Текст книги "Дневник полярного капитана"

Автор книги: Роберт Фолкон Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Воскресенье, 17 декабря. Лагерь № 39.

Вскоре после того, как мы сегодня выступили, мы очутились в неудобном положении: впереди большая неровность и длинные волнообразные гряды между нами и землей. На хребте этих волн – голубой лед, в углублениях – рыхлый снег. Местами приходилось перелезать через гряды, имеющие до 30 футов высоты; мы просто садились на сани и пускали их с такой стремительностью, что они поднимались до некоторой высоты на следующую гряду, после чего надо было с неимоверным трудом взбираться на новый хребет. Промучившись так часа два, я увидел перед собою гряду выше всех предыдущих – хребет ее образовал карниз, с которого не было спуска, а продолжался подъем на ледник. По этому карнизу мы очень удобно прошли две мили, после чего снова стали взбираться на крутизну. Гладкого льда опять не стало, а пошли поочередно клочки твердого и рыхлого снега, и только местами выглядывал лед. Во все стороны тянулись небольшие трещины, в которые то и дело проваливались ноги. Прошли всего около 5 миль.

Вечером. Температура 54° [12 °С]. Высота над Барьером около 3500 футов.

После второго завтрака решил держаться центра ледника; это было рисковано, но результат оправдал мое решение. Мы поднялись на намеченную мной с утра более или менее округленную гряду и остановились на ночевку в 18.30 сделав 12 1/2 мили. Гора Надежды отошла на задний план, и нам отсюда видны более высокие возвышенности. Если нам удастся удержать эту скорость, то мы опередим Шеклтона, и не вижу причины, почему бы нам это не удалось. Авось, счастье повернется, наконец, в нашу сторону. Казалось бы, заслужили! Несмотря на тяжелый труд, все веселы и здоровы, пищей довольны и готовы на дальнейшие труды. Глаза у всех поправляются, за исключением бедного Уилсона. Вспоминая, как он страдал прошлый раз, когда мы ходили на юг, боюсь, что ему будет очень плохо.

Сегодня утром нам было невыносимо жарко, и мы шли в одном нижнем платье, которое промокло, хоть выжимай; когда так раскроешься, солнце добирается до кожи, и когда после того обдует ветер, получается истинно ужасное состояние.

Губы у нас очень болят. Мы их покрываем мягким шелковым пластырем – лучшего ничего не придумаем.

Мне сдается, что на вершинах больше всего страдания будет причинять нам прикосновение холода к обожженной солнцем коже. И теперь уже холод неприятно поражает, лишь только остановишься. Жажда страшно мучит, и мы на ходу откалываем кусочки льда, и много пьем воды на остановках. Топлива на это как раз хватает, но нам больше ничего и не нужно, и у нас остается запас для вершин.

Сегодня везти было довольно легко; сначала по твердому снегу, потом по шероховатому льду. Много встречается наполненных снегом неглубоких трещин; это для саней нехорошо, но наши сани, кажется, пройдут благополучно. Мы весь день носили подбитые гвоздями сапоги и остались ими довольны. Э. Эванс, изобретатель их, так же как и башмаков для лыж, сияет от удовольствия, и мы, действительно, ему очень обязаны. Погода как будто опять портится– снежные тучи валят, по обыкновению, с востока. Завтра, я думаю, будет пасмурный день.

Понедельник, 18 декабря. Лагерь № 40.

Завтракали на высоте почти 4000 футов над Барьером. Как я и ожидал, небо серое и идет снег. Земля видна с правой руки. Хотя было темно и уныл, мы могли продолжать путь. От 8 часов 20 минут прошли свои положенные 8 миль, сначала по довольно сносной поверхности, потом лед стал очень шероховат. Напали на такую покатость, где было еще хуже. Я свернул влево, сначала без большой пользы, но когда мы перевалили через возвышенность, дорога пошла много лучше и дело на время значительно наладилось. С правой стороны у нас был красивый вид на горы с их замечательными горизонтальными напластованиями. Райт среди мелких выветренных обломков нашел несомненный кусочек песчаника и другой – черного базальта. Нам непременно надо получше ознакомиться с местной геологией, прежде чем окончательно покинем ледник. Сегодня утром все наши вещи были окаймлены бахромой из ледяных кристалликов – очень красиво.

Под вечер. Ночной лагерь № 40, около 4500 футов над Барьером. Температура 11° [–12 °С]. Широта около 84°34′.

После второго завтрака попали на очень неровную дорогу в нескольких сотнях шагов от ледяной гряды. Нечего делать, надо было перейти. Ледник потом раскрылся в широкий бассейн с неправильными, волнообразными полосами и сносной дорогой, которая, впрочем, скоро опять ухудшилась, так что идти было очень трудно, что не помешало нам, однако, пройти добрых 14 миль. Мы теперь от Шеклтона отстали менее чем на пять дней. Около полудня небо как будто собиралось проясниться, но потом с востока опять набежали снежные тучи, и теперь снова идет снег. Мы за весь день едва раз-другой могли различить восточную сторону ледника. И западную сторону не настолько было видно, чтобы можно было на остановках фотографировать ее. Это очень досадно, но спасибо и за то, что удается делать положенные переходы. Все еще ужасно потеем на ходу, а на остановках изводит жажда.

Вторник, 19 декабря.

За завтраком. Дела – ничего. Выступив на хорошей поверхности, скоро напали на растрескавшийся зигзагами лед. В две трещины я провалился и сильно расшиб себе колено и ляжку, но мы кое-как добрались до прекрасной, гладкой поверхности, по которой отлично было идти. Последнюю милю, благодаря появившемуся мерзлому снегу, тащить было немного тяжелее, но мы достигли верхнего бассейна ледника. Вокруг нас очень близко собрались массы прилегающих к его вершине земель; похоже на то, что в последних теснинах мы встретим немало препятствий. Мы долго простоим на привале, на котором завтракали, для измерения углов, снятия фотографий; надо и порисовать.

Ночью. Лагерь № 41. Высота над Барьером около 5800 футов.

После завтрака мы двинулись со скоростью двух миль в час, или даже больше и остались весьма довольны, так как в результате за день получилось 17 миль, и это без большого напряжения сил, за исключением одного меня, страдавшего от утренних ушибов. Прохладный ветер освежал нас, так что идти было очень приятно; сегодня одежда на нас не мокрая, и мы не терпели столь мучительной жажды, как в прочие дни. Температура 53° [12 °С]; минимум – 42° [6 °С]). Эванс и Боуэрс все еще заняты измерением углов; у нас набирается материал для прекрасной карты. Такие дни радуют сердце.

Среда, 20 декабря. Лагерь № 42.

Около 6500 футов высоты.

Шли почти до 7 часов после продолжительного привала для завтрака; сделали более 10 географических миль и поднялись на 800 футов. Утром покрыли значительное пространство твердого снега, потом перешли на твердый лед, чередующийся со снегом; так продолжалось весь день. После завтрака Уилсон и Боуэрс прошли обратно мили две – искали сломанный счетчик, но безуспешно. В их отсутствие нас окутал туман, принесенный в долину восточным ветром. Идти в этом тумане было очень неприятно, но он постепенно разошелся, и вечер наступил ясный и теплый. Когда поднялся туман, мы увидели впереди огромную длинную ледяную гряду; я высмотрел место, где склон поглаже, и мы на ночь под этим местом расположились лагерем. (Широта 84°39′6''.) Мы весь день любовались удивительной полосатой структурой скал. Сегодня над горой Дарвина чудное ясное небо.

Я только что назначил, кому завтра идти домой: пойдут Аткинсон, Райт, Черри-Гаррард и Кэохэйн. Все огорчены – особенно, кажется, бедный Райт. Меня страшила необходимость выбора, ничего печальнее представить себе нельзя. Я рассчитал, что согласно нашей программе мы должны отправиться от 85°10′ в числе восьми человек, имея 12 единиц провианта[69]69
  Одна единица провианта означает недельный запас на четырех человек.


[Закрыть]. Мы должны дойти туда завтра к вечеру, с нехваткой пищи на один день. После всех наших неудач нельзя не быть довольными настоящим положением.

Четверг, 21 декабря. Лагерь № 43.

Широта 85°7′, долгота 163°4′. Высота около 8000 футов. Верхний склад. Температура –2° [–19°C].

Мы утром взбирались на ледяную гряду и нашли наверху очень плохую дорогу с множеством трещин. Мы все в них проваливались; Аткинсон и Эванс ушли в трещину на всю длину своей сбруи. Эванс получил порядочную встряску. Гнилой лед долго тянулся, и я всячески лавировал, стараясь попасть на лучшее место.

В полдень ветер подул с севера, принося неизбежный туман, окутавший нас, как раз когда мы находились на самых скверных местах. Сделав привал для завтрака, мы должны были прождать 2 1/2 часа, пока не выглянуло солнце. Вскоре после того мы худшие трещины оставили за собой и вышли на долгий снежный склон, который провел нас мимо горы Дарвина. Подъем был крутой, однако я выдержал до 7 часов 30 минут. Другие значительно отстали, и я занялся установкой лагеря. Переход хороший; мы поднялись на удовлетворительную высоту и напали на удобное место для склада. Завтра мы выступаем с полным грузом, и первый же день покажет меру возможного для нас. Температура опустилась ниже нуля [–18°C], но ночь такая спокойная и ясная, что в палатке совершенно тепло и приятно. Такая погода благоприятствует происходящей сегодня пересортировке, упаковке и пр. Мою работу донельзя облегчает маленький неутомимый Боуэрс, который смотрит за всеми подробностями и мелочами.

Мы сегодня поднялись очень высоко, и я надеюсь, что не нужно будет опять спускаться, но кажется, что придется, даже если мы возьмем направление к юго-западу.

Глава XVIII. К полюсу по вершинам

Тяжелый путь. – Улучшение условий. – Лэшли проваливается в трещину. – Пятнадцати миль мало! – Сани плохо бегут. – Преимущество двойной палатки. – Возвращается последняя вспомогательная партия. – Тяжелая работа на вершинах. – Несчастный случай с Эвансом. – Характеристика членов экспедиции. – Несчастье с часами. – Критическое время. – Норвежцы опередили. – У полюса.

Новая книжка дневника.

Возраст: мой – 43; Уилсона – 39; Э. Эванса – 37; Оутса – 32; Боуэрса – 28. Средний возраст – 36.

Пятница, 22 декабря 1911 г. Лагерь № 44.

Около 7100 футов. Температура –6° [–21°C]. Барометр 568 мм.

Третья стадия нашего путешествия открывается при благоприятных условиях. Сегодня утром мы заложили склад и с чувством простились с возвращающимися товарищами, которые беспрекословно покорились моему приговору; славные они ребята.[70]70
  Утром 22 декабря из лагеря № 43 (85°7′ ю. ш., 163°4′ в. д.) повернули обратно Аткинсон, Райт, Черри-Гаррард и Кэохэйн. К Южному полюсу ушли Скотт, Уилсон, Оутс, квартирмейстер Эдгар Эванс – с санями № 1; лейтенант Эванс, Боуэрс, Крин, Лэшли – с санями № 2.


[Закрыть]

Около 9.20 мы отправились со своими тяжелыми грузами; я, признаюсь, не без опасений, которые, однако, скоро рассеялись, когда оказалось, что мы могли бойким шагом подниматься в гору. Вторые сани следовали за нами по пятам, что доказывало, что мы устранили из нашей компании слабейшие элементы и что подбор возвращающихся был удачен.

Мы нисколько не утомились и завтракали в первом часу. Тут надо было исправить счетчик, что задержало нас до 15.20, а на ночевку мы остановились в 18.45. Таким образом, мы в 7 часов ходьбы прошли 10 1/2 географических миль.

Наблюдения: 85°13 1/2′ ю. ш.; 161°55′ в. д.; магнитное склонение 176°46′ O.

Завтра прибавим ходовое время – надеюсь, до 9 часов. Грузы с каждым днем будут легче, так что мы должны без труда одолеть положенный урок. Сегодня мы, я думаю, поднялись на 250 футов, хотя мне казалось больше. Мы окружены громадными ледяными грядами, по всем направлениям, кроме того, по которому мы идем, то есть с SW. Идем мы, как видно, более или менее параллельно хребту отрога от горы Дарвина. Впереди нас довольно крутой подъем, и похоже на то, что за ним есть ледяные гряды. Трудно, впрочем, судить, что и как, при таком хаосе подъемов и спусков. При намеченном мною курсе широта меняется медленно, но мне кажется, мы этим путем избегаем ледяных гряд; во всяком случае, я пока что буду его держатся.

Мы перешли через две-три широкие трещины (30 футов), снабженные натуральными мостами и идущие довольно прямо по направлению с юга к северу. Погода сегодня весь день, как и вчера вечером, была дивно хороша. Температура ночью –9° [–23 °С]). Утром около часа в воздухе стояла легкая дымка от набежавших с севера облаков. Теперь опять совсем ясно, с прекрасным видом на горы, которые Уилсон сейчас рисовал.

Суббота, 23 декабря.

Завтрак. Барометр 560 мм.

Выступили в 8 часов в юго-западном направлении. Часа три все шло хорошо, а там пошли трещины и неровности, все хуже и хуже, так что пришлось круто свернуть к северу, потом к западу. На западе пока ясно, но по этому направлению невыгодно идти. Прошли 8 1/2 географических миль – недурно. Температура –4° [–20°C]. Южный ветер силой в 2 балла. Хорошо то, что мы поднимаемся. С одного склона нам открылся хороший вид на землю и на ледяные гряды к SO. Последних как будто меньше, по мере того как мы поднимаемся. Не очень приятно, что приходится идти так далеко на запад, но когда-нибудь придет же этому конец.

Вечер. Лагерь № 45.

Температура –3° [–19 °С]. Барометр 550 мм. Высота около 7 750 фут.

Дневной переход был сопряжен с большими приключениями. Поднялись сначала по склону, чуть ли не пятому за последние два дня. Дойдя до верха, мы увидели налево от себя новую гряду, но менее высокую, более покрытую снегом, чем та, которую мы побороли утром. Меня соблазняло испытать ее, и я постепенно стал поворачивать туда, но остался верен своему решению и опять повернул назад и поднялся по еще одному склону. Это привело нас на удивительнейшее пространство, пересеченное по всем направлениям узкими трещинами, совсем невидимыми под тонкой корой твердого мерзлого снега, на котором не было заметно признака малейшей расселины. Мы все проваливались в одну за другой, а иногда двое вместе в одну. Это часто бывало с нами прежде, но обыкновенно вследствие невозможности проследить на поверхности направление трещин или же там, где они покрыты рыхлым снегом. Каким образом над трещиной может образоваться твердая кора – настоящая загадка; такое явление как бы указывает на чрезвычайную медленность движения льдов.

85°22′1'' ю. ш.; 159°31′ в. д. Сегодня утром мы в более широких трещинах заметили, что подточена нижняя сторона моста, тогда как на всем леднике зияет верхний край.

Близ узких трещин мы сегодня около десяти минут шли по снегу, покрытому твердой корой, под которой он лежит рассыпными кристаллами. Каждым шагом мы точно пробивали стекольную раму, но в 5 часов все внезапно изменилось. Твердая поверхность сменилась знакомыми застругами, и линия горизонта со всех сторон вытягивалась ровнее. Я все держался SW до 6 часов, а тогда расположился лагерем – с приятной уверенностью, что мы, наконец, достигли настоящих вершин. Сегодня уже все как-то представляется в розовом свете. Мы прошли 15 миль (географических) и поднялись почти на 800 футов, все это в каких-нибудь 8 1/2 часов. Мое решение подниматься во что бы то ни стало, не стесняясь курсом, вполне оправдывается, и меня весьма удивит, если у нас будут еще затруднения с трещинами или кручами. В первый еще раз у меня такое чувство, как будто цель наша у нас действительно перед глазами.

Мы в состоянии не только везти наши грузы, но везти их гораздо быстрее и дальше, чем я ожидал в минуты самых смелых надежд. Об одном молюсь: чтобы была нам дана хотя бы на это время хорошая погода. Теперь дует, как я и ожидал, холодный ветер; но, будучи тепло одеты и кормлены хорошо, мы могли бы вынести и не такие невзгоды. Я надеюсь, что мы дошли до того поворотного пункта, которого мы ожидали с таким терпением.

Воскресенье, 24 декабря. Канун Рождества.

За завтраком. Барометр 548 мм. Поднялись на 160 футов.

Прошли 7 1/2 мили и поднялись, мне кажется, больше, чем показывает барометр. Все это в течение пяти часов, по такой поверхности, в которой хотелось бы видеть образец того, что ожидает нас в будущем. С нашими настоящими грузами работа довольно тяжела, но мы подвигаемся вперед, а это главное. С левой стороны показалась высокая ледяная гряда, кажется, всего одна, но я рад буду совсем распроститься с такими явлениями. Ветер дует непрерывно с SSO, очень резкий. Мы теперь одеваемся потеплее и голову защищаем несколько больше.

Лагерь № 46. Барометр 545 мм. Поднялись за день около 250 или 300 футов. Гипсотермометр показывает 8000 футов высоты.

Первые два часа после завтрака все шло очень хорошо. Тогда сани немного застряли, и мы пошли медленнее, однако за день прошли с лишком 14 миль. Мы потеряли из вида большую ледяную гряду, но сегодня вечером с той же стороны появилась другая, и поверхность стала попеременно то очень твердая, то довольно мягкая; кругом то возвышения, то ложбины. Мы, очевидно, обходим район неровностей; только бы это не заставило нас свернуть еще больше к западу. 14 миль в 4 часа – еще не так плохо при существующих обстоятельствах. Южный ветер продолжается и в лагере очень неприятен, но на ходу освежает. Температура держится около нуля [–18°C].

За весь день не попалась ни одна трещина; это добрый знак. Солнце продолжает светить в безоблачном небе; ветер то поднимается, то падает, а кругом нас дикое запустение; мы сами очень веселы и завтра собираемся отпраздновать Рождество. В походной кладовке кое-что найдется.

Понедельник, 25 декабря. Рождество.

За завтраком. Барометр 538 мм. Поднялись на 240 футов.

Ветер ночью и сегодня утром был сильный; ночью шел легкий снег; много снега развеяло, но он улегся к тому времени, как мы выступили; осталось его на фут глубины. Я боялся, что это испортит дорогу, но первые полтора часа прошли блестяще. После того мы стали подниматься и, к нашей досаде, очутились опять среди трещин, на краю которых лежал очень твердый, мерзлый снег, между высокими грядами, так что очень трудно было найти место, куда нога могла бы твердо ступить, чтобы перетащить сани. Достали лыжные шесты, и это помогло; но приходилось много лавировать, и некоторые из нас наполовину проваливались.

Промучившись так полчаса, я оглянулся и увидел, что вторые сани остановились на значительном расстоянии от моих. Кто-нибудь, очевидно, угодил в трещину. Мы видели, что там копошатся, кого-то вытаскивают, и простояли полчаса, пока те не подошли, причем они сильно озябли. Оказалось, что это Лэшли неожиданно провалился и других чуть не потащил за собой. Сани, между тем, продвинулись вперед и так плотно втиснулись между краями трещины, что пришлось достать горную веревку, и только с ее помощью удалось вытащить Лэшли. Он говорит, что трещина имеет 50 футов глубины и 8 футов в поперечнике, в виде буквы «V». Лэшли сегодня исполняется 44 года, и такой он здоровенный, что даже не смутился своим падением.

Перевалив через гряду у трещины, мы вышли на лучшую поверхность и шли довольно удачно – к часу пополудни прошли с лишком 7 географических миль, поднявшись в это утро почти на 250 футов; ветер был сильный и мешал, задерживая сани; теперь полегчал немного.

Ночной лагерь № 47. Барометр 539. Температура –7° [–22°C].

Я так наелся, что едва могу писать. Съев за завтраком разных лакомств, шоколада и изюма, мы сначала шли хорошо, но скоро опять напали на трещины, огромные, заваленные снегом балки, тянувшиеся почти в нашем направлении, и на пересекающие нам путь расселины, в которые мы часто попадали. После двух миль такого пути мы пришли к огромной котловине с возвышенными краями. Что это? Провалившаяся вершина или углубление, прорытое водами потока, когда-то образовавшего на этом месте водоворот? Уйдя от трещин, мы бойким шагом спускались по легкому уклону – великолепно! Я шел не останавливаясь почти до 19.30, и мы прошли всего 15 географических миль. Я знал, что нас ждет лукулловский ужин, и не ошибся, так что я лучше отложу описание до утра.

85°50′ ю. ш.; 159°8′ в. д.; барометр 540.

К концу перехода чувствовали себя даже бодрее, чем вначале. Вокруг нас поверхность то поднимается, то спускается длинными волнистыми скатами, в расположении которых не заметно определенной систематичности. На севере от этих диких гор еще узкий проход и масса земли. Все эти проходы, несомненно, прорезаны потоками, а массы земли означают внутреннее очертание обнаженных побережных гор, общее направление которых идет, как кажется, к SSO, из чего можно вывести заключение, что было бы ближе к полюсу, если идти по Барьеру все время к SSO. Мы об этом узнаем больше, когда лейтенант Эванс запишет свои наблюдения.

Надо сказать несколько слов о нашем вчерашнем ужине. Он состоял из четырех блюд: пеммикан вволю, с ломтями конины с подливкой, приправленной луком, карри и толчеными сухарями; кисель из арроурута[71]71
  Арроурут – крахмал, получаемый из корневищ тропических растений.


[Закрыть] и какао; плум-пудинг; какао с изюмом. Наконец, на десерт – карамель и вареный в сахаре имбирь. После такого пира трудно было пошевелиться. Уилсон и я не могли доесть своей порции плум-пудинга. Мы все великолепно спали и основательно согрелись. Вот что значит досыта наесться.

Вторник, 26 декабря.

За завтраком. Барометр 537. Прошли 6 3/4 географических мили за 4 3/4 часа. Пожалуй, маловато, благодаря плум-пудингу; но кажется, что мы выходим на такую поверхность, которая, по всей вероятности, продержится всю остальную дорогу. Есть еще небольшие неровности, но в общем плоскость выравнивается. Несомненно, медленно поднимаемся.

Лагерь № 48. Барометр 535. Первые два часа после завтрака шли хорошо, потом попали на шероховатую покатость, и саням пришлось плохо. Разбили лагерь в 6 часов 30 минут. Сани под конец шли легче.

Не странно ли, что я остаюсь недоволен переходом в 15 миль, тогда как рассчитывал на 10 с небольшим при полных грузах?

Достигли 86-й параллели. Наблюдения: 86°2′ ю. ш.; 160°26′ в. д. Температура устойчиво держалась последнее время –10…–12° [–23…–24°C] ночью и –3° [–19°C] днем. Ветер сегодня как будто полегче; дует не то с юго-востока, не то с юга. Я думал, что мы покончили с ледяными грядами, но сегодня к вечеру направо от нас показалась изрытая трещинами покатость; мы ее обойдем, но могут быть и другие. Волнистость равнины придает поверхности большое разнообразие, благодаря, конечно, различным углам, под которыми ветер поражает склоны. Сегодня утром мы на полчаса опоздали, чем объясняется некоторая разница в пройденном расстоянии, хотя я буду доволен, если у нас средним числом установится 13 географических миль в день.

Среда, 27 декабря.

За завтраком. Барометр 535 мм. Ветер сегодня легкий, а тащить тяжело. Все потели, особенно команда вторых саней, которой было очень трудно не отставать от нас. Мы то поднимались, то спускались, а подъемы очень утомительны, особенно когда мы нападем на заструги, на которых сани кидает из стороны в сторону; все же мы прошли 7 1/2 географических миль. Сегодня утром случилась крупная беда: Боуэрс разбил единственный имевшийся у нас гипсотермометр, и теперь у нас нечем проверять наши два анероида.

Ночной лагерь № 49. Барометр 530. Температура –6,3° [–21°C]. После завтрака хорошо было идти по мягкой, прикрытой снегом поверхности, но потом пришли к твердым, скользким застругам; шаг мы все еще держали хороший, но я чувствовал, что будет неладно. И действительно, перевалив за небольшую возвышенность, мы снова очутились среди трещин и всяких препятствий. Целый час мы бились, выискивая себе дорогу и проваливаясь в трещины. На вершине мы опять напали на котловину, являвшуюся, по-видимому, центром всего этого хаоса. Только в последние час с четвертью мы выбрались опять на мягкий снег, по которому идти было хорошо. Лагерь разбили в 18.45, сделав 13 1/2 миль. Направлять шествие, указывая дорогу, – задача нелегкая. Нельзя позволять своим мыслям разбегаться, как это могут другие, и когда, как это случилось сегодня, мы попадаем в трудные места, я нахожу эту должность. утомительной и ответственной. От души надеюсь, что таких мест больше не будет. Мы солнца не теряли из виду с тех пор, как достигли вершины: необыкновенно долгий период солнечного света. Вообще – монотонная работа.

Четверг, 28 декабря.

За завтраком. Барометр 523,6 мм.

С завтрашнего утра я снова становлюсь поваром. День был неспокойный, но мы все-таки осилили 13 миль. Мои сани сегодня пошли легко, но после двух часов я заметил, что вторым что-то тяжело. Я поменялся с Эвансом и нашел, что его сани действительно тяжелее; они не отставали, но люди шли не с таким размахом, как мои. Тогда я заставил Э. Эванса поменяться местами с Лэшли. Дело пошло как будто лучше, но поверхность вдруг изменила характер; мы наткнулись на возвышенность с твердыми застругами; наверху мы сделали привал для завтрака. В чем же причина нашего затруднения? По одной теории, некоторые члены второй команды истощены; по другой – все оттого, что они не так ступают и не вошли в ритм; наконец, по третьей, – сани тяжело идут. Оказалось, что все дело в санях; расспросив как следует, я убедился, что виною тут беспечность. Полозья бежали отлично; но остов покривился от плохой погрузки, плохой вязки и пр. Люди не истощены, и я им прямо объявил, чтобы они сами отыскали, где ошибка, и сами исправили ее. Нет никакой причины, почему бы им не справляться так же легко, как и нам.

Ночной лагерь № 50. Температура –6° [–21 °С]. Барометр 526 мм. 86°27′2'' ю. ш. Магнитное склонение 179°33′ O.

Пятница, 29 декабря.

За завтраком. Барометр 522 мм. Высота около 9050 футов.

Такой ужасной поверхности еще не бывало; тащить очень тяжело; все же прошли 6 1/2 миль. Трудно будет совершать переходы по программе, если часто будет такая дорога. Мы, кажется, медленно, но непрерывно поднимаемся…

Ночной лагерь № 51. Барометр 520 мм. Температура –6° [–21 °С].

После завтрака опять пробивались весь день и едва осилили 12 миль. Измучили нас две возвышенности. Развеваемый ветром сыпучий снег уносится, по-видимому, через эти хребты и кучами садится на северном склоне. Эти-то кучи пуще всего мешают нам. Погода на вид сомнительна; над нашими головами толпой несутся перистые облака, разбегаясь к востоку и западу. Ветер гонит их от SO к SSW, попеременно поднимаясь и падая. Неприятно, потому что задерживает сани, но этот же ветер, полагаю, улучшает поверхность; поэтому будем надеяться, что завтра будет легче. Только очень уж монотонно. Мысли невольно отвлекаются, уносятся к благоприятным местам и воспоминаниям, но необходимость держать курс или какое-нибудь препятствие живо возвращает их сюда. Сегодня было несколько часов, когда мы пробирались с большим трудом. Такие часы – самые лучшие, потому что забываешься и подвигаешься вперед.

Суббота, 30 декабря.

За завтраком. Барометр 519 мм.

Ночной лагерь № 52. Барометр 518 мм. Поднялись на 150 футов.

Очень утомительный день, сделано всего 11 миль. Ветер дул с юга к юго-востоку; не совсем такой сильный, как обыкновенно. Обычное ясное небо. Высота, по указанию анероидов, 9126–8970 футов.

Мы на ночь устроились на склоне и сегодня утром не скоро достигли верха. Это нас сразу утомило, и вторые сани отстали. Я не стал их ждать, а прошел 6 1/2 мили и сделал привал для завтрака. Я продолжал путь и разбил лагерь в 6 часов 30 минут. Остальные подошли в 7 часов 15 минут. Под конец перехода мы опять поднялись на возвышенность, усыпанную знакомым сыпучим снегом. Между обеими возвышенностями было 8 миль расстояния, следовательно, самой неустанной работы. Завтра я сделаю лишь полперехода, установлю склад и сооружу 10-футовые сани. Вторая команда, несомненно, утомлена; остается посмотреть, как они справятся с санями поменьше и более легким грузом. Дорога положительно хуже, чем была 50 миль назад. Температура –10° [–23°C]. Мы догнали Шеклтона.[72]72
  То есть дошли до широты, которой удалось достигнуть экспедиции Шеклтона на пути к Южному полюсу в 1908–1909 гг. Они достигли 88°23′ ю. ш., открыли ледник Бирдмора, но вынуждены были вернуться, поскольку для дальнейшего путешествия не хватало припасов.


[Закрыть] Все было бы хорошо, если бы я мог уверить себя, что вторая команда в состоянии идти дальше.

Воскресенье, 31 декабря. Канун Нового года. Лагерь № 53.

Барометр 513 мм. Высота около 9126 футов. Температура –10° [–23 °С].

Вторая команда отдала в склад лыжи и еще кое-какие вещи – всего весом около 100 фунтов. Я их отправил первыми. Пошли, но не очень быстро. Мы последовали за ними, но поравнялись с ними только, когда они, по уговору, сделали привал в 1 час 30 минут. К этому времени мы прошли ровно 7 миль и, должно быть, порядочно поднялись. Взобрались на одну возвышенность в начале перехода и на другую в конце, пройдя всего 5 миль от одной и другой. По этим скатам тащиться тяжелее всего, но мы, в сущности, весь день поднимались.

Наварили себе побольше чаю и принялись за работу – разгружать сани. На это пошло немного времени; но происходящий в другой палатке процесс сооружения 10-футовых саней – длинная история. За него принялись Э. Эванс и Крин, и вышла замечательная работа. Э. Эванс, несомненно, – бесценное приобретение. Соорудить сани при таких условиях – подвиг. Лейтенант Эванс сейчас установил широту: 86°56′, так что мы весьма близки к намеченной на сегодняшний день 87-й параллели. Мы здесь теряем полдня, но надеюсь это наверстать, подвигаясь вперед намного быстрее.

Этот склад назовется «Склад третьего градуса»; в нем оставляется провизия на неделю для обеих команд.

Удивительно, как мало миража здесь, на этих высотах, и как слабо преломление лучей. Мы все, кроме моряков, сидим здесь в двойной палатке; в первый еще раз мы положили ее на подкладку – стало много уютнее.

10 часов вечера. Переделка саней потребовала больше времени, чем я ожидал, но теперь работа почти окончена. 10-футовые сани на вид весьма удобны. Мы лишний раз напились чаю, забрались нас пятеро в свои спальные мешки– тепло как в печке, света как раз довольно, чтобы писать или работать. Легли не раньше 2 часов ночи. Наблюдения: 86°55′47'' ю. ш.; 165°5′48'' в. д.; магнитное склонение 175°40′ O. Барометр утром 511 мм.

Понедельник, 1 января 1912 г.

Барометр 510 мм.

Поднял людей около 7 часов утра и выступили в 9.30. Лейтенант Эванс со своими пошел вперед пешком; мы последовали за ними на лыжах. Сглупили – не осмотрели заблаговременно лыжную обувь, и понадобилось добрых полчаса, чтобы привести ее в порядок. Уилсону особенно пришлось повозится. Когда мы, наконец, двинулись, сани, к нашему удивлению, пошли очень легко, и мы стали быстро догонять товарищей.

Ночной лагерь № 54. Барометр 508 мм.

Поднялись около 150 футов. Высота над Барьером – около 9600 футов. Сделали привал для завтрака, пройдя 5 1/3 мили, и рано продолжали путь; к 7 часам 30 минутам прошли все 11,3 мили. У нас за завтраком опять была задержка: Э. Эванс чинил палатку, а я исправлял печку. Мы, однако, под конец догнали остальных и последние четверть часа шли с ними рядом. Удивительно, как легко было тащить сани; мы весь день едва напрягали силы.

Опять весь день поднимались, но склоны уже не такие крутые. Я боялся, что на твердых местах с лыжами будет неудобно. Ничуть не бывало. Температура –14° [–26 °С]. Температура падает и падает, как кажется, вместе с ветром. В двойной палатке очень хорошо. Всем выдано по плитке шоколада: надо же чем-нибудь отпраздновать Новый год! Вспомогательная партия не в духе. Нехорошо они устраивают свои дела. Будущность как будто проясняется: осталось всего 170 миль, и провианта вдоволь.