Текст книги "Рыжая Соня и ветер бездны"

Автор книги: Роберт Ирвин Говард

Соавторы: Дуглас Брайан,Крис Уэйнрайт (Уэнрайт),Дмитрий Арсеньев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Всего-то? – удивилась девочка.

– Всего-то,– в тон ей ответил Клык, и девочке показалось, что в его голосе она уловила усмешку.

– И когда?

– Сейчас.

«Нет ли здесь подвоха?» – подумала Соня, но отказаться не позволила гордость. Она вышла из подземелья и направилась к дому Обезьяны.

«Надо быть поосторожней, этот подонок Удод запросто может подстроить мне пакость,– размышляла она.– Но какую?»

Рыжую не особенно беспокоило то, что прислужники Обезьяны могут поймать ее в хозяйском саду. Во-первых, пусть попробуют, если заметят, конечно; а во-вторых, всегда можно прикинуться заблудившейся дочерью уважаемых родителей. Слуги не посмеют грубо вести себя с прилично одетой девочкой.

«Нет, послать меня в ловушку Удод не посмеет,– решила она.– Или главарь сам собирается подстеречь глупую девчонку… Один? Вряд ли! Побоится. Отправится наверняка с кем-нибудь еще. С кем, интересно?»

Она стала перебирать в уме мальчишек, которых приметила сегодня в подземелье. Дважды себя перепроверив, удовлетворенно кивнула: были все, кроме Удода и ее брата.

«Да, но братец ему тут не помощник… Или опять нанял ублюдков? – задала она себе вопрос.– Нет! Тут что-то другое…»

Размышляя, таким образом, она сама не заметила, как очутилась почти у самой цели. Стоит перейти через площадь и за каменным забором начнется усадьба Обезьяны.

Соня свернула в переулок, по которому собиралась подобраться к саду с тыльной стороны – не идти же ей через ворота! Неторопливо прошла пыльной тропинкой вдоль высокой изгороди и; найдя в стене выемку, уперлась в щербатый камень носком ноги. Подтянулась, и через мгновение ее голова уже высовывалась над кромкой ограды.

Вечерело, и стало довольно темно, но что происходит за забором, разглядеть удалось. Девочка несколько раз пробежала глазами уголки сада, доступные ее взгляду, и, не обнаружив ничего подозрительного, решительно перемахнула внутрь. Оглянулась и приметила место, где казалось удобнее всего преодолеть каменную преграду в случае нужды.

Осторожно ступая по усыпанной прошлогодней листвой земле, направилась к дому. Сад Обезьяны толком и нельзя было назвать садом: так, несколько шелковиц да ореховых деревьев – старых, огромных, разросшихся до такой степей ни, что их ветки закрывали, чуть ли не половину крыши.

Дом выходил в сад глухой стеной, и только у самой земли виднелось небольшое окно. За ним горел свет, и тень от переплета лежала на песчаной дорожке, насыпанной вдоль фундамента.

«Вот то, что мне нужно, да и песок кстати! неслышно будет, как подойду…»

Соня на всякий случай еще раз оглянулась по сторонам и настороженно прислушалась. В соседнем дворе, за высоким деревянным забором, кто-то дразнил собаку, и она то хрипло лаяла, то переходила на жалобное повизгивание. Больше никакие звуки тишину не нарушали. Девочка медленно, стараясь ступать бесшумно, подошла к окну и заглянула внутрь.

Ничего примечательного она там не увидела. Обычное помещение, похожее на их собственный подвал, где свалены в кучу всякая рухлядь и старые вещи – вдруг пригодятся рачительному хозяину. Здесь повсюду стояли большие корзины, а в углу лежали набитые чем-то мешки. Еще в углу расположилась женщина, на вид лет двадцати, в длинной синей юбке, светлой просторной блузе с глубоким вырезом, открывавшим крепкую белую шею и ложбинку на груди.

Она ничего не делала, а присев на большой сундук, очевидно, прислушивалась к чему-то приводящему за стенами. Толстые зеленоватые втекла, вставленные в потрескавшийся заваленный переплет, не пропускали звуков.

«Ну и что я расскажу Удоду? – с недоумением пожала плечами Соня.– Самый обыкновенный подвал… Подожду немного…»

Она устроилась так, чтобы ее не заметили изнутри, и стала ждать. Ожидание не затянулось. Внизу открылась дверь, и вошел сам хозяин дома. Он был пожилым человеком, с узким лысым черепом, квадратным; подбородком с огромным, словно растянутым в стороны, ртом. Из-под закатанных рукавов белой рубахи торчали покрытые густыми волосами длинные руки, действительно похожие на лапы обезьяны. А лицо его с выдвинутой вперед нижней челюстью и толстыми широкими губами усиливало сходство с этим животным.

Он сказал несколько слов женщине, и та расплылась в довольной улыбке. Она встала со своего сундука и подошла к нему. Обезьяна снова открыл рот и, беззвучно для Сони, произнес что-то. Обхватил женщину своими лапами и притянул к себе. Молодка откинулась назад, засмеялась, довольно жмуря глаза. Хозяин дома приник к ее открытой шее, впился в нее поцелуем. Женщина выгнулась еще больше, и некоторое время они оставались в такой позе. Соня смотрела на парочку и недоумевала: зачем ее послали сюда? Наблюдать, как этот старик своим слюнявым ртом целует служанку? Обладатель нелестного прозвища меж тем не остановился на достигнутом, его волосатая рука полезла в глубокий вырез и принялась шарить там. Он оторвался от шеи женщины, и на мгновение Соня увидела его лицо, на котором расплылась похотливая улыбка. А прислужница зашлась громким визгливым смехом, отзвуки которого, даже сквозь толстое стекло, долетели до ушей девочки.

«Какая мерзость! – подумала Рыжая.– Зачем же послал меня сюда главарь?»

То, что произошло дальше, показалось ей еще отвратительней. Старик, высвободив вторую руку, с обезьяньей ловкостью стянул с женщины рубаху, та помогала ему, подняв руки вверх и смеясь, словно ее щекотали. Скрюченные пальцы мужчины сжали груди служанки и принялись мять их, как пекарь мнет куски теста. Движений обольстительницы Соня не видела, поскольку Обезьяна повернулся к ней спиной, заслонив собой женщину.

«Гадость! – передернула плечами девочка.– И Удод хотел, чтобы подобное проделали со мной стражники»».

Гнев и отвращение душили Рыжую. А двое за окном переступали ногами, словно кони, медленно кружили среди хлама, и перед глазами Сони мелькала то голая спина женщины, то профиль старика, высунувшего от избытка удовольствия влажный язык.

Он подхватил подол широкой юбки служанки, и та уже стояла перед ним почти обнаженной. Обезьяна, отступив на шаг в сторону и чуть ли не пуская от вожделения слюни, рассматривал ее тело. Широкие бедра, тяжелая грудь делали служанку более толстой, чем она казалась в одежде. Старик в этот момент отвернулся, но Соня готова была поклясться, что тот снова раскрыл свой широкий, как у лягушки, рот.

«Пакость, пакость»,– шептала она, но все же не могла заставить себя оторваться от действа, что разворачивалось внизу, будто какая-то сила удерживала ее на месте. Женщина, дав партнеру время, чтобы тот вдоволь насмотрелся на нее, отошла к сваленным в углу тюкам и легла ничком, выставив в сторону Сони свой пухлый широкий зад. Старик, торопливо расстегивая пояс штанов, направился к ней.

То, что дальше предстало перед девочкой, напомнило ей случку собак, причем визг и крики находившихся в подвале долетали до нее, почти не отличаясь от визга спаривающихся животных. Сердце Сони учащенно забилось, а лицо запылало, словно кто-то застал ее за похожим занятием. Не в силах больше выносить подобное зрелище, Рыжая метнулась к забору, вскарабкалась на него и спрыгнула вниз, в переулок.

Остолбенела от раздавшегося отовсюду громового хохота. Оказалось, вся шайка, собралась у изгороди и терпеливо ждала ее появления. Соня мгновенно догадалась: мальчишки просто подшутили над ней, отправив наблюдать за любовными играми мерзкого старикашки. Рыжая не страдала излишней чувствительностью, но сейчас помимо ее воли на глаза навернулись слезы.

– Тупицы! Ублюдки! – набросилась она на товарищей, чуть не плача.

Подростки заржали еще пуще прежнего.

– Нажевались, как ослы своего листа, недомерки!

Соня помчалась прочь, а вдогонку ей по-прежнему неслись взрывы хохота.

Глава V

– Благодари своего косого приятеля.– Хункар говорил медленно и степенно, подчеркивая этим, свою значимость.– Он уговорил Удода взять и тебя…

– Куда? – оживилась Соня.

Последние несколько дней она не появлялась на сборища, и от скуки не знала, куда себя деть.

– Дело стоящее?

– Угу,– важно кивнул брат,– вечером пойдем в море.

Слушая его, можно было решить: он на большом корабле собирается плыть куда-нибудь на остров Лавас или в Аграпур, по крайней мере. Но речь шла о лишь том, чтобы на лодке подойти к одному из торговых судов и взять товар.

– Что за груз? – спросила Соня, хотя и без того; легко догадывалась: скорее всего, это будет очередной мешок листа желтого лотоса.

– Точно,– вновь ухмыльнулся Хункар, словно прочитав ее мысли,– лотос. Самый лучший товар, легкий, расходится хорошо, да и недешевый. Так что,– он радостно заулыбался,– опять будем с деньгами.

– С деньгами! – рассмеялась Соня.– Ты бы поменьше пил вина и не тратился на эту отраву, тогда бы деньги у тебя не переводились! Подожди!

Она поднялась с лавки и вышла из комнаты. Хункар услышал, как сестра легко бежит по лестнице наверх, а через некоторое время звук ее стремительных шагов, вернее, прыжков по скрипучим ступенькам, подсказал ему, что девочка возвращается.

– Смотри! – Влетев в комнату, она развязала кожаный мешочек и высыпала на стол груду монет: серебряных, медных, даже один золотой ярко блеснул желтизной среди не столь блага родного металла.

– Ничего себе! – ахнул Хункар.– Откуда у тебя столько?

– Догадайся! – усмехнулась Соня.– Сколько времени прошло с тех пор, как ты меня привел в шайку?

– Не помню,– почесал затылок брат,– может, две луны, может, три…

– Мы получали одинаково,– показывая на горку монет, сказала девочка,– но у меня все цело, а у тебя пары медяков не найдется.

– Да, даже кошель, что отец подарил, заложил Талгату – с сожалением подтвердил Хункар, но, похоже нащупав что-то в кармане, расплылся в довольной улыбке.– Есть! Серебряная… нет, медная,– вздохнул он, рассматривая монету.

Его лицо помрачнело еще больше, когда он перевел взгляд на груду денег, лежавшую на столе.

– Ты совсем как наш братец,– осуждающе заметил он,– Эйдан сам не свой становится, когда в руки деньги попадают. Купчишка занудливый – хмыкнул он.– То-то я заметил, ты с Косым в сотоварищах. Понятно: два ростовщика…

– Сам ты ростовщик! – вспыхнула Соня.– Это мои деньги, доля из нашей добычи. А показала, чтоб ты понял, сколько тратишь на разное дерьмо вроде листа этого проклятого лотоса!

– Никогда не задумывался об этом,– честно признался Хункар, растерянно глядя на монеты. – Конечно, дом на это не купишь, но…

– Правильно! – насмешливо глянула девочка, сгребая монеты обратно в мешочек.– Еще не все мозги прожевал, соображаешь!

– Ты свои сокровища хранишь в спальне? – стараясь говорить как можно небрежнее, поинтересовался Хункар.

– Сейчас, расскажу! – усмехнулась сестра.– Лежат, где надо лежат! Когда отправляемся? – перевела она разговор на другую тему.

– Удод сказал, что корабль подойдет на закате, так что после обеда сразу и двинемся. Сколько нас будет?

– Трое: ты, я и твой любимый Косой,– хохотнул брат.– Небось, соскучилась по нему? Дня три уж не встречались? – засмеялся он, видя, глаза сестры начинают темнеть от гнева.

– Угомонись, глупец! – Соня, схватив свой мешочек, со всего размаху огрела брата по спине.

Раздался звон металла и жалобный вопля Хункара:

– Ой, больно! Прекрати! Это же железо! – причитал он, уворачиваясь от ударов Рыжей.– Хватит! Я пошутил!

– Язык у тебя поганый, как ишачий хвост! – оставила за собой последнее слово Соня и хлопнула дверью, выбегая из комнаты.

Но через мгновение приоткрыла створку, просунула голову в щель:

– Да и не железо в мешке, а серебро! Девочка показала брату язык, и звук ее шагов затихая, понесся куда-то вверх.

* * *

Они шли по старому деревянному настилу вдоль морского берега. Хункар и Талгат несли на плечах весла и шест с намотанным на него парусом, а Соня шла налегке, держа в правой руке кошель с деньгами, который вручил ей Удод.

– Проверь, а то подсунут какое-нибудь дерьмо,– наставлял Удод Хункара.– Хотя Сурету можно доверять, но…

Он недоговорил, покачав головой. Каждый и так понимал – доверять в эти времена стоит только самому себе, да и то не всегда. Теперь троица двигалась по пристани, выбирая подходящее суденышко. Лодок оказалось немного, все они были надежно привязаны цепями к сваям. Они слаженно покачивались на мелких волнах, набегавших на причал и с шорохом облизывающих покрытые плесенью, почерневшие от воды и ветров доски.

Порт, как и все в этом городе, хранил на себе разрушительные следы времени и запустения. Давно уж никто не следил за покосившимся настилом, и местами дерево прогнило настолько, что при неосторожном шаге можно было запросто провалиться вниз, под причал.

Чуть ближе к порту была другая пристань, где стояли суденышки рыбаков, каждый день Выхоливших на них в море, там все содержалось в большем порядке, но зато здесь не было лишних глаз и никто не стал бы интересоваться, зачем да на чьей лодке собираются отчалить трое человек.

– Какую возьмем? – Талгат вопросительно взглянул на Хункара.

Тот окинул внимательным взглядом десяток старых посудин, высматривая, какая покрепче, но никак не мог выбрать.

– Может, все-таки пойдем на большую пристань?– неуверенно спросил он Талгата, но тот уже бренчал отмычками, примериваясь к замкам на ржавых цепях.

– Конечно,– усмехнулся Косой,– и за нами сразу увяжутся какие-нибудь ублюдки.

– Да все давно разошлись по домам…

Хункар обернулся назад и, прикрыв ладонью глаза от солнца, посмотрел вдаль, туда, где за вдававшимся в море небольшим мысом виднелись белые паруса и вершины мачт кораблей.

– Кто их знает,– покачал головой его приятель,– хорошо, если так. А вдруг морская стража захочет, на нашу беду, выйти в море? Давай не будем рисковать. Да и вашу лодку брать не стоит: найдутся желающие сообщить Келемету.

– Верно,– согласился Хункар.

На большом причале у отца имелась xopошая, почти новая лодка с парусом, но народу там действительно было слишком много, и, поразмыслив, парень решил не спорить с Косым.

– Давай вот эту.– Наконец Хункар остановил свой выбор на одной из лодок, показавшейся ему сравнительно крепкой.

Соня не вмешивалась в беседу брата и Талгата, полагая, что им лучше знать, какое суденышко получше. Она не раз ходила в море вместе с отцом и братьями, умела поставить парус и поймать попутный ветер, это занятие нравилось ей, как, впрочем, и все остальные; требующие быстроты реакции и ловкости тела, будь то фехтование на мечах, стрельба из лука, метание кинжала. Чего Рыжая не выносила, так это неподвижности и безделья. А сейчас, предвкушая выход в море, улыбаясь, щурилась на поверхность воды, блестевшую яркими бликами отраженных лучей солнца.

Погода была отличной, небо ясным и голубым, только далеко на горизонте чернела темная полоска туч, но ветер дул с берега, и она постепенно таяла, уходя все дальше и дальше.

– Готов? – Хункар наклонился с причала, посматривая, как Талгат с сопением возится с замком величиной с баранью голову.

– Сейчас,– отозвался Косой, безуспешно пытаясь прокрутить длинную отмычку.– Тупицы! – Он поднял на Хункара покрасневшее от натуги лицо.– Зачем им такой ржавый замок, его никакой ключ не возьмет. Чья это лодка, как ты думаешь?

– Не нашего ли знакомца? – хохотнул Хункар, осторожно кивая головой в сторону Сони.

Талгат недоуменно взглянул на приятеля, а потом тоже захихикал, стараясь, чтобы смешок не достиг ушей девочки, стоящей поодаль.

– Угадал, Обезьяна ее владелец.– Он согнулся в три погибели, заходясь от смеха.– У него на ней надпись имелась,– парень, осторожно переступая по днищу лодки, прошел к корме,– не могу вспомнить, то ли «Звезда», то ли «Сияние»,– он перегнулся через борт, пытаясь прочесть полустертые временем буквы.

Хункар оглянулся в сторону Сони, но та не прислушивалась к разговору, наслаждаясь видом бескрайней водяной глади, ослепительно сверкавшей на солнце.

– Точно! – послышался голос Косого.– «Блеск»! Это его лодка. Надо же, название какое дал этой рухляди старый таракан!

– Он не родился старым, да и лодка когда– то» была новой,– возразил Хункар, снова хихикнув. Кстати, судя по всему, он и сейчас в кое-каких делах очень прыток…– Он, не сдержавшись, захохотал громче.– Как ты думаешь, что она видела?

– Откуда я знаю? – Талгат поднял палец вверх, видимо что-то прикидывая.– Смотря, с кем резвился старый плут,– добавил он.– Если с двоюродной сестрой Удода, то тогда ничего особенного, а вот если с толстушкой, прислужницей своей, то-о…– Он вкусно причмокнул губами и закатил глаза.

Мальчишки дружно заржали.

– Что вас так развеселило? – Соня подошла поближе.

– Пустяки, – поперхнулся Хункар.– Одну смешную историю вспомнили.

– Понятно.– Соня с подозрением взглянула, на брата.

Парень втянул голову в плечи и смотрел на сестру, ожидая взрыва ярости. Однако та молча смерила его взглядом и спросила:

– Готовы?

– Да, да, сейчас,– заторопился Талгат, и, словно услышав его молитвы, замок поддался.

Раздался легкий скрежет, цепь соскользнула. Без долгих размышлений брат с сестрой спрыгнули к Талгату, и Хункар оттолкнулся веслом от причала.

– Давай на веслах отойдем подальше от берега,– предложил Косой, – а за тем островком поднимем парус. Где эти ублюдки будут нас ждать!

– У Длинных островов,– буркнул Хункар, усилием налегая на весла.

Длинные острова лежали неподалеку от гавани Майрана. Собственно, они даже и не были островами, эти три длинные скалистые гряды, выступающие над водой. Иногда, когда дул сильный восточный ветер, их заливало, и немало кораблей проломило днища о предательские камни.

Находились желающие, понырять в тех местах. Им удавалось обнаружить на дне много всякой всячины, которую еще не успело занести песком. Попадались и старинные монеты, и доспехи, и бочонки с вином – для хорошего ныряльщика настоящая сокровищница. Раз Талгату повезло – отыскал там толстую золотую цепочку и удачно продал ее местному ювелиру.

Как он усмотрел безделушку, оставалось загадкой даже для него самого. Несомненно, боги, решили поощрить, таким образом, если не его стремление к обогащению, то завидное упорство в достижении этой цели. Так думали все знакомые парня.

Слабый ветерок с берега немного помогал гребцам, и лодка шла быстро; мелодично журчала вода, рассекаемая острым носом. Соня, устроившись на корме, посматривала вперед: не покажутся ли паруса нужного им корабля, но пока горизонт был пуст.

Как и договорились, отойдя за небольшой островок, подняли парус, и дела пошли еще веселее. Теперь Хункар и Талгат оказались свободны и, усевшись на скамейку около мачты, тихо перешептывались. Соня, взяв весло, держала курс на Длинные острова, ориентируясь по прибрежным холмам.

– Корабль! – вдруг воскликнул Талгат.

– Вижу!

Все посмотрели в ту сторону, куда указывал его грязный палец. В самом деле, почти! наперерез им шел небольшой двухмачтовый корабль.

– Они, наверное, прибыли заранее и отсиделись в Извилистой бухте,– предположил Косой.– Соня, дай чуть левее.

– Без тебя знаю! – Девочка круче поставила весло, и их лодчонка немного изменила направление.

На корабле их заметили и стали убирать паруса. Судно легло в дрейф у самой гряды камней. Расстояние быстро сокращалось, и скоро лодка подошла почти вплотную к небольшому паруснику с пышным названием «Утренняя звезда». Десяток матросов расположились у борта и следили за тем, как приближалась старая посудина с ребятами.

– Эй, на палубе! – крикнул Хункар.– Давай капитана!

– Сейчас,– отозвалось несколько голосов, в один из моряков, отлепившись от борта, скрылся в надстройке.

Вид у этих покорителей морей был весьма живописный. Они, по всей видимости, находились в море очень давно, а их суденышко не раз трепали бури. Все дочерна загорелые, полуголые – настоящие оборванцы, весьма смахивающие на майранских нищих, что гнусавыми голосами выпрашивают подаяние на базарной площади.

Увидев в лодке девочку, они сначала притихли от неожиданности, а потом их глаза зажглись алчным блеском.

– Эй, на лодке! – крикнул один из них.– А девку-то зачем с собой прихватили? Не иначе нам побаловаться, а?

Соня передернула плечами и отвернулась.

– Да ты не прячься, красотка! – приплясывая от нетерпения заорал второй.– Хочешь заработать пару монет, поднимайся к нам! Жалеть не будешь! Мы ребята щедрые!

По всей видимости, последний раз судно было в порту несколько лун назад, и матросы смертельно истосковались по женщинам. Они так и пожирали Сонину фигурку глазами.

– Девчонка-то красавица! – Мужчина перегнулся вниз почти по пояс, рассматривая Соню.– А за пазухой у девки полным-полно! – радостно сообщил он товарищам.

Все дружно загоготали, подталкивая друг друга локтями. Нагнувшийся матрос, усердно оглядывая Соню, едва не свалился за борт, но остальные успели подхватить его, и тот, поболтав в воздухе ногами, все-таки опустился на палубу, а не полетел вниз головой в воду.

– Что происходит? – На палубу вышел человек в цветастом шарфе на шее, примерно таком, как описывал Рашмаджан, говоря о куске материи, спасшей ему жизнь.

– Да вот, девчонку привезли! – скаля в улыбке рот, сказал один из подчиненных.

– Действительно, недурна,– пожевал губами капитан,– только нечего рот разевать: такие девочки – для приличных людей, а не для такой швали, как вы. Верно, малышка? – обратился он к Соне.

– Отстань…– нахмурив брови, отозвалась та без всякого почтения.– Займись лучше делом.

– Ты что, не видишь, с кем говоришь? – обиделся не ожидавший такого обращения капитан.

– Почему же? – усмехнулась Соня.– Таких, как вы, я уже навидалась. Если есть желающие отправиться кормить рыб, могу помочь!

На палубе удивленно засвистели.

– Вас прислал Удод? – обратился капитан я Хункару, не желая более иметь дела с дерзкой и, по его мнению, абсолютно не понимающей! своего счастья девчонкой.

– Да,– кивнул брат Сони, который все это время сидел молча.

«Сидят, как пни! – зло подумала девочка; оглянувшись на брата и Талгата.– Хоть бы словечко сказали в мою защиту! Привыкли, что сама со всем справляюсь…»

– Деньги привез? – хмуро спросил капитан.

– Я же не покататься на лодочке выехал, – усмехнулся парень.

– Тогда поднимайся. Бросьте ему трап,– кивнул капитан матросам.

Те повиновались приказу, и на дно лодки шлепнулся конец веревочной лестницы. Хункар, ловко забравшись наверх, скрылся с капитаном внутри надстройки. Слегка присмиревшие, было, матросы вновь принялись отпускать соленые шуточки. Особенно старался один из них, худой, заросший черной бородой мужчина, по виду происходивший из козаков, живших по ту сторону моря Вилайет.

– Поднимись к нам, и я тебе кое-что дам.– Он порылся в кармане грязных коротких штанов и вытащил какой-то блестящий предмет.– Смотри-ка, проказница! Такого браслета здесь ты не найдешь! И всего-то за один разочек. Еще благодарить потом меня будешь!

Весельчаки на палубе вновь дружно захохотали. Соня оглянулась на Талгата – тот сидел, отвернувшись от корабля, и, свесив руку, лениво плескал в воде ладонью.

«Ну, подожди ты у меня!» – рассвирепела Соня.

– Ну, ты даешь, Муншаб! – подтрунивали над чернобородым его приятели.– Да за такое дерьмо с тобой не то что эта красотка, а и овца не пойдет! Ха-ха-ха!

– А это мы сейчас посмотрим! – вскипел матрос.– Я вам покажу, как объезжают таких непокорных кобыленок! Последний раз тебе спрашиваю,– свесив голову вниз, с угрозой закричал он Соне,– пойдешь по-хорошему?

– Сено к лошади не ходит,– подняв голову вверх, невозмутимо отозвалась вдруг девочка.– Если уж тебе так приспичило, спускайся сюда, тогда и поговорим.

На палубе на мгновение воцарилось гробовое молчание, потом чернобородый, оглянувшись на товарищей и довольно хохотнув, перевалился через борт и стал спускаться по веревочной лесенке в лодку. Соня краем глаза заметила, что Талгат повернулся к ней, и в его глазах мелькнул огонек тревоги.

Матрос, уже почти добравшийся до лодки внезапно остановился: он почувствовал, как что– то острое и холодное уперлось ему прямо в поясницу. Кинжал!.. Соня надавила чуть посильнее:

– Что же ты встал? – медоточивым голосом произнесла она.– Неужели расхотелось? Или забыл что-нибудь наверху?

Матрос, вцепившись в перекладины лестницы не мог заставить себя даже пошевелиться. Острая сталь уже впилась ему в спину, и он чувствовал, как из разреза на коже начинает сочиться кровь.

– Ты чего? – только и смог прохрипеть он,– шуток не понимаешь, что ли, совсем дикая?

– Я тоже, знаешь ли, обожаю пошутить, – со злостью сказала Соня.– Этим кинжалом таких, как ты, порезано человек двадцать! Исключительно ради шутки!

Она надавила сильнее.

– Давай живо наверх! – потребовала она. – Если поторопишься, останешься в живых. Может быть…

– Сумасшедшая! – прохрипел матрос, сваливаясь на палубу под громоподобный хохот приятелей.

– А ты что вылупился? – набросилась Соня на Талгата, который с открытым ртом смотрел на происходящее.– Мог бы и защитить меня, осел безмозглый!

– Да я…– смущенно протянул Косой.– Понимаешь…

– Сиди уж! – Соня презрительно махнула на него рукой.– Все вы только зубоскалить и можете…

От позора Косого спасло только появление Хункара.

– Лови! – Перегнувшись через борт, тот бросил в лодку объемистый мешок.

– Ух, ты, сколько! – радостно завопил Талгат, легко принимая мешок на руки. Он бережно уложил его, чтобы не замочить: суденышко было старым, и, пока они шли к длинным островам, успело набрать воды. Хункар попрощался с капитаном и быстро спустился вниз.

– Давайте-ка быстрее! – бросил он Талгату и Соне.– Отсюда не видать, но там идет большая туча. Похоже, движется прямо на нас. Как бы в бурю не угодить… Ставь парус! – кивнул он Косому и оттолкнулся веслом от борта корабля.

Он сделал несколько сильных гребков. Огромная черная туча словно выползала из-за удаляющегося судна, и, когда они отошли дальше, стало видно, что тьма затмила почти весь горизонт.

Талгат расторопно поставил парус, и в то же мгновение налетел первый порыв ветра. Он был таким сильным, что даже корабль, до которого было уже больше ста шагов, резко накренился под его напором. Матросы на палубе забегали как ошпаренные, подчиняясь приказам капитана.

– Держи вон к тому мысу! – прокричал Хункар, уворачиваясь от брызг.– Там укроемся, покуда буря не спадет!

Глава VI

Лодка, подгоняемая порывами ветра, мчалась вперед. Небо быстро темнело, и Соня, обернувшись назад, уже не могла различить силуэт корабля, от которого они отошли только что: все потонуло в сплошном сером мареве. Еще мгновение, и хлынул дождь. Поднялось сильное волнение, и лодку качало вперед-назад, как ореховую скорлупку.

– Уйди с кормы! – Соня скорее поняла по жесту, чем расслышала слова брата.

Рев ветра и плеск разбушевавшихся волн заглушали его голос. Девочка кивнула и, хватаясь руками за борта, перебралась на середину лодки, туда, где Талгат, отворачивая от дождя лицо, пытался направить парус так, чтобы ветер гнал лодку к берегу» Соня схватилась рядом с ним за перекладину паруса, но и вдвоем им было не удержать его.

Ткань намокла, она то висла бесформенным комком около мачты, то, расправляясь под натиском ветра, хлопала со страшной силой и вновь нахлестывалась о деревянный шест. Наконец рывок ветра оказался настолько резким, что раздался треск, мачта переломилась и подхваченная вихрем вместе с обрывками паруса исчезла в волнах. Лодка стала совершенно неуправляем мой: ее швыряло в разные стороны.

– Мешок! Держите мешок! – заорал Хункара

Соня посмотрела под ноги и увидела, что тюк с драгоценным грузом намок. Тогда она, держась одной рукой за борт лодки, чтобы не вывалиться в пенящееся море, ногой запихнула его поглубже под сиденье.

«Высушим потом, – подумала она.– Главное – не потерять!»

Налетевший шквал сорвал лодку с волны, она на мгновение повисла в воздухе, а затем тяжело шлепнулась прямо на гребень поднявшегося морского вала и сильно черпнула бортом воды.

– Где черпак? – истошным голосом завопим Талгат, ныряя под скамью. Он долго шарил там, но когда голова его вновь показалась наружу, на лице парня было написано отчаяние.

– Нет черпака! – закричал он и начал горстями вычерпать воду.

Соня попыталась помочь ему, но где там! Каждый новый порыв ветра приносил с собой столько воды, что не справилось бы и десять человек. Хункар, бросив бесполезное весло, тоже присоединился к ним, но тщетно: вода неумолимо прибывала. Наверное, старая посудина от сильных ударов волн дала трещину.

– Тонем! – в панике вопил Талгат.

Его взгляд метался по сторонам, на искаженном страхом лице читалось только одно желание – уцелеть. Он наклонился вперед, стараясь найти взглядом берег, но в пелене дождя и разошедшихся от ветра высоких волн, невозможно было ничего разобрать.

– Смотри! – вдруг заорал Косой, и щеки его от ужаса приобрели землистый оттенок.

Соня с Хункаром одновременно повернулись в ту сторону, куда указывала его рука, и увидели нечто похожее на струйку дыма от костра, поднимающуюся из моря. Она клубилась, каждое мгновение изменяя свои очертания, становясь более широкой вверху, соединяясь с тучами. Как завороженные, ребята, судорожно вцепившись руками в лодку, не могли оторвать взгляда от зловещего зрелища. Постепенно тонкий сначала столбик превратился гигантскую воронку, которая в сполохах молний казалась черной. Бешено вращаясь, она увлекала в себя волны и неслась прямо в их сторону.

– Смерч! – обреченно произнес Талгат и опустился на дно своего суденышка, которое еле держалось на поверхности; почти полностью залитое водой.

Воронка стремительно приближалась, и Соня неожиданно ощутила смертельный страх, которого не чувствовала никогда в жизни. Она вдруг поняла: все, конец, ничто не может спасти их… Последнее, что ей врезалось в память,– сведенное судорогой лицо брата, потом все поглотила черная и удушающая мгла. И девочке казалось, какая-то гигантская рука вытащила ее из лодки и поволокла…

Дальше не стало ни верха, ни низа – ее несло куда-то с невероятной силой и скоростью, тащило, швыряло, кувыркало, обдавало леденящими потоками воды. Она не могла вздохнуть, потому что всю ее накрыло, спеленало, сжало давящее со всех сторон облако, тяжелое, пронизывающее насквозь и сковывающее движения.

Сколько это продолжалось, Соня не знала, но внезапно она ощутила сильный удар, как будто тело ее с размаху налетело на препятствие. Она на мгновение потеряла сознание, но быстро очнулась, чувствуя дуновение ветерка. Соня улучила момент, ухитрилась вдохнуть глоток воздуха. Нырнула поглубже, чуть передохнула от ударов волн.

«Спасена!» – мелькнула мысль, когда она снова вынырнула на поверхность бушующего моря. Огромные валы то бросали девочку вниз, то поднимали на гребень, но теперь она уже успевала нормальная дышать и пыталась оглядеться.