Текст книги "Вспомни, что будет"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Вы меня, похоже, слегка недооцениваете, – буркнул Беранже. – Я уже отдал соответствующие распоряжения. Мои подчиненные смотрят не только Си-эн-эн. Они смотрят Би-би-си, французский новостной канал, Си-би-си – короче, все спутниковые новостные каналы. Причем всю информацию мы записываем. Мне нужны самые подробные отчеты обо всем происходящем. Не желаю, чтобы кто-то потом раздувал требования компенсации причиненного ущерба.

– Меня больше интересует выяснение причин явления, – заметил Тео.

– Этим мы тоже займемся, безусловно, – успокоил его Беранже. – Не забывайте: вы должны информировать меня каждый час. Каждый час.

Тео кивнул. Беранже ушел. Тео немного постоял, потирая виски. Проклятье… Как он жалел о том, что рядом нет Ллойда.

– Ладно, – наконец сказал он Джейку. – Похоже, нам придется запустить полную диагностику всех систем в центре управления. Нужно выяснить, не вышла ли из строя какая-то аппаратура. И давай соберем группу. Посмотрим, не подскажут ли нам что-нибудь галлюцинации.

– Я смогу кое-кого подключить, – заявил Джейк.

– Отлично, – кивнул Тео. – Соберемся в большом конференц-зале на втором этаже.

– Хорошо. Подойду туда, как только смогу, – бросил Джейк и вышел.

Тео понимал, что пора, засучив рукава, браться за дело, но несколько секунд стоял, не в силах тронуться с места. Все случившееся его просто выбило из колеи.

Митико сумела собраться и попыталась дозвониться отцу Тамико в Токио. И хотя там еще не было и четырех часов утра, все телефонные линии оказались перегружены. Такую новость мало кто захотел бы посылать электронной почтой, однако все международные коммуникационные системы пока работали, и Митико решила воспользоваться Интернетом, этим плодом холодной войны, изначально разработанным по сетевому принципу. Сколько бы узлов Всемирной паутины ни поразили вражеские бомбы, сообщения все равно могли доходить до адресатов. Митико воспользовалась одним из школьных компьютеров и написала сообщение по-английски. Дома у нее стоял компьютер с японской клавиатурой, но здесь таких не было. Отправлять сообщение пришлось Ллойду, так как разрыдавшаяся Митико была не в силах нажать нужные клавиши.

Ллойд не знал, что говорить, что делать. Гибель ребенка… Страшнее удара для родителей просто не может быть, но в любом случае Митико оказалась не единственной, на кого сегодня обрушилось такое горе. Столько погибших, столько раненых, такие ужасные разрушения. Конечно, все это не смягчало горечь утраты, но…

… но нужно было заниматься важными делами. Наверное, Ллойду вообще не стоило покидать ЦЕРН. В конце концов, вполне могло быть, что причиной случившегося стал эксперимент, которым руководили они с Тео. Ллойд осознавал, что уехал из ЦЕРНа не только из любви к Митико, не только из-за тревоги за Тамико. Ему хотелось – хотя бы отчасти – оказаться подальше от того, что произошло в ЦЕРНе.

А теперь…

…а теперь они обязаны были вернуться в ЦЕРН. Если кто-то и мог понять, что произошло не только здесь, но и во всем мире (о чем Ллойд узнал из разговоров родителей между собой), так это сотрудники ЦЕРНа. Дожидаться «скорой», которая должна была приехать за телом Тамико, бессмысленно. Машина могла появиться через несколько часов и даже через несколько дней. Кроме того, по закону они наверняка не могли увезти тело до осмотра полиции. Правда, вряд ли водителя могли признать виновным.

Наконец вернулась мадам Северин. Она обещала присмотреть за телом Тамико до приезда полиции.

Лицо Митико опухло и покраснело от слез, глаза налились кровью. Она выплакала все слезы, но время от времени ее тело содрогалось от рыданий.

Ллойд тоже любил маленькую Тамико. Она должна была стать его падчерицей. Но пока у него даже не было возможности оплакать бедную девочку. Все эмоции он истратил на то, чтобы хоть немного утешить Митико. Он знал, что слезы придут потом, но сейчас он должен был держаться. Ллойд нежно приподнял указательным пальцем подбородок Митико. Он был готов сказать ей о долге, ответственности, о том, что их ждут на работе, но Митико тоже была сильна и по-своему мудра. Она была просто чудесная, и он так любил ее. Но никакие слова не потребовались. Митико едва заметно кивнула и еле слышно произнесла дрожащими губами:

– Я знаю. Нам пора возвращаться в ЦЕРН.

Ллойд помог ей встать и обнял за талию. Со всех сторон доносились гудки и вой сирен – «скорые», пожарные и полицейские машины. В сумерках они добрались до «фиата» Ллойда. Фонари не горели. По темным улицам, усыпанным битым стеклом и обломками камней, они поехали к ЦЕРНу. Митико сидела молча, обхватив себя руками.

Ллойду пришла на память одна история, которую ему рассказывала мать. Это случилось в 1965 году. Он тогда был еще совсем маленьким и ничего помнить не мог. В ту ночь погас свет. На северо-восточном побережье США произошел серьезный сбой в системе электроснабжения. Электричества не было четыре часа. Мать была дома с Ллойдом одна, и она говорила ему, что все, кто пережил это «затемнение», на всю жизнь запомнили, где находились, когда погас свет.

И теперь будет точно так же. Каждый будет помнить, где он находился, когда случилось нынешнее «затемнение».

Каждый, кому удалось остаться в живых.

4

К тому времени, когда Ллойд с Митико вернулись в ЦЕРН, Джейк и Тео собрали группу сотрудников, работавших с БАК, в конференц-зале на втором этаже центра управления.

Большинство сотрудников ЦЕРНа, приехавших сюда со всей Европы и с других континентов, жили либо в швейцарском городке Мейран, расположенном к востоку от комплекса, либо в Женеве – на десять километров дальше, либо во французских городах Сен-Жени и Туари, к северо-западу от ЦЕРНа. И вот сейчас к Ллойду были обращены лица людей самых разных национальностей. Митико присоединилась к остальным, но вид у нее был отстраненный. Она сидела, раскачиваясь, на стуле, ничего не слыша и ничего не замечая.

Ллойд, как руководитель проекта, начал собрание. Он еще раз вгляделся в лица людей, сидевших вокруг него.

– Тео рассказал мне о том, что говорили по каналу Си-эн-эн. Полагаю, нет никаких сомнений в том, что у людей по всему миру действительно возникли галлюцинации. – Он сделал глубокий вдох: сосредоточиться, ясно увидеть цель – вот что ему сейчас было необходимо. – Давайте попытаемся точнее понять, что произошло. Как вы смотрите на то, чтобы высказываться по очереди? В подробности вдаваться не нужно. Просто четко сформулируйте то, что вы видели. Если нет возражений, я буду делать заметки. Улаф, как смотришь на то, чтобы начать с тебя?

– Почему бы и нет? – пожал плечами мускулистый блондин. – Я оказался в загородном доме моих родителей. У них есть шале неподалеку от Сундсваля.

– То есть это место было тебе знакомо? – спросил Ллойд.

– Ну да.

– И насколько точным было видение?

– Очень точным. Все выглядело именно так, как в мой последний приезд туда.

– Кто-нибудь был рядом с тобой в этом видении?

– Нет. Что довольно странно. Ведь я езжу туда только для того, чтобы навестить родителей, но их там не было.

Ллойд вспомнил о состарившейся версии самого себя, отразившейся в зеркале.

– Улаф, ты видел себя в этом видении?

– В смысле – в зеркале? Нет.

– Хорошо, – кивнул Ллойд. – Спасибо.

Рядом с Улафом сидела чернокожая женщина в возрасте. Ллойду стало неловко. Ведь он должен был знать, как ее зовут, но никак не мог вспомнить. Наконец он улыбнулся и сказал:

– Поехали дальше.

– Похоже, это было на окраине Найроби, – начала женщина. – Поздно вечером. Было тепло. Я подумала, что нахожусь на Динезен-стрит, но улица была застроена слишком высокими домами. И еще там стоял «Макдоналдс».

– А в Кении их нет? – поинтересовался Ллойд.

– Есть, конечно. И на вывеске было написано, что это «Макдоналдс», но логотип был неправильный. Не золотые дуги, а большая буква «М», вычерченная совершенно прямыми линиями. Странно.

– Значит, Улаф увидел место, где он часто бывал, а вы – то, где не бывали ни разу. Или, по крайней мере, вы увидели то, чего раньше никогда не видели.

Да. Пожалуй, что так, – кивнула женщина.

Еще четыре человека – и наступит черед Митико. Ллойд не мог понять, слушает ли она то, что говорят коллеги.

– Франко, а ты что скажешь? – спросил Ллойд.

Франко делла Роббиа пожал плечами.

– Это был Рим. Ночью. Но… даже не знаю, как сказать. Выглядело все точно какая-нибудь компьютерная игра. Виртуальная реальность.

– Почему ты так говоришь? – заинтересовался Ллойд, подавшись вперед.

– Ну, вообще-то это был Рим. Прямо около Колизея. И я вел машину… Но только на самом деле я ее не вел. Она работала как бы сама по себе. Про ту, в которой сидел я, не могу сказать, но другие автомобили парили сантиметрах в двадцати от земли. – Он снова пожал плечами. – Словом, какая-то игровая имитация.

Свен и Антония, рассказывавшие о летающих машинах раньше, энергично закивали.

– Я видел то же самое, – подтвердил Свен. – Не в Риме, конечно. Но летающие машины там были.

– И я такие видела, – подхватила Антония.

– Интересно, – кивнул Ллойд и обратился к молодому аспиранту Джейкобу Горовицу: – Джейк, а ты что видел?

Джейк нервно взъерошил пятерней рыжую шевелюру.

– Я видел комнату. Ничего особенного. Какая-то лаборатория. Желтые стены. На одной стене висела таблица – периодическая система элементов. Весь текст в таблице был на английском. И там была Карли Томпкинс.

– Кто-кто? – переспросил Ллойд.

– Карли Томпкинс. Во всяком случае мне показалось, что это она. Только… она выглядела намного старше, чем тогда, когда мы с ней в последний раз виделись.

– Кто такая Карли Томпкинс?

Ответил не Джейк, а Тео Прокопидес, сидевший немного дальше.

– Ты должен знать ее, Ллойд. Она канадка, твоя землячка. Карли исследует мезоны. В последнее время работает в TRIUMF. [13]13
  TRIUMF – Канадская национальная лаборатория ядерной физики и физики элементарных частиц. (Прим. перев.)


[Закрыть]

– Точно, – кивнул Джейк. – Я с ней и встречался-то всего пару раз, но это определенно была она.

Сидевшая рядом с Джейком Антония вдруг задумчиво подняла брови.

– Интересно, если Джейк видел Карли, то случайно не видела ли Карли Джейка? – произнесла итальянка, завладев вниманием аудитории.

– Выяснить это можно единственным способом. Мы могли бы ей позвонить, – пожал плечами Ллойд и, посмотрев на Джейка, добавил: – У тебя есть номер ее телефона?

– Я же сказал: я с ней едва знаком, – покачал головой Джейк. – На последней конференции Американского физического общества мы ходили на одни и те же семинары, а еще я был на защите ее диссертации по хромодинамике.

– Если она член АФО, то ее фамилия должна значиться в справочнике, – заметила Антония и, подойдя к стеллажу, взяла с полки книгу, перелистала страницы и сообщила собравшимся: – Вот номера ее домашнего и рабочего телефонов.

– Я… я не хочу ей звонить, – заявил Джейк.

Ллойда удивило его нежелание звонить Карли, но он не стал уточнять, в чем причина.

– Ладно, – подытожил он. – На самом деле тебе и не стоит с ней разговаривать. Мне интересно, не назовет ли она сама твое имя.

– Не исключено, что связаться с ней не удастся, – заметил Свен. – Телефонные линии перегружены. Люди пытаются дозвониться родственникам и друзьям. Не говоря уже о том, что многие линии повреждены.

– Все же стоит попытаться, – возразил Тео и, подойдя к Антонии, взял у нее справочник. – А как отсюда звонить в Канаду?

– Точно так же, как в США, – ответил Ллойд. – Код страны тот же самый: ноль-один.

Тео набрал длинный ряд цифр. Затем он начал загибать пальцы, чтобы остальные поняли, сколько гудков он слышит в трубке. Один. Два. Три. Четыре.

– Алло? Будьте добры, Карли Томпкинс. Здравствуйте, доктор Томпкинс. Я звоню вам из Женевы, из ЦЕРНа. От имени группы ученых. Нас тут несколько человек. Вы не возражаете, если я включу громкую связь?

– Да, пожалуйста. Включайте. А в чем дело? – ответил сонный голос.

– Нам хотелось бы узнать, какая галлюцинация у вас возникла во время всеобщего «затемнения».

– Что? Это что, шутка?

Тео посмотрел на Ллойда:

– Она ничего не знает.

– Доктор Томпкинс, говорит Ллойд Симкоу, – кашлянув, произнес Ллойд. – Я тоже канадец. Я работал в группе «D-ноль» в Лаборатории имени Ферми до две тысячи седьмого года, а последние два года работаю в ЦЕРНе. – Тут он помедлил, не зная, что сказать. – А который у вас сейчас час?

– Скоро полдень. – Послышался зевок. – У меня сегодня выходной, и я отсыпаюсь. Так в чем все-таки дело?

– Значит, вы спали до нашего звонка?

– Да.

– В той комнате, где вы находитесь, есть телевизор?

– Да.

– Включите его. Посмотрите новости.

– Вряд ли я смогу посмотреть швейцарские новости в Британской Колумбии, – немного раздраженно откликнулась Карли.

– Вам не нужно смотреть швейцарские новости. Включите любой новостной канал.

Все услышали глубокий вздох на том конце провода.

– Ладно. Секундочку.

Послышался приглушенный звук телевизора. Видимо, Карли включила канал Си-би-си. Казалось, она целую вечность отсутствовала. Наконец снова все услышали ее голос.

– О боже! – прошептала она в трубку. – О господи!

– А вы все проспали? – спросил Тео.

– Похоже на то, – прозвучал голос Карли с другого конца планеты. Несколько секунд она молчала. – А почему вы мне позвонили?

– В том выпуске новостей, который вы видели, шла речь о галлюцинациях?

– Джоэль Готлиб как раз сейчас об этом говорит, – ответила Карли. Скорее всего, она имела в виду канадского телеведущего. – Безумие какое-то. Но в любом случае со мной ничего такого не было.

– Хорошо, – сказал Ллойд. – Извините, что разбудили вас, доктор Томпкинс. Мы…

– Погодите, – прервал его Тео и, не обращая внимания на удивленный взгляд своего начальника, продолжил: – Доктор Томпкинс, меня зовут Тео Прокопидес. Мы, кажется, пару раз встречались на конференциях.

– Может быть, – сказала Карли.

– Доктор Томпкинс, – настаивал Тео. – Я, как и вы, ничего не видел. Ни видений, ни снов. Ничего.

– Сны, сны… – задумчиво произнесла Карли. – Вы мне напомнили. Да, кажется, я видела сон. И вот что забавно: сон был цветной, хотя раньше мне никогда не снились цветные сны. И я запомнила парня, который мне приснился. У него были рыжие волосы.

Тео, похоже, слегка расстроился. Очевидно, он даже обрадовался, что не он один пережил «затемнение» без видений. Но у всех остальных брови полезли на лоб. Все, не сговариваясь, уставились на Джейка.

– И еще, – продолжала Карли, – у него было… красное нижнее белье.

Лицо юного Джейка приобрело вышеупомянутый цвет.

– Красное нижнее белье? – переспросил Ллойд.

– Именно так.

– А вам знаком этот человек?

– Нет, я так не думаю.

– Он не похож ни на кого, с кем вы виделись раньше?

– Нет, вряд ли.

Ллойд наклонился ближе к телефонной трубке:

– А как насчет… как насчет отцакого-нибудь из ваших знакомых? Он не был похож на чьего-нибудь отца?

– К чему вы клоните?

Ллойд вздохнул, обвел взглядом своих коллег, чтобы убедиться, что никто из них не против продолжения разговора. Никто не возражал.

– Вам что-нибудь говорит такое имя: Джейкоб Горовиц?

– Я его не… Нет, подождите. Да-да. Да, точно. Вот кого мне напомнил этот человек. Ну верно, это был Джейкоб Горовиц, но знаете… Ему, похоже, нужно лучше следить за своим здоровьем. Он выглядел так, словно со времени нашей последней встречи постарел на пару десятков лет.

Антония негромко ахнула. У Ллойда часто забилось сердце.

– Послушайте, – продолжила Карли, – мне надо узнать, все ли в порядке с моими родственниками. Мои родители живут в Виннипеге. Я должна срочно с ними связаться.

– Вы позволите перезвонить вам через какое-то время? – спросил Ллойд. – Понимаете, Джейкоб Горовиц здесь, с нами, и, похоже, его видение совпадает с вашим. Он сказал, что находился в лаборатории и…

– Верно, это была лаборатория.

Голос Ллойда зазвучал немного неуверенно.

– И он был в нижнем белье?

– Ну… не в конце видения. Извините, мне пора.

– Спасибо, – произнес Ллойд. – Всего вам доброго.

– До свидания.

Послышались частые гудки. Тео наклонился и положил трубку на рычаг.

Джейкоб Горовиц был ужасно смущен. Ллойду хотелось сказать ему, что половина его знакомых физиков занимались чем-то подобным в лабораториях, но молодой аспирант выглядел так, словно упадет в обморок, если кто-нибудь с ним сейчас заговорит. Ллойд снова пробежался глазами по лицам сотрудников.

– Хорошо, – заявил он. – Хорошо. Я все-таки скажу, так как знаю, что все вы думаете именно об этом. Что бы здесь ни произошло, это вызвало некий временной сдвиг. Видения не были галлюцинациями. Они были взглядом в будущее. И тот факт, что видения Джейкоба Горовица и Карли Томпкинс совпали, свидетельствует именно об этом.

– А у Рауля, если не ошибаюсь, видение было психоделическое, – вмешался Тео.

– Ну да, – подтвердил Рауль. – Что-то вроде сна.

– Вроде сна, – повторила Митико.

Глаза у нее до сих пор были красные от слез, но она уже начала реагировать на происходящее вокруг. Больше она ничего не сказала, но Антония уловила ее мысль.

– Митико права, – заявила Антония. – Тут нет мистики. Вполне вероятно, что в какой-то момент в будущем Рауль будет спать и видеть сон.

– Но это безумие, – покачал головой Тео. – Послушайте, у меня не было никакого видения.

– Но что-тоты почувствовал? – спросил Свен, который пропустил рассказ Тео о своих ощущениях.

– Это было… Даже не знаю, как сказать. Что-то вроде бесконечности, наверное. Просто вдруг стало на две минуты позже. У меня не было ощущения течения времени. И никаких видений. – Тео решительно сложил руки на груди. – И как вы это объясните?

В зале воцарилась тишина. Сочувственные взгляды коллег говорили Ллойду, что все думают об одном и том же, только не решаются сказать об этом вслух. Наконец Ллойд едва заметно пожал плечами.

– Все просто, – произнес он и посмотрел на своего гениального, амбициозного двадцатисемилетнего помощника. – Через двадцать лет… В общем, в то время, к которому относятся видения… – Он сокрушенно развел руками. – Прости, Тео, но к этому времени тебя не будет в живых.

5

Ллойду ужасно хотелось узнать, какое видение было у Митико. Но она пока была не в себе, и это было понятно. Когда очередь дошла до нее, Ллойд ее пропустил. Ему хотелось как можно скорее отвезти Митико домой. Правда, сейчас ее нельзя было оставлять одну, но ни Ллойд, ни кто-то еще не могли уехать из ЦЕРНа вместе с ней.

Ни у кого из сотрудников, входивших в группу Ллойда, видения не совпали. Ничто не говорило о том, что видения относились к одному и тому же времени, к одной и той же реальности, но, похоже, все оказались в том времени, когда у них был выходной или отпуск. Но оставался вопрос с Джейком Горовицем и Карли Томпкинс, которые, несмотря на разделяющее их огромное расстояние, в видениях оказались в одном и том же месте. Конечно, возможно, это было простым совпадением. Но если видения совпадали не только в общем, но и в мельчайших деталях, это могло иметь большое значение.

Ллойд и Митико ушли в кабинет Ллойда. Митико забралась с ногами в большое кресло и, как одеялом, накрылась плащом Ллойда. Ллойд подошел к телефону и набрал номер.

– Bonjour, – сказал он. – La police de Gendve? Je m'apelle Lloyd Simcoe; je suis avec CERN. [14]14
  Добрый день. Женевская полиция? Меня зовут Ллойд Симкоу. Я из ЦЕРНа (фр.).


[Закрыть]

– Oui, monsieur Simcoe, [15]15
  Да, мсье Симкоу (фр.).


[Закрыть]– произнес мужской голос и переключился на английский. Швейцарцы часто так поступали, услышав акцент Ллойда. – Слушаю вас.

– Я понимаю, вы ужасно заняты…

– Слабо сказано, месье. Мы, как это говорится у вас, просто зашиваемся.

«Сказал бы уж „ загибаемся“», – подумал Ллойд.

– Но я надеюсь, что хотя бы один из ваших дознавателей свободен. У нас появилась гипотеза относительно видений, и нам нужен профессионал для снятия показаний.

– Сейчас соединю вас с отделом дознания.

Пока Ллойд ждал у телефона, в кабинет заглянул Тео.

– Би-би-си сообщает: у многих людей были совпадающие видения, – сказал он. – Например, у многих супружеских пар, даже при том что на время «затемнения» они находились в разных комнатах.

– Все-таки, – кивнул Ллойд, – думаю, не исключена возможность того, что синхронизация видений была локальным явлением, в том числе и у Карли с Джейком. Но… – начал он и замолчал.

В конце концов, он говорил с Тео, у которого никакого видения не было. Но если Карли Томпкинс и Джейкоб Горовиц (она – в Ванкувере, а он – недалеко от Женевы) на самом деле видели одно и то же, значит, можно было почти не сомневаться в том, что видения относились к одному и тому же периоду будущего. Это были кусочки мозаики грядущего – грядущего, в котором не было места Тео Прокопидесу.

– Расскажите мне о помещении, в котором вы находились, – попросила, достав датапад, дознаватель, швейцарка средних лет.

На ней была широкая рубашка поло. Эти рубашки, вышедшие из моды в конце восьмидесятых, снова обрели популярность.

Джейкоб Горовиц зажмурился, сосредоточился и попытался вспомнить все подробности.

– Какая-то лаборатория. Желтые стены. На одной висит периодическая таблица элементов. Лампы дневного света. Прилавки с пластиковым покрытием.

– В помещении есть кто-то еще?

Джейк кивнул. Господи, ну почему ему досталась женщина-дознаватель?

– Да, есть. Женщина. Белая, темноволосая. Лет сорока пяти.

– А во что она одета, эта женщина?

– Ни во что, – ответил Джейк, судорожно сглотнув.

Швейцарский дознаватель ушла. Ллойд с Митико занялись сравнением показаний Джейкоба и Карли. Карли согласилась побеседовать со следователем ванкуверской полиции. Отчет об их беседе был отправлен в ЦЕРН электронной почтой.

Во время снятия показаний Митико нервничала. Она явно пыталась сосредоточиться, помочь товарищам, но постоянно уходила в себя, и тогда ее глаза наполнялись слезами. Но как бы то ни было, первые два отчета она сумела прочесть, не закапав листы бумаги слезами.

– Никаких сомнений, – сказала она. – Совпадения по мельчайшим деталям. Они находились в одном и том же помещении.

– Детишки, – вымученно улыбнулся Ллойд. Он был знаком с Митико всего два года. Они никогда не предавались любовным утехам в лаборатории, а вот в Гарвардском университете Ллойд в студенческие годы со своей тогдашней подружкой Памелой Риджли, бывало, забирались на лабораторные столы. Он изумленно покачал головой. – Картинка из будущего. Поразительно. – Немного помедлив, он добавил: – Представляю себе, как многие на этом смогут разбогатеть.

– Со временем, – слегка пожала плечами Митико, – может быть. Те, кому удалось заглянуть в результаты биржевых торгов в будущем, могут стать богачами. Через пару десятков лет. Но слишком долго придется ждать.

Ллойд немного помолчал. Наконец он решился:

– Ты мне еще не говорила о своих впечатлениях. Какое у тебя было видение?

– Да, – кивнула она. – Не говорила. – Митико отвела взгляд.

Ллойд нежно прикоснулся к ее щеке, но промолчал.

– В те моменты… в те моменты, когда было видение, мне казалось, что это чудесно, – начала Митико. – Я, конечно, была обескуражена, но все выглядело замечательно. – Она вяло улыбнулась. – Но теперь, после того что случилось…

Ллойд не стал ее подгонять. Он терпеливо ждал продолжения.

– Это было поздно вечером, – наконец продолжила Митико. – Я находилась в Японии. Это явно был японский дом. Я была в спальне маленькой девочки, сидела около ее кроватки. А девочка, лет семи-восьми, сидела среди подушек и разговаривала со мной. Очень красивая девочка, но не… не…

Если видения относились ко времени, отстоящему от нынешнего на пару десятков лет, то это, конечно, была не Тамико. Ллойд едва заметно кивнул. Ему не хотелось прерывать рассказ Митико. Она всхлипнула:

– Но… но это была моя дочь. Наверняка. Дочь, которую я еще не родила. Она держала меня за руку и называла меня okaasan, что по-японски значит «мамочка». Видимо, я укладывала ее спать, желала приятных снов.

– Твоя дочь… – пробормотал Ллойд.

– Ну… нашадочь. Я уверена, это была наша дочь. Твоя и моя.

– А что ты делала в Японии? – спросил Ллойд.

– Не знаю. Наверное, навещала родственников. Мой дядя Масаюки живет в Киото. У меня не было такого чувства, будто я нахожусь в будущем. Кроме того, что у нас есть дочь.

– Этот ребенок… У нее…

Ллойд не договорил, одернул себя. Вопрос, который ему хотелось задать, прозвучал бы слишком бестактно. «У нее были узкие глаза?» Ну или в более вежливой форме: «Были ли у нее складки в углах глаз?» Но Митико не поняла бы его. Она решила бы, что его вопрос продиктован какими-то предрассудками, какими-то глупыми сомнениями. Хотя дело было не в этом. Ллойда не слишком волновало, какими будут их дети внешне. Они вполне могли унаследовать как восточные, так и западные черты лица, и Ллойд знал, что будет любить их, если только…

…если только, конечно, это будут егодети.

По всей видимости, видение относилось ко времени, отнесенному от настоящего лет на двадцать. В своем видении, о котором Ллойд до сих пор не рассказал Митико, он был предположительно в Новой Англии, с другой женщиной. Белой женщиной. А Митико находилась в Японии, в Киото, с дочерью, которая могла быть как азиаткой, так и европейкой, а могла – и метиской, в зависимости от того, кто был ее отец.

«Эта девочка… Она…»

– О чем ты хочешь спросить?

– Ни о чем, – ответил Ллойд и отвел глаза.

– А как насчет твоего видения? – спросила Митико. – Что ты видел?

Ллойд сделал глубокий вдох. Рано или поздно он должен был рассказать ей об этом, так что…

– Ллойд, Митико, вам бы лучше пройти в комнату отдыха, – раздался голос Тео, снова заглянувшего в кабинет. – Мы только что записали кое-что с передачи Си-эн-эн. Вам непременно нужно посмотреть.

Ллойд, Митико и Тео вошли в комнату отдыха. Там уже сидели четверо. На экране телевизора прыгало изображение седовласого Лу Уотерса. Видеомагнитофон в комнате отдыха стоял старый, он принадлежал кому-то из сотрудников, и функция паузы у него работала неважно.

– Вы пришли. Отлично! – воскликнул Рауль. – Вот, поглядите.

Он нажал на кнопку на пульте, и Уотерс заговорил:

– …У Дэвида Хаусмена имеются еще кое-какие сведения. Дэвид?

Картинка на экране сменилась. Репортер Си-эн-эн Дэвид Хаусмен стоял перед стеной, увешанной старинными часами. Несмотря ни на что, канал Си-эн-эн был верен себе и предпочитал интересный видеоряд.

– Спасибо, Лу, – сказал Хаусмен. – Конечно, у большинства людей в видениях часы отсутствовали, время узнать было невозможно, однако у некоторых в комнатах все-таки висели часы или календари либо эти люди читали электронные газеты. Бумажных, похоже, к тому времени уже не останется. И нам удалось установить дату. Судя по всему, видения относятся к дате, отстоящей от того времени, когда случилось «затемнение», на двадцать один год, шесть месяцев, два дня и два часа. Это период с двух часов двадцати одной минуты до двух часов двадцати трех минут пополудни по Восточному времени, среда, двадцать третье октября две тысячи тридцатого года. Этим объясняются незначительные отклонения: некоторые люди видели перед собой газеты, датированные двадцать вторым октября две тысячи тридцатого года, у некоторых газеты были за более раннее время – по всей видимости, они просто просматривали старую газету. Даты, естественно, зависели от того, в каком часовом поясе находились люди. Мы предполагаем, что через два десятилетия большинство людей будут жить в тех же самых часовых поясах, где живут сегодня, но некоторые окажутся в других временных зонах…

– Вот так, – сказал Рауль, нажимая на кнопку «пауза». – Конкретная дата. То, чем мы тут занимались, каким-то образом заставило сознание всего человечества скакнуть на двадцать один год вперед и оставаться там целых две минуты.

Тео вернулся в свой кабинет. За окном стемнело. Все эти разговоры о видениях расстраивали его. Тем более что у него никакого видения не было. А вдруг Ллойд все же прав? Может быть, Тео действительно умрет всего через двадцать один год? Господи, ведь ему всего двадцать семь! А через двадцать один год не будет и пятидесяти. Он не курил. Этим могли похвастаться большинство жителей Северной Америки, но для грека это большое достижение. Он регулярно делал зарядку. Почему, ну почему он должен был умереть так рано?! Нет, должно было существовать какое-то другое объяснение отсутствия у него каких-либо видений.

Зазвонил телефон. Тео взял трубку.

– Алло.

– Алло, – прозвучал женский голос. – Это Тео Прокопидес? – Женщина говорила по-английски, но имя она произнесла с запинкой.

– Да.

– Меня зовут Кэтлин Деврис, – сказала женщина. – Я долго думала, звонить вам или нет. Я из Йоханнесбурга.

– Из Йоханнесбурга? Из Южно-Африканской Республики?

– Пока да, – ответила женщина. – Если верить видениям, через двадцать один год наша страна будет переименована. Она будет называться Азания. – Женщина надолго замолчала, а потом продолжила: – Я хотела поговорить о своем видении. Понимаете, оно было связано с вами.

У Тео вдруг сердце заколотилось в груди. Какая замечательная новость! Может быть, у него не было видения по какой-то причине, а эта женщина увидела его через двадцать один год? Значит, он будет жив в это время, а Ллойд просто-напросто ошибся.

– Да? – едва дыша, произнес Тео.

– Вы уж простите, что я вас побеспокоила, – сказала Кэтлин. – Вы не скажете, какое видение было у вас?

– У меня не было никакого видения, – выдохнул Тео.

– О! Как печально это слышать. Но… ну тогда, по всей видимости, это не было ошибкой.

– О чем вы? Что не было ошибкой?

– Мое видение. Я находилась здесь, у себя дома, в Йоханнесбурге, и читала газету за ужином, но только это была не бумажная газета. Это было похоже на тонкий лист пластика – что-то вроде компактного компьютера. Словом, та статья, которую я читала, оказалась… Простите, но иначе не скажешь. Эта статья была о вашей смерти.

Однажды Тео читал рассказ лорда Дансени [16]16
  Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт, восемнадцатый барон Дансени (1878–1957) ирландский англоязычный писатель и поэт. (Прим. перев.)


[Закрыть]о человеке, которому отчаянно хотелось прочесть завтрашнюю газету сегодня, и когда его желание наконец исполнилось, он с ужасом прочел собственный некролог. Он был настолько потрясен этим, что умер, и эта новость, естественно, попала в газету, вышедшую на следующий день. Но тут речь шла не о завтрашней газете, а о той, которая выйдет через двадцать лет.

– О моей смерти, – повторил Тео, и эти слова для него самого прозвучали так, словно он никогда не слышал их на занятиях по английскому языку.

– Да, именно так.

– Послушайте, откуда мне знать, что это не розыгрыш?! – возмутился Тео.

– Извините. Я знала, что не стоит вам звонить. Я…

– Нет, нет, нет. Не вешайте трубку. Пожалуйста, повторите свое имя и продиктуйте номер вашего телефона. На дисплее высветилось только «вне зоны доступа». Позвольте, я вам перезвоню. Наверное, этот звонок обойдется вам в целое состояние.

– Меня зовут, как я уже сказала, Кэтлин Деврис. Я медсестра, работаю в доме для престарелых. – Она продиктовала номер своего телефона. – Но ничего страшного, я сама оплачу разговор. Поверьте, мне от вас ничего не нужно, и я вовсе не пытаюсь вас обмануть. Но понимаете… я постоянно вижу, как люди умирают. В нашем доме для престарелых каждую неделю умирает какой-нибудь пациент, но этим людям за восемьдесят или даже за девяносто. А вы… Ведь вам будет всего сорок восемь, когда вы умрете. Вы слишком молоды. Вот я и решила позвонить. Подумала: вы узнаете обо всем и, может быть, сумеете как-то предотвратить свою смерть.