Текст книги "Вспомни, что будет"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

7

День второй. Среда, 22 апреля 2009 года

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Число погибших после вчерашнего явления Флэшфорварда увеличивается. В столице Венесуэлы Каракасе тридцатишестилетний Гильермо Гармендиа, потерявший свою тридцатичетырехлетнюю жену Марию, по всей видимости, от отчаяния застрелил двоих сыновей – семилетнего Рамона и пятилетнего Сальвадора, после чего застрелился сам.

* * *

Власти австралийского штата Квинсленд после Флэшфорварда ввели чрезвычайное положение.

* * *

В корпорации «Бондплас» (Сан-Рафаэль, Калифорния) создалось очень тревожное положение. Генеральный директор, финансовый директор и все остальные члены совета директоров погибли при крушении самолета, принадлежавшего компании. Самолет потерпел аварию при взлете во время Флэшфорварда. Компания «Бондплас» находилась в процессе борьбы с рейдерским захватом корпорации конкурентами, фирмой «Жасмин Адхесивз». Коллективный иск на один миллиард канадских долларов подан против Транзитной комиссии Торонто от лица транзитных пассажиров, раненных во время Флэшфорварда. В иске утверждается, что Комиссия проявила халатность, не застелив пол у подножия лестниц матами и не оборудовав помещения эскалаторами, чтобы уберечь пассажиров от травм.

* * *

Очередной кризис в экономике Японии вызван массовым сбросом японских иен, поскольку во время Флэшфорварда выяснилось, что в 2030 году иена будет стоить вдвое дешевле доллара США по сравнению с теперешними показателями.

Работа шла в бешеном темпе. Тео сидел, опустив голову, и просматривал разложенные на столе распечатки. Должен же был хоть от кого-то прийти ответ – рациональное объяснение случившегося. Все физики, работавшие в ЦЕРНе, проводили исследования, осмотры, проверку аппаратуры, спорили о возможных объяснениях.

Дверь кабинета открылась. Вошла Митико Комура. В руках она держала несколько листков бумаги.

– Слышала, ты ищешь информацию о своем убийстве, – сказала она.

У Тео часто забилось сердце.

– Ты что-то об этом знаешь?

– Я? – нахмурила брови Митико. – Нет. Я ничего не знаю. Мне очень жаль.

– Ох! – не выдержал Тео. – Тогда почему спрашиваешь?

– Ну… я просто думала об этом, вот и все. Ты не единственный, кому отчаянно хочется узнать о собственном будущем.

– Догадываюсь.

– И понимаешь… Я думаю, что это должно осуществляться централизованно. В общем, утром я увидела твое сообщение. И таких немало.

– Правда?

– Очень многие люди ищут информацию о своем будущем. Конечно, не всех интересуют факты, так или иначе связанные с собственной смертью, но… Ну вот, если ты не против, я могла бы тебе кое-что прочесть.

Митико села и начала читать вслух распечатки:

– «Все, у кого есть сведения о будущем местонахождении Марка Уайта, пожалуйста, свяжитесь с…». «Студент университета ищет совета относительно карьеры: если ваше видение каким-то образом показало вам, какие профессии будут востребованы в две тысячи тридцатом году, пожалуйста, дайте мне знать». «Интересует информация о будущем Международного общества Красного Креста…»

– Очень интересно, – кивнул Тео.

Он понимал, что Митико просто пытается отвлечься, найти хоть какое-нибудь занятие, лишь бы не думать о гибели Тамико.

– Правда, интересно? – откликнулась Митико. – Кроме того, в Сети уже полным-полно других сообщений. Люди бросают работу в крупных корпорациях, ищут информацию, которая могла бы им помочь. Я не знала, сможешь ли ты поместить объявление так быстро, но думаю, все возможно, если готов вложить в это деньги. – Она замолчала и отвела глаза. Видимо, снова подумала о Тамико. Да, что-то невозможно купить ни за какие деньги. Чуть погодя она продолжила: – Честно говоря, мне кажется, не стоило распространять информацию о том, что тебя убьют. Утром я говорила с Ллойдом. Сказала ему, что страховые компании, наверное, уже собирают сведения обо всех, кто умрет за ближайшие двадцать лет, чтобы сэкономить на выплатах. Они могут просто расторгнуть контракты.

У Тео засосало под ложечкой. Об этом он не подумал.

– Значит, ты считаешь, что кто-то должен заняться координацией этой деятельности? – спросил он.

– Я не говорю о внутрикорпоративной информации. Мне вовсе не хотелось бы, чтобы это услышали мои боссы в «Сумитомо», хотя мне все равно, какие компании разбогатеют. Но информация личного характера… Люди пытаются выяснить, что их ждет в будущем, пытаются осознать свои видения. Думаю, мы должны им помочь.

– Ты и я?

– Ну, не только мы с тобой. Все сотрудники ЦЕРНа.

– Беранже ни за что на это не пойдет, – покачал головой Тео. – Он не желает, чтобы мы обнаруживали свою причастность к Флэшфорварду.

– Нам не придется говорить о своей причастности. Мы можем просто вызваться управлять базой данных. Компьютерная система у нас мощная, и, в конце концов, в истории ЦЕРНа немало случаев компьютерного альтруизма. Если на то пошло, именно здесь разработана Всемирная паутина.

– И что ты предлагаешь? – спросил Тео.

Митико едва заметно пожала плечами.

– Центральный репозиторий. [19]19
  Репозиторий – место, где хранятся и поддерживаются какие-либо данные. Чаще всего данные в репозитории хранятся в виде файлов, доступных для дальнейшего распространения по Сети. (Прим. ред.)


[Закрыть]Веб-сайт со стандартной формой: опишите ваше видение – ну, не знаю – двумя сотнями слов. Мы можем индексировать все описания, чтобы потом можно было вести поиск по ключевым словам и с помощью Булевых операций. Ну, знаешь: все видения, в которых упоминается Абердин, но не спортивные события. В таком роде. Конечно, программа индексации автоматически будет делать перекрестные ссылки и сводить такие термины, как «хоккей», «бейсбол» и так далее, к более общим – таким, как «спортивные события». Это поможет не только тебе, но и тысячам других людей.

– Да, в этом есть рациональное зерно, – машинально кивнул Тео. – Но зачем ограничивать объем сообщений? Место для хранения информации стоит дешево. Я бы предлагал излагать свои видения сколь угодно пространно. В конце концов, то, что кажется несущественным тому, у кого было видение, для другого может быть жизненно необходимым.

– Хорошо подмечено, – отозвалась Митико. – Знаешь, пока действует мораторий Беранже относительно экспериментов на БАК, мне практически нечего делать, поэтому хотелось бы над этим поработать. Но мне понадобится кое-какая помощь. Когда дело доходит до программирования, от Ллойда проку мало. Вот я и подумала: может, ты мне поможешь?

Сотрудничество Ллойда с Тео началось в связи с тем, что Ллойду нужен был более опытный, чем он, программист, чтобы получить возможность кодировать его физические идеи для экспериментов на Большом ионном коллайдере.

Тео сразу задумался о подходе к решению задачи, предложенной Митико. Можно было дать объявление с прессрелизом. Например, та женщина из отдела по связям с общественностью, которая потеряла сознание и ударилась головой во время Флэшфорварда, могла бы отправить этот пресс-релиз туда, куда обычно посылаются подобные материалы. И в этом материале можно было бы привести в качестве примера историю Тео. Просто идеальный способ привлечь внимание мировой общественности к его проблеме.

– Конечно, – сказал Тео. – Обязательно.

После ухода Митико Тео решил проверить электронную почту. Письма оказались самые обычные, включая и спам от какой-то компании из Мавритании. Власти Мавритании ловко устроились. Мало того что они не наложили запрет на спам, рассылаемый их национальными компаниями, они еще и наприглашали к себе кучу иностранных корпораций.

Тео просмотрел другие сообщения. Короткое письмо от друга из Сорренто. Просьба от какого-то ученого из МТИ [20]20
  МТИ – Массачусетский технологический институт. (Прим. ред.)


[Закрыть]выслать копию статьи, соавтором которой был Тео. Приятно было узнать, что в мире науки кое-что шло своим чередом. И…

Да! Еще информация о его убийстве.

Письмо пришло от женщины из Монреаля. Она была француженкой и родилась во Франции, а не в Канаде, поэтому следила за новостями с родины. Информация из ЦЕРНа, естественно, свободно переходила через границу Франции со Швейцарией, и, хотя ближайшим городом к ЦЕРНу была Женева, убийство в этом научном учреждении было настолько же французской новостью, насколько и швейцарской.

В своем видении та женщина читала сообщение об убийстве Тео в газете «Монд». Все факты сходились с тем, что говорила Кэтлин Деврис. Для Тео это стало первым подтверждением того, что Кэтлин его не разыгрывала. Но сообщение было изложено совершенно другими словами. Не просто перевод той статьи, что попалась на глаза Кэтлин Деврис, а абсолютно другая статья, и в ней содержался один важный факт, не упомянутый в йоханнесбургской газете. Судя по тому, что написала француженка, детектива, занимавшегося расследованием убийства Тео, звали Хельмут Дрешер и он работал в женевской полиции.

Свое письмо женщина завершила словами: «Bonne chance!»

Bonne chance. «Желаю удачи». Да уж, удача ему не помешала бы.

Номер, по которому нужно было звонить в полицию Женевы, Тео знал наизусть: 1-1-7. На самом деле этот номер был на наклейке, прикрепленной ко всем телефонам в ЦЕРНе. Но это был номер, по которому звонили в экстренных случаях. Тео и понятия не имел, как звонить в отдел расследований. Он воспользовался телефонной книгой, нашел номер и набрал его.

– Алло? – произнес Тео. – Попросите, пожалуйста, детектива Хельмута Дрешера.

– У нас такой детектив не работает.

– Возможно, он занимает какую-то другую должность? Не такую ответственную.

– Сожалею, но у нас нет никого с такой фамилией.

Тео задумался.

– А у вас есть справочник по другим полицейским управлениям Швейцарии? Нельзя ли уточнить?

– Здесь у меня ничего такого нет. Придется покопаться.

– Но вы могли бы это сделать?

– А о чем речь?

Тео решил, что честность – или хотя бы полуправда – лучшая политика.

– Он расследует убийство, а я располагаю кое-какой информацией.

– Хорошо. Поищу. Как с вами связаться?

Тео назвал свое имя и номер телефона, поблагодарил офицера и повесил трубку. Он решил попробовать более прямой подход и набрал фамилию «Дрешер» на клавиатуре телефона.

Ничего себе. В Женеве существовал только один Хельмут Дрешер, и жил он на рю Жан-Дассье.

Тео набрал номер.

8

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Бастующие работники больниц в Польше сегодня единогласно решили вернуться к работе. «Наша борьба справедлива, и мы возобновим забастовку, но сейчас наш долг перед людьми выше наших требований к правительству», – заявил лидер профсоюза Стефан Вышинский.

* * *

«Синеплекс-Одеон», крупная сеть кинотеатров, предложила бесплатные билеты всем посетителям, побывавшим на сеансах во время Флэшфорварда. Показ фильмов во время этого явления, по всей видимости, не прекращался, но зрители потеряли сознание и пропустили около двух минут действия. Как ожидается, другие сети кинотеатров последуют примеру «Одеона».

* * *

После того как за последние двадцать четыре часа в Патентную службу США было подано рекордное число заявок, это учреждение закрылось без предупреждения. Сотрудники Патентной службы ожидают решения Конгресса относительно того, следует ли патентовать изобретения, идеи которых почерпнуты из видений.

* * *

Комиссия по научному исследованию паранормальных явлений опубликовала пресс-релиз, в котором подчеркивается: «Несмотря на то что пока у нас нет объяснения Флэшфорварда, нет причин приписывать это явление действию потусторонних сил».

* * *

«Юропиан мьючал», крупнейшая страховая компания Европейского союза, объявила о своем банкротстве.

Все началось раньше, чем они предполагали. Из-за пережитого вчера стресса у Мари-Клэр Беранже начались схватки. Гастон повез жену в больницу в Туари. Беранже жили в Женеве, но для них обоих очень важно было, чтобы их сын родился именно на французской земле.

Как генеральный директор ЦЕРНа, Гастон получал неплохое жалованье. Прилично зарабатывала и Мари-Клэр, которая работала юристом. Поэтому за ходом беременности Мари-Клэр следили лучшие врачи. Гастон слышал, что в Соединенных Штатах многие беременные женщины иногда впервые попадают к врачу в день родов. Неудивительно, что в США смертность среди новорожденных была во много раз выше, чем в Швейцарии или Франции. Нет, у их сына все должно быть по высшему разряду. Гастон знал, что будет мальчик, но видение здесь было ни при чем. Сорокадвухлетней Мари-Клэр, как старородящей, была проведена ультразвуковая диагностика, так что они ясно увидели мужские принадлежности будущего младенца.

Конечно, Гастон не мог не рассказать Мари-Клэр о своем видении. Он был не из тех, кто имеет секреты от жены, но в данном случае утаить что-либо было просто невозможно. У нее было точно такое же видение – ссора с Марком, только на другом эмоциональном фоне. Гастон был рад, что Ллойду Симкоу после разговора со своим аспирантом и женщиной из Канады удалось доказать наличие синхронизации видений. Что до Мари-Клэр и Гастона, то они дали друг другу слово никому не рассказывать о своих видениях.

Однако, хотя оба видели одно и то же, все же возникали вопросы. Мари-Клэр попросила Гастона рассказать о том, как она выглядела двадцать лет спустя. Некоторые подробности Гастон опустил: в частности то, что она располнела. Уже несколько месяцев Мари-Клэр переживала из-за набранных во время беременности лишних килограммов и заявила о своем твердом намерении вернуть себе прежнюю фигуру после родов.

Из рассказа жены Гастон, к собственному изумлению, узнал, что в 2030 году будет носить бороду. Он и в юности-то не отращивал бороду, а теперь, когда у него начали седеть виски, решил, что никогда не станет бородачом. А еще Мари-Клэр сказала ему, что он не облысеет. Но было ли это правдой или она просто решила не огорчать его? Или, может быть, к концу третьего десятилетия двадцать первого века будут разработаны сверхэффективные способы борьбы с облысением? Этого Гастон не знал.

Больница была переполнена пациентами. Многие лежали на каталках в коридорах; видимо, их доставили сюда после вчерашних событий. Однако большинство травм не требовали госпитализации: в основном переломы и ожоги. К счастью, в родильном отделении пациентов оказалось не больше, чем обычно. Медсестра усадила Мари-Клэр в кресло-каталку и повезла в палату. Гастон шел рядом, держа жену за руку.

Гастон, конечно, был физиком, то есть когда-то был физиком, но настоящей наукой не занимался уже больше десяти лет, с тех пор как перешел на административную работу. Он понятия не имел о том, что могло вызвать у людей видения, но не сомневался: это как-то связано с экспериментом на БАК. Слишком точное совпадение по времени, чтобы его можно было игнорировать. Но что бы ни стало причиной Флэшфорварда, каким бы неприятным ни было его собственное видение, Гастон о нем не сожалел. Оно явилось для него предупреждением, знамением. Он твердо решил ничего никому не рассказывать и не допустить, чтобы все стало так, как в его видении. Он будет хорошим отцом. Он будет уделять сыну много времени.

Гастон сжал руку жены.

Перед ними открылись двери родильной палаты.

Дом был большой, красивый и, учитывая то, как близко он стоял к озеру, без сомнения, дорогой. Снаружи он походил на шале, но, конечно, это было чисто внешнее сходство. Дома в космополитичной Женеве так же мало походили на швейцарские шале, как дома на Манхэттене – на фермерские жилища. Тео нажал кнопку звонка и, засунув руки в карманы, стал ждать, когда ему откроют.

– Вы, видимо, господин из ЦЕРНа, – сказала женщина.

Несмотря на то что Женева находилась во франкоговорящей части Швейцарии, акцент у женщины был немецкий. Женева, где расположены штаб-квартиры множества международных организаций, влекла к себе людей со всего света.

– Да, верно, – ответил Тео и на всякий случай добавил: – Фрау Дрешер. Меня зовут Тео Прокопидес. Спасибо, что позволили мне приехать.

Фрау Дрешер было, наверное, лет сорок пять. Стройная, очень хороша собой. Натуральная блондинка.

– По правде говоря, это не в моих привычках приглашать незнакомого человека, позвонившего по телефону, – пожала плечами фрау Дрешер. – Но последние два дня все так странно.

– Это верно, – кивнул Тео. – А герр Дрешер дома?

– Еще нет. Иногда дела вынуждают его задерживаться.

– Могу представить, – понимающе улыбнулся Тео. – Работа в полиции наверняка отнимает много сил и времени.

– В полиции? – нахмурилась женщина. – Чем, по-вашему, занимается мой муж?

– Он офицер полиции. Ведь правда?

– Хельмут? Он торгует обувью. У него магазин на рю де ла Рон.

За двадцать лет человек, конечно, вполне мог изменить род занятий, но… из торговца обувью превратиться в сыщика? Конечно, не совсем рассказ Горацио Алгера, [21]21
  Горацио Алгер (1834–1899) – американский писатель, почти все герои произведений которого пробивали себе путь из нищеты к достатку. (Прим. перев.)


[Закрыть]но случай – крайне маловероятный. К тому же магазины на рю де ла Рон были чертовски дорогие, Тео явно не по карману. Оставалось только глазеть на витрины. Так что человеку нужно было очень сильно потерять в деньгах, чтобы работу в престижной части города сменить на нелегкий труд обыкновенного копа.

– Извините. Просто я подумал… Ваш муж – единственный Хельмут Дрешер в телефонном справочнике Женевы. Вы знаете еще кого-нибудь, кого так зовут?

– Нет, если только вы не имеете в виду моего сына.

– Вашего сына?

– Мы зовем его Мут, но на самом деле он Хельмут-младший.

Ну конечно! Отец владел обувным магазином, а сын был копом. И естественно, номер телефона полицейского не попал в городской телефонный справочник.

– А-а-а! Значит, я ошибся. Не подскажете, как мне связаться с вашим сыном?

– Он в своей комнате.

– То есть он по-прежнему здесь живет?

– Конечно. Ведь ему всего семь лет.

Тео готов был себя убить за тупость. Он сражался с реальностью будущего, представшего людям на пару минут. Возможно, именно то, что у него самого видения не было, мешало ему в полной мере оценить временные рамки Флэшфорварда. Как бы то ни было, он чувствовал себя полным идиотом.

Если Муту сейчас семь лет, то на момент гибели Тео ему исполнится двадцать восемь, то есть он будет на год старше теперешнего Тео. Было бессмысленно спрашивать у него, хочет ли он стать полицейским, когда вырастет. Все семилетние мальчишки этого хотят.

– Мне ужасно неловко, – пробормотал Тео, – но если вы не возражаете, я хотел бы с ним повидаться.

– Даже не знаю. Может быть, лучше дождаться моего мужа.

– Не возражаю, – ответил Тео.

Женщина смотрела на него с удивлением. Наверное, ожидала, что он будет настаивать, но его готовность подождать, похоже, развеяла ее опасения.

– Хорошо, – согласилась она, – входите. Но должна вас предупредить: Мут очень неразговорчив после того… после всего, что случилось вчера. Что бы это ни было. И ночью он плохо спал, поэтому немного сонный.

– Понимаю, – кивнул Тео.

Фрау Дрешер распахнула дверь. Дом оказался просторным, светлым, с великолепным видом на Женевское озеро. Дела у Хельмута-старшего явно шли неплохо.

Наверх вела лестница без перил.

– Мут! Мут! Тут к тебе пришли, – крикнула фрау Дрешер и, обернувшись к Тео, предложила: – Может быть, присядете?

Хозяйка провела его к низкому деревянному креслу с белыми подушками. Рядом стоял такой же диван. Фрау Дрешер вернулась к лестнице.

– Мут! Иди сюда! К тебе пришли.

Не дождавшись ответа, она пожала плечами: дескать, что тут сделаешь с этими детьми.

Наконец наверху послышались легкие шаги и по лестнице сбежал маленький мальчик. Может, он и не хотел являться на зов матери, но, как большинство мальчишек, по лестнице привык спускаться бегом.

– Ну наконец, Мут. Это герр Проко… – начала фрау Дрешер.

Тео обернулся и посмотрел на мальчика, а тот, увидев его лицо, вскрикнул, развернулся и стремглав помчался наверх. Ступеньки лестницы задребезжали.

– Что случилось? – крикнула сыну вдогонку фрау Дрешер.

Добежав до второго этажа, Мут захлопнул за собой дверь.

– Извините, пожалуйста, – повернулась фрау Дрешер к Тео. – Ума не приложу, что на него нашло.

Тео закрыл глаза.

– А я, пожалуй, понимаю, – произнес он. – Я вам не все рассказал, фрау Дрешер. Я… Видите ли, через двадцать один год я должен умереть. Меня убьют. А вашему сыну Хельмуту Дрешеру, детективу полиции Женевы, будет поручено расследование моего убийства.

Лицо Фрау Дрешер стало белым, как снег на вершине Монблана.

– Mein Gott! – воскликнула она. – Mein Gott!

– Вы должны позволить мне поговорить с Мутом, – заявил Тео. – Он узнал меня, то есть его видение было каким-то образом связано со мной.

– Но он всего лишь маленький мальчик.

– Понимаю… Но у него есть информация о моем убийстве. Мне необходимо знать то, что знает он.

– Ребенок не может хоть что-то в этом понимать.

– Прошу вас, фрау Дрешер. Пожалуйста. Речь идет о моей жизни.

– Он не станет говорить о своем… видении, – покачала головой женщина. – Оно его явно напугало, однако говорить о нем мальчик не желает.

– Пожалуйста. Я должен узнать, что он видел.

– Идите за мной, – неохотно бросила фрау Дрешер и начала подниматься по лестнице.

Тео, отстав на несколько ступенек, последовал за ней. Наверху было четыре комнаты; двери трех из них (двух спален и ванной) были открыты. К закрытой двери четвертой комнаты был приколот плакат из старого фильма «Роки». Фрау Дрешер знаком велела Тео отойти назад, что он и сделал.

– Мут! Мут, это мама. Можно войти? – постучала в дверь фрау Дрешер.

Ответа не последовало.

Фрау Дрешер осторожно повернула латунную дверную ручку и робко приоткрыла дверь.

– Мут?

Послышался приглушенный голос. Похоже, мальчик лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

– А тот дядя уже ушел?

– Он не войдет. Обещаю. – Пауза. – А ты его знаешь? Откуда?

– Я видел его лицо. Подбородок…

– Где ты его видел?

– В комнате. Он на кровати лежал. – Пауза. – Только это была не кровать. Она была железная. И в ней была такая штука… вроде той, на которой ты подаешь жаркое.

– Противень? Поднос? – спросила фрау Дрешер.

– У него глаза были закрыты, но это был он, и…

– И что? – Молчание. – Ты можешь мне сказать, Мут. Не бойся.

– На нем не было ни рубашки, ни брюк. А еще там стоял один дядя в белом халате. Мы такие надеваем, когда у нас урок рисования. А у этого дяди был нож, и он…

Тео, стоявший в коридоре, затаил дыхание.

– У него был нож, и он… и он…

«Вскрывал мое тело», – подумал Тео. Вскрытие. Детектив наблюдал за тем, как патологоанатом проводит вскрытие.

–  Такстрашно было, – прошептал Мут.

Тео тихонько шагнул вперед и встал чуть позади фрау Дрешер.

Мальчик действительно лежал на кровати, уткнувшись в подушку.

– Мут, – очень тихо произнес Тео. – Мут, мне страшно жаль, что ты это видел, но… но мне очень нужно знать. Я должен узнать, что говорил тебе тот человек.

– Не хочу про это говорить, – ответил мальчик.

– Понимаю… Понимаю. Но для меня это очень важно. Пожалуйста, Мут. Пожалуйста. Тот человек в белом халате – это был врач. Прошу тебя, скажи, что он говорил.

– Сказать? – спросил мальчик, повернув голову к матери. – Мне обязательно про это говорить?

По ее лицу Тео видел, какая борьба идет сейчас у нее в душе. С одной стороны, ей хотелось оградить сына от неприятного разговора, а с другой – она понимала, что на карту поставлено нечто гораздо более важное. Наконец она решилась:

– Нет, не обязательно, Мут. Но это может помочь. – Она прошла по комнате, села на краешек кровати и погладила сына по коротко стриженным светлым волосам. – Понимаешь, герр Прокопидес… У него большие неприятности. Кто-то хочет его убить. Но возможно, ты мог бы помочь. И помешать этому. Ведь ты не хочешь, чтобы его убили, Мут?

Теперь пришла очередь мальчика разобраться со своими мыслями и чувствами.

– Наверное, да, – наконец выдавил он, приподнял голову и, взглянув на Тео, быстро отвернулся. – Он волосы красит. А на самом деле они седые.

Тео кивнул. Маленький Хельмут не в состоянии был все понять. Да и как он мог?! Семилетний мальчик неожиданно оторвался от привычной обстановки, привычного окружения: своего класса, детской площадки… А может быть, Флэшфорвард настиг его здесь, в этой комнате. И прямо отсюда он перенесся в морг и увидел, как вскрывают человеческое тело, увидел, как на поддон стекает густая темная кровь.

– Пожалуйста, – попросил Тео. – Обещаю: больше не буду красить волосы.

Мальчик еще немного помолчал, а потом начал говорить. Нерешительно и прерывисто.

– Они произносили много умных слов. Я почти ничего не понял.

– Они разговаривали по-французски?

– Нет. По-немецки. У другого дяди не было акцента, как и у меня.

Тео едва заметно улыбнулся. На самом деле акцент у юного Мута был, и еще какой. Как бы то ни было, две трети жителей Швейцарии обычно говорили по-немецки и только восемнадцать процентов – по-французски. Женева находилась во франкоговорящей части страны, но люди, для которых немецкий язык был родным, дома пользовались именно им.

– Они что-нибудь говорили о входном отверстии? – спросил Тео.

– О чем?

– О входном отверстии. – Тео говорил с Мутом по-французски и надеялся, что правильно употребил слова. – Ну, знаешь, дырочка от пули.

– От пуль, – сказал мальчик.

– Не понял?

– От пуль. Их было три штуки. – Мут посмотрел на мать: – Так сказал дядя в белом халате.

«Три пули, – подумал Тео. – Кто-то просто жаждал меня прикончить».

– А они говорили о том, куда попали эти пули?

– В грудь.

«Значит, я должен был видеть убийцу», – подумал Тео.

– Ты еще что-нибудь помнишь?

– Я там… что-то сказал, – пробормотал Мут.

– Что?

– Ну, то есть… Так казалось, будто я говорю. Только голос был не мой. Низкий такой.

Взрослый голос. Естественно, низкий.

– И что ты сказал?

– Что вас застрелили с близкого расстояния.

– Как ты об этом узнал?

– Да не знал я ничего. И почему так сказал, тоже не знаю. Просто слова у меня изо рта вылетали.

– А патологоанатом – этот дядя в белом халате – он что-нибудь тебе ответил?

Мальчик сел на кровати, повернувшись лицом к матери и Тео.

– Нет. Он только кивнул. Будто согласился со мной.

– Ну хорошо. Он сказал что-нибудь такое, из-за чего ты ответил, что стреляли с близкого расстояния.

– Не могу понять, – признался Мут. – Мам, а мне обязательно про это говорить?

– Пожалуйста, – ласково улыбнулась фрау Дрешер. – На десерт будет мороженое. Пожалуйста, помоги этому хорошему дяде. Поговори с ним еще несколько минут.

Мальчик нахмурился. Наверное, прикидывал, достаточно ли будет мороженого в качестве награды за его мучения. Наконец он пробормотал:

– Он сказал, что вас убили на матче по боксу. На ринге.

Тео был очень удивлен. Да, он был дерзок, заносчив, но в жизни не ударил ни одного человека. На самом деле он считал себя пацифистом и после окончания университета отказался от нескольких весьма заманчивых предложений, сделанных оборонными компаниями. Он в жизни не бывал на боксерских поединках и вообще считал бокс не спортом, а скорее просто мордобоем.

– Ты уверен, что он так сказал? – спросил Тео.

Он бросил взгляд на плакат «Роки» на двери, потом посмотрел на стену над кроватью Мута. Там висел постер с изображением чемпиона мира в тяжелом весе Эвандера Холифилда. Может быть, мальчик путал свои мечты с видением?

– Ага, – кивнул Мут.

– Но почему меня могли застрелить на матче по боксу? – продолжил допрос Тео и, когда мальчик пожал плечами, добавил: – Больше ничего не помнишь?

– Он сказал, что-то было очень маленькое.

– Что-то было маленькое?

– Ну да. Всего девять миллиметров.

– Это калибр оружия. Кажется, диаметр ствола, – объяснил Тео, бросив взгляд на фрау Дрешер.

– Терпеть не могу оружие, – призналась фрау Дрешер.

– Я тоже, – заметил Тео и посмотрел на мальчика: – Что еще они говорили?

– «Глок». Тот, в белом халате, все время говорил: «глок».

– Это марка пистолета. А еще?

– Еще что-то про даллистику.

– Дал… Может быть, про баллистику?

– Наверное. Они хотели послать пули даллистику. Или в Даллистику. Это что, город такой?

Тео покачал головой.

– Больше они ничего про пули не говорили?

– Они были американские. Дядя в белом халате сказал, что на пулях написано «ремингтон», а я сказал «американские». Так сказал, будто в этом хорошо разбираюсь. А дядя в халате кивнул.

– Может быть, они о чем-нибудь еще говорили? Когда осматривали мою грудь?

Малыш сильно побледнел и с трудом выдавил:

– Там… там столько было крови и всяких кишок… Я…

Фрау Дрешер обняла сына и прижала к себе.

– Простите, герр Прокопидес. Думаю, достаточно.

– Но…

– Нет. Теперь вы должны уйти.

Тео огорченно вздохнул, сунул руку в карман, достал визитную карточку и протянул мальчику:

– Мут, тут написано, как со мной связаться. Пожалуйста, сбереги эту карточку. В любое время – в любое время, даже через несколько лет… если ты что-то выяснишь и решишь, что мне стоит это узнать, умоляю, позвони. Для меня это очень важно.

Мальчик уставился на маленький бумажный прямоугольник. Наверное, ему еще ни разу в жизни никто не давал своих визитных карточек.

– Возьми. Возьми карточку. Она твоя.

Мут робко взял визитку.

Вторую карточку Тео отдал фрау Дрешер и, поблагодарив ее и Мута, ушел.