Текст книги "Искатель. 1993. Выпуск №3"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Брайан Гарфилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Раздался гудок домофона, Рэнделл, не спрашивая, открыл уличную дверь. Ему но хотелось разговаривать с кем бы то ни было, тем более с посыльным из кулинарии.

Прошло несколько минут, и послышался тихий стук в дверь. Рэнделл распахнул ее.

– Заходите…

Он неожиданно осекся: на пороге стоял Хоуг.

Какую-то долю секунды длилось молчание. Рэнделл был ошеломлен, а Хоуг ждал, когда хозяин заговорит. В конце концов он робко произнес:

– Извините, но я должен был прийти, мистер Рэнделл. Можно мне… войти?

Рэнделл таращил на него глаза, лишившись на какое-то время дара речи. Вот это нахальство! Даже наглость!

– Видите ли, я должен объясниться с вами и заверить вас в том, что никогда бы по собственной воле не причинил вреда миссис Рэнделл, – сказал он просто. – Если же я сделал это неосознанно, то хотел бы загладить свою вину.

– Не слишком ли поздно спохватились?

– Но, мистер Рэнделл, почему вы думаете, будто это я сделал что-то вашей жене? Простите, но у меня даже в голове но укладывается, как я мог… Во всяком случае, не вчера утром. – Он замолчал и с надеждой посмотрел на окаменевшее лицо Рэнделла. – Ведь вы бы не пристрелили просто так даже собаку, верно?

Рэнделл покусывал губу, разрываемый двояким чувством. Сейчас Хоуг казался ему порядочным человеком.

– Проходите, – хрипло велел оп, рывком распахнув дверь.

– Спасибо, мистер Рэнделл. – Хоуг неуверенно переступил порог.

Рэнделл собрался закрыть дверь.

– Вы мистер Рэнделл? – Еще один совершенно незнакомый мужчина стоял на пороге с пакетами.

– Да, – сказал Рэнделл, выуживая из кармана мелочь. – Как вы вошли?

– Да вместе с ним, – ответил мужчина, указав на Хоуга. – Просто вышел не на том этаже. Пиво холодное, шеф, – добавил он заискивающе. – Прямо со льда.

– Спасибо. – Рэнделл добавил еще мелочи к чаевым и закрыл за посыльным дверь.

Он поднял пакеты с пола и направился на кухню. Надо выпить немного пива, решил он, сейчас оно как нельзя кстати. Он сложил пакеты на кухне, вытащил одну из банок, нашарил в ящике ножик и собрался откупорить.

Хоуг нервно переступил с ноги на ногу, и это привлекло внимание Рэнделла – он так и не предложил гостю сесть.

– Садитесь!

– Благодарю вас.

Хоуг неловко присел.

Рэнделл снова занялся своим пивом, но тут же понял, что попался в собственную ловушку. Черт бы побрал его дурацкое пристрастие к хорошим манерам. Он просто не мог не предложить Хоугу выпить вместе с ним.

С секунду Рэнделл колебался, а потом подумал: ни ему, ни Синти от этого вреда не будет.

– Пиво хотите?

– Да, спасибо.

На самом деле Хоуг очень редко пил его, предпочитая беречь вкусовые ощущения для изысканных вин, но в эту минуту, вероятно, он не отказался бы даже от воды из канавы, если бы ее предложил Рэнделл.

Рэнделл поставил на стол стаканы, а затем приоткрыл дверь в спальню, чтобы в любой момент можно было в нее проскользнуть. Синти лежала в той же самой позе. Он осторожно повернул ее на бок, чтобы не затекло тело, и поправил одеяло. Он смотрел на нее и думал о Хоуге и предостережении доктора Потбери. Неужели Хоуг действительно так опасен, как считает доктор? Не является ли он, Рэнделл, и сейчас всего лишь игрушкой в его руках?

Нет, теперь Хоуг уже не может причинить ему вред. Когда случается самое худшее, тут не до мелочей. Если умрет Синти, он просто последует за ней. Он решил это еще днем.

Рэнделл вернулся в гостиную.

Пиво Хоуга стояло нетронутым.

– Пейте же, – сказал Рэнделл, усаживаясь и беря спой стакан.

Хоуг подчинился, не предлагая тоста и не поднимая бокала за здоровье хозяина.

– Знаете, я ловлю себя на мысли, что совершенно не понимаю вас, Хоуг.

– Признаться, мистер Рэнделл, я и сам себя не понимаю.

– Зачем вы пришли сюда?

Хоуг беспомощно развел руками.

– Поинтересоваться насчет миссис Рэнделл, – сказал он. – Выяснить, наконец, что же я такого натворил. Загладить свою втяну, если возможно.

– Вы признаете, что сделали это?

– Нет, мистер Рэнделл. Я не понимаю, как я мог приставать к миссис Рэнделл вчера утром…

– Вы забыли, что я видел вас.

– Простите, но что я делал?

– Вы загнали миссис Рэнделл в конец коридора здания Мидуэй Коптон и пытались задушить ее.

– О, Господи! И… вы видели, как я это делал?

– Нет, я… я был… – Рэнделл неожиданно замолчал, понимая, насколько бы глупо прозвучало, если бы он заявил, будто не мог видеть нападение Хоуга на миссис Рэнделл только потому, что в тот самый момент выслеживал Хоуга в другом крыле здания.

– Продолжайте, мистер Рэнделл, пожалуйста!

Рэнделл в волнении встал.

– Это бессмысленно, – зло огрызнулся он. – Я не знаю, что вы делали. Может быть, вы вообще ничего не делали! Я знаю только одно: с тех пор, как вы вошли в эту дверь, со мной и с моей женой стали происходить странные вещи – отвратительные вещи. А теперь она лежит здесь, точно мертвая. Она… – Он не договорил и закрыл лицо руками.

Хоуг мягко прикоснулся к его плечу.

– Мистер Рэнделл, я сочувствую вам и хотел бы чем-нибудь помочь.

– Я даже не имею представления, чем тут можно помочь. Разве что вы знаете способ ее разбудить. Вы его знаете, мистер Хоуг?

– Боюсь, что нет. Расскажите, что с ней? Я ведь еще ничего не знаю.

– Да тут и рассказывать особенно не о чем. Сегодня утром она просто не проснулась. Она в таком состоянии, что, кажется, вообще никогда не проснется.

– А вы уверены, что она… не мертва?

– Уверен.

– Вы, конечно, вызывали врача. Что он сказал?

– Он посоветовал не трогать ее и внимательно следить за ее состоянием.

– Да, но разве он ничего не сказал по поводу самого заболевания?

– Он назвал это Lethargica gravis!

– Lethargica gravis! И это все, что он сказал?

– Да… А в чем дело?

– Разве он не попытался хотя бы поставить диагноз?

– Но это и есть диагноз – Lethargica gravis.

Похоже, такой ответ несколько озадачил Хоуга.

– Послушайте, мистер Рэнделл, это не диагноз, а всего лишь медицинский термин, характеризующий состояние глубокого сна.

Это все равно, что назвать дерматит – dermatitis, а гастрит – gastritis. А как он ее лечит?

– Ну… Даже не знаю. Я…

– Он хотя бы промыл ей желудок?

– Нет.

– А рентген сделал?

– В ее состоянии это невозможно.

– Вы хотите сказать, мистер Рэнделл, что он только пришел, бегло осмотрел ее, так и не поставив диагноза и даже не дав никаких рекомендаций? Это ваш семейный доктор?

– Нет, – выдавил Рэнделл. – Боюсь, я мало смыслю в медицине. Мы никогда раньше не обращались к врачам. Но вам и самому известно, хорош или плох этот доктор. Это Потбери.

– Потбери? Тот самый доктор Потбери, у которого я консультировался? Как вам пришло в голову пригласить именно его?

– Ну, мы с Синти вообще никогда не болели, а к нему на прием пришли, чтобы расспросить о вас. А вы что-то имеете против Потбери?

– Да в принципе ничего. Просто он был груб со мной. Во всяком случае, мне так показалось.

– Значит, он что-то против вас имеет?

– Ничего не понимаю, – как-то неуверенно произнес Хоуг. – Я видел его всего один раз. Потом еще пришел узнать о результатах анализов. Что это вдруг ему… – Он недоуменно пожал плечами.

– Вы говорите о веществе под вашими ногтями? Я думал, это всего лишь предлог.

– Ну что вы, нет.

– Как бы там ни было, а это не единственная причина, почему он вас ненавидит. После всего того, что он наговорил о вас…

– А что он говорил обо мне?

– Он сказал… – Рэнделл неожиданно замолчал, вспомнив, что Потбери ничего особенного не говорил. – Конечно, сказал он не слишком много, просто я понял, что он ненавидит вас, Хоуг. И боится.

– Боится? Меня?

Хоуг криво улыбнулся. Наверняка он принял это за шутку.

– Конечно, он так не сказал, но это было ясно.

Хоуг пожал плечами.

– Не понимаю. Откровенно говоря, я больше сам привык бояться людей. Погодите… а вам он сообщил результаты моих анализов?

– Нет. Кстати, это напомнило мне об одной большой странности, которой вы обладаете, Хоуг. – Он вдруг вспомнил о невероятном приключении на тринадцатом этаже. – Вы гипнотизер?

– Боже мой, нет, конечно! А почему вы спрашиваете?

И Рэнделл во всех подробностях рассказал ему о своей первой попытке проследить за ним. Хоуг с невозмутимостью слушал рассказ Рэнделла. Вид у него был сосредоточенный и вместе с тем растерянный.

– Ничего себе галлюцинация, – заключил Рэнделл. – Никакого тринадцатого этажа нет и в помине, «Детериджа и компании» тоже. Ничего! А я ведь до сих пор помню каждую деталь так же ясно, как вижу сейчас ваше лицо.

– Это все?

– Минуточку.

Рэнделл встал и пошел в спальню. На сей раз он уже не соблюдал особой осторожности, хотя дверь за собой все-таки закрыл. Он слегка нервничал, что не сидит постоянно возле постели Синти, но должен был признать, что присутствие Хоуга каким-то образом успокаивало его. Быть может, все дело в том, что ему нужно испить чашу своих страданий до самого дна.

Рэнделл снова прислушался к ее дыханию и, удостоверившись, что Синти жива, взбил подушку, убрал растрепавшиеся волосы с ее лица, поцеловал в лоб и вышел из комнаты.

Хоуг ждал его.

– Ну как? – сочувственно поинтересовался он.

Рэнделл тяжело опустился на стул и закрыл лицо ладонями.

– То же самое.

Хоуг воздержался от каких бы то ни было комментариев, и вскоре Рэнделл усталым голосом принялся рассказывать ему о ночных кошмарах, которые мучили его последнее время.

– Честно говоря, я не хочу придавать этому особого значения, – добавил он, завершив свой рассказ. – Я не суеверен.

– Странно, очень странно, – размышлял вслух Хоуг.

– Что вы имеете в виду?

– Я полагаю, что ничего сверхъестественного здесь нет. Но вы не допускаете, что все это отнюдь не случайно? Я хочу сказать, что если кто-то смог внушить вам все это в деловом центре среди бела дня, то куда легче сделать это ночью.

– Каким образом?

– У вас есть враги, мистер Рэнделл?

– Насколько я знаю, никого. Конечно, мне подчас приходится делать такое, что может кому-то не понравиться, но ведь у меня есть и друзья. Да, два-три мошенника могут точить на меня зубы, но они наверняка не способны на подобное. А у вас есть враги? Кроме Потбери, конечно.

– Насколько мне известно, нет: К тому же я не понимаю, почему Потбери должен меня ненавидеть. Да, кстати, вы собираетесь проконсультироваться у кого-нибудь еще?

– Я просто плохо соображаю. В голову ничего не приходит. Скорее всего надо взять телефонную книгу и кому-то позвонить.

– Вы правы. Позвоните в солидную клинику и попросите прислать «скорую помощь».

– Я так и сделаю! – решительно заявил Рэнделл, вставая.

– Пожалуй, стоит подождать до утра. Во всяком случае, сейчас уже поздно, и там остались одни дежурные врачи. Может, она сама проснется.

– Наверное, вы правы. Думаю, мне пора на нее взглянуть.

– Мистер Рэнделл…

– А?

– Э-э-э… вы не возражаете, если я тоже взгляну на нее?

Рэнделл покосился на Хоуга. Этот человек сумел усыпить его подозрительность, но сейчас он вдруг вспомнил предупреждение Потбери.

– Думаю, не стоит, – холодно произнес он.

Похоже, Хоуг был разочарован, но не подал виду.

– Конечно, конечно. Я вас вполне понимаю, сэр.

Когда Рэнделл вернулся, Хоуг стоял у входной двери со шляпой в руках.

– Думаю, мне лучше уйти, – сказал он и, не дождавшись ответа Рэнделла, добавил: – Я бы мог посидеть с вами до утра, если вы, конечно, хотите.

– В этом нет необходимости. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мистер Рэнделл.

Когда Хоуг ушел, Рэнделл принялся бесцельно слоняться по квартире, то и дело возвращаясь к постели жены. Замечания Хоуга по поводу Потбери встревожили его куда больше, чем он предполагал. Хоуг сумел расположить его к себе, тем самым перестав быть козлом отпущения. От этого Рэнделлу легче не стало.

Он съел холодный ужин и запил его пивом. Затем затащил в спальню большое кресло, поставил рядом скамеечку для ног, достал запасное одеяло и приготовился ко сну. Делать было совершенно нечего. Он попытался читать, но из этого ничего не получилось. Время от времени он вставал и доставал из холодильника баночку пива. Когда пиво кончилось, он принялся за водку. Она слегка успокоила его расшалившиеся нервы, но нисколько не опьянила.

Рэнделл проснулся от ужасного ощущения, будто тот тип из зеркала хочет похитить Синти. В комнате было темно, его сердце колотилось так, словно собиралось выскочить наружу. Когда он наконец добрался до выключателя и включил свет, то убедился, что его возлюбленная Син лежит на постели все в том же состоянии.

Он осмотрел большое зеркало и убедился, что оно, как и положено, отражает комнату, а не служит окном в какое-то иное, страшное место. Затем он выключил свет и в полумраке плеснул в стакан глоток спиртного.

Однако в какой-то момент ему вдруг показалось, будто он уловил в зеркале движение. Рэнделл резко обернулся, но увидел только свое собственное отражение. Он сел в кресло, вытянул ноги и решил больше не спать.

Что же это было?

Он бросился в погоню за несуществующим призраком. Никого нигде нет. Потом в панике вернулся в спальню. Ведь это могло быть обычной уловкой, рассчитанной на то, чтобы увести его от постели Синти.

Они смеялись над ним, издевались, стараясь заставить его действовать необдуманно и совершать одну ошибку за другой. Он знал: они замышляли заговоры против него в течение всех этих дней, стремясь расшатать его нервы, следили за ним из каждого зеркала в доме, ныряя назад всякий раз, когда он пытался их поймать. Сыны Птицы…

– Птица жестока!

Неужели он сам произнес это? Или это сказал кто-то, кто притаился в нем самом? Птица жестока!

Тяжело дыша, Рэнделл подошел к открытому окну спальни и выглянул наружу. Было темно, непроглядно темно. Внизу на улице никакого движения. Над озером расстилался туман. Сколько времени? Судя по часам на столе, шесть утра. В этом Богом забытом городе хоть когда-нибудь наступит рассвет?

Сыны Птицы… Рэнделл неожиданно почувствовал, что сможет их провести. Они думают, будто загнали его в ловушку, а он их надует. Они не смогут ничего сделать ни с ним, ни с Синти.

Да он просто расколотит все зеркала. Рэнделл кинулся на кухню, где в ящике для инструментов хранился молоток. Он схватил его и вернулся в спальню. Первым делом большое зеркало…

Он замахнулся было молотком, но вдруг заколебался. Синти бы это не понравилось – семь лет несчастий! Конечно, сам он не был суеверным, но… Синти бы это не понравилось. Он повернулся к постели, намереваясь объяснить ей необходимость такого поступка. Все казалось настолько очевидным – взять и расколоть все зеркала, чтобы сыны Птицы больше не смогли им угрожать.

Однако Рэнделла ошеломило спокойствие и невозмутимость лица Синти.

Он подумал, что хорошо бы избежать погрома. Они не могут жить без зеркала, а что такое зеркало? Просто кусок стекла, которое отражает. Замечательно, значит, надо сделать так, чтобы оно не отражало! Он даже знает, как это можно сделать! В том же ящике для инструментов хранилось три или четыре баночки эмали, оставшиеся после косметического ремонта мебели.

Он слил их содержимое в небольшой тазик. Как ему показалось, этого должно хватить для его целей. Сначала Рэнделл взялся за большое зеркало, обрабатывая его быстрыми и беспорядочными мазками. Краска текла по его запястьям, капала на туалетный столик, но он не обращал на это внимания. Затем принялся за остальные.

Краски как раз хватило замазать все зеркала в квартире, включая и то, что висело у двери в гостиной. Оно было последним, если не считать крохотного зеркальца в пудренице у Синти. Но оно в счет не шло – сквозь него человек ни за что не пролезет, слишком уж маленькое.

Эмаль была красной, и теперь, обляпанный ею чуть ли не с головы до пят, Рэнделл походил на маньяка-убийцу, разделывавшего свою жертву топором. Он небрежно вытер краску полотенцем и вернулся к своему креслу и выпивке.

Пусть теперь попробуют! Пусть попробуют сотворить свое грязное черное колдовство! Теперь он загнал их в угол!

Он стал ждать рассвета.

Загудел домофон. Он поднялся, довольный, что так и не сомкнул глаз. С Синти было все в порядке – то есть она по-прежнему спала, и это радовало Рэнделла, поскольку он ожидал худшего. Он свернул самодельный стетоскоп и убедился, что сердце бьется хоть и слабо, но ритмично.

Снова загудел домофон. Рэнделл машинально ответил.

– Потбери, – услышал он в динамике. – В чем дело? Вы что, спите? Как пациентка?

– Без изменений, доктор, – ответил Рэнделл, стараясь говорить спокойно.

– Вот как? Может, вы все-таки позволите мне войти?

Потбери прошмыгнул мимо Рэнделла, едва тот успел открыть дверь, и направился прямо к Синти. Он на секунду или две наклонился над ней, затем резко выпрямился:

– Похоже, состояние действительно не изменилось, – констатировал он. – За день или два вряд ли произойдут значительные улучшения. Возможно, кризис наступит в среду. Он с любопытством оглядел Рэнделла. – Чем это вы тут занимались? У вас такой вид, словно вы четверо суток пьянствовали.

– Ничем, – огрызнулся Рэнделл. – Почему вы не разрешаете отправить ее в больницу?

– Потому что хуже этого и придумать себе нельзя.

– Откуда вы знаете? Вы же, в сущности, даже не осмотрели ее как следует. Вы даже не знаете, что с ней. Не так ли?

– Вы что, с ума сошли? Я же вчера вам все объяснил.

– Ничего вы мне не объяснили. Вы отделались одной фразой. Вы пытаетесь меня обмануть, и я хочу знать, зачем?

Потбери шагнул к нему.

– Да вы с ума сошли! К тому же вы пьяны. – Он с любопытством взглянул на большое зеркало. – Хотелось бы мне знать, что вы тут делали? – Он провел пальцем по закрашенной поверхности зеркала.

– Не прикасайтесь!

Потбери испуганно отдернул руку.

– Послушайте, зачем вы это сделали?

Рэнделл хитро глянул на него.

– Я их поймал.

– Кого?

– Сынов Птицы. Они проходят сквозь зеркала. Но теперь им не пролезть.

Потбери изумленно уставился на него.

– Уж я-то их знаю, – продолжал Рэнделл. – Они меня больше не проведут. Сыны Птицы.

И тут на какое-то мгновение Потбери закрыл лицо руками.

Потом они стояли, глядя друг на друга. Рэнделлу потребовалось немало времени, чтобы осмыслить случившееся. Когда же до него наконец все дошло, он с силой пнул Потбери в пах. Потбери молча дал сдачи. Началась драка. Рэнделл не собирался играть в поддавки и принялся молотить Потбери изо всех сил.

Когда потасовка наконец закончилась, доктор оказался запертым в ванной, а Рэнделл удалился в спальню, неся в кармане ключ. Он тяжело дышал, но, похоже, не очень пострадал.

Синти по-прежнему спала.

– Мистер Рэнделл, выпустите меня отсюда!

Рэнделл вернулся в свое кресло и теперь размышлял, как ему выбраться из столь неловкого положения. К тому времени он окончательно протрезвел и больше не делал попытки приложиться к бутылке. Он старался понять, кто же такие эти сыны Птицы, и привыкнуть к мысли, что один из них заперт у него в ванной.

Но в таком случае Синти была без сознания потому, что… Господи! Сыны Птицы похитили ее душу! Дьяволы – вот с кем ему пришлось столкнуться!

Потбери отчаянно заколотил в дверь.

– Что это значит, мистер Рэнделл?! – орал он. – Вы что, свихнулись? Выпустите меня отсюда!

– И что вы тогда сделаете? Вы вернете жизнь Синти?

– Я сделаю все, что в силах врача-терапевта. Почему вы меня закрыли в ванной?

– Вы сами знаете почему. А почему вы закрыли лицо руками?

– Что вы хотите этим сказать? Я просто собирался чихнуть, вот и все, а вы ударили меня!

– А по-вашему, мне следовало сказать «будьте здоровы»? Вы – дьявол, Потбери. Вы – сын Птицы.

Секунду Потбери молчал.

– Это еще что за ерунда?

Рэнделл подумал, что это на самом деле может оказаться полнейшей ерундой. Может быть, Потбери и в самом деле собирался чихнуть? Нет. Существует единственно правильное объяснение всему этому – дьяволы и черпая магия. Стоулз, Фиппс, Потбери и все остальные.

Хоуг! Вот бы кто смог все объяснить! Минуточку, минуточку! Потбери ненавидит Хоуга. Стоулз тоже ненавидит Хоуга. Все сыны Птицы его ненавидят. Превосходно. В таком случае они с Хоугом на одной стороне.

Потбери снова принялся атаковать дверь, но теперь уже не кулаком, а плечом, наваливаясь на пее тяжестью своего тела. Дверь, в отличие от входной, особой крепостью не отличалась, и долго такого напора ей не выдержать.

Рэнделл ударил в нее кулаком.

– Потбери! Потбери, вы меня слышите?

– Да.

– Вы зиаете, что я собираюсь сделать? Я собираюсь позвонить Хоугу и попросить его приехать ко мне. Вы слышите, Потбери? Он вас убьет. Убьет!

Ответа не последовало, зато возобновились удары. Рэнделл достал ружье.

– Потбери! – Никакого ответа. – Потбери, прекратите, или я буду стрелять.

Удары сыпались с той же силой.

И тут Рэнделла неожиданно осенило.

– Потбери! Именем Птицы – отойдите от двери! – решительно произнес он.

Удары мгновенно прекратились. Рэнделл решил, что нужно еще что-нибудь сказать.

– Именем Птицы не прикасайтесь больше к двери! Слышите меня, Потбери?

Ответа не последовало. Воцарилась гнетущая тишина.

Хоуг был дома. Его довольно сильно смутили бессвязные объяснения Рэнделла, но приехать он все же пообещал. Немедленно.

Рэнделл вернулся в спальню и продолжил свое двойное наблюдение. Держа прохладную и спокойную руку жены в своей, он в то же время не выпускал ружья, готовый в любой момент выстрелить из него, если не подействует колдовство. Однако удары не возобновились. Потом послышался какой-то странный звук из ванной, словно что-то скребли и одновременно чем-то шуршали.

Рэнделл никак не мог понять, что может означать этот отвратительный звук, а потому ничего не предпринял. Звук продолжался несколько минут, а потом прекратился. Наступила полная тишина.

Хоуг в ужасе отпрянул при виде оружия.

– Мистер Рэнделл!

– Хоуг, вы дьявол? – с места в карьер спросил Рэнделл.

– Не понимаю вас.

– Птица жестока!

Хоуг лица не закрыл, он был очень смущен и еще больше изумлен.

– Отлично, – изрек Рэнделл. – Все в порядке. Если вы и дьявол, то именно тот, который мне сейчас нужен. Идемте. Я запер Потбери в ванной и хочу, чтобы вы предстали перед ним.

– Я? Почему именно я?

– Потому что он дьявол. Сын Птицы. А они боятся вас. Идемте! – Продолжая говорить, он подтолкнул Хоуга к спальне. – Я совершил ошибку, отказываясь верить в случившееся со мной. Это были не сны! – Он ткнул дулом ружья в дверь. – Потбери. Хоуг здесь. Делайте все, что я вам скажу, и тогда выйдете отсюда живым.

– Что вы от него хотите? – с беспокойством поинтересовался Хоуг.

– Ее, конечно.

– О…

Рэнделл снова стукнул по двери, затем повернулся к Хоугу и прошептал:

– Если я открою дверь, вы сможете его удержать?

Хоуг сглотнул и покосился на Синти.

– Конечно, – неуверенно сказал он.

– Тогда давайте.

Ванная оказалась пуста. С поверхности зеркала с помощью лезвия бритвы соскоблили налет эмали.

Они предпочли на семь лет смириться с несчастьем и расколотили все зеркала. Знай Рэнделл раньше рецепт проникновения в Зазеркалье, он бы сам устроил им хороший погром. Теперь же оставалось просто уничтожить лазейки.

Они с Хоугом обсудили ситуацию, не отходя от постели Синти. Но они не были волшебниками. Вскоре Хоуг перешел в гостиную, оставив Рэнделла один на один с его горем. Но Хоуг наотрез отказался уйти домой. Время от времени он заглядывал в спальню и совершенно случайно заметил небольшой черный портфель, лежавший рядом с ножкой кровати. Он сразу понял, что это инструменты, которыми пользуется врач. Хоуг вошел в спальню и взял с пола портфель.

– Эд, – спросил он, – вы видели это?

– Что? – Рэнделл поднял равнодушный взгляд и прочел надпись из выпуклых потертых золотых букв на отвороте портфеля: «Потифар Т. Потбери, доктор медицины».

– А?

– Должно быть, он его забыл.

– У него просто не было возможности его забрать.

Рэнделл взял портфель из рук Хоуга и открыл. Стетоскоп, хирургические щипцы, зажимы, иглы, ассортимент склянок на всякий случай – обычный набор инструментов терапевта. Был еще один пузырек с этикеткой. Рэнделл вытащил его и прочитал надпись.

– Хоуг, посмотрите-ка на это. «Осторожно, яд! Принимать строго по назначению врача. Без подписи врача и даты недействителен».

– Неужели он пытался отравить ее? – предположил Хоуг.

– Не думаю. Это обыкновенное предупреждение, которое пишется на всех наркотических средствах. Но я хочу посмотреть, что там внутри. – Он встряхнул бутылочку. Она казалась пустой. Он стал вскрывать ее.

– Осторожно! – предупредил Хоуг.

– Естественно! – Рэнделл держал пузырек довольно далеко от лица, затем поднес его к носу и осторожно понюхал. Из него распространялся запах, тонкий и на редкость приятный.

– Тедди? – Он обернулся, выронив пузырек. Это была Синти. Ее веки затрепетали. – Не обещай им ничего, Тедди! – Она вздохнула, и глаза ее снова закрылись. – Птица жестока, – прошептала она.