Текст книги "Никаких дел с драконом (ЛП)"

Автор книги: Роберт Черрит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2

Грязные злобные лица окружили ее. Они обзывались, ругались и насмехались, ощеривая беззубые рты. Мелкие шулеры, вышибалы, шлюхи, бомжи, подонки различных мастей. Все из того мира, откуда ей когда-то повезло с трудом вырваться, и куда не хотелось возвращаться. Никогда. Вместе со всей своей агрессивностью, эти люди были беспомощны. У них не было шансов как-то изменить свою жизнь. А беспомощность она ненавидела больше, чем мелькающие лица.

Многие из этих отбросов считали себя «теневиками», работающими на Систему, а значит, по положению стояли выше остальных. Впрочем, неважно, что они считали, факт оставался фактом. Кибертеррористы, воры, охотящиеся за технологиями и идеалисты, пытающиеся ослабить власть корпораций: все они тоже были преступниками и сволочами.

Иногда и у них что-то получалось. Что-то украсть или похитить. После этого им приходилось прятаться, менять имена, порой и лица. Но не долго, потому что профессионалы, работающие на цивилизованный, корпоративный мир, неизменно находили преступников. И сурово их наказывали, как бы глубоко те не прятались. Долго держать при себе добычу отбросы не умели. Рано или поздно всплывали на поверхность, и тогда их настигала жестокая расправа. Быстрая и внезапная, как бросок тигра. Нередко этих людей за вознаграждение выдавали свои же.

Темно, вонючая комната, короткие вспышки света. Грязные руки тянутся к ней, вонь изо рта, слюни. И боль.

Сильнее отбросов она ненавидела предателей. Этих недоумков, продающих товарищей ради наживы и собственного благополучия. Она ненавидела тех, кто хотел нажиться за счет других. Еще больше она ненавидела, когда предательство сходило с рук. Когда предатель возвращается под крышу корпорации и делает вид, что ничего не произошло. Как будто ничего не было.

Одно за другим менялись лица, каждое из них характеризовало своего обладателя. Вот появилось следующее, скрытое зеркальной, безжизненной маской, повторяющей рисунок знакомого лица. Она его никогда не забудет.

Вдруг маска раскололась и осыпалась вниз, открыв настоящее лицо. Светлые, короткие волосы еле прикрывали нейроадаптер. Квадратная челюсть, прямой нос, карие глаза. Она знала его, каждую морщинку, каждое пятно. Спокойное, доверчивое, как у собаки. И глупое. Лицо предателя, насмехающееся над ее беспомощностью.

Она ненавидела его.

Ба-бах!

«Руджер Варкхавк» выплюнул две одиннадцатимиллиметровые пули в этого слизняка.

Ба-бах!

И нет больше нейроадаптера.

Ба-бах! Ба-бах!

Исчез издевающийся оскал. Исчезли карие глаза.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Еще несколько пуль впились в лицо предателя, отправляя его в забвение. Во имя искупления ее позора.

Нет предателя, нет позора. Эх, если бы так же просто можно было вычеркнуть воспоминания о нем в реальности.

– Отличные выстрелы, Эллис!

Креншоу резко развернулась, дуло пистолета последовало за взглядом и поймало новую цель. Мужчина, оказавшийся под прицелом, побледнел, увидев, как указательный палец нажимает на спусковой крючок.

Щелк!

Сработал боек. В пистолете не было патронов, но никто, кроме Эллис об этом не знал. Пусть думают, что она не в себе, пусть думают, что она сумасшедшая. Это не испортит ее репутацию среди охраны Ренраку больше, чем уже есть. Она и так среди коллег была не на хорошем счету. И, если ее будут бояться хотя бы из-за ненормальности, это даст Креншоу небольшое преимущество перед другими. Так даже лучше. Наверняка этот хряк решил, что она сошла с ума, но Эллис было все равно. Начальство знает, что она выполняет свою работу хорошо, и только их мнение имеет значение.

– Дьявол! Креншоу! Что ты творишь!?

– Любой, кто подкрадывается ко мне со спины, может пожалеть об этом. Запомни это, Сандерс. И учти: в следующий раз пистолет может быть заряжен.

Сандерс испуганно отступил в сторону. Эллис сняла наушники, очки и стрелковую покинула позицию. Когда проходила она мимо оружейника, бросила ему пистолет, не удосужившись посмотреть, поймал ли тот его. По пути к шкафчикам, Эллис схватила полотенце.

– Ты ненормальная, Креншоу! – услышала она Сандерса. – Ты полностью чокнутая!

В его голосе слышалась бравада, словно минуту назад не струхнул под дулом пистолета. Эллис улыбнулась.

Глава 3

Обычно пары тычков влажным носом хватало, чтобы разбудить хозяина. Но сегодня это не помогло, поэтому Киниру, большая, пушистая собака породы акиту, прибегла к кардинальному способу. Пес закинул передние лапы на грудь спящего человека. Минуты не прошло, как Сэм, задыхаясь, проснулся. Вдохнув воздуха, словно ныряльщик, несколько минут проведший под водой без скафандра, он сел и осмотрелся.

Киниру, поспешно убрав лапы с простыни, неторопливо помахивал хвостом и смотрел на хозяина, ожидая традиционной утренней прогулки. Сэм растер грудь, посмотрел на настенный экран, заменяющий окно. На город с Тихого океана надвигались серые облака. Значит, будет гроза. Еще немного, и солнце спрячется за тучами. Подходящий день для похорон. Сэм нащупал пульт, включил тридео и сразу попал на новостной выпуск Энкуиринг Ай с Гералдо Фонгом. Сюжет рассказывал о сенсационном убийстве, связанном с колдовством и некоторыми сверхъестественными событиями. Сэм сбросил простыню, нащупал ногами шлепанцы и покачал головой. Дожили, что называется – с утра показывать такое.

Киниру переступил с лапы на лапу, интенсивнее замахал хвостом и заскулил.

– Потерпи. Дай, хотя бы, одеться, – проворчал Сэм.

Киниру гавкнул.

– Иди, пообщайся пока с Ину. Может, он научит тебя терпению и спокойствию.

Вместо того, чтобы выполнить приказ, Киниру уселся у выхода из комнаты. Не обращая внимания на собаку, Сэм переключил экран с режима тридэо в режим компьютера. Диктор заткнулся посреди тирады о раскрытии банды нелицензированных колдунов. За ночь никаких сообщений не поступило, так что Сэм набрал запрос, чтобы узнать о состоянии дел у Дженис и начал одеваться. Ну, этого и стоило ожидать: нулевые результаты, как и вчера. Компьютер пиликнул, напоминая о вчерашнем черновике письма господину Сато. Письмо уже не имело никакого значения, потому что вице-президент через несколько дней сам прилетает в Сиэтл.

Нетерпеливый Киниру боднул Сэма в ноги.

– Ну, хорошо, пошли.

Ину ждал Сэма там, где и ожидалось – у двери. Пестрая черно-белая полукровка при появлении хозяина встала и приветственно гавкнула. Как только Сэм открыл дверь, оба пса рванули из квартиры в широкий, длинный коридор и по нему прямиком понеслись к парку восемьдесят второго уровня. Тот был достаточно большим. Его хватало, чтобы собаки могли размяться и не чувствовать стеснений. Их любили, и никто пока не жаловался, что они свободно разгуливают, часто без присмотра.

У входа в парк Ину остановился и оглянулся.

– Гуляйте без меня, Ину, – крикнул Сэм. – Я сегодня пропущу прогулку.

Пришлось махнуть рукой, чтобы пес понял, что сегодня они гуляют одни. Тот развернулся и выбежал в парк, вслед за Киниру, с которым уже играли в догонялки дети. На миг Сэм пожалел этого пса, что он не может быть таким же беззаботным, как раньше. Ину – тот самый пес, что год назад вместе с Сэмом пошел к небоскребу Ренраку, сменив, тем самым, свой образ жизни. В отличие от Киниру, породистого пса, Ину всю жизнь бродяжничал, но, все же, смог приспособиться к новой жизни, как будто родился здесь.

Иногда Сэм задумывался, не является ли его теперешняя жизнь всего лишь видом отставки. Ведь когда он после похищения возвратился в Ренраку, ждал, что его возьмут в оборот. Вместо этого его и Джиро отправили к психологам, чтобы те провели тесты, что похищения не сказались на психике. И никаких обвинений! Никаких упоминаний о причастности Сэма в сотрудничестве с бандитами. Ошеломленный Сэм согласился с условиями, при которых служба безопасности корпорации приложила неимоверные усилия по его освобождению. И ждал, что за ним в любой момент придут с обвинением в убийстве охранника. Но никто не приходил. Все вокруг показывали, что ничего не произошло.

Если корпорация делала вид, что ничего не было, сам Сэм не мог забыть тот случай. В качестве постоянного напоминания всегда на виду болтался Ину. Иногда, когда снилось лицо охранника, Сэм просыпался в холодном поту. «Меня звали Марк Клейборн, – осуждающе говорил тот, разгоняя туманом снившееся лицо Салли Цзун. – Ты забрал мою жизнь». Сон частично повторял то, что тогда произошло. Прошло время, а Сэм все также стрелял в охранника и всегда попадал туда, куда попал в реальности. Одно и то же, раз за разом. Призрак тогда был прав, Сэм ранил охранника, но докторам пришлось постараться, чтобы тот выжил. Они не смогли справиться с позвоночными нервами. Чуть позже Марк Клейборн совершил самоубийство. Сэм винил в этом себя.

Когда только Вернер вернулся в башню, он попытался узнать о судьбе Марка. Узнал его имя, и с тех пор тот поселился в голове Сэма. Понимая, что ничем не может ему помочь, Сэм каждый день твердил себе, что больше никогда и никому не причинит вреда.

Интересно, что чувствовали люди, которые втянули Сэма в эту историю? Они раскаивались в том, что произошло? Раскаивались в том, что сделали из Сэма убийцу? Очень сомнительно. Как и Ину, они были дикарями, их образ жизни был полностью противоположен тому, к которому привык Вернер. Скорее всего, они даже не помнят о нем – сидят в каком-нибудь укрытии и, возможно, готовят очередную операцию. В тот раз Сэм для них был всего лишь удобным инструментом, попавшимся в руки. Ничего более.

Ренраку – одна из крупных корпораций, заставляющих мир идти вперед и развиваться. Здесь дорожили сотрудниками и, когда Сэм с Дженис потеряли семью, корпорация сделала все, чтобы они не почувствовали себя одинокими и забытыми. С некоторых пор Сэм стал воспринимать Ренраку как семью. И преданность семье вчера подверглась очередному жестокому испытанию, подняв новые вопросы ответственности и этики. Это все больше убеждало Сэма действовать решительно и напомнить корпорации о незыблемых принципах.

Сэм тряхнул головой, откидывая в сторону глобальные проблемы. Вот-вот прийдет Ханна, а он еще ни в одном глазу. Даже позавтракать не успел. Звонок в дверь прозвучал как раз, когда он заливал молоком кукурузные хлопья.

– Кто там? – спросил Сэм, пытаясь отправить в мусоросборник пустые пакеты.

– Доброе утро, – донеслось в ответ. – Это Ханна Норвуд, сэр. Может быть, вы меня помните? Мы встречались в прошлом году на праздновании Дня Независимости.

Покидав все, Сэм подбежал к двери, открыл ее и увидел Ханну. Черные, как уголь, волосы выделяли миловидное лицо. Одета девушка в серый деловой костюм. Черный цвет Ханна не любила и не надела бы ничего даже ради похорон.

Ханна переступила порог и, поднявшись на цыпочках, чмокнула Сэма в щеку.

– Было бы намного проще, если бы я осталась здесь на ночь, – с некоторой укоризной сказала она.

– Извини, – ответил Сэм, – мне нужно было побыть одному.

– Не беспокойся, я понимаю, – кивнула Ханна и полезла в сумочку, откуда достала черную повязку. – Вот, принесла тебе.

– Спасибо, – пробормотал Сэм и посторонился.

Их первая встреча произошла обычно. Когда Сэм приступил к выполнению обязанностей, Ханна взяла над ним шефство, объясняла местные правила и, порой, не давала совершать непоправимых ошибок, что могли отразиться на имидже Сэма: уменьшить его баллы, а то и вовсе потерять работу. День за днем, месяц за месяцем, они, в конце концов, сблизились. С некоторых пор Сэм подумывал: не узаконить ли их отношения.

Ханна прошла в спальню вслед за Сэмом и сразу направилась к зеркалу, чтобы подправить косметикой лицо. Поскольку зеркало стояло рядом с монитором, Ханна увидела письмо, предназначенное Сато.

– Ты его еще не отправил? – удивилась она.

– Не сейчас, – ответил Сэм, натягивая на ноги туфли.

– Почему? Как раз самое время.

– А смысл? Знаешь, тогда, в госпитале, вид Сато был таким... в общем, ему не по нраву пришлось возиться со мной. Он считал, что теряет время и, если бы не господин Анеки, то и вовсе обо мне не подозревал бы. Сато не любит простых служащих, особенно тех, кому господин Анеки уделяет внимание больше, чем ему самому.

– Но от тебя такой угрозы не исходило, – усмехнулась Ханна.

– Господин Анеки интересовался мной, – поморщился, как от зубной боли, Сэи. – Сато этого достаточно.

– Ты преувеличиваешь, Сэм. Господин Сато – умный, иначе бы не стал первым помощником господина Анеки. Он знает, кто ты на самом деле и вряд ли считает тебя какой-то там угрозой. Сэм, ты плохо о нем думаешь.

– Плохо думаю? – возмутился Сэм. – А ты знаешь, какой был у него довольный вид, когда объявил, что меня переводят сюда? Ханна, всем известно, что для того, чтобы чего-либо добиться существенного, нужно работать в главном офисе Ренраку. В Японии. Все, что делается здесь, в Сиэтле, тоже важно, но это всего лишь ширма.

– Конечно, все, что мы делаем здесь – важно, – обиделась Ханна. – Именно поэтому ты здесь. Господин Анеки, скорее всего, хочет, чтобы ты приобрел уникальный опыт. Слушай, Сэм, работа здесь – не наказание. Это, если хочешь, хорошая стартовая площадка к чему-то большему.

– Ты правда не понимаешь? – отчаялся Сэм. – Я видел лицо Сато, как сейчас твое, когда он сообщил мне новость про Дженис. Он сделал это с удовольствием!

Ханна вопросительно подняла бровь.

– Скажу больше – он был жестоким, – буркнул Сэм, немного успокаиваясь. – Он радовался, когда увидел, что это для меня значит. Жива Дженис или нет, его не волновало, а вот то, что в моей семье появились порченные, это его и обрадовало. Это же... Ханна, в Японии, если в твоей семье кто-то оказался порченным и превратился в метачеловека, над всей семьей можно ставить крест. Это означает, что мне уже не сделать хоть какую-то карьеру в корпорации.

– Но тебя же не уволили, – сказала Ханна таким тоном, словно собиралась поставить точку в разговоре.

– Вот и я себе тот же вопрос задаваю – почему? Почему не уволили? Знаешь, я слышал много историй, когда людей увольняли после подобного.

– Так может быть, это воля господина Анеки, а? – хитро прищурилась Ханна. – Он твой покровитель и вряд ли бросит тебя на произвол судьбы. Поэтому направил сюда, к нам. Учиться.

Оптимизм Ханны, наконец, добрался и до Сэма.

– Наверное, он меня не бросил, – сказал Сэм после небольшой паузы. – Но даже он, глава крупнейшей, влиятельной корпорации, не в силах пойти против власти древних традиций. Возможно, перевод сюда, это было все, что он мог сделать.

– Вот видишь, – повеселела Ханна. – Я же говорю: господин Анеки – хороший человек.

– Разве что он не хочет, чтобы я знал что-то о Дженис, – вздохнул Сэм. – Он не хочет, чтобы я ее увидел, а ведь я ей нужен.

– Сомневаюсь, что господин Анеки может позволить такое.

Сомнения с новой силой навалились на Сэма, но какая-то его часть продолжала считать президента корпорации хорошим человеком. Все зло шло от других.

– За это должен отвечать кто-то другой, – сказала Ханна.

– Кто-то вроде Сато?

– Не думаю. Господин Анеки разбирается в людях, и вряд ли позволил бы подобному человеку находиться рядом с собой.

Сэму хотелось в это верить. Но он своими ушами слышал тон, которым говорил Сато. И он ближе к господину Анеки как никто другой. Вице-президент мог быть злодеем. А мог и не быть им. Доказательств, кроме отвратительного характера, у Сэма не было ни одного.

– Кто бы ни был в этом виноват, – сердито пробурчал Сэм, – я застрял здесь, в Сиэтле. Я не могу выбраться из башни «по соображениям безопасности». Хорошая шутка да? Мне дают тривиальную работу, не позволяют подступить к чему-то серьезному. Я делаю свою работу на отлично. Тем не менее, мне не говорят, что сейчас с Дженис.

– Может, стоит обратиться к кому-то, кто может помочь? – предложила Ханна.

– У меня настолько низкий рейтинг, что не хватит денег на детектива. И это при условии, что мне позволят связаться с кем-нибудь за пределами башни.

– Тогда ты должен использовать средства корпорации.

– Думаешь, я не пытался? Весь этот год пытался, а пользы никакой. Мне удалось выяснить, что Дженис переселили куда-то, чтобы она могла начать жизнь заново. Японское правительство презирает металюдей но, надо отдать им должное, заботится о своем мировом имидже сострадательного правительства. Сострадательного! Металюди – это новый класс изгоев. Им с трудом дают даже самые грязные рабочие места. Бомжи или нищие смотрят на них свысока, как на бесправную скотину. Вот такую жизнь, в результате, получила Дженис.

От такого эмоционального всплеска Ханна отшатнулась, в ее глазах появился испуг. Девушка выросла и воспитывалась в пределах окружающей корпоративной среды. Она верила, что корпоративный мир своих в обиду не даст. У нее была такая защита. У Сэма ее больше не было. Ханна вряд ли понимает, что ей сейчас говорит Сэм.

Стоит прекратить разговор, чтобы не расстраивать девушку больше, чем уже есть. К тому же мысли самого Сэма оказались в беспорядке. Он пожал плечами и протянул Хане руку:

– Мы опаздываем.

– Если хочешь, можем поговорить об этом позднее, – предложила девушка, взявшись за его ладонь.

Она предлагала помощь, и не стоило ее отталкивать.

– Конечно. Поговорим позже.

Глава 4

Двери ангара открывались медленно, электродвигатели визжали на пределе, словно протестуя непривычной для них работе. Напротив них в ожидании застыл дракон. На его массивной туше, покрытой золотистой чешуей, играли бликами солнечные лучи. Как только двери открылись полностью, дракон сложил вдоль тела перепончатые крылья, наклонил клиновидную голову, чтобы не задеть верхнюю переборку длинными рожками и осторожно вошел внутрь.

Кэтрин Харт, как всегда, поразилась его размерам и форме. Драконы западного типа – самые большие драконы. Им нужен простор, небо, где они могли бы летать. В отличии от своих более изящных восточных собратьев. Кэтрин глубоко вдохнула, когда дракон прошел мимо, не заметив ее. Он скользнул по скату в неосвещенный тоннель. Наверное, сегодня был в плохом настроении.

Хорошо, что причиной раздражения дракона была не она – на место встречи Кэтрин прибыла вовремя. Как только двери закрылись, погрузив пространство в полумрак, Харт последовала за драконом. Откуда-то доносился металлический лязг и шипение паровых труб. Температура и влажность здесь были высокими, ржавчина поела почти все металлическое. Старенькая система климат-контроля не справлялась со своей задачей, хотя изо всех сил старалась.

Это даже к лучшему. Может, духота и излишняя влажность улучшит настроение старой ящерицы. Кэтрин ненавидела липкую духоту, но это, похоже, нравилось драконам. Так что стоило потерпеть.

Как только дракон ступил на настил, Кэтрин поняла, что надежды на то, что он подобреет, были весьма-весьма призрачными. Дракон раздраженно зашипел, наступая на прохладный пол, выложенный керамическими плитками. Было непонятно, почему человек, ответственный за оборудование коридора, не мог подготовить его лучше. Большие, острые когти дракона впивались в гладкую поверхность и оставляли на плитках длинные царапины. Что ж, впредь будет наукой и, может, заставит переложить настил чем-то более подходящим перед следующей прогулкой дракона по этому коридору. Или, хотя просто насыпать побольше песка.

Хвост ящерицы раздраженно носился туда-сюда. Попасть под его удар означало сразу распрощаться с жизнью. Кэтрин нервничала, поскольку из-за уважения ей пришлось идти позади и молиться, чтобы дракон не забыл, что позади идет человек.

Когда впереди замаячил свет, хвост дракона замельтешил интенсивнее, Кэтрин чуть не попала под удар хвоста. Она еле-еле удержала равновесие. Дракон, надо думать, был бы опечален, если бы случайно убил ее. В конце концов, Харт еще не приступила к выполнению услуг, за которые ей заплатили. Искренняя была бы печаль или нет, она не сможет оживить Кэтрин.

Вспышки голубоватого света еще больше раздражали дракона. Тот держался, хотя из пасти начал появляться дым. Еще немного, начнет плеваться огнем, что было бы некстати. Сработает пожарная система, и тогда начнется искусственный дождь, что, вне всякого сомнения, вызовет настоящий драконий гнев. Да и Кэтрин тоже вряд ли сдержится, хотя бы потому, что вода испортит прическу.

Свет мигал, как будто там, впереди, кто-то баловался лучом света, исходящим из старого кинопроектора. Интересно, что это вовсе не беспокоило дракона. Что бы там не происходило, дракон считал это безопасным. По крайней мере, для себя. Неважно, что хотел просить дракон у нее, Кэтрин сомневалась, что он предупредит, если впереди находится что-то опасное для человека. Словно в этом и состояло задание Кэтрин – испытать на себе действие той неизвестной штуковины.

Никакой опасности, конечно же, не было, и быть не могло. Дракон, а вслед за ним Кэтрин, наконец, дошли до искусственной арки, перегородившей проход. Пройти дальше никакой возможности – внутри арки зеленым светомпульсировало силовое поле. Именно оно так загадочно освещало подход. Непреодолимый барьер, созданный с помощью колдовства. Харт покачала головой: это ж кому пришло в голову задерживать дракона? Те, кто находился на той стороне барьера, должны были отключить его сразу, как только дракон только вошел в тоннель. Характер этой массивной туши и так не сахар, а тут приходится ждать действий тех, кого он считал низшими существами.

Прошла минута, и она показалась долгой, прежде чем колдовской барьер вздрогнул и стал исчезать, скрываясь в арке, шипя на границе, словно активная кислота. Процесс происходил тоже не быстро. На той стороне обнаружились ворота. Прежде, чем барьер исчез полностью, дверь открылась, и в проеме застыл человек, невнятно бормотавший извинения.

Отличительной особенностью встречающего была бледно-зеленая куртка, полностью расшитая знаками. Кэтрин в них распознала кабалистические символы. Причем это не просто вышивка или какие-то защитные руны, что в ходу среди суеверных простых смертных, а настоящие колдовские знаки. Она сама часто такими пользовалась. Знаки на куртке человека имели еле заметные особенности, по которым можно было узнать его специализацию. Кроме того, поверх куртки на цепи болтется тяжелый серый диск. Вне всяких сомнений, этот человек был колдуном и членом какого-то клана. Скорее всего шестерка, прислуживающая более влиятельным лицам.

– Добро пожаловать, лорд Дракон, – громко сказал встречающий. – Ваш визит – честь для нас.

Дракон не ответил, посчитав это ниже своего достоинства.

Харт уловила поток злости, исходящий от дракона, чего, собственно, стоило ожидать. Она осталась стоять на месте, пока дракон пробирался сквозь арку. Вдруг хвост старой ящерицы пролетел в считанных сантиметрах от ее колен, и Кэтрин проворно отступила на пару шагов назад. Встречающий же колдун, похоже, не обратил внимания на опасность и остался стоять, прижавшись к стене и опустив взгляд. Глупец. Никогда нельзя выпускать из внимания дракона.

Когда золотистая туша просочилась мимо встречающего, дракон снова взмахнул хвостом. Два острых костяных нароста впились в бедро и живот колдуна. Тот удивленно вскрикнул: видимо, не ожидал такой подлости. Дракон еще раз махнул хвостом и колдун оторвался от стенки. Сорвавшись с отростков, он ударился о противоположную стену и упал на пол. При этом умудрился остаться живым.

– В следующий раз будешь более проворным.

Не было никакого звука, но Харт знала, что раненный колдун тоже слышал эти слова. Драконы разговаривали с помощью телепатии с примесью колдовства. У этой расы был сложный язык и дикая смесь телепатии и колдовства помогала им общаться с другими существами, на каком бы языке те ни говорили. Речь драконов звучала без интонаций и напоминала безжизненный машинный голос. Вместе со словами одновременно посылалось эмоциональное состояние, которое подчас, не нуждалось в расшифровке словами и понималось абсолютно всеми.

Дракон не останавливаясь, двигался вперед и не обращал внимания на капавшую с хвоста кровь. Харт подошла к жертве дракона. С первого взгляда было ясно, что помочь ему она не сможет. Кэтрин присела и положила ладонь на лоб раненного. Используя в качестве источника силы его же собственную боль, Харт усыпила колдуна. Сейчас это было все, что она могла для него сделать.

Кэтрин поспешила за драконом, а сзади к раненному уже подбежали его товарищи. Кэтрин оглянулась и увидела женщину. Та, бросив ненавидевший взгляд в спину дракона, склонилась над раненным, открыла аптечку и стала что-то делать. Потом она оглянулась на беловолосого мужчину в куртке со знаками, как у несчастного встречающего. Мгновение спустя женщина получила, что хотела – луч яркого света. Кэтрин покачала головой – неудачника-привратника нужно срочно отправить в больницу. В здешних условиях вытащить его с того света будет весьма проблематично.

Харт поспешила за драконом, тот уже входил в обширный зал. Заметив на своем поясе пятна крови, Кэтрин быстро исследовала их на предмет полезности и поняла, что никакой ценности в крови колдуна нет. Он был достаточно глуп, чтобы давать ему какие-то поручения. Да и выживет ли – вопрос. Кэтрин развязала узел пояса и отбросила его в сторону. Плюс тысяча кредитов в счет. Пояс был не простой – чистый, натуральный шелк от дома моды Скарателли.

Как только Харт вышла из тоннеля, она тут же выбросила из головы все мысли об испорченном поясе. Огромный зал, образующий нечто вроде шара изнутри. Потолок скрывался где-то в темноте и тумане. Прожекторы, установленные на железных балках, светили вниз. Харт стояла на широкой платформе, от которой в обе стороны спускались пологие скаты. Другие платформы различались еле-еле.

Внизу, в центре, среди мониторов и прочей аппаратуры, стоял большой, прозрачный чан. Несколько людей, среди которых были колдуны и простые техники, рассредоточились вокруг него, контролируя загадочный процесс, передвигали рычаги и регуляторы. Какого цвета была их одежда, сказать трудно – в этом был виноват переливающийся разными оттенками белый свет, исходящий из сосуда.

Продолжая наблюдать за действиями, происходящими внизу, Харт последовала за драконом. Кэтрин догнала его на следующей платформе, посыпанной гравием. Дракон обосновался на краю, вытянул голову вперед, и положил ее на широкий парапет, обрамлявший всю платформу.

Люди внизу продолжали суетиться и что-то делать. Кэтрин уловила некий запах. Похоже, органический, смешанный с озоном и ароматом, появляющимся от активной колдовской деятельности. Такая атмосфера была более приятна дракону – Харт ясно видела, как огромная ящерица стала успокаиваться, поудобнее зарываясь в гравий.

– Ты права, мне здесь хорошо, – неожиданно подтвердил дракон.

Некоторое время они молча наблюдали за деятельностью внизу. Потом Харт заметила еще одного человека, стоявшего на платформе. Похоже, этот колдун был здесь за главного. Он поднялся с площадки и застыл в ожидании в нескольких метрах от гостей. Ждал, когда на него обратят внимание, не прекращая улыбаться. Харт посмотрела на дракона и почувствовала, что тот специально держит этого человека в ожидании. Дракон развлекался. Он знал, что его внимания ждут, тем не менее, необходимо было показать, кто тут настоящий хозяин. Минуты через две он слегка повернул голову. Увидев, что на него обратили внимание, колдун поклонился и сказал:

– Вы прибыли вовремя, лорд Дракон. Все уже почти готово.

– Оно сработает, как нужно, доктор Уилсон? – поинтересовался дракон.

– Несомненно. Два последних испытания прошли в пределах допустимых отклонений. Факторы переменчивости были стабильны и с теми параметрами, что мы предсказывали. У меня нет никаких причин полагать, что сейчас процедура может быть чем-то испорчена.

– Это хорошо, что вы так полагаете.

Уилсон сглотнул. Харт ясно видела на его лице страх. Его же, наверняка, мог ощущать и дракон – по запаху, скажем.

– При всем уважении, лорд Дракон, – слегка поклонился доктор, – я, как колдун и как ученый, всегда ожидаю, что у любого нового процесса всегда могут обнаружиться некоторые проблемы. Это естественно. Этот же проект, под вашим руководством, прошел весьма удачно. Я не сомневаюсь, что полученный продукт удовлетворит вас.

Дракон чуть расправил крылья, потом снова сложил и сказал:

– Покажите мне.

– Как пожелаете, лорд Дракон, – от волнения усы Уилсона встопорщились, и он облизал губы языком. – С вашего позволения, для этого потребуется подождать пару минут.

Дракон промолчал. Уилсон быстро развернулся и спустился к своим товарищам у чана. Там он быстро раздал необходимые распоряжения, народ засуетился сильнее.

Чтобы видеть происходящее ближе, Кэтрин достала из сумочки очки и, прежде чем их надеть, немного подрегулировала резкость. То, что она увидела на экранах мониторов, привело Кэтрин в восторг, хотя она не совсем разбиралась в химических формулах. В какой-то миг она слегка пожалела, что в свое время бросила занятия химией.

В это время внизу колдуны и техники разбежались, очистив площадку с чаном. Остался только один человек. Он прикрутил длинный прозрачный шланг к железной канистре, другой подтащил к чану и прикрутил к нему, после чего подошел к ближайшему пульту, нажал несколько кнопок. Тошнотворная зеленая жидкость полилась из канистры в чан, превращая белую жидкость в черную. Все больше жидкости из канистры вливалось в чан. Бурление понемногу утихомиривалось, пока не прекратилось вовсе. Техник удовлетворенно кивнул и, нажав еще пару кнопок, прекратил процесс. Отсоединив от чана шланг, он покинул зал.

Тут же его место занял Уилсон и еще четыре колдуна. Они запели песню. Сначала пели тихо, но с каждой секундой их голоса становились все громче и громче. В какой-то момент колдуны разделились по парам и заняли позиции друг против друга, чтобы между ними оказался чан. Уилсон же подошел к чану почти вплотную. Колдуны стали петь еще громче. Пары разделились. Двое колдунов, не спеша, пошли по окружности по часовой стрелке и, достигнув нужной точки, остановились. Теперь люди образовали квадрат, и уже не пели колдовскую песню, а кричали. В какой-то неуловимый момент перешли на более низкие тона и снова стали петь, на этот раз мягко и монотонно.

Уилсон продолжал ходить вокруг чана. Он размахивал руками, выполняя колдовской ритуал. Постепенно движения замедлялись, стали двигаться только ладони, потом только пальцы и, в конце концов, он тоже прекратил колдовать. Секундой позже доктор открыл до сих пор неприметную, герметичную дверцу в чане и отошел от него.

Существо, появившееся оттуда, было, несомненно, гуманоидом, только Харт не смогла различить, мужчина это или женщина. Не было в этом существе ни первичных, ни вторичных половых признаков. Цвет кожи молочно-белый, как та жидкость, что бурлила в чане, когда в зале появился дракон и Кэтрин. До человека этому существу было далеко.