Текст книги "Дневник полярного капитана"
Автор книги: Роберт Фолкон Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Сильная буря и снежная вьюга задержали разгрузку судна. Все выгруженные предметы покрылись таким толстым слоем льда, что пришлось потом целый день трудиться, чтобы освободить их от ледяного покрова. Наконец был свезен на лед остальной запас угля, и «Нимрод», освободившись от своего груза, мог двинуться в путь, захватив письма путешественников, посылавших о себе последнюю весть своим близким.
Распростившись с «Нимродом», путешественники остались одни среди ледяной пустыни, где они должны были пережить страшную полярную зиму. Времени терять было нельзя, и надо было прежде всего позаботиться об устройстве подходящего жилища для зимовки. Домик состоял из семи маленьких комнаток. Комнаты отделялись друг от друга занавесками, и в каждой помещалось по два человека. Восьмую, крошечную, каморку занимал Шеклтон.
В обстановке и убранстве этих маленьких каморок сказывался вкус их обитателей. Каждый старался как можно лучше и удобнее устроить свое временное жилище. На полочках лежали разные вещи и книги, по которым можно было судить о вкусах обитателей этой комнатки и их занятиях. Художник экспедиции Марстон разрисовал парусиновую стену, изобразив на ней сцены из наполеоновских войн и Жанну д′Арк на костре. В своей же каморке Марстон нарисовал камин с пылающими в нем дровами и букетом цветов, стоящим на каминной доске. На эту картину было особенно приятно смотреть в такой обстановке, и комнатка казалась от этого еще уютнее, когда снаружи завывала снежная буря.
Все койки устроены были таким образом, что их легко можно было убирать, если нужно было увеличить пространство. Обеденный стол также мог подниматься к потолку при помощи блоков.
Главную, и важнейшую, часть домика составляла печь, которой предстояло выдержать тяжелое испытание: она должна была топиться беспрерывно в течение девяти месяцев, за исключением перерывов на десять минут, когда ее чистили. Печь эта поддерживала в жилом помещении приятную температуру, и благодаря ей никто из обитателей дома не страдал от холода. Прочность дома не раз подвергалась испытанию во время страшных зимних бурь, когда стены сотрясались от напора ветра и каждую минуту можно было ожидать, что он обрушится. Но Шеклтон выбрал для хижины самое защищенное место, и, кроме того, она была хорошо укреплена проволочными канатами, так что могла противостоять буре. Сидя в уютном, теплом помещении и прислушиваясь к завыванию ветра, Шеклтон и его товарищи всегда испытывали особенно приятное чувство, сознавая себя в безопасности среди ледяной пустыни.
Глава II
Восхождение на вулкан Эребус. – Погоня за перчаткой. – Отмороженные пальцы. – Первая дань полярной стуже. – Находка мха. – Программа жизни зимой. – Первая книга, напечатанная в южнополярной пустыне. – Зимние бури. – Борьба ученого с коловратками. – Полярное сияние и последний закат.
Окончательное устройство зимней квартиры экспедиции, постройка конюшни, метеорологической станции и склада для припасов закончились только в начале марта. Тогда члены экспедиции начали подумывать об исследовании окружающей местности. Наибольший интерес возбуждал, конечно, вулкан Эребус, на который еще не ступала нога человека. Восхождение на Эребус считалось до сих пор не только трудным, но и невозможным, тем не менее члены экспедиции решили попытать счастья. Два отряда, по три человека в каждом, отправились туда, и оба достигли вершины, правда, не без больших затруднений.
Вулкан Эребус занимает видное место в истории полярных путешествий. Его увидел впервые путешественник Джеймс Росс в январе 1841 г. и назвал так по имени своего корабля. Но исследований этого вулкана не было сделано, и вообще полярные путешественники видели его только издали. Гора возвышается над уровнем моря на 4000 метров, и над вершиной ее поднимаются облака пара и дыма. Она господствует над Великим ледяным барьером, точно стоя на страже громадной, расстилающейся во все стороны полярной пустыни.
Восхождение на подобный вулкан всегда затруднительно во всех частях света и редко предпринимается без опытного проводника. Насколько же оно должно быть труднее в полярной области, при сильной стуже и без всякого знания дороги! Но любознательность человека не признает никаких преград и всегда идет навстречу опасностям. Поэтому и маленькая экспедиция из шести человек сгорала нетерпением поскорее предпринять это трудное и опасное путешествие. Решено было взять с собой сани и захватить провизии на десять дней. Предполагалось устроить на известной высоте склад провизии и далее уже идти налегке, захватив с собой припасов не более как на три дня.
Везти нагруженные сани по рыхлому снегу было трудно, и путешественники часто выбивались из сил. Товарищи их, оставшиеся в зимней квартире, довольно долго слышали скрип саней и недовольные восклицания, которые доносились до них в чистом, прозрачном воздухе полярных стран даже тогда, когда они сами давно исчезли из виду. На второй день исследователи взобрались на высоту около 1665 метров и там решили устроить склад. Разделив между собой ношу, состоявшую из спальных мешков, кухонных принадлежностей и запаса провизии на три дня, так, чтобы каждый нес не более 18 килограммов, они отправились дальше. На третий день они уже ночевали на высоте 2625 метров при температуре 28° ниже нуля.
Ночью поднялся сильный ветер, и к утру разыгралась такая вьюга, что в двух шагах ничего не было видно. О дальнейшем путешествии нечего было и думать при таких условиях, и путешественники продолжали лежать в своих спальных мешках. Однако, после двенадцати часов один из них, Брокльхерст, выполз из своего спального мешка, и тотчас же порыв ветра сорвал его теплую рукавицу из волчьего меха. Он попробовал было поймать ее, но его также подхватило ветром и снесло в ущелье. Адамс, который также вылез из спального мешка, вдруг увидел, что его товарищ исчез. Он бросился назад, чтобы позвать на помощь Маршалла, который оставался в спальном мешке, но его тоже свалило ветром. Брокльхерст, Адамс и Маршалл занимали вместе один трехспальный мешок, и когда двое вылезли из него, то Маршаллу пришлось напрягать все свои силы, чтобы удержать мешок на месте, потому что ветер грозил унести и его, со всем оставшимся скарбом, в ущелье.
С большим трудом Адамс и Брокльхерст выбрались, наконец, из ущелья и на четвереньках приползли к месту стоянки. Брокльхерст совершенно закоченел, а тут еще пришлось трудиться над тем, чтобы расправить мешок, который свернуло ветром и засыпало снегом. Ничего другого не оставалось, как подождать в своих мешках окончания бури. В этот день они питались только бисквитами и шоколадом, но ничего не пили, так как нельзя было зажечь лампочку, чтобы растопить немного снега. Несмотря на свирепствовавшую бурю, они все же поспали ночью, а к четырем часам утра ветер улегся, и в половине шестого они могли снова пуститься в путь.
Усилия их увенчались успехом. Взбираясь по крутым, опасным кручам, они добрались до края старого кратера, в южной стороне которого возвышается действующая вершина вулкана. Один из них, Макай, отделившийся от остальных и вздумавший взобраться по крутому откосу при помощи ледникового топора, которым он вырубал ступени во льду, чуть не погиб, так как с ним сделалось головокружение и обморок. Он успел только слабым голосом позвать на помощь товарищей, которые и помогли ему выкарабкаться, когда он очнулся. Вероятно, ему сделалось дурно от горной болезни, которая является следствием слишком разреженного воздуха на такой высоте. Одни бывают больше подвержены этой болезни, другие – меньше, но на большой высоте обыкновенно все испытывают в большей или в меньшей степени ее влияние.
Достигнув черного, скалистого вала, окружающего кратер, путешественники устроили стоянку в небольшом овраге и расположились на отдых. Брокльхерст жаловался на то, что у него онемели ноги, и когда доктор Маршалл осмотрел его, то нашел, что большие пальцы у него почернели, другие же пальцы хотя и были отморожены, но в меньшей степени.
Надо было удивляться его терпению и выносливости, тому, что он мог идти с отмороженными пальцами, не отставая от товарищей, в течение девяти часов! Когда было сделано все, что нужно, чтобы восстановить кровообращение в отмороженных ногах, и Брокльхерста хорошенько закутали и уложили в спальном мешке, надо было подумать об обеде. С утра путешественники ничего не ели. Подкрепив свои силы и оставив Брокльхерста лежать в мешке, путешественники осмотрели ближайшую местность, а исследование главной действующей вершины вулкана отложили до следующего дня.
Подъем на гору был очень труден. Вследствие высоты и холода дышать было тяжело, и поэтому они подвигались очень медленно. Только благодаря чрезвычайной энергии удалось им достигнуть высшей точки вершины, которой до сей поры еще не касалась нога человека. Глазам их тут представилась глубокая пропасть, в которой клубились облака и слышался грозный шум. Над вершиной стоял столб дыма, к которому постоянно присоединялись огромные клубы испарений, и в воздухе ощущался запах серы. Когда ветер разгонял облака испарений, то можно было наблюдать внутренность действующего кратера, посередине которого виднелись три отверстия, напоминающие колодцы, откуда выделялись вулканические пары. На вершине горы пласты застывшей лавы чередовались со слоями снега, и так как местами из-под снега вырывался пар, то можно было предположить, что снег лежит на еще не остывших слоях.
Обратный путь совершать было гораздо легче. Путешественники прямо скользили по снежным склонам вулкана, и так быстро, что в четыре часа прошли полторы тысячи метров. Это, разумеется, не совсем хорошо отразилось на их одежде и на их вещах. По прибытии в лагерь, где оставался Брокльхерст, путешественники, подкрепив силы пищей, тотчас же принялись за упаковку вещей. Решено было, не теряя времени, спуститься вниз, к устроенному на первой стоянке складу провизии. Они опасались, что снежная буря, свирепствовавшая перед этим, произвела там большие опустошения. Так оно и было: съестные припасы оказались разбросанными в разные стороны.
Последняя часть пути показалась путешественникам особенно трудной. Несколько раз поднималась вьюга, и к тому же они чувствовали себя уже не такими бодрыми, как тогда, когда отправлялись в свое путешествие. Брокльхерст, несмотря на отмороженные пальцы ноги, не только шел вместе с товарищами, но даже не позволил им разделить между собой его багаж. Он непременно хотел сам нести свою долю вещей. Впрочем, все так устали, что, не доходя до зимней квартиры, решили бросить свой скарб, чтобы насколько возможно скорее достигнуть хижины.
Шеклтон, выйдя зачем-то из дому, увидел издали их приближение и тотчас же оповестил остальных товарищей.
– Достигли ли вы вершины? – крикнул изо всех сил Шеклтон.
– Да! – раздалось в ответ.
Они явились совершенно обессиленные, но радость, вызванная их возвращением, и бутылка шампанского, распитая по этому случаю, скоро оказали на них свое благодетельное влияние, и они смогли рассказать о своих приключениях. Все были очень довольны результатами восхождения на вулкан и с восхищением описывали величественное зрелище, которое они наблюдали с вершины его. Только бедняга Брокльхерст, несмотря на свою стойкость, не мог чувствовать себя вполне счастливым, так как доктор Маршалл объявил, что ему придется отрезать большой палец на правой ноге. Это была первая дань полярной стуже.
По возвращении экспедиции с горы Эребус обитатели хижины принялись за приготовление к долгой и тяжелой полярной зиме. Ночи уже становились длиннее, и небо было большей частью усыпано звездами. Однако можно было ожидать, что погода скоро испортится и начнутся бури, поэтому прежде всего были приняты все меры, чтобы защитить хижину от действия вьюги и предупредить возможность какой-нибудь катастрофы. Вместе с этими приготовлениями к зиме члены экспедиции занимались и научными наблюдениями, каждый по своей специальности. Величайшую радость доставила им находка мха, недалеко от хижины, в защищенном местечке. Это был единственный экземпляр растительного царства, который удалось найти путешественникам в окрестностях стоянки, прежде чем солнце надолго распрощалось с ними. Растительная жизнь на поверхности полярной области, конечно, была очень бедна, но этого нельзя было сказать о растительности на дне моря и озер, откуда были добыты очень интересные экземпляры водорослей. Вообще как растительная, так и животная жизнь в полярном море была достаточно обильна – море вовсе не было пустынным и доставляло хорошую добычу ученым.
По возвращении членов экспедиции с Эребуса была совместно выработана дневная программа занятий в маленьком полярном поселении. Все, за исключением Брокльхерста, который еще не мог ходить, с чрезвычайной аккуратностью выполняли эту программу и несли свою долю обязанностей наряду с научными занятиями. Каждый по очереди должен был дежурить ночью, и только Робертс был освобожден от этого дежурства, потому что он был поваром экспедиции и целый день возился на кухне. Дежурство начиналось с 10 часов утра и заключалось в следующих обязанностях: просматривание показаний приборов и метеорологической станции, осмотр дома снаружи, посещение конюшен и псарни и содержание их в порядке. Ночью же важнейшей обязанностью дежурного, вместе с просматриванием метеорологических записей, было поддержание огня. Печь должна была топиться всю ночь, и к утру надо было припасти горячей воды, для того чтобы Робертс мог, в половине восьмого утра, приняться за свои кухонные обязанности.
Ночные дежурства, однако, никого не тяготили. Каждому приходилось дежурить через тринадцать дней, и так как он должен был не спать всю ночь, то и пользовался этим обстоятельством, чтобы выполнить все те дела, на которые у него не хватало времени в обыкновенные дни: стирал свое белье, штопал чулки, писал и т. д.
Кроме общей программы, многие из членов экспедиции выработали для себя отдельную программу, которой они строго придерживались. Один из них, например, непременно каждый день раскладывал пасьянс, в то время как другие отдыхали, потом просматривал бумаги и письма в своей шкатулке, делал записи в своем дневнике и затем, убрав шкатулку на место, погружался в чтение какого-нибудь исторического сочинения.
Починка платья, а в особенности починка чулок, составляла также одно из обычных занятий обитателей хижины; заплаты ставились из самого разнообразного материала: из толстой парусины, фланели и тонкой кожи – словом, все, что было под рукой, употреблялось для этой цели. Поэтому неудивительно, что к концу зимы одежда путешественников приобрела весьма курьезный, пестрый вид, вследствие массы всевозможных заплат, красовавшихся на ней.
Само собой разумеется, что жизнь путешественников, в течение долгой полярной зимы, протекала очень однообразно. Единственное разнообразие вносили снежные ураганы, когда все работы снаружи хижины становились не только трудными, но даже опасными, и ночное дежурство было наполнено испытаниями, часто довольно тяжелыми. В такую погоду сходить в конюшню, принести запас угля для печи или прочесть показания метеорологических приборов значило совершить экспедицию, сопряженную с немалыми трудностями и опас-ностями.
Большинство ложилось спать довольно рано, и лишь некоторые, в том числе профессор Дэвид, сидели долго, поэтому в 11 часов обыкновенно устраивался чай. Приготовление чая в этот час скоро стало постоянной обязанностью профессора, который заваривал его для себя и для своих бодрствующих товарищей, но к часу ночи уже вся хижина погружалась в глубокий сон, за исключением ночного дежурного, который больше всего заботился о том, чтобы печка хорошо топилась и температура держалась на 4° выше нуля. Более высокой температуры трудно было достигнуть, да и то приходилось бросать в печку куски тюленьего жира, для того чтобы пламя разгоралось сильнее. Если с жиром случайно попадали куски тюленьего меха, то в хижине распространялся довольно-таки неприятный запах, но крепко спящие усталые люди не всегда даже замечали его.
Последние часы ночного дежурства обыкновенно были самыми тяжелыми. Все жаловались, что к 5 часам утра они с трудом держали глаза открытыми. Минуты казались вечностью, и когда, наконец, стрелка часов приближалась к половине восьмого, то из груди дежурного вырывался вздох облегчения. Он будил Робертса и, наскоро выпив чашку приготовленного им горячего напитка, заваливался на свою койку и большей частью уже не принимал участия в общем завтраке и не слышал того, что делалось и говорилось в хижине.
Несмотря на старания дежурного, температура к утру в хижине нередко опускалась ниже нуля. Поэтому лишь очень немногие решались переодеваться, утренний же туалет большинства членов экспедиции заключался лишь в том, что они надевали сапоги и делали различные телодвижения, чтобы размять свои мускулы. Ровно в 9 часов подавался завтрак, и каждый получал миску овсяной каши с горячим молоком, только в известные дни к этому прибавлялся компот из сушеных фруктов. В час снова пили чай, обед же съедался стоя, так как в это время дня многие бывали заняты научными исследованиями и поэтому никогда не собирались вместе; зато ужин, в половине седьмого вечера, затягивался надолго. Все собирались к столу и после ужина пили чай, курили и проводили время в дружеской беседе и в обсуждении планов разных экспедиций.
Несмотря на все однообразие жизни, никто не жаловался на скуку, все были заняты, и долгая полярная ночь прошла незаметно. «Страшный призрак, так называемая «полярная скука», ни разу не появлялся среди нас», – говорит Шеклтон. До наступления полярной ночи Шеклтон и его товарищи устраивали на дворе игры в мяч и другие развлечения, а когда от этого пришлось отказаться, то в хижине играли в карты и домино. Кроме того, большая часть зимних месяцев была посвящена изданию книги «Южная заря». Это была первая книга, написанная, напечатанная и проиллюстрированная в южнополярной пустыне! Устройство типографии доставило много развлечений членам экспедиции. Добровольные наборщики сначала делали много ошибок, и приходилось немало возиться с исправлением их, но потом дело пошло гладко. Художник Марстон иллюстрировал книгу, а другой член экспедиции, Дэй, сделал переплет из тоненьких дощечек, взятых от ящиков из-под провизии.
Больше всего хлопот и неприятностей доставляли жителям хижины снежные ураганы. Сила ветра была порой такова, что даже ящики весом в 35 килограммов поднимались с места. Маленький домик весь сотрясался от порывов ветра, казалось, готового унести его.
Буря всегда доставляла много работы обитателям хижины. Как только ветер стихал, тотчас же приходилось исправлять повреждения, сделанные им, и разыскивать вещи, унесенные и разбросанные вихрем, что отнимало много времени и было очень утомительно. Но буря иногда давала возможность ученым делать интересные находки. Однажды в выброшенной бурей со дна моря ледяной глыбе, когда она растаяла, Мюррей нашел губку и в ней живых микроскопических животных, известных под именем коловраток. Это было чрезвычайно важное открытие. Все были очень заинтересованы наблюдениями Мюррея над способностью этих микроскопических созданий выносить крайне низкие температуры. Мюррей объявил, что он их «убьет», и подверг коловраток действию различных низких температур, рассчитывая их заморозить. Но некоторые из этих микроскопических созданий не умирали даже при температуре 103 °К ниже нуля. Товарищи Мюррея много смеялись над ним и поддразнивали ученого, который никак не может победить коловраток.
С наступлением зимы число птиц в окрестностях хижины заметно уменьшилось. Пингвины уже вывели детенышей и покинули гнезда. Шеклтон сделал наблюдения, что в период линьки пингвины не потребляли пищи, питались, так сказать, только собственным жиром и глотали снег. Тюленей, которые водились во множестве в этих местах, тоже становилось меньше, и путешественники усиленно охотились за ними, чтобы пополнить свои зимние запасы. Около этого же времени появились на небе первые признаки полярного сияния, и затем уже каждую ночь, когда не светила луна и не было облачно, полярное сияние обливало своим волшебным светом ледяную пустыню и вулкан Эребус. Как только кто-нибудь, вышедший из хижины, издавал возглас: «Сияние!», то немедленно все бросались вон. Несмотря на то что это явление можно было наблюдать каждый день, интерес к нему нисколько не уменьшался среди членов экспедиции.
Наконец солнце последний раз озолотило вершину горы и ледяные скалы и скрылось. Началась долгая полярная ночь! «Словами нельзя передать той замечательной игры красок, которую мы наблюдали перед тем, как солнце распростилось с нами, – говорит Шеклтон. – Облака отливали всеми цветами радуги, и вся местность была освещена каким-то сказочным сиянием, описать которое я не берусь. Мы смотрели, как очарованные, на эту чудную картину последнего солнечного заката, после которого должна была наступить длинная полярная ночь».
Температура сильно понизилась, и в тихие безветренные дни термометр часто показывал 33 °К ниже нуля. Все окна хижины были заделаны, и жизнь обитателей ее проходила при искусственном свете ацетиленовой лампы, освещавшей внутренность хижины. Начало зимы было отпраздновано пиршеством, во время которого была отдана дань изобретательности и искусству повара Робертса.
Глава III
Возвращение солнца. – Сборы экспедиции к Южному полюсу. – Выступление. – На Великом ледяном барьере. – Дневник Шеклтона. – Горная цепь. Полуголодное существование. – Мечты о кушаньях. – Гора Надежды. – К Южному полюсу через ледник.
Ночь тянулась четыре месяца, и, наконец, около вершины Эребуса стало появляться сияние, которое с каждым днем становилось все ярче и ярче. Это был первый признак наступающей зари, и в хижине начали готовиться к выступлению в путь дальше, к Южному полюсу.
Задача предстояла нелегкая. Цель, к которой стремились путешественники, отстояла на расстоянии более 1490 километров от лагеря, а полярное лето очень короткое. Притом же надо было успеть вовремя вернуться назад к зимней стоянке, так как «Нимрод», который должен был прийти туда, не мог оставаться дольше конца февраля, чтобы не быть затертым льдами в проливе. Поэтому решено было выступить 28 октября, захватив с собой припасов на три месяца. Само собой разумеется, что количество пищи, потребное для каждого человека, было вычислено самым точным образом. Доктор Маршалл занимался этими исследованиями, и в результате его опытов весь дневной паек каждого члена экспедиции был определен в 963 грамма (около 2 1/2 фунта) сахара, пеммикана (сушеного мяса), сухарей, сыра, плазмона (молочного порошка), шоколада, чая, какао и консервов особого рода, приготовляемых из ветчины, гороха и моркови. Само собой разумеется, что стол не мог отличаться разнообразием. Утром пили какао и ели сухари и рагу из мясных консервов. Второй завтрак состоял из чая с шоколадом или сыром. Для прокормления же лошадок должны были служить маис и консервы из сушеной моркови, сахара и говядины.
Одежда путешественников состояла из двух пар теплых вязаных панталон, надеваемых одна на другую во время сильных холодов, рубашки, фуфайки и блузы из непромокаемой шерстяной материи, называемой «берберри». Каждый имел при себе десять пар носков, три пары мокасин, шапку с капюшоном и меховые перчатки, висевшие на ремне, надетом на шею, для того чтобы их нельзя было потерять. Эту одежду путешественники не меняли в течение четырех месяцев; за все это время они ни разу не могли умыться как следует, потому что воды не было. Чтобы добыть ее, надо было растопить снег и, следовательно, истратить топливо, на что они не решились. Можно себе представить, в каком ужасающе грязном виде они должны были вернуться назад, в свой зимний лагерь.
Постельные принадлежности состояли из одного спального мешка для каждого человека. Этот спальный мешок служил для него палаткой, где он мог отдыхать после дневных трудов, читать, писать и заниматься чем вздумается.
Но раньше, чем отправиться в путь к Южному полюсу, за десять дней до появления солнца, Шеклтон, с некоторыми из своих товарищей совершил экскурсию на Великий ледяной барьер, с целью исследовать этот огромный ледник, по которому Шеклтон предполагал пробраться на юг, а также испробовать, насколько может быть пригоден автомобиль для такого путешествия. Шеклтон отправился вместе с профессором Дэвидом и Армитеджем. Они пробыли в отсутствии десять дней и испытали за это время сильный холод, так как термометр опускался иногда до 48° ниже нуля. Один раз их застиг страшный ураган, и они едва имели силы добраться до прежней зимней стоянки экспедиции «Дискавери» и укрыться в хижине. Притом же было темно, солнце еще не показалось над горизонтом, и это значительно затрудняло путешествие. Можно себе представить, каким уютным и привлекательным показалось им собственное жилище, когда они вернулись в лагерь, и с какой радостью встретили их товарищи.
Главный результат этой экспедиции заключался в том, что они убедились в невозможности пользоваться автомобилем при своем дальнейшем движении к Южному полюсу, вследствие обилия рыхлого снега и постоянно меняющегося характера местности.
Наконец 22 августа солнце показалось окончательно над горизонтом, и тогда было устроено еще несколько подготовительных экскурсий, раньше отправления в великий путь к югу. Экспедиции эти имели целью, во-первых, устройство складов провизии, где можно было бы на пути пополнить израсходованные запасы, а во-вторых, Шеклтон имел в виду приучить к холоду тех из товарищей, которые в первый раз совершали путешествие к полюсу. Каждый отряд, возвращавшийся из такой экскурсии, имел что рассказать. Особенно приходилось страдать от ураганов и от сильного холода, вследствие которого керосин в походной кухне замерзал или превращался в густой сироп, похожий на сгущенное молоко. Зато как приятно было возвращение в теплый и уютный домик и с каким аппетитом путешественники истребляли приготовленный для них обед.
День 28 октября 1908 г. Шеклтон называет «великим днем». В этот день он и три его товарища, Адамс, Уайлд и доктор Маршалл, распрощались с остальными и отправились в далекое путешествие. Перед отправлением Шеклтон оставил самые подробные распоряжения остающимся товарищам на тот случай, если бы он не вернулся в конце февраля, как предполагал. Так как надо было все предвидеть, то Шеклтон сделал следующее распоряжение: если экспедиция не вернется, то в зимней квартире должны остаться трое до следующего года и при первой возможности отправиться на поиски пропавшей экспедиции. «Нимрод» же, возвращение которого ожидалось в январе, не должен ждать дольше 10 марта, так как если к тому времени экспедиция не вернется, то значит, с нею приключилось какое-нибудь серьезное несчастье.
Сделав все эти распоряжения, Шеклтон и его спутники провели последний вечер в писании писем, которые, однако, должны были быть отправлены с «Нимродом» лишь в том случае, если они сами не вернутся.
В день выступления погода была прекрасная. Солнце светило ярко на безоблачном небе, и это придавало бодрости путешественникам. Все вышли провожать экспедицию, и невольно у каждого закрадывалась в душу мысль, что, быть может, это «последнее прощание»! Впереди была полная неизвестность, долгий и трудный путь и бесчисленные опасности, ожидавшие путников.
Вспомогательный отряд, проводив экспедицию на 41 1/2 километра от зимней стоянки, вернулся назад, и Шеклтон со своими спутниками должен был дальше пробираться вперед уже собственными силами. Путь становился все труднее и опаснее. Великий ледяной барьер, с виду ровный, оказался весь изрезанный опасными трещинами, часто скрытыми под слоем снега. Притом же вообще трудности путешествия по льду и снегу увеличиваются вследствие освещения. На белоснежной поверхности не видно никаких теней, и она кажется совершенно гладкой и ровной.
Небольших повышений и понижений почвы совсем не заметно, и поэтому легко могут произойти падения. Первым поплатился Адамс, который сначала сильно расшиб себе ногу, а в следующий раз даже чуть не погиб, так как провалился в трещину вместе с лошадью. По счастью, он задержался в своем падении чем-то вроде снежного моста, но можно было опасаться каждую минуту, что этот мост рухнет и Адамс полетит в бездну. Действительно, как только с помощью своих товарищей Адамс выкарабкался на поверхность и вытащил лошадь, снежный мост рухнул. Страшно было подумать, что бы произошло, если бы его не удалось спасти! Этот случай едва не стоил жизни человеку и лошади и едва не погибла при этом половина съестных припасов.
Само собой разумеется, что тогда уже нельзя было бы продолжать путешествие. Такие случайности подстерегают полярных путешественников на каждом шагу, и чтобы избежать опасностей, надо подвигаться с большими предосторожностями. Глубокие трещины часто скрываются под слоем снега. Та трещина, в которую чуть не провалился Адамс, была так глубока, что дна ее совсем не было видно.
Много неприятностей доставляли путешественникам также и огромные снежные сугробы на поверхности ледников. Некоторые из них достигали высоты около полутора метров. Нам трудно даже представить себе, какие препятствия приходилось преодолевать путешественникам. Но когда начиналась снежная буря, то было еще хуже. Тогда они не могли двигаться дальше и лежали в своих мешках, дожидаясь, пока не стихнет ветер.
Вот что пишет Шеклтон в своем дневнике:
«8 ноября. Опять вьюга! Целый день проводим в своих спальных мешках. Снаружи метет снег и завывает ветер. Впрочем, температура повысилась, и в полдень было уже меньше 11° мороза. Наши надежды и терпение подвергаются тяжелому испытанию, и мы не можем не думать о том, что запасы драгоценного лошадиного корма уменьшаются с каждым днем, хотя наши лошадки даже не получают правильной порции!
В полдень мы поели немного шоколада с бисквитами, но зато приготовили и разогрели пищу для наших лошадок. Они съели ее с огромным аппетитом, что и нам доставило большое удовольствие. Четыре дня они тащились в снегу при 24-градусном морозе, что, разумеется, не особенно полезно для них. Вот почему мы с таким нетерпением ждем перемены погоды. Сегодня к вечеру стало немного светлее, и мы могли уже различить горизонт и некоторые из трещин в леднике. По-видимому, мы попали в целую сеть таких трещин. Одна из наших палаток оказалась раскинутой как раз на краю такой трещины.
