Текст книги "Странные Эоны"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Прошлой ночью она попыталась решить проблему бессонницы без химических средств, но и без успеха. Вопроса о том, чтобы такое повторилось, не возникало. Но вот что было главным вопросом: кто тот человек, который скрывался от нее в тени, и почему он это делал, и кто такой преподобный Най, и чего он хотел?

Кей приняла таблетку, и все вопросы исчезли. Исчезли в темноте ее спальни, и в еще более глубокой темноте ее нисхождения в забвение, успокоение, в маленькую смерть.

Но во сне над ней продолжала нависать тень, но не того человека, который называл себя Пауэрсом, но безумного ирландца по имени Обливион. Он стоял и смотрел, как преподобный Панацей преподносил ей дозу снадобья, дозу, которая принесет покой и беспамятство. Единственное, о чем она не могла забыть, это то, что она что-то помнила. Помнила о преследующем ее пении, которое эхом звучало в углубляющейся темноте.

– Не может быть мертвым то, что вечно покоится и вечно лжет. Но с прохождением странных эонов даже смерть может умереть.

Теперь она знала, что это значило. А значило это то, что Альберт не умер. Он был погружен в сон, как и она была погружена в сон, отдыхая под мутными водами, пока смерть не умрет, и он не восстанет снова, – красный дьявол, который поднимется из глубин синего моря, когда Великие Старые выйдут из каменных гробниц и ледяных могил, чтобы заявить о себе. Их глаза наблюдают за ней, миллионы пристальных изголодавшихся глаз, миллионы ртов, раскрытых, чтобы утолить этот голод, миллионы щупалец, тянущихся, чтобы схватить ее и подтащить ее ближе к изголодавшимся глазам и разинутым пастям, и ее пронзительный крик прозвучит, как песнопение.

Пробудилась и села, жмурясь от яркого утреннего солнца.

Кей не нужно было глядеть в зеркало, чтобы убедиться – она ничуть не отдохнула. Достаточно было взглянуть на будильник, который она забыла завести, чтобы все понять.

Десять утра. Она проспала. Но это даже к лучшему. Это значит, что агентство открыто, и она может позвонить Максу и попросить его отменить фотосессию с преподобным Наем.

Кей думала об этом, пока принимала ванну, одевалась, готовила завтрак. Нужно было придумать для Макса хорошее оправдание, прежде чем он разорвет сделку, но что она ему скажет? Конечно, правда не сработает – правда была только сном.

А так ли?

Одна вещь была совершенно реальна – ее взгляд прошлой ночью на человека, который выдавал себя за Бена Пауэрса. Но Максу до этого не было дела. Этот бит информации надо донести до Дэнтона Хейзингера.

Возможно, сначала надо поговорить именно с ним. И в то же время она могла бы и дальше думать, что сказать Максу. Может быть, Хейзингер подскажет какой-нибудь совет, который позволит ей слезть с крючка.

Но в данный момент первая вещь, с чьей помощью можно слезть с крючка, это телефон.

Кей сняла трубку и набрала номер банка, но безрезультатно. На линии была тишина. Она попробовала еще раз и поняла, что телефон сдох. Но ведь этого не может быть! Потому что не может сдохнуть то, что вечно лжет…

Она качала телефон, нахмурясь при мысли, которая пришла неожиданно. Сейчас, при солнечном свете, сон растворился; состояние паники отступило перед реальностью. Ей нужно было сделать одну простую вещь: спуститься в холл, посмотреть, дома ли сосед, и попросить воспользоваться его телефоном, чтобы позвонить в ремонтную службу телефонной компании.

Это еще не было концом света; телефонные линии каждый день выходят из строя. Пора прекратить паниковать и наконец-то собраться.

Кей поднялась и пошла через комнату к двери, когда раздался стук.

Да? – спросила она. – Кто это?

Телефонная компания Пасифик. Ваша линия не работает.

Откуда вы знаете?

Домохозяйка позвонила с жалобой. Не возражаете, если я проверю?

Хорошо.

Кей открыла дверь телефонному мастеру.

И незнакомец, называвший себя Беном Пауэрсом, вошел в комнату.

Мимо него невозможно было проскользнуть; Кей оставалось только отступить, пока он закрывал и запирал дверь.

Не путайтесь, – сказал он.

Я стараюсь, – Кей с трудом пыталась сохранить спокойствие в голосе, пристально разглядывая парусиновую сумку для инструментов, которую вошедший держал в левой руке. Но была ли это сумка для инструментов?

Теперь он подошел к кофейному столику и положил на него плотно набитую сумку. Кей сделала еще один шаг назад, думая, как бы выждать паузу, чтобы убежать в ванную и запереть там дверь. Незнакомец поднял на нее взгляд и покачал головой.

Подождите, – сказал он, расстегивая молнию на сумке. – У меня есть кое-что для вас.

Теперь его рука погрузилась в сумку. Кей сделала глубокий вдох, готовая разразиться криком, когда из сумки появится нож.

Но это был не нож.

Вместо него рука извлекла из сумки книгу в бумажной обложке. Кей не могла прочесть название; все, что она видела, это отчетливые буквы на корешке книги, обозначавшие имя ее автора.

Г. Ф. Лавкрафт? – пробормотала Кей.

– Верно, – незнакомец протянул ей книгу. – Прочтите это.

Зачем это мне?

Потому что это важно для вас, чтобы вы поняли, что происходит, – он буквально впихнул книгу ей в руку. – Прочтите ее немедленно.

Кей покачала головой. – Ответов, которые мне нужны, не может быть в книге. Кто вы такой? Чего вы хотите? Это вы убили Бена Пауэрса?

Пришедший ухмыльнулся.

Вы задаете правильные вопросы, но в неправильном порядке. В первую очередь, я не имею никакого отношения к смерти Пауэрса – у него был сердечный приступ, и вы можете это проверить, если не верите мне. Я полагаю, что все остальное вы для себя уже определили. Я использовал имя Пауэрса для того, чтобы подобраться к вам и узнать, что вам известно о вашем бывшем муже и его возможном участии во всем этом деле.

Откуда вы узнали, что у меня с утра испорчен телефон?

Потому что я сам перерезал линию, – незнакомец поднял руку, чтобы упредить ответ Кей. – Я представил себе, что вы могли бы сделать нечто поспешное и необдуманное – что-то вроде отмены назначенной встречи в модельном агентстве или разговора с банковским менеджером.

А почему бы и нет?

Мы к этому вернемся позже – после того, как вы прочитаете книгу.

Кей была в нерешительности. – Вы до сих пор не сказали мне, кто вы такой.

Меня зовут Майк Миллер. Но это не важно.

Вам следовало бы с этого начать наш разговор. Зачем вся эта секретность?

Мера предосторожности.

Вы – кто-то вроде правительственного агента?

Неофициально.

Кей встретила его упорный взгляд.

Ну что ж, Миллер, – если это и вправду ваше имя. Вы допускаете, что все время обманывали меня. И нет никакого подтверждения тому, что сейчас вы говорите мне правду. Почему я должна верить вам?

Мне нет никакого дела до того, верите вы мне или нет. Вы только прочитайте книгу.

Он поднял парусиновую сумку, повернулся и направился к двери. Он кивнул Кей, когда отпер ее.

– Не теряйте времени. Я вернусь сегодня в полдень. Ваш телефон снова будет работать, после того как мы побеседуем.

После этого он ушел.

Кей какое-то время смотрела на закрытую дверь, заставляя себя ждать, пока пройдет достаточно времени, чтобы он вышел из здания и оказался на улице. Затем она подошла к окну и посмотрела вниз. К своему облегчению она узнала его машину и увидела, как она съезжает с обочины, и он был за рулем. По крайней мере, правдой было то, что он ушел. И теперь, если она будет действовать быстро…

Кей повернулась, швырнув книгу на кофейный столик, когда она проходила мимо него, направляясь к стенному шкафу. Она достала свою сумочку с полки, затем направилась к входной двери. Открыв ее, она переступила через порог.

Там стоял мужчина и преграждал ей путь.

Она не могла разглядеть его лица в затененном холле, но это было не важно. Все ее внимание было сосредоточено на маленьком вздернутом пистолете, который, казалось, внезапно материализовался в его правой руке.

– Извините, леди, – мягко сказал он.

Кей отступила назад, хлопнув дверью прямо перед его лицом. Она заперла ее, повернулась, положила сумочку на столик и подняла, книгу в бумажной обложке «Данвичский ужас и другие истории». Поскольку чтение было неизбежным, лучше расслабиться и получить удовольствие.

Расположившись на диване, она взглянула на часы. Одиннадцать.

Затем она открыла книгу. В следующий раз, когда она посмотрела на часы, было два часа дня, и кто-то постучался к ней в дверь.

Вы прочитали книгу? – спросил Майк Миллер.

Кей кивнула. – Каждое слово.

И?

Он всего лишь писатель, если это то, что вы имеете в виду. Честно говоря, я никогда особенно не интересовалась фантастикой.

Как и я.

Тогда в чем же дело?

А если предположить, что Лавкрафт не писал фантастику?

Кей нахмурилась. – Вы же не ждете от меня, что я поверю во все эти истории, не правда ли? Теперь я понимаю, почему вы хотели, чтобы я их прочитала: они – источник безумного культа преподобного Ная. Он даже взял это название – «Звездная Мудрость» – из одной лавкрафтовской байки.

Скиталец тьмы.

Да. И оттуда же он взял мысль о трюке с кристаллом. Лавкрафт называл это Сияющий Трапецоэдр, не так ли? Най, несомненно, скопировал из рассказа его описание.

Весьма эффектно, не правда ли? – сказал Майк Миллер. – Очень. Он купил толпу, в этом нет никаких сомнений. А какова ваша реакция?

Моя? – Кей колебалась.

Я наблюдал за вами во время сеанса исцеления верой. Вы не могли оторвать взгляда от кристалла.

Кей пожала плечами.

Конечно; все это было массовым гипнозом.

А что такое массовый гипноз?

Ну, вы знаете, это что-то вроде индийского трюка с веревкой. Волшебник одурачивает толпу, заставляя ее видеть то, чего здесь нет.

Каким образом?

Кей сделала нетерпеливый жест. – Не спрашивайте меня. Я не психолог.

Правильно, – Майк Миллер улыбнулся. – Психологи уже давно разоблачили эту ерунду по поводу массового гипноза. Они знают, что волшебник может давать неправильные указания и использовать механические приспособления для создания иллюзий. Но также они знают, ни один человек не может загипнотизировать цельную группу. Это всегда передача от одного к другому. Есть люди, которые по разным причинам очень восприимчивы к внушению. Если они присутствуют в публике, когда некто подвергается гипнозу на сцене, они могут начать вести себя подобным же образом. Но такие люди – исключение, и реагируют они только как индивидуумы. Такой вещи, как массовый гипноз, не существует.

Тогда что же произошло в Храме Звездной Мудрости прошлой ночью?

Нечто, чего психологи объяснить не могут. Предположим, преподобный Най использовал травку в публике, подменных калек, притворявшихся исцеленными?

Это возможно.

Но что вы скажете о феномене замутнения, как будто вас вырвали из сна? Вы это почувствовали, верно?

Да, – Кей нахмурилась. – Но почему вы не подверглись этому воздействию?

Потому что я пришел подготовленным к тому, что мне предстояло увидеть. Потому что я читал Лавкрафта и знал, чего ожидать.

Вы говорите мне, что преподобный Най и вправду использовал Сияющий Трапецоэдр, тс есть то, о чем писал Лавкрафт, было правдой?

Не было. Есть.

И весь этот дикий бред по поводу Великих Старых – все это тоже имеет отношение к реальности? – Кей снова нахмурилась. – Я в это не верю.

Не верите или не хотите верить?

Вы сбиваете меня с толку.

Вы сами себя сбиваете с толку, – Майк Миллер встал и начал ходить по комнате. – Я не упрекаю вас. Большинство из нас пытается избегать любой реальности, которая представляется неприятной. Мы знаем, что она существует, но не хотим этого замечать, – как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

Мы хотим убедиться, что едим мясо, но после еды об этом не думаем. У нас не возникает желания идти на бойню и наблюдать, как разделывают животных, чтобы удовлетворять наши аппетиты.

Мы допускаем наличие ментальных повреждений, неизлечимых болезней и смерти, но мы избегаем говорить и даже думать об этих вещах. Мы знаем о множестве лечебниц и приютов, но существуют миллионы людей, не желающих присутствовать на погребении.

Мы устроены так, что отворачиваемся от всего, что даже в малой степени может причинить нам беспокойство. Мы предпочитаем не прислушиваться к «проблемам других людей» и к их «жалобам». Существует широко распространенное учение, которое отвергает так называемое «негативное мышление», включая критику нынешнего status quo.Преобладает философия Панглоса.

Какой бы она ни была, – пробормотала Кей.

Извините, – Миллер прервался, самодовольно улыбаясь. – Я знаю, что помешан на всем этом. Но я так чертовски устал от того, что мы всегда отворачиваемся от всего, что может расстроить нас.

Мы топим наши внутренние голоса в стереофонических звуках, убиваем их наркотиками и… – Он глубоко вздохнул. – Не буду произносить речей. Может быть, это мой способ избегать реальности.

Мне кажется, что ваши мысли о реальности весьма странны, – сказала Кей. – Вы говорите, что некто, писавший для бульварной прессы пятьдесят лет назад, действительно раскрыл тайны творения, получая пенни за слово. А жуликоватый проповедник культа использует эти тайны, чтобы привлечь к себе все больше и больше последователей.

Вы думаете, это все, что он делает?

А что может быть еще?

То, что вам предстоит выяснить.

Почему мне?

Потому что вы единственный человек, у которого есть возможность увидеть то, что происходит за пределами этих представлений.

Кей покачала головой. – Я думала, что в вашей службе безопасности есть специальные агенты для вещей подобного рода.

Так и есть. Двоих на протяжении последних месяцев нам удалось оперативно внедрить в группу Ная – одного черного, одного чикано – в качестве обращенных в его секту.

И что случилось?

Хотелось бы знать. Они исчезли.

Кей внимательно посмотрела на Майка Миллера. – И вы ждете от меня, что я соглашусь пойти на такой же риск?

Что касается вас, то все должно быть совсем не так. Вы можете входить туда вполне свободно. И ведь не вы приблизились к Наю – он сам пришел к вам.

Но что дает вам основания думать, что я смогу узнать о чем-то, если пройду через это?

Я и не говорю, что вы можете. Но, по крайней мере, это шанс. Во-первых, мы хотим выяснить, где находится штаб-квартира Ная.

Разве он не живет на верхнем этаже Храма?

Это только фасад. Наши люди ухитрялись передавать нам некоторые сообщения, прежде чем пропали из виду. Най вбивал им в головы свое учение, говорил, что они должны перенестись в особое место для посвящения в высшие сферы культа, когда они будут того достойны. С тех пор как они исчезли, мы застолбили территорию вокруг Храма, дожидаясь, когда Най выйдет. Он вышел однажды, на прошлой неделе, и за ним проследовали.

Куда?

К зданию офиса с подземной парковкой в центре города. Либо он каким-то образом скрылся среди машин, либо ухитрился прокрасться через само здание. В любом случае, мы потеряли его след.

А вам не приходило в голову зайти внутрь и осмотреть Храм?

Да будь все это проклято! – голос Миллера стал резким. – Когда наши люди пропали, я что есть сил отбивался от такого решения. Это уж совсем крайний случай. Сделай мы хоть одно подобное действие, мы бы обнаружили нашу засаду. И если нам не удастся расколоть Ная или кого-то из его последователей, то мы вынуждены будем оставаться там же, где начинали. У меня такое подозрение, что нет никакой возможности заставить кого-нибудь говорить.

Но я читала об этих новых способах промывания мозгов. Если бы вы выкрали пару молодых людей из его группы и «перезагрузили» их…

Посмотрите сами, ведь мы имеем дело здесь не с обычными религиозными фанатиками. У человека, которому мы противостоим, есть свои собственные средства и возможности контроля за новообращенными. Он должен это делать, поскольку играет по-крупному.

Кей подняла взгляд.

Если вы так уверены в этом, то у вас, должно быть, есть какое-то соображение, что же происходит на самом деле.

Майк Миллер кивнул.

Именно поэтому мне захотелось, чтобы вы прочитали те самые рассказы. Вы помните то, что Лавкрафт писал о посланнике богов? Как он появлялся во время землетрясений и катастроф, чтобы предсказать конец света? Он должен быть темнокожим человеком, одетым в красное платье, рассуждающим о науке, изобретающим странные инструменты, демонстрируя силу и мощь. Не напоминает ли вам это кого-то?

Преподобного Ная…

Ньярлатхотепа.

Подождите минутку. Я не куплюсь на это!

Миллер покачал головой. – Конечно нет. Но другие покупаются. Вполне очевидно, что этот человек взял себе имя Ная умышленно, и я полагаю, что в ближайшем кругу, среди наиболее преданных ему последователей он говорит, что он действительно – Ньярлатхотеп.

И вся эта чушь – лишь для того, чтобы надуть кучку уличных уродов и вытянуть из них деньги?

Хотелось бы, чтобы все было так просто, – Майк Миллер снова начал ходить. – Но насколько мы знаем, у людей ближайшего крута нет денег. Это преимущественно молодняк из предместий и негритянских гетто, торчащий на наркотиках.

Но если он не охотится за их деньгами, чего ему надо?

Власти, – глаза Миллера сузились. – Вы когда-нибудь слышали о шейхе аль-Джебале?

О ком?

О Старике с Гор. Он выстроил крепость под названием Аламут еще во времена крестоносцев. Никто не осмеливался тронуть его – ни армии крестоносцев, ни войска сарацин. Они платили ему дань и слушались его приказаний, поскольку он обладал властью. Властью над жизнью и смертью. Возможно, вы и не слышали о нем, но имя его последователей вошло в историю. Они назывались ассасинами.

Это слово пришло из арабского языка. Слово – хаш-шашин – имеет тот же корень, что и «гашиш», поскольку они его использовали. Шейх вербовал молодых людей, подсаживал их на гашиш, говорил, что может даровать вечную жизнь, если они будут подчиняться его приказаниям. Затем он давал им вкусить ее.

После наркотического сеанса, когда они были в состоянии опьянения, он вел их в свой секретный сад на вершине горы. Очнувшись, они думали, что пребывают в раю – он одурманивал их музыкой, светом, ароматами, пиршествами, напитками и гаремом из прекрасных девушек и молоденьких мальчиков. Когда они возвращались из этого путешествия, им давали понять: это был лишь пример, образец, но если они станут следовать его приказаниям, то такая жизнь будет для них навсегда, даже после смерти.

Те, кто уверовал в это, становились фидаинами, фанатически верующими, которых обучали разным способам тайных убийств. Затем он посылал их для совершения убийства, внедрял их в суды или воинские части, чтобы они под покровом ночи резали или душили намеченные жертвы.

Поверьте, мне, это срабатывало. Срабатывало до такой степени, что убитыми оказались сотни политических лидеров и официальных лиц, а тысячи Других платили дань, чтобы спасти свои собственные жизни. Это срабатывало тогда и продолжает работать по сей день.

Каким образом все это связано с Наем? – сказала Кей.

Мы не уверены, что это Най. Но некто пользуется подобной тактикой. Действия террористов, – если вы знаете, как много ключевых фигур было убито в прошедшие несколько месяцев…

Отчего же я не знаю? Я читаю газеты.

Об этом ничего нет в газетах. – Майк Миллер нахмурился. – Нам необходимо подтвердить наши подозрения насчет Ная, подкрепив их прочными свидетельствами, и сделать это быстро. В наши цели не входит вывести его мошенничество на чистую воду, нам необходимо выяснить, что за всем этим стоит, убедиться, что убийства заказывает кто-то, находящийся выше. Это очень важно.

Возможно, для вас, но не для меня, – Кей пожала плечами. – Не настолько важно, чтобы рисковать своей жизнью.

А я считаю, что это, все-таки, важно.

Приведите мне хоть один весомый довод.

Хорошо, – Миллер пристально посмотрел на нее. – Я думаю, что одной из жертв этого человека стал ваш бывший муж, Альберт Кейт.

Телефон Кей зазвонил точно в три часа.

Это испугало ее, и она подняла смущенный взгляд на Миллера.

Я говорил вам, что связь будет восстановлена, – сказал он, – Ну же, возьмите трубку.

А если это Най?..

Вы знаете, что сказать.

Кей колебалась, размышляя, правду ли ей сказал Миллер. И всю ли правду. Затем, поскольку телефон заливался все «пронзительней и настойчивей она взяла трубку.

Мисс Кейт?

– Да.

Добрый день. Это преподобный Най.

Кей кивнула Миллеру и одними губами произнесла имя звонящего. Затем она стала слушать.

Миллер наблюдал, не в состоянии понять ее редкие односложные ответы абоненту. Когда она, наконец, положила трубку, он сделал нетерпеливый жест.

Ну и?..

Он хочет устроить фотосессию с Бедардом сегодня вечером. Я согласилась.

В какое время?

В половине восьмого.

Где?

Я полагаю, у него дома. Адрес: Лэмптон Драйв, четыреста.

Никогда не слышал о таком.

Он сказал, что это в стороне от Тихоокеанского Прибрежного шоссе, к северу от Малибу.

Майк Миллер нахмурился. – Для человека, который прячет свои маршруты, как это делает Най, он слишком легкомыслен, чтобы давать свой домашний адрес. Или так, или он слишком уверен в себе, – Миллер снял телефонную трубку. – Давайте-ка посмотрим, что мы можем выяснить.

Он набрал номер и стал ждать.

Восемнадцать, – сказал он. – Неконтролируемый запрос информации – описание собственности по следующему адресу: Лэмптон Драйв, четыреста. Район Малибу.

Теперь настала очередь Кей наблюдать, как он ждет, а затем выслушать его краткое сообщение о том, что он услышал. Когда телефонная трубка снова оказалась на своем месте, он обернулся к ней и кивнул.

Ну вот, как я и предполагал. Он там не живет.

Как вы узнали?

Потому что Дэмптон Драйв, четыреста – это не дом. Это частный музей.

Музей?

Вроде места Гетти, несколькими милями южнее. Но это нечто новое. Построен какой-то компанией, именуемой Фонд Пробильского или что-то вроде этого, и его официальное открытие предполагается не ранее чем через месяц.

Не понимаю.

Ясно, что Най встретит вас на коммутационном узле. Вы приедете туда, он подхватит вас и утащит в какое-то другое место, – Миллер ожидал реакции Кей со спокойной улыбкой. – Но не переживайте – на сей раз мы не собираемся его упускать. Я обеспечу полную безопасность – заблокирую оба конца улицы, и любой выезд из нее будет перекрыт. Если он вывезет вас, то его будут преследовать. Так что вы не будете в одиночестве.

А Бедард? – Кей покачала головой. – Что дает вам основания думать, что от него нельзя ждать никакой помощи?

Бедарда с вами не будет.

Но…

Я уже поговорил с Максом Колбином и рассказал ему достаточно, чтобы убедиться – он будет держать рот на замке и помогать. Он очень хочет позволить мне заменить Эла Бедарда одним из наших людей. Фредом Элстри – я думаю, вы уже встречались с ним.

Где?

Здесь, в вашем холле, сразу после того, как я ушел этим утром, – Майк Миллер сделал жест в сторону входной двери. – Не переживайте, – он не профессиональный фотограф, но он достаточно хорошо разбирается в камерах, чтобы не провалить вашу фотосессию. Если что-то пойдет не так, он справится, но я не хочу предвосхищать какие– то проблемы. Все, что вам надлежит делать, это держать глаза и уши раскрытыми, стоять с удобной стороны от Ная и видеть все, что вы можете узнать о его действиях.

И это все, – пробормотала Кей. – Быть хорошенькой маленькой мушкой, направиться прямо в салон к пауку и не забывать мило улыбаться перед камерой, – она с яростью уставилась на него. – Мне еще что-то, по-вашему, нужно делать?

– Да, – Майк Миллер мрачно кивнул. – Я хочу, чтобы вы помнили об Альберте Кейте.

Кей было трудно осознавать, что прошло всего двадцать четыре часа с момента ее поездки в Храм Звездной Мудрости с Элом Бедардом.

В каком-то смысле сегодняшнее вечернее путешествие было почти что повторением испытаний прошлой ночью; почти, но не совсем. Сейчас машина ехала на запад к Санта-Монике, вниз по прибрежному шоссе, и вел ее Фред Элстри.

Кей была благодарна за его присутствие, благодарна за то, что он был осведомлен, бдителен и вооружен. Ее благодарность увеличивалась, благодаря разнице между нынешней поездкой и той, что была прошлым вечером. Поэтому она не сильно любопытствовала по поводу цели и предназначения их путешествия и того, что они могут там обнаружить. Она была испугана.

Совет Миллера помнить об Альберте Кейте не помогал; от этого совета становилось даже хуже. Если преподобный Най каким-то образом нес ответственность за смерть Кейта, то чего хорошего она может ожидать, зная, что ей предстоит встретиться с убийцей ее бывшего мужа?

Она, насколько возможно, чувствовала спокойствие, исходящее из молчания Фреда Элстри. Оно означало знание, самоуверенность человека, которому предстояло сделать определенную работу, и он четко знал, как ее сделать.

Элстри ехал уверенно. Когда машина резко повернула и спустилась по уклону, ведущему к шоссе, не было ни одного из неловких разворотов, который мог бы растрясти фотооборудование на заднем сидении. Кей тут же убедилась, что он с той же ловкостью сможет пользоваться этим оборудованием, когда будет нужно; вероятно, он сыграет роль фотографа без каких-либо накладок. Таким образом, – чего ей бояться?

Туман, – сказал Элстри, когда они уже ехали на север. – Откуда он мог появиться?

Он шел с моря, конечно, и вот чего боялась Кей, – моря и того, что оно из себя извергает. Утонувшие вещи, шевелящиеся под водой, выскальзывающие на поверхность, выбрасывающиеся на сушу. Утонувшие вещи, притаившиеся за туманом, который клубится вдоль шоссе, образуя вздымающийся занавес призрачно-серого цвета. Утонувшие вещи. Был ли Альберт Кейт одной из них?

Кей сощурилась одновременно с тем, как Элстри приглушил свет фар и стал двигаться медленно и очень осторожно. – Лучше не торопиться, – сказал он.

Она кивнула. Да, лучше не торопиться. Забыть об Альберте Кейте. Он мертв, а ты жива. Это важная вещь.

Машина ехала на север, а тем временем движение на дороге становилось все более редким, а туман все более густым. Справа неясно маячили высокие утесы, но никакого света не было видно из окон домов, расположенных на их вершинах. Другие жилища располагались вдоль берега с левой стороны, но свет, который, вероятно, исходил оттуда, был полностью скрыт за серой пеленой. Воздух был липким и холодным. Элстри поднял окно со стороны водительского сидения, когда заметил реакцию Кей. Но не сырость вызывала в ней дрожь.

Это еще ничего, – сказал он. – Посмотрим, что будет дальше.

Она пристально смотрела сквозь лобовое стекло, когда они петлили между радами прибрежных коттеджей и выслали налево, на то место, что находилось непосредственно у воды, уже весьма далеко от дороги. Здесь не было никаких домов, ничего, кроме тумана, поднимающегося из угрюмого молчаливого моря. А затем, как только они развернулись, перед ними неясно замаячило единственное строение, расположенное на гребне утеса, похожее на…

Загадочный Дом на Туманном Утесе, – пробормотала Кей.

Элстри бросил на нее быстрый взгляд.

Что?

Ничего, – и это, действительно, было «ничего» – только заглавие одного из рассказов, который она прочитала в книге. Один из рассказов Лавкрафта о старике в старом доме, который общался со Старыми Богами из моря.

Знал ли Фред Элстри эти рассказы? Она надеялась, что нет; было бы лучше, чтобы он заботился о том, чтобы привычно заниматься безопасностью привычными для него средствами. Его могло бы расстроить ее недовольство, и она решила этого не демонстрировать.

С вами все в порядке? – спросил он.

Конечно. Когда-нибудь, надеюсь, мы выберемся из этого тумана.

Уже выбрались, – Элстри повернул руль, и они выехали налево к узкому проезду. Рядом, при подъезде к шоссе, был припаркован грузовик с открытым верхом. В его кабине никого не было видно, но, когда они проезжали мимо, фары грузовика начали очень быстро мигать.

Наши люди, – сказал Элстри.

Кей нахмурилась. – Только в одной машине?

Одна машина – это значит, что это единственный путь туда или сюда, – Элстри спокойно улыбнулся. – Все под контролем. Если бы здесь был иной выход, о котором бы мы не знали, Миллер закрыл бы его.

Поехали дальше; может быть, там что-то еще – сказала Кей.

Но больше они ничего не увидели – ничего, кроме покрытых туманом свободных мест на пустой территории парковки в дальнем конце дороги. Только это и странный высокий дом на краю утеса позади.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не дом вовсе. Низкое строение из белого камня без окон почти неразличимо смешивалось со сплошным туманом, и лишь когда они припарковались и вылезли из машины, Кей разглядела куполообразную крышу и вход, который возвышался над рядом ступеней. Теперь это было похоже на музей, и всякие сомнения развеялись благодаря бронзовой табличке, прикрепленной к темной дубовой входной двери.

Элстри забрал две сумки с фотооборудованием с заднего сидения, закрыл дверь машины и подошел к Кей. Он покосился на табличку.

Фонд Пробильского, – пробормотал он. Чертово название для музея. Звучит, как польский корсет. – Его ухмылка исчезла, когда он взглянул на Кей. – Извините. Нет времени на этнический юмор, правда?

Кей кивнула. – Мне не нравится, как выглядит это место.

Ну, возможно это поможет. Мы уже сделали кое-какую домашнюю работу. Этот фонд легален, он основан в 1974 году Дональдом Пробильским, нефтедобытчиком из Шривпорта, из тех, кто убегает от налогов. Он умер два года назад. Его вдова и наследница, Эльзи, управляет фондом в качестве администратора. Мы установили даты, когда эта земля была куплена и у кого, плюс прилагающиеся записи, в которых сказано, что на этом месте разрешено строить музей. Не считая нескольких взяток, а это обычное дело, сделка выглядит вполне – кошерной. Джей Си Хиггинс руководил работами, сам он из большой строительной фирмы в Лонг Бич. Официально это место будет открыто в следующем месяце с часами посещения четыре дня в неделю. Хранителем наняли некого парня, который раньше работал в библиотеке университета в Вайоминге. Теперь у вас немного отлегло?

Было что-то успокаивающее в обыденном тоне и в обыденном изложении Элстри. Кей ответила ему благодарной улыбкой.

Да, спасибо. А кстати, какого характера этот музей?

Мы это узнаем через минуту.

Элстри нажал на кнопку звонка рядом с дверью. Из-за двери послышался звон колокольчика, его тихое эхо донеслось до них.

Не напрягайтесь, – сказал он. – Помните, что беспокоиться не о чем.

Кроме Альберта Кейта и того, что с ним случилось.

Молодой человек, открывший дверь, был уже знакомой фигурой. На протяжении ряда лет Кей видела тысячи таких же, как он, – на университетских прогулочных площадках и городских улицах, одетых в джинсы и куртки, с отпущенными волосами на голове, верхней губе и подбородке. Они не только выглядели похожими друг на друга, они произносили те же самые выражения, были подвержены совершенно одинаковым влияниям, маршировали под один и тот же барабан, который, в их случае, был электрогитарой с усиленным звуком. Но вот что у них было поистине общим: любой и каждый из них гордился уникальностью своей индивидуальности.