Текст книги "Звездные войны"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

Соавторы: Патриция Рид (Рэде),Джордж Лукас,Мэтью Вудринг Стовер,Дональд Глут (Глют),Джеймс Кан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 94 страниц)

Он посадит корабль.

Он спасет друзей.

Его воля и Великая сила – иного быть не может.

Часть вторая
ИСКУШЕНИЕ

Тьма великодушна и терпелива.

Это тьма роняет семена жестокости в справедливость, подмешивает презрение в сочувствие, отравляет любовь сомнением.

Тьма может быть терпелива, потому что малейшая капля дождя оживит семена и те дадут всходы.

Дождь придет, семена взойдут, ибо тьма есть почва, на которой они растут, а сверху уже сгущаются тучи. Тьма ожидает за звездой, которая дает свет.

Терпение тьмы безгранично.

Со временем сгорают даже звезды.

Глава 8

ИЗЪЯН

Щурясь от ветра, который трепал ему плащ, Мейс Винду одной рукой держался за рифленую ручку люка, стоя на открытом борту канонерки. Второй он прикрывал глаза от блеска одного из орбитальных зеркал, концентрирующих дневной свет на поверхность столицы. Зеркало неторопливо разворачивалось, и на цель канонерки ложилась тень.

Эту цель – посадочную платформу в обширной индустриальной зоне – отмечал косой столб черного дыма и белого пара, протянувшийся до верхних слоев атмосферы, столб, который только сейчас начал редеть и размазываться грязным пятном стратосферными ветрами.

Канонерка мчалась над бездонными каньонами из пермакрита и дюрастила, формирующими ландшафт Корусканта, она летела к индустриальной зоне по прямой, невзирая на правила дорожного движения. С тех пор как Сенат официально подтвердил военное положение, по темнеющим небесам столицы путешествовали лишь военные корабли, транспорты Ордена и суда экстренных служб.

Канонерка проходила по всем трем категориям.

Мейс уже видел разбитый корабль – то, что от него осталось, – лежащий на обугленной платформе далеко впереди: кусок корабля, фрагмент, менее трети того, что было флагманом Торговой федерации. Он все еще горел, хотя пять пожарных команд при поддержке армейских саперов поливали его пламегасящей пеной.

Винду покачал головой. Опять Скайуокер. Избранный.

Кто ж еще мог посадить эту развалину? Кому еще могло прийти в голову?

Завывая репульсорами, канонерка зашла на торопливую посадку. Мейс выпрыгнул наружу до того, как она прикоснулась к платформе, и махнул пилоту, чтобы ждал. Пилот, безликий в белом глухом шлеме, поднял сжатый кулак в знак согласия.

Разумеется, лицо у пилота имелось. Под армированным шлемом он скрывал черты, которые Мейс Винду чересчур хорошо помнил.

И которые, среди всего прочего, напоминали магистру, что однажды он мог остановить графа Дуку, но не сумел.

Спасатели развернули аварийный трап, и вскоре Верховный канцлер Кос Палпатин, Оби-Ван Кеноби и Анакин Скайуокер стояли на платформе рядом с догорающими обломками корабля; следом десантировался несколько потрепанный дроид Р2.

Мейс торопливо зашагал им навстречу.

Накидки Палпатина обтрепались по подолу, и кое-где их украшали подпалины; сам канцлер, похоже, был слаб и истощен, потому что навалился Скайуокеру на плечо. Мастер Кеноби выглядел еще хуже: из-под корки, запекшейся на волосах, тонкой струйкой текла кровь.

По контрасту с ними, Скайуокер каждой черточкой походил на героя-любимца прессы, каким ему и полагалось быть. Он возвышался над спутниками, как будто ухитрился подрасти за те несколько месяцев, которых его Мейс не видел. Волосы разлохмачены, щеки пылают лихорадочным румянцем, глаза блестят, каждое движение отмечено грацией прирожденного бойца. Но появилось и кое-что новенькое: в том, как он держит голову, или в том, как лежит на его плече рука Палпатина, так, словно ей там самое место… Или что-то еще, менее явное. Новая уверенность, новая легкость. Аура внутренней силы.

Присутствие.

Скайуокер отличался от того задумчивого молодого человека, которого пять стандартных месяцев назад Совет послал на Внешние территории.

– Канцлер, – обратился к Палпатину Винду. – Как вы себя чувствуете? Вам необходим визит к врачу?

Он указал на ожидающую канонерку.

– У меня имеется полностью укомплектованная операционная…

– Нет-нет, лишние хлопоты, – слабым голосом отозвался Палпатин.Благодарю вас, мастер Винду, но я здоров. И вполне цел, благодаря моим спасителям.

Мейс кивнул.

– Мастер Кеноби? Анакин?

– В жизни не чувствовал себя лучше, – сказал Скайуокер.

Выглядел он именно так. Кеноби только плечами пожал, но, прикоснувшись к голове, легонько сморщился.

– Шишка, – пояснил он. – А хирурги гораздо нужнее другим.

– Очень нужны, – Мейс помрачнел. – Мы даже приблизительно не подсчитывали гражданские потери.

Он махнул канонерке, и та умчалась к огненному зареву.

– Челнок уже в пути. Мы доставим вас в Сенат через какой-нибудь час. Прессу уже известили, что вы захотите сделать заявление.

– Хочу. Да, хочу разумеется, – Палпатин дотронулся до руки Винду. – Вы всегда необычайно полезны, мастер Винду. Спасибо.

– Для джедаев большая честь служить Сенату. Возможно, на слово Сенат было сделано легкое ударение. Мейс аккуратно освободился от руки канцлера и посмотрел на Оби-Вана.

– Есть о чем доложить, мастер Кеноби? Что с генералом Гривусом?

– Там был граф Дуку, – вмешался Скайуокер; на лице его была написана гордость пополам с озабоченностью, насколько сумел определить Мейс – Теперь он мертв.

– Мертв? – Винду перевел взгляд с Анакина на Оби-Вана и обратно. – Это верно? Вы убили графа Дуку?

– Мой юный друг чересчур скромен, это он убил графа Дуку, – Кеноби с улыбкой потрогал голову. – Я… вздремнул.

– Но…

Мейс не знал, что сказать. Для Сепаратистов Дуку – то же самое, что Палпатин для Республики; центр гравитационного поля, связывающего спираль Галактики. Убрать Дуку – развалить Конфедерацию, она разлетится за несколько недель.

Даже дней.

Мейс повторил:

– Но…

Он не мог придумать, что сказать и сделать дальше.

Новость была настолько невероятной, что он чуть было – почти, но не совсем, – не улыбнулся.

– Это, – произнес он, – лучшая весть, какую я слышал с…

Магистр недоверчиво покачал головой.

– Даже вспомнить не могу. Анакин, как тебе удалось?

Молодой Скайуокер вдруг смутился; новообретенная уверенность обрушилась, как перегруженный попаданиями дефлектор, и вместо того чтобы встретить взгляд Мейса, Скайуокер воровато покосился на канцлера. У Винду не возникло ощущения скромности. Темнокожий магистр тоже взглянул на Палпатина, воодушевление поблекло, перемешиваясь с недоумением и подозрительностью.

– Это были чрезвычайно… экстраординарные действия, – вежливо пояснил канцлер, не замечая пристального взгляда прищуренных глаз Винду.Разумеется, в бою на мечах я полный профан, но на мой неопытный взгляд, граф был… чересчур самоуверен. Особенно после того, как столь ловко избавился от магистра Кеноби.

Оби-Ван покраснел, Скайуокер – тоже и значительно сильнее.

– Наверное, юный Анакин был более… высоко мотивирован, – продолжал как ни в чем не бывало Палпатин, окидывая молодого человека ласковым взглядом.В конечном счете Дуку сражался для того, чтобы убить врага, тогда как Анакин дрался, чтобы спасти… если я могу присвоить себе такую честь… друга.

Мейс помрачнел. Хорошие слова. Наверное, искренние, но от этого они не стали нравиться больше.

Никому в Совете Ордена не нравились дружеские отношения Скайуокера с Верховным канцлером. Мейс не раз беседовал на эту тему с Кеноби, еще когда Анакин ходил в падаванах, а сейчас не слишком обрадовался, услышав, как Палпатин говорит за юного джедая, который, похоже, не был готов говорить сам за себя.

Мейс сказал:

– Уверен, Совету будет весьма интересно выслушать твой подробный отчет, Анакин.

На слове подробный Винду сделал особое ударение.

Скайуокер нервно сглотнул, а затем, так же внезапно, как слетела, вокруг него восстановилась аура хладнокровной уверенности.

– Да. Да, конечно, мастер Винду.

– А еще мы должны доложить о побеге Гривуса, – вставил Кеноби.Изворотлив по обыкновению.

Винду посмотрел канцлеру прямо в глаза.

– Лучшего шанса заключить мир нам не выпадет. Мы можем прекратить войну.

Пока Палпатин отвечал, Мейс Винду обратился к Великой силе.

Мир вокруг стал кристально-прозрачным, обратившись в драгоценный камень с трещинками и сколами неверных действий. Таков был особый дар Мейса Винду: видеть, как в матрице мира соотносятся друг с другом события и живые существа, отыскивать грани, на которых действия можно обратить на пользу, предчувствовать удар в лучшем направлении. Винду не понимал значения структуры, густые тучи, которые поднялись после возрождения ситхов, затрудняли восприятие. Но уязвимую точку Мейс всегда видел ясно.

Вовсе не сразу, а затем – скрепя сердце, – Мейс поддержал идею тренировать Анакина Скайуокера, которая противоречила тысячелетней традиции Ордена. В структуре Великой силы он увидел подтверждение догадки Куай-Гона: юный раб с Татуина и есть тот самый Избранный, рожденный принести равновесие. Мейс оспаривал решение Совета сделать Оби-Вана Кеноби магистром и поручить обучение Избранного непроверенному учителю, так как уникальное восприятие показало ему мощные линии предназначения, которые к худу или добру связали жизни этих двоих. В день избрания Палпатина Мейс увидел, что сам канцлер – уязвимая точка невообразимого значения. Человек, от которого зависела судьба всей Республики.

Теперь же он видел всех троих вместе посреди хитроумной решетки из трещин, изъянов и неверных ходов.

Анакин каким-то образом оказался стержнем, осью, центром весов с Оби-Ваном на одной стороне, Палпатином – на другой и Галактикой – в равновесии. Но темное пятно на Великой силе мешало разглядеть будущее: прорисовывался лишь смутный намек. Баланс был столь неустойчив, что Мейс не мог предугадать, что получится, если даже легонько толкнуть чашу весов. Любое смещение в любую сторону вызовет хаотическое качание. Произойти может все.

Все что угодно.

А от сети трещин, что связывает всех троих, веет темной стороной.

Винду запрокинул голову и посмотрел на небо, на падающую звезду челнока, который спускался на платформу сквозь темнеющий день.

– Боюсь, мир на повестке дня не стоит, пока Гривус на свободе,печально говорил тем временем канцлер. – Дуку – единственный, кто сдерживал чудовищную страсть генерала к резне. Без графа Гривус примется неистовствовать по всей Галактике. И я боюсь, что эта война не то что далека от окончания, но и вот-вот обернется настоящим бедствием.

– А что с ситхом? – поинтересовался Оби-Ван. – Смерть Дуку должна была по меньшей мере положить начало ослаблению тьмы, но вместо этого мрак еще больше сгустился. Опасаюсь, что учитель Йода прав в своих прозрениях. Он утверждал, что Дуку – скорее ученик ситха, но не учитель.

Мейс направился к доку для небольших кораблей, где должен был приземлиться челнок Храма, остальные последовали за темнокожим магистром.

– Если ситх действительно еще существует, то в свое время он проявит себя. Они всегда так поступали, – Винду надеялся, что Оби-Ван поймет намек и умолкнет: у Мейса не было никакого желания открыто обсуждать их расследование в присутствии Верховного канцлера.

Чем меньше Палпатину известно, тем лучше.

– Гривус – загадка поинтереснее, – продолжал он. – Канцлер, генерал с вами милостиво обошелся, а милость не входит в число его добродетелей. Мы все радуемся, что он пощадил вас, но я не могу избавиться от вопроса – почему?

Палпатин развел руками.

– Могу лишь предположить, что Сепаратисты предпочли видеть меня заложником, а не мучеником. Хотя сказать наверняка невозможно. Может быть, это был генеральский каприз. Он известен своей непредсказуемостью.

– Может быть, вожди Сепаратистов могут сдержать его в обмен на некоторое… – взгляд Мейса лениво уплыл в точку где-то над головой канцлера,-…здравомыслие.

– Абсолютно исключено, – Палпатин расправил плечи, отряхнул накидку.Мирные переговоры с Конфедерацией – а они законное правительство восставших миров – будет рассматриваться как эквивалент поражения в войне! Нет, мастер Винду, эту войну можно закончить лишь одним способом. Безусловной сдачей противника. А пока жив Гривус, такого не произойдет.

– Что ж, – сказал Мейс. – Значит, джедаи сделают поимку Гривуса первоочередной задачей.

Он посмотрел на Анакина и Кеноби, вновь – на Палпатина. Наклонился к уху канцлера, понизив голос, в котором прозвучала легкая – совсем легчайшая – нотка подозрительности и предупреждения:

– Эта война уже затянулась. Мы отыщем генерала, и война будет окончена.

– Я в том не сомневаюсь, – отозвался Палпатин, очевидно ничего не заметив. – Но нам не следует недооценивать изощренности Сепаратистов. Возможно, что сама война – лишь очередной их ход, – добавил канцлер с элегантной, понятной четкостью, – в некоей игре большего масштаба.

***

Пока челнок медленно разворачивался над посадочной площадкой, принадлежащей лично Верховному канцлеру, в здании Сената, Оби-Ван заметил, что Анакин притворяется, будто не смотрит в иллюминатор. На платформу вышла небольшая группа сенаторов, и Анакин отчаянно пытался выглядеть так, будто не ищет жадно среди них знакомое лицо. Напрасные старания секретности: Скайуокер излучал возбуждение в таком спектре, что Великая сила доносила до Оби-Вана барабанный бой его сердца.

Кеноби беззвучно вздохнул. Он великолепно знал, чье именно лицо надеется увидеть его бывший ученик.

Когда челнок коснулся площадки, из-за плеча Анакина высунулся мастер Винду и сделал почти невидимый жест, на который Оби-Ван столь же незаметно ответил; но когда Палпатин, Анакин и Р2 спустились к толпе доброжелателей, Кеноби задержался в шлюзе.

Анакин остановился, оглянулся.

– Вы идете?

– У меня скверно получается общаться с политиками, – с обычной тенью улыбки признал Оби-Ван. – Я лучше доложусь Совету.

– Может, мне тоже следует быть там?

– Не нужно. Это будет не официальный доклад. Кроме того… – Кеноби кивнул на скопление репортеров и операторов Голографической сети, – кому-то надо быть мальчиком с плаката.

У Анакина болезненно дернулась щека.

– Мужчиной с плаката.

– Именно так, именно так, – Оби-Ван негромко хмыкнул. – Иди же к своим почитателям, мужчина с плаката.

– Минуточку… но вся эта операция – ваш замысел. Вы ее спланировали. Вы провели спасение. Ваша очередь принимать поклоны.

– Нет, так легко ты не отделаешься, мой юный друг. Без тебя я не сумел бы даже добраться до флагмана. Ты убил графа Дуку и одним взмахом спас Верховного канцлера… и все это время, пусть меня простят за добавление, тащил некоего побитого старого магистра, пребывающего без сознания, на спине. Не будем уже говорить о посадке, которая отвечает всем стандартам невозможного во всех летных инструкциях на следующее тысячелетие.

– Только потому, что вы меня учили, учитель…

– Отговорки! Ты – герой. Иди и проведи день своей великой славы с… – Кеноби позволил себе пренебрежительно кашлянуть. – Политиками.

– Не надо, учитель, вы мой должник. И не за спасение вашей шкуры в десятый раз…

– Девятый раз. Като Неймодия не считается, ты сам был во всем виноват,Оби-Ван помахал на прощание рукой. – Увидимся завтра утром на инструктаже по Внешним территориям.

– Ну… ладно. Только сегодня, – Анакин рассмеялся, махнул рукой и побежал догонять Палпатина, пробирающегося между сенаторами с легкостью, схожей со смазанным маслом транспаристилом, политика с большим стажем.

Люк шлюза закрылся, челнок взлетел, а улыбку Оби-Вана как стерло, когда Кеноби повернулся к Мейсу Винду.

– Вы хотели поговорить со мной.

Винду подошел к иллюминатору, возле которого остался стоять его младший соратник, кивнул на посадочную площадку.

– Об Анакине. Мне не нравятся его отношения с Падпатином.

– Мы уже обсуждали их раньше.

– Между ними что-то есть. Что-то новое. Я почувствовал в Великой силе, – Мейс говорил прямо и мрачно. – Очень мощное ощущение. Невероятно опасное.

Кеноби развел руками.

– Я доверяю Анакину свою жизнь.

– Я знаю. Я бы только хотел, чтобы вы смогли и канцлеру доверить жизнь Анакина.

– Да, – Кеноби нахмурился. – Политика Палпатина… временами сомнительна. Но он испытывает к Анакину горячую любовь старого дядюшки к обожаемому племяннику.

Мейс уставил в иллюминатор.

– Канцлер любит власть. Если у него есть другие страсти, то я их не вижу.

Оби-Ван недоверчиво покачал головой.

– Вспоминаю, как не так давно вы входили в число его страстей. Некоторым образом.

– Все меняется, – угрюмо откликнулся мастер Винду.

Они пролетали над городом, в котором вместо высоких, сверкающих на солнце зданий, где обитали живые существа, теперь дымились руины. Они направлялись к Храму, переполненному воспоминаниями о многих джедаях, которые так и не вернулись с войны. Оби-Ван не мог не согласиться, что все меняется.

Помолчав немного, он сказал:

– Чего вы от меня хотите?

– У меня нет понимания. Ты знаешь мои возможности, я не всегда могу интерпретировать то, что вижу. Будь настороже. Будь внимателен к Анакину и берегись Палпатина. Ему нельзя доверять, а его влияние на Анакина опасно.

– Но Анакин – Избранный…

– Тем больше причин опасаться чужого влияния. Мы получили косвенные доказательства, что Сидиус вхож к Палпатину.

Оби-Вану вдруг стало трудно дышать.

– Вы уверены? Мейс качнул головой.

– Ни в чем нельзя быть уверенным. Но этот рейд… взять в плен канцлера мог только кто-то из ближнего круга. Расчет времени… Мы едва-едва успели, мастер Кеноби. Информация, которую вы с Анакином раскопали… мы отследили ситха до заброшенной фабрики, неподалеку от того места, где Анакин посадил крейсер. Когда началась атака, мы следили за ситхом в туннелях нижнего уровня.

Мейс уставился в иллюминатор на комплекс жилых зданий, доминирующих над западным горизонтом

– След привел на подуровневые этажи здания Пятисотлетия Республики.

Пятисотлетие Республики был самым примечательным адресом на планете. В его обитатели входили лишь невероятно богатые или невероятно влиятельные, от Райтта Сейнара из «Сейнар Системc» до самого Палпатина. Оби-Ван мог сказать только:

– О-о…

– Нам пришлось признать возможность – вероятность – того, что Дуку сказал на Геонозисе правду. Что Сенат находится под влиянием – под контролем – Дарта Сидиуса. И так продолжалось годами.

– Вы…, – Оби-Вану пришлось сглотнуть, прежде чем он сумел продолжить дальше. – Вы подозреваете кого-нибудь?

– Слишком многих. Нам известно лишь, что Сидиус прямоходящий, двуногий, приблизительно человеческого сложения. На ум сразу приходит Сате Пестаж. Но и Масса Амедду мне тоже сложно вычеркнуть из списка. Ситх может прятаться среди Алой Гвардии. Откуда нам знать?

– Кто занимается этим вопросом? – спросил Оби-Ван. – Я был бы счастлив помочь, мои возможности не столь велики, как у некоторых, но…

Мейс опять покачал головой.

– Допрашивать личных помощников и персонал Верховного канцлера? Невозможно.

– Но…

– Палпатин ни за что не позволит. Хотя ему можно не говорить… – Мейс упрямо смотрел в иллюминатор. – Я не уверен даже, что он верит в существование ситха.

Оби-Ван растерянно заморгал.

– Но… как он может…

– Посмотри с его точки зрения. Единственное доказательство мы имеем со слов Дуку. А граф сейчас мертв.

– Ситх на Набу… забрак, который убил Куай-Гона…

Мейс пожал плечами.

– Уничтожен. Ты это знаешь лучше других… Отношения с кабинетом Верховного канцлера… напряженные. У меня сложилось ощущение, что Палпатин потерял доверие к джедаям. И я на сто процентов уверен, что я потерял доверие к нему.

– Но у него нет права вмешиваться в расследование Ордена… – Кеноби нахмурился, растеряв уверенность. – Или есть?

– Сенат передал ему слишком много полномочий. уже трудно сказать, какие права ему принадлежат, а какие нет.

– Это плохо?

Мейс Винду выпятил челюсть.

– Единственно, почему Палпатин вне подозрений, это потому, что он уже управляет Галактикой.

– Но мы почти наступаем ситху на пятки, – медленно произнес Оби-Ван.Это же хорошая новость. Я подумал, что можно воспользоваться дружбой Анакина с Палпатином… Скайуокера он послушает, как никакого другого джедая. Их дружба – благо, а не опасность.

– Нельзя ему говорить.

– Прошу прощения?

– В Совете только мы с учителем Йодой знаем, как далеко все зашло. А теперь еще и ты. Я решил поделиться с тобой, так как лучше тебя никто не присмотрит за Анакином. Наблюдай за ним. Больше ничего.

– Мы… – Оби-Ван растерялся. – У нас нет секретов друг от друга.

– Значит, один появился, – Винду переплел пальцы так крепко, что хрустнули костяшки. – Скайуокер, возможно, один из самых могущественных ныне живущих джедаев и набирает силу. Но он не стабилен. Сам знаешь. Все мы знаем. Вот почему мы еще не сделали его магистром. Нужно держать его подальше от Совета, несмотря на его необычайную одаренность. А пророчество джедаев… не абсолютная истина. Чем меньше замешан Палпатин, тем лучше.

– Но… – Оби-Ван замолчал.

Он думал о том, сколько раз Анакин ослушивался приказов. Думал о несокрушимой верности Анакина к тому, кого он считал своим другом. Думал об опасности, которую представляет канцлер, если среди его советников прячется ситх…

Мастер Винду прав. Эту тайну Анакину доверить нельзя.

– Что же мне ему сказать?

– Ничего не говори. Я чувствую, как его окутывает тьма. Вас обоих.

– Как и все вокруг нас, – напомнил Кеноби. – Тьма коснулась всех нас, мастер Винду. Даже вас.

– Я прекрасно это знаю, Оби-Ван.

На секунду Кеноби увидел тень, замутившую измученное лицо корунского магистра. Затем Мейс отвернулся.

– Возможно, – продолжал Винду, – нам придется выступить против Палпатина.

– Выступить против…

– Если им управляет ситх, другого выхода, возможно, не существует.

Тело Оби-Вана разом потеряло чувствительность. Происходящее казалось нереальным. Беседа происходила где-то в другой реальности.

– Тебя здесь не было, – Мейс Винду без выражения разглядывал собственные ладони. – Ты вел бои на Внешних территориях. Ты не знаешь, на что это похоже – улаживать мелкие домашние свары жадных дураков и хапуг из Сената, иметь дело с постоянными циничными и безжалостными маневрами стремящегося к еще большей власти Палпатина. Канцлер отхватывает кусок за куском от нашей свободы и перевязывает раны крошечными лоскутами безопасности. А чего ради? Посмотри на планету, Оби-Ван! Мы отдали почти все… ну и как, безопасно тут?

У Кеноби сжалось сердце. Перед ним был не тот Мейс Винду, которого он знал и которым восхищался; как будто темный сгусток отравил не только Великую силу, но и Мейса, а возможно, заронил сомнения и вызвал разногласия среди членов Совета.

Тьма снаружи наиболее опасна, когда джедай ее подкрепляет тьмой внутри.

Оби-Ван боялся узнать, что по его возвращению дела только ухудшатся, но даже в самых мрачных фантазиях не предполагал, что дело обстоит настолько плохо.

– Мастер Винду… Мейс. Мы пойдем к учителю Йоде вместе, – твердо заявил Кеноби. – И втроем сумеем что-нибудь придумать. Обязательно. Вот увидите.

– Возможно, что уже слишком поздно.

– Возможно. Но возможно, и нет. Можно делать лишь то, что можно, Мейс. Один мудрый джедай сказал мне однажды: «Нам не обязательно побеждать. Все что нужно нам, это сражаться».

Лицо магистра с планету Харуун Кэл разгладилось, и когда Мейс взглянул Оби-Вану в глаза, уголки его губ дернулись, обещая когда-нибудь растянуться в улыбку – печальную, вымученную, но все же улыбку.

– Кажется, – медленно произнес Мейс Винду, – я позабыл о том джедае. Благодарю за напоминание.

– Это самое малое, что я мог сделать, – радостно подхватил Кеноби, хотя на сердце его остался неприятный осадок.

Воистину все меняется.

***

Сердце Анакина было готово выскочить из груди, но Скайуокер прилежно улыбался, кивал и пожимал руки – отчаянно стараясь пробиться сквозь толпу к знакомому роботу-секретарю с золотистым корпусом; дроид топтался позади сенаторов, вскинув в приветственном жесте манипуляторы.

Ее здесь не было. Почему ее здесь нет?

Должно быть, что-то случилось.

Анакин твердо знал, что с ней что-то произошло. Несчастный случай, болезнь или же она находилась в одном из тех зданий, что пострадали от падающих обломков… Может быть, она сейчас в ловушке, может быть, ранена, может быть, задыхается, зовет его, может быть, ее обступают языки пламени…

Прекрати, одернул Анакин сам себя. С ней все в порядке. Если бы что-то стряслось, он бы знал. Даже в самом дальнем уголке Внешних территорий он бы понял.

Так почему же ее здесь нет?

Что-то…

У Скайуокера перехватило дыхание. Он не мог дышать. Не мог думать.

Что-то изменилось? С ней?

В ней?

Он умудрился отделаться от липких влажных объятий Тундры Доумейи и настойчивых приглашений посетить его глубоководный особняк на Мон Каламари и увернулся от сенатора с Маластара Аск Аака.

Он стремился совсем к другому сенатору.

Р2-Д2 гудел, свистел и чирикал в свое удовольствие, когда Анакину наконец удалось высвободиться из толпы потных, хватающих его за разные части тела политиков. Ц-ЗПО возмущенно отворачивался от маленького астродроида.

– Ты преувеличиваешь! Перестань хвастать! На тебе нет ни царапины.

– Пъюти-фъютъ, би-un бип – несколько сконфуженно отозвался астромеханик.

Ц-ЗПО пропустил сквозь вокодер легкий статический разряд, звук напомнил неодобрительное фырканье.

– Вот в этом я согласен, тебе давно требуется настройка. И, если можно так выразиться, ванна.

– ЗПО…

Скайуокер подошел к роботу-секретарю, которого собрал в детской их с мамой дома на Татуине, роботу, который все его невеселое детство был ему помощником и другом, роботу, который служил любимой женщине…

Ц-ЗПО все эти месяцы был с ней рядом, видел ее каждый день, дотрагивался до нее, может быть, даже сегодня… Анакин слышал эхо ее запаха от металлического корпуса дроида и едва мог дышать.

– О, хозяин Анакин! – воскликнул робот-секретарь. – Я так рад видеть, что с вами все в порядке! Такое беспокойство, когда друзья долго не появляются! О, только вчера я говорил сенатору… или это было на той неделе? Время так быстро бежит, как вы думаете, вы сможете отрегулировать мои настройки, пока вы…

– ЗПО, ты видел ее? – Анакин изо всех сил старался не закричать во все горло, поэтому с губ сорвалось сиплое карканье. – Где она? Почему ее здесь нет?

– О, ну да, да, конечно. Официально сенатор Амидала загружена делами, – безмятежно сообщил робот-секретарь. – Она на весь день удалилась в посольство Набу, чтобы просмотреть акт о безопасности и подготовиться к завтрашним дебатам…

Анакин чуть не задохнулся от нехватки воздуха. Ее здесь нет, она не пришла, не встретила его из-за каких-то там дебатов?

Сенат. Он ненавидел Сенат. Ненавидел в нем каждую деталь.

Глаза застлала розовая дымка. Это самовлюбленные, узколобые, грязные говоруны… Он сделает Галактике одолжение, если прямо сейчас отправится туда и…

– Погоди-ка…– пробормотал он, приходя в себя. – Ты сказал «официально»?

– О да, хозяин Анакин, – многозначительно ответил робот-секретарь.Таков мой официальный ответ на любые сегодняшние запросы о месте нахождения сенатора. Весь день.

Кровавая дымка растаяла, оставив лишь солнечный свет и опьяняюще свежий воздух. Анакин улыбнулся.

– А неофициально?

Протокольный дроид нагнулся к самому его уху и заговорщицки прошептал:

– Неофициально она ждет в зале.

Его словно молнией ударило. В хорошем смысле. В самом лучшем смысле, какой только существовал с момента рождения Вселенной.

Ц-ЗПО легонько кивнул на толпу сенаторов и репортеров.

– Она решила, что лучше будет избежать… э-э… публичных сцен. А также она велела мне передать, что считает, будто вы оба сумеете избежать… публичных сцен… весь сегодняшний день. И, возможно, всю ночь.

– ЗПО! – Скайуокер испытывал неразумное желание глупо захихикать. – Ты что это предлагаешь?

– Не уверен, что могу сказать. Я лишь следую инструкциям, полученным от сенатора.

– Ты…– Анакин тряхнул головой, не удержав улыбки, от которой у него чуть было не лопнули щеки. – Ты потрясающий.

– Благодарю вас, мастер Анакин, хотя похвалу следовало вознести…Ц-ЗПО насколько мог грациозно поклонился,-…моему создателю.

Скайуокер мог только ухмыльнуться в ответ. Золотистый робот-секретарь положил металлическую ладонь на «голову» Р2-Д2.

– Пойдем. Я отыскал дивную лавку на Липартиан, там продают все, что нужно для хорошего тела

Дроиды удалились, чирикая и лязгая; сенаторы в окружении репортеров тоже потянулись на выход. Улыбку Скайуокера как стерло, когда он проводил толпу взглядом.

Он ощутил чье-то присутствие за плечом и оглянулся. Как всегда, когда Анакин пребывал в затруднении, рядом оказался Палпатин с дружеской улыбкой и теплым словом.

– В чем дело, Анакин? Тебя что-то тревожит, я вижу.

Скайуокер мотнул головой.

– Пустяки.

– Анакин, все, что может расстроить такого человека, как ты, уже «что-то». Позволь мне помочь.

– Вы ничего не можете сделать. Просто…– Скайуокер кивнул вслед дроидам. – Не могу отделаться от мысли, что после всех моих подвигов единственный, кто называет меня мастером, это Ц-ЗПО.

– А, Совет Ордена, – канцлер обнял Анакина за плечи. – По-моему, я как раз могу тут кое-что сделать.

– Можете?

– Я был бы весьма удивлен, если бы не сумел. Палпатин все так же тепло улыбался, но взгляд его затуманился, словно канцлер разглядывал далекое будущее.

– Должно быть, мой мальчик, ты уже заметил, что у меня есть особый дар, – пробормотал Палпатин. – Я умею настоять на своем.