Текст книги "Возвышение короля"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Рваный Дейн кивнул, и улыбка, появившаяся на его морщинистом старом лице, выражала искреннее восхищение. Увидев ее, молодой король Мифрил Халла понял, что принял мудрое решение.

Первого числа флеймрула, седьмого месяца года 1484 по летоисчислению Долин, три короля дворфов Луруара со своими военачальниками и советниками собрались в особом зале для совещаний твердыни Фелбарр. Встреча началась мрачно, с множества негромко произнесенных тостов в память короля Бромма, павшего брата–близнеца короля Харнота из твердыни Адбар. После того как было выпито по несколько кружек крепкого эля, тосты стали более жизнерадостными. Сам Харнот вспомнил прежние веселые деньки, когда они с братом учились искусству войны и правления у своего легендарного отца, короля Харбромма.

Тосты в память Бромма сменились тостами, сулившими возмездие оркам Королевства Многих Стрел, угрозами расплаты за катастрофу в Холодной Долине.

Кружки стучали друг о друга, пиво переливалось через край. Много бород испачкалось в пене, когда дворфы провозглашали тосты, и много рукавов намокло, когда пирующие утирали покрытые пеной губы.

Итак, встреча началась как поминки по Бромму и другим дворфам Луруара, погибшим в боях с орками.

Однако внезапно празднование закончилось, напыщенные тосты прекратились, стук кружек, чмоканье и веселые возгласы смолкли, и в зале воцарилась напряженная тишина.

– Ты говори первым, как гость, – обратился король Эмерус к королю Харноту и уступил свое кресло во главе стола другу из твердыни Адбар.

– Что ж, вы знаете, что я хочу перебить всех орков Серебристых Болот до единого, – начал Харнот, устроившись в кресле. – И украсить свое крыльцо пиками с головами великанов.

Раздалось несколько одобрительных возгласов, но они были приглушенными. Голос Харнота звучал мрачно, и всем, кто внимательно слушал, стало ясно, что дальше последует нечто серьезное.

– Но я не собираюсь отправлять своих ребят на войну, – продолжал он. – До тех пор пока не узнаю, какие злые силы стоят за орками. Известно, что с ними великаны, и этого следовало ожидать. Кроме того, несколько моих ребят, которые сумели добраться домой после бойни в Холодной Долине, говорили о каком–то драконе, настоящем, притом огромном. Многие воины видели темных эльфов.

Произнося последние слова, он взглянул в лицо Коннераду. Король Мифрил Халла лишь угрюмо кивнул. Присутствующим было известно, что из всех крепостей дворфов Мифрил Халлу чаще всего приходилось сталкиваться с проклятыми дроу.

– Орки не стремятся завоевать наши земли, – промолвил Харнот.

– Они стремятся досадить мне, – вмешался Коннерад. – Они не ломятся ко мне в дверь, но не дают открыть ее, уж ты не сомневайся.

– Точно, – согласился Харнот. – Но еще более крупная армия пересекла Красную реку и движется на юг.

– Ага, – подтвердил король Эмерус, тоже взглянув на Коннерада. – Рваный Дейн рассказывал мне о вашей встрече с Серебряным Рыцарем. Уверен, что скоро люди с южных земель позовут тебя на помощь, но при этом будут на все лады проклинать договор с орками и тех, кто его заключил.

Король Коннерад угрюмо кивнул.

– Я не позволю им такими словами поминать Бренора Боевого Молота, – пообещал король Эмерус. – Люди собираются переписать историю, обвинить в войне тех, кого меньше всего следует обвинять.

– Клану Боевого Молота нет дела до того, что говорят о нас проклятые тупицы из Серебристой Луны или Сандабара, – упрямо заявил Коннерад, но по тону его было ясно, что ему, разумеется, есть до этого дело и что происходящее совершенно не забавляет его.

– Ну, а нам в Фелбарре не все равно, уж ты будь уверен, – с ударением произнес Эмерус. – Я был там со своим другом Бренором, и я знаю, каких усилий стоило ему поставить свою подпись под этим договором. Фелбарр не винит в этом Мифрил Халл, и ты должен это знать.

Король Коннерад кивнул в знак благодарности.

– И Адбар тоже! – выкрикнул король Харнот, со стуком поставив свою кружку на стол. – Нет, клянусь своей бородой! Мой папаша много раз рассказывал мне истории о короле Бреноре. Он не был трусом, ваш старый король. И мне вовсе не нравится, когда дураки с юга выкрикивают тебе в лицо оскорбления насчет того, что случилось сто лет назад.

– И не только мне, но и моим ребятам, – добавил Коннерад и кивнул королю Эмерусу.

Эмерус Боевой Венец тоже кивнул, но лицо его оставалось мрачным. И Коннерад, который прекрасно знал, что посол Серебристой Луны открыто оскорблял дворфов из твердыни Фелбарр за то, что они не поспешили на переправу через Красную реку, так же угрюмо взглянул на собрата.

– Знаешь, при всем моем уважении к тебе и твоим ребятам, король Коннерад, – заговорил Харнот, – вопли людей с юга, которые называют трусами дворфов Фелбарра, злят меня даже больше, чем оскорбления насчет вашего короля Бренора. Одно дело – говорить неправду о прошлом, чтобы выставить себя героями, но называть моих друзей…

– Тебе не надо ничего объяснять, – прервал его Коннерад. – И верно, когда посланец из Серебристой Луны плохо говорил о Бреноре, я разозлился как не знаю кто. Когда он плохо отзывался о моих ребятах за то, что мы не прорвались на юг, я просто покачал головой, потому что он туп. Но вот он начал оскорблять моих родичей из Фелбарра, и я чуть не врезал ему по морде.

– Да, король Коннерад едва сдержался, и его «потрошитель», Бунгало Удар Кулаком, тоже. Ура, и да здравствуют король Коннерад и ребята из Мифрил Халла! – воскликнул Рваный Дейн, который присутствовал в Мифрил Халле на той самой встрече. Тут все дворфы, как один, повскакивали с мест и, подняв кружки, закричали о своем единстве.

– Итак, я спрашиваю, что же нам дальше делать? – обратился к присутствующим Коннерад, когда шум утих. – Пока ясно одно: следует действовать сообща.

– С этим мы все согласны, – сказал Харнот, и Эмерус кивнул.

– Что ты скажешь об армии, осаждающей твою крепость? – обратился Эмерус к Коннераду.

– У моих дверей сидит столько орков, сколько я никогда в жизни не видел, – признался король Мифрил Халла. – Да, верно, я могу им надавать по шее, сил у нас на это хватит, но они будут, как псы, с брёхом гнаться за мной по пятам, куда бы я ни отправился.

– Допустим, я и мои парни перейдем через Сарбрин к северу от твоей крепости и поспешим к вам, а Эмерус со своими подойдет к мосту, что около ваших восточных ворот. Мы задержим там орков и сможем их раздавить, – предложил король Харнот, и Коннерад кивнул, решив, что это подходящий план.

– Да, но как насчет остальных орков? – возразил король Эмерус, который был самым старшим и самым опытным из трех правителей. – Как мы слышали, они разделились на три армии, считая ту, что осадила Мифрил Халл.

– И идут на юг, – сказал Харнот.

– Это мы так думаем, – хитро отозвался Эмерус.

– Ты считаешь, что они устроили нам ловушку, чтобы выманить нас из крепости, – сказал Коннерад, потому что о том же самом он говорил в тот день в Мифрил Халле. Он не сомневался, что орки предпочтут захватить дворфские цитадели, и им не очень–то нужны жалкие города людей.

– Самая желанная добыча для орков – это наши цитадели, – подтвердил Эмерус. – У нас есть рудники, кузницы. Адбар обеспечивает оружием и боеприпасами весь Луруар.

– Они не получат Адбар, – твердо произнес Харнот. – У нас полно масла, и если эти грязные орки попытаются к нам подобраться, мы немедленно зальем туннели.

Короли и советники закивали, услышав это заявление. Защитные сооружения твердыни Адбар слыли легендой среди населения Серебристых Болот и являлись предметом зависти дворфов Фелбарра и Мифрил Халла. Адбар, одна из трех твердынь дворфов, на первый взгляд была наиболее уязвима для атаки с поверхности. Сама цитадель была построена над землей, и значительная часть жителей обитала в домах, под крышами, а не под тоннами камня, как остальные. Но это не делало твердыню Адбар менее неприступной – совсем наоборот. Крепость, возвышавшаяся над землей, была окружена лабиринтом высоких каменных стен, в основном природного происхождения. Но дворфы усовершенствовали эти стены. Камни прорезало множество ходов; стратегически расположенные мосты можно было поднять почти мгновенно. В случае надобности защитники обрушивали на врагов, кишевших в пространстве между каменными стенами, водопад горящего масла. Если нападавшие захватывали мосты, перекинутые через лабиринт, их можно было разрушить, потянув за рычаги в сторожевых башенках. Каменные плиты переворачивались, и враги падали в заполненные маслом рвы.

На протяжении нескольких веков орки нападали на жемчужину Луруара не менее пяти дюжин раз. Крепость осаждали армии численностью в десятки тысяч воинов. Но Адбар ни разу не пал под натиском орков, и, по мнению его защитников, этого никогда не должно было случиться.

– Ага, но защитят ли вас ваши стены и масло, если орки проберутся в одну из соседних цитаделей и проникнут в туннели? – напомнил король Эмерус. И действительно, дворфы проделали немалую работу, чтобы объединить три крепости подземными переходами.

– Конечно, если одна падет, остальные две окажутся в опасности, – согласился король Коннерад. – И почти в одиночестве. Единственный путь, по которому сейчас можно попасть в Мифрил Халл или выйти из него, – это туннели. Но если понадобится, я запечатаю их намертво, и проникнуть в крепость будет невозможно.

– Тогда вы не получите ни припасов, ни подкреплений, – возразил Эмерус. – А через несколько месяцев придет зима.

– К тому же, я не думаю, что люди из Сандабара, Серебристой Лупы, Эверлэнда или прочих городов отправятся на север, чтобы помочь кому–либо из нас, – добавил Коннерад. – Серебряные Рыцари бросились бежать к Красной реке не за тем, чтобы снять осаду с твердыни Фелбарр, ведь если бы это действительно было так, они сказали бы королю Эмерусу, что придут, верно? Они отправились за славой, и сражались они на переправе, только чтобы защитить Сандабар, вот что я думаю. Высокий народ считает, что они могущественнее и храбрее нас, и так было всегда. Поэтому мне кажется, что мы должны ответить им тем же.

– Ты прав, и давайте за это выпьем, – предложил король Харнот, и все трое сдвинули кружки.

– Я не думаю, что мы что–то выиграем, если попытаемся сейчас прорваться через армию орков, – произнес король Эмерус, сделав огромный глоток и вытирая пену с бороды. – Вам надо сидеть на месте и держаться, а я тем временем сделаю то же самое.

– И укрепить подземные туннели, – добавил Коннерад. – Разместите воинов у входов в туннели, соединяющие крепости, и пусть они будут готовы драться, если орки попытаются протаранить двери.

– Итак, настал конец Луруару и Конфедерации Серебристых Болот, – произнес король Харнот с горечью, и присутствующие закивали. Все понимали: если сейчас дворфы не вступят в войну открыто, а орки нападут на крупные города, то гнев жителей будет направлен именно на дворфов. Король Адбара лишь пожал плечами, поймав на себе взгляды двух собратьев. Ведь Адбар последним присоединился к Конфедерации и был расположен дальше всех от арены нынешних боевых действий.

– Если бы эта Конфедерация действительно существовала, армия орков не сидела бы сейчас на пороге Мифрил Халла, – проворчал Коннерад.

– Вот–вот! И как, хотелось бы мне знать, удалось оркам протащить через Мерцающий Лес целую армию и устроить засаду твоему брату в Холодной Долине? – поддакнул Эмерус. – И почему эти ребята из Серебристой Луны не пришли ко мне, чтобы мы разработали план, как сражаться вместе? Ба, нет никакого Луруара. Да никогда и не было.

Он стукнул кружкой о стол, пена полетела во все стороны, эль расплескался. С мокрыми бородой и щеками старый воин показался еще более грозным в свете факелов.

– Если я получу хоть одно письмо, в котором обвиняют короля Бренора, да не иссякнет в его кружке прекрасный эль Морадина, тогда мы с моими парнями на самом деле выйдем и разрушим эти южные города вместе с орками! – взревел король Коннерад, и тосты зазвучали снова – за Бренора и за Мифрил Халл.

Вечером следующего дня отряды из Мифрил Халла и твердыни Адбар распрощались в туннелях под Фелбарром и отправились по домам: Коннерад – на запад, а Харнот – на северо–запад.

Прибыв в свои крепости, короли узнали, что могущественный Сандабар, крупный город, расположенный на восточном берегу реки Ровин, в двух днях перехода от южных ворот твердыни Фелбарр, осажден огромной армией орков и их гнусных союзников. Рассказывали, будто каждый день великаны обрушивают на город тысячи камней, и высоко в небе кружат ледяные драконы.

В течение следующих десяти дней три дворфские крепости лихорадочно обменивались письмами, и наконец; было решено, что они по туннелям отправят припасы и оружие жителям осажденного Сандабара.

Но войска дворфов не выступят из крепостей, чтобы снять осаду.

С каждым возвращавшимся караваном дворфов приходили письма с отчаянными мольбами из Сандабара, Серебристой Луны и Эверлэнда.

Но дворфы оставались за своими железными воротами, в подгорных крепостях.

Конфедерация Серебристых Болот рухнула, и скоро могущественный Сандабар должна была постичь та же участь.

Глава 6
Треснувший рог

Стоя на дороге к югу от Порта Лласт, на вершине прибрежного утеса, Эффрон смотрел на высокие скалы, окружавшие и защищавшие городок, который он покинул.

Он оставил позади слишком многое.

Какая–то часть его души жаждала поспешить обратно, в пещеру «Приют каменотеса», найти Дзирта и присоединиться к дроу–следопыту и его новым товарищам. Это желание оказалось настолько сильным, что Эффрон сам себе удивлялся. За время, прошедшее после их первой встречи, он проникся доверием и уважением к Дзирту, привязался к бесстрашному отступнику. Ему казалось, что Дзирт, пройдя через жестокие испытания, сумел сохранить прежний душевный мир – по крайней мере, в большей степени, чем сам Эффрон.

Теперь Эффрон и сам надеялся достичь того же душевного покоя, что и дроу, который стал для него героем, надеялся найти новую цель в жизни и залечить свои раны. Благодаря Дзирту и его друзьям, благодаря судьбе, которая столкнула его с Далией, и благодаря любви к нему Далии, ее готовности признать свои ошибки, ее готовности – нет, желанию, отчаянному стремлению – заслужить его прощение, дорога к надежде и миру была открыта перед Эффроном.

Тем не менее в этот момент на сердце у него было тяжело – как от известия о гибели матери, так и от того, что ему пришлось покинуть Дзирта. Однако он понимал, что так будет лучше, и, еще раз напомнив себе об этом, решительно тряхнул головой и широкими шагами направился по дороге на юг. Сам не зная почему, Эффрон считал, что Амбра и Афафренфер – более подходящие для него спутники на этом этане его, если можно так выразиться, духовного пути.

Странно, но эта мысль взволновала его. Колдун снова оглянулся, посмотрел на север, замедлил шаг, затем остановился и задумчиво огляделся по сторонам.

– Их тоже терзают сомнения, как и меня, – негромко произнес он. – Они тоже ищут верный путь.

Эффрон тяжело вздохнул, так что мертвая рука, висевшая за спиной, закачалась. Он кивнул – да, все верно, не стоит вступать в отряд Дзирта и его друзей сейчас, когда его гложут сомнения и беспокойство. Он достаточно был наслышан о Компаньонах из Халла и понимал, что ему нет места среди них. Пока еще нет; а возможно, не будет никогда. Конечно, у них имеются более важные задачи, чем возня со сбившимся с пути, лишенным цели в жизни молодым колдуном.

– Она бы этого не одобрила, – усмехнулся он, рассматривая свой костяной посох. Что сказала бы Кэтти–бри, увидев, как Эффрон пользуется своей магией – нечистой, по ее мнению?

Он снова кивнул и окончательно уверился в том, что поступил правильно, покинув Порт Лласт, что так будет лучше для него самого и для Дзирта. С этой мыслью, бросив последний взгляд на город, он снова развернулся, чтобы отправиться в дорогу.

И тут в сознании его вспыхнул магический «сигнал тревоги».

Путешествуя в одиночку, Эффрон часто задействовал подобные заклинания, и теперь его «магический страж», колдовство, позволявшее улавливать присутствие живых существ, подсказало, что поблизости находится нечто – скорее, некто.

Он внимательно осмотрел окрестности, но ничего не заметил. Негромко произнес заклинание, позволявшее видеть невидимых, но это тоже ничего не дало ему.

Колдун медленно развернулся вокруг своей оси и оказался лицом к морю; перед ним находился отвесный обрыв. Он осторожно приблизился к краю.

И отскочил назад – внезапно снизу с необыкновенным проворством выбрался высокий рыжеволосый человек.

– Добрая встреча, – произнес человек, – рад снова видеть тебя.

Эффрон пристально уставился на человека, пытаясь сообразить, кто перед ним. Возможно, он видел этого мужчину прежде, при совершенно других обстоятельствах; однако сейчас не мог припомнить, где именно.

– Снова? – переспросил Эффрон, опираясь на свой посох и приготовившись воспользоваться им.

– Я знаю тебя, Эффрон, сын Далии, хотя ты и не узнаешь меня, – ответил неизвестный. – Ты несколько раз проходил через мой город.

Тон, которым были произнесены два последних слова – «мой город», заставил Эффрона кое–что вспомнить.

– Верховный капитан Курт? – наполовину утвердительным тоном произнес он.

– Отлично, ты меня узнал, – усмехнулся рыжеволосый человек. – Это избавляет меня от необходимости доказывать тебе, что разговор со мной стоит твоего времени и внимания.

– Это была просто догадка, – сказал Эффрон, ведь на самом деле они с этим человеком ни разу не встречались, хотя Эффрон видел его издали. После того как Джарлакс спас, Эффрона, Дзирта и остальных из замка Дрейго Быстрого, они магическим образом перенеслись в Лускан. Направляясь через город к северной дороге, где их ожидала повозка, они миновали Охранный остров. Этот человек, или очень похожий на него, внимательно наблюдал за отрядом с моста, и Дзирт шепотом назвал Эффрону его имя.

Однако Эффрон не смог скрыть удивления, когда его догадка подтвердилась. Ведь он видел рыжего человека еще до того, как погрузился в волшебный сон на берегу озера в Долине Ледяного Ветра.

С того дня прошло почти двадцать лет, но мужчина, стоявший перед ним, был совсем молод…

Колдун–калека сделал шаг назад и выставил перед собой посох.

– Кто ты такой?

– Ты сам только что сказал.

– Кто ты такой? – повторил Эффрон.

– Мое имя Бениаго, но меня знают под именем верховного капитана Курта, и тебе оно известно.

Эффрон покачал головой и пробормотал:

– Прошло двадцать лет, а ты нисколько не состарился.

– А, все ясно, – произнес Бениаго, поклонившись. – Я наполовину эльф.

Эффрон недоверчиво прищурился.

– Ты оставил Дзирта в Порту Лласт? – спросил Бениаго.

– Твоя проницательность оставляет желать лучшего.

– О, прошу тебя… неужели обязательно играть в эту игру?

– Уходи, в противном случае я тебя убью, – пригрозил Эффрон.

Бениаго пренебрежительно усмехнулся, словно желая сказать, что достичь цели будет не так уж легко, однако Эффрон решил, что этот человек просто не понял, с кем связался. Большинство людей при первой встрече недооценивали хрупкого на вид калеку–тифлинга.

– Когда Джарлакс вытащил тебя из башни Дрейго Быстрого, когда Атрогейт провел тебя, Дзирта и Амбру в ожидавший вас караван, как ты думаешь… кто все это организовал? – спросил Бениаго.

– Джарлакс.

Бениаго рассмеялся и поклонился, как будто бы в знак согласия.

– Тебе известно, кто контролирует Лускан? – спросил он.

– Верховный капитан Курт, – произнес Эффрон с насмешкой.

– Джарлакс, – возразил Бениаго, и когда на лице Эффрона отразилось удивление, рыжеволосый человек лишь пожал плечами.

– Именно Джарлакс велел мне вернуть Артемису Энтрери кинжал с драгоценной рукоятью и заключить сделку с Дзиртом, когда они с Энтрери пришли на север, в Лускан, – объяснил Бениаго. – Много лет назад я переправил вас в Долину Ледяного Ветра именно по приказу Джарлакса. Я до сих пор состою на службе у нашего друга–дроу и пришел сюда опять же по его приказу.

– Что тебе нужно?

– Куда ты идешь?

– На юг.

– Зачем? Разве Дзирт и его спутники не остались в Порту Лласт?

– Если тебе это известно, зачем ты спрашиваешь?

Рыжеволосый человек в явном раздражении потер лицо.

– Пойдем, – предложил он. – Я не хочу тебя задерживать. Можем поговорить на ходу.

– Я предпочитаю путешествовать один.

– Теперь у тебя нет выбора.

Услышав эти слова, сказанные иным, властным тоном, Эффрон приподнял бровь.

– Я служу глазами и ушами Джарлакса на севере, – без обиняков объявил Бениаго. – Уверяю тебя, я боюсь его гнева сильнее, чем твоего, и поэтому… – Он бросил быстрый взгляд на юг, и Эффрон, обернувшись, заметил на дороге отряд воинов–дроу. Затем Бениаго повернулся на север, и Эффрон, проследив за его взглядом, увидел вторую группу темных эльфов – они как будто появились прямо из–под земли.

– Пойдем, – повторил Бениаго. – Мои воины останутся в отдалении.

Эффрон окинул его тяжелым взглядом; он совершенно не желал подчиняться.

– Полуэльф, значит? – саркастически произнес он, и Бениаго рассмеялся с таким видом, словно правда сейчас не имела никакого значения.

– Джарлакс уже заслужил твое доверие, – напомнил ему Бениаго. – И не раз. Джарлаксу нужна информация. Это его хлеб. Именно благодаря своей осведомленности он может вовремя прийти на помощь друзьям. Например, как это случилось в замке Дрейго Быстрого, помнишь?

Эффрон не мог отрицать очевидного, и выражение его лица смягчилось.

– А кроме того, – добавил Бениаго, – возможно, я смогу тебе помочь, молодой колдун. Когда я узнаю больше о твоих планах и о цели твоего путешествия, ты поймешь, что я тебе не враг. Если бы я был врагом, ты бы сейчас направлялся в Лускан в цепях, которые прочнее стали, и рассказал бы мне все, что я желаю знать… рано или поздно.

Бениаго произнес эти слова легкомысленным тоном, но наступившее молчание было тяжелым. Эффрон оглянулся на воинов–дроу, застывших позади, затем на тех, что маячили впереди, и понял, что ему с ними не справиться. Он подумал было принять облик нежити и скользнуть в щель между камнями, которыми была вымощена дорога. Возможно, ему удалось бы спастись.

Но сейчас он имел дело с темными эльфами. По спине у него пробежал холодок, когда он вспомнил, что этот самый отряд почти полностью разрушил замок Дрейго Быстрого. А ведь старик был самым искусным колдуном Царства Теней, и Эффрон даже не надеялся когда–либо приобрести и сотой доли его могущества.

К тому же, размышлял он, в словах Бениаго содержалась немалая доля правды – Джарлакс всегда относился к ним дружелюбно. Сейчас Эффрона со всех сторон окружали темные эльфы, и сам верховный капитан Курт лично появился, чтобы уговорить его пойти с ним. Единственным разумным поступком было принять объяснение, которое предложил ему Бениаго.

Он двинулся вперед; Бениаго шел рядом, темные эльфы скрылись из виду, и вскоре двое уже разговаривали непринужденно, словно старые друзья.

Компаньоны провели в Порту Лласт еще довольно долгое время. Жители города умоляли их остаться, потому что боялись нового нападения дроу. И не без оснований, думал Дзирт, вспоминая ущерб, который он и его друзья нанесли Гаунтлгриму. Чувство ответственности и долга перед беззащитными людьми заставило отряд остаться в прибрежном городке, несмотря на постоянное ворчание Бренора. Мысль о погибшем друге повелевала дворфу скорее поспешить прочь, чтобы наконец избавить Тибблдорфа Пуэнта от проклятия и дать ему покой. И, что было еще более важно, Бренору казалось, будто боги призывают его на дорогу, ведущую в Мифрил Халл.

Прошло несколько дней, потом декада, потом две; и, поскольку ничто не указывало на возвращение мстительных темных эльфов, Бренор наконец добился своего. Итак, Компаньоны из Халла – Реджис верхом на своем толстом пони, Дзирт на Андхаре, Кэтти–бри на призрачном скакуне и Бренор с Вульфгаром, которые рассказывали друг другу всякие байки и по очереди правили повозкой, – выступили из Порта Лласт по северной дороге.

Некоторое время они ехали вдоль берега в поисках тропы, которая, как знал Дзирт, должна была быстро провести их через холмы Крагс. Дул свежий ветер, погода стояла отличная, и пятеро друзей радовались путешествию, пели песни, рассказывали истории, а по вечерам, разбив лагерь, упражнялись во владении оружием.

– Новый Вульфгар так сильно похож на старого, – заметила Кэтти–бри, обращаясь к Бренору, когда они сидели однажды вечером у костра. Варвар только что сражался с Дзиртом. Схватка была яростной, противники то приближались друг к другу, то отскакивали прочь, и варвар противопоставлял необыкновенной ловкости дроу грубую силу и способность дотягиваться длинными руками гораздо дальше, чем противник. Сражение закончилось тем, что Вульфгар подхватил Дзирта одной рукой и поднял его над землей; казалось, неоспоримое преимущество на его стороне. Трое зрителей вскрикнули в изумлении, видя, что Вульфгар одолел Дзирта.

Но увы, спустя несколько мгновений противники снова схватились, и последнее, что увидели их друзья, была рука Дзирта, выставленная назад под, казалось бы, невероятным углом. Однако это был превосходный угол, чтобы приставить тонкое лезвие Сверкающего к горлу Вульфгара.

– Но теперь он лучше сражается, – отозвался Бренор. – Я, честно говоря, уж подумал, что на этот раз мальчишка одолеет дроу.

– Многие его враги, те, что сейчас мертвы, тоже считали, что способны одолеть дроу, – усмехнулась Кэтти–бри, и ее синие глаза блестели, когда она пристально смотрела на изящное, гибкое тело своего мужа – темного эльфа.

Среди рыжей бороды Бренора сверкнули белые зубы, и он посмотрел на женщину:

– Ты говоришь, как дворф из клана Боевого Молота, девочка.

Кэтти–бри и не думала этого отрицать: общаясь с Бренором, сложно было не перенять его акцент.

– Тебе бы самой следовало сразиться с ним, – заметил Бренор. – Твоя магия – это, конечно, хорошо, но может наступить такой день, когда тебе понадобится драться кулаками или мечом. Неужели ты забыла, что когда–то была прекрасным воином? И что тебя обучали самые лучшие?

Кэтти–бри вернулась мыслями в прошлое, к годам, проведенным в парящем в воздухе городе Анклав Теней, где она изучала магию под руководством леди Авельер и ее сестер, известных как Ковен. Эти колдуньи полагались исключительно на свою магию и хитрость, и Авельер отчитывала Кэтти–бри, когда молодая и воинственная чародейка применяла в бою не только заклинания, но и кулаки.

– Я ничего не забыла.

– Тогда иди и сразись, – сказал Бренор. – Пузан ждет.

– Ага, только он ждет тебя, – возразила Кэтти–бри. – Мы с Дзиртом устроим рукопашную позже.

На миг Бренор сердито нахмурился, желая напомнить женщине, что она все–таки разговаривает с отцом, и произнес:

– Ладно, только я не про такую рукопашную сейчас говорил.

– Ну что, дворф? – окликнул его Реджис, сидевший по другую сторону костра. И поднял свою рапиру, словно отдавая честь. – Не завелись ли мыши у тебя в бороде, может, нужно их разогнать? – Закончил он несколькими театральными выпадами в сторону Бренора.

– Ба, да мне больше интересно опрокинуть кружечку пива, чем драться с тобой! – заорал в ответ Бренор, даже не пытаясь подняться. – Пойди, наподдай этой мелюзге, – негромко предложил дворф Кэтти–бри.

– Думаю, это жалкие, крошечные мышки, – продолжал Реджис. – А как же иначе, ведь им приходится прятаться в такой тощей и короткой бороде.

Подошедшие Вульфгар и Дзирт разразились хохотом.

Только что Бренор сидел на бревне – и вот он уже вскочил и неуловимым движением подхватил свой топор и щит. Кэтти–бри даже не успела сообразить, что дворф сорвался с места.

– Я тебе сапог в задницу засуну и не вытащу, пока моя борода не станет гуще, Пузан, – мрачно пообещал Бренор, затем стукнул зазубренным топором о щит и затопал прочь. Грубо оттолкнув Дзирта и Вульфгара, он поддал ногой поленья в костре, так что к ночному небу взвились искры, и во все стороны полетели тлеющие уголья.

Дзирт, тяжело дыша, рухнул на землю рядом с Кэтти–бри.

– Я пойду присмотрю за лошадьми да принесу еще дров, – сказал Вульфгар, тоже задыхаясь: поединок с Дзиртом явно утомил его.

– Надеюсь, далеко ты не уйдешь, – откликнулся Дзирт. – Думаю, тебе захочется это увидеть. – Он кивнул на противников, которые находились по другую сторону костра.

– Я отойду вон туда, за деревья, – широко ухмыльнулся Вульфгар, – чтобы их было видно против света.

– Он хорошо сражается, – заметил Дзирт, когда они с Кэтти–бри остались вдвоем. – Даже лучше, чем в прошлой жизни.

– Он провел много лет в Долине Ледяного Ветра и состарился там, – напомнила ему Кэтти–бри. – В тех местах постоянно идет война, и поэтому по мере того, как тело его слабело, опыт только возрастал.

– Это было очень давно.

– Не так уж давно. Не для него. Пара дней в лесу, и он получил новое тело. Новое тело, обладающее опытом закаленного воина. Но я думаю, что с самого начала своей новой жизни он тренировался, как и мы все. – Она обернулась к сражавшимся дворфу и хафлингу. – Это было единственное, что нам оставалось.

Дзирт довольно долгое время пристально смотрел на жену, размышляя над ее словами. Каково это было, думал он, очутиться в теле ребенка с воспоминаниями старого воина? Они описывали ему свои чувства, попытки контролировать движения пальцев в самые первые дни новой жизни. Что это было, радостное ощущение, когда движения осваивались быстро, ощущение победы над собой? Или же каждой маленькой победе предшествовали десять дней раздражения, и моменты успеха перемежались бесконечными часами неудач?

– Воля и решимость, – сказала Кэтти–бри, оторвав Дзирта от размышлений, и дроу непонимающе взглянул на нее.

– Именно так мы и преодолели все, – объяснила Кэтти–бри. – Ты ведь об этом сейчас думал, правда? – Она повернулась к нему лицом, и на губах ее появилась легкая усмешка. – Решимость, – повторила она и кивнула на дворфа и хафлинга. Дзирт, проследив за ее взглядом, тоже принялся наблюдать за поединком.

И что это был за поединок!

Бренор вращался вокруг своей оси, держа топор в вытянутой руке. Внезапно он прекратил вращаться и ринулся на врага – так внезапно и с такой жестокостью, что Дзирт уже подумал, что дворф прикончит Реджиса на месте.

Но нет, хафлинг оказался проворнее и не потерял присутствия духа. Он стремительно отступил на шаг вправо, нанес три молниеносных колющих удара рапирой в выставленный щит Бренора, затем бросился в сторону. Бренор вынужден был резко остановиться и приложить некоторое усилие, чтобы удержать щит перед собой.

– Ритм, – услышал дроу свой собственный голос.

– Что?

– Реджис постучал рапирой по щиту, чтобы задать ритм для Бренора, и только ради этого, – объяснил Дзирт. – Он знал, что не может пробиться через совершенную оборону Бренора, поэтому он постучал по щиту, словно барабанщик, чтобы рассердить Бренора, заставить его изменить позицию.