Текст книги "Искатель. 1993. Выпуск №3"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Брайан Гарфилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Брайен Гарфилд
ПОЕДИНОК СО ЗЛОМ

Позднее он вспомнил, где был во время нападения на Эстер и Кэрол.

Это, вероятно, произошло через несколько минут после того, как закончился обед. Обедал он с клиентами и выпил довольно много спиртного. Слегка пошатываясь, Пол вышел на улицу с Сэмом Крейцером, и они поймали такси. Следуя по Седьмой авеню, такси попало в пробку на Таймс-сквер. Пол вспомнил, что чуть было не задохнулся от выхлопных газов стоявшего рядом с такси автобуса. Это, должно быть, произошло именно тогда… Полиция установила время нападения, два сорок пополудни…

Середина бездеятельного дня. По тротуарам слонялись туристы и проститутки – ленивые, неопрятные. На углах мужчины в испачканных сажей теннисках продавали игрушки и поясные ремни. Обычно не видно, как загрязненная атмосфера действует на легкие, поэтому на нее не обращают внимания, но выхлопные газы автобуса вызвали у Пола кашель, а из-за кашля разболелась голова. Он потер глаза.

Сэм Крейцер закурил сигарету.

– Дело дошло до абсурда: безопаснее дышать через фильтр сигареты. – Он потушил спичку, выдохнул дым. – Боже, посмотрите на это чудовище.

– Какое чудовище? – спросил Пол.

– Новое здание «Астора». Бетон и пластик на месте старого отеля. «Встретимся в баре «Астора», – задумчиво произнес Сэм Крейцер, и это вызвало у Пола волну воспоминаний.

– Какой стыд! Политики вопят о вандализме, а сами сносят исторические монументы и освобождают место для этих инкубаторов.

Такси тронулось рывком и проехало с полквартала. Пол спросил:

– Как идут поиски дома?

– Никакого успеха. Весь уик-энд мы искали в Уэстчестере…

– Наверное, нужно поискать где-нибудь в другом месте.

– Я вряд ли выдержу долгую ежедневную езду на работу из пригорода и обратно. Но мы подумываем о том, чтобы снять дом в аренду – возможно, в Леонии или в Форт-Ли. Где угодно, только бы выбраться из Манхэттена. Надо было сделать это уже давно. – Сэм похлопал себя по колену. – Да и вам с Эстер тоже.

– Мы уже пробовали, – покачал головой Пол.

– Двадцать лет назад. Но теперь все изменилось, Пол.

Над крышами Сорок второй улицы солнечные лучи с трудом пробивались сквозь ядовитые испарения.

– Вы упрямствуете, – сказал Сэм. – Вам кажется, что вы еще любите этот город, но сможете ли объяснить, за что?

– Если вам требуются объяснения, значит, вы до конца все равно не поймете, – ответил Пол.

– Я когда-то знавал священника, – усмехнулся Сэм, – который пользовался этим аргументом, чтобы доказать существование Бога.

– Ну, для священника это имело смысл, поскольку он не нуждался в доказательстве.

Такси повернуло влево – с Бродвея на Сорок вторую улицу.

– Посмотрите на этот беспорядок, – Сэм указал сигаретой в сторону Таймс-сквер, запруженный толпами людей и автомашинами. – Абсурд какой-то! Нельзя ни с кем поговорить по телефону, потому что все сидят в транспортных пробках. Телефонная связь ужасная, почта теряется. Грузовики санитарного управления очищают мою улицу среди ночи, грохоча как танки, и целый час хлопают крышки мусорных баков прямо под окном. А на уборку улиц от снега уходит неделя. Это сумасшествие. На это есть только один ответ…

Пол улыбнулся.

– Какой же?

– Отменить окружающую среду. Тогда нечего будет загрязнять. Платишь за частные школы для детей, за частную охрану у дверей. Расплачиваешься своими деньгами и плотью грабителям и ворам. Отказываешься от свободы передвижения после захода солнца. И так далее и тому подобное. – Сэм встревоженно посмотрел на Пола. – Боже, что я здесь делаю?

– Зарабатываете на жизнь и твердите обычные проклятия и жалобы, как все мы.

– Ну, по крайней мере, я чураюсь ваших безумных крайностей в духе либеральной доброты, – резко проговорил Сэм.

– Что вы имеете в виду?

– Вы, черт возьми, словно истекающие кровью сердца, Пол, вы и Эстер, можно сказать, отправляетесь в пустыню и творите добро. Посмотрите на эти отвратительные дырки на вашем лацкане: что это было – значок в поддержку Линдсея или значок «За тюремную реформу»?

– Но кто-то же должен этим заниматься, – пробормотал Пол.

Он довольно долго проработал в фирме «Ивс. Грегсон энд компани» и получил кабинет с окном на Лексингтон-авеню, с табличкой, где золотыми буквами значилось его имя: Пол Р. Бенджамин. Комната была маленькая, с толстым ковром и кнопочным телефоном. Чуть слышно жужжал кондиционер. Пол устроился в кресле и проглотил две таблетки аспирина. Гремлине снова заполнила его ящик для входящих документов, но он не спешил заняться ими. Он сидел, наслаждаясь комфортом.

Предупредив Пола звонком, Тельма впустила в кабинет Билла Данди.

– Жарко, – сказал Данди вместо приветствия. – Вы заняты?

– Нет, я только что вошел.

– Вы ведь сегодня обедали с их величествами аризонскими клиентами. Как прошел обед?

– Думаю, они поручат нам провести ревизию.

– Я знал, что лучше всего послать вас. Вы давите на слабые места, а Сэм ослепляет их цифрами и шутками. В результате наша бухгалтерская фирма получает новые заказы.

Обсудив с Полом ряд текущих дел, Данди ушел.

Пол сцепил пальцы рук на затылке и лениво откинулся на спинку кресла.

Над рекой клубился смог, грузовой пароходик, пеня воду винтами, с трудом двигался вверх по течению.

Головная боль прошла, Пол чувствовал себя хорошо: сорок семь лет, возможно, чуточку полноват, но вполне здоров.

Он потянулся к документам в ящике для входящих. Послышался звонок внутреннего переговорного устройства.

– На проводе ваш зять, мистер Бенджамин. Мистер Тоби, – в голосе Тельмы звучала тревога. – Он говорит, что это срочно.

Пол нажал на освещенную кнопку телефона больше озадаченный, чем встревоженный.

– Алло, Джек?

– Папа, я… тут такое случилось!.. – Голос Джека Тоби звенел от напряжения.

– Что именно?

– Я не… о, черт, трудно начать. Послушайте, их ограбили. Прямо в квартире. Я еду в…

– Джек, о чем, черт возьми, ты говоришь?

– Они… простите, папа. Я пытаюсь объяснить вразумительно.

Мне только что позвонили. Кэрол… и мама… Кто-то ворвался в квартиру, избил их. Бог знает почему. Их отправляют на «скорой» в отделение срочной медицинской помощи Рузвельтовского госпиталя. Вы знаете, где это?

– На Западной пятьдесят девятой?

– Да. Мне кажется… мне кажется, что мама в очень плохом состоянии. Кэрол сказала полицейским, чтобы они позвонили мне.

Полиция? Пол в растерянности крепко сжал трубку.

– Но что произошло? Как они себя чувствуют? Ты позвонил доктору Роузину?

– Я пытался. Его нет в городе.

– Боже мой! Но что произошло?

– Не знаю. Я еду туда. Полицейский почти ничего не сказал по телефону.

– Но что…

– Послушайте, папа, лучше не будем терять время. Встретимся там.

– Хорошо.

По указательным стрелкам он нашел отделение срочной медицинской помощи и увидел там Джека – тот как-то сгорбился и весь сжался. Джек, казалось, не сразу узнал его.

– Прости. Мое такси застряло в пробке. Ты, должно быть, здесь уже давно.

– Вы тоже можете сесть. Нас туда не пустят.

На скамье рядом с Джеком сидел полицейский. Пол устроился по другую сторону. Джек пояснил:

– Этот офицер был настолько любезен, что решил остаться и узнать, не сможет ли он помочь чем-нибудь. А это мой тесть.

Полицейский протянул руку. У него было суровое черное лицо.

– Джо Чарлз.

– Пол Бенджамин. Не можете ли вы сказать мне… что произошло?

– Я уже говорил мистеру Тоби. Мы не хотели задавать слишком много вопросов миссис Тоби, она потрясена.

– А как моя жена? – Пол спросил очень спокойно, хотя ему хотелось прокричать эти слова.

– Мы не знаем, – ответил полицейский. – Она была еще жива, когда ее укладывали в карету «Скорой помощи».

«Она была еще жива…» – от этих слов у Пола застучало в висках. Он уставился на зятя. Лицо Джека было серым. Похоже, он настроен молчать, поэтому Пол начал первым:

– Что она рассказала?

– Почти ничего. – Джек был ошеломлен и оказался не в состоянии поддерживать разговор.

– Ты говорил с Кэрол? – снова спросил Пол.

– Да. Но я мало что узнал. Очевидно, она в шоке.

– А… Эстер?

– Дело совсем дрянное.

– Ради Бога, скажи же что-нибудь.

– Их обеих избили.

– Кто? Почему? – Пол схватил Джека за запястье. – Ты же юрист. Ты же что-то видел. Расскажи!

– Двое мужчин, может, и больше вошли в квартиру. Я не знаю, вломились они или мама и Кэрол впустили их. Я не знаю, что им было нужно. Они… напали… на обеих. Я не имею в виду изнасилование. Этого не было. Они просто… избили их.

– Руками?

– Думаю, да. Крови я не видел.

– Кто вызвал полицию? Ты?

– Нет. Кэрол позвонила в полицию, а оттуда позвонили мне.

– Когда это произошло?

– Не знаю. – Джек посмотрел на часы и рассеянно подтянул манжету. – Думаю, два часа назад.

Пол сильнее сжал запястье Джека.

– А как Эстер?

Джек низко опустил голову.

– Папа, они… они свернули ей шею, как тряпичной кукле.

– Ну а вы можете рассказать мне что-нибудь об этом? – спросил Пол у полицейского.

– Я сам знаю очень мало, – ответил тот. – Попозже вы могли бы позвонить в участок. Дать вам номер телефона?

– Пожалуйста. – Пол вынул ручку, отыскал клочок бумаги в кармане. Записал под диктовку: «Двенадцатый участок. Семь-девять-десять, четыре-один-сто». – Кого спросить?

– Не знаю. Вероятно, одного из работников уголовного розыска, того, кто будет этим заниматься.

– Кто у них главный?

– Капитан Дешилдз. Но он лишь отошлет вас к тому, кто будет вести это дело.

– Может быть, все же расскажете мне то, что вы знаете? – настаивал Пол.

– Ну, я не первым прибыл туда, – замялся полицейский. – Похоже, несколько человек вошли в здание не замеченные привратником. Искали, что бы украсть.

– Как они попали в нашу квартиру?

– Не знаю. Если на двери не было двойного замка, то они могли открыть замок пластиковой карточкой или, быть может, просто постучали, и ваша жена впустила их. Грабители часто делают так… стучат, чтобы узнать, есть ли кто-нибудь дома. Если никто не отвечает, они взламывают замок или притворяются, что постучали не в ту дверь, и уходят.

– Но эти не ушли.

– Да, сэр. – Голос полицейского был бесстрастным, будто он давал показания в суде, но иногда в нем слышалось сочувствие.

– И они скрылись, – констатировал Пол.

– Да, сэр. Наши патрульные еще обыскивали здание, когда я уходил, но мне кажется, что они никого не найдут. Возможно, кто-то и видел преступников в здании или на вашем этаже. Может быть, кто-то поднимался с ними в лифте. Туда приедут детективы, они опросят всех в доме. Возможно, удастся получить описание преступников. Впрочем, я думаю, ваша дочь сможет и сама описать их, как только почувствует себя лучше.

Пол покачал головой.

– Их никогда не находят, этих скотов, не так ли?

– Иногда мы их ловим.

Пол бросил взгляд в сторону двери в коридоре. Когда же они сообщат ему хоть что-нибудь? Он уже начал закипать.

– Они делают все, что могут, – сказал полицейский, – и было нелепо, кого он имеет в виду – детективов или врачей. Он неуклюже поднялся, гремя своим снаряжением, свисавшим с ремня. Массивная рукоять револьвера оказалась на уровне глаз Пола. – Я не должен был задерживаться здесь так долго. Пора возвращаться к напарнику. Если понадоблюсь, позвоните в участок и спросите меня, Джо Чарлза. Жаль, что ничем не смог помочь.

Пол молча смотрел на мрачное лицо негра. Джек протянул руку:

– Вы были очень добры.

Они очень долго сидели в ожидании врача. Джек машинально предложил Полу сигарету. Пол только покачал головой. Он никогда не курил. От окурка Джек прикурил новую сигарету. Пол мельком взглянул на надпись в коридоре «Не курить», но ничего не сказал.

Время тянулось невыносимо медленно… Пол в изнеможении опустил голову, ему казалось, что она весит полтонны.

– По крайней мере они могли бы поговорить с нами, Джек. Черт побери, ну что стоит послать сюда кого-нибудь на минуту? Ты уверен, что они знают, что мы здесь?

– Я разговаривал с врачом, когда мы приехали сюда. Он знает.

– Вероятно, он очень занят.

– Все равно мог бы послать кого-нибудь, – обида прозвучала по-детски, Джек понял это и умолк.

Пол откинулся и стал следить за тем, как, клубясь, дым от сигареты поднимается вверх.

– Что из себя представляет этот доктор?

– Молодой.

– Жаль, что мы не смогли найти доктора Роузина.

Полу потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к своему зятю, и он все еще чувствовал себя неуютно рядом с ним. Кэрол навязала им Джека: сбежала и вышла замуж, поставила их перед фактом. Эстер всегда придавала большое значение достойной церемонии брака; ее огорчение подхлестнула неприязнь Пола к этому молодому человеку. У них не было необходимости сбегать, никто не запрещал этот брак. Они заявили, что убежали для того, чтобы избавить Пола и Эстер от расходов на свадьбу. Скорее всего они просто подумали, что так романтичнее. Но что же это за романтика такая – жениться в присутствии мирового судьи?

Чтобы поддержать существование семьи в жалкой квартирке на Дикман-стрит, Кэрол работала первые три года секретарем. Джек тем временем заканчивал юридический факультет в Колумбийском университете. Пол и Эстер не знали, какую помощь оказать им. Гордые и независимые молодожены принимали всякую помощь с большой неохотой. Пол двадцать три года оберегал своего единственного ребенка, и теперь ему трудно было понять ее легкомысленное отношение к убожеству Дикман-стрит, к маленькой квартирке, где никак не удавалось избавиться от тараканов. Вскоре Джек сдал экзамены, получил диплом и работу в бюро юридической помощи, и они переехали в Уст-виллидж, поближе к его конторе; квартира была в старом железнодорожном здании, но более уютная.

В дверях появился пухлый молодой человек в белом халате и направился к нему.

– Ваша жена поправится.

Пол медленно поднялся, а Джек спросил:

– Как чувствует себя моя теща, доктор?

– Можно мне ее видеть? – добавил Пол.

Врач резко повернулся.

– Вы мистер Бенджамин? Извините, я не знал. – Это было извинение без сожалений. Очевидно, врач настолько устал, что на эмоции уже не хватало сил.

– Я не… – он отвел взгляд. – Миссис Бенджамин умерла.

Проводить Эстер в последний путь пришли очень многие: близкие и дальние родственники, друзья, знакомые, соседи…

Джек стоял рядом с Кэрол, держа ее за руку. Как и ее отец, она не могла еще до конца осознать случившееся, но в отличие от него полностью ушла в себя. В ее глазах тускло светилась боль. Она выглядит ужасно, подумал Джек: какая-то застывшая, волосы прилипли к лицу. Обычно она привлекала внимание мужчин, но сейчас на нее нельзя смотреть без содрогания…

Отчасти это было из-за лекарств. В первые три дня Кэрол почти все время давали успокоительное, потому что, как только прекращали их давать, она сжималась, словно часовая пружина, и если к ней прикасались, ее тело начинало судорожно дергаться. Вчера Пол взял ее за руку – рука была холодная как лед, Кэрол выдернула ее, стиснула зубы и отвернулась. Она была в ужасном состоянии, и Пол беспокоился за нее. Джек согласился, что Кэрол, вероятно, придется показать психиатру, если Она не придет в норму через два-три дня…

Когда гроб опустили в могилу, Хэнри Иве, владелец фирмы, подошел к Полу и сказал:

– Разумеется, вам не нужно приходить на службу, пока не появится желание работать. Можем ли мы чем-нибудь помочь вам, Пол?

Он покачал головой, поблагодарил и долго смотрел, как Иве ковыляет к ожидавшему его «кадиллаку»: лысый старик с возрастными пятнами на коже. Было очень любезно с его стороны прийти.

– Вы не хотите остаться здесь на несколько дней?

– Квартира небольшая. Будет тесно – мы станем действовать друг другу на нервы, – сказал Пол и почувствовал облегчение Джека.

– Ну и что же. Останьтесь хотя бы на вечер.

При комнатном освещении синяки под косметикой Кэрол проступали довольно отчетливо. Она села на кушетку, скрестила ноги и наклонилась вперед так, будто у нее сильно болел живот.

– Я приготовлю что-нибудь.

– Ничего, дорогая, я все сделаю сам.

– Нет, – сказала она резко. – Я сама.

– Прекрасно. Только не принимай все близко к сердцу. – Джек сел рядом с ней, положил руку ей на плечо.

– Может быть, позвонить доктору Роузину? – предложил Пол.

– Я совершенно здорова. – Кэрол вскочила и вышла из комнаты. Пол услышал, как в кухне загремела посуда.

– Хорошо, – пробормотал Джек. – Пусть немного успокоится. – Он осмотрелся. – Удивительно, но квартиру не ограбили.

– Что же удивительного?

– Грабители всегда читают некрологи. Они знают, что никого не будет дома во время похорон.

– Средь бела дня?

– Большинство ограблений квартир происходит днем, когда никого нет дома. Эти парни напали на маму и Кэрол тоже ведь средь бела дня.

Пол снял черный пиджак и остался в безрукавке.

– Кэрол помнит, как они выглядели?

– Не знаю. Пока она не хочет говорить об этом, а я не настаиваю. Она все помнит, конечно, провала в памяти нет, но подавляет воспоминания всеми силами. Это естественно.

– Да. Но полиции надо за что-то зацепиться.

– Сегодня утром я говорил с лейтенантом Бригсом по телефону. Мы хотим отвезти ее в понедельник посмотреть полицейские фотоальбомы, может быть, она опознает кого-нибудь.

– Она хоть что-то рассказала?

– Совсем немного. Когда лейтенант приезжал в госпиталь. Мне очень понравилось, как он расспрашивал ее. Ему удалось выудить у нее то, что не удалось бы выведать мне. Настоящий профессионал!..

– Что она сказала?

– Их было трое. Молодые ребята. Они… много смеялись. Будто припадочные.

– Наркотики?

– Вероятно.

– Она сказала тебе, как они попали в квартиру?

– Не мне, лейтенанту Бригсу. Я понял, что мама и Кэрол тогда только что вернулись из магазина. Они зашли в квартиру, а через несколько минут кто-то постучал в дверь и назвался доставщиком из магазина. Мама открыла дверь: перед ней стоял парень с большой картонной коробкой в руках. Мама подумала, что в ней продукты, и впустила его. А он бросил коробку. Она оказалась пустой, полицейские исследовали ее на отпечатки пальцев, но они плохо сохраняются на бумаге. Затем этот парень выхватил нож, и тут появились его сообщники. Один из них схватил Кэрол, а второй начал бить маму, требуя сказать, где она хранит деньги.

– Мы никогда не держали больших сумм в квартире.

– У нее было всего три-четыре доллара в сумке – она собиралась пойти в банк. А у Кэрол было только девять или одиннадцать долларов и несколько талонов на метро. В последнее время нам приходилось немного экономить, мы недавно купили мебель, а оплата в рассрочку оказалась несколько выше, чем мы думали.

– Значит, – медленно произнес Пол, – когда обнаружилось, что в квартире денег почти нет, они взбесились, да?

– Похоже, так. При этом они все время хохотали. Кэрол сказала, что это было самым страшным – они ни на секунду не прекращали смеяться. Мне кажется, они не… избили ее так, как маму, потому, что она потеряла сознание от ужаса. Естественно, она ничего не помнит из того, что произошло после. Когда она пришла в себя, их не было. У нее хватило сил добраться до телефона и позвонить в полицию.

– Они взяли портативный телевизор и кое-что еще. Возможно, кто-нибудь видел, как они выносили вещи?

– К сожалению, нет. Эти трое ребят, должно быть, болтались возле магазина и видели, как мама и Кэрол вышли без покупок. Они поняли, что товары им должны были доставить на дом. Вероятно, эти трое пошли за ними до дома. Вы же знаете, что этот ваш привратник здоровается со всеми, называя фамилию? Поэтому им нетрудно было узнать фамилию мамы, привратник прочирикал ей: «Здравствуйте, миссис Бенджамин», а список жильцов прямо перед входной дверью, напротив кнопки звонка. Так что они узнали ее фамилию и номер квартиры, а затем, как думает лейтенант Бригс, отправились на Семьдесят первую улицу к тому дурацкому многоквартирному зданию на полпути к тупику. Попасть в это здание не представляет никакой трудности, а через подвал – в большой двор позади вашего дома. Преступникам оставалось только пробраться в ваш подвал. Похоже, не первые грабители пользуются этим путем. Я бы обязательно поговорил с управляющим: нужно забить окна в подвале.

– Это все равно, что запереть конюшню после того, как лошадь украли.

– Наверняка не в последний раз преступники проникли в этот дом, папа. В нашем городе это самое обычное явление.

Пол безразлично кивнул.

– Трудно поверить. Я никак не могу постичь это бессмысленное убийство…

– Я сомневаюсь, чтобы оно было продумано, папа. Мне кажется, никто не убивает голыми руками, если только не озверел до такой степени. Так не бывает.

Пол почувствовал, что его охватывает приступ ослепляющего гнева.

– Именно так ты и защищал бы их?

– Что?

– Твои аргументы в их защиту. Они не отвечали за свои действия, – в голосе его появились нотки злобного подражания, – ваша честь, они не знали, что они…

– Погодите, папа.

– …делали. Ну, черт побери, мне наплевать, как ты это называешь, но это преднамеренное хладнокровное убийство, и если ты думаешь…

– Я не думаю, – холодно возразил Джек, – я знаю. Конечно, это убийство.

– Не смейся надо мной. Я видел, как ты в суде пытался представить своих грязных преступных клиентиков невиновными и даже жертвами. Я не…

– Папа, выслушайте меня. Кто бы ни поступил так с мамой и Кэрол, он виновен в совершении неоправданного убийства. Это закон – закон, предусматривающий наказание за убийство при совершении преступления. Любая смерть в результате совершения преступления является неоправданным убийством, даже если смерть явилась случайностью, что, как известно Богу, в мамином случае совершенно не так. Они совершили преступление – нападение с целью ограбления – и виновны в убийстве. Боже мой, вы думаете, я возражаю против этого? Вы действительно думаете, что я бы…

– Да, думаю! – Пол прокричал эти слова в бешенстве. – Ты полагаешь, что все ваши расчудесные закорюки юридической бюрократии смогут это объяснить? Ты действительно думаешь, что эти дикари заслуживают всей это заумщины?

– Ну и что же вы предлагаете? – Джек был спокоен, мягок, рассудителен. – Поймать их и повесить на ближайшей перекладине?

– Для них этого слишком мало. За ними нужно охотиться, как за бешеными собаками, и пристреливать на месте, их нужно…

– Папа, вы просто взвинчиваете себя. Это никому не принесет никакой пользы. Я чувствую себя так же, как и вы, и прекрасно понимаю, что вы переживаете. Но этих ублюдков еще не поймали, а вы уже приходите к поспешному выводу, что какой-нибудь хитроумный адвокат собирается добиться их освобождения. Какая польза изводить себя бесполезными размышлениями? Этих ребят еще не поймали и скорее всего никогда не поймают. Зачем расстраиваться из-за ошибок правосудия, которые еще и не произошли?

– Потому что я видел, как все это бывает. Даже если полиция схватит их, они тут же выйдут через вращающуюся дверь – обратно на улицу. И главным образом, из-за таких желающих добра ублюдкам, как ты! Неужели все происшедшее не заставило тебя подумать о том, что ты делаешь?

– Заставило, – сказал Джек. – Но давайте не будем говорить об этом сейчас, хорошо?

– Что у вас, у детей, за характер? На твоем месте я подал бы заявление об увольнении два дня назад и попросил работу в конторе районного прокурора. Как ты можешь думать о том, чтобы вернуться к себе в бюро и снова взяться за защиту этих чудовищ?

– Все не так просто, и вы знаете это.

– Неужели?! – взорвался Пол. – Клянусь Богом, может быть, это как раз очень просто, а мы не имеем мужества признаться в этом!

– Поэтому вам хотелось бы нацепить пару ковбойских шестизарядных револьверов и отправиться расстреливать их, да?

– Сейчас, – согласился Пол, – это именно то, что мне хотелось бы сделать. И я не уверен, что это плохая мысль.

– У меня довольно хороший слух, не надо кричать.

– Прости, – огрызнулся Пол.

Джек сидел в мятом черном костюме, волосы растрепаны, в глазах горечь.

Пол слишком долго не отводил взгляда от лица Джека – и Джек не выдержал – поднялся и пошел к стенному бару.

– Выпить хотите?

– Не отказался бы от глотка.

– Держу пари, вы думали, что я так и не предложу. – Джек улыбнулся. Он открыл дверцу бара и налил до половины в два стакана шотландского виски. Без льда и содовой. Протянул один стакан Полу и вернулся на свое место. – Прошу прощения, если показался утешителем. Дело в том, что мне самому нужны были слова утешения. Это логично?

– Конечно. Прости, что я так вскипел.

– Всю неделю я вспоминал один случай, который произошел три года назад, – начал Джек. – Я был в городе по какому-то поручению, что-то связанное с одним из клиентов. Вечер был хороший, и я возвращался домой пешком. Возле Брайант-парка наткнулся на девчушку. Она была вся растрепана. Оказалось, ее изнасиловали прямо в парке. Я дал ей на такси и посоветовал заявить в полицию. Полагаю, она этого не сделала.

– Почему же?

– Она была какая-то безвольная. Вероятно, групповое изнасилование для нее не было потрясением. Она очень расстроилась, но не была взбешена. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Не совсем.

– Вот в чем суть: многое теперь не принимается всерьез. Или принимается как само собой разумеющееся. Вы знаете, что эта девица сказала мне? Она сказала, что ей не следовало ходить в Брайант-парк в такой час. Она думала, что это ее собственная вина. Ее бы не изнасиловали, если бы она туда не пошла. В странное время мы живем…

– Не пытаешься ли ты сказать, – выдохнул Пол, – что мать Кэрол сама виновата в том, что произошло?

– Ни в коем случае. Не порите горячку. Я полагаю, что если бы вы оба жили так, будто находитесь в осажденной крепости: постоянно бы пользовались смотровым глазком, никогда не впускали в квартиру посторонних лиц, вставили бы дополнительные замки на двери, никогда не выходили бы из квартиры без злой собаки на поводке – если бы вы предпочли жить так, го с ней наверняка ничего не случилось. Но кто может так жить?!

Пол знал людей, которые жили именно так.

– Послушайте, папа, я понимаю, что это не может пройти сразу, но со временем вы будете думать об этом как о трагическом случае, словно ее поразила болезнь или она попала под автобус на улице. Нет ничего хорошего в том, чтобы взвинчивать себя, требуя мести и возмездия. Даже если этих ублюдков схватят и упрячут на всю жизнь, это ничего не изменит.

Пол ожидал неизбежного: вот сейчас Джек скажет, что это не вернет ее, но он так и не произнес этих слов; вероятно, Джек все же обладал чувством такта, чтобы не говорить банальных истин.

– Нам обоим надо понять, – продолжал Джек, – что в наше время человек чувствует себя неполноценным, если не может открыть замок за три секунды с помощью пластмассового календарика – любой ребенок с улицы с этим справляется. Знаете ли вы статистику преступности? Каждые двенадцать секунд в Нью-Йорке, происходит нападение или ограбление – в прошлом году зарегистрировано около семидесяти тысяч случаев. Только одного из шести виновных в серьезных преступлениях задерживает полиция, а из всех арестованных лишь треть попадает на скамью подсудимых. Конечно, в делах об убийстве эта цифра значительно выше: полиция обычно раскрывает около восьмидесяти процентов. Но все равно в нашем городе в среднем происходит около трех убийств в день. Вы, я, Кэрол и мама – все мы теперь стали статистическими данными. Для вас и для меня это самое страшное, что могло произойти, а для полицейских – нечто будничное.

Полу захотелось сказать что-нибудь язвительное.

– Спасибо, Джек, ты меня очень утешил.

– Простите. Я но хотел умничать. Но я в этом компетентен, мне приходится общаться с полицией каждый день. И мне кажется, что вам лучше быть готовым к тому, что в этом дело больше ничего не вскроется. Вам ведь нужно жить, не так ли?

– Нет, – медленно произнес Пол, – жить не обязательно.

– Я не хочу больше ничего слышать.

Пол встал, расплескав содержимое стакана на руку. Его опущенная голова моталась из стороны в сторону, как у усталого боксера в полуфинальном матче.

– Я не думаю о самоубийстве, я не это имел в виду… За всю свою жизнь я никого не ударил, никогда не называл черного черномазым, не украл ни гроша. В свое время я перечислял деньги многочисленным общественным организациям, начиная с квартальной ассоциации и кончая Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения…

– И за это вас отблагодарили, – прошептал Джек. – И сделать уже ничего нельзя.

– Нет, можно. Я хочу найти этих трех убийц…

– Возможно, их схватят. А возможно, нет. Но если нет, что вы собираетесь делать? Отказаться от всех своих принципов? Вступить в общество берчистов или в ку-клукс-клан?

– Пока не знаю, что сделаю, – уклончиво ответил Пол. – Но, Боже, необходимо что-то сделать.

– Например, нанять частного сыщика? Или купить оружие и начать искать их самому? Такое увидишь разве что по телевидению, папа.

– Может быть, частный сыщик…

– Частные детективы совсем не такие, какими их изображают в кино, папа. Они годятся лишь для того, чтобы добыть улики при разводе, уберечь фирмы от промышленного шпионажа, а также для охраны банков. Не существует сыщиков, расследующих убийства, а если бы они и были, то вряд ли помогли бы полиции. По крайней мере у полиции есть все современные средства для расследования.

– И полное безразличие.

– Я бы этого не сказал. Помните того полицейского, который остался с нами в госпитале?

Пол даже запомнил его фамилию: Джо Чарлз.

– Он всего лишь патрульный.

– Конечно. Но он чуткий человек. Некоторые из них испорчены, многим на все наплевать, но полицейские в действительности не такие свиньи, как думали мы в колледже.

– Но что это меняет?.. Убийцы могут и не предстать перед судом?

– Перед судом? Или вы подразумеваете месть?

– Не все ли равно, как называть?

Джек покачал головой.

– Ни вы, ни я никогда не сможем ничего сделать. Мы не сможем отыскать этих убийц. Мы даже не знаем, с чего начать.

– Выходит, нам нужно просто забыть обо всем. Лечь в постель и натянуть простыню на голову.

– Или писать письма в журнал «Таймс».

Пол удивленно посмотрел на него: такого сарказма он не ожидал от Джека.

В ту ночь Пол вообще не спал. Впрочем, он и предполагал, что не уснет. Это была первая ночь, которую он провел у себя дома со времени убийства. Пол рано ушел из квартиры Кэрол, еще до захода солнца – так уж получилось в тот вечер. Кэрол, двигаясь как автомат, подала что-то едва съедобное, и они втроем принялись есть, равнодушные ко всему. Джек один раз встал, чтобы поставить на стереопроигрыватель пластинку с симфонией Малера; через несколько минут он снова встал и снял ее. Любая музыка была неуместна: серьезная усиливала чувство безнадежности, эстрадная была бы насмешкой.

И не в силах молчать, они начали говорить.

Наконец дошли до спора о бунте против реальности, и Пол встал, чтобы произнести какое-то сердитое возражение, голос его дрожал. Кэрол внезапно закрыла уши ладонями, закатила глаза и издала пронзительный вопль.