Текст книги "Последний Порог (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Часть II
Семейные отношения

Свобода. Я часто говорю об этом понятии, и так часто, оглядываясь назад, я пришел к выводу, что запутался в значении этого слова. Запутался или сам себя запутал.

– Теперь я один, я свободен! – провозгласил я, когда мертвого Бренора положили под камни его пирамиды в Гонтлгриме.

И таким образом, я поверил тем словам, потому что не понимал, что похоронил в своей растерянности поверх борьбы теней и солнечного света нового мира вокруг меня, на самом деле, я был сильно скован своими собственными безответными чувствами. Возможно, я был свободен быть несчастным, но оглядываясь назад, на первые шаги из Гонтлгрима, который будет казаться мерой этого.

Я пришел к пониманию этой скрытой истины, и поэтому отправился на север, в Порт Лласт.

Я обрел надежду, что был прав в своей оценке и планах, когда эта миссия близится к завершению, и мы покидаем Порт Лласт.

Но из-за всех моих надежд и подозрений, только когда караван во главе со мной и Фермером Стайлесом приблизился к воротам Порт Лласта, я пришел к полному осознанию истины того тихого раздражения, что вело меня вперед. Я спросил себя, какой я выберу путь, но этот вопрос был совершенно не важен.

Путь, который я нахожу перед собой, определяет мои действия, а не наоборот.

Если бы я не отправился в Порт Лласт, чтобы попытаться помочь, если бы не вспомнил о тяжелом положении Фермера Стайлеса и многих других, то я бы отказался от того, чем так полно мое сердце. Нет худших кандалов, чем самообман. Человек, отрицающий свое сердце, из-за страха перед личным последствием – или физической опасностью, неуверенности в себе, или просто боязни остракизма – не свободен. Действия вразрез с вашими ценностями и принципами, вразрез того, что вы считаете, правильным и верным, создают острог, крепче адамантиновой решетки и массивных каменных стен. При каждом случае, когда вы ставите выгоду превыше криков совести, вы оставляете позади тяжелую цепь, якорь, который всегда будет за вами тянуться.

Возможно, я не был неправ, когда провозгласил о своей свободе, после того, как последний из моих спутников покинул этот мир, но я, конечно, проделал лишь часть пути к ней. Теперь у меня нет обязательств ни перед кем, кроме себя, но это обязательство следовать за тем, что находится в моем сердце, является самым важным из всех.

Поэтому, теперь я повторяю, я свободен, и говорю это с убеждением, потому что теперь я снова принимаю и признаю то, что находится в моем сердце, и понимаю, что эти принципы будут самым верным ориентиром на этом пути. Мир может быть раскрашен различными оттенками серого, но понятие добра и зла для меня не настолько тонкое и никогда таковым не было. И когда это понятие сталкивается с установленным законом, установленный закон осуждает.

Я никогда не был целеустремленней, чем во время путешествия, с целью найти и спасти Фермера Стайлеса и его банду. Никакие сомнению не замедляли мои шаги.

Это было правильно.

Мой путь предоставил мне эту возможность, и если бы я отвернулся от этих требований моего сердца, то это было бы обманом.

Я понял все это, когда спустился со Стайлесом к гостеприимным вратам Порт Лласта. Возгласы из-за стены и с каравана, все подтвердили, простое решение проблем всех этих людей было правильным, справедливым и самым лучшим.

Дорога привела меня сюда. Мое сердце показало мне шаги Дзирта До’Урдена по этой дороге. К следующей, продиктованной совестью тропе, я уже с уверенностью смогу утверждать, что я свободен.

Мне удивительно, что предыдущее подтверждение моей тропы пришло не с возгласами горожан Порт Лласта, и ни от облегчения, которое я так часто замечал среди банды беженцев Стайлеса, ибо они, наконец, найдут место, которое назовут домом, но от легкого кивка, и одобрения Артемиса Энтрери!

Он понял мою затею, и когда Далия публично ее осудила, он предложил свою безмолвную поддержку – я не знаю почему – взгляд и кивок.

Я был бы лжецом, если бы заявил, что не был взволнован тем, что Артемис Энтрери отправится со мной в это путешествие. Он искупленный человек? Маловероятно. И я по-прежнему с ним осторожен, чтобы быть уверенным. Но в этом случае, он показал мне, что в его разбитом, покрытом рубцами сердце действительно есть нечто большее. Он, конечно, никогда не признает своего волнения при нахождении этого решения, не больше, чем, когда он вернулся из нашего первого набега на сахуагинов с довольной ухмылкой на его вечно угрюмом лице.

Но этот кивок мне кое-что сказал.

И это кое-что делает это мое решение – нет, делает эти мои решения верными. Поскольку я принудил Энтрери отправиться со мной на север, но прежде принял его предложение о помощи с Херцго Алегни, и даже доверял его советам в коллекторах Невервинтера, что еще более важно.

Я принимаю верные решения, потому что следую за своей совестью превыше всего остального, потому что мои страхи больше не могут меня поколебать.

Поэтому я свободен.

И, что не менее важно, я доволен, ибо вернулась моя вера, большой цикл цивилизации непреклонно движет расы Фаэруна к лучшему предназначению. Всегда будут препятствия – Магическая Чума, падение Лускана к пиратам, появление империи Нетерил, нацеленный на Невервинтер катаклизм, – но больший рассказ, один из тянущихся вперед, сдержанного решения и определения, маленьких и больших героев. Давление, воины, и мир становится культурней, свободней и удобней для большего количества людей.

Такова вера, что направляет мои шаги.

Там, где прежде я видел неопределенность и шел с неуверенностью, теперь я вижу возможности и приключения. Мир разрушен – я могу все исправить?

Я не знаю, но полагаю, что попытка сделать это будет самым великим приключением.

Дзирт До’Урден

Глава 9
Состязание личных интересов

Солнце было высоко в небе, Дорвиллан наблюдал за длинной процессией, поворачивающей вниз по дороге, ниже его места сбоку крутого холма. Ветхие телеги, запряженные измученными ишаками и крайне тощими лошадьми и коровами, покачивались на неровных, шатких колесах.

В этих телегах женщин было больше, чем мужчин и больше пожилых людей, чем молодых – за исключением очень молодых. Дети носились от телеги к телеге, из фургона в фургон, играя в причудливые игры, воображая великие приключения. Глядя на хмурые лица кучеров, Дорвиллан понял, что их родители отчаянно надеются, что любые такие приключения останутся воображаемыми.

Они откликнулись на призыв доброго крестьянина Стайлеса, и несколько его людей сопровождали этот караван. Зима, наконец, отступала, дороги расчищались, и Стайлес отправил повозки на север к угодьям за пределами Лускана, чтобы призвать народ совершить десятидневное путешествие к Порт Лласту, в новый дом.

И действительно, Порт Лласт процветал, по сравнению с предыдущей осенью. С помощью Дзирта и его друзей, а также подкрепления банды разбойников, горожане вернули подход к морю, а новая стена была почти закончена, больше потрепанная приливом, чем действиями сахуагинов. Катапульты на скальных склонах были восстановлены и укомплектованы людьми… или полуограми, в зависимости от обстоятельств. А самым лучшим было то, что дюжина лодок снова стала мореходной, и в гавани теперь можно собрать обильный урожай, под защитой гренадеров на стене.

Всего пару месяцев назад Дорвиллан объяснил Дзирту, что остался в умирающем городке Порт Лласт только из верности к упрямым и стойким горожанам, его слова ясно давали понять, что он искренне верит, что городок доживает свои последние дни. Но теперь воспоминание о тех словах, о тех сомнениях, почти смутило эльфа.

И вот пришли новые горожане, и смех играющих детей снова заполнит аллеи Порт Лласта, Дорвиллан даже не ожидал, что этот звук когда-нибудь вернется в закаленный в боях и запятнанный кровью город.

– Если они туда доберутся, – напомнил себе эльф и обругал себя, когда снова обратил внимание на извилистую дорогу к северу от процессии. Они преодолели много дней пути, но, ни что не может быть опасней, чем эти первые шаги, опасался Дорвиллан. Он приложил козырьком руку над глазами и, прищурившись, посмотрел на север, представляя неровный горизонт Лускана. Верховные капитаны того города отказались от этих людей, это верно, но Дорвиллан сомневался, что те же самые верховные капитаны их отпустят.

Эльф дождался, когда процессия покинет его поле зрения, скатился на юг, поднял свой лук и пошел на север, разведать дорогу.

Прежде чем солнце успело пройти полпути к горизонту, он прицелился из лука в группу из четырех всадников, гарнизон Лускана, их лошади легко неслись на юг.

Дорвиллан не уверенную пожевал губу. Знали ли они о тайном исходе? Если так, они бы послали сообщение обратно на север?

Он поднял свой лук, когда другая группа всадников подошла с севера. Они встретились и обменялись несколькими словами, понял эльф, когда объединенная группа, уже из десяти человек, быстро двинулась на юг.

Дорвиллан последовал за ними, он бежал по возвышенности, более прямому пути, чем извилистая дорога.

Когда солнце достигло западного горизонта, опустились зимние сумерки, и далеко на юге появилось несколько бивачных костров. Дорвиллан сомневался, что всадники ниже на дороге видели это, ибо они тоже остановились и зажгли свои факелы.

Дорвиллан поднес к губам свой рог, и раздалась долгая печальная нота.

Несколько мгновений он услышал ответный сигнал с юга.

Эльф посмотрел на дорогу, туда, где толпился Лусканский патруль, некоторые из них указывали в его сторону. Однако он особо не волновался, эти водоплавающие палубные уборщики никогда его не найдут в ночном лесу.

И при этом, они, очевидно, даже не хотели попробовать. Дорвиллан воспринял это как знак надежды на то, что глупые пираты понятия не имели о том, что роговой сигнал был предупреждением каравану об их подходе, эта единственная нота говорила о десяти воинах, и о том, что люди с каравана будут вполне готовы к их прибытию.

* * * * *

– Он всегда привлекает много внимания, – с явным удовольствием заметил Громф.

– Его не сложно найти, – ответил Киммуриэль.

– Джарлакс постоянно его ищет.

Киммуриэль кивнул, соглашаясь с мнением. – Но вы говорите с Джарлаксом почти также часто, как и я. – Псионик чуть не назвал Джарлакса "вашим братом", но мудро сдержался. – Я часто задавался вопросом, почему архимаг просто не пойдет и найдет отступника, и покончит с ним раз и навсегда. Несомненно, что с вашим магическим мастерством, Дзирт До'Урден не доставит особых проблем.

– Несомненно.

– Тогда почему?

– А Бреган Д'Эрт? – ответил Громф. – Разве великий трофей, голова Дзирта До'Урдена не поднимет ваше положение и ваши цены?

– Джарлакс, – без колебаний ответил Киммуриэль. – Он давно решил, что Дзирт не наше дело и запретил любому из нас искать его с целью собрать трофей.

– А как ты думаешь, почему?

– Вероятно, личная дружба, – ответил Киммуриэль. – Самая главная слабость Джарлакса.

– Сверх всего, – заметил Громф.

– Но почему вы не выполните эту миссию? Вы могли бы его найти и избавиться от него.

– Зачем?

– Ради трофея.

– Я Архимаг Мензоберранзана, и стал им еще до твоего рождения. У меня есть все богатства, вся власть, вся роскошь, все время, и вся свобода, которую мог бы ожидать любой мужчина в Мензоберранзане. Какая мне выгода от смерти Дзирта?

– Он убил членов вашей семьи.

– Как и я.

Киммуриэль, конечно, не отличался веселым нравом, но от ответа Громфа, он чуть не взорвался смехом, архимаг так спокойно, как ни в чем не бывало, говорил о таких событиях как о предрешенным деле, чем они, конечно, и были среди великих Домов Мензоберранзана.

– Вы на него полагаетесь? – спросил псионик.

– Я не знаю его, и знать не хочу.

– Значит на его наследие? – давил Киммуриэль. – Я абсолютно уверен, что Джарлакс восхищается этим воином из Дома До’Урден из-за его побега из лап жриц Мензоберранзана.

– Значит Джарлакс глупец, которому следует лучше скрывать свои чувства, – ответил Громф. Он ясно дал понять Киммуриэлю, что тот встал на опасную дорогу. – Королева Ллос желает хаоса, и Дзирт служит цели Ллос, если и не самой Ллос.

Киммуриэль был удивлен, что Громф так открыто признал это, то, что шептали всюду в Первом Доме начиная с падения Матроны Матери Бэнр от топора дворфа, друга Дзирта более века назад. Он тогда понял, что не собирается дальше прощупывать Громфа, он прекрасно знал, что нельзя продолжать давить на такого могущественного дроу, как Архимаг Мензоберранзана.

– Верховная Мать Квентл Бэнр не будет настолько небрежной относительно Дзирта До’Урдена, когда ее привилегированный внучатый племянник будет возвращен ей по кусочкам – вместо этого сказал Киммуриэль, возвращая разговор к тому, с чего он начался: к открытиям Тиаго, и его желанию охотиться на Дзирта До’Урдена.

– Не стоит его недооценивать, – сказал Громф.

– Их обоих, – напомнил Киммуриэль. – Но, в то же время, я сомневаюсь относительно окружения Тиаго Бэнра, в этих двух бездомных Ксорларринах, Сарибель и Равеле, я могу уверить вас в том, что Дзирт окружил себя грозными союзниками.

– Тиаго молод и нетерпелив, – ответил Громф. – Он, вероятно, достаточно скоро поменяет свой курс.

– След горячий, – сказал Киммуриэль.

– Тогда сделай его холодным, – ответил Громф, это были именно те слова, которые псионик хотел услышать.

Киммуриэль втайне искал большого соглашения с некоторыми нетерезскими лордами, и Джарлакс уже передал послание из Анклава Шейдов, в котором эти лорды, во главе с одним по имени Паризе Алфбиндер, спрашивали о Дзирте и проявляли к бродяге довольно любопытный интерес. Джарлакс не дал объяснения вопроса, а Киммуриэль не мог его решить, особенно относительно того, рассматривали ли они Дзирта До’Урдена как врага или как союзника.

Осторожность и здравый смысл говорили Киммуриэлю, что, сейчас противостояние между Тиаго и Дзиртом не могло быть полезным для дела, однако оно может закончиться.

Теперь у него было благословение Громфа, на то чтобы сделать то, что он думал, будет лучше всего, обособить его и Бреган Д’Эрт от возможного гнева Первого Дома.

* * * * *

– Ба, но мы не убивали псов, и это получено, чтобы иметь значение для чего-то, – сказала Амбра, когда, несколько дней спустя в Порт Лласте повозки разгрузили свои грузы, беженцев и десять пленников.

Дзирт и другие, включая лидеров Порт Лласта и Фермера Стайлеса, наблюдали с трепетом.

– Мы не можем дать им уйти, – заметил Дорвиллан. – С новостями о нашем восстановлении они побегут прямо к верховным капитанам.

– Нет, мы не будем! – настаивал один из пленных лусканцев.

– Но и не можем держать их силой, – сказал Дзирт. – они ничего нам не сделали.

– Они хотели напасть на караван, – напомнила ему Серая Амбра. – Мы были бы оправданы законом, если бы прикончили их на дороге, и без честного магистерского спора!

Дзирт вынужден был кивнуть, но затем он спокойно сказал, – Но вы этого не сделали, и это хорошо, – пытаясь подавить некоторые из наиболее страстных криков, бурчащих вокруг него.

– Однако могли, – ответила Амбра, но с улыбкой, зарычав на пленников, стоящих вместе около повозки, и подмигнула Дзирту.

Он покачал головой, чтобы ее прервать. Она мешала.

– Лускан, в любом случае, уже знает, – вмешался Артемис Энтрери, и его вмешательство удивило тех, кто знал его хорошо. – Просто позвольте глупцам уйти, или посадите их в лодку и отправьте на корм морским дьяволам. Это совершенно не важно.

От растущей толпы послышались шепоты, оспаривающие обе точки зрения.

– Задержите их, – сказал Дзирт, привлекая всеобщее внимание. – Но хорошо с ними обращайтесь. Это не наши враги. Артемис и я отправляемся в Лускан.

– И я, – заметила Далия.

– Значит, вы вдвоем, а меня оставьте в покое, – пробормотал удивленный и раздосадованный Энтрери.

– Не так, – поправил его Дзирт. – У нас с тобой, в любой случае, есть дела.

Это удивило Энтрери, и он возвратил подозрительный взгляд.

Дзирт положил руку на правое бедро, туда, где Артемис Энтрери раньше носил свой украшенный драгоценными камнями кинжал, и кивнул.

– Веди, – сказал убийца.

– Я ожидал этот день, – сказал Дзирт Дорвиллану и немногим другим рядом с ним. – У меня есть связи в Лускане. Артемис Энтрери прав. Они знают, что здесь, на юге что-то происходит, хотя, возможно, остаются неосведомленными, что это – Порт Лласт, а не только Невервинтер, который снова становится сильным. Они понимают, что крестьяне покинули поля вокруг Лускана в массовом исходе на юг, и они, довольно скоро узнают правду. Вы также можете увидеть лусканские паруса за пределами вашей гавани со дня на день.

– Они не пересекут городскую стену как враги, – постановил Дорвиллан.

– Не сразу, с кораблем или двумя. Но если дойдет до драки… – Дзирт оставил эту мысль незаконченной. Все присутствующие поняли, что могущественный Лускан мог без особых усилий раздавить Порт Лласт, если того пожелает Город Парусов.

– Я отправлюсь туда как посланец.

– А в случае неудачи? – спросил Довос Дотвинтил, текущий лорд города, но из-за усилий по восстановлению его было почти невидно.

– Тогда, возможно, мы все отправимся в Невервинтер и обратимся за поддержкой к Джелвусу Гринчу, который, я уверен, нас тепло встретит.

Часть группы начала ворчать о том, что разве, они не держались за свой городок в течение всех этих лет, в конце концов?

Дорвиллан их успокоил. – Должна наступить кульминация, – как ни в чем не бывало, сказал он, успокаивающим голосом. – Наше безвыходное положение с морскими дьяволами было медленной смертью. Наша победа над ними даст нам возвращение Порт Лласта или полное отступление. Если у Дзирта ничего не выйдет в Лускане, то мы обратимся к Невервинтеру и Глубоководью для защиты от Лускана.

– Будем надеяться, что в этом не будет необходимости, – сказал Дзирт и кивнул. Он двинулся прочь и жестом показал Энтрери следовать за ним. По правде говоря, Дзирт не думал, что дойдет до драки. В конце концов, он уже вторгался в Корабль Курта.

Далия направилась с Дзиртом и Энтрери, но дроу ее остановил. – У нас два скакуна, а ехать нужно со всей скоростью, чтобы обогнать любую армаду, которую Лускан может отправить в Порт Лласт. И ты нужна мне здесь.

– Я поеду с вами, вряд ли я замедлю могучего Андахара, – возразила она.

Но Дзирт покачал головой и остался непоколебим. – Я бы хотел, чтобы весь Лускан согласился оставить нас в покое, включая Корабль Ретнора, – сказал он прямо, подчеркнув последние три слова, чтобы напомнить Далии, что у нее были проблемы с властями Лускана.

Далия сузила глаза и с презрением посмотрела на Дзирта, предостерегая его, что это и другое невнимание с его стороны в последнее время вовсе не укрепляло их отношения.

К удивлению Дзирта, его это не сильно беспокоило. На самом деле, почти не беспокоило.

* * * * *

Независимо от того, как сильно он старался, Бениаго не мог выглядеть столь же стесненным как старый седой советник Клутарч, переминаясь с ноги на ногу. В конце концов, они были в подвале Лускана, в окружении горстки наемников-дроу.

– Итак, мы возвращаемся, – сказал Киммуриэль. – Мы возобновили интерес к области к выгоде Корабля Курта и других.

– Значит, вы встречались с остальными? – спросил Клутарч.

– А нужно ли? – ответил Киммуриэль.

Клутарч выглядел удивленным, но Бениаго, конечно, знал эту истину.

– Ну, они... – начал Клутарч.

– Не нужны, – закончил за него Бениаго. – Наш добрый друг Киммуриэль только что нам сообщил, что возвращение Бреган Д'Эрт в Лускан будет сигнализировать о возвышении Корабля Курта над остальными. Другие верховные капитаны согласятся, или согласятся их преемники.

Клутарч, судя по выражению его лица, некоторое время переваривал все это, но когда он уловил смысл этого уверенного заявления, его лицо просветлело, но ненадолго.

Ненадолго из-за того, что слова Бениаго явно подразумевали аналогичную угрозу Дому Курта.

– Мы должны идти к верховному капитану Курту, – сказал Клутарч.

– Иди, – ответил Киммуриэль, и повернулся к Бениаго, который откашлялся и помахал Клутарчу.

– Значит, здесь нечто большее? – спросил Бениаго, когда остался наедине с темными эльфами.

– Я смотрю, тебе стало удобно в светлой коже – ответил Киммуриэль.

Бениаго, с усмешкой, снял серьгу, рассеяв иллюзию, и предстал перед Киммуриэлем в своей истинной форме дроу.

– Курт согласится, – заявил Киммуриэль, предупреждая вопрос.

– Он упрямый и своевольный, но, в конце концов, прагматичный, – все равно сказал Бениаго.

– Если он этого не сделает, ты готов принять мантию верховного капитана?

Бениаго не был в восторге от этой перспективы, но сказал, – Конечно, как прикажете.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Тут нечто большее, – заключил Бениаго.

– Твой кузен, Тиаго Бэнр, обосновался в руинах Гонтлгрима вместе с Ксорларринами, – пояснил Киммуриэль. – Кажется, их экспедиция прекрасно продвигается.

– Поэтому Бреган Д'Эрт возобновляет интерес к этой области.

– Конечно, но есть потенциальная проблема. Твой кузен Тиаго интересовался изгнанником из Мензоберранзана, который, как известно, бродил в этой области.

Бениаго вздохнул, слишком хорошо понимая подтекст. – Дзирт До'Урден его убьет, и Квентл начнет из-за этого войну.

– А война, в данном случае, вредит делам, – сказал Киммуриэль.

– Что я должен сделать?

– Убери Дзирта с дороги.

Бениаго посмотрел на своего лидера с недоверием и небольшим страхом. Дзирт, конечно, сам по себе был довольно грозным, это Бениаго знал по личному опыту. Но еще он вдобавок окружил себя героями, и даже если Бениаго – Бениаго Бэнр – смог бы так или иначе найти способ убить бродягу, Джарлакс довольно ясно дал им всем понять, что такой случай вызовет суровое возмездие. Никто из дроу, особенно из Бреган Д’Эрт, не хотел злить Джарлакса.

– Не надо его убивать, глупец, – заметил Киммуриэль, и Бениаго облегченно вздохнул.

– Будь умнее, – пояснил Киммуриэль. – Найди способ держать Дзирта и Тиаго подальше друг от друга, по крайней мере, в обозримом будущем.

– Вы можете пойти к Тиаго.

– Уже сходили, – сказал Киммуриэль, – Джарлакс с ним поговорил.

– И он как всегда упрямый, гордый и своевольный, – предположил Бениаго. Киммуриэль не потрудился ответить, поэтому Бениаго спросил, – Где Дзирт?

– В Порт Лласте.

Это оживило Бениаго, в последние несколько дней Порт Лласт был центром дискуссий в Лускане. Он боялся, что ситуация только что усложнилась, но после первоначальной реакции, он также увидел проблеск надежды.

Он был лейтенантом Бреган Д’Эрт, напомнил он себе, и хотя со многими пэрами, в иерархии организации его превосходили только Киммуриэль, Джарлакс и независимый Вейлас Хьюн. Лускан был его постом, и Лускан снова должен был стать очень, очень важным для организации.

Это было шансом Бениаго подняться выше многих других лейтенантов. Он не собирался позволить своему жалкому кузену Тиаго, отец которого предал Бениаго и он был изгнан из дома Бэнр и сразу присоединился к Бреган Д’Эрт, это испортить.

– Заставьте Курта согласиться, – предложил Киммуриэлю Бениаго. – В своем нынешнем положении я буду лучше служить нашим интересам. Прикажите Курту дать мне свободу действий в ведении переговоров о контроле Порт Лласта.

– Ты уже прокладываешь свой курс, – сказал Киммуриэль, и Бениаго ответил поклоном на похвалу этого очень умного и прагматичного дроу.

* * * * *

– Проблемы? – Артемис Энтрери спросил Дзирта ночью, пара проделала уже треть пути к Лускану, несмотря на их поздний выезд.

Дзирт вертел в руках статуэтку черной пантеры. – Я не знаю.

– Ты не призывал ее в последнее время.

– Я не видел необходимости.

Энтрери похлопал его по плечу и вынудил посмотреть прямо в сомневающееся лицо убийцы. – С тех пор как ты свалил морского дьявола в доках, мы были в дюжинах сражений.

– Я часто был позади стены, пользуясь луком, – ответил Дзирт.

– А часто нет.

Дзирт вздохнул и кивнул, не в силах уйти от обвинения.

– Кошка выглядит измученной, – сказал Энтрери, прежде чем он успел что-то ответить. – Ее кожа обвисла, как будто она истощена.

– Ты наблюдателен.

Энтрери пожал плечами. – Призови ее.

Дзирт посмотрел на статуэтку, и некоторое время подумал, а затем мягко позвал Гвенвивар. Несколько мгновений спустя поднялся серый туман и сформировался в пантеру, которая стояла прямо перед сидящим дроу.

– Она тяжело дышит, – заметил Энтрери.

Дзирт положил руку, чтобы погладить кошку и почувствовал вялость ее кожи, как будто ее мышцы внизу старели. Он уже видел ее такой, но обычно после того, как она провела много часов рядом с ним, сражаясь с троллями и т.п.

– Ты видишь это? – спросил он.

– А стареют ли такие волшебные существа?

У Дзирта не было ответа. – Раньше, когда Гвенвивар была так истощена, день в ее Астральном доме восстанавливал ее силы. Я боюсь, что сражение с Херцго Алегни, когда она была потеряна для меня, причинило ей вред.

– Или возможно она по-настоящему не вернулась в свой Астральный дом, – предположил Энтрери.

Дзирт резко повернул голову, чтобы посмотреть на убийцу.

– Однако она выглядит немного лучше, чем когда в последний раз была рядом с тобой, поэтому возможно, это пройдет.

Дзирт не был в этом уверен, но поскольку у него не было нужды в Гвенвивар в это время, он обнял ее и сразу отпустил. Энтрери смотрел на него, Дзирт чувствовал себя немного смущенным, но к его большому удивлению человек не осуждал, по крайней мере, смотрел без негатива. Дзирт отметил это на задворках сознания и снова подумал о теневых вратах и его подозрениях в том, где Гвенвивар была для него потеряна. Он задавался вопросом, сможет ли он в ближайшее время посетить Царство Теней, в конце концов.

– Как ты думаешь, Порт Лласт будет снова процветать? – короткое время спустя спросил Дзирт.

– Ты думаешь, меня это заботит?

Дзирт засмеялся и с трудом подавил желание выпалить “Да!” Он делал Энтрери скидку на его вечное недовольство любой целью, которая могла бы служить человеку.

– Таким образом, когда мы вернем кинжал, ты уплывешь из Лускана, и больше не будешь думать обо мне или Порт Лласте.

– Я и сейчас о тебе не думаю.

Дзирт снова засмеялся, и отпустил эту мысль, полностью уверенный, что Артемис Энтрери вместе с ним вернется в Порт Лласт.

Если у них все получится, напомнил он себе, обдумывая эту задачу. Он считал, что знает, где кинжал Энтрери, но он не собирался убивать единственного человека, который мог бы посредничать в соглашении, нужном ему ради Порт Лласта, чтобы вернуть этот ужасный клинок!

* * * * *

Благодаря их зачарованным скакунам они достигли Лускана следующей ночью, и без проблем тайно перебрались через стену. Дзирт знал, что Бениаго будет более чем готов встретиться с ним. Он сориентировался на местности и повел Энтрери по улочкам города.

– Я тебя не знаю, – заметил Бениаго короткое время спустя, спустившись по переулку к назначенному месту, где он ожидал встретить Дзирта, только, чтобы найти маленького человека, слегка облокотившегося на стену здания, казавшегося скорее скучающим.

– Кинжал, который ты носишь на бедре, мой, – ответил маленький человек. – И я бы хотел его назад.

– Он у меня уже много лет.

– Где ты его взял?

– Это не важно.

– Он мой.

– Я этого не помню.

Энтрери держался на расстоянии, но сузил глаза, чтобы этот человек, Бениаго ясно видел его растущий гнев. – Я хочу его назад.

– Я не могу отдать его тебе.

– Твой труп не будет держать его так крепко, а если будет, то тогда я просто обрублю твои пальцы.

Бениаго засмеялся, но его движения и поза выдавали небольшое беспокойство.

– Он действительно тебя убьет, – послышался голос сверху, и Бениаго замер, он медленно поднял глаза и увидел Дзирта До’Урдена, удобно устроившегося на узком выступе вдоль здания с левой стороны от него, Дзирт сидел вытянув ноги и сложив пальцы замком за головой, облокотившись на дымоход здания.

– Я видел, как ты сражаешься и много раз видел, как сражается этот человек, Артемис Энтрери, – продолжил Дзирт. – Ты недолго продержишься против него – хотя, возможно, и дольше, потому, что он знает, что надо остерегаться твоего кинжала. Но достаточно скоро он тебя поразит, и ты почувствуешь смертельный удар, прежде чем успеешь что-то увидеть.

– Ты меня предал, – сказал Бениаго. – Ты заманил меня в засаду!

– Не совсем. Только если ты сделаешь это.

– И я считаю, что твоя пантера рыщет поблизости, на случай, если я попытаюсь сбежать.

– Ты знаешь, как я готовлю поле битвы, – ответил Дзирт и легко спустился со своего места, мягко приземлившись на дорожку всего в нескольких шагах от Бениаго. – Но я не заманивал тебя сюда для засады или драки. Только когда мы тебя увидели, мой спутник узнал в твоем кинжале тот, что он носил много лет назад. Заявление было достаточно правдиво, хотя Дзирт умолчал о том, что они с Энтрери знали о кинжале, который был причиной того, что он привел с собой Энтрери.

– Я очень его полюбил, – ответил Бениаго.

– Больше, чем ты любишь дышать? – спросил Энтрери.

– Он того не стоит, – Дзирт сказал рослому, рыжеволосому человеку. – Требование Артемиса Энтрери о кинжале так же легитимно, как и его способность отобрать его у тебя, если ты выберешь этот курс.

Бениаго перевел взгляд с Дзирта на Энтрери, а затем опять на дроу. – Я деловой человек, – сказал он.

– Я рассчитывал на это.

– Тогда, что вы предлагаете, – спросил Бениаго, и посмотрел на Энтрери и, опередив его, заметил, – в дополнение к моей жизни?

– То, о чем ты однажды меня спросил, – сказал Дзирт. – Я, Далия и мой друг Энтрери, можем довольно ценно служить Дому Курта, издалека. Мы теперь можем дать Верховному Капитану Курту огромное преимущество перед его пэрами.

– Рассказывай, – сказал Бениаго.

– Мы пришли как посланцы Порт Лласта.

Бениаго пришел в величайшее удивление. – Порт Лласта? В последние десятидневки я очень часто слышу это название.

– А в будущем будешь слышать еще больше, уверяю тебя, – сказал Дзирт. – Население растет и в количестве и в силе. Они возвращают свой город от приспешников Умберли и снова перенесли границы города к кромке воды.

– Это город-конкурент для планов Лускана.

– Не особо, – сказал Дзирт. – Эти усилия не возвысят Порт Лласт. Он не дорастет до торгового порта, но его холодные воды приносят обильный урожай моллюсков и других деликатесов, а его каменоломня хорошую породу. В Порт Лласте нет ничего такого, что может угрожать Лускану, но есть масса возможностей для того, кто достаточно мудр, чтобы заглядывать вперед.

– Это будет Корабль Курта, – сказал Бениаго.

– Это будет твой выбор, – сказал Дзирт. – И у тебя будут глаза, которые ты, как когда-то уже утверждал, хочешь. Мои глаза и глаза Далии.

– Почему? Ты не похож на типа, который будет работать на Корабль Курта, ты это ясно дал понять при нашей последней встрече.