделась, когда Холмен никак на них не отреагировал.

– Вы меня слышите? – спросила она.

– Да.

– Мы всё ближе к цели, Холмен. Надо прочитать отчеты и выяснить, на кого работала Уитт, тогда у нас будет полная картина случившегося. Разве вы не этого хотели?

Поллард окончательно разозлило то, что он не ответил. Она уже собиралась возмутиться, когда Холмен наконец заговорил.

– Думаю, это сделали они, – сказал он.

Поллард понимала, что́ его волнует, но не знала, как помочь бедняге. Холмен до последнего цеплялся за надежду, что его сын был хорошим полицейским, но теперь надежды не осталось.

– Все равно мы должны выяснить, что случилось.

– Я знаю.

– Мне жаль, Макс.

Холмен, не говоря ни слова, продолжил идти.

Когда они вернулись к машине, Холмен молча забрался внутрь. Поллард старалась не унывать. Она развернулась и поехала вниз по каньону в Голливуд, рассказывая Холмену о своих предположениях насчет «Пасифик-уэст».

– Послушайте, – ответил Холмен. – Я не хочу в Чайна-таун. Отвезите меня лучше домой.

Поллард почувствовала новый прилив раздражения. Она понимала, что, учитывая обстоятельства, напрасно злится на Холмена. Но слишком уж этот широкоплечий мужчина, занимавший половину ее машины и походивший на огромный сгусток депрессии, напоминал ей саму себя, как она сидела на кухне и целую вечность смотрела на проклятые часы.

– Скоро будем в банке, – сказала она.

– У меня дела. Подбросьте меня до дома.

Они находились к югу от Гауэра и сейчас остановились на светофоре. Поллард собиралась выехать на 101-е шоссе, чтобы кратчайшим путем добраться до Чайна-тауна.

– Холмен, послушайте, мы уже близко. Мы действительно близко к разгадке.

Он даже не взглянул на нее.

– Это подождет.

– Черт возьми, мы на полпути в Чайна-таун. Чтобы отвезти вас в Калвер-Сити, придется сделать крюк.

– Да успокойтесь вы. Поеду на этом сраном автобусе.

Неожиданно Холмен распахнул дверцу и шагнул прямо на забитую машинами улицу. Он застал Поллард врасплох, но она все-таки успела нажать на тормоз.

– Холмен!

Со всех сторон раздавались гудки, пока Холмен пробирался через плотный поток транспорта.

– Холмен! Может, вернетесь? Что вы делаете?

Он не оглянулся.

– Вернитесь в машину!

Он шел на юг в сторону Голливуда. Стоявшие сзади машины сигналили как безумные, и Поллард пришлось стронуться с места. Она смотрела вслед идущему Холмену, пытаясь понять, куда его так нестерпимо влечет. Походка его больше не напоминала движения зомби, от депрессии не осталось и следа. Поллард решила, что вид у него скорее разъяренный. Она уже наблюдала такое выражение на лицах мужчин, и оно пугало ее. Казалось, будто Холмен собирается кого-то убить.

Поллард не стала выезжать на автостраду. Она пропустила ехавшие сзади машины и свернула к обочине, не окликая Холмена, но и не теряя его из виду.

Холмен не соврал. Поллард видела, как на Голливудском бульваре он сел в автобус, идущий на запад. Следовать за ним оказалось сущей мукой, потому что он останавливался на каждом углу. Всякий раз ей приходилось вплотную прижимать машину к тротуару и высматривать, не мелькнула ли в толпе на остановке спина Холмена.

Доехав до Фэрфакса, Холмен наконец сошел и пересел на автобус, идущий на юг. В Пико он снова пересел, на этот раз на автобус, который опять ехал на запад. Поллард показалось, что Холмен действительно направляется домой, но она не была уверена на сто процентов и не хотела потерять его, поэтому двигалась по пятам, злясь на себя за то, что теряет попусту столько времени.

Холмен вылез из автобуса за два квартала до мотеля. Поллард забеспокоилась, как бы он ее не заметил, но он даже ни разу не обернулся. Она удивилась: Холмен словно не замечал окружающий мир.

Он дошел до мотеля, но, вопреки ее ожиданиям, не стал заходить внутрь. Обойдя здание, он забрался в свою машину, и ей пришлось продолжить преследование.

Сначала Холмен поехал на юг по бульвару Сепульведа. Поллард не отставала от него, держась на расстоянии пяти-шести машин. Внезапно Холмен удивил ее. Он остановился у пандуса и купил букет цветов у одного из вечно слоняющихся там торговцев.

«Что за ерунду он творит?» – подумала Поллард.

Она догадалась, в чем дело, когда через несколько кварталов Холмен притормозил у кладбища и свернул на одну из аллей.

39

Подбиравшееся к зениту солнце палило вовсю, и дышать было невозможно. Полированные надгробные плиты напоминали разбросанные в траве монеты, а девственно чистая, безупречно подстриженная зелень так ярко отливала на солнце, что Холмен потянулся за темными очками. Термометр на приборной панели показывал девяносто восемь градусов, а часы – 11.19. Холмен случайно увидел себя в зеркале и замер: на мгновение темные очки стали его старыми очками, отдельные пряди волос прилипли к вискам, и в отражении он был моложе, явно моложе – на него смотрел тот самый Холмен, который весело отрывался вместе с Чи, курил, кололся и угонял машины, пока его жизнь не вышла из-под контроля. Холмен снял очки. Напрасно он купил их тогда.

Учитывая будний день и жару, посетителей на кладбище почти не было. В дальнем конце проходили похороны, и небольшая группка скорбящих сгрудилась под тентом.

Холмен поехал в сторону могилы Донны и остановился на том же месте, что и в прошлый раз. Когда он открыл дверцу, жара обрушилась на него мощной волной, а слепящий блеск заставил Холмена заморгать. Он снова потянулся за очками, но подумал – нет, я не хочу приходить к ней таким, каким был когда-то.

Холмен положил цветы на ее могилу. Те, что он привез в прошлый раз, почернели и засохли. Холмен собрал старые цветы и очистил могильную плиту от опавших листьев и лепестков. Он сгреб в кучу остатки букета и выбросил в мусорный бак возле дорожки. Взяв свежие цветы, он разложил их по могиле.

Холмен ругал себя за то, что не принес вазу. По такой жаре, да еще без воды, цветы завянут к концу дня.

Еще больше он разозлился, подумав, что всегда был из тех людей, которые вечно все портят.

Он присел на корточки и прижал ладонь к могильной плите. Горячий металл обжигал руку, но Холмен прижимал ее все сильнее. Пусть горит.

– Прости, – шепнул он.

– Холмен?

Холмен обернулся через плечо и заметил идущую к нему Поллард. Он встал.

– Вы думали, я пошел грабить банк?

Поллард остановилась рядом с ним и посмотрела на могилу.

– Мать Ричарда?

– Да. Донна. Я женился бы на этой девушке, но вы сами все понимаете.

Холмен почувствовал, как по щеке у него скатилась слезинка. Поллард подняла глаза и внимательно посмотрела на него.

– С вами все в порядке?

– Нет, не все.

Холмен прочитал надпись на плите. Донна Баник. А должна была быть Донна Холмен.

– Она гордилась им. Я тоже, хотя теперь я думаю, что у парня не было шансов, во всяком случае, не с таким отцом.

– Макс, не надо.

Поллард коснулась его руки, но Холмен едва ощутил это – жест был легким, как ветерок от проехавшей мимо машины. Он взглянул на Поллард. Он знал, что она образованная и умная женщина.

– Когда я сидел в тюрьме, то старался поверить в Бога. Это одна из двенадцати ступеней, ну, вы знаете. Вы должны препоручить себя высшей силе. Говорят, высшая сила – это не обязательно Бог, но кого они пытаются обмануть? Тогда мне действительно хотелось почувствовать себя в руках Провидения – узреть небеса, ангелов, Бога на престоле.

Холмен пожал плечами, затем снова посмотрел на табличку с именем. Донна Баник. Он задумался, стала ли бы она возражать, если бы он заменил ее. Он мог подкопить денег и заказать новое надгробие. Донна Холмен. Потом он вдруг почувствовал, как на глаза навернулись слезы при мысли, что она, наверное, устыдилась бы его фамилии.

Холмен вытер слезы.

– Я получил письмо… Донна написала мне, когда Ричи закончил полицейскую академию. Она гордилась тем, что он не похож на меня, что он полицейский. Вы, наверное, думаете, что это жестокость с ее стороны – нет, напротив. Я был благодарен ей. Донна в одиночку вырастила нашего мальчика. От меня они помощи не получали. Я оставил их ни с чем. А теперь я надеюсь, что нет никакого Царствия Небесного. Не хочу, чтобы она оттуда видела все это. Не хочу, чтобы она узнала, как закончил ее сын.

Холмену стало стыдно, что он говорит такое. Поллард застыла как статуя. Губы сжались в тонкую линию, лицо помрачнело. Холмен посмотрел на нее и увидел, как из-под темных очков по щекам стекают слезы.

Холмен растерялся, и его тело сотрясли рыдания. Он старался побороть их, но в горле стоял комок, слезы катились градом, и его захлестнуло осознание того, сколько боли он причинил близким людям.

Он почувствовал прикосновение Поллард. Она бормотала что-то, но он не разбирал слов. Она крепко прижалась к нему, и он обнял ее, не переставая рыдать. Он не мог точно сказать, как долго он плакал. Через некоторое время Холмен успокоился, но по-прежнему продолжал обнимать Поллард. Так они и стояли, прижавшись друг к другу. Затем до Холмена дошло, что происходит. Он отшатнулся.

– Простите.

Поллард не выпускала его руки, но молчала. Холмену хотелось, чтобы она хоть что-то сказала, но она отвернулась, чтобы вытереть слезы.

Холмен откашлялся. Ему по-прежнему нужно было поговорить с Донной, и он не хотел, чтобы Поллард слышала это.

– Послушайте, я хочу немного побыть один. Все будет в порядке.

– Конечно. Я понимаю.

– Почему бы не устроить сегодня выходной?

– Нет-нет. Я хочу просмотреть отчеты. Управлюсь сама. Вы не возражаете?

– Конечно нет.

Поллард снова коснулась его руки, и он потянулся, чтобы дотронуться до нее, но она отвернулась. Холмен смотрел, как она идет к машине под невыносимо палящим солнцем, садится в нее и уезжает. Затем он перевел взгляд на могильную плиту.

Глаза Холмена снова наполнились слезами, и он был рад, что Поллард ушла. Он присел на корточки и поправил цветы. Они уже начали вянуть.

– В чем бы он ни провинился, он был нашим ребенком. Я сделаю то, что должен.

Холмен улыбнулся, зная, что эти слова не понравились бы ей, но он уже примирился со своей судьбой. Дурная кровь – что тут поделаешь.

«Сынок пошел в отца».

Холмен услышал, как сзади хлопнула дверца машины, и обернулся. Солнце светило ему в глаза. К нему направлялись двое мужчин.

– Макс Холмен.

Еще двое шли с той стороны, где проходили похороны, и один из них был ярко-рыжим.