Текст книги "Нож сновидений"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Маттин Стефанеос ден Белган был крепким мужчиной, в молодости его, быть может, можно было назвать красивым, но годы сделали свое дело. Его верхняя губа была гладко выбрита, а седая борода аккуратно подстрижена, но большая часть черепа осталась теперь лысой, нос явно ломали не единожды, а раздраженная гримаса делала его раскрасневшееся морщинистое лицо еще более морщинистым. Зеленое шелковое одеяние, рукава которого украшала вышивка в виде Золотых Пчел Иллиана, почистили и привели в порядок, – минутная работа для сестры, но поскольку это было единственной одеждой короля за все путешествие, кое-где все же проступали едва заметные пятна. Корабль, на котором его привезли, задержался, но Элайду это не особенно обеспокоило. Только Свету известно, что за беспредел устроила бы Алвиарин, если бы он прибыл вовремя. Эту женщину стоило отправить к палачу только за то, что она завела Белую Башню в ту трясину, из которой Элайде теперь приходится всех вытаскивать. Не говоря уже о попытке шантажировать Престол Амерлин.

Маттин Стефанеос замолчал и сделал шаг назад, ступая по мягкому тарабонскому ковру. Элайда согнала с лица мрачное выражение. Размышления об Алвиарин заставляли ее непроизвольно хмурить брови.

– Ваши покои вас устраивают? – нарушила она тишину. – Слуги достаточно услужливы?

Собеседник моргнул от такой резкой смены темы.

– Покои меня устраивают и слуги тоже, – ответил он уже гораздо более мягким тоном, памятуя, видимо, сердитый взгляд Элайды. – Но все же я….

– Вы должны быть благодарны Башне, Маттин Стефанеос и мне тоже. Ранд ал’Тор захватил Иллиан лишь день спустя, после того как вы покинули город. И Лавровый Венец теперь тоже у него. Он назвал его Короной Мечей. Вы полагаете, он стал бы раздумывать, отрубить вам голову или нет? Я знала, что вы не станете уезжать добровольно. Тем не менее я спасла вам жизнь.

Все верно. Теперь он поверит, что все было сделано из лучших побуждений.

Но этот глупец позволил себе хмыкнуть и скрестить руки на груди.

– Я не беззубая старая псина, Мать. Защищая Иллиан, я не раз заглядывал в глаза смерти. Неужели вы думаете, я так боюсь умереть, что соглашусь быть вашим вечным «гостем»?

И все же он, в первый раз с момента входа в комнату, назвал ее положенным ей титулом.

Часы в позолоченном узорчатом корпусе, что стояли у стены, начали бить; маленькие фигурки, отделанные золотом, серебром и эмалью, задвигались. На самом верхнем из трех уровней, прямо над циферблатом, миниатюрные король и королева преклоняли колени перед Престолом Амерлин. В отличие от палантина, накинутого на плечи Элайды, его миниатюрный эквивалент все еще состоял из семи полос. Нет времени заняться этим и пригласить мастера по эмали. Нужно переделать еще массу дел, которые не терпят отлагательств.

Поправив палантин, скрывавший алый шелк ее платья, Элайда откинулась назад – так, чтобы Пламя Тар Валона, выложенное лунным камнем на спинке кресла, находилось четко у нее над головой. Ей хотелось, чтобы каждый символ напоминал этому мужчине, кто она такая и что собой представляет. Если бы под рукой обнаружился посох с изображением Пламени Тар Валона на набалдашнике, она не преминула бы потрясать им прямо перед кривым носом собеседника.

– Мертвые не могут ничего вернуть, сын мой. А теперь, с моей помощью, вы сможете вернуть себе утраченную корону и народ.

Маттин Стефанеос приоткрыл рот и втянул носом воздух, словно почувствовал запах дома, куда он уже не надеялся вернуться.

– И как же вы предполагаете все устроить, Мать? Насколько я понимаю, Город будут удерживать эти… Аша’маны, – он словно бы выплюнул это проклятое имя, – и айил, которые последуют за Возрожденным Драконом.

Кто-то слишком много болтает. Новости, которые сообщаются Маттину, должны подвергаться тщательному отбору. Судя по всему, его слугу придется заменить. Но злость в его голосе сменилась надеждой, что определенно к лучшему.

– Возвращение короны потребует тщательного планирования и времени, – ответила ему Элайда, потому что на тот момент понятия не имела, каким образом им удастся совершить это.

И все же она была твердо намерена найти способ. Похищение короля Иллиана было организовано только для того, чтобы продемонстрировать силу, но возвращение ему трона докажет ее могущество куда нагляднее. Она вернет Белой Башне былую славу, славу тех времен, когда троны содрогались, если Престол Амерлин хмурилась.

– Мне кажется, вы еще не полностью оправились от тягот путешествия, – сказала она, вставая. Будто бы он предпринял его по собственной воле. Элайда надеялась, что он окажется достаточно умным, чтобы понять намек. Ввиду того что им предстоит, это сослужит им обоим лучшую службу, чем правда. – В полдень за обедом мы обсудим с вами, что можно сделать. Кариандра, проводи Его Величество в его покои и пригласи портного. Нашему гостю нужна новая одежда. Это подарок лично от меня.

Дородная гэалданка из Красной Айя беззвучно, словно мышка, стоявшая до этого момента у дверей приемной, скользнула вперед и коснулась руки короля.

Маттин Стефанеос медлил, не желая идти, но Элайда продолжила, будто он уже уходил:

– Передай Тарне, чтобы она зашла ко мне, Кариандра. Мне нужно еще многое успеть сегодня сделать.

Последнее она прибавила специально для него.

Наконец король позволил себя увести. Элайда села, не став дожидаться, пока за ним закроется дверь. На столе в ряд стояло три лакированных шкатулки: в одной из них она хранила корреспонденцию – недавно полученные письма и донесения от Айя. Красные сообщали все, что удавалось узнать их агентам, – по крайней мере, ей так казалось, – но вот остальные Айя выдавали информацию по крупицам, хотя на прошлой неделе они все-таки удосужились доставить пару известий, правда, не особо приятных. Неприятных потому, что речь в них шла о том, что контакты с мятежницами не ограничиваются встречами на этих смехотворных переговорах. Элайда взялась за толстую папку из тисненой кожи с позолотой. Сама Башня производила такое количество отчетов, что если бы Престол Амерлин решила прочесть их все сама, то стол просто оказался бы погребенным под горами бумаги. А Тар Валон производил их в два раза больше. Служащие канцелярии отсеивали большую часть, выбирая для нее самые важные. И все равно стопка получалась внушительной.

– Вы звали меня, Мать? – холодно спросила Тарна, закрывая за собой дверь.

Это не было знаком неуважения – светловолосая женщина от природы обладала прохладным нравом, ее голубые глаза искрились, словно льдинки. Элайда не была против. А вот раздражало ее то, что ярко-алый палантин Хранительницы, обвивавший шею Тарны, по ширине скорее напоминал ленту. Ее бледно-серое платье было щедро отделано красными вставками – это подтверждало то, что его обладательница гордится своей Айя, – так почему палантин должен быть таким узким? Но Элайда полностью доверяла этой женщине, а в последнее время это можно было счесть роскошью.

– Есть ли новости из Гавани, Тарна? – уточнять, из какой, нужды не было. Не предпринимая масштабных усилий, представлялось возможным привести в порядок лишь Южную Гавань.

– Пройти могут только речные суда с неглубокой осадкой, – ответила Тарна, минуя ковер и подходя к письменному столу. Таким же тоном можно было рассуждать о том, будет сегодня дождь или нет. Беспокойство и волнение обходили эту женщину стороной. – Остальные маневрируют, пытаясь подойти ближе к той части цепи, что превратилась в квейндияр, чтобы переправить груз баржами. Капитаны жалуются, – времени на это уходит гораздо больше, но какое-то время мы продержимся.

Элайда поджала губы и постучала пальцами по столешнице. Какое-то время. Нельзя заняться ремонтом гаваней до того, как мятежницы будут раздавлены. Благодарение Свету, они пока не предприняли новую вылазку. Сражаться начнут солдаты, но сестры неминуемо будут вовлечены в битву, а этого ей и хотелось избежать так же, как и мятежницам. Но во время восстановления портовых башен – а тут требуются весьма серьезные ремонтные работы – гавани окажутся открытыми и незащищенными, что может подтолкнуть противника к отчаянным действиям. Свет! Нельзя допустить прямых боевых действий, ни в коем случае. Она планировала распустить армию, оставив только Гвардию Башни, как только бунтующие решат, что им не на что больше надеться, и вернутся в Башню. Элайда уже предвкушала, что Гарет Брин возглавит Гвардию Башни. Это, несомненно, лучшая кандидатура на пост Верховного Капитана, чем Димар Чубейн. И пусть мир узнает, что такое Белая Башня! Она не хотела, чтобы ее солдаты убивали друг друга, так же как не желала, чтобы Белая Башня теряла мощь из-за того, что Айз Седай делают то же самое. Мятежницы у нее в руках, так же как и те, кто находится в Башне, нужно только дать им понять это.

Взяв из стопки отчетов листок, Престол Амерлин пробежала его взглядом:

– Судя по всему, несмотря на мои срочные распоряжения, улицы так и не очистили. Почему?

В глазах Тарны мелькнуло смятение. Элайда впервые видела ее обеспокоенной.

– Люди напуганы, Мать. Они не желают покидать дома без особой надобности и даже в случае необходимости делают это крайне неохотно. Они утверждают, что видели, как по улицам разгуливают мертвые.

– Это так? – тихо поинтересовалась Элайда. Кровь застыла в жилах. – Есть сестры, которые видели то же самое?

– Из Красной Айя, насколько я знаю, нет. – Остальные будут беседовать с ней как с Хранительницей, не станут откровенничать и делиться секретами. Как же, о Свет, это исправить? – Но люди на улицах заявляют об этом с уверенностью. Они видели то, что видели.

Элайда медленно отложила страницу в сторону. Очень хотелось поежиться. Вот как. Она прочитала все, что имело хоть малейшее отношение к Последней Битве, даже те исследования и Пророчества, которые были настолько древними, что никто не удосужился перевести их с Древнего Наречия, – покрытые пылью, они хранились в самых дальних углах библиотеки. Юный Ал’Тор был предвестником, но теперь, видимо, Тармон Гай’дон куда ближе, чем все могли предположить. Некоторые из тех древних Пророчеств, сделанных еще на заре существования Башни, гласили, что появление мертвых на улице – первый знак истончения Реальности, Темный набирает силу. Дальше будет только хуже.

– Пусть Гвардейцы, если понадобится, силой вытащат всех способных работать из домов, – спокойно проговорила она. – Я хочу, чтобы улицы были расчищены. И начало этому должно быть положено уже сегодня. Сегодня!

Светлые брови собеседницы удивленно изогнулись, – ледяное самообладание Тарны дало трещину! – но, конечно же, она ответила лишь:

– Как прикажете, Мать.

Элайда внешне осталась спокойной, но только внешне. То, что должно случиться, – случится. А она все еще не добралась до мальчишки Ал’Тора. Причем однажды он был почти у нее в руках! Если бы она тогда знала. Эта проклятая Алвиарин и ее треклятое провозглашение, что все, кто попытается приблизиться к нему, будут подвергнуты анафеме. Элайда отменила бы это провозглашение, но это стало бы свидетельством ее слабости, тем более что многое из того, что уже произошло, не так-то просто исправить. И все же скоро в ее распоряжении окажется Илэйн, а Королевский Дом Андора – ключ к победе в Тармон Гай’дон. Это она предсказала много лет назад. А вот читать новости о том, что по Тарабону пронеслась волна восстаний против Шончан, было весьма радостно. Значит, вокруг не только заросли терновника, который так и норовит уколоть ее побольнее.

Проглядывая следующий доклад, она поморщилась. Сложно найти того, кому нравится канализация, но это одна из жизненно важных артерий города. Остальные две – товарообмен и водопровод. Без канализации Тар Валон станет добычей для заразы, которая дотянет свои щупальца до всего, что станут делать сестры, не говоря уже о том, что вонять будет почище, чем сейчас на улицах, и так заваленных гниющим мусором. Торговля и без того приостановлена, однако вода подается с верхней части реки в водонапорные башни и распределяется по городским фонтанам, среди них встречаются и простые, и изысканной отделки, которые доступны всем. Но вот теперь, судя по всему, в нижней части реки засорились канализационные стоки. Обмакнув перо в чернильницу, Престол Амерлин написала поперек страницы: Я требую, чтобы все было очищено к завтрашнему дню, – и поставила под этим свою подпись. Если у клерков есть голова на плечах, то рабочие уже должны быть в пути. Однако, как показывает опыт, клеркам часто недостает этого важного органа.

Следующий листок заставил изумленно поднять брови уже Элайду:

– Крысы в Башне?

Вот это уже серьезно! Это должно было лежать на самом верху!

– Отправь кого-нибудь проверить Охранные Плетения, Тарна!

Эти плетения были созданы еще во времена основания Башни, но за тысячелетия они могли потерять силу. Сколько из этих крыс – шпионы Темного?

В дверь постучали. Через мгновение в кабинет вошла пухленькая Принятая по имени Анемара, которая тотчас раскинула свои полосатые юбки в реверансе:

– Если вам будет угодно, Мать, Фелана Седай и Нигайн Седай привели к вам женщину, которую они обнаружили разгуливающей по Башне. Они говорят, что она хочет обратиться с прошением к Престолу Амерлин.

– Скажи, пусть она подождет. Налей ей чаю, Анемара, – резко ответила Тарна. – Мать сейчас занята…

– Нет-нет, – перебила ее Элайда. – Пусть войдут, дитя мое. Пусть войдут.

Уже давно никто не обращался к ней с прошением. Она вознамерилась удовлетворить его во что бы то ни стало. Если это не чепуха какая-нибудь, конечно. Возможно, тогда поток просителей возобновится. И уже давно даже сестры не приходили к ней без приглашения. И быть может, две Коричневые тоже положат конец этому.

Но в комнату вошла лишь одна женщина и аккуратно закрыла за собой дверь. Если судить по ее шелковому платью для верховой езды и добротному плащу, то перед ними знатная дама или преуспевающая купчиха, о чем говорит ее манера уверенно держаться. Элайда была убеждена, что никогда раньше не видела эту даму, но что-то было знакомое в этих чертах, в этом лице, обрамленном белокурыми – даже светлее, чем у Тарны, – волосами.

Элайда встала и вышла из-за стола, протянув руки навстречу посетительнице. На лице Айз Седай светилась непривычная улыбка. Все это вместе должно было выглядеть очень гостеприимно.

– Насколько я знаю, у тебя есть ко мне прошение, дочь моя. Тарна, налей ей чаю.

Серебряный чайник, стоявший на серебряном подносе на столике сбоку, еще не должен был остыть.

– Прошение было только прикрытием, которое я выдумала для них, чтобы пробраться к вам живой, Мать, – произнесла женщина с тарабонским акцентом. Она присела в реверансе, а ее лицо вдруг стало лицом Беонин Маринайе.

Обняв саидар, Тарна сплела вокруг непрошеной гостьи щит, а Элайда ограничилась тем, что уперла руки в бока.

– Сказать, что я удивлена тем, что ты осмелилась показать мне лицо, было бы преуменьшением, Беонин.

– Мне удалось стать частью того, что вы называете управляющим советом Салидара, – спокойно ответила Серая. – Выяснив, что они просто заседают и ничего не предпринимают, я распустила слух, что среди них много ваших тайных приспешников. Сестры стали посматривать друг на друга с подозрением. Я полагала, что уже многие готовы вернуться в Башню, но тут появились новые Восседающие, помимо тех, что из Голубой Айя. Позже я выяснила, что они избрали собственный Совет Башни, и управляющий совет был расформирован. И все же я продолжала делать, что могла. Я знаю, вы приказывали мне оставаться с ними до тех пор, пока они все не будут готовы вернуться, но это должно случиться уже в ближайшие дни. Если мне будет позволено высказать свое мнение, Мать, не испытывать Эгвейн – замечательная мысль. С одной стороны, у нее талант открывать новые плетения, в этом она сильнее и Илэйн Траканд, и Найнив ал’Мира. С другой стороны, до ее появления Лилейн и Романда боролись за право называться Амерлин. А раз Эгвейн жива, они могут продолжать свой спор, в котором, конечно же, никто не сможет победить, верно? А в остальном, мне кажется, что и остальные сестры вскоре последуют моему примеру. Через неделю-две Лилейн и Романда окажутся одни, окруженные остатками так называемого Совета.

– А откуда ты знаешь, что девчонку ал’Вир не пытали? – поинтересовалась Элайда. – И откуда ты знаешь, что она вообще жива? Сними с нее щит, Тарна!

Тарна подчинилась, и Беонин поблагодарила ее кивком. Очень сдержанным, правда. Огромные серо-голубые глаза придавали лицу Беонин немного наивное выражение, но это не мешало ей быть невозмутимой особой. Эта невозмутимость, самозабвенное служение закону и амбиции, которых у нее было немало, – все это заставило Элайду отправить за покинувшими Башню сестрами именно ее. А она все провалила! Да, она посеяла среди мятежниц мелкие разногласия, но не сделала ровным счетом ничего из того, что ожидала от нее Элайда. Ничего! Что ж, придется ей пожинать плоды своего поражения.

– Ах да, Эгвейн, значит. Она может войти в Тел’аран’риод просто погрузившись в сон, Мать. Я тоже там была и видела ее, но мне было не обойтись без тер’ангриала. Мне не удалось добыть ни одного из тех, что есть у мятежниц. В любом случае она разговаривала с Суан Санчей во сне, так это было заявлено. Но, скорее всего, все происходило в Мире Сновидений. Эгвейн утверждает, что она в плену, но не говорит где и запрещает предпринимать попытки ее спасти. Можно я налью себе чаю?

Элайда была так поражена, что не смогла ничего ответить. Она жестом указала Беонин на чайный столик. Серая сделала реверанс еще раз, а потом потрогала серебряный чайник тыльной стороной ладони. Девчонка может входить в Тел’аран’риод? И есть тер’ангриалы, которые позволяют сделать то же самое? Мир Снов уже стал почти легендой. И судя по тем клочкам информации, которыми Айя соизволили с ней поделиться, девчонка заново открыла плетение Перемещения и сделала еще несколько открытий. Это-то и стало самым веским аргументом в пользу решения сохранить девчонку для Башни. Но теперь еще и это?

– Если Эгвейн может это делать, Мать, возможно, она действительно Сновидица, – заметила Тарна. – То предупреждение, о котором она говорила Силвиане…

– Бесполезно, Тарна. Шончан все еще в Алтаре, едва ли они затронули Иллиан. – По крайней мере, Айя докладывали все, что им удавалось узнать о Шончан. Но Элайда надеялась, что они докладывают все. От этих мыслей ее слова прозвучали хрипло. – Несмотря на то что они научились совершать Путешествия, может, мне все же стоит предпринять какие-то меры предосторожности?

Конечно же, она ничего не может сделать. Но девчонка запретила спасать ее. Это, само собой, хорошо, но только это значит, что она до сих пор считает себя Амерлин. Что ж, Силвиана выбьет эту дурь из ее головы быстрее, чем сестры, которые с ней занимаются.

– Может быть, ее стоит напоить отваром так, чтобы она не могла войти в Тел’аран’риод?

Тарна поморщилась – никому не нравилось это жуткое варево, даже Коричневым, которые опробовали его на себе, чтобы выяснить, как оно действует, – и покачала головой:

– Мы можем заставить ее проспать всю ночь, но на следующий день она ничего не сможет делать. И потом, кто знает, подействует ли это на ее способности.

– Можно, я налью вам чая, Мать? – спросила Беонин, удерживая кончиками пальцев чашку из костяного фарфора. – Тарна? Самое важное, что я хотела сообщить…

– Не желаю я никакого чая, – отрезала Элайда. – Ты выяснила еще хоть что-нибудь, чтобы спасти шкуру от последствий твоего жалкого провала? Ты умеешь создавать плетения Путешествия, Скольжения или…

Их так много. Быть может, это все забытые или утраченные таланты и умения, но некоторые до сих пор так и остались неназванными.

Серая безмятежно воззрилась на нее поверх чашки.

– Да, – произнесла она наконец. – Я не умею создавать квендийяр, но я, как и другие сестры, знаю новые плетения Исцеления. Причем все. – В голосе Беонин послышались восторженные нотки. – Но самое чудесное из них все-таки Перемещение.

Не спрашивая разрешения, Серая обняла Истинный источник и сплела прядь Духа. Напротив одной из стен возникла вертикальная серебристая линия, которая расширилась, открывая удивленным взглядам усыпанные снегом дубы. Порыв холодного воздуха ворвался в комнату, отчего язычки пламени в камине заплясали.

– Это врата. Их можно использовать, чтобы попасть в знакомое место. Место считается знакомым, если из него хоть раз ставились врата. А если нужно отправиться куда-то, где вам все не так знакомо, то используется Скольжение.

Беонин изменила плетение, и портал схлопнулся в серебристую линию, а потом снова открылся. Дубы сменились чернотой, а у границы теперь парило нечто, напоминающее серую ладью с перилами.

– Отпусти плетение, – приказала Элайда.

У нее появилось ощущение, что, если ступить на эту ладью, чернота накроет ее со всех сторон. И она останется там навсегда. От этой мысли ее замутило. Портал – врата – исчез. Однако воспоминание осталось.

Снова усевшись за письменный стол, Элайда открыла самую большую из лакированных шкатулок – ту, что украшали алые розы и золотистые завитки. Оттуда она извлекла небольшую фигурку ласточки, вырезанную из пожелтевшей от времени кости. Хвост птички напоминал вилку с двумя зубцами. Элайда провела пальцем по изогнутым крыльям.

– Ты не станешь учить всех этим плетениям без моего разрешения.

– Но… но почему же нет, Мать?

– Некоторые Айя противостоят Матери так же упорно, как и те сестры, что расположились лагерем по ту сторону реки, – ответила Тарна.

Элайда метнула в сторону Хранительницы мрачный взгляд, но ледяные черты той даже не дрогнули.

– Я решу, кто… на кого можно положиться и… кого можно обучить, Беонин. Я хочу, чтобы ты пообещала мне. Нет, я даже хочу, чтобы ты дала обет.

– По пути сюда я видела, что сестры из разных Айя откровенно косятся друг на друга. Косятся! Что случилось с Башней, Мать?

– Обет, Беонин.

Женщина стояла, безмолвно глядя в чашку, так что Элайда уже стала думать, что она откажется. Но амбиции одержали верх. Беонин привязала себя к юбкам Элайды в надежде на выгодное положение, и теперь она не отступится.

– Перед Светом, клянусь надеждой на спасение и перерождение, я не стану никого обучать плетениям, узнанным среди мятежниц, без разрешения Престола Амерлин. – Она замолчала и сделала глоток из чашки. – Некоторые сестры в Башне не так надежны, как вы думаете. Я пыталась воспрепятствовать этому, но «управляющий совет» все-таки отправил десять сестер обратно в Башню, чтобы распространить слух о Красной Айя и Логайне.

Элайда узнала несколько имен из тех, что перечислила Серая. Но последнее заставило ее резко выпрямиться.

– Арестовать их, Мать? – спросила Тарна. Ее тон оставался таким же спокойным и холодным.

– Нет. Пусть за ними наблюдают. Следят, с кем они общаются.

Так, значит, все-таки существуют связные между Башней и мятежницами. Насколько глубоко распространилась эта гниль? Как бы то ни было, она сумеет ее вычистить!

– При нынешней ситуации это сложно, Мать.

Элайда резко ударила свободной ладонью по столу, – раздался короткий сухой хлопок:

– Я не спрашиваю, сложно это или нет. Я сказала, что это нужно сделать! И передай Мейдани, что я приглашаю ее на ужин сегодня вечером.

Эта женщина постоянно пыталась восстановить дружбу, связывавшую их раньше и закончившуюся много лет назад. Теперь Элайда знала зачем.

– Иди, сделай то, что я тебе сказала.

Тень мелькнула на лице Тарны, но она все же сделала реверанс.

– Не беспокойся, – заверила ее Элайда. – Беонин обучит тебя всем плетениям, которые узнала.

В конце концов, Амерлин доверяла Тарне, а от этого обещания в глазах Хранительницы мелькнула радость, если даже не теплота.

Как только дверь закрылась, Элайда отложила кожаную папку в сторону и оперлась локтями на стол, пристально глядя на Беонин:

– А теперь покажи мне все.