Текст книги "Возвышение короля"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Часть вторая
Под серым небом

Я прожил на свете почти двести лет, и большую часть этих лет занимала борьба – сражения, войны, засады чудовищ и неожиданные опасности.

И все же, если сложить вместе все часы сражений, в которых мне приходилось участвовать, то общее время окажется ничтожным по сравнению с тем, что я посвящаю тренировкам в течение десяти дней. И действительно, сколько сотен часов, составляющих тысячи дней, я провел, обращая оружие против воображаемых противников, тренируя свои мышцы, чтобы наносить удар клинком как можно стремительнее, сохраняя при этом равновесие, под нужным углом, в нужный момент?

За одну тренировку я, возможно, наношу колющих ударов в центр туловища противника больше, чем за все сражения, в которых участвовал. Таков образ жизни воина, иначе нельзя. И я знаю, что это верный путь для каждого, кто хочет развить свои навыки, для каждого, кто хочет достичь совершенства, даже зная, что совершенства не существует.

Потому что не существует совершенного выпада, совершенной обороны, совершенной формы. Само это слово означает состояние, которое невозможно улучшить, но к боевому искусству это понятие неприменимо, потому что владение собственным телом, разумом и технику всегда можно совершенствовать.

Итак, не существует состояния совершенства, но искать его – это не глупость, нет, потому что именно эти поиски, это бесконечное путешествие, определяют превосходство воина над другими.

Когда ты не просто сосредоточен на цели, а видишь ведущий к ней путь, ты учишься смирению.

Воин должен быть скромным.

Слишком часто люди определяют ценность собственной жизни в соответствии со своими целями, и, следовательно, по тому, что они считают своими достижениями. Я не раз размышлял над этим явлением, и мудрость, накопленная с годами, научила меня постоянно отодвигать цель дальше, чтобы ее нельзя было достичь. Разве отрицательной стороной достижения не является самодовольство? Со временем я пришел к выводу, что мы слишком часто ставим себе цель и достигаем ее, а потом считаем, что наше путешествие подошло к концу.

Я ищу совершенства, совершенства во владении мечами, во владении своим телом. Я знаю, что его не существует, и это знание помогает мне двигаться вперед, каждый день, и никогда не приносит мне ни раздражения, ни сожалений. Моя цель недостижима, но истина заключается в том, что мой путь к этой цели гораздо важнее для меня.

Это верно также для любой цели любого человека, но мы редко понимаем это. Мы ставим себе цели и стремимся к ним, как будто их достижение волшебным образом гарантирует бесконечное счастье и довольство собой, но так ли это на самом деле? Бренор жаждал найти Мифрил Халл, и он его нашел. И сколько лет после этого достижения мой друг–дворф искал способ спрятать его обратно или, по крайней мере, отвязаться от цели, которую он себе некогда поставил?

Он желал новых приключений, новых дорог, новых целей и в конце концов окончательно отрекся от трона Мифрил Халла.

И если это верно для короля, то верно и для простого подданного, да и почти для всех, кто живет, подчиняя свое существование лихорадочной гонке к следующему «если бы», и во время этой гонки не замечает самой важной из всех истин.

Путь к цели более важен, чем сама цель. Ведь даже если цель и стоит того, чтобы ее достичь, то путь представляет собой саму жизнь.

Итак, я ставлю себе недостижимую цель: совершенство физической формы, совершенство в бою.

И путь к этой цели, путь длиною в жизнь, помогает мне выжить.

Сколько раз за двести лет мне в последнее мгновение удавалось ускользнуть из пасти чудовища или от клинка врага? Сколько раз я побеждал благодаря памяти своих мышц, их способности выполнять требуемые движения прежде, чем мозг прикажет сделать это? Бесконечная практика, медленный танец, быстрый танец, повторение повторения приводят к тому, что тщательно рассчитанные движения становятся совершенно автоматическими. Упражняясь, я вижу перед собой воображаемого врага, его оружие, его фигуру, позу. Я закрываю глаза, противник появляется перед моим мысленным взором, и я реагирую на его движения, тщательно рассчитывая ответный выпад, соображаю, нужно ли парировать или наносить ответный удар, ищу свои преимущества, промахи противника.

Много секунд длится одно–единственное воображаемое движение, и еще множество секунд и минут проходит, когда я отрабатываю это движение снова и снова. Затем я меняю его, поскольку опыт подсказывает мне новые способы нападения и обороны. Снова и снова я повторяю одно и то же. Скорость возрастает – то, что занимало пятьдесят секунд, теперь занимает сорок девять, затем сорок восемь и так далее.

И когда в настоящем бою я вижу ситуацию, возникавшую в моем воображении во время тренировки, я действую практически не думая. Один удар сердца – и мозг приказывает мышцам совершать рефлекторные движения.

Таков путь воина: необходимость постоянно оттачивать рефлексы, движения, чтобы тело само действовало по сигналу мозга; необходимость доверять своему телу.

Да, вот в этом состоит самая главная сложность. Тренировать тело легко, но эти тренировки бесполезны, если одновременно не тренировать мозг.

Главная черта выдающегося воина – спокойствие. Спокойствие героя.

Основываясь на собственном опыте, встречах и беседах с воинами, волшебниками, жрецами, на воспоминаниях о мужестве и смелости, проявленных другими на краю гибели, я пришел к выводу, что существуют три типа личности. Одни бегут от опасности, вторые застывают в ужасе, а третьи мчатся навстречу ей. Думаю, что для большинства людей это не новость; и еще я думаю, что очень мало найдется тех, кто добровольно отнесет себя к первой или второй группе.

Но последняя реакция, побуждение бежать навстречу опасности, столкнуться лицом к лицу, решительно и спокойно, попадается реже всего среди разумных рас, даже среди дроу, даже среди дворфов.

Неожиданность притупляет ощущения. Часто человек, которого застигли врасплох, слишком много времени тратит просто на то, чтобы осознать смысл происшедшего, и отрицает реальность, поскольку эта самая реальность лишает его способности соображать.

«Этого не может быть!» – такую фразу чаще всего произносят перед смертью.

Даже если ситуация принимается сознанием, многочисленные опасения замедляют реакцию. Например, когда видишь серьезно раненного товарища, страх невольно сделать что–то не так, причинить вред, мешает немедленно наложить повязку, в то время как жизнь вместе с кровью хлещет из раны на землю.

В бою ситуация становится еще более сложной, потому что в игру вступают совесть и страх. Лучники, которые могут попасть в цель с расстояния в сто шагов, часто промахиваются, когда противник находится гораздо ближе, когда попасть в него гораздо легче. Возможно, здесь играют роль угрызения совести: совесть говорит лучнику, что он не убийца, что он не должен убивать. Возможно, это страх, страх промахнуться, что может оказаться фатальным для лучника.

Когда я начинал свое обучение в Академии Мили–Магтир, школе воинов дроу, наши первые занятия включали неожиданное нападение мародеров–дергаров. Разбойники вламывались в зал для тренировок и в мгновение ока убивали инструкторов, и студентам, совсем молодым дроу, оставалось обороняться или погибнуть.

Я видел, как темные эльфы из благородных Домов бежали через черный ход, некоторые бросали на бегу оружие, издавая крики ужаса. Другие, ошеломленные, застывали на месте; если бы нападение было реальным, они стали бы легкими жертвами врагов, серых дворфов.

Лишь немногие вступали в бой. Я был среди них. Мною двигала не храбрость, но мгновенно произведенный расчет: я понимал, что мой долг, моя драгоценная возможность сделать что–то полезное для Мензоберранзана и моих товарищей по академии и, наконец, мой единственный шанс спастись заключаются в битве, в готовности сражаться. Я не знаю, каким образом, но в этот момент внезапного, сильного потрясения разум одерживал верх над страхом, и страх отступал перед голосом долга.

Подобную реакцию преподаватели академии называли «спокойствием героя», и тех, кто вступал в бой с дергарами, отличали и едва ли не награждали аплодисментами.

Тех, кто стоял в бездействии или бежал, ожидали брань и наказания со стороны преподавателей, но в конце концов никого не исключали из академии, что свидетельствовало о вполне ожидаемом от воспитанников поведении. Нет, тех, кто провалил это испытание, обучали – нас всех обучали – час за часом, день за днем, бесконечно, упорно, жестоко.

Тест повторился много месяцев спустя в виде очередной неожиданной засады со стороны другого противника, в другом месте.

На сей раз многие из нас уже были обучены тому, что другие понимали инстинктивно, и тренировки давали о себе знать: лишь немногие бежали прочь или застывали на месте от ужаса. Нашим врагом в битве в широком туннеле за пределами города была банда гоблинов, и, в отличие от дергаров, они получили приказ атаковать нас по–настоящему.

С другой стороны, нападавшие гоблины встретили отряд, обученный искусными инструкторами, воинов, которые приобрели не только физическую силу, но и силу духа. И когда пал последний гоблин, на темной коже воинов–дроу осталась лишь пара царапин.

Однако те темные эльфы, которые бежали или не в состоянии были сражаться, потеряли свой шанс на обучение в Мили–Магтир. Они не обладали разумом воинов и поэтому все были исключены.

Позднее я узнал, что многие из них также были с позором изгнаны из своих Домов и семей.

В Мензоберранзане, царстве безжалостной Паучьей Королевы и ее злобных Матерей, нет места тому, кто не может стать настоящим воином.

В последние несколько декад, наблюдая за Реджисом, я вспоминал те дни в Мили–Магтир. Мой друг–хафлинг вернулся в мир смертных, решительно настроенный изменить свой характер и образ мыслей, идти путем воина. Размышляя о своем собственном опыте, о прогрессе, которого достигли многие дроу, провалившие первое испытание с серыми дворфами, но храбро сражавшиеся с гоблинами, я лучше понимаю своего нового, бесстрашного спутника – безжалостного воина.

Реджис иногда называет себя «Паук Паррафин», это имя он получил в своей второй жизни, но в конце концов он остается Реджисом, тем самым Реджисом, которого мы знали прежде. Однако он проявил необыкновенное упорство и решимость в преследовании невыполнимой цели и теперь готов к пути воина.

По секрету он рассказал мне, что его по–прежнему терзают сомнения и страхи, и я рассмеялся в ответ.

Потому что, мой друг–хафлинг, сомнения и страхи свойственны всем представителям разумных рас.

Дзирт До’Урден

Глава 7
Путь в страну мрака

Дзирт добрался до гребня холма, остановился на краю каменистого обрыва и взглянул вниз, на восток, на зеленую равнину и извилистую ленту речушки, известной под названием Блестящий ручей. Дроу еще раньше заметил далеко на восточном горизонте грозовые тучи – по крайней мере ему показалось, что это грозовые тучи, – но теперь, глядя на них с холма, откуда открывался хороший вид, он совсем перестал понимать, что это такое.

В небе – дальше Блестящего ручья, дальше реки Сарбрин – маячила какая–то тьма, и Дзирт подумал, что никогда не видел подобной грозы. Все земли, расположенные за рекой, лежали во тьме, словно там царила беззвездная ночь, и теней там тоже не было. Со своего наблюдательного пункта Дзирт видел сиявшее полуденное солнце, однако лучи его не проникали сквозь завесу тьмы.

Странное зрелище показалось ему еще более неестественным несколько мгновений спустя, когда солнце, двигаясь но небу, миновало область, затянутую таинственными облаками, и осветило воды ручья. Дзирт смотрел, как тени отступают на восток, затем моргнул, потому что воды речушки, оправдывая ее название, превратились в серебряную ленту и заблестели нестерпимо ярко для его глаз.

Бренор с пыхтением и фырканьем подбежал к нему, перепрыгивая с камня на камень.

– Ты от меня не уйдешь, эльф! – воскликнул он, потому что по глупости предложил Дзирту бежать наперегонки вверх по каменистому склону. Он смеялся, хотел было оттолкнуть Дзирта, но резко остановился. Ухмылка его испарилась – он тоже заметил неестественную тьму на востоке.

– Что это такое, во имя Девяти Проклятых Кругов?! – вскричал Бренор.

Дзирт покачал головой:

– Судя по выражению твоего лица, небо на востоке выглядело иначе, когда ты в последний раз уходил из Мифрил Халла.

– Никогда не видел, чтобы небо так выглядело, – проговорил Бренор. – И вообще, ты думаешь, это небо? – Он в явной растерянности покачал головой. – По–моему, это больше похоже на то, как если бы кто–то взял кусок Подземья и повесил его над моим домом.

Откуда–то снизу раздался свист Вульфгара.

Друзья обернулись и посмотрели на склон холма: остальных Компаньонов не было видно.

– Он считает, что за нами следят, – объяснил Бренор.

– Скорее следуют, как тень, – поправил его Дзирт. – Ты помнишь эти холмы?

Бренор кивнул.

– Холмы Сарбрин. Земли людей Утгарда.

Дзирт указал на гряду довольно высоких, поросших травой холмов, расположенных к юго–востоку от их утеса. Из ложбины между двумя округлыми вершинами поднималась тонкая струйка дыма, которую уносил легкий ветерок.

– Небесные Пони? – спросил Бренор. Им с Дзиртом уже приходилось здесь бывать, давно, очень давно. Еще до Магической чумы, еще до Смутного Времени, даже прежде, чем Бренор объявил Мифрил Халл городом клана Боевого Молота. Они тогда покинули Долину Ледяного Ветра вместе с Вульфгаром и Реджисом, полные решимости найти дом предков Бренора, и немного к северу от этих самых холмов попали в плен к одному из племен Утгарда, известному как Небесные Пони.

Дзирт покачал головой.

– Гнездо Грифона, – объяснил он, имея в виду деревню людей Утгарда, относившихся к племени Грифона. – Сейчас она хорошо известна тем, кто путешествует по этим землям, потому что, в отличие от Небесных Пони, Грифоны занимаются торговлей.

– Ага. – Дворф качнул головой в такт старым воспоминаниям. Во времена царствования Бренора Мифрил Халл вел кое–какую торговлю с Гнездом Грифона. – А они тебя еще помнят?

Дзирт кивнул, но не слишком уверенно.

– Прошло много лет с тех пор, как я бывал здесь в последний раз. Скорее всего, те, кто проявлял гостеприимство по отношению ко мне, уже отправились в чертоги своих богов.

– Неважно, я хочу поскорее добраться домой, – проворчал Бренор. – Прямо на восток, к этим тучам… или что это за темнотища такая, не знаю.

– Я думаю, людям племени Грифона кое–что известно об этом, – заметил Дзирт.

Бренор взглянул на дымок, уносимый ветром.

– А они не такие, как Небесные Пони? – спросил он неуверенно, потому что их встреча с другим племенем Утгарда оставила не слишком приятные воспоминания.

Дзирт ухмыльнулся и взглянул вниз, на склон холма – там показались остальные три члена их отряда. Длинноногий Вульфгар быстро обогнал всех и первым присоединился к дроу и дворфу.

На лице его тоже появилось озадаченное выражение, когда он взглянул на восток, на небо, затянутое мглой.

Реджис, нахмурился, добравшись до гребня холма, но больше всех обеспокоилась Кэтти–бри: она устремила на восток пристальный, озабоченный взгляд. Она ничего не сказала, просто смотрела вдаль, не мигая.

– Ты знаешь, что это такое? – обратился к ней Дзирт.

– Пряжа Мистры? – предположил Реджис. – Снова разматывается? Или наоборот, запутывается? Или…

– Это не имеет никакого отношения к Мистре, – уверенно произнесла Кэтти–бри.

– Что тебе известно, дочка?! – нетерпеливо воскликнул Бренор.

– Это нечто неестественное, – ответила она и наконец отвела взгляд от горизонта. Но смотрела она не на Бренора, а на Дзирта. – И это связано. Я чувствую.

– Связано? – удивился Дзирт.

Кэтти–бри оглядела всех спутников по очереди, и дроу следил за выражением ее лица.

– Связано с нами, – догадался Реджис. – С нашим возвращением.

Вульфгар снова повернулся на восток.

– Миликки? – спросил он.

– Могу побиться об заклад, что это та, другая, – произнес Бренор, пристально глядя на приемную дочь.

Ты уверена, дочка?

Кэтти–бри пожала плечами и растерянно покачала головой.

– Скорее всего, я ошибаюсь и это случайное совпадение, – пробормотала она.

– Идем в Гнездо Грифона, – решил Дзирт. – Заберем наши повозки и лошадей и отправимся в это селение, в сторону столба дыма. Люди племени смогут ответить на наши вопросы.

И, едва успев договорить, он побежал прочь, а остальные цепочкой последовали за ним. Ехали они в молчании, лишь Бренор время от времени бубнил что–то насчет «мерзопакостных орков». Каждый раз, когда повозка подскакивала на очередной колдобине, помрачневший дворф разражался бранью. Остальные не упрекали его, ведь над любимой родиной Бренора нависла странная страшная тьма.

Взобравшись на плоскую вершину широкого зеленого холма, Компаньоны из Халла увидели свою цель – высокий, прочный частокол из толстых бревен. За пределами селения было разбросано несколько хуторов, и крупные, рослые люди, мужчины и женщины, провожали взглядами необычную процессию: дроу верхом на единороге, женщину в одеждах волшебницы на призрачной лошади, хафлинга на толстом пони и дворфа в компании огромного человека, управлявшего повозкой.

Взглянув за спины трем зевакам, которые стояли с правой стороны тропы, ведущей вверх по склону холма, друзья заметили более серьезную группу – верховой патруль, длинноногих варваров, которые смешно смотрелись на пони. Воины следовали за чужаками и сейчас свернули с прежнего пути, очевидно, собираясь преградить Компаньонам дорогу.

Дзирт и Кэтти–бри придержали своих скакунов, чтобы повозка и пони Реджиса смогли догнать их.

– Не стреляйте, ничего не говорите, не швыряйте ни топор, ни молот, – предупредил дроу, затем посмотрел на Реджиса и добавил: – А также арбалетные болты или змею–удавку.

– Я буду говорить от имени нашего отряда, – заявил Вульфгар. – Это люди Утгарда, мой народ.

Дзирт кивнул, сделал знак Кэтти–бри, и они направили своих необычных скакунов в конец отряда, так что Бренор и Вульфгар оказались впереди.

Спустя несколько минут отряд на пони вылетел на дорогу и преградил им путь; двадцать варваров, готовых к бою, держали метательные копья.

– Добрая встреча, братья Темпуса, – заговорил Вульфгар, поднимаясь, и стукнул себя правым кулаком по левой стороне груди. – Я Вульфгар, сын Беорнегара, из племени Лося, которое живет в Долине Ледяного Ветра.

Всадники на пони рассеялись, а один человек с длинными черными волосами, заплетенными в две косы и украшенными перьями, остановил своего пони перед повозкой.

– Приветствую тебя, Вульфгар, – произнес он и так же ударил себя по левой стороне груди. – Я Кейл, сын Тарга Кейфера, вождя племени Грифона. – Он не торопясь осмотрел остальных четверых путников. – Ты путешествуешь со странными товарищами.

– Твой отец должен знать меня, – вмешался Дзирт. – Хотя, по–моему, он был еще ребенком в тот год, когда я в последний раз посещал Гнездо Грифона. Но, возможно, он меня и забыл, потому что я останавливался здесь ненадолго.

На лице вождя появилась улыбка.

– Ты Дзирт До’Урден, – заявил он.

– Добрая встреча, Кейл, сын вождя Тарга Кейфера, – отозвался Дзирт. – Я поражен тем, что ты узнал меня.

– Немного найдется на свете темных эльфов, разъезжающих по поверхности на единороге, – пояснил варвар, и напряжение, хотя и едва заметное, рассеялось. Воины, окружавшие Кейла, разразились смехом и опустили свои копья, а Кейл снова взглянул на Вульфгара: – Что привело тебя в Гнездо Грифона, сын племени Лося?

– Мы возвращаемся в Мифрил Халл. – Вульфгар указал на восток, где клубились тучи. – Мне кажется, там что–то неладно.

Кейл мрачно кивнул.

– Идемте, – велел он. – Я испрошу для вас встречи с вождем Таргом Кейфером.

Некоторое время спустя путники уже сидели за длинным столом, в окружении множества варваров. Дети шныряли вокруг с блюдами еды и кувшинами меда. Мед был отличный, и Бренор даже заулыбался. Отряд Кейла вернулся к патрулированию, но командир остался; он сидел рядом с Вульфгаром и расспрашивал его о жизни в Долине Ледяного Ветра.

Такие ничего не значащие разговоры продолжались какое–то время, и наконец в помещении появился великий Тарг Кейфер. Все варвары вскочили на ноги, приветствовали его знакомым жестом, и Компаньоны последовали их примеру. Тарг Кейфер занял место за столом напротив гостей, а рядом с ним села крепкая привлекательная женщина средних лет с густыми черными волосами и бровями. Усевшись, она жестом велела другой женщине, сопровождавшей их, занять место слева от себя. Судя по всему, вторая женщина не принадлежала к племени Грифона – сильная, плотного телосложения, но не такая высокая и широкоплечая, как люди Утгарда. Она была облачена в одежду всадницы и вся покрыта дорожной грязью, вплоть до длинных темных волос. Светло–серые глаза ее еще сильнее выделялись на загорелом, обветренном круглом лице.

Тарг Кейфер взмахом руки приказал сыну выйти из–за стола и сесть справа. Кейл сел на место и начал торопливо перешептываться с родителями, объясняя, в чем дело, и представляя пришельцев.

– Я помню твое имя, но самого тебя не помню, – с сожалением в голосе обратился Тарг Кейфер к Дзирту. – Однако добро пожаловать в Гнездо Грифона. Рад видеть всех вас.

– Мы пришли не за тем, чтобы торговать, – объяснил Вульфгар. – Мы вообще не собирались беспокоить жителей твоей деревни.

– Вы нас и не побеспокоили, – возразил вождь.

Вульфгар кивнул.

Перебравшись через холмы, мы изменили путь, потому что с вершины…

– Вы увидели тьму, – перебил его Тарг Кейфер. – Понятно. И вы не первые путники, направляющиеся в Серебристые Болота, которые свернули в Гнездо Грифона, чтобы узнать, что это такое.

Он наклонился вперед, взглянул влево и знаком велел женщине со светло–серыми глазами продолжать.

Она устремила блуждающий взгляд на Компаньонов, остановила его на Дзирте. Казалось, ей не слишком хотелось говорить.

– Это Дзирт До’Урден, друг Мифрил Халла, друг Серебристой Луны и друг Луруара, – объяснил вождь.

– И друг Королевства Многих Стрел? – подозрительно спросила женщина.

– Ба, грязные орки! – прорычал Бренор. – Я так и знал, что это все они.

– Дзирта До’Урдена знают в Несме, – сказала женщина.

– Несм? – фыркнул Бренор. – Так ты из Несма? Ага, ну вот опять начинается.

– Именно Дзирт До’Урден способствовал появлению Королевства Многих Стрел, бича Луруара, – заявила женщина. Она тяжело дышала, словно нараставший гнев переполнял ее, и продолжала негромким голосом, не скрывая злости: – Именно Дом До’Урден сделал так, что потемнело небо над Серебристыми Болотами, и натравил на нас прихвостней военного правителя Хартуска.

Услышав это, многие варвары, сидевшие за столом, застучали кулаками по столу, а вождь Тарг Кейфер, его жена и сын пристально, с подозрением уставились на дроу.

– Дома До’Урден не существует, – спокойно сказал Дзирт.

– Орки говорят о Матери Дартиир До’Урден, – обвиняющим тоном произнесла всадница из Несма. – Я сама слышала эти слова. Ты осмелишься назвать меня лгуньей?

На лице Дзирта появилось беспомощное, озадаченное выражение. Он оглянулся на друзей, покачал головой: он понятия не имел, о чем говорит эта женщина. Его Дом и его семья были полностью уничтожены сто лет назад!

Что тебе об этом известно? – настойчиво спросил вождь Тарг Кейфер.

Но прежде чем Дзирт успел открыть рот, Бренор хлопнул ладонями по столу и резко поднялся.

– Довольно, я вам говорю! – проревел дворф.

Я больше не собираюсь выслушивать эту чушь. Я знать не знаю, о чем ты лопочешь, девчонка, и знать этого не желаю.

– А ты кто такой? – спросила жена вождя.

– Я из королевского рода Мифрил Халла, – объявил Бренор.

– Сын короля Коннерада?! – воскликнула женщина из Несма, и по презрительному тону, которым было произнесено это имя, все поняли, что она не питает особенной любви к Коннераду и парням из Мифрил Халла.

Бренор злобно фыркнул, глядя на нее, но не дал себе труда ответить.

– Что, орки выбрались из своих нор, а? – спросил он у вождя. – Так я и знал. Ну хорошо, а сейчас мы уходим.

Он отодвинул скамью, но все варвары, сидевшие за столом, повскакивали с мест, словно для того, чтобы его удержать.

– Хотите сыграть в эту игру?! – рявкнул Бренор.

– Куда ты собираешься идти? – спокойно осведомился вождь Тарг Кейфер, оставаясь на месте.

– Беда пришла оттуда. – Бренор указал на восток. – Поэтому туда я и направляюсь. И если ты думаешь, что сможешь удержать меня…

Вождь сделал примирительный жест, чтобы успокоить Бренора и своих соплеменников. Посмотрел налево, направо, затем более выразительно взмахнул рукой, приказывая воинам сесть.

– Что такое Дом До’Урден? – обратился он к Дзирту.

– Я родился в семье, которая называлась Дом До’Урден, – признался дроу. – Но это было двести лет назад. Дом До’Урден давно уничтожен.

Вождь взглянул на посланницу из Несма.

– Я знаю только то, что говорят бандиты–орки, пойманные нами, – объяснила та. – Неужели они могут придумать такое название безо всякой причины? Откуда бы они могли его взять?

– Даже если такой Дом, как ты утверждаешь, существует, он никак не связан с этим темным эльфом, – вмешалась в разговор Кэтти–бри. – Неужели мы явились бы сюда, если бы он был заодно с орками?

– Да, потому что вы не знали, что я тоже окажусь здесь, – сказала женщина.

Прежде чем кто–нибудь успел сказать хоть слово, Реджис ухмыльнулся, поднялся и подошел к Дзирту. Прошептал что–то на ухо другу и надел ему на голову свой синий берет.

Мгновение спустя кожа Дзирта начала светлеть, белые волосы приобрели цвет золота, заблестели, будто косы молодой женщины. Спустя несколько секунд он превратился в эльфа с поверхности.

– Вот вам, пожалуйста, посланец из Лунного Леса, – объявил Реджис.

Дзирт снял берет, вернул его владельцу и немедленно приобрел свой прежний облик.

– Ну что, вы видите? Мне ничего не стоило изменить его внешность, – объяснил Реджис. – Но зачем это нам? Имя Дзирта До’Урдена хорошо известно в этих местах, и его с радостью принимают во всем Луруаре. Как и всех нас.

Вождь Тарг Кейфер взглянул на всадницу из Несма. Она хотела было возразить, но он велел ей молчать.

– Тьма, закрывшая небо, распространяется на соседние земли? – спросила Кэтти–бри.

– Сначала она расплывалась, но сейчас перестала, – пояснил Тарг Кейфер. – Уже несколько декад она остается на месте.

– Солнца не видно во всем Луруаре! – добавила женщина из Несма.

– Значит, мы должны идти в Луруар, – объявил Дзирт. – И как можно быстрее.

– Она следит за нами, – прошептал Реджис Дзирту, подъехав на своем пони к прекрасному Андхару.

Дзирт кивнул.

– Эта женщина из Несма? – переспросила Кэтти–бри, и дроу снова кивнул.

Думаю, плохая была бы из нее разведчица, если бы она не сделала этого, – заметил дроу.

– Иди–ка привяжи своего пони к повозке, – несколько секунд спустя велела Кэтти–бри хафлингу с многозначительной улыбкой. – Мне кажется, тебе давно пора вздремнуть.

Дзирт удивленно воззрился сначала на нее, а затем на осклабившегося Реджиса, который уже разворачивал пони.

– Ты хочешь, чтобы он встретился с этой женщиной?! – воскликнул Дзирт, сообразив наконец, в чем дело.

– Он выглядит наиболее безобидно из всех нас, – объяснила Кэтти–бри. – Хотя на самом деле это отнюдь не так.

Дзирт кивнул, затем приподнял брови – до него дошел смысл последних слов. Ухмыльнувшись в свою очередь, он обернулся и посмотрел на Реджиса, привязывающего пони к повозке.

– Вон там. – Кэтти–бри кивнула на небольшую рощицу, к которой вела извилистая дорога. – Это будет нашим укрытием, чтобы «тень» ничего не заметила.

Когда они приблизились к деревьям, Кэтти–бри придержала своего призрачного коня и соскользнула на обочину. Затем кивнула Бренору и Вульфгару, и повозка с грохотом проехала мимо.

– Ты что собралась делать, дочка? – поинтересовался Бренор. – И если ты хочешь пересесть в повозку, тогда разбуди этого маленького лентяя.

– Он вовсе не лентяй. – Кэтти–бри подмигнула дворфу. Держа коня в поводу, она подошла к задней части повозки, негромко произнесла заклинание, и ожидавший ее Реджис стал невидимкой. Закончив, она снова вскочила в седло и медленно двинулась вперед, к Дзирту, который возглавлял отряд. Проезжая мимо Бренора и Вульфгара, женщина изложила им свой план.

Спутники выехали из рощи: впереди скакал дроу с женой на магических животных, дворф и огромный варвар хохотали и рассказывали друг другу истории, сидя на козлах, а пони хафлинга брел за повозкой. На первый взгляд казалось, что коротышка спит внутри.

Но на самом деле Реджис вовсе не спал, и в повозке его уже не было.

– Я вот что думаю, эльф: надо повернуть на север, чтобы обогнуть Болота Троллей и город Несм, – во все горло заорал Бренор, когда они очутились на открытом месте. – Ба, да, по–моему, этот Несм будет похуже треклятых Болот Троллей. Уверен, они даже не пошевелятся, чтобы выйти и поприветствовать дворфа из клана Боевого Молота или дроу, а? Ба–ха–ха!

– На север, – согласился Дзирт, оборачиваясь, чтобы взглянуть на возчиков. – Приятно будет снова увидеть стены Мифрил Халла.

– Ура и хей–хо! – воскликнул Бренор. – И я назову доброго короля Коннерада добрым, только если у него найдется кувшин эля, чтобы утолить мою жажду.

Он расхохотался снова и взялся за вожжи.

– Будь я проклята, если этот дроу приблизится к моему городу, – пробормотала Гизелла Малькомб, направляя свою лошадь к рощице. Только что у нее на глазах Компаньоны выехали оттуда и направились на восток.

– Он не такой уж плохой парень, – раздался голос откуда–то сверху, и женщина из Несма, слегка дернув за поводья, остановилась. Она замерла, не осмеливаясь взяться за меч или лук, который лежал поперек седла. Не шевелясь, всадница подняла взгляд, осмотрела ветви деревьев и заметила щегольски одетого хафлинга, в цветастой рубашке и штанах, черном дорожном плаще и странном голубом берете. Он удобно устроился на толстом суку, свесив вниз скрещенные ноги, и начищенные черные сапоги блестели в свете вечернего солнца, просачивавшегося сквозь листву.

– На самом деле многие даже назвали бы его героем, особенно те, кто знает его лучше всего, – продолжал хафлинг.

– Я слышала это имя прежде, – заговорила Гизелла. – Но в Несме о нем отзываются без особого восторга.

– Верно, но лишь потому, что народ в Несме не желает взглянуть дальше собственного носа. Вы только самих себя считаете героями!

Женщина расправила плечи и угрожающе посмотрела на Реджиса.

– Меня зовут Паук Паррафин из Агларонда, – сообщил Реджис.

– В доме Тарга Кейфера тебя представили как Реджиса из Долины Ледяного Ветра, – возразила Гизелла и понимающе улыбнулась, когда хафлинг поморщился. – Ах, ну конечно, тебя же не было, когда один из воинов племени Грифона пришел ко мне и сообщил о вашем появлении, так что ты не можешь этого знать.