Текст книги "Правило двух минут"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

33

Высадив Чи за квартал от магазина, Холмен повернул в сторону Калвер-Сити. Он снова и снова прокручивал в голове новости о Марии Хуарес, стараясь выстроить связную картину. Сначала он хотел поехать к ней, чтобы поговорить с родственниками, но потом испугался, что копы могут следить за домом. Почему они забрали ее, а потом заявили, будто она смоталась сама? Зачем они выписали ордер на ее арест, если уже взяли ее? А сведения о том, что она в розыске, между тем успели появиться в газете.

Все это Холмену не нравилось. Получалось, что копы врут друг другу. Полицейские, ищущие Марию Хуарес, не знают, что другим полицейским давно известно ее местонахождение. Когда у одних копов есть секреты от других, значит, либо одни, либо другие – очень плохие ребята.

Холмен проехал примерно милю и свернул на стоянку. Он набрал номер Поллард и стал слушать гудки. Казалось, им не будет конца, но наконец она взяла трубку.

– Сейчас неподходящее время.

Голос Поллард невозможно было узнать. Он звучал далеко и постоянно пропадал. Холмен подумал, что ошибся номером.

– Кэтрин? Агент Поллард?

– Что?

– Что-то случилось?

– Сейчас неподходящее время.

Он почти не слышал ее, но считал, что необходимо сообщить ей важную информацию во что бы то ни стало.

– Мария Хуарес не сбежала. Ее забрали копы. Тог самый рыжий парень, который поймал меня, – Вукович. Полиция зачем-то врет, хотя Вукович и еще один коп взяли ее прямо посреди ночи.

Холмен подождал, но ответом была тишина.

– Вы меня слышите?

– Откуда вам это известно?

– Один мой друг знает ее соседей. Они все видели.

– Какой друг?

Холмен помедлил.

– Кто? – повторила Поллард.

Холмен не знал, что ответить.

– Просто… друг.

– Гэри Морено?

Холмен прекрасно понимал, что не надо спрашивать ее, откуда она все знает. Спрашивать – значит переходить в оборону. А тот, кто обороняется, всегда виноват.

– Да, Гэри Морено. Мой друг. Кэтрин, мы с самого детства…

– Были так близки, что он дал вам машину?

– У него свой магазин и много, очень много машин…

– И так много денег, что вы не очень-то спешите приступить к работе?

– Он знал моего Ричи…

– Ваш друг неоднократно судим и состоит в банде, а вы сочли, что это не стоит упоминания?

– Кэтрин?..

– Что вы делаете, Холмен?

– Ничего…

– Не звоните мне больше.

Она повесила трубку.

Холмен перезвонил, но попал на голосовую почту. Поллард отключила телефон..

– Кэтрин, послушайте, – быстро заговорил Холмен, – ну что я мог вам сказать? Чи – мой друг. У него прозвище такое, Чи… Да, он неоднократно судим, но ведь и я тоже. Я всю свою жизнь был преступником. Единственные люди, которых я знаю, тоже преступники.

Послышались гудки, связь прервалась. Холмен выругался и позвонил снова.

– Теперь он исправился, почти как я. Он мой друг, вот я и обратился к нему за помощью. Больше я ничего не знаю. У меня, кроме него, никого не осталось. Кэтрин, пожалуйста, перезвоните. Вы мне нужны, мне нужна ваша помощь, чтобы покончить со всем этим. Агент Поллард, пожалуйста…

Снова раздались гудки, но больше Холмен звонить не стал. Он сидел в машине и ждал. Он не представлял, что делать. Он не знал, где живет Поллард и как иначе можно с ней связаться. Она словно защищалась от него. Почему? Холмен чувствовал себя ужасно одиноким – как в первую ночь в тюрьме. Он хотел дотянуться до нее, но агент Поллард отключила телефон.

34

Мать позвонила Поллард в обед. Это была отработанная схема. Мать встречала мальчиков, когда их привозили из лагеря, и забирала к себе, в многоквартирный дом в Кэньон-кантри, где дети могли играть возле бассейна, пока бабушка резалась в покер.

Поллард знала, что разговор будет ужасным, и заранее выбрала абсолютно невозмутимый тон.

– Ты не могла бы на ночь оставить у себя мальчишек?

– Кэти, у тебя мужчина?

– Я просто вымоталась, мам. Выжата как лимон, вот и все. Мне нужна небольшая передышка.

– Что с тобой? Ты, случаем, не больна?

– Так можно, они останутся?

– Что-то подхватила, да? От какого-то мужика? Тебе нужен муж, но это не повод становиться потаскухой.

Поллард убрала трубку от уха и уставилась на нее. Она слышала, как мать продолжает говорить, но не разбирала слов.

– Мам?

– Что?

– Можно, они останутся?

– Думаю, можно, но как же лагерь? Они не переживут, если не поедут в лагерь.

– От одного пропущенного дня ничего не будет. Они этот лагерь терпеть не могут.

– Не понимаю мать, которой нужно отдохнуть от собственных детей. Мне никогда не нужно было отдыхать от тебя.

– Спасибо, мам.

Поллард повесила трубку и посмотрела на часы, висевшие над раковиной. В доме снова наступила тишина. Поллард следила за секундной стрелкой.

ТИК!

Словно выстрел из пистолета.

Поллард вернулась в гостиную, на ходу размышляя, прав ли был Лидс. Она по-своему восхищалась Холменом и десять лет назад, и сейчас. Ее поражало, как человек может так опуститься, а затем подняться практически с самого дна. Кроме того, она испытывала к нему некоторое влечение. Впрочем, последнее ей не нравилось. Она чувствовала себя дурой. А может, она действительно стала индейцем, сама того не подозревая? Может, так и становятся индейцами? Все начинается с оплошности, а потом обратной дороги нет?

Поллард взглянула на документы на кушетке и ощутила отвращение к самой себе. Документы Холмена.

– Господи боже, – сказала она.

Шестнадцать миллионов долларов – это целое состояние. Зарытый клад, выигрышный лотерейный билет, горшочек с золотом на конце радуги. Сокровище Золотой шахты или Сьерра-Мадре. Холмен ограбил девять банков на общую сумму менее сорока тысяч. Он отмотал десять лет и вышел с пустыми руками – понятно, почему ему хочется денег. Поллард сама позарез нуждалась в деньгах. Она мечтала о них. Видела во сне, как открывает обшарпанную дверь гаража в каком-нибудь захудалом предместье, распахивает дверь и находит деньги, огромную вакуумную упаковку, шестнадцать миллионов долларов. Ей хватило бы на всю жизнь. Ей и детям. И внукам. Все проблемы были бы решены.

Конечно, Поллард не стала бы красть их. Ей нравилась мечтать о богатстве. Как о прекрасном принце.

Но Холмен на всю жизнь останется выродком и преступником. Он угонял машины, обчищал склады и ограбил девять банков – вряд ли бы он задумался, прежде чем украсть деньги.

Зазвонил телефон. Не сотовый, домашний.

Внутри у Поллард все сжалось: она не сомневалась, что это мать. Наверное, мальчишки отказались остаться, и теперь мать звонит, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу.

Поллард вернулась на кухню. Она не хотела говорить с матерью, она и так чувствовала себя кругом виноватой. И все-таки пришлось взять трубку.

– Ты действительно помогаешь «благородному разбойнику»? – спросила Эйприл Сандерс.

Поллард закрыла глаза. Теперь ей было стыдно перед подругой.

– Мне очень жать, Эйприл. У тебя неприятности?

– Чертов Лидс! Так это правда?

– Да, – вздохнула Поллард.

– Ты что, спишь с ним?

– Нет! Как ты могла такое подумать?

– А я бы его трахнула.

– Эйприл, заткнись!

– Замуж за него, конечно, не вышла бы, но трахнула бы точно.

– Эйприл…

– Я нашла Элисон Уитт.

– Ты собираешься и дальше помогать мне?

– Конечно собираюсь. Уж поверь сестренке.

Поллард потянулась за ручкой.

– О'кей, Эйприл. Я у тебя в долгу. Где она?

– В морге.

Поллард так и застыла с занесенной в воздухе ручкой. Тон у Эйприл стал деловитый и строгий.

– Во что ты позволила втянуть себя, Поллард? Зачем тебе мертвая девушка?

– Она была подружкой Марченко.

– У Марченко не было подружки.

– Он много раз виделся с ней. Мать Марченко упоминала о ней по крайней мере дважды.

– Мы с Биллом подняли все его телефонные счета, Кэт. Если бы нам удалось идентифицировать звонки предполагаемой подружки, мы бы выследили ее.

– Даже не знаю, что тебе ответить. Может, он никогда не звонил ей домой или звонил только от матери.

Сандерс засомневалась, и Поллард поняла, что она обдумывает эту версию.

– Как бы то ни было, девушка попадала в несколько полицейских облав: проституция, мелкое воровство, наркотики – стандартный набор. Она была совсем молоденькая – двадцать два года, – и вот теперь ее убили.

Поллард снова ощутила «зуд в крови».

– Убили?

– Тело нашли на свалке Юкки, в Голливуде. Следы на шее показывают, что ее душили, но настоящая причина смерти – остановка сердца в связи с большой кровопотерей. Ей нанесли двенадцать ножевых ранений в область груди и живота. Лично я назвала бы это убийством.

– Кого-нибудь арестовали?

– Нет.

– Когда ее убили?

– В ту же ночь, что и сына Холмена.

Обе на минуту замолчали. Поллард думала о Марии Хуарес и о том, не обнаружат ли в ближайшее время и ее труп тоже.

– Кэт, – наконец спросила Сандерс, – ты знаешь, что случилось с этой девушкой?

– Нет.

– Скажешь мне, если узнаешь?

– Да, конечно. Обязательно скажу.

– Ладно.

– Время смерти?

– Между одиннадцатью и половиной двенадцатого ночи.

Поллард засомневалась. Она не была уверена, стоит ли ей раскрывать карты, но врать Эйприл она не могла.

– Майк Фаулер знал Элисон Уитт или хотя бы знал о ее существовании. Вспоминаешь такое имя?

– Нет, кто это?

– Один из тех, кого убили вместе с Ричардом Холменом. Он был старшим офицером.

Поллард знала, что Сандерс записывает ее слова. Все, что она сейчас скажет, войдет в отчет Сандерс.

– Фаулер приставал к матери Марченко с вопросом о девушке по имени Элли. Он знал, что Элли и Антон Марченко как-то связаны, поэтому и расспрашивал миссис Марченко.

– И что ответила ему миссис Марченко?

– Что слыхом не слыхивала о такой девушке.

– А что она сказала тебе?

– Сообщила нам ее имя и позволила взглянуть на телефонные счета, чтобы вычислить ее номер.

– Нам – это тебе и «благородному разбойнику»?

Поллард снова прикрыла глаза.

– Да, мне и Холмену.

– Ух ты!

– Прекрати.

– А когда погибли те четверо?

Поллард знала, куда клонит Сандерс, и уже успела обдумать эту возможность.

– В час тридцать две. Пуля разбила часы на руке у Мэллона, поэтому смогли установить точное время смерти.

– Фаулер с компанией могли убить девушку. У них оставалось достаточно времени, чтобы доехать до реки.

– Возможно, кто-то убил Элли, а потом выдвинулся к реке, чтобы расправиться с офицерами.

– А где был в ту ночь «разбойник»?

Поллард и об этом успела подумать.

– У него, между прочим, есть имя, Эйприл. Холмен тогда еще сидел в тюрьме. Его выпустили только на следующий день.

– Повезло ему.

– Послушай, Эйприл, ты не могла бы достать личное дело Элисон Уитт?

– Уже достала. Отправлю тебе копию по факсу, когда вернусь домой. Не хочу ничего посылать из офиса.

– Спасибо, крошка.

– Ты и «разбойник». От одной мысли в дрожь бросает.

Поллард повесила трубку и вернулась в гостиную. В доме, казалось, уже не царила прежняя тишина. Ее нарушало биение сердца. Поллард пробежалась взглядом по кипе бумаг на кушетке, подумав, что скоро их станет еще больше. Папка Холмена постепенно разбухала. Перед его освобождением была убита девушка, кроме того, Холмен удостоверился, что полиция лжет насчет Марии Хуарес. Поллард снова задумалась, не обнаружится ли труп Марии Хуарес и какое отношение имеет ко всему этому загадочный пятый.

Поллард поняла, что хочет верить, будто Ричи никак не связан с убийством Элисон Уитт. Она собственными глазами видела, как Холмен борется с чувством вины за смерть сына и впадает в отчаяние перед лицом растущих свидетельств того, что Ричард был вовлечен в преступный заговор и искал украденные деньги. Если Холмен узнает, что его сын убийца, это окончательно его сломает.

Поллард понимала, что должна рассказать ему про Элисон Уитт и выяснить все о Марии Хуарес. Поллард взяла телефон, но вдруг ее охватило сомнение. Появление Лидса пошатнуло ее уверенность. От его комментариев по поводу «индейцев» ей сделалось стыдно за себя. Она, конечно, не стала «индейцем», но начала стесняться думать о Холмене. Даже Сандерс и та засмеялась.

«Ты и „разбойник“. От одной мысли в дрожь бросает».

Поллард решила позвонить ему попозже. Она швырнула телефон на место и через кухню направилась в гараж. Там оказалось жарче, чем в аду, хотя близился вечер и солнце стояло низко. Она прошла извилистым путем между велосипедами, скейтбордами и пылесосом к потертой серой коробке с документами, покрытой толстым слоем пыли. Сюда уже много лет никто не заглядывал.

Открыв крышку, она сразу же наткнулась на нужную папку. Поллард сохранила газетные статьи о раскрытых ею делах и удачно проведенных арестах. Она уже сто раз собиралась выбросить эту макулатуру, но теперь была рада, что у нее так и не дошли руки до уборки в гараже. Ей захотелось снова почитать о Холмене. Ей надо было вспомнить, почему «Таймс» назвала его «благородным разбойником» и почему она сама так хорошо к нему относилась.

Она нашла статью и улыбнулась, взглянув на заголовок. Лидс швырнул газету через всю комнату и потом еще целую неделю ругал «Таймс», но Поллард даже тогда не смогла сдержать улыбки. Заголовок гласил: «Пляжный бандит».

Поллард читала статьи, сидя за кухонным столом, и вспоминала, как они встретились…

ПЛЯЖНЫЙ БАНДИТ

Взглянув на него в очередной раз, женщина впереди раздраженно пошевелилась и недовольно заворчала. Холмен понимал, что она собирается что-то сказать, поэтому постарался не обращать на нее внимания. Наконец она не выдержала.

– Терпеть не могу этот банк, – возмутилась она. – Всего три кассира, и двигаются, как сомнамбулы. Почему три кассира, когда окон десять? Если бы они наняли побольше сотрудников, здесь бы не было таких очередей. Как ни приду, каждый раз подобное безобразие.

Холмен опустил голову так, чтобы козырек его бейсболки скрывал лицо от камер наблюдения.

Женщина повысила голос, желая, чтобы ее услышала вся очередь.

– У меня полно дел. Я не могу весь день торчать в банке.

Ее манера говорить привлекала внимание. Все в ней привлекало внимание – крупная женщина в блестящем лиловом муу-муу, [8]8
  Традиционное гавайское платье.


[Закрыть]с оранжевыми ногтями и огромным пучком курчавых волос. Холмен молча скрестил руки на груди и постарался прикинуться невидимкой. На нем была выцветшая багамская рубашка с коротким рукавом, узкие кремовые брюки от Армани, сандалии и бейсболка с изображением дамбы в Санта-Монике. Глаза его закрывали темные очки, как и у половины людей в очереди. Лос-Анджелес!

Женщина снова захныкала, выражая свое недовольство.

– Ну когда же наконец-то?

Пожилой, немного подвыпивший мужчина наклонился к окошку кассы. За ним шла женщина в муу-муу, а потом была очередь Холмена. Он затаил дыхание и понадеялся, что кассирша не заметит, как с него льется пот.

– Проходите сюда, сэр.

Кассирша в крайнем окошке оказалась симпатичной женщиной с тонкими чертами лица, на которое она наложила чуть больше косметики, чем стоило, и с кольцами на больших пальцах. Холмен медленно прошел к окошку и встал как можно ближе. В маленьком коричневом бумажном пакете у него лежал свернутый листок бумаги. Он положил пакет на стойку перед кассиршей. Записка состояла из слов, вырезанных из журнала. Он подождал, пока кассирша прочтет ее.

ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ

ПОЛОЖИТЕ ДЕНЬГИ В ПАКЕТ

Холмен говорил тихо, так, что его было едва слышно.

– Никакой краски. Просто дайте мне деньги, и все будет хорошо.

И без того напряженное лицо кассирши словно окаменело. Она в упор посмотрела на Холмена, и тот ответил ей таким же прямым взглядом. Женщина облизнула губы и открыла кассу. Холмен покосился на висевшие за ее спиной часы. Он представил себе, что она уже нажала ногой кнопку тревоги и компания, обеспечивающая безопасность банка, предупреждена об ограблении. Один бывший заключенный говорил Холмену, что есть всего две минуты на то, чтобы взять деньги и смыться из банка. Две минуты – не так много, но предыдущие восемь раз ему удавалось уложиться в них.

Специальный агент ФБР Кэтрин Поллард стояла на парковке магазина «Ральфс» в Студио-Сити, и под лучами полуденного солнца пот катился с нее ручьем. Билл Сесил устроился на пассажирском сиденье их бежевой машины без номерных знаков.

– Смотри, солнечный удар заработаешь, – окликнул он Кэтрин.

– Не могу больше сидеть в машине.

Они ждали на стоянке с половины девятого утра – все близлежащие банки открывались ровно в девять. В амуниции Поллард чувствовала себя скованной, поэтому каждые двадцать минут она выбиралась из машины размяться. Выходя, она оставляла стекло опущенным, чтобы видеть монитор и слышать рации, расположенные напротив водительского сиденья, и неважно, что Сесил оставался в машине. Сесил был главным агентом, но приехал для того, чтобы находиться под рукой, так сказать, ассистировать ей. Дело «пляжного бандита» вела Поллард.

Поллард села на корточки, коснувшись руками пальцев ног. Поллард терпеть не могла делать растяжку на публике, но они уже третий день подряд вертелись возле стоянки «Ральфс», надеясь, что «пляжный бандит» совершит очередной налет. Лидс дал этому налетчику такую кличку, потому что он носил сандалии и гавайские рубашки, а волосы убирал в хвостик.

– Поллард? – позвал голос по одной из раций.

– Эй, леди, это босс, – сказал Сесил.

Звонил Лидс по каналу ФБР.

Поллард нырнула в машину и приложила рацию к уху.

– Привет, босс, я начеку.

– Полиция просит переправить своих людей на другой участок. Я дал согласие. Операцию прекратить.

Поллард мельком взглянула на Сесила, но он только пожал плечами и покачал головой. Поллард страшно боялась этого момента. В городе действовали сорок два серийных грабителя банков. Многие из них прибегали к насилию, используя оружие, и большинство ограбило больше банков, чем «пляжный бандит».

– Босс, он собирается взять один из моих банков. Такой шанс выпадает нечасто. Нам просто нужно еще немного времени.

Поллард знала почерк большинства серийных налетчиков, действовавших в Лос-Анджелесе. Почерк «пляжного бандита» казался ей необыкновенно отчетливым. Все банки, которые он грабил, располагались на крупных перекрестках и имели выход к двум автострадам; ни в одном из них не было охранников, плексигласовых ограждений и ложных дверей, рванувшись в которые налетчик оказывался в ловушке. Кроме того, все его ограбления, если отслеживать их по схеме лос-анджелесских дорог, совершались против часовой стрелки. Поллард считала, что его следующая цель – где-то неподалеку от развилки Вентура – Голливуд, и отметила шесть банков как возможные объекты нападения. Полицейский патруль контролировал в данный момент все шесть точек.

– Он недостаточно серьезная фигура, – ответил Лидс. – Полиция хочет заняться более важными преступниками, да и я больше не могу позволить себе держать вас с Сесилом связанными по рукам и ногам. Ожидается, что «рок-звезды» совершат сегодня налет на «Торренс».

Поллард почувствовала, что душа у нее уходит в пятки. «Рок-звезды» получили свое прозвище потому, что один из них постоянно пел во время ограблений. Это казалось глупым, пока вы не понимали, что певец не в своем уме и размахивает автоматическим MAC-10. За шестнадцать ограблений «рок-звезды» убили двоих человек.

Сесил взял рацию.

– Дайте девушке еще денек, босс. Она это заслужила.

– Мне очень жаль, но все кончено, Кэтрин. Официальный запрет на операцию наложен.

Поллард мучительно раздумывала, что еще сказать, когда заработала вторая рация. На связи был Джей Дуган – офицер полиции, руководивший патрулем.

– Два-одиннадцатъ, движемся в направлении Первого национального. Началось.

Поллард бросила рацию, связывавшую их с ФБР, на колени Сесилу и схватила секундомер. Она нажала на кнопку, секундомер включился, после чего она завела машину и ответила Дугану.

– Насколько он нас опережает?

– На полторы минуты плюс минус десять секунд. Мы на подходе.

Сесилу почти удалось уломать Лидса.

– Началось, Крис. Мы выезжаем прямо сейчас. А ну-ка, леди, заводите колымагу.

Первый национальный банк Калифорнии находился всего в четырех кварталах отсюда, но движение было очень плотное. «Пляжный бандит» опережал их по крайней мере на девяносто секунд и, возможно, уже выходил из банка.

Поллард переключила скорость и попыталась прорваться сквозь поток машин.

– Время вышло, Джей?

– Мы в шести кварталах. Уже близко.

Поллард управляла машиной одной рукой, отчаянно сигналя соседним машинам… Она рвалась к банку, молясь о том, чтобы успеть.

Холмен следил за тем, как кассирша вытаскивает купюры из кассы и одну за другой складывает их в пакет. Она явно не спешила.

– Быстрее.

Движения кассирши стали более расторопными.

Холмен мельком взглянул на часы и улыбнулся. Прошло только семьдесят секунд. Он уложится в две минуты.

Женщина убрала остатки наличности в пакет. Она избегала встречаться взглядом с другими кассиршами. Когда последние деньги исчезли в пакете, она остановилась, ожидая дальнейших указаний.

– Спокойно, – велел Холмен. – Теперь просто придвиньте пакет ко мне. Не кричите и никому ни слова, пока я не выйду на улицу.

Она пододвинула пакет, как и хотел Холмен, но в этот момент его заметила управляющая банком. Она посмотрела на бумажный пакет, на выражение лица кассирши – и все поняла. Она застыла. Не крикнула, не попыталась остановить его, но Холмен видел, что она сильно напугана.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Все будет в порядке.

– Берите пакет и идите. И пожалуйста, никого не трогайте.

Старик в розовой рубашке отошел от окна. Он как раз проходил позади Холмена, когда управляющая попросила никого не трогать. Старик обернулся посмотреть, что происходит, и тоже понял, что стал свидетелем ограбления.

– Нас грабят! – завопил он.

Лицо его побагровело, он схватился за грудь и захрипел.

– Эй, – позвал Холмен.

Старик покачнулся и упал. Когда он ударился об пол, глаза его закатились и хрип перешел в тихий вздох.

– Господи! – пронзительно закричала женщина в муу-муу.

Холмен схватил деньги и быстро направился к дверям, но никто не тронулся с места, чтобы помочь старику.

– Он, наверное, умер! – воскликнула женщина в муу-муу – Кто-нибудь, позвоните по девятьсот одиннадцать! Он, наверное, умер!

Холмен побежал к дверям, но снова оглянулся. Покрасневшее лицо старика стало багровым, он не двигался. Холмен понял, что у старика сердечный приступ.

– Черт возьми, неужели никто не знает, как делать искусственное дыхание? – возмутился Холмен – Да помогите же ему!

Никто не шевельнулся.

Холмен понимал, что время на исходе. Он уже пересек двухминутный рубеж. Он повернулся к дверям, но что-то не давало ему уйти. Никто даже не пытался помочь умирающему.

Холмен бросился обратно, упал на колени и попытался вдохнуть в старика жизнь. Он все еще делал искусственное дыхание, когда в банк влетела вооруженная пистолетом женщина, а за ней – мужчина с невероятных размеров лысиной. Женщина заявила, что она агент ФБР, и сказала Холмену, что он арестован.

– Вы хотите, чтобы я прекратил? – спросил Холмен между вдохом и выдохом.

Тогда женщина опустила пистолет.

– Нет, – согласилась она. – Все правильно.

Холмен продолжал делать искусственное дыхание, пока не приехала «скорая». Он нарушил правило двух минут, потратив лишние три минуты и сорок шесть секунд.

Старик выжил.