Текст книги "Правило двух минут"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

40

Вукович и Фуэнтес шли с одной стороны, еще двое – с другой. Холмен не успел бы сесть в машину. Подходя, они рассыпались, словно ждали, что Холмен бросится бежать. Однако он стоял неподвижно, сердце тяжело билось в груди. На пустынном кладбище он был как муха на обеденной тарелке – не спрятаться.

– Спокойно, приятель, – сказал Вукович.

Холмен направился к воротам. Фуэнтес и тот, другой, что шел сзади, пропустили его.

– Не дури, – предупредил Вукович.

Холмен побежал мелкими шажками, и все четверо внезапно ринулись за ним.

– На помощь! Помогите! – закричал Холмен, обращаясь к присутствовавшим на похоронах.

Холмен свернул к машине, хотя понимал, что не успеет добежать до нее, как бы он ни старался.

– Сюда! На помощь!

Стоявшие под тентом люди услышали его как раз в тот момент, когда на него накинулись двое офицеров. Холмен подставил плечо, и тот, что был пониже, тяжело врезался в него, после чего Холмен развернулся и бросился к автомобилю.

– Хватайте его! – рявкнул Вукович.

– Помогите! Сюда, сюда!

Кто-то с силой ударил его сзади, но Холмен устоял на ногах и обернулся в тот момент, когда Фуэнтес напал на него сбоку.

Вукович без остановки кричал: «Ловите его, черт возьми!»

Началась рукопашная, и стало трудно что-либо разобрать. Холмен резко развернулся и ударил Фуэнтеса в ухо, затем кто-то сделал ему подсечку, и он упал. Еще кто-то уперся коленями ему в спину и скрутил руки.

– Помогите! Помогите!

– Заткнись, паскуда. Думаешь, эти люди тебе помогут?

– Свидетели! Они все видели, сволочи!

– Утихомирься, Холмен. Ты сгущаешь краски.

Холмен не прекращал сопротивляться, пока не почувствовал, как в запястья впивается пластиковая лента. Вукович приподнял Холмена за волосы и повернул его голову так, чтобы они могли видеть друг друга.

– Расслабься. Ничего страшного с тобой не случится.

– Что вы делаете?

– Проводим твое задержание. Расслабься.

– Черт возьми, я ни в чем не виноват!

– Ты у нас как заноза в заднице, Холмен. Мы старались уладить все по-хорошему, но разве такие, как ты, понимают намеки? Ты у нас как заноза в заднице.

Когда его подняли на ноги, Холмен увидел, что все пришедшие на похороны теперь смотрят на него. Двое копов на мотоциклах, сопровождавшие катафалк, направлялись в сторону потасовки, но Фуэнтес уже спешил им навстречу.

– Они свидетели, черт возьми, – сказал Холмен. – Они это запомнят.

– Они запомнят, что на их глазах арестовали какую-то паскуду. Кончай истерику.

– Куда вы меня поведете?

– Туда.

– За что?

– Да расслабься, приятель. Тебе будет хорошо.

Холмену не понравилось, как Вукович произнес последнюю фразу. Она прозвучала слишком похоже на напутствие перед смертью.

Его прислонили лицом к машине и стали обшаривать карманы. Отобрали бумажник, ключи и сотовый, затем проверили лодыжки, живот и мошонку. Подошел Фуэнтес, а двое копов вернулись к похоронной процессии. Холмен искоса следил за ними, как за спасателями, которых относит течением.

– Ладно, грузи его, – разрешил Вукович.

– А как же моя машина? – спросил Холмен.

– Будет тебе машина. А пока покатаешься на лимузине.

– Люди знают, черт возьми. Люди знают, что я делаю.

– Нет, Холмен, никто ничего не знает. А теперь заткнись.

Фуэнтес уехал на «хайлендере» Холмена, а двое незнакомых парней запихнули его на заднее сиденье своей машины. Мужчина покрупнее устроился рядом с Холменом, а его напарник сел за руль. Как только двери захлопнулись, машина тронулась с места.

Холмен понимал, что его собираются убить. Копы не разговаривали между собой и не глядели на него, поэтому Холмен заставил себя напряженно думать. Они ехали в типичной для детективов машине, «краун-виктории». Как во всех полицейских автомобилях, задние двери и окна запирались снаружи. Холмен не сумел бы выбраться, даже если бы освободил руки. Ему придется ждать, пока его выведут из машины, но тогда может оказаться слишком поздно. Он проверил запястья. Пластиковая лента не поддавалась и не скользила. Он еще в тюрьме слышал, что эти новые наручники прочнее стали, но сам Холмен впервые столкнулся с ними. Он предположил, что они могут плавиться.

Холмен принялся рассматривать копов. Обоим за тридцать, оба крепкого сложения, со здоровым цветом лица, словно все время проводят на улице. Подходящая парочка, к тому же молодая, но ни один из них не превосходит Холмена ни весом, ни шириной плеч. У сидевшего сзади мужчины Холмен заметил на пальце обручальное кольцо.

– Кто-нибудь из вас знал моего сына? – спросил Холмен.

Никто не ответил, лишь водитель мельком взглянул на него в зеркало.

– Может, его пристрелил кто-то из вас, говнюков?

Водитель снова посмотрел в зеркало и начал говорить что-то, но мужчина на заднем сиденье оборвал его.

– Пусть Рэндом с ним общается.

Холмен догадывался, что Рэндом и есть тот таинственный пятый, но теперь выходило, что Вукович, Фуэнтес и эти двое тоже в деле. Если прибавить Фаулера, Ричи и двух остальных, получалось девять человек. Холмен задумался, не втянут ли в сговор кто-то еще. Шестнадцать миллионов – огромная сумма. Хватило бы на всех. Холмена беспокоило, что́ им известно о Поллард. Вполне вероятно, что они следили за ним от самого дома и видели ее на кладбище. Возможно, они не решились убрать бывшего агента ФБР, но они вряд ли упустят такую возможность, если она им представится. Сначала они отделаются от него, а потом и от нее.

Прошло уже минут пятнадцать. Холмен испугался, что его завезут в какую-нибудь глушь, а может, и на склад, но они свернули с Сентинелы на неизвестную улочку в Мар-Висте, населенную представителями среднего класса. Маленькие дома стояли по обеим сторонам дороги, отделенные друг от друга кустами и изгородями. Фуэнтес уже приехал. Холмен увидел впереди свой «хайлендер», припаркованный у тротуара. Фуэнтеса не было ни в машине, ни рядом. Сердце бешено забилось в груди Холмена, ладони стали холодными и мокрыми. Скоро наступит момент истины. У него возникло ощущение, будто он вламывается в банк или мчится на угнанном «порше». Он находился между жизнью и смертью.

Они остановились поперек дорожки, ведущей к небольшому желтому дому. Она тянулась вдоль дома под навесом для машин и уходила в расположенный за домом гараж. Под аркой навеса был припаркован синий седан. Фуэнтес, возможно, уже находился в доме, но Холмен ничего не знал насчет Вуковича и Рэндома.

Водитель заглушил мотор и отпер задние дверцы. Он вышел первым, мужчина на заднем сиденье ждал. Водитель распахнул дверь перед Холменом, но встал так близко, словно хотел преградить ему путь.

– Ладно, придурок. Вылезай, но не отходи от машины. Когда выйдешь, выпрямись, потом повернись лицом к машине. Понял?

– Думаю, я справлюсь.

Они не хотели, чтобы соседи видели, что у Холмена руки связаны за спиной.

– Вылезай и поворачивайся.

Холмен сделал, как сказали. Водитель моментально встал у него за спиной и перехватил его запястья.

– Давай, Том.

Значит, того, что сидел сзади, зовут Том. Он тоже выбрался из машины и пошел вперед, не дожидаясь Холмена и водителя.

Холмен между тем осматривал местность. Перед домом стояли велосипеды, с деревьев свисали веревки с узлами, по каким обычно лазают дети. На одном из ближайших участков он увидел моторный катер. В просветах между кустами он разглядел низкую проволочную ограду. На улице никого не было, в это время дня по домам большей частью сидят женщины с маленькими детьми, а они, скорее всего, прячутся в тени или поближе к кондиционерам. Он мог бы закричать – никто бы не услышал. Если бы он побежал, то пришлось бы перепрыгивать через ограду. Холмен надеялся, что никто из соседей не держит питбуля.

– Скажите, что вам от меня надо, – попросил Холмен.

– Мы собираемся обойти машину спереди.

– Мы идем к двери?

– Прямо по дорожке к навесу.

Холмен уже догадался, что они направляются к навесу. Парадная дверь была открыта, но дверь в кухню, вполне вероятно, расположена под аркой. Черный ход. Холмен не позволил бы им завести себя в дом. Он представил, как его будет убивать в помещении. Если уж умирать, то он предпочел бы умереть под открытым небом, где его могли бы увидеть, но в тот день смерть не входила в планы Холмена. Он снова покосился на катер, затем на свой «хайлендер».

Холмен отступил от машины. Водитель закрыл дверцу и подтолкнул его вперед. Холмен медленно, шаркая, побрел в указанном направлении. Том поджидал их на дорожке. Он прошел немного вперед, чтобы первым оказаться у двери.

– Господи, ты что, быстрее идти не можешь? – спросил водитель.

– Вы мне буквально на пятки наступаете. Ради бога, держитесь на расстоянии и дайте мне хоть немного места. Вы меня с ног собьете.

– Да пошел ты…

Водитель придвинулся к нему еще ближе, чего и добивался Холмен. Он хотел, чтобы в узком проходе между домом и синим седаном коп подошел к нему вплотную.

Том шагнул под навес и оказался у самой двери. Дождавшись Холмена и водителя, он широко распахнул ее. Когда дверь открылась, Том очутился по одну ее сторону, а Холмен с водителем – по другую, зажатые между домом и машиной.

Холмен не стал медлить. Упершись правой ногой в стену дома, он всем весом придавил водителя к машине. Затем повторил маневр, поменяв ноги и откинувшись назад с такой силой, что седан покачнулся. Он запрокинул голову назад, и от удара у него из глаз посыпались искры. Он продолжал молотить головой и плечами, пока не почувствовал, как тело водителя безвольно обмякло. Только тогда до Тома дошло, что происходит.

– Эй ты, мать твою!

Том наспех захлопнул дверь, но Холмен уже бежал не оглядываясь. Он выскочил на лужайку перед домом, развернулся и бросился на задний двор. Он хотел как можно быстрее исчезнуть из поля зрения. Пригнувшись, он продрался сквозь кусты. Он услышал, как в доме кто-то кричит, но не остановился. Обежав дом, он перевалился через изгородь в соседний двор и помчался дальше. Ветви и колючие кусты царапали его, но он не обращал на это внимания. Он пронесся через двор, очутился перед живой изгородью и перемахнул через сетку, упав на ороситель газона. С трудом поднявшись на ноги, он побежал вперед, опрокинув по пути трехколесный велосипед. На него рычала и тявкала, припав к оконному стеклу, маленькая собачонка. Он слышал крики за спиной и понимал, что за ним гонятся, но теперь он метнулся в направлении улицы, потому что там находился катер – он стоял на подъездной дорожке.

Холмен подкрался к углу дома. Вукович и Том были на улице, рядом с машиной, Вукович держал рацию.

Холмен подполз к катеру с большим подвесным мотором «меркьюри». Он изогнулся и стал перерезать пластиковые наручники об одну из лопастей, надеясь, что в тюрьме ошибались, когда говорили, будто эти штуки прочнее стали.

Он налег всем весом, перетирая пленку. Налег так, что она впилась ему в руки, но боль только ускорила и ожесточила его движения, и наконец лента, связывавшая его, лопнула и руки были свободны.

Фуэнтес и Том теперь двигались в противоположном направлении, но Вукович шел посередине улицы прямо на него.

Холмен, как краб, отполз от катера и скользнул обратно на задний двор. Преследователи двигались россыпью в разные стороны от дома и вряд ли ожидали, что он будет возвращаться, но это был старый трюк, которому Холмен научился еще подростком, когда впервые начал шарить по чужим квартирам. Он перепрыгнул через изгородь и увидел сложенные горкой кирпичи. Он взял один – ему требовалось что-нибудь тяжелое для осуществления задумки. Он миновал двор, не сокрушая все на своем пути, как раньше, а двигаясь неторопливо и прислушиваясь. Легко перемахнув через изгородь, он снова оказался на задворках желтого домика. Здесь было тихо и спокойно. Он прошел вдоль стены дома к улице, то и дело замирая. Времени в запасе у него оставалось немного, потому что Вукович и остальные все равно вернутся, когда не найдут его.

Холмен прокрался вдоль стены желтого домика, остановившись под окнами. Отсюда ему был виден стоявший на улице «хайлендер». Вероятно, его заметят, когда он исполнит задуманное, но, если ему повезет, они окажутся слишком далеко, чтобы остановить его. Он сделал еще несколько шагов, когда услышал доносившийся из дома женский голос.

Знакомый голос. Он медленно привстал, чтобы незаметно заглянуть в окно.

В доме он увидел Марию Хуарес и Рэндома.

Лучше бы Холмен этого не делал. Он привык не смотреть в окна квартир, которые грабил, и машин, которые угонял, но тут он допустил ошибку. Рэндом заметил движение за окном. Глаза его широко раскрылись, и он повернулся к двери. Холмен не стал ждать. Он выпрямился в полный рост и ринулся сквозь кусты. У него было всего несколько секунд, и их могло не хватить.

Он из последних сил мчался к «хайлендеру», когда услышал за спиной звук открывающейся двери. Вукович уже несся ему наперерез. Холмен разбил кирпичом пассажирское стекло «хайлендера», дотянулся до кнопки и открыл дверь. Сзади до него доносились пронзительные вопли Рэндома.

– Вук! Томми! Вон он!

Холмен стремительно забрался в машину. Чи дал ему два ключа, и запасной Холмен держал в бардачке. Он нашарил ключ и перевалился на водительское сиденье.

Холмен вырулил на дорогу и гнал, не оглядываясь, пока желтый дом и вся улочка не скрылись из виду.

41

Холмену хотелось как можно скорее избавиться от «хайлендера». Свернув на ближайшем перекрестке, он выключил фары и помчался по улице. Он изо всех сил противился соблазну снова уйти вбок, потому что постоянное лавирование казалось верным способом оторваться от погони. Угонщики-любители и пьяные всегда думали, что, удирая от полиции, надо запутывать ее в лабиринте улиц, но Холмен знал, что это бессмысленно. Каждый поворот заставляет сбавлять скорость и терять время. Скорость была ему жизненно необходима, дистанция решала все, поэтому Холмен несся вперед очертя голову.

Он понимал, что вырвался из спального района в зону, где шла деловая жизнь, и движение стало напряженным. На одном дыхании он проскочил по Пальмовому бульвару, свернул в сторону автострады и заехал в крупный торговый центр, первым попавшийся ему на глаза.

«Хайлендер» был большой, черный, заметить его не составляло труда, поэтому Холмен не хотел бросать его на центральной стоянке. Он юркнул в служебный проезд между магазинами и двинулся вдоль стены торгового центра. Наконец он остановился, заглушил мотор и оглядел себя. Исцарапанные лицо и руки кровоточили, а рубашка порвалась в двух местах. На всей одежде виднелись потеки грязи и пятна от травы. Холмен старательно соскреб грязь, поплевал на край рубашки, чтобы стереть кровь, но видок у него по-прежнему был соответствующий. Он хотел выйти из машины, но остатки пластиковой ленты все еще свисали с левого запястья. Холмен перерезал правую петлю о лопасти катера, и теперь обрывки ее свисали с левой руки, как спагетти. Он пригляделся повнимательнее. Пластиковые путы работали по принципу ремня, но пряжка затягивалась только в одном направлении. Кончик ремня просовывался в нее, и крохотные зубцы не давали выдернуть его обратно. Ленту надо было срезать, но у Холмена не оказалось под рукой ни одного острого предмета.

Холмен снова завел мотор, включил кондиционер на полную мощность и вставил в гнездо прикуриватель. Он старался не думать о том, что собирается делать и насколько это будет больно. Когда прикуриватель выскочил из гнезда, он оттянул ленту как можно дальше от руки и прижал раскаленную железку к пластику. Холмен стиснул зубы и держался, как мог, но лента горела, и запах стоял чудовищный. Ему пришлось три раза повторить операцию, прежде чем пластик удалось прожечь.

Вукович забрал у него ключи, бумажник, деньги и сотовый. Холмен обшарил пол машины и бардачок, но нашел всего семьдесят два цента. Ни больше ни меньше. Это было все, что у него осталось.

Холмен запер «хайлендер» и пошел не оглядываясь. Он миновал зоомагазин, заставленный клетками со щебечущими птичками, и обнаружил платный телефон возле супермаркета «Альберстон». Он хотел предупредить Поллард, к тому же он нуждался в ее помощи, но не смог вспомнить номер. Холмен стоял с телефонной трубкой в руке, и в голове у него царила полнейшая пустота. Он ввел номер Поллард в память сотового, но теперь телефона не было, а набрать номер по памяти у него не получалось.

Холмена стало трясти. Он отшвырнул трубку телефона.

– Издеваетесь, подонки? – крикнул он.

Трое людей, вошедших в магазин, изумленно уставились на него.

Холмен понял, что игра складывается не в его пользу, и мысленно приказал себе собраться. Зрителей становилось все больше. Его ссадины снова начали кровоточить. Он вытер кровь рукой, но в результате весь перепачкался. Холмен внимательно оглядел стоянку. Ни одной патрульной машины, ни одной «краун-виктории» не проезжало мимо магазина. Через несколько минут Холмен немного успокоился и решил позвонить Чи. Номер Чи он тоже не помнил, но телефон магазина можно было посмотреть в справочнике.

Холмен опустил монетку и подождал, пока оператор соединит их.

Длинные гудки. Холмен надеялся, что трубку возьмут в ближайшие несколько секунд, но гудки не заканчивались. Холмен клял свое невезение, думая, что оператор неправильно соединил его, когда наконец на том конце осторожно отозвался молодой женский голос.

– Алло?

– Позовите, пожалуйста, Чи.

– Извините, но мы закрыты.

Холмен удивился. Середина рабочего дня. Магазин Чи не мог быть закрыт.

– Марисоль? Это Марисоль?

– Да, – с опаской ответила девушка.

– Это Макс Холмен – друг твоего папы. Мне надо поговорить с ним.

Холмен ждал, но Марисоль молчала. Тут он понял, что она плачет.

– Марисоль?

– Они взяли его. Они приехали…

Она разразилась громкими рыданиями, и Холмена охватил невыразимый страх.

– Марисоль?

Холмен услышал в трубке еще один голос, мужской. Марисоль хотела ответить, но мужчина подключился к разговору, и голос его звучал довольно сухо.

– Кто это?

– Макс Холмен. О чем она говорит? Что происходит?

– Это Рауль, дружище. Помнишь меня?

Рауль – тот самый парень, который сделал Холмену права.

– Да. О чем она? Где Чи?

– Они повязали его, дружище. Сегодня утром…

– Кто?

– Сраные копы. Арестовали его.

Сердце Холмена заколотилось в груди, и он еще раз оглядел парковку.

– Что, черт возьми, случилось? Почему его арестовали?

Рауль заговорил тише, будто не хотел, чтобы Марисоль слышала его.

– Черт, я не знаю. Они пришли сегодня утром с ордером, собаками, да еще набежали эти сраные придурки с автоматами…

– Полиция?

– Полиция, ФБР, спецназ… бог знает кто еще. Ну и взяли его за задницу.

У Холмена пересохло во рту, а телефон, наоборот, выскальзывал из вспотевшей руки. Он следил за стоянкой и тяжело дышал.

– Его ранили? Он в порядке?

– Откуда мне знать?

– Как откуда?! – шепотом закричал Холмен. – Это же простой, элементарный вопрос!

– Ты думаешь, твою мать, они разрешили мне понаблюдать за арестом?! Меня уложили лицом в пол! А потом отволокли в этот сраный офис!

– Ладно, ладно… успокойся. Какой ордер? Что они искали?

– Винтовки и взрывчатку.

– Господи боже, неужели Чи занимался торговлей оружием?

– Не глупи, братан! Чтобы Чи связывался с какой-то сраной взрывчаткой?! Здесь работает его дочь. Думаешь, он стал бы держать тут взрывчатку? Чи ее даже к краденым надувным лодкам не подпускал.

– Они его арестовали?

– Да, черт побери. Запихнули в машину прямо на глазах у дочери.

– Значит, они что-то нашли.

– Я не знаю, мать твою, что они нашли. Погрузили какое-то дерьмо в грузовик. Приперся целый взвод саперов, Холмен! Вонючие собаки все тут обнюхали, но у нас ничего такого не было.

На линии прозвучал механический голос, сообщивший Холмену, что у него осталась одна минута. Четвертаки кончились. Время истекло.

– Я должен идти, – сказал Холмен, – последний вопрос. Они спрашивали про меня? Пытались как-то связать Чи со мной?

Холмен ждал ответа, но связь прервалась. Рауль отключился.

Холмен повесил трубку и внимательно оглядел парковку. Он верил, что Чи могли арестовать, но не понимал за что. Он не знал о Холмене ничего такого, что нельзя было бы спросить у Гейл Манелли, Уолли Фигга или Тони Гилберта. Холмен даже не рассказывал Чи о пропавших шестнадцати миллионах и своих растущих подозрениях насчет полицейского сговора. Возможно, кто-то решил, что Чи обладает куда большей информацией, чем на самом деле, и теперь старался заставить его говорить. От подобных мыслей у Холмена разболелась голова. Все выглядело бессмысленным, и Холмен перестал об этом думать. У него оставались неотложные дела. Никто не собирался подвозить его, одалживать деньги или машину. Холмен оказался предоставлен самому себе, и добраться до Поллард виделось единственной надеждой. Возможно, не для него одного.

Холмен вернулся в «Альберстон», зашел в продуктовый отдел и направился в дальний конец магазина. В каждом продуктовом отделе каждого американского супермаркета есть двери на пружинах, через которые продавцы проталкивают нагруженные овощами и фруктами тележки. За дверью всегда находится холодильная камера, где хранятся скоропортящиеся продукты, а там непременно есть дверь, ведущая на погрузочную площадку.

Холмен вышел на улицу и оказался на задворках торгового центра. Он подошел к «хайлендеру», открыл багажник и принялся там копаться. В наборе аварийных инструментов он нашел отвертку, клещи и домкрат. Уже лет двенадцать Холмен не угонял машины, но помнил, как это делается.

Вскоре он вернулся на стоянку.