Текст книги "Звездные войны"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

Соавторы: Патриция Рид (Рэде),Джордж Лукас,Мэтью Вудринг Стовер,Дональд Глут (Глют),Джеймс Кан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 94 страниц)

– Моя не согласен! – немедленно возопил Джар Джар, цепляясь за его руку. – Здеся все без мозгов! Наша грабь и убивай!

– Не обязательно, – с сожалением отозвался джедай, освобождаясь из лап гунгана. – У нас нет ничего ценного. В этом-то и проблема.

***

– Чужеземцы! – буркнул Уотто, с сердитым гудением влетая в лавку. – Думают, раз мы живем в провинции, так ничего и не знаем…

Он все еще никак не мог успокоиться. Так перевозбудился, что даже не заметил учиненного гостями беспорядка. Правда, кое-что Анакин уже успел рассовать по углам, но не все.

– А мне они понравились, – рассеянно возразил Анакин.

Везет же этому крестьянину, думал он. Может разговаривать с ангелом сколько ему захочется. Такое сокровище рядом, а он на нее даже не смотрит… Уотто фыркнул.

– Ладно, прибери здесь, и можешь идти домой.

Так-то лучше! Может, он еще успеет догнать девчонку-ангела и ее спутников.

Он и в самом деле успел. Рыночную площадь Мое Эспы не сравнить, конечно, со столичной, но она тоже большая. А если поинтересоваться, не видел ли кто зеленого нескладного негуманоида с ушами, похожими на веер старухи Джиры, то пойдешь по следу, как по пеленгу. Он заметил их компанию издалека. Падме и смешное создание подпирали стену лавки Джибза, торговца всякой мелочью и краденым. Астродроид крутился тут же. Не было видно только крестьянина, но и тот вскоре появился, вынырнул из тени между домами. При этом поправлял пончо. Ну, в конце концов, каждый может отлучиться по нужде.

Анакин про себя решил звать этого человека крестьянином, просто потому, что тот носил такую одежду. Во всем остальном он походил на крестьянина менее всего. Кроме того, фермеры, как правило, не покупают запчасти для космических кораблей класса «нубиан». Даже если живут в соседней системе.

«Нубиан» – удовольствие дорогое и не всякому по карману. Особенно фермеру, у которого, кажется, не хватило денег, чтобы сторговаться с Уотто.

Он пошел следом за ними, не особо прячась, но в такой толпе трудно было заметить маленького мальчишку. Он видел, как они зашли еще в пару мест, но долго там не задерживались. Девочка-ангел становилась все мрачнее, ее спутник – все задумчивее, а смешной негуманоид – все голоднее. Он только и делал, что крутил головой и глотал слюнку. На базаре было на что посмотреть. Например, на жирненьких сочных гуляшек, целая связка которых висела на крестовине у лотка уличного торговца. Если бы Анакин не смотрел на него, то и не заметил бы, как негуманоид ловко и очень прицельно выстрелил длинным языком, обхватил им одну из гуляшек и отправил ее себе в рот. К несчастью жирная тушка была накрепко привязана к крестовине. Теперь к крестовине был привязан и негуманоид. Сейчас что-то будет, подумал Анакин.

Проталкиваясь сквозь толпу, он оглядывался в поисках девочки-ангела, но та вместе с «крестьянином» ушла довольно далеко и не видела, что происходит.

Зато хозяин гуляшек отлично все видел. И потребовал за съеденный товар семь вупи-вупи. Вобще-то, это грабеж, подумал Анакин. Гуляшка стоит не больше пяти. Даже жареная. Даже на базаре. Интересно, а знает ли об этом нарушитель? Похоже, не знает, но и денег у него тоже нет. В результате негуманоид получил от хозяина по длинной шее, а сорвавшаяся с привязи гуляшка отправилась на свободу. Она несколько раз отскочила от стен соседних домов и окончила свой полет в миске супа. Суп, естественно, оказался на том, кто его ел, и даже на его соседях по столику. Что ж удивляться, что едок разозлился? Анакин выскочил из толпы как раз в тот момент, когда мокрый едок лягнул неуклюжего растяпу в живот обеими задними лапами. В пору кричать караул, решил Анакин. Вот угораздило – повздорить с дугом. Да еще с этим конкретным дутом.

– Чубба! – рявкнул дуг, лязгнув зубами перед самым носом растяпы.

И сопроводил угрозу крепкой затрещиной. Чтобы жертва не убежала, он схватил ее за горло, благо было за что.

Вокруг них немедленно собрались зеваки. Так что волей-неволей, но Анакин оказался на той же «арене».

– Чесс ко, Себульба, – сказал он, бесстрашно приближаясь к дугу.

Тот, не разжимая хватки, повернулся к наглецу, демонстрируя хищный оскал.

Анакин ответил ему взглядом, который ясно давал понять, что он думает о Себульбе.

– Тоонейрэна дунко, шуг? – дуг не остался в долгу. + У этого чужака большие связи, – хмыкнул Анакин. – Как у хаттов. Почти.

– Неек ме чава, вермо! Уто ноту во шуг!

– Да, досадно было бы платить за меня, верно?

Себульба еще раз с сожалением посмотрел на растяпу, потом – на зажатую в кулаке гуляшку. И решил, что добыча стоит отказа от драки. Тем более, что сквозь толпу уже пробивалась подмога, это Падме и «крестьянин» наконец хватились пропавшего спутника. + Моя ничего не делай! – пожаловался лопоухий растяпа подоспевшему «крестьянину». Тот, похоже, не слишком поверил. + Привет! – Анакин радостно улыбнулся. – Вашего приятеля тут чуть было в пюре не размазали. Он решил померяться силами с дутом. И очень опасным дутом, вообще-то. + Моя драться не люби! – вставил растяпа. + Тем не менее, – сказал «крестьянин», помогая смешному созданию подняться и оглядываясь на толпу. – Тем не менее мальчик спас тебя от побоев. У тебя просто дар попадать в неприятности. – Он коротко, но учтиво кивнул Анакину.

– Благодарю тебя, мой юный друг.

Его спутница улыбнулась. Анакин подумал, что целую вечность мог бы смотреть, как она улыбается. Лопоухое смешное создание отряхивалось от песка.

– Но моя же ничего не сделай! – запротестовало оно.

– Ты испугался, – ответил Анакин, прежде чем успел это сделать кто-то другой. – Будешь меньше бояться, и тебе сразу станет полегче.

Девочка-ангел по имени Падме Наберрие скептически приподняла бровь, но не всерьез, просто ей очень хотелось казаться намного старше Анакина. + Сам-то пробовал? – спросила она. Анакин пожал плечами: – Ну… не всегда удачно.

«Крестьянин» вдруг рассмеялся. Анакин подумал и засмеялся тоже. Ему не хотелось просто так отпускать их. Здесь, в Мое Эспе, можно было встретить разный народ, а в лавку Уотто заходили вообще все, кому было не лень, но настолько странную компанию Анакин видел впервые. Нежные руки Падме едва ли когда-то были заняты работой на ферме, а «крестьянин» держался слишком уж независимо… да еще был хозяином боевого астродроида. И корабля класса «нубиан», напомнил сам себе Анакин. Это дело требовалось обмозговать.

Под самодельным навесом из полосатой ткани сидела сморщенная старуха. Она обмахивалась веером – из настоящей бумаги, на нем даже можно было различить рисунок – переплетенных друг с другом рептилий. Время от времени этим же веером она разгоняла насекомых, жужжавших вокруг лотков с фруктами. При виде палли Анакин сглотнул слюнку и полез за деньгами.

– Привет, Джира! Я возьму четыре штуки? – он оглянулся на своих новых знакомых. – Это вкусно… Знаешь что, Джира? Я нашел для тебя вентилятор, только он не работает. Я починю.

Монеток оказалось только три.

– Ой – я думал, их больше, – смутился Анакин. – Ладно, дай нам три палли. Я не хочу есть.

Старуха сказала, что он будет ей должен, и отобрала четыре спелых фрукта.

Анакин протянул палли «крестьянину». Похоже, тот впервые видел такие фрукты. Ничего себе…

– Возьмите, – Анакин почти силой впихнул палли ему в руки. – Вам понравится.

«Крестьянин» смущенно и благодарно улыбнулся и положил фрукты в сумку. Его пончо при этом слепца распахнулось. Совсем немного, но достаточно, чтобы Анакин заметил на поясе у «крестьянина» вещь, которую он никак не ожидал там увидеть. Раньше Анакину не приходилось видеть такие игрушки. Он сомневался, а видел ли хоть кто-нибудь на всей планете, все-таки Татуин такая провинция… Но своим глазам Анакин привык верить, а они говорили, что на широком кожаном поясе странного фермера висит серебристая рукоять лазерного меча.

Хорошо, что Джира принялась растирать себе плечи и жаловаться на здоровье, потому что Анакин едва ли сумел обуздать свое любопытство.

– Скоро налетит буря, Ани, – сообщила старуха. – Беги-ка домой.

В подтверждение ее слов внезапный порыв ветра поднял вверх мусор и пыль.

Старый тент надулся, как готовый сорваться с привязи парус. Анакин озабоченно посмотрел на небо. Потом на новых знакомых. + У вас есть, где укрыться? – спросил он.

– Мы вернемся к себе на корабль, – кивнул «крестьянин».

Он давно уже поглядывал на небо и, судя по его лицу, ему не нравилось, что он там видел. Падме цеплялась за его рукав, пряча от ветра лицо. Лавочники и уличные торговцы торопливо убирали товары, накрывали кусками ткани лотки, закрывали ставнями окна.

Джира принялась отвязывать свой полосатый тент. Анакин ей помог. Вместе с «крестьянином» они потащили ящики с фруктами в фургон Джиры.

– Твой корабль… – пропыхтел Анакин под грузом палли, – он далеко?

– На самой окраине, – вместо «крестьянина» ответила Падме, стараясь отвернуться от жалящего песка.

«Крестьянин» обнял ее за плечи, и девчонка благодарно спрятала лицо, уткнувшись в поношенное пончо.

– Ни за что не доберетесь, – убежденно сказал им Анакин. – А песчаные бури – очень опасны. Пойдем, отведу вас к себе. Тут недалеко. И мама не будет ругать нас… Наверное.

***

Панака нашел Оби-Вана снаружи. Молодой джедай стоял возле трапа и смотрел в ту сторону, где Мос Эспа постепенно скрывался за завесой песка. Ветер набирал силу. Панака не слишком любил джедаев, а этих двоих, свалившихся им на голову, в особенности не жаловал. Если бы он попытался задуматься, что же так раздражало его, то едва ли смог найти убедительный повод. Ладно, старший, еще куда ни шло, но этот зеленый и заносчивый юнец ведет себя так, будто весь свет клином сошелся на нем. И на его учителе.

Мальчишка, конечно, заметил Панаку, или почувствовал, или еще что-нибудь, говорят, они даже телепатией владеют. Но не соизволил и головы повернуть.

Панака громко кашлянул, чтобы привлечь его внимание. Парень аж подскочил от неожиданности.

– Эта буря задержит их, – сказал он Панаке.

Глаза у него покраснели от усталости и напряжения. Панака кивнул.

– Паршиво, – сочувственно сказал он, смягчившись. – Пойдем внутрь. Надо закрыть люк, пока не стало еще хуже.

Джедай опять посмотрел в сторону города. Горизонта уже не было видно. Они были у корабля, когда запищал комлинк. Они одновременно схватились каждый за свой коммуникатор. Оби-Ван смущенно улыбнулся и указал на Панаку. Его.

– Да?

Ветер выл уже так, что пришлось поднести комлинк к самому уху. Говорил Рик Олие.

– Мы получили сообщение из дома.

Панака и Оби-Ван переглянулись и, не сговариваясь, побежали по трапу наверх. -…отрезали от запасов продовольствия, и это до тех пор, пока вы не вернетесь… смертность растет, катастрофически… должны склониться перед их желаниями, ваше величество…– изображение дрогнуло, растаяло и вернулось вновь. – Прошу вас, умоляю, скажите, что нам делать! Если вы слышите меня, ваше величество, вы должны связаться со мной…

Связь оборвалась. Никто не хотел начинать разговор первым. Королева смотрела прямо перед собой немигающими глазами, ее детское лицо по-прежнему не было тронуто ни беспокойством, ни огорчением, только тонкие пальцы, крепко сжавшиеся в кулаки, выдавали ее.

Потом она посмотрела на Оби-Вана. Обе служанки, стоявшие по бокам трона, тоже одновременно перевели взгляд на него. Даже Панака смотрел на него. ОбиВан поежился. Они все ждали, что он им скажет. Они хотели, чтобы он решил, что им делать. Но… он не готов. Он… не привык. И почему только Куай-Гон не взял его с собой в город? Оби-Ван покачал головой.

– Это приманка, – решительно сказал он, всем сердцем желая, чтобы именно так оно все и было. – Они хотят определить наше местоположение. Не отвечайте ему, ваше величество. Вообще не выходите на связь.

Глава 8

Где-то недалеко истошно вопил перепуганный эопи, взывая к беспечным хозяевам, которые забыли загнать бедолагу в укрытие. Оба солнца еще были видны, они тусклыми желтыми пятнами висели над самыми крышами. Здания скрылись за тучей песка. Ветер рвал с прохожих одежду и, словно теркой, проходился по обнажавшейся коже. Все спешили спрятаться от него. Местные жители и приезжие, существа всевозможных рас и видов, рабы и хозяева – все одинаково пригибались и прятали лица. На улицах Мое Эспы царила песчаная буря. Перед ней все были равны.

На открытом месте перед кварталом рабов, где лачуги лепились друг к другу, как гнезда, Анакина чуть не сдуло, он едва успел схватить Падме за руку.

Дверь в дом искать пришлось почти на ощупь.

Панака и Оби-Ван переглянулись и, не сговариваясь, побежали по трапу наверх. -…отрезали от запасов продовольствия, и это до тех пор, пока вы не вернетесь… смертность растет, катастрофически… должны склониться перед их желаниями, ваше величество… – изображение дрогнуло, растаяло и вернулось вновь. – Прошу вас, умоляю, скажите, что нам делать! Если вы слышите меня, ваше величество, вы должны связаться со мной…

Связь оборвалась. Никто не хотел начинать разговор первым. Королева смотрела прямо перед собой немигающими глазами, ее детское лицо по-прежнему не было тронуто ни беспокойством, ни огорчением, только тонкие пальцы, крепко сжавшиеся в кулаки, выдавали ее.

Потом она посмотрела на Оби-Вана. Обе служанки, стоявшие по бокам трона, тоже одновременно перевели взгляд на него. Даже Панака смотрел на него. ОбиВан поежился. Они все ждали, что он им скажет. Они хотели, чтобы он решил, что им делать. Но… он не готов. Он… не привык. И почему только Куай-Гон не взял его с собой в город?

Оби-Ван покачал головой.

– Это приманка, – решительно сказал он, всем сердцем желая, чтобы именно так оно все и было. – Они хотят определить наше местоположение. Не отвечайте ему, ваше величество. Вообще не выходите на связь.

– Мам! – крикнул Анакин, вытряхивая из волос набившийся песок. – Мам, я дома!

В ставни и плотно прикрытую дверь ломился ветер, а в доме было светло и уютно – о чем немедленно сообщил Джар Джар, – хотя жилище Анакина и напоминало небольшую и обжитую пещеру. Стены и пол были выскоблены добела, один из углов занимал рабочий стол, а в другие комнаты вели короткие коридоры. Из-за стола, вытирая руки о фартук, поднялась женщина. Она увидела незнакомцев, и улыбка исчезла с ее лица. Жаль, огорчился Куай-Гон.

Когда она улыбается, то вновь превращается в ту красавицу, какой когда-то была. В отличие от матери, Анакин сиял ярче лампы, освещавшей жилище.

– Это мои друзья, – возвестил он. – Падме, Джар Джар, а это… ой. Я не знаю, как вас зовут.

Он осекся и смущенно почесал нос. Пришлось выйти вперед и представиться.

Малыш Р2 поддержал его в этом и прочирикал целую приветственную речь.

Женщина одарила их хмурым взглядом, дроид испуганно пискнул и спрятался за джедая. За спиной Куай-Гона мгновенно образовалась толчея, состоящая из одной девицы, одного неуклюжего гунгана и одного робота.

– Ани, – произнесла женщина, не поворачивая головы. – Как это все понимать?

Зачем эти… люди пришли?

Но мальчик уже завладел рукой Падме и потащил гостью к себе показывать страшную тайну. Р2Д2 рванул за ними – так, на всякий случай, а Джар Джар и Куай-Гдн остались объясняться с хозяйкой дома. Точнее, роль дипломата, как обычно, пришлось взять на себя рыцарю, потому что гунган не желал и носа казать из-за его плеча, только печально вздыхал и помахивал ушами.

– Ваш сын был настолько добр, что предложил нам укрыться в вашем доме от бури, – сказал Куай-Гон.

Женщина коротко глянула на окно, за которым текла река из песка и грязи.

Потом она внимательно и придирчиво осмотрела незваных пришельцев. Куай-Гон молчаливо громоздился у порога. Джар Джар за его спиной сгорал от желания узнать, как себя лучше вести. По стенам барабанила буря.

Женщина, по-прежнему молча, опустила взгляд на пол – на песок, который компания притащила с собой. Между бровями ее появилась морщинка. Куай-Гон выложил на стол перед женщиной несколько свертков с едой, все, что они прихватили с собой с корабля, и пять пищевых капсул из собственных запасов.

– Вы нас не ждали, – мягко сказал он. – Возьмите. Этого должно хватить на обед.

Женщина повернулась к столу. Потрогала один из пакетов. Еще раз подняла голову, чтобы взглянуть в лицо Куай-Гону. И вдруг улыбнулась. Улыбка смягчила жесткую линию губ, сделав женщину лет на десять моложе.

– Я – Шми Скайуокер, – сказала она и протянула рыцарю руку. – Простите за резкость. Просто я никогда, наверное, не привыкну к сюрпризам сына.

Из спальни до них долетел обрывок фразы, чириканье и громкий смех. Смеялась Падме.

– Он – необычный мальчик, – подтвердил Куай-Гон Джинн.

Шми кивнула так, словно делилась с ним важным секретом.

– Да, – сказала она. – Да, я знаю.

***

– Правда, хорош? – Анакин сдернул покрывало с верстака. – Правда, я его еще не доделал…

Недавно он смонтировал роботу ноги, и дело осталось за малым. Он хотел объяснить, как трудно найти в Мое Эспа достаточно металла, чтобы смастерить корпус роботу-секретарю. К тому же, в этой области он не был специалистом.

Конечно, можно было поговорить с теми, кто работает в ремонтных мастерских и доках космопорта. Но тогда пришлось бы рассказывать о роботе. И слух дошел бы до Уотто. Ну, и так далее. Да и платить ему пока было нечем.

Анакин строго посмотрел на девочку-ангела.

– Замечательно, – улыбнулась Падме, озираясь по сторонам.

В комнате было тесно. Анакин тащил в дом все, что только ему попадалось под руку. О назначении многих вещей оставалось только догадываться. Или – приспосабливать их по своему разумению.

– Он тебе правда нравится? – настаивал мальчик. – Это робот-секретарь в помощь маме. Смотри.

Робот сел на скамье и повертел головой – Куда… все… подевались? – спросил он.

– Ой, – смутился Анакин. И судорожно перерыл кучу хлама в поисках пропавшего глаза. Наконец, он нашел недостающую деталь и вставил в глазницу роботу.

– О! Я – Ц-ЗПО, осуществляю связь между людьми и киборгами. Чем могу быть полезен?

Падме кивнула, и Ц-ЗПО отправился осуществлять первые самостоятельные шаги.

Получалось, честно говоря, пока не очень. Робота кренило во все стороны, о чем он не замедлил сообщить:

– Кажется, пол тут не очень ровный.

Анакин озабоченно почесал нос. Надо будет перебрать правую ногу. А заодно еще и левую. Он осторожно покосился на Падме. Девочка-ангел, кажется, не обращала внимания на вихляющую походку Ц-ЗПО, ей он и так нравился.

– Какой славный! – засмеялась она.

– Славный… – смутился робот. – О! Анакин почувствовал укол ревности.

– Когда буря закончится, я тебе еще кое-что покажу, – пообещал он, дергая Падме за рукав. – Я собираю гоночную машину. Только не говори никому, это секрет.

– Договорились, – улыбнулась Падме, и на ее щеках опять появились ямочки. – Я хорошо умею хранить секреты.

– О! Привет, – Ц-ЗПО наткнулся на астродроида, который притаился в уголке и оттуда осматривал помещение. – По-моему, нас не представили друг другу.

Р2Д2 приветственно свистнул. Он не признавал длинных запутанных церемоний.

– Рад познакомиться. Я – Ц-ЗПО, связной между людьми и киборгами.

Р2 почирикал, потом подумал, немного помигал и разразился длинной серией виртуозного свиста.

– Прошу прощения, – удивился Ц-ЗПО, – в каком смысле – голый?

Р2Д2 скептически чирикнул. Конечно, он вряд ли был поборником чистоты нравов, но отсутствие корпуса просто непрактично.

– Виднеются детали? – всполошился Ц-ЗПО. – Вот беда! О!

Падме захохотала, и Анакин успокоился.

***

О нем все забыли. Анакин и Падме не выходили из комнаты мальчика. Временами оттуда доносились взрывы смеха. Весело посвистывал Р2. Джар Джар вдру увлекся кулинарией. Куай-Гона это слегка встревожило, но Шми довольно уверенно обуздала гунгана, и теперь Бинкс помешивал длинной ложкой в котелке, в котором булькала похлебка, и время от времени почему-то потирал лоб. Из кухни тянуло замечательными запахами.

Куай-Гон прислонился к теплой стене и закрыл глаза. Татуин совсем не изменился со времени его прошлого визита. Правда, в Мос Эспа ему бывать не доводилось, но все поселения здесь похожи, как две капли воды. Хотя здесь не говорят про воду, вспомнил Куай-Гон. Здесь говорят про песок.

Буря царапала стены снаружи и засыпала город тем самым песком. Куай-Гон вынырнул из блаженного состояния безделья и вызвал по комлинку ученика.

Связь только с большой натяжкой можно было назвать сносной, но рассказ о передаче с Набу он услышал.

– Королева в расстройстве, – донеслось до него сквозь треск помех.

Куай-Гон покосился на Шми и гунгана. Те были заняты приготовлением обеда и диспутом о приправах к мясу. Хорошо. Потому что, еще немного, и им с ОбиВаном придется кричать в полный голос, чтобы расслышать друг друга.

– Это приманка, – сказал он. – Я уверен. Стоит вам ответить, и вас тут же запеленгуют.

– А что если губернатор говорил правду? – одновременно озабоченно и облегченно возразил Оби-Ван. – И люди Набу умирают?

Куай-Гон вздохнул. Какая разница? Приманка не обязательно должна быть ложью. Лучше всего ловить совсем на другой крючок.

– Как бы то ни было, – сказал он. – Но времени у нас мало.

Он едва успел спрятать комлинк, как Шми позвала всех обедать.

Места за столом хватало, но Шми рассадила всех по своему усмотрению. В результате Куай-Гон и Падме оказались на разных концах длинного стола; кажется, в байку девочки, что она приходится Куай-Гону дочерью, Шми не очень поверила, хотя ничего не сказала. Джар Джар и Анакин сидели рядом.

Сама Шми заняла место напротив Джар Джара, но практически не сидела на месте – то приносила еще питья, то гунган ронял что-нибудь на пол, и надо было идти за тряпкой, чтобы вытереть лужу. Похоже, Шми не привыкла к такому обилию гостей и немного смущалась. Ее сын, наоборот, болтал без умолку, и казалось невероятным, как он ухитряется при этом впихнуть в себя еще и еду и не подавиться. Падме с тоской возила ложкой по почти полной миске. КуайГона еда более чем устраивала.

Анакин развлекал гостей застольными беседами, и его, похоже, вовсе не волновал тот факт, что он чей-то раб. Он просто хотел поделиться со своими новыми друзьями всем, что у него было. Шми, наоборот, смущалась, разрываясь между желанием уберечь сына от случайной жестокости чужих людей и правилами гостеприимства.

– Понимаете, у всех рабов где-то в организме есть специальный передатчик, – начала объяснять она. Анакин перебил:

– Я пробовал сделать сканер, чтобы найти его, но пока что-то не очень выходит. Шми невесело улыбнулась.

– При попытке побега… -… тебя тут же взорвут! – возбужденно закончил за нее Анакин, набивая еду в рот и одновременно хлопая ладонью по столу. – Пуфф!

Джар Джар подскочил на стуле:

– Уй! Как грубо!

– Не могу поверить, что где-то есть рабство, – удивилась Падме. – Законы Республики запрещают его…

– Тут не действуют законы Республики, – холодно отрезала Шми. – Каждый выживает в одиночку.

Повисло неловкое молчание. Падме смотрела в сторону, тщетно пытаясь придумать подходящую тему для разговора. Куай-Гон не делал и попытки помочь ей, привычно погруженный в далекие и непонятные размышления. Хозяйка дома неодобрительно разглядывала гостью. Анакин ерзал на месте, расстроенный ситуацией.

– А вы когда-нибудь видели Большие гонки? – вдруг спросил он.

От неожиданности все посмотрели на него, и в эту секунду Джар Джар стрельнул языком в блюдо с фруктами на другом краю стола. Выстрел оказался удачным, фрукт вкусным, неприятно было только, что долговязому джедаю все это почему-то не понравилось. Джар Джар изобразил умильную улыбку:

«извиняй, мол». Куай-Гон неодобрительно качнул головой.

Падме тоже покачала головой, но смотрела она на Анакина. Шми опять нахмурилась.

– Их проводят на Маластаре, – Куай-Гон впервые за трапезу подал голос. – Очень быстрые, очень опасные.

Анакин заулыбался.

– Из людей только я вожу болид! – радостно заявил он, прежде чем строгий взгляд Шми не стер улыбку с его лица. – Мам, ну что? Я же не хвастаю. Уотто говорит, что никогда не слышал, чтобы люди участвовали в гонках.

– Если ты на это способен, у тебя реакция джедая, – одобрительно заметил Куай-Гон.

Анакин расцвел вторично.

Джар Джар нацелился языком на второй фрукт, но Куай-Гон, не глядя, молниеносно протянул руку и защемил вылетевший язык пальцами. Джар Джар замер с раскрытым ртом. Он, вероятно, предпочел бы другое выражение лица, но пальцы у Куай-Гона были сильные, и язык никак не удавалось освободить.

– Не делай так больше, – с нажимом посоветовал Куай-Гон.

Негодующее мычание было ему ответом. Рыцарь подождал, пока негодование сменится полным согласием, и разжал руку. Падме засмеялась, даже суровая Шми позволила себе улыбнуться. Только маленький Анакин смотрел серьезно.

– Я… Можно я спрошу? – сказал он.

Куай-Гон кивнул. Мальчик откашлялся, потому что в горле откуда-то взялся большой и колючий комок.

– Ты – рыцарь-джедай? – спросил Анакин на последних остатках вдру испарившейся отваги.

За столом опять наступила тишина. Словно в комнате больше никого не было, только мальчик и мужчина, молча разглядывающие друг друга.

– Почему ты так решил? – наконец спросил мужчина.

Мальчик сглотнул остатки комка:

– Я видел твой меч. Только рыцари-джедаи носят такое оружие…

– Может, я убил джедая, – хмыкнул Куай-Гон, – и взял его меч.

Анакин недоверчиво замотал головой:

– Ну, это вряд ли. Никто не может убить джедая.

Куай-Гон перестал улыбаться. Его светлые глаза на короткий миг стали печальны:

– Когда бы так…

– Я видел во сне, что я – джедай, – доверительно сказал мальчик. – Что я вернулся сюда и освободил рабов. Ты прилетел за этим?

Куай-Гон покачал головой:

– Нет. К сожалению.

Мальчишка ему не поверил. Поразмышлял, потер ладошкой веснушчатый нос и с вызовом сообщил:

– А, по-моему, да. Иначе – зачем ты здесь?

Так, приехали. Куай-Гон отодвинул тарелку. На противоположном краю стола заерзала Падме – девчонка предположила, что именно он может сказать. Она была не так далека от истины, как ей хотелось бы.

Шми приготовилась выругать сына за дерзость, но Куай-Гон заговорил раньше.

– Тебя не проведешь, Анакин, – спокойно сказал он. – Мы летим на Корускант, центральную систему Республики. С важной миссией. Но если кто-нибудь здесь об этом узнает, мы погибнем.

Он услышал, как негромко вздохнула Шми, и подумал: чего же больше было в ее вздохе, разочарования или тревоги за сына?

Анакин вновь засиял. Мальчишка был еще слишком мал для богатой гаммы переживаний. Чувства его были на редкость сильны и поэтому умещались в нем лишь по очереди.

– А как вы попали в наше захолустье?

– Наш корабль поврежден, – подала голос Падме. Она опять улыбалась, но КуайГон решил временно не смотреть на нее, опасаясь, что она постарается испепелить его взглядом. – Мы должны его починить.

– Я помогу! – тут же вызвался Анакин. – Я могу починить что угодно.

– Я тебе верю, – улыбнулся Куай-Гон. – Но нам нужны кое-какие запчасти.

– А пети-мети наши не имети! – бодро проинформировал Анакина Джар Джар.

Падме задумчиво обвела взглядом комнату.

– У этих торговцев барахлом должны быть какие-то слабости, – проговорила она.

– Тотализатор, – вдруг сказала Шми. Она встала из-за стола и принялась собирать грязную посуду. – Здесь всё вертится вокруг этих кошмарных гонок.

– Большие гонки, – пробормотал Куай-Гон. – Жадность – великий союзник, если умело ею воспользоваться.

Анакин возбужденно вскочил.

– Я соорудил болид. Самый быстрый. Завтра – канун Боонты. Будут гонки.

Подайте заявку.

– Анакин! – тут же вмешалась Шми. – Сядь на место. Уотто тебе не позволит.

– Уотто не обязательно знать, что болид принадлежит мне, – быстро возразил мальчишка.

Он что-то придумал, судя по тому, как заблестели его глаза. Повернулся к Куай-Гону.

– Ты можешь сказать, что это твоя машина. А меня одолжить как гонщика.

Куай-Гон почувствовал, как оцепенела Шми Скайуокер. И стал терпеливо ждать, когда она скажет, что не согласна.

– Я не хочу, – проговорила Шми, лицо у нее стало совсем усталым. – Я умираю от страха всякий раз, когда Уотто посылает тебя на гонки. Всякий раз.

Анакин прикусил губу.

– Ма-ам, но мне нравятся гонки. – Он вдруг йоказал на Куай-Гона. – А им нужна моя помощь. У них беда, мам. А выигранных денег хватило бы на запчасти.

– Анакин!

– Мама права, – вмешался Куай-Гон. – Давай больше не будем поднимать этот вопрос. Здесь есть хоть какие-то люди, сочувствующие Республике?

Шми молча покачала головой. Нет.

Джар Джар, неожиданно проявивший чудеса воздержанности, совсем повесил голову, Падме тоже приуныла. Куай-Гон ждал. Теперь он мог ответить девчонке на ее вопрос: почему они зашли в эту лавку. Случайностей не бывает.

– Мама, – голос Анакина был почти спокоен, – ты говорила: все беды оттого, что никто никому не помогает.

– Анакин, не на…

– Ты говорила, – упрямо повторил мальчишка, не поднимая взгляда. Шми отвернулась.

– Куай-Гон не станет подвергать мальчика опасности, – сказала Падме, пытаясь вернуть спокойствие в этот дом. – Мы найдем другой выход.

– Нет, – Шми опять качнула головой. – Иного выхода нет. Хоть мне это и не нравится, но он вам поможет. – Она помолчала, глядя на рыцаря. – Так предназначено судьбой.

***

Через чудовищный город Корускант протекала ночь. Тень сочилась сквозь летящие башни торгового департамента, скользила по зеркальным плоскостям космодромов, обволакивала игольчатые кристаллы жилых корпусов. Ночь неспешно окатывала половину города, рождаясь и погибая на ползущей грани терминатора планеты. Бесчисленные светящиеся окна ткали причудливый трехмерный орнамент во плоти тьмы. Светились цветными огнями многоэшелонные космические причалы. Ярким полукольцом планету охватывал ночной участок центрального проспекта планеты – Главного Меридиана. От гигантской фасетной трубы Меридиана, пылающего бесконечным потоком миллионов разномастных спидеров, к телу планеты спускались более сорока тысяч нумерованных Радиальных улиц. Где-то внизу они упирались в поверхность Старого Корусканта, превращаясь в знаменитые Хорды – сквозные улицы-туннели, пронзающие тело планеты и обеспечивающие радиальную стяжку ее изъеденной литосферы.

Город давно впитал всю планету, превратившись в административный центр Галактики, сердце и мозг Республики, средоточие ее власти. Власти гнилой и бессмысленной в своей неповоротливости и словоблудии. Власти, ставшей окончательно эфемерной и подлежащей скорейшему разрушению…

На высоком балконе звездчатого замка-арки, открывающем вид на Главный Меридиан, стоял Дарт Сидиус. Просторные черные одежды его сливались с сумраком ночи. Он стоял лицом к городу, глядя на струящиеся огни Меридиана и словно не замечая рядом мерцающего изображения лорда Маула – его, Дарта Сидиуса, ученика.