Текст книги "Последний Порог (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Но что все это значит? Какой все это имело смысл, и что из этого он может извлечь?

Разбитый Дзирт повел остальных от Брин Шандера неторопливым, блуждающим шагом. Они достигли подножия Пирамиды Келвина, когда наступила ночь, и, уставшие и разбитые, установили свой бивак.

Дзирт не знал, но это была ночь Весеннего Равноденствия, самый святой день в календаре Миликки, в Году Пробужденных Спящих.

Дзирт развел костер, а Амбра его раздула. В какой-то момент дворфа, хихикнув, сказала, что она, несомненно, “поменяет цвет ночи на оранжевый”.

– Правда? – ответствовал Эффрон. – Я предпочитаю фиолетовый! – С этими словами он сотворил заклинание, и цветной болт потянулся с его пальцев в огонь, его мистификация действительно изменила цвет на фиолетовый.

– Ба, ты со своей жалкой магией! – фыркнула Амбра и сотворила свое собственное заклятие, ее божественная магия подавила фокусы чернокнижника.

– Ах, вот как! – сказал Эффрон и повернулся к ней, и они начали битву за огонь, меняя оттенки в диком танце за превосходство. Их игра развлекала Афафренфера, который продолжал подкармливать пламя.

Даже вечно мрачный Энтрери, сидящий в стороне и полирующий свой кинжал, не смог подавить смешок или пару.

Потому, что они все свободны, осознал Дзирт. Этот очевидный и причудливый сдвиг времени сделал мир только лучше для этих четверых беглецов. Дворфа и монах могли пойти, куда им вздумается, не опасаясь Кавус Дуна, а Эффрон и Энтрери могли не бояться Дрейго Проворного, и, вероятно, также, ушли тени сотни других с вендеттой против Артемиса Энтрери.

Возможно, этот странный прыжок во времени пойдет на пользу Дзирту и Далии, подумал он, но эльфийка-воительница не показывала радости, сидя в одиночестве с мрачным лицом и время от времени глядя на него.

Дзирт был в замешательстве. Его сон, зачарованный лес, были видением, любовным посланием ему от Миликки? Более вероятно, понял он, это был момент завершения. Пробуждение в крошечной уединенной области земли, зажатой поздней зимой, было прощальным сигналом для Дзирта.

Лес исчез.

Каким-то образом он знал это в своем сердце и душе. Зачарованный лес исчез, его больше не было, и также пропали все связи с миром, который был до Магической Чумы.

Таким образом, его прошлое, в конце концов, закончилось.

Дроу сосредоточился на этом моменте, когда лунный свет упал ему на глаза, и он подумал, что этот отрезок пройден. Он вспомнил Инновиндиль (и украдкой взглянул на Далию), и ее настояние, что эльф должен проживать свою жизнь более короткими промежутками времени, должен начинать жить заново, заводить друзей и возлюбленную, с каждым поколением, для жизнестойкости и счастья.

Он снова посмотрел на Далию, но его взгляд неизбежно спускался к рукам, в которых он постоянно вертел деталь фигурки из кости.

Когда он оглянулся назад, дворфа, монах и чернокнижник продолжали играть с огнем, а Далия подсела к Энтрери, и они двое беседовали наедине.

Дзирт кивнул, поднялся и ушел в ночь. Он взобрался на высокий утес, с видом на Брин Шандер далеко на юго-востоке. И на высокий пик Пирамиды Келвина на северо-западе позади него. Он стоял там, ветер дул прямо ему в лицо и свистел в ушах, вспоминая, что было и, обдумывая, что может быть теперь.

– Мы не останемся, – за его спиной раздался голос Далии, и он не был удивлен – ее присутствием или ее сообщением. – Возможно, мы зайдем к дворфам, но только ненадолго. При первой же возможности, мы уйдем с караваном из этого несчастного места.

– Куда? – спросил Дзирт, но не повернулся к ней лицом.

– Разве это важно? Прошло больше десяти лет, и наши имена унес ветер.

– Ты недооцениваешь память тех, у кого вендетта, – сказал Дзирт, и вовремя повернулся, чтобы увидеть, что Далия пожала плечами, как будто это не имело значения.

– Когда мы пришли сюда, ты сказал, что это только на сезон. Сезоны сменились больше пятидесяти раз. Я не собираюсь проживать годы в пустоте Долины Ледяного Ветра, и может ли какое-то время оказаться более безопасным для нас, чтобы уехать, чем прямо сейчас, прежде чем слухи о нашем возвращении распространятся на юг?

Дзирт обдумывал ее слова, ища какой-нибудь способ оспорить ее точку зрения. Он был столь же смущен, как остальные, не уверенный в том, что произошло или что это может означать. Сейчас действительно 1484? Мир прошел мимо них, пока они спали в каком-то заколдованном лесу?

И если это был заколдованный лес Натана Обридока, место под названием Ируладун, то, что насчет ведьмы с рыжевато-каштановыми волосами и хафлинга у водоема?

Дзирт не мог не вздрогнуть, когда он вспомнил это место, ибо он в своем сердце знал, что стал свидетелем конца Ируладуна, когда он проснулся на теплом пяточке среди последних снегов. Он чувствовал, что волшебство сошло на нет. Чары не переместились. Нет, они рассеялись целиком. Это место, было ли оно Ируладуном или нет, больше не существовало и никогда не появится вновь. Он был в этом уверен, хотя и не знал, откуда взялась эта уверенность. Миликки оповестила его, что леса больше не было, что лес ушел, и с всепроникающим чувством утешения… что лес был в порядке.

– Ты согласен? – нетерпеливо спросила Далия, и Дзирт понял по ее тону и позе, что она повторяет этот вопрос более чем во второй раз.

– Согласен? – вынужден был спросить он.

– Первый караван отсюда, – промолвила Далия.

Дзирт пожевал губу и посмотрел вокруг, но на самом деле он пытался заглянуть в свое сердце. Позади Далии вырисовывалась чернота Пирамиды Келвина, но она не вызывала у Дзирта холодных эмоций – как раз наоборот.

– Мы можем жить здесь, как мы говорили, прежде чем мы пошли в Истхэвен, – промолвил он.

Далия скептически на него посмотрела и даже засмеялась.

– Это будет легкая жизнь и состоящая из приключений.

– Они даже не пускают тебя в свой городок, глупец, – напомнила ему Далия.

– Со временем это изменится.

Но Далия решительно покачала головой, и Дзирт осознал, что она не соглашалась не только с этим его доводом, а отвергала саму предпосылку.

– Мы все уходим, все пятеро, – промолвила она. Даже Серая Амбра.

– Куда?

Далия снова над ним засмеялась. – Разве это важно?

– Если это не важно, то почему вы не останетесь здесь?

– Нет, – отрезала она. – Мы покидаем это несчастное место утомительных ветров и бесконечной скуки. Мы все. И я не буду преследовать твоих призраков в Долине Ледяного Ветра снова, даже если весь Мензоберранзан, вся Империя Нетерил и все демоны Абисса будут преследовать нас.

– Больше нет никаких призраков, – прошептал Дзирт, он знал, что это было правдой.

Но даже при этом, для нее не было никакого компромисса, понял Дзирт. Она видела Долину Ледяного Ветра как место воспоминаний о Кэтти-бри, и она не будет терпеть это.

Но, и при этом Дзирт не мог больше лгать себе или Далии. Он почувствовал укол вины, из-за того, что удерживал ее здесь, но напомнил себе, что сделал это только, чтобы защитить ее от Тиаго Бэнра. Но теперь, когда угроза казалась далекой, и Далия была права, не было никаких веских причин для любого из них, чтобы дальше оставаться в Долине Ледяного Ветра.

По крайней мере, для любого из остальных пяти.

– Будет лучше, если ты уйдешь, – согласился он.

– Если я уйду? – спросила она, и в ее голосе и осанке появилась злоба. Дзирт кивнул.

– Но не ты?

– Это мой дом.

– Но не мой? – спросила она.

– Нет.

– Чтобы ты мог гоняться за своей лесной ведьмой?

Дзирт беспомощно усмехнулся, ибо в ее словах была некоторая мера истины, он вынужден был признать. Не буквально, конечно, но в этом месте, даже без его старых и дорогих друзей, он чувствовал тепло домашнего очага, и он не позволит этому чувству снова выскользнуть из его рук.

– Я рассказывал тебе о Инновиндиль? – спросил он, и Далия закатила глаза. Однако Дзирт продолжал, хотя он помнил, что да, он рассказывал ей много историй о своей погибшей подруге эльфийке. – Я объяснял тебе идею, что эльф, который живет среди маложивущих рас, должен проживать свою жизнь вспышками, дабы приспособиться к их чувству времени?

– Да, да, дабы отпустить прошлое и двигаться вперед к новым дорогам, – рассеянно сказала Далия, как будто долго слушала эту скучную лекцию.

– Я, кажется, игнорирую совет Инновиндиль, – промолвил Дзирт.

– Тогда давай уедем утром.

– Нет.

Далия пожала плечами, явно сбитая с толку, казалось бы, бессмысленным упоминанием Инновиндиль, учитывая его ответ.

– Инновиндиль была неправа, – промолвил Дзирт. – Возможно, не во всем, и, возможно, не для всех, а для меня, в этом отношении, я теперь знаю и признаю, что Инновиндиль была неправа.

– В этом отношении?

– В отношении любви, – промолвил Дзирт.

– Рыжая ведьма из леса.

Дзирт кивнул. – Мое сердце осталось с Кэтти-бри. Я отдал ей его целиком и не могу забрать обратно.

– Она умерла сто лет назад.

– Но не в моем сердце.

– Призраки это слабое утешение, Дзирт До’Урден.

– Пусть так, – ответил он, и он никогда не был более уверен в своей дороге за все свои два века. – Я не опечален этим осознанием, этим признанием, что я продолжаю любить женщину, потерянную для меня столетие назад.

– Опечален? Я думаю, что ты безумен!

– Тогда я надеюсь на тебя, дорогая Далия, ибо я желаю тебе только лучшей дороги, и что однажды ты поймешь мое… безумие. Поскольку я действительно забочусь о тебе, как о друге, я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь так же страдать, как я. Кэтти-бри умерла, но не моя любовь к ней. Инновиндиль была неправа, и моя жизнь будет счастливей с теплыми воспоминаниями об объятиях Кэтти-бри, чем при глупых и невозможных попытках ее заменить.

– Таким образом, есть только одна любовь? Не может быть никакой другой?

Дзирт обдумывал это мгновение, а затем честно пожал плечами. – Я не знаю, – признался он. – Возможно и так, в конце концов, время покажет. Быть может, в моей жизни когда-нибудь появится кто-то другой, кто согреет меня. Но я к этому не стремлюсь. Мне это не нужно. Кэтти-бри остается со мной, для меня она очень живая.

Он видел, что Далия сглотнула, и ему было больно причинять ей боль – но насколько больше он ранит ее, живя во лжи из трусости?

– Тогда прими наши отношения, как есть, – предложила Далия спустя время, и ему показалось, что в ее голосе были нотки отчаяния.

– И что это, развлечение?

– Игра, – сказала она с напускной легкостью и слишком широко улыбнулась. – Давай наслаждаться дорогой и телами друг друга. Мы хорошо сражаемся вместе, и хорошо любим вместе, поэтому пусть это будет, и оно не должно иметь никакого значения вне...

– Нет, – перебил Дзирт, хотя он не мог отрицать, что предложение Далии было соблазнительным. – Не ради тебя и не ради меня. Мое сердце и дом здесь, в Долине Ледяного Ветра, и я останусь здесь. А ты не должна здесь оставаться.

Из-за удрученного лица Далии, Дзирт чуть ее не обнял, но снова, ради ее блага, он этого не сделал.

– Ты хочешь послать меня с Энтрери? – спросила она, сузив глаза, и ее лицевая вайда, казалось, усилилась тогда, отражая растущий гнев. – Он прекрасный любовник, ты знаешь.

Дзирт осознавал, что она просто нападает, просто пытается ужалить его в ответ на отказ. Он решил ничего не отвечать.

– Я много раз делила с ним ложе, – давила Далия, а Дзирт просто кивал.

– Тебя это не волнует? – спросила Далия, ее тон был почти негодующим.

Дзирт тяжело сглотнул, видя, что уязвил ее гордость, и он знал, что должен позволить Далии спасти хотя бы часть ее глупой гордости. Или он снова должен действовать ради ее же блага?

– Нет, – решительно ответил он. – Мне не все равно, но не так, как ты предполагаешь. Я рад, что вы нашли друг друга.

– Ты идешь по опасному пути, Дзирт До'Урден, – предупредила Далия.

Дзирт сначала не был уверен, как это принимать. Она имела в виду его собственное эмоциональное состояние, учитывая его драматический выбор? Она приняла мантию Инновиндиль долго ищущей мудрости, дабы обратиться к нему на каком-то философском уровне?

Она подняла трость перед собой, умело разделила ее на две четырехфутовые части, и получились цепы – “нун'чаки”, – как назвал их Афафренфер – и начала слегка ими вращать.

– Ты так легко от меня не избавишься, – сообщила ему Далия. – Я не игрушка для прихотей Дзирта До’Урдена.

Дзирт не стал ей напоминать, что она только что предложила именно это, и вместо этого сосредоточился на том, как разрядить эту странную обстановку. – Я стремлюсь только к тому, что лучше для нас обоих.

– Ох, заткнись, – промолвила она. – Заткнись и обнажи свои клинки.

Дзирт неугрожающе держал руки, как будто то требование было абсурдно.

– Бриллианты не перемещаются так легко из одного уха в другое, – промолвила она. – И этот черный бриллиант должен быть самым трудным из всех. Она начала кружить слева от Дзирта, двигаясь вверх по склону близко к краю утеса. – Именно поэтому я выбрала тебя, конечно. Или ты все еще не понимаешь?

– Очевидно, я не... – начал он отвечать, но осекся, вынужденный нырнуть и уклониться, когда одно из оружий Далии обрушилось на его голову – и могло, конечно, проломить его череп.

– Далия!

– Обнажи свои клинки! – закричала она ему. – Не разочаровывай меня больше! Ты единственный любовник, которого я не могу победить! Ты послужишь моим воздаянием. Ты неудачник как любовник, и как мужчина, со своей драгоценной ведьмой навсегда в твоем глупом сердце. Не разочаровывай меня вдвойне, потерпев неудачу в единственной вещи, которую ты делаешь хорошо!

Она пошла в наступление, и вопреки себе, Дзирт обнаружил в своих руках сабли, когда он парировал внезапные, зверские нападения, цепы вращались под всеми мыслимыми углами. Один лишь инстинкт помогал Дзирту парировать и уклоняться от нападения, ибо его мозг не мог понять ситуацию, разворачивающуюся перед ним. Один лишь инстинкт противостоял движениям Далии, даже нападая на нее с рефлексивным ответным ударом после одного чистого парирования.

Дзирт втянул в себя воздух, и, в то же время, в ужасе опустил свою саблю, ибо он почти пронзил Далию и кровь начала окрашивать ее порванную рубашку.

Однако, она, казалось, этим нисколько не напрягалась, и с очевидным ликованием продолжила атаковать, ударила своим правым цепом по опущенному клинку Дзирта. И когда шест ударил саблю, Далия выпустила энергию молнии, которая побежала по Мерцающему и ударила в левую руку и плечо Дзирта.

Дроу невольно сжал зубы, и это было все, что он мог сделать, чтобы удержать свое оружие, мышцы его предплечья сжались и скрутились узлом от покалывания и жжения.

– Остановись! – крикнул ей Дзирт из-за кольца своих клинков, блокирующих ее шесты. – Далия!

Однако его крики только сделали ее атаку еще более жестокой. Она начала вращение, кружа своим оружием вокруг головы Дзирта. Он уклонился от удара, затем подпрыгнул, когда она пошла на второй округ, на сей раз эльфийка нагнулась и своим другим оружием ударила его по ногам.

Она заставила его открыться. Он был вверху, а Далия внизу, и Дзирт мог атаковать, используя свое преимущество и недостаток ее положения, и действительно начал это делать.

Но дроу не довел свои клинки. У Дзирта не хватало духа ударить ее снова. И вместо этого он попытался ее обнять, когда она попыталась отступить, приблизившись слишком близко для того, чтобы атаковать его своими смертоносными цепами.

Она, казалось, тогда потеряла все силы, и Дзирт протянулся к ней, надеясь, что это безумие подошло к концу.

Далия ударила лбом в его нос и поднесла колено к его паху, когда он отступил, и прежде чем он даже полностью выправился снова, она опять набросилась на него со своим оружием.

Он заблокировал справа Ледяной Смертью, слева Мерцающим, затем снова заблокировал Мерцающим справа, и обошел Далию, ударив Ледяной Смертью по диагонали, дабы парировать ее вторую атаку слева.

Он нырнул под поднятый нун’чак, опередив ее следующий скользящий удар. Он легко вскочил на ноги, вкусил крови из своего разбитого носа и присел, когда Далия повернулась дабы продолжить.

Но снова, внезапно, она, казалось, потеряла все силы для борьбы, у нее опустились руки, и она посмотрела на Дзирта с явным чувством беспомощности, тоски и печали. Она пожала плечами и всхлипнула.

А затем ее правая рука с нун’чаком резко стегнула вперед как змея.

Дзирт попался на эту уловку, ибо он отчаянно хотел поверить в эту уловку. При всей своей подготовке, скорости и отточенных рефлексах, Дзирт не смог отразить эту атаку. Конец нун'чака ударил его лоб, и Далия выпустила остальную часть магической молнии Иглы Коза, сильно отбросив его назад. Он начал падать со скалистого утеса, но во время падения сделал сальто. Он упал на склоны приблизительно в десяти футах ниже утеса, отскочил и покатился вниз по склону через кусты, по влажному снегу и камням.

Наконец он смог найти опору, его мысли перепутались, а множество различных ран причиняло ему острую боль.

– Глупец! – услышал он сверху крик Далии, и он знал, что она пойдет за ним. Он не мог ее видеть, ибо она двигалась в след за ним позади утеса, но она продолжала свою словесную тираду, – До смерти, твоей или моей! Сражайся или будь проклят, Дзирт До’Урден!

Дзирт поднялся на четвереньки, или, по крайней мере, почти на четвереньки ибо он прижимал правую руку к груди. Он посмотрел на руку, она уже опухла, а около большого пальца и указательного пальцев был синяк. Он попытался сжать кулак, но едва смог пошевелить пальцами.

Он увидел свою упавшую саблю, Ледяную Смерть, на склоне прямо над ним, и встал на ноги, чтобы ее поднять.

На него нахлынули такие волны боли, что он чуть не упал на землю. Когда он оправился, он перенес свой вес на правую ногу и осмотрел левую ногу, отметив выпуклость на коже в середине икры. Дзирт тяжело сглотнул, удивленный, что он вообще был в вертикальном положении, ибо при падении, он, конечно, сломал кость в голени.

Он медленно поставил ногу на землю и перенес на нее часть веса. Волны боли набросились на него снова. Он огляделся в поисках лубка, но услышал приближение Далии и понял, что у него нет времени.

Он потянулся за своей саблей, взял ее и обернулся, чтобы увидеть решительный подход девушки, которая слегка помахивала своим оружием из стороны в сторону.

– Ты должен был победить, – сказала она сквозь стиснутые зубы, слезы текли по ее сердитому лицу. – Ты разочаровал меня во всех отношениях!

Ее слова были бессмысленны для Дзирта, и он едва мог сосредоточить на ней взгляд. Он знал, что она приближается, все ближе и ближе. Он знал, что сейчас не сможет с ней сражаться. У него не было скорости и баланса, и боль…

Эльфийка была так близко.

Внезапно появилась темная фигура и оттащила Далию в сторону.

– Довольно! – услышал Дзирт голос Артемиса Энтрери. Он пошел на звук, дабы увидеть их обоих, и только тогда понял, что он опять сидит и видит теперь только одним глазом, ибо другой был покрыт кровью, льющейся из раны на лбу.

Далия боролась с человеком, но Энтрери ее сдерживал, говоря с нею, хотя Дзирт не мог слышать эти слова. Но Энтрери оставался настойчивым – даже в своем отчаянном и полубессознательном состоянии, Дзирт осознавал, что убийца постепенно уводит Далию.

– Прощай, – услышал Дзирт, и затем что-то вокруг них покинуло Долину Ледяного Ветра.

Дзирт не был уверен. К тому времени его лицо было в грязи, и все, что он слышал, был его собственный пульс, стучащий в его голове, изображения, и реальные, и воображаемые переплетались в далеком от сознания месте.

Эпилог

Звезды тянулись к нему, как много раз прежде, в этом заколдованном месте.

Он был на Подъеме Бренора, хотя он не знал, как пришел туда. Гвенвивар была рядом с ним, она прислонялась к нему, поддерживая его сломанную ногу, но он не помнил, что призвал ее.

Ни в одном месте, где Дзирт когда-либо побывал, он не чувствовал себя уютней, чем здесь. Возможно, дело было в компании, которую он так часто здесь находил, но даже без Бренора рядом с ним, это место, этот одинокий пик, возвышающийся над плоской, темной тундрой, всегда приносил духовную силу Дзирту До’Урдену. Здесь, наверху, он чувствовал себя маленьким и смертным, но, в то же время, был уверен, что он был частью чего-то большего, чего-то вечного.

На Подъеме Бренора звезды тянулись к нему, или он поднимался к ним, и свободно плавал без физических ограничений, его дух поднимался и витал среди небесных сфер. Здесь он мог слышать звук великого часового механизма, мог чувствовать небесные ветра на своем лице и мог таять в эфире.

Для Дзирта это было место глубокой медитации, место, где он понимал великий цикл жизни и смерти.

Место, которое казалось теперь подходящим, когда кровь продолжала течь из раны на лбу.

* * * * *

Амбра стояла уперев руки в бока, глядя так и эдак, совершенно озадаченная. Она повернулась к Афафренферу, который мог только пожать плечами.

Они увидели кровь, признаки падения, признаки борьбы, когда Энтрери объяснил им, вернувшись на бивак, основательно встряхивая Далию в своих руках.

Но Дзирта здесь не было.

Энтрери сказал, что дроу сломал ногу, и его голова ужасно кровоточила, и действительно, трое из них, дворфа, монах и Эффрон, легко нашли место, где Дзирт в последний раз противостоял Далии просто по количеству крови на земле.

Но его там не было, и не было никаких следов, ведущих от того места, не линии крови, ни борозды, которую можно было бы ожидать от человека со сломанной ногой.

– Кто-то нашел его раньше, – предположил Эффрон.

– Тогда это был кто-то, кто умеет летать, – ответил Афафренфер, беспомощно подняв руки, стоя около одинокой дорожки следов на снегу, ведущих от этого места, дорожка Энтрери и Далии, которая так легко привела их от бивака.

Все трое посмотрели вверх, как будто ожидая, что огромная птица или дракон спустятся на них.

– Ему не настолько больно, как подумал Энтрери, – предположила Амбра. – Кроме того он опытный следопыт.

– Но куда он пошел? – спросил Эффрон.

– К дворфам Боевого Топора, – сказал Афафренфер, и остальные кивнули.

– Мы пойдем туда и посмотрим, – объявила Амбра.

– Энтрери сказал, что мы должны уехать прямо перед рассветом, – напомнил им Эффрон, – на восток и юг и из долины.

– Значит, Энтрери неправ, – промолвил монах. – Дзирт не оставил бы друга в таком состоянии, и я не оставлю.

– Ага, – согласилась дворфа.

Эффрон оглянулся на их бивак, где Далия и Энтрери собирали скатки и не мог не вздрогнуть. Он был между своей матерью и дроу, он не хотел идти вразрез с Далией в этом предварительном начале их отношений, и, в то же время, не мог не согласиться с доводами дворфы и монаха. Дзирт был ему верным спутником, дроу принял тифлинга после его “изменения”, и действительно он для Эффрона стал больше, чем просто спутником. В Царстве Теней, в те дни, когда они голодали, сидя бок о бок, Дзирт был другом Эффрона.

И это не было корыстной дружбой, подобной той, что доминировала над каждым аспектом предыдущей жизни Эффрона под покровительством Дрейго Проворного и Херцго Алегни, а скорее, искренним состраданием и приветствием.

– Значит к Стокли Силверстриму и Клану Боевого Топора, – согласился тифлинг. – В конце концов, мы в долгу перед Дзиртом.

– Значит, возможно, мы не должны с ним расставаться, – упрямо сказал Афафренфер, и он, также, оглянулся на бивак, явно недовольный условием, которое поставил Артемис Энтрери, и явно расстроенный расколом их банды.

– Перед нами целый мир, – однако, быстро напомнила им Амбра. – Я не останусь в этом месте, когда открыты все дороги. И прошло много лет – кто знает, че мы там найдем?

Афафренфер посмотрел на дворфу, а затем снова на бивак, и неохотно кивнул.

Они сумели убедить Энтрери повернуть на северо-восток к подножию горы с тоннелями Боевого Топора.

Но пятерка покинула Долину Ледяного Ветра, пересекая перевал через Хребет Мира, чтобы снова увидеть горизонт Лускана десятидневкой позже, не узнав ни слова о Дзирте До’Урдене.

Он растворился в ночи, и они больше ничего не знали.

* * * * *

Теплота крови… звезды тянутся вниз… у колен Гвенвивар… воспарить, дабы стать единым со звездами, с вечностью, со всем…

Отрывочные мысли пульсировали в сознании Дзирта.

Далия убила его, потому что он так и не убил ее… Энтрери помешал, спасая его, но, видимо, не совсем…

Как он пришел на это место, Подъем Бренора, на тысячефутовый пик от Пирамиды Келвина? Его сломанная нога не приносила его сюда, она не могла принести его сюда.

Почему его нога не болела?

Тогда он дрейфовал далеко и снова слышал песнь – ту самую песнь, которую он услышал в заколдованном лесу на восточном берегу Лак Динешера. Песнь Миликки, он знал это в своем сердце и душе.

Песнь звала его домой.

И кто мог бы быть там?

Его зрение помутилось. Он прислонил голову к мускулистому боку Гвенвивар, чувствуя тепло и силу дорогой пантеры.

– Не забывай меня, – прошептал он.

Он услышал песнь, и низкий стон пантеры и голос… голос из давнего, другого времени и другой жизни.

Его зрение кристаллизовалось вокруг этого звука на одно мимолетное мгновение, и он увидел ее снова, свою любимую Кэтти-бри и через него прошел поток счастья.

Ибо она была с песнью, и песнь звала его присоединиться.

Силы оставили его.

Гвенвивар закричала, длинно и низко в ночи Долины Ледяного Ветра.

И Кэтти-бри была рядом с ним, обнимая его и поддерживая, и он знал, что все было в порядке, что можно расслабиться, позволить себе упасть, ибо Кэтти-бри его поймает.