Текст книги "Звездные войны"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

Соавторы: Патриция Рид (Рэде),Джордж Лукас,Мэтью Вудринг Стовер,Дональд Глут (Глют),Джеймс Кан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 94 страниц)

Глава 11

Анакин толкнул рычаги в тот же миг, когда зажглись зеленые огни. Ракетные двигатели рявкнули, захрипели и замолчали, Болид не сдвинулся с места. Мимо в песчаной завесе, какофонии рева и скрежета, сверкая металлом гладких боков, проносились машины. На стартовой площадке остались лишь двое – он и Бен Куадинарос, точно так же. зависший на месте.

Анакин закусил губу. Надо же было быть таким дураком: слишком мало дал топлива на плохо прогретые двигатели. Ничего, это все поправимо. В следующее мгновение он оставил трибуны и Куадинароса далеко позади.

Анакин вел преследование с одной-единственной мыслью, не беспокоясь ни о чем, кроме скопления сверкающих точек на мониторе, отмечавших положение других гонщиков. Вой моторов становился все выше и звонче, поверхность земли под кокпитом сливалась в пятна света и тени.

Впереди лежала пустыня, и Анакин выжимал из двигателей практически все, на что те были способны.

На горизонте поднялись скалы. Уже молено было разглядеть другие машины, блестящие металлические колесницы, летящие над песком. На прямой он их легко нагонит; снятые с космического истребителя «радон-ульцеры» привыкли и не к таким скоростями. Для его болида это была лишь разминка.

Догнав остальных, Анакин сбросил скорость, чтобы иметь пространство для маневра. Болиды шли плотной группой; придется попотеть на обгонах. Двоих он сделал, будто стоящих, – по большому радиусу обойдя обоих одновременно.

Следующим на повестке был тройкен Гасгано. Этот пропускать не любил.

Догнать многорукого Гасгано было нетрудно, вот перегнать его – совсем другое дело. Приближался Арочный каньон, и Анакин хотел пройти его так, чтобы никто не маячил у него перед носом. К сожалению, Гасгано хотелось того же. Он заметил Анакина, когда тот уже обходил справа, и чуть-чуть подрезал его, «захлопнув калитку». Анакин подождал и опробовал тот же прием, только слева. С тем же результатом – Гасгано не думал дремать. Так они и возились, как два крайта, гоняющиеся за одной вомпой-песчанкой.

Анакину удалось обмануть Гасгано только перед самым входом в каньон.

Поверхность трассы там резко уходила вниз, давая возможность для рискованного маневра. Анакин стал тормозить, показывая, что рисковать не возьмется. Гасгано тоже слепо сбросил скорость и первым нырнул вниз. Анакин толкнул рычаги от себя – что есть силы. «Радон-ульцеры» взвизгнули, машина рванулась вперед и вверх и, завалившись на правый бок, влетела в узкое устье каньона. Где-то внизу промелькнул перетормозивший Гасгано.

Анакин пролетел сквозь каньон, не заметив того, и вновь вырвался на открытое пространство. Далеко впереди гран Маухоник и Себульба боролись за первое место. Огромные двигатели красной машины были явно мощней, зато зеленый ГПЕ-3130 Маухоника был поманевренней. Что там произошло, Анакин видеть не мог, но Маухоник вдруг исчез в дымно-огненном вихре.

Теперь Себульбе угрожал только Ксельбри. Этот был осторожнее и хотел обойти лидера по широкой дуге сверху – как Анакин только что сделал Гасгано. Но дуг успел перекрыть ему путь. Ксельбри приотстал и принялся подбираться к противнику слева. Себульба его подпустил, даже дал догнать на полкорпуса, а потом из выхлопного отверстия его левого двигателя высунулся длинный язык пламени – наверное, дуг подкачал лишнего топлива – и лизнул обшивку двигателя Ксельбри. Последовал взрыв.

Себульба выровнял машину и вновь увеличил скорость.

***

Больше всего на. свете хотелось добраться до комментаторской кабины и оторвать комментатору обе его головы. Или вставить кляп – в оба рта.

Рядом Джар Джар донимал кого-то из зрителей в тщетной надежде: раз они так похожи внешне, может, обнаружится и родство душ. Они действительно походили друг на друга, но только внешне. Родства не находилось, горожанин терял терпение, вот-вот могла завязаться драка. Не обращая на них никакого внимания, Падме и Шми не отрывались от портативного монитора. Куай-Гон заглянул через их головы на экран: Ана-кина не было видно.

Из соседней ложи донесся знакомый хохоток. Уотто. Перехватив взгляд КуайГона, тойдарианец принялся делать недвусмысленные телодвижения. Джедай отвернулся.

Мимо трибун пролетел ярко-красный болид; рев толпы перекрыл рев мотора.

Томившийся в боксе вместе с дроидами Китстер погрозил кулаком вслед Себульбе.

Куай-Гон прикрыл глаза и стал искать в паутине Силы мальчишку: как будто нырнул в холодную темную воду.

Вновь взвыла толпа, где-то вдали обозначились силуэты машин; здесь, по эту сторону матрицы мира, они казались черными и очень горячими. Зубной болью заныли моторы. Еще два болида ушли на второй круг. Анакина все еще не было.

Но он оставался на трассе, далеко, почти за пределами восприятия. Если напрячься, то можно нащупать. Но тогда контакт неизбежен. Анакин должен справиться сам.

***

Еще три машины. Звук моторов накатился и растворился в тишине пустыни.

Четвертый болид, Икс-Эль 5115, свернул на пит-стоп; его двигатели дымились и мелко дрожали. Гонщик, крупный рептилеобразный ер'кит, привстал в кокпите и, размахивая руками, орал на механиков. Механики суетились. Но в суматохе к болиду подобрался маленький пит-дроид и его мгновенно засосало в воздухозаборник двигателя. Турбина выплюнула пит-дроида на выхлопе. С дроидом не случилось ничего, но с мотором можно было лишь распрощаться. Для Оди Мандрелла гонка закончилась.

***

Толпа приумолкла. И тут Р2Д2 восторженно заверещал.

Куай-Гон быстро открыл глаза.

– Вон он, – негромко сказал рыцарь.

***

На начало второго круга Анакин уже значительно приблизился к лидеру. Ему казалось, что он потихоньку исчезает, растворяется, сливается с машиной; он становился двигателями, сочленениями, силовыми кабелями, обшивкой. Он чувствовал боль и напряжение каждой заклепки и шва. Свистел ветер, отсекая его от прочих звуков, запирая в коробку белого шума. Оставались только он и машина, скорость и желание прийти первым.

Впереди уже изогнулся Арочный каньон. Безнадежно отстал Алдар Бидо.

Скользнул мимо и затерялся в песках позади Клегг Холдфаст. Он уже нагонял Теемто Пагалеса, когда раздались выстрелы. Сначала Анакин не обратил на них никакою внимания, и только когда возле самой его головы взвизгнула, срикошетив от кокпита, пуля, сообразил, что в скалах засели тускены и теперь развлекаются стрельбой по движущейся мишени. Машина Пагалеса завихляла, чиркнула по высокому гребню бархана, воздухозаборники глотнули песка, моторы мгновенно заглохли.

На прямом скоростном участке Анакин без особых проблем обогнал Элана Мака – у этого гонщика была относительно медленная модель КК.Т410Ц «Куртоб» – -и Хаббу Кии. Впереди Марс Гуо подбирался к Себульбе. Анакин заметил, как ду покопался в кокпите и что-то швырнул назад, прямо в левый двигатель машины Гуо. Раздался скрежет, поврежденный мотор задымил. Марс старался удержаться, но сопряжение двигателей нарушилось, левый мотор оторвался, а правый швырнул болид далеко за пределы трассы.

Тут решила закапризничать и машина Анакина. Пока он возился, разбираясь в чем дело, его обошли Мак и Кии, а следом за ними и Обитоки. А это уж совсем никуда не годилось.

Анакин догнал Элана Мака и легко обошел его. Он как раз подбирался к Хаббе Кии, когда Обитоки попытался пойти на обгон Себульбы. Хитрый дуг выждал, когда противник поравняется с ним, а затем сыграл с ним ту же шутку, что стоила гонки Ксельбри. Огненный сгусток из сопла его левого двигателя затянуло в воздухозаборник машины Обитоки. Топливо вспыхнуло моментально, двигатель разнесло, а сама гондола нырнула и зарылась носом в песок. В ущелье повисла завеса из песка, дыма и щебня.

Хабба Кии влетел в нее первым – слишком низко, слишком близко к поверхности. Его ослепило, он свернул не туда, и один из обломков двигателя Обитоки вспорол брюхо его болида, словно нож. Новый взрыв разметал по ущелью и машину, и ее пилота. Анакин был вторым, дым и песок ослепили точно так же. Острый зазубренный кусок металла вылетел из полутьмы, кусанул один из его «радон-ульцеров» и едва не снес мальчишке полголовы.

Вновь промелькнула трибуна, машины отправились на третий и финишный круг.

Анакин закрыл глаза и увидел Куай-Гона и Падме; глаза девочки-ангела черны от беспокойства, по лицу рыцаря ничего невозможно понять. Джар Джар просто зажмурился. Китстер восторженно прыгает в боксе возле Р2Д2. Глаза мамы полны бесконечного страха. Он видел их всех так же ясно, как будто стоял рядом с ними там, на трибуне…

Трибуна исчезла за поворотом. Впереди в призрачном мареве маячил яркокрасный болид. Интересно, когда дуг решит, что настало время покончить с Анакином раз и навсегда? Себульба знаком с этой трассой гораздо лучше него, даже, пожалуй, лучше всех гонщиков, и ему отлично известно расположение камер наблюдения. Он только не знает, что Анакин тоже выучил их наизусть.

Себульба резко бросил машину в сторону; их болиды чуть было не столкнулись.

Анакин в прошлый раз попался на этот фокус и, хотя тогда ему повезло больше, чем Ксельбри и Обитоки, испытывать судьбу вторично он не собирался.

Анакин задрал нос болида, отводя его от языка пламени. Слишком резко – его сбросило с трассы. Машина в щепки разнесла ограждение. Анакин запаниковал, вместо того чтобы сбросить скорость, он толкнул рычаги еще дальше. «Радонульцеры» глотнули топлива, перегрузка вжала мальчишку в сидение, земля по косой провалилась куда-то вниз.

Анакин осторожно выглянул из кокпита: он летел! Двигатели от космического истребителя наконец-то почувствовали себя в родной стихии и ликующе пели.

Далеко внизу промелькнула красная искра машины Себульбы. Анакин плавно повел болид на снижение. Так они и вырвались на простор пустыни. Лидером шел Анакин, сзади – Себульба.

Сдерживать дуга было совсем непросто, а тут, как на грех, забарахлил левый стабилизатор. Анакин мельком вспомнил, что именно возле него вертелся до старта Себульба. Двигатель задымил, протянув за собой длинную черную полосу дыма. Анакин мстительно хмыкнул, представив, как чихает и кашляет сейчас дуг. Но делать нечего, дорогу пришлось уступить.

Время и пространство быстро заканчивались. До финиша оставалось рукой подать, а гонку опять возглавлял Себульба. Анакин шепотом выругался.

Он переключил электронику барахлящего двигателя на резервный канал и, сдерживая штурвал одной рукой, начал вручную регулировать баланс топлива, поступающего по трубам в теле стилтоновых кабелей. Расход топлива увеличился почти вдвое: часть его в виде огнеопасного шлейфа развешивалась над пустыней позади болида. «Ну же!» – шептал Анакин, подпрыгивая от нетерпения. Второй двигатель чихнул, плюнул огнем и радостно загудел.

Машину перестало заваливать на бок. У мальчика возникло ощущение, что много лет он был хромым и вдруг выздоровел. Он победит! Это точно!

Анакин положил вторую руку на штурвал и быстро догнал красный болид.

Себульба заметил его издалека. Анакин испробовал все известные ему трюки, но – напрасно. Не думай, вспомнил он. Просто почувствуй. Его болид мягко повело налево – Себульба отреагировал моментально. Он выигрывал гонки дома, на Маластере, что ему Боонта Ив. Бело-голубой болид скользнул вправо.

Себульба откликнулся точно таким же маневром. Анакин вновь качнул машину влево, но в то мгновение, когда Себульба начал срезать ему трассу, резко дернул болид в противоположную сторону. «Радон-ульцеры» взвизгнули, но выдержали. Себульба все-таки заметил маневр, но было поздно. Машины сцепились стойками стабилизаторов. Теперь ни один, ни другой не мо остановиться так, чтобы второй не полетел вверх тормашками.

Так они пролетели Метта Дроп, мимо мелькнули пологие холмы. Впереди поднялась Большая Арена. Анакин зажмурился и рывком перевел рычаги в крайнее положение. Двигатели его машины зашлись воем. Стойка левого стабилизатора сломалась окончательно, заодно снеся и основной горизонтальный стабилизатор. Если бы Анакин не был пристегнут, его выбросило бы из кабины.

Себульбе досталось больше. Его двигатели пошли вразнос, на синхронизации можно было поставить жирный крест. Один из моторов превратил в пыль небольшую скалу. Второй просто взорвался. Кабели лопнули, гондолу сорвало с креплений, так что болид проскакал брюхом по горящим обломкам, пару раз перевернулся и воткнулся в песок. В зеркале заднего вида Анакин видел, как Себульба выбрался из покореженного кокпита вполне целый, только очень рассерженный и стал, отплевываясь и шипя, шлепать себя по тлеющим сзади штанам.

Насладиться зрелищем Анакину не пришлось. Потрепанные «радон-ульцеры» увлекли его машину вперед. Поворот, финишная прямая, непонятно, кто громче визжит, моторы или крепления кабелей. Клетчатый флаг. Все. Можно затормозить. Посмотреть на взбесившуюся толпу на трибунах. И внезапно понять, что только что стал самым молодым чемпионом в истории гонок.

Глава 12

Уотто не был похож на существо, наслаждающееся всеми благами жизни, – в отличие от высокой чернокожей девицы, что, пританцовывая, вышла от него, нагруженная пачками кредиток. Следом за девицей выскочил растрепанный коротышка с точно таким же грузом в руках и абсолютно идентичной ухмылкой на лице. уотто пыхтел, расставаясь с очередной суммой денег, и был, наверняка, бледен – по тойдарианским меркам, конечно. Во всяком случае, темно-синий цвет на его морщинистой физиономии сменился зеленовато-голубым.

Когда же он увидел источник всех своих несчастий, его лицо сменило множество красок, одна за другой по нему прошли полосы различных оттенков синего.

– Ты меня надул! – его тоненькие темно-синие лапки выписывали в воздухе жесты, означающие крайнее раздражение пополам с крайним отчаянием. – Ты знал, что мальчик победит. Ты почему-то это знал. Я в полном проигрыше.

– Это азартные игры, – напомнил ему Куай-Гон. – Случается и проиграть.

Просто сегодня не твой день. Доставь запчасти в ангар. Я зайду к тебе попозже и заберу мальчика.

– Нет, не заберешь! – взвился Уотто.

Может, Уотто и был жаден без меры. Может, он был склонен обсчитывать покупателей. Может, за ним числился длинный список скрытых пороков. Но вот трусом он никогда не был. И немедленно это доказал, воинственно сжав кулачки:

– Ты играл нечестно!

– Давай обратимся к Хаттам, – предложил Куай-Гон. – Уверен, они будут счастливы рассудить нас.

Да, одно дело надавать по шее распоясавшемуся чужаку, и совсем другое – объяснять местному Большому Папе, что не желаешь.выплачивать игровой долг.

Уотто вновь приобрел бирюзовый колер и уныло повис в воздухе, как воздушный шарик, из которого подвыпустили воздух.

– Забирай, – буркнул он, отворачиваясь от джедая. – Хватит с меня твоих фокусов…

Куай-Гон слегка поклонился. Учтиво до издевательства. Уотто горестно махнул лапкой. Если бы оба не были так заняты, то, наверное, заметили бы странную колючую металлическую сферу, что зависла в воздухе, нацелив на них объектив.

***

Понадобилось еще много времени, чтобы опустела Большая арена. Зрители разошлись по кабакам и кантонам праздновать выигрыш или заливать горечь поражения. Кто-то отправился в ущелье собирать обломки болида Себульбы – на сувениры. Сам Себульба явился, хромая на правую лапу, буркнул что-то в адрес Анакина и ушел, его больше никто не видел. Машины, или то, что от них осталось, растащили по боксам. Завтра ими займутся механики. Гонщики подошли поздравить нового чемпиона, обсудили между собой, негласно приняв и его в свое общество, подробности гонки, помянули недобрым словом Себульбу, пожалели о Хаббе Кии и разошлись. Анакин решил не спешить. В голове у него еще ревели моторы, а стоило закрыть глаза, как назад уносилась пустыня, ущелье и скалы, размазываясь в желто-бурые полосы.

Как хорошо, что болид практически не поврежден. Нужно лишь подправить стабилизаторы, заглушку и перебрать левый двигатель. Ну, и обновить краску.

Но это – потом.

Он поднял голову и улыбнулся Куай-Гону. Видишь, все получилось, хотел сказать он. Теперь у тебя все будет в порядке. Обещаю. Но оказалось, что язык едва поворачивается, так он устал. Рыцарь опустился рядом с ним на колени. Анакину нравилось, когда тот так делает, потому что тогда их лица оказывались на одном уровне: общаться было очень удобно. А если его сейчас еще и обнимут, он вообще окажется наверху блаженства. Мама, например, обнимает совсем не так, с мамой он – будто младенец, а Куай-Гон просто кладет свои тяжелые сильные руки на плечи, словно равному.

– Досталось тебе сегодня, – негромко сказал джедай, и мальчишка зажмурился от удовольствия, как детеныш маркота, почувствовав на плечах знакомую тяжесть. – Но ты все сделал как; надо.

Он стер с лица Анакина грязь. И опять, подумал мальчишка. Если бы это сделала мама, он почувствовал бы себя редкостно глупо и попытался сбежать, он же не маленький, в конце-то концов!

– Ну вот, – заметил Куай-Гон. – Совсем как новый. Можно идти к нашим женщинам.

И пригладил Анакину растрепанную шевелюру. Перед тем как отправиться к женщинам, пришлось сменить повязку на руке, а пока они этим занимались женщины сами пришли к ним. И тут уж не удалось избежать ни объятий, ни поцелуев. На радостях часть их досталась Куай-Гону. Тот мужественно перенес женский восторг, так что Анакин тоже решил потерпеть, только изредка морщил облупленный веснушчатый нос.

– Мы обязаны тебе, Ани, – улыбнулась ему Падме, и это была самая замечательная вещь, которая случилась за сегодняшнее утро.

Мама в очередной раз чмокнула его в щеку.

– Ма-ам!

– Ты замечательный, Ани, – сказала она. – Ты вернул надежду тем, кто отчаялся. Я очень тобой горжусь.

И снова чмокнула. Анакин сморщил нос.

Ну, ма-ам…

***

Оби-Ван выскочил из корабля, едва они показались из-за бархана.

– Я беспокоился, – сконфуженно признал он, забыв поздороваться и с трудом удерживаясь от порыва кинуться учителю на шею.

Куай-Гон помог Падме спешиться. Девчонка пробормотала слова благодарности и нога за ногу побрела к кораблю. Ее здорово укачало. Навстречу ей выскочили механики, пришедшие в экстаз при виде генератора. За механиками появился Панака и еще одна служанка. Просто целая делегация. Какое-то время джедаи наблюдали за разгрузкой. Потом Куай-Гон устало водрузился в седло.

– Я отлучусь, – сказал он и добавил, заметив, как помрачнел ученик: – Скоро вернусь. Просто одно незаконченное дело.

Можно было бы соврать, что ему надо вернуть животных, но Оби-Ван смотрел на него слишком встревоженно.

– Дело? – эхом откликнулся падаван.

Он хмурил брови.

– Я ненадолго…

Оби-Ван наконец успокоился и даже позволил себе улыбнуться.

– Учитель, почему я чувствую, что с нами полетит еще один несуразный инопланетянин? – спросил он.

Куай-Гон посмотрел на механиков. Те были слишком заняты.

– Мальчик, – поправил он ученика. – Это мальчик. Мы получили запчасти только благодаря ему. И это его кровь ты проверял вчера ночью.

Высоко в небе, незаметный в солнечном мареве, над кораблем висел роботразведчик.

***

Анакин шел домой вместе с мамой и Ц-ЗПО и думал о том, что все-таки здорово было натянуть Себульбе нос, теперь-то он перестанет так важно раздуваться при каждой встрече, правда, задирать и дразнить едва ли станет меньше. А когда протолкавшийся сквозь толпу Куай-Гон вытащил его из болида и поднял над толпой, усадив себе на плечо, Анакин в конце концов понял, что победил.

Почти. Но восторг проходил, и появлялись мысли, что теперь рыцарь сможет починить свой корабль, а значит, вскоре улетит с Татуина. А вместе с ним улетит Падме. Она поцеловала его на прощание, а он стоял и молчал, точно дроид без вокодера, потому что больше всего на свете хотел попросить их остаться. А потом они уехали к своему кораблю, им нужно было увезти генератор, и он хотел сказать, что сам все починит, он хорошо умеет чинить, хотя это и означало, что они отправятся в путь еще раньше. Но мама сказала, что он никуда не пойдет, разве что домой, а когда тебе девять лет, с родителями не спорят, даже если ты только что выиграл гонку Боонта Ив.

Куай-Гон сказал, что еще вернется, и что сегодня можно не ходить к Уотто, а делать все, что вздумается. И уехал. И Падме уехала вместе с ним и даже не оглянулась на прощание. Она села верхом на эопи позади Куай-Гона и обняла рыцаря за пояс, чтобы не соскользнуть с седла. Анакин подумал, что для того чувства, которое при этом больно укололо его, он пока не знает названия. Он даже не засмеялся, когда Джар Джар ловко вскочил на второго эопи и тут же свалился с него с другой стороны. Р2Д2 ободряюще побибикал, и гунган попробовал снова, на этот раз – удачно. Сам дроид уютно устроился на повозке вместе с ящиками с запасными частями.

Мама велела не отходить далеко от дома и пошла к Джире купить еды на ужин, И он побрел домой, а вокруг него кипела толпа. Его хлопали по плечу, махали ему руками, поздравляли, обнимали и даже поцеловали пару раз. Он отвечал на рукопожатия, улыбался, уворачивался от поцелуев и думал, что самое смешное заключается в том, что он еще сам не поверил до конца в собственную победу, хотя откуда-то знал, что придет первым. А самое грустное – в том, что скорее всего он никогда больше не увидит Падме. А он даже не успел отдать ей подарок…

Словно из-под земли, перед ним возник родианец, постарше него, но тоже не слишком взрослый. Может быть, родственник Вальда. Анакин смухлевал, пропищал родианец. А иначе гонку Боонта Ив ему не выиграть. Рабы вообще никогда ничего не могут выиграть… Анакин заткнул ему пасть кулаком, и они покатились по песку. Анакин месил противника со знанием дела, не думая теперь ни о чем, даже о том, насколько он зол. Даже о том, что его злость не имеет никакого отношения к противнику. Просто Падме даже не оглянулась…

А потом он почувствовал, что кто-то крепко взял его за шиворот и выдернул из драки. Анакин в запале попытался пнуть незваного миротворца. Не получилось.

Второй рукой Куай-Гон удерживал родианца. Некоторое время он молча смотрел на бойцов, потом скучным голосом сообщил, что желает знать, что тут произошло. Анакин объяснил, виновато, но все еще сердито. Куай-Гон перевел взгляд на родианца и спросил, по-прежнему ли тот считает, что Анакин «смухлевал». Пылая справедливым с его точки зрения гневом, родианец сказал, что да, считает. Куай-Гону пришлось разводить драчунов вторично.

Наконец рыцарь положил тяжелую ладонь на плечо Анакина и вывел мальчишку из собравшейся толпы. Он молчал, пока они не дошли до дома. Анакину нравилось, что джедай не убирал руки с его плеча. Ощущение было непривычное, но приятное. Тепло ладони успокаивало, в нем растворялись и злость, и досада, и даже печаль. Возле крыльца Куай-Гон опустился возле Анакина на колено, чтобы заглянуть мальчишке в лицо. Ана-кин подумал, что раньше не замечал, какой у рыцаря невеселый взгляд.

– Видишь, Ани, – его звучный голос тоже был печален. – Драка не изменила мнения твоего противника. Согласен ты с кем-то или нет, но нужно научиться считаться с их мнением. Или, по крайней мере, мириться с тем, что оно есть.

Куай-Гон вынул из-под пончо большой сверток.

– Это твое, – сказал он. – Я продал болид. Одному очень невежливому, но, тем не менее, весьма настойчивому дугу.

Позабыв про драку и ее причину, Анакин ворвался в дом. Следом бесшумно вошел Куай-Гон.

– Мам! Смотри, сколько денег! Мы продали мой болид! – он вывалил содержимое пакета ей на колени, наслаждаясь ее испуганным выражением. – Смотри, сколько у нас теперь денег! А болид я сделаю новый. Я знаю, как сделать его лучше этого! У йавов были две детали…

Шми заметила рыцаря. Она встала бы, но тяжесть на ее коленях и вертящийся волчком сын не позволили.

– И ты свободен, – добавил Куай-Гон. Мальчик замер на месте. Куай-Гон улыбнулся ему.

– Ты больше не раб.

– Ма-ам… – он не верил, просто не мог заставить себя поверить, что не ослышался. Слишком много случилось за сегодняшний день. – Ты слышала, мам?

Она слышала. И тоже не поверила сразу. Анакину хотелось крикнуть, чтобы она перестала смотреть на него так, но голоса не было. Он сглотнул колючий комок – почему всегда так не вовремя? Он даже сумел ухмыльнуться, как будто в новости не было ничего особенного.

– Это что, часть выигрыша? Куай-Гон усмехнулся в ответ:

– Скажем так: Уотто разучился играть.

Анакин прошелся бы колесом по комнате, но Шми обняла его. Не отпуская, повернулась к Куай-Гону.

– Вы возьмете его с собой? – спросила она. – Он будет… джедаем?

Куай-Гон помедлил, подбирая слова, но все же ответил.

– Наша встреча не была случайностью, – медленно сказал он. – Ничто не происходит просто так, – он усмехнулся, вспомнив поговорку из старой сказки. – Колесо плетет так, как хочется Колесу. Анакин, у тебя много Силы, но Совет может не принять тебя.

Анакин услышал то, что хотел услышать.

– Я буду джедаем! – заулыбался мальчишка. – Это значит, что я полечу вместе с тобой на твоем корабле?

– Стать джедаем не так просто, Анакин, – сумрачно возразил рыцарь. – А если тебе повезет, твоя жизнь будет тяжелой. Без наград, без сожаления и без жалости.

Анакин помотал головой, отметая возможные и далекие трудности с безрассудностью своего возраста.

– Но я хочу! – упрямо сказал он. – Я только об этом мечтал! Мам, можно?

Шми промолчала, вместо нее ответил Куай-Гон:

– Путь перед тобой, Анакин. Только тебе решать, идти или нет.

Мальчик с трудом оторвался от величественных картин, уже разворачивающихся перед его внутренним взором. С удивлением он обнаружил, что все еще стоит посреди комнаты у себя дома: глинобитные выщербленные стены показались ему такими скучными по сравнению с тем, что он только что видел.

– Я хочу, – повторил он.

– Тогда собирай свои вещи, – ответил джедай. – У нас мало времени.

Восторженный вопль услышали, видимо, и соседи. Анакин вырвался из рук Шми, немного попрыгал по комнате, зашибая табуретки, потом вновь подскочил к матери, обнял ее и побежал к себе. В дверях своей комнаты он остановился.

– А мама? – вдруг спросил он. – Она тоже свободна?

Рыцарь молчал. Анакин повернулся к Шми:

– Мам, ты поедешь с нами? Ну, ма-ам…

Куай-Гон и Шми переглянулись, и Анакин понял, каков будет ответ, еще до того как рыцарь заговорил.

– Я пытался освободить и ее, – сказал рыцарь. – Но Уотто не захотел.

– Но деньги…

Куай-Гон покачал головой.

– Там нет и четверти нужной суммы.

– Ани, мое место здесь, – негромко сказала Шми. – Здесь мое будущее. А тебе пришло время уходить. Я не могу пойти с тобой.

– Тогда я не поеду, – решил Анакин. – Я не хочу, чтобы все поменялось.

– Ани, тебе не остановить перемен, – улыбнулась Шми, – как не остановить восхода солнца. Прислушайся к своим чувствам. Что они говорят?

Уж лучше бы чувства молчали, подумал Анакин. Он знал, что поедет. Знал наверняка. Так же точно, как то, что хочет уехать.

– Я буду скучать по тебе, – прошептал он. Мама кивнула.

– Я люблю тебя, Ани, – эхом отозвалась она. – Теперь торопись. Собери свои вещи.

***

Анакин кидал в походный мешок свои вещи, не думая, что берет с собой. Как странно все получается. Он столько мечтал о том, чтобы кто-то пришел и открыл перед ним двери в иной мир. И вот он стоит на пороге, и дверь распахнута, и ничего не мешает шагнуть. Но он продолжает стоять, упорно цепляясь похолодевшими пальцами за края дверного проема, то ли в попытке остаться, то ли из боязни, что дверь закроется навсегда.

К реальности его вернули голоса в соседней комнате. Оказывается, он стоял, сжимая в руках набор инструментов, и смотрел в никуда. Анакин помотал головой, сунул набор в мешок и прислушался.

– Спасибо вам, – это мама.

– Я буду присматривать за ним. Даю слово, – голос рыцаря неожиданно потеплел, как ни разу раньше. – У вас все будет в порядке?

Анакин не расслышал, что ответила мама. В соседней комнате долго молчали, потом мама проговорила:

– Мы так недолго были вместе…

И вновь замолчала. Анакин с усилием заставил себя перестать слушать. Он оглянулся: что бы еще взять с собой. Вещей у него было немного, сборы не заняли времени. Но хотелось взять еще каменную статуэтку, которую он вместе с Китстером как-то выкопали из песка. И еще модель истребителя. А еще…

Нет, так нельзя. Иначе ему придется забрать с собой весь их дом. Напоследок он включил Ц-ЗПО.

– Ну, я уезжаю, – сообщил он андроиду. – Я свободен. Я улетаю на космическом корабле…

Слова звучали, как музыка, в его ушах. Ему хотелось вновь и вновь повторять их. Он вернется сюда, вдруг подумал Анакин. Он будет очень часто возвращаться сюда. Мама не успеет соскучиться.

– Масса Анакин, – сказал дроид. – Вы мой создатель, и я желаю вам успеха.

Хотя мне бы хотелось, чтобы я был чуть менее голый, чем сейчас.

– Прости, что не закончил тебя, – Анакин взял свой мешок. – Я скажу маме, чтобы она тебя не продавала.

– Продавала?… Меня? – Ц-ЗПО был шокирован, но Анакин уже выскочил из комнаты.

Прощание получилось коротким. Куай-Гон поклонился женщине на пороге и, не оборачиваясь, пошел прочь. Он слышал за спиной шаги мальчика. Анакин догонял его. Потом звук шагов прекратился. Рыцарь остановился и стал ждать, когда кончится то, что сейчас будет.

Анакин почти уже догнал его, когда, оглянувшись через плечо, увидел, что мама стоит на пороге и смотрит им вслед. Он не выдержал и побежал обратно.

– Мам, я не могу!

Шми Скайуокер отодвинула от себя сына, но пока еще не отпускала.

– Ани, бывает так, что думаешь, будто не можешь чего-то сделать, а потом просто делаешь, вот и все. Я знаю, какой ты у меня сильный. Я знаю: ты можешь.

Анакин проглотил слезы, он считал, что она не права, он вовсе не сильный, но мама сказала, что он должен пойти, она так решила, и он должен идти, даже если уже передумал.

– Мы еще увидимся? – шепнул он.

– А что говорит тебе сердце? – спросила она в ответ.

Он помотал головой.

– Я не знаю… Да. Я думаю – да. Мама кивнула.

– Значит, так и случится. Иди.

Через его голову она посмотрела на стоящего в стороне рыцаря. Куай-Гон терпеливо ждал, ни словом, ни жестом не вмешиваясь в их прощание. Рыцарь думал, что неизвестно: хорошо или плохо, что мальчика он забирает так поздно. Бывало по разному. Чаще родители отдавали детей без возражений, утешаясь, что те вырастут в Ордене. Иногда приходилось уговаривать, убеждать, и нельзя было предсказать, подействуют ли уговоры. Иногда приходилось отступать чуть ли не с боем. Он сознательно избегал принимать в этом участие.

– Я стану джедаем, – голос Анакина сорвался, но мальчик откашлялся и продолжал говорить. – Я вернусь и освобожу тебя. Я обещаю.

Мама наклонилась и поцеловала его.

– Неважно, где ты окажешься, моя любовь всегда будет рядом с тобой, – шепнула она ему на ухо. Ему стало щекотно, и он улыбнулся, почесав ухо плечом. – А теперь: будь смелым и не оглядывайся назад.