Текст книги "Искатель. 1993. Выпуск №3"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Брайан Гарфилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Ваши провалы в памяти – это ключ ко всему, – настаивал Рэнделл. – Если бы мы выяснили, чем вы занимаетесь днем и какова ваша профессия, мы бы узнали, почему сыны Птицы так старательно избегают вас, а следовательно, знали бы, как с ними бороться. Вполне очевидно, что они боятся вас.

Хоуг повернулся к Синти.

– А что думаете вы, миссис Рэнделл? – спросил он.

– Думаю, что Тедди прав. Если бы мы больше знали о гипнозе, то могли бы прибегнуть к нему, но я о нем ничего не знаю, поэтому скополамин – единственное и самое лучшее средство. Хотите попробовать?

– Ну, если вы считаете, что это необходимо, то да.

– Достань сумку, Тедди. – Синти спрыгнула с края стола, на котором сидела. Он протянул руку, чтобы поддержать ее, но опоздал.

Тебе не стоит так напрягаться, детка, – укоризненно произнес он.

– Ерунда. Со мной уже все в порядке.

После того как Синти проснулась, они перебрались в офис. Короче говоря, они были напуганы до смерти, но мозги у них работали. Поскольку офис казался им намного безопасней квартиры, Рэнделл и Синти решили уехать из города. Но вначале им необходимо обсудить кое-какие детали их дальнейшего плана.

Хоуг не знал, что делать.

– Забудьте, что видели эту сумку, – предупредил Рэнделл, собираясь сделать внутримышечную инъекцию. – Я не врач, мне не положено иметь ничего подобного. Но иногда такого рода вещи просто необходимы. – Ваткой, смоченной в спирте, он потер предплечье Хоута. – Теперь расслабьтесь. Вот так! – Он осторожно ввел иглу.

Они подождали, когда наркотик начнет действовать.

– Как ты полагаешь, что он расскажет? – прошептала Синти.

– Не знаю. Если нам повезет, обе его личности сольются в одну. Тогда нам удастся выяснить множество вещей.

Немного погодя голова Хоуга поникла, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Синти подошла и тронула его за плечо.

– Мистер Хоуг, вы слышите меня?

– Да.

– Как вас зовут?

– Джонатан… Хоуг.

– Где вы живете?

– Номер шесть-ноль-два. Многоквартирный дом.

– Чем вы занимаетесь?

– Я… не знаю.

– Постарайтесь вспомнить. Какая у вас профессия?

Никакого ответа. Она спросила:

– Вы гипнотизер?

– Нет.

– Волшебник?

Ответ последовал не сразу.

– Нет.

– Кто вы, Джонатан Хоуг?

Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но неожиданно выпрямился на стуле. В его осанке и манерах не было даже намека на вялость, присущую состоянию наркотического опьянения.

– Я сожалею, моя дорогая, но на этом придется остановиться… Пока.

Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу.

– Плохо, – задумчиво произнес он. – Очень плохо. – Он скорее рассуждал сам с собой, нежели разговаривал с ними.

Синти и Рэнделл, ничего не понимая, обменялись удивленными взглядами.

– Что плохо, мистер Хоуг? – робко поинтересовалась Синти.

Ей не хотелось анализировать свои впечатления, но Хоуг теперь казался другим человеком – более молодым и энергичным.

– А? Ах да, простите. Я должен вам кое-что объяснить. Я вынужден был обходиться без наркотиков.

– Обходиться?

– Избавляться от них, делать вид, будто их вообще не существует. Видите ли, моя дорогая, пока вы тут говорили, я вспомнил свою профессию.

Он лукаво посмотрел на них, но, судя по всему, не собирался что-либо объяснять.

Первым пришел в себя Рэнделл.

– И какая же у вас профессия?

Хоуг улыбнулся ему почти ласково.

– Не стоит об этом, – заметил он. – По крайней мере, не сейчас. – Он повернулся к Синти. – Моя дорогая, могу я попросить у вас карандаш и кусочек бумаги?

– Ну конечно. – Она с готовностью выполнила его просьбу. Он грациозно принял от нее все это, сел и начал писать.

Когда им стало ясно, что Хоуг и не думает ничего объяснять, Рэнделл не выдержал.

– Послушайте, Хоуг, может, вы, наконец… – начал было он. Хоуг повернулся к нему. Его лицо было настолько спокойным и умиротворенным, что Рэнделл вдруг замолчал. – Мистер Хоуг, к чему все это?.. – неуверенно закончил он.

– Вы не доверяете мне?

Рэнделл покусывал нижнюю губу. Хоуг был терпелив и ласков.

– Да нет, я доверяю вам, – наконец выдавил Рэнделл.

– Отлично. Я составляю список вещей, которые хочу вас попросить купить для меня. Дело в том, что в течение последующих двух часов я буду очень занят.

– Вы уходите?

– Вас беспокоили сыны Птицы, не так ли? Забудьте о них. Они больше никогда не причинят вам вреда. Я вам обещаю. – И Хоуг снова принялся что-то писать. Через несколько минут он вручил список Рэнделлу. – В конце я указал место, где вы должны встретиться со мной – заправочная станция за Вокеганом.

– Вокеган? Почему именно Вокеган?

– А почему бы и нет? Я хочу еще кое-что успеть сделать. Видите ли, я питаю слабость к определенного рода ощущениям, но я не уверен, что у меня будет возможность когда-либо снова насладиться ими. Вы поможете мне, не правда ли? Кое-что из списка будет непросто достать, но вы ведь постараетесь, правда?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Они ехали через пригород Чикаго, держа путь на север. Машину вел Рэнделл. В багажнике лежали продукты, заказанные Хоугом.

– Тедди?

– Да, малышка?

– А ты не мог бы развернуться?

– Конечно, если только нас на этом не подловят. А зачем?

– Это единственное, чего я на самом деле хочу. Нет, нет, дай мне закончить, – торопливо продолжала она. – У нас есть машина и деньги, что нам может помешать отправиться на юг, если мы этого вдруг захотим?

– Ты все еще думаешь о нашем отпуске? Но мы же и так собрались отдыхать. Вот только доставим это Хоугу и…

– Да я не про отпуск! Я хочу уехать навсегда и прямо сейчас! Немедленно!

– И подарить Хоугу восемь тысяч долларов, которые мы истратили на продукты?

– Нет уж, это никуда не годится.

– Но мы же в состоянии съесть это сами.

– Ха! Красную икру и крылышки колибри? Да мы просто не можем себе этого позволить, малышка. Вот гамбургеры – это именно для нас. К тому же я хочу видеть Хоуга, перекинуться с ним несколькими словами. Надо же кое-что выяснить.

Она вздохнула.

– Вот это меня и тревожит, Тедди. Потому-то я и хочу, чтобы мы развернулись в обратную сторону и сбежали. Мне не нужны никакие объяснения, я довольна этим миром. Я ничего не хочу знать о профессии Хоуга, о сынах Птицы или о чем-нибудь вроде этого.

Он нащупал сигарету, вытащил спичку из-под коробки для инструментов, насмешливо косясь на Синти. К счастью, движение было редким.

– Похоже, мы с тобой испытываем одни и те же чувства, малышка, но у меня немного иной взгляд на то, что нам делать дальше. Если мы сейчас все бросим и уедем, я всю оставшуюся жизнь буду бояться сынов Птицы и даже перестану бриться, только бы не смотреться в зеркало. Но должно же быть Какое-то рациональное объяснение всему случившемуся, и я намерен его получить. После чего мы сможем спокойно спать.

Синти вся съежилась и молчала.

– Взгляни на это следующим образом, – слегка раздраженно продолжал Рэнделл. – Все происшедшее можно объяснить и без обращения к сверхъестественным силам, в которые здесь, на солнце, в потоке машин, честно говоря, верится с трудом. Сыны Птицы – обыкновенные крысы!

Синти продолжала молчать.

– Первым и довольно серьезным подтверждением моей теории служит то, что Хоуг – превосходный актер. Он отнюдь не маленький застенчивый человечек, а сильная и значительная личность. Ты вспомни, как я заткнулся и сказал «да», когда он притворился, будто на него подействовал наркотик и он заказал нам все эти продукты.

– Притворился?

– Конечно. Кто-то подменил мой сок на подкрашенную воду, и я выпил ее перед сном. Вероятно, это было сделано именно тогда, когда отпечатали эту фразу на нашей машинке. Но вернемся к тебе. Он действительно сильная личность и искусный гипнотизер. Внушение иллюзий насчет тринадцатого этажа и фирмы «Детеридж и компания» доказывает, что он настоящий мастер этого дела. Вероятнее всего, он воздействовал наркотиками не только на меня, но и на тебя тоже.

– На меня?

– Конечно. Помнишь ту гадость, которую ты пила в кабинете Потбери? Это что-то вроде наркотика замедленного действия.

– Но ты ведь тоже это пил!

– Необязательно то же самое. Потбери и Хоуг были в сговоре, создавая тем самым ту атмосферу страха, которая необходима для достижения их цели. Все остальное детали; когда начинаешь их воскрешать в памяти, они становятся незначительными.

– Каким образом Потбери выбрался из ванной? – спросила Синти. – Ты же сказал, что запер его снаружи.

– Я уже думал об этом. Наверняка он просто подобрал ключи к замку, пока я ходил звонить Хоугу, а потом спрятался в шкафу и выбрал удобный случай, чтобы смыться.

– Хм.

Синти на несколько минут замолчала.

Рэнделл тоже. Он сосредоточил все внимание на дороге. Свернув влево, они стали удаляться от города.

– Тедди, если ты уверен, что все это всего лишь ловкий трюк и на самом деле не существует никаких сынов Птицы, то почему ты не хочешь прямо сейчас повернуть на юг? Нам незачем ехать на это свидание.

– Я уверен, что рассуждаю правильно, – сказал он, мастерски объезжая какого-то ненормального юнца, неистово крутящего педали велосипеда. – В общих чертах уверен, но совсем не уверен в мотивах, вот почему и должен увидеть Хоуга. Хотя, конечно, Хоуг вряд ли имеет что-нибудь против нас, – задумчиво продолжил он. – Полагаю, у него были какие-то свои причины отвалить нам пять тысяч. Как бы там ни было, а поворачивать поздно. Вот и заправочная станция, о которой он упоминал. А вот и сам Хоуг!

Хоуг залез в машину, поприветствовав их кивком и улыбкой. Рэнделл снова почувствовал, что готов выполнить любой приказ Хоуга, как это уже было два часа назад. Хоуг показал ему, куда ехать дальше.

Их путь лежал за город. Свернув с шоссе, они через некоторое время остановились у ворот, которые вели на пастбище. Хоуг приказал Рэнделлу их открыть, и они очутились на лугу.

– Владелец не станет возражать, – заметил Хоуг. – Я здесь бывал много раз по средам. Прекрасное местечко.

Место действительно было восхитительным. Едва заметная в траве дорога постепенно поднималась к заросшему деревьями гребню холма. Хоуг приказал припарковаться на самой вершине. Они вышли. С минуту Синти стояла, полной грудью вдыхая чистый, напоенный ароматом, воздух. На юго-востоке серебристо мерцало озеро.

– Тедди, ну разве не великолепно?

– Великолепно, – согласился он и повернулся к Хоугу. – Единственное, что меня сейчас интересует: зачем мы здесь?

– Пикник, – объявил Хоуг. – Я выбрал это место для своего финала.

– Финала?

– Но сначала закусим, – сказал Хоуг. – Затем, если хотите, поговорим.

Для пикника подобный выбор меню казался весьма странным – вместо добротных калорийных продуктов сплошные деликатесы, консервированные фрукты, желе из гуавы, мясо в горшочках, чай, вскипяченный Хоугом на спиртовке, душистые сиропы с этикетками известных фирм. Но, как ни странно, Рэнделл и Синти ели с удовольствием. Хоуг отведал всего понемногу, словно он только дегустировал пищу.

Через некоторое время Рэнделл все-таки решил начать с Хоугом серьезный разговор, поскольку, судя по всему, тот и не собирался ничего объяснять.

– Хоуг.

– Я вас слушаю, Эд.

– Вам не кажется, что наступило время сбросить маску и предстать в истинном обличье?

– Но это и есть истинное мое обличье, мой друг.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я. О вашей таинственной деятельности в последние дни. Ясно одно – вы знаете намного больше нас. Я не собираюсь ни в чем обвинять вас, но должен выяснить: что все это значит?

– А вы спросите об этом себя.

– Хорошо, спрошу, – с готовностью принял вызов Рэнделл.

И он пустился рассказывать то, что уже рассказал Синти. Хоуг внимательно выслушал его до конца, но когда Рэнделл замолчал, он не вымолвил ни слова.

– Все произошло именно так, верно? – спросил Рэнделл.

– Вы дали плохое объяснение.

– Я тоже так думаю. Но вам следует кое-что уточнить, прежде всего мне не ясны ваши цели.

Хоуг задумчиво покачал головой.

– Извините, Эд. Я не могу раскрыть свои мотивы.

– Но, черт побери, это нечестно! В конце концов, вы могли…

– А вы знаете, что такое честность, Эдвард, и часто ли вам приходилось сталкиваться с нею?

– Но вы должны вести с нами честную игру. Вы заставили нас относиться к вам как к другу и поэтому обязаны все объяснить.

– Да, обязан. Но подумайте, Эдвард, нужно ли вам все это знать? Полагаю, вам больше не хочется иметь никаких неприятностей со стороны сынов Птицы.

Синти робко коснулась руки мужа.

– Тедди, пожалуйста, не спрашивай о них! – попросила она.

Но он решительно отвел ее руку.

– Я должен знать. Давайте выкладывайте все начистоту.

– Вам это не понравится.

– Рискнем.

– Ну хорошо, – наконец сдался Хоуг. – Не нальете ли вы мне вина, моя дорогая? Спасибо. Но сначала я должен рассказать вам одну маленькую историю. Она отчасти аллегорична, поскольку таких слов и понятий в вашем языке нет. Так вот, когда-то существовала раса, не совсем похожая на человеческую. У меня нет возможности описать их внешность или образ жизни, но все они обладали чертой характера, которая вам понятна: они были творческими натурами. Творить и наслаждаться произведениями искусства было их основным занятием и средством существования. Употребляю слово «искусство» намеренно, поскольку данное понятие весьма неопределенно и не имеет границ. Я могу использовать это слово, не опасаясь употребить его неправильно, поскольку у него нет точного смысла. Оно обладает столькими значениями, сколько существует творцов. Но помните, что сами эти творцы – не люди, и их искусство – не искусство в привычном смысле этого слова. А теперь представьте себе одного из представителей этой, по вашим понятиям, молодой расы. Он создал произведение искусства под присмотром и руководством своего учителя. У этого художника есть талант, и созданное им очень необычно и интересно. Учитель поощряет его занятия, готовя работу на суд толпы. Не забывайте, я говорю метафорически, словно этот художник – человек, пишущий свои полотна для выставки.

Он неожиданно замолчал, потом обратился к Рэнделлу.

– Вы верующий? – спросил он. – Вам когда-нибудь приходило в голову, что все это, – широким движением руки он указал на пейзаж, – могло иметь Создателя? Должно иметь Создателя?

Рэнделл удивленно уставился на него и покраснел.

– Вообще-то я не большой поклонник церкви, – изрек он, – но… Да, похоже, я на самом деле верю в это.

– А вы, Синти?

В ответ она только едва заметно кивнула.

– Художник создавал весь этот мир согласно своему собственному воображению и использовал законы, казавшиеся ему приемлемыми. Его учитель в целом одобрил работу, но…

– Подождите минуточку, – нетерпеливо перебил Рэнделл. – Вы пытаетесь описать сотворение мира, то есть Вселенной?

– А что же еще?

– Но, черт побери, это же нелепо! Я же просил объяснить то, что произошло с нами!

– Я предупреждал вас, что объяснение может не понравиться. – Хоуг на секунду замолчал, а потом продолжил: – Сначала этим миром правили сыны Птицы.

Рэнделл слушал, чувствуя, что у него вот-вот расколется голова. Он вдруг с ужасом понял, что все объяснения, которые выдумал по дороге сюда, – всего лишь слабый отблеск луны в сравнении с ярким солнечным светом. Сыны Птицы реальны, и не просто реальны – их существование оправданно. Рэнделл чувствовал, что ему знакома эта раса, о которой говорит Хоуг. Он взглянул на Синти и понял по лицу, что и ей все ясно.

Отныне все, чем они жили до этого, навсегда превратится в прошлое.

– Вначале была Птица, – сорвалось с его языка.

Хоуг равнодушно посмотрел на Рэнделла.

– Нет, – возразил он. – Птицы никогда не было. Но те, к го называет себя ее сынами, есть. Однако они тупы и спесивы. Их священная история – обыкновенное суеверие, но они в определенной степени сильны. То, что, как вы считаете, было всего лишь галлюцинацией, существует на самом деле, Эдвард.

– Вы говорите…

– Позвольте мне закончить. Вы видели все, как есть на самом деле, за исключением одного. До сегодняшнего дня вы видели меня только в своей квартире или в моей. Существа, за которыми вы следили, а также существо, напугавшее Синти, – сыны Птицы. Стоулз и его дружки.

Но вернемся к истории. Учитель не одобрил творения сынов Птицы и предложил кое-какие поправки, но художник либо поторопился, либо оказался просто невнимателен. Вместо того чтобы кое-что убрать, он, напротив, дописал то, чего не следовало.

Все это не имело бы никакого значения, если бы его работа не была отобрана на конкурс. Конечно же, ее заметили критики. Эти существа уродовали картину. Кое-кто высказал мнение, что ни к чему выставлять напоказ такое творение. Вот поэтому я и очутился здесь.

Хоуг поднялся, давая понять этим, что его рассказ окончен. Синти испуганно смотрела на него.

– Вы… вы…

Он улыбнулся.

– Нет, Синти. Не я создатель вашего мира. Вы как-то спрашивали меня о моей профессии. Так вот, я – критик.

Рэнделлу не хотелось верить во все это, но правда кричала о себе, и от нее трудно было отмахнуться.

– Я сказал вам, – продолжал Хоуг, – что буду изъясняться с вами теми терминами, которые вы используете. Вы должны знать, что оценивать такое произведение искусства, каким является ваш Мир, это совсем не то, что подойти к полотну и взглянуть на него. Этот мир заселен людьми, и он должен рассматриваться глазами этих людей. Я – человек.

Похоже, Синти это встревожило еще больше.

– Не понимаю. Вы что, вселились в человеческое тело?

– Я – человек. Среди человеческой расы существуют люди-критики. Каждый из них является воплощением критика, но в то же время он человек во всех отношениях, не ведающий о том, что он к тому же еще и критик.

– Вы сами себе противоречите.

Хоуг кивнул.

– До сегодняшнего дня этот самый человек, – он постучал себя по груди, – представления не имел, во что влез. Просто после некоторых вопросов Синти ему стало неловко оставаться прежним. Но он всего лишь человек, не более того. А существуют вопросы, на которые я, как Джонатан Хоуг, ответить не могу.

Джонатан Хоуг родился в обличье человека, чтобы наблюдать за некоторыми художественными аспектами этого мира и наслаждаться ими. А потом его стали использовать в разоблачении кое-какой деятельности этих дорисованных существ, которые называют себя сынами Птицы. Вы оба оказались втянуты в это расследование совершенно случайно. Но так уж получилось, что, общаясь с вами, я получил возможность наслаждаться истинным искусством. Вот потому-то я и решил взять на себя хлопоты и объяснить вам ситуацию.

– Что вы имеете в виду?

– Позвольте мне сперва рассказать о том, что мне пришлось наблюдать как критику. Ваш мир состоит из нескольких удовольствий. Это еда. – Он отщипнул от грозди винограда сладкую ягодку, положил ее в рот, раздавил языком и проглотил, смакуя целый букет ощущений. – Восхитительно и достойно удивления. Никому не приходило в голову превращать обыкновенную энергию в искусство. У вашего художника истинный талант.

Помимо этого, существует сон. Совершенно удивительное состояние, в котором самим художником дозволено создавать собственные миры. Теперь вы понимаете, надеюсь, – продолжал он с улыбкой, – почему критик должен быть именно человеком. Иначе он бы не смог спать, как все остальные люди.

Еще существуют алкогольные напитки – сочетание еды и сна. Есть удивительное наслаждение общения, подтверждение чему наш с вами пример. Конечно, здесь художник не изобрел ничего нового, но тем не менее это еще один плюс в его пользу.

Не стоит забывать и про секс. Как критик, я бы никогда не обратил внимания на нечто подобное. Но вы, друзья мои, заставили меня, Джонатана Хоуга, посмотреть на это иными глазами и найти в сексе нечто такое, до чего я бы никогда не додумался в своих собственных творениях. Да, ваш художник воистину талантлив. – И он посмотрел на них почти с нежностью. – Скажите, Синти, что в этом мире вы больше всего любите и больше всего ненавидите?

Она даже не попыталась ему ответить, а лишь поплотнее прижалась к мужу. Рэнделл обнял ее. Хоуг обратился к нему:

– А вы, Эдвард? Есть в этом мире нечто такое, ради чего вы отдали бы свою душу? Впрочем, не надо отвечать. Я все понял по вашему лицу и прочел в вашем сердце прошлой ночью, когда вы склонялись над постелью своей жены. Замечательное искусство, просто чудесное… вы оба. В этом мире мне удалось найти несколько образцов истинного искусства, что вполне достаточно для того, чтобы дать художнику возможность попытаться создать повое произведение. Но слишком уж много в вашем мире плохого, созданного небрежно, по-дилетантски. Я не могу проникнуться любовью к произведению искусства, если в нем не заложено трагедии истинной любви.

Синти бросила на Хоуга испуганный взгляд.

Хоуг поднял на нее глаза. В них было не сочувствие, а сдержанная благодарность.

– А как же может быть иначе, моя дорогая?

Она внимательно посмотрела на него, потом отвернулась и спрятала лицо на груди мужа. Рэнделл нежно погладил Синти по голове.

– Прекратите, Хоуг! – гневно сказал он. – Вы опять ее напугали.

– Простите, я этого не хотел.

– Не хотели, а сделали! А теперь послушайте-ка, что я вам скажу. Не слишком ли много в вашей истории несоответствий? Даже не потрудились гладко сочинить.

– Я таки знал, что вы мне до конца не поверите.

Но Рэнделл не верил ни одному слову Хоуга, поэтому, набравшись храбрости, он начал свою речь, не выпуская из объятий жену:

– А как насчет вещества под вашими ногтями? Что, про это вы забыли? А по поводу отпечатков пальцев?

– Вещество под моими ногтями никакого отношения к моему рассказу не имеет. Это служило одной цели – напугать сынов Птицы. Уж они-то хорошо знают, что это за вещество.

– Ну и что же это за вещество?

– Кровь сынов. Она попала под ногти по вине другой моей личности. Ну а что касается отпечатков пальцев, то Джонатан Хоуг – человек на самом деле боялся их оставить. Вы же помните, Эдвард.

Рэнделл это подтвердил, и Хоуг кивнул.

– Я все понимаю, но, честно говоря, даже сейчас не помню такого факта, хотя моя целостная личность все знает. У Джонатана Хоуга была нервная привычка вытирать предметы носовым платком. Возможно, он вытер им и подлокотники вашего кресла.

– Я этого не помню.

– Я тоже.

Но Рэнделл и не собирался сдаваться.

– Это далеко не все и даже не половина. Как насчет санатория, в котором вы якобы лечились? И кто вам платит? Где вы получаете деньги? Почему Синти всегда панически боялась вас?

Хоуг посмотрел на город, от озера начинал подниматься туман.

– Слишком мало времени, чтобы объяснить все до конца, – сказал он. – К тому же это неважно, поверьте мне. Хотя вы, конечно же, мне верите, хотите того или нет. Но вы затронули другой вопрос. Вот, – Хоуг вытащил из кармана целую пачку купюр и вручил их Рэнделлу. – Можете взять их себе, мне они уже не понадобятся. Через несколько минут я вас покину.

– Куда вы собираетесь?

– Обратно, к себе. Когда я уйду, вы должны сделать следующее: сесть в свою машину и немедленно уехать на юг через город. И ни в коем случае не открывайте окна, пока не отъедете от города на милю.

– Почему? Мне все это очень не нравится.

– Неважно. Делайте, как я вам сказал. И запомните, грядут перемены.

– Что за перемены?

– Я уже говорил вам, что сынами Птицы занимаются. Ими и всеми их делами.

– Кто и как?

Хоуг не ответил. Он пристально смотрел на туман, который полз на город.

– Думаю, мне пора. Делайте, как я вам сказал.

Он встал.

Синти подняла голову.

– Не уходите! Только не сейчас!

– Что вы сказали, моя дорогая?

– Мы должны знать одну вещь: мы с Тедди будем вместе?

Он посмотрел ей в глаза.

– Я все понимаю, только я этого не знаю.

– Но вы должны знать!

– Нет, я не знаю. Если вы оба – существа этого мира, то ваши жизненные пути могут и соприкоснуться. Но, кроме меня, есть и другие критики, и вы это знаете.

– Критики? Что они должны сделать с нами?

– Ничего. Просто кто-то из вас двоих может оказаться критиком. Помните, критики – люди из этого мира. До сегодняшнего дня я и про себя ничего толком не знал. – Он посмотрел на Рэнделла. – Вот он вполне может оказаться критиком. Однажды я заподозрил его в этом.

– А я?

– Я слишком плохо вас знаю. Но думаю, это маловероятно. Понимаете, мы не имеем право знать друг друга, поскольку это исказило бы наше артистическое восприятие.

– Но если мы не одинаковы, тогда…

– Все, – неожиданно произнес Хоуг, не то чтобы решительно, но таким категоричным тоном, что Рэнделлы испугались. Он наклонился над скатертью с яствами, отщипнул еще одну виноградину, съел ее и закрыл глаза.

Рэнделл наконец не выдержал.

– Мистер Хоуг!

Никакого ответа.

– Мистер Хоуг!

И снова молчание. Рэнделл отодвинулся от Синти, встал, подошел к Хоугу и тронул его за плечо.

– Мистер Хоуг!

Они подождали еще несколько минут.

– Черт побери, но не можем же мы бросить его здесь! – воскликнул Рэнделл.

– Тедди, он знал, что делает. Нам надо в точности следовать его инструкциям.

– Ну хорошо, в конце концов, мы можем остановиться в Вокегане и заявить в полицию.

– Сообщить им, что мы оставили мертвого человека здесь, на склоне холма? Ты что, думаешь, они скажут «о’кей» и запросто отпустят нас? Нет, Тедди, надо сделать то, что он нам сказал.

– Милая моя, как ты можешь верить всей этой ерунде, которую он тут наплел?

Она внимательно посмотрела на него, и на ее глаза навернулись слезы.

– А ты сам веришь? Только честно, Тедди.

Он отвел глаза и сказал:

– Ладно, неважно! Мы сделаем так, как он сказал. Идем.

Туман, поглотивший город, рассеялся, когда они съехали с холма и направились к Вокегану. Установилась яркая солнечная погода. Воздух был свеж и прохладен, поэтому предупреждение Хоуга по поводу окон, казалось, было вполне оправданным.

Они держали путь на юг через пригород Чикаго. Движение стало оживленней, поэтому Рэнделл внимательно следил за дорогой. Никто из них не испытывал особого желания разговаривать.

Они уже оставили позади кольцевую дорогу, когда Рэнделл наконец сказал:

– Синти…

– Да?

– Мы все-таки должны сообщить кому-нибудь о Хоуге. Как только встретим полицейского, я попрошу его связаться с участком в Вокегане.

– Тедди!

– Не беспокойся. Уж предлог-то я придумать сумею, чтобы нас не заподозрили. Как ты знаешь, этот трюк у меня отработан.

Она знала, что его изобретательность не имеет границ, особенно в делах подобного рода, а поэтому не стала возражать. Проехав несколько кварталов, Рэнделл наконец увидел постового, который стоял на тротуаре, греясь на солнышке и наблюдая за детьми в песочнице. Рэнделл остановился у кромки тротуара рядом с ним.

– Открой окно, Синти.

Она, не задумываясь, выполнила его просьбу, но тут же вскрикнула от ужаса.

За открытым окном не было солнечного света, не было полицейского, не было детей – ничего не было. Кроме серого, бесформенного тумана, пульсирующего медленно и плавно, словно зарождающаяся Вселенная. Сквозь него нельзя было разглядеть город, но не потому, что его застилал туман, а потому, что вокруг была одна… пустота. Ни звука, ни движения.

– Закрой окно! – заорал Рэнделл.

Она попыталась это сделать, но руки не слушались от страха. Рэнделл перегнулся через нее и быстро закрыл окно сам.

И снова засияло солнце, освещая идиллическую картину жизни. Сквозь стекло они видели полицейского, мальчишек в песочнице, тротуар и здания. Синти положила ладонь на руку мужа.

– Поехали, Тедди!

– Подожди-ка. – Он повернулся к своему окну и очень осторожно приоткрыл его – всего лишь на десятую долю дюйма.

Этого оказалось достаточно. Бесформенный серый туман поглотил все вокруг. Сквозь стекло хорошо просматривался город, дорога, машины и ясный день, а в открытом окне была пустота.

– Едем, Тедди, пожалуйста!

Но торопить его уже не было необходимости. Рэнделл рывком с места набрал скорость.

Их дом стоит почти рядом с заливом. Если выйти на вершину холма, оттуда открывается прелестный вид на море. В деревушке, куда они ходят за покупками, живет всего восемьсот человек, но для них достаточно и этого. Они не стремятся завести друзей и всегда держатся вместе. Если Рэнделл идет в поле или на огород, Синти берет с собой какое-нибудь рукоделие. Если они отправляются в город, то всегда шагают рука об руку.

Он носит бороду, и это не странность, а необходимость, поскольку в их доме нет ни одного зеркала. Что касается странностей, то одна вполне может шокировать любого нормального человека, узнай он об этом. Когда они ложатся спать, то прежде, чем выключить свет, соединяют себя наручниками.

Перевела с английского

Л. ВОРОШИЛОВА