Текст книги "Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров"

Автор книги: Робер Амбелен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава XXIII. Искупление

Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений.

Осия, 6; 6

Виктор Гюго очень хорошо поставил проблему: «Искупление – это Бог Справедливый,заставляющий страдать Бога Невинного,чтобы умилостивить Бога Доброго».

Примерно как если бы снисходительный учитель, устав наказывать дерзких и неугомонных учеников и придя от этого в отчаяние, закатил на их глазах показательную трепку единственному почтительному и послушному ученику, чтобы получить возможность отменить все наказания шалопаям, потешающимся при виде этого зрелища.

Но – скажет верующий читатель – это же сам Бог в своей бесконечной любви занимает место человека, жертвует собой и страдает вместо него. Пусть так, допустим. Значит, благодушный учитель закатил трепку самому себе на глазах и к великой радости шалопаев, покатывающихся со смеху.

Поставить проблему – значит выделить ее неправдоподобные стороны.

Классическому иудаизму, и прежде всего саддукеям, было чуждо представление об упадке душ и о их восхождении к Истоку. Это понятие было присуще александрийскому гностицизму, и, похоже, впоследствии его усвоили и очистили ессеи.

Это восхождение к Плероме, сквозь сферы и вопреки сопротивлению архонтов, требовало ритуала теургической формы, а также аскезы. Его должна была совершить сама душа, конечно, при помощи тела, но фактически одна. Во всяком случае, кровавое человеческое жертвоприношение никоим образом не могло освободить все человеческое сообщество в целом. Требовать столь варварского акта было бы недостойно Всевышнего Бога, и в высшей степени несправедливым было бы освобождать тех, кто ничего для этого не сделал, да и не слишком об этом беспокоился.

К тому же об этом очень хорошо сказали израильские пророки. Судите сами.

Вот прежде всего выдержка из Второзакония, вывод из заповедей, данных самим Богом Моисею на горе Синай, согласно преданию Ветхого Завета. Нам представлялось бы нелепым отрицать его фундаментальнуюважность. Слова Бога, якобы сказанные Моисею, и обобщения Павла в его Посланиях, за которые несет ответственность только он сам, довольно сильно различаются. Вот это место:

«Отцы не должны быть наказываемы смертию за детей, и дети не должны быть наказываемы смертию за отцов; каждый должен быть наказываем смертию за свое преступление» (Втор., 24:16).

Теперь Иеремия:

«В те дни уже не будут говорить: „Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах – оскомина“; но каждый будет умирать за свое собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет» (Иер., 31:29–30).

«О Господи Боже! <…> Которого очи отверсты на все пути сынов человеческих, чтобы воздавать каждому по путям его и плодам дел его…» (Иер., 32:17–19).

Теперь Иезекииль:

«И было ко мне слово Господне: зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу: „Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина“? <…> Не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. <…> Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается.

И беззаконник, если обратится от всех грехов своих… он жив будет. И праведник, если отступит от правды своей… он умрет. <…> Посему Я буду судить вас… каждого по путям его…» (Иез., 18:1, 2, 20, 21, 22, 24, 30).

Что касается Нового Завета, отметим: сама патрология признает, что понятие о первородном грехе, содержащееся только в так называемом Апостольском символе веры(подлинность которого сама по себе весьма сомнительна), отцы церкви употребляли только в устных поучениях, но не в писаниях. Было бы бесполезно искать его в Евангелиях – не найдется. Иисус пришел, чтобы спасти людей лишь от их собственных грехов, и только от тех, которые они искупили. Единственное место во всех Евангелиях, которое смог процитировать святой Августин в подтверждение своего личного мнения по этому поводу («Против Юлиана»), – это стих из Луки, весьма двусмысленный и очень неясный:

«Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лук., 19:10).

Не уточняется ни причина этой погибели, ни ее природа – личная или коллективная.

Так вот, хоть этот факт слишком часто игнорируют, но и сам Иисус никогда не утверждал обратного. Он никогда не представлял себя объектом искупительного жертвоприношения stricto sensu[в строгом смысле ( лат.)]. Он никогда не заявлял, что результатом его мучительной смерти будет освобождение душ от власти дьявола. Пусть читатель возьмет на себя труд внимательно перечесть все слова, которые безымянные авторы IV века приписали Иисусу, и он безусловно сможет констатировать этот факт.

Несомненно, Иисус неоднократно намекает на близкую смерть, и в насильственной форме, и в высшей степени мучительную. Похоже, ему подтвердили это во время заклинания духов на горе Фавор, где Моисей и Илия открыли ему, что он скоро умрет. И что в этом удивительного? Он унаследовал ответственность за зелотское движение, он его направлял, руководил им, и римляне разыскивали его как виновного в вооруженном восстании(доказательство этого – приказ ученикам при надобности продать часть одежды, чтобы приобрести мечи, у Луки, 22:36 и 49).

Поэтому его удел не мог вызывать сомнений. Как всех прежних зелотских вождей, захваченных Римом, как его деда Езекию и отца Иуду из Гамалы, его ждало распятие с предварительным бичеванием, как предписывает римский закон.

Но никогда Иисус не ассоциировал эту смерть с искупительной жертвой за род человеческий. Тем более что он решительно был расистом, и его интересовали исключительно дети Израиля. Об этом он достаточно прямо говорит сам повсюду в Писании, мы эти слова уже упоминали и возвращаться к ним не будем.

И только не ранее чем через пятнадцать лет после его казни человек, никогда не знавший его при жизни, которого звали Савл, а позже Павел, додумается символически ассоциировать его смерть со смертью животных, которых каждый день приносили в жертву на алтаре Иерусалимского храма.

Несомненно, нам возразят, приведя слова, произнесенные во время Тайной вечери: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни [вечной]» (Иоан., 6:53). Но эта фраза принадлежит к старинной литургии, которой во времена Иисуса было уже четырнадцать веков.Это фраза почитателей Митры: «Тот, кто не ест моей плоти и не пьет моей крови, не имеет в себе Жизни».

Это с ужасом обнаружил Тертуллиан в III веке, и, чтобы выйти из положения, знаменитый фанатик заявил, что это уловка дьявола, который, благодаря дару предвидения выяснив подробности будущей Тайной вечери, поспешил намного заранее изготовить подделку под нее. Жалкое объяснение.

Бесспорно то, что первоначальная Тайная вечеря ни в чем не похожа на современную мессу – ни по духу, ни по форме. Также очень вероятно, что эту фразу, позаимствованную из гимна Митре, в текст включили безымянные писцы IV века, и как раз во времена, когда этот культ был окончательно запрещен под страхом смерти, во времена, когда фанатичная и ограниченная чернь, уверенная в своей безнаказанности и, если надо, поощряемая официальными властями, разоряла и наполняла бытовыми отбросами святилища Митры, если не добавляла к ним трупы служителей Митры, убитых ею, чтобы вернее осквернить святилища. Этот факт доказывают раскопки.Надо ли напоминать о линчевании пифагорейки Ипатии в 415 году в Александрии?

Итак, представление об Иисусе, который своими страданиями, добровольно принятыми, смягчает гнев своего небесного Отца (то есть самого себя,поскольку они единосущныи совечны), появилось со временем и именно благодаря давности было признано как свершившийся факт, несмотря на совершенно иррациональный характер и богословскую недоказуемость.

Лишенное всякой логики, оно, кстати, противоречит и новозаветному Писанию, утверждающему, что он освободил все души, бывшие, нынешние и грядущие, одним махом.Но, с другой стороны, каждая из этих душ должна самареализовать собственное индивидуальное спасение под страхом проклятия. Примерно как если бы мятежный полк воспользовался всеобщей амнистией и в то же время каждый солдат из его состава должен был бы предстать перед военным трибуналом, чтобы его снова судили индивидуально.

Видно, как далеко оперативный и аскетический гнозис старинных александрийских школ ушел от этого понятия об одной-единственной искупительной жертве, свойственного для обычного христианства: он обуславливал спасение души последовательным допуском в высшие сферы, путем как теургии, так и аскезы, одновременно физической и нравственной, причем душа не должна терять связи с даймоном паредросом,то есть индивидуализированной божественной искрой. Ибо:

«Если ты создан из Жизни и Света и если ты это знаешь,ты однажды вернешься к Жизни и к Свету», – говорит Гермес Трисмегист.

Остается понятие мнимого «сына» Божества, чего-то вроде второго бога,якобы получившего из рук Божества власть над всем Творением, при том что он был непосредственным Создателем такового. Что подразумевает: Всевышний не может делать все сам, ему нужен сотрудник.

Так вот, нам очень трудно себе представить, как спаситель Израиля, приход которого предвещали последние из известных пророков, мог полностью отождествляться со Всевышним, с Предвечным, на которого они ссылаются.

Ведь появление каждого из спасителей и освободителей избранного народа предсказывал какой-то пророк, и никогда не было единственного спасителя Израиля, их было довольно много – начиная от Моисея, включая Иисуса Навина, Давида и пр., и до Зоровавеля. Таким образом, если Священное Писание периодически предсказывает приход того или иного освободителя, не надо представлять дело так, что он обязательно являет собой воплощение Всевышнего Божества. Пророки считали этих спасителей просто людьми, которым выпало такое предназначение, не более того.

Нужно ли допустить, что Иисус был одним из них? Об этом не может быть и речи, потому что он не освободил Израиль ни от римского деспотизма, ни от деспотизма идумейских царьков, данников Рима; напротив, его появление совпало по времени с постепенным разложением страны, закончившимся полным ее распадом после разрушения Иерусалима.

С другой стороны, нам кажется немыслимым, как можно бесконечно ссылаться на Ветхий Завет и пророков, если, то и дело претендуя на собственную божественность, ты тем самым постоянно опровергаешь их. А как обосновать Новый Завет, не опираясь на Ветхий?

Так вот, Евангелие, приписываемое Иоанну, а на самом деле набор христианско-гностических текстов, с искажениями заимствованных из «Герметического корпуса», утверждает:

«В начале было Слово, и Слово было у Бога,и Слово было бог» (Иоан., 1:1).

Надо отметить, что оригинальный греческий текст подчеркнуто проводит различение между «Богом» (подразумевается: «всевышним») и «богом», определение которого отражает низший и подчиненный характер последнего. В современных разговорных языках указать на такое различие можно, только использовав прописную и строчную буквы.

Как бы то ни было, если христиане оправдывают свою религию тем, что она якобы представляет собой реализацию Ветхого Завета, – вот тексты, которые заранее категорически опровергают их утверждение:

«Видите ныне, что это Я, Я – и нет Бога, кроме меня…»(Втор., 32:39).

«Прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет» (Ис, 43:10).

«Я, Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня» (Ис., 43:11).

«Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого, и грехов твоих не помяну» (Ис., 43:25).

«Так говорит Господь, Искупитель ваш…» (Ис., 43:14).

«Искупитель наш – Господь Саваоф Ему имя…» (Ис., 47:4).

«Я – Господь, Спаситель твой и Искупитель твой. Сильный Иаковлев» (Ис., 49:26).

В начале главы мы подчеркнули, что это «искупление», как его изображают, с точки зрения любого здравомыслящего человека, имеет совершенно иррациональный характер.

Теперь мы показали, что, несмотря на все смелые утверждения, оно не согласуется и с Ветхим Заветом.

Если мы добавим, что отказ Иисуса и его сторонников от соблюдения ритуальных предписаний еще более усугубляет эту разницу, то утверждение, будто Новый Завет – не более чем реализация Ветхого, станет выглядеть еще более самонадеянным.

Глава XXIV. Казнь Иуды

Не надо причинять страданий завистникам или тем, кто нам кажется ими. Существует некий вид отчаяния, который выражается в форме зависти и заслуживает сострадания.

Морис Магр. Любовь и ненависть

В разных стихах Евангелий, где речь идет об Иуде Искариоте, говорится, что он сын Симона. Иногда имя этого Симона дополнялось прозвищем: он назывался Хананеянином или Кананитом, потому что происходил из Каны. А ведь по-древнееврейски Капаозначает «рвение», «фанатизм», «непримиримость». Его еще звали Зелотом. А ведь по-гречески zelotesтоже означает «ревностный», «фанатик». Его называли Искариот,как и его сына. А католическая версия Библии в переводе Леметра де Саси в указателе имен уточняет, что это слово по-древнееврейски означает «человек убийства». Таким образом мы определили, что Симон, отец Иуды Искариота, был сикарием,одним из террористов – сторонников тогдашнего еврейского интегризма, о которых Иосиф Флавий приводит многочисленные подробности в своих «Иудейской войне» и «Иудейских древностях» [155]155
  Уточним со своей стороны еще раз, что об отце Иуды Искариота в Евангелиях не говорится ничего, известно лишь его имя; все выводы, приводимые Амбеленом, следуют из того, что (почти) всех евангельских Симонов он объединяет в одно лицо (примеч. пер.).


[Закрыть].

Но этот Симон – то же лицо, что и Симон Кифа, то есть евангельский Симон Петр, или нет? Почти с уверенностью можно дать утвердительный ответ. В самом деле, между прозвищем Кифа и безжалостным характером, присущим сикарию, существует очевидная связь, потому что «кифа» по-древнееврейски означает «вершина скалы», каменный пик. Именно это слово используют Иеремия: «Они… влезут на скалы» (4:29) и Книга Иова: «Чтобы жили они в рытвинах потоков, в ущельях земли и утесов» (Иов, 30:6).

Но в Евангелии от Иоанна есть одно место, которое подтверждает это мнение еще более определенно:

«Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петротвечал ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни. И мы уверовали и познали, что Ты – Христос, Сын Бога живого. Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол. Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте,ибо сей хотел предать его, будучи одним из двенадцати» (Иоан., 6:67–71).

В этих строках говорится о Симоне Петре,а когда уточняется, кто приходится отцом Иуде, в этом качестве представляют именно его; о каком-то другом Симоне: Кананите, Зелоте, Искариоте– речи нет. Это все одно и то же лицо. Это подтверждает, что в мессианистском штабе было не двенадцать учеников, а восемь, может быть, даже семь. Но вернемся к Иуде.

У Матфея, и только в этом Евангелии, мы прочтем:

«Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? Смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился»(Матф., 27:3–5).

Из Деяний мы узнаем другие подробности, гораздо более любопытные:

«…об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса. Он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою, и, когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян., 1:16–18).

Прежде всего отметим, что у Матфея (27:7) уточнено: на тридцать сребреников, брошенных Иудой в Храме, священники купили землю для горшечника. В Деяниях это сделал сам Иуда, а умер от несчастного случая, при котором у него выпали внутренности.

Так повесился он или умер от несчастного случая? Ответим: ни то и ни другое. Иуда был казненкак предатель, по вполне иудейскому, хотя и особому ритуалу. Он предал священное дело мессианизма, он выдал римлянам царя Израиля, сына Давидова, Христа, он привел их к секретному убежищу на Масличной горе, к тому сараю, где находился пресс для маслин, по которому все это место и получило название Гефсимания. Он был причиной конечного разгрома и провала всего, что было подготовлено; судите сами.

У Иоанна мы читаем следующее, что вполне понятно:

«Зналже это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался тамс учениками Своими» (Иоан., 18:2).

Таким образом, когда Иисус, несмотря на усталость, по вечерам покидал Иерусалим, чтобы в первое время ночевать в Вифании, у Симона Прокаженного [156]156
  Кстати, писцы IV века забыли сказать, почему Иисус сумел воскресить Лазаря и позволил проказе и дальше пожирать Симона, его отца.


[Закрыть], в доме Лазаря, Марфы и Марии, Гефсимания оставалась местом для тайных собраний.Впоследствии, когда о Вифании узнали и Иисус больше не мог ночевать здесь, как и в Иерусалиме, он ходил спать в Гефсиманию. До самого дня, когда Иуда раскрыл это убежище.Продолжим:

«Итак, Иуда, взяв когорту [157]157
  В русском синодальном переводе – «отряд» (примеч. пер.).


[Закрыть]воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием»(Иоан., 18:3).

«Тогда воины и трибун [158]158
  В русском синодальном переводе – «тысяченачальник» (примеч. пер.).


[Закрыть]и служители иудейские взяли Иисуса, и связали Его…» (Иоан., 18:13).

Несомненно, первоначальный греческий текст использует греческое слово «хилиарх» ( chiliarcos), и официальные историки хотели из осторожности сделать из него младшего офицера, командующего маленьким отрядом. Но хилиарх командовал тысячей человек, это был «тысяченачальник», и в точном иерархическом соответствии святой Иероним в своей Вульгате очень точно и очень разумно перевел «хилиарх» как «трибун».

В дополнение к этим шести центуриям ветеранов под командованием трибуна, имеющего ранг консула, самое меньшее, что могли сделать члены синедриона, чтобы показать себя лояльными «коллаборационистами», – это послать подкрепление численностью около двухсот стражников Храма. Такая пропорция нам кажется верной. Арсенал храмовой стражи находился в пределах ограды Храма. Там было сложено собственно боевое оружие: луки, стрелы, дротики, копья, щиты. Для несения обычной полицейской службы в Храме, в пределах его притворов и ограды, охранники пользовались мечами и палками – грозными дубинками, распространенными на всем Ближнем Востоке.

Но значение того факта, что этот отряд пришел «с оружием» (Иоан., 18:3), ускользнуло от внимания официального писца IV века. Ведь эта мера предосторожности, которую он выдал против своего желания, означает, что мнимый «арест» – это самая настоящая карательная экспедиция.Трибун когорт, магистрат в ранге консула,не брал с собой в качестве конвоя декурию. И не ходил производить заурядные аресты с нарядом полиции. Это все равно что префект полиции лично отправился бы задерживать начинающего преступника, причем в автомобильчике дежурной службы.

Таким образом, именно затем, чтобы вести римлян, и только их.Иуда встал во главе этой маленькой армии численностью около восьмисот человек, которая ночью двинулась штурмовать Масличную гору. И именно там произошло преступление, непростительное в глазах всех остальных: выдача легитимного царя Израиля, сына Давидова, Христа не соперничающей секте, не представителям официального иудаизма, а римлянам, ненавистным оккупантам. На самом деле, вернемся к тексту Иоанна:

«Иудеи же искали Его на празднике (кущей) и говорили: где Он? И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ. Впрочем, никто не говорил о Нем явно, боясь иудеев» (Иоан., 7:11–13).

Что означает эта тарабарщина? Ничего серьезного.

Но если заменить «иудеев» на «римлян», все становится совершенно ясным. И понятно, почему Иуда встал во главе когорты, чтобы указать им человека, которого они так давно искали: Иисуса, предводителя еврейского восстания 33 года…

Потому что совершенно очевидно, что иудеи-то прекрасно знали Иисуса. Он заявил это сам: «Каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня» (Матф., 26:55). В таком случае как могли они его разыскивать?

Но вот римляне не знали его в лицо. Евреи сторонились их, и, как неверные,они не имели права выходить за пределы ограды, предназначенной для них в Храме. Им не было доступа туда, где евреи каждый день могли слушать Иисуса, призывавшего к воссозданию Царства Божия, того царства, где согласно учению его отца, Иуды из Гамалы, будет лишь один господин, один царь – бог Израиля, Яхве. И он тоже в свою очередь проповедовал это учение: «Один у вас Отец, Который на небесах…» (Матф., 23:9).

Вполне вероятно, что, покидая вечером Храм, он смешивался с толпой, спускавшейся из пяти громоздящихся один над другим притворов, и делал это осторожно, окруженный своими сторонниками, охраной, как всегда. Возможно, он даже носил одну из тех гипсовых масок, с приклеенной бородой и раскрашенных, о которых говорит Лукиан Самосатский и которой потом воспользуется его брат-близнец. Невысокий рост тем более помогал ему уходить незамеченным, вот римские легионеры долгое время и не могли его опознать. В конечном счете понадобилось предательство его племянника Иуды Искариота, чтобы официально указать на него в Гефсиманском саду трибуну и когорте ветеранов, осадившим Масличную гору.

На самом деле, только часовые наверху цитадели Антония, наблюдавшие издалека за Храмом, могли с давних пор замечать подозрительные перемещения значительных групп людей в Мужском притворе. «Он возмущает народ», – обвинят его члены синедриона (Лук., 23:5 и 14). Но согласно приказу Рима Пилат не мог никого туда отправить: любого шпиона нееврейского происхождения храмовая стража предала бы смерти, и римляне не могли с этим ничего поделать.

Итак, как бы то ни было, Иуда Искариот встал во главе когорты именно затем, чтобы познакомить римлян с Иисусом; может быть, он даже вел под уздцы трибунского коня.

И этого предательства сикарии ему не простят.

Утверждение, что Иуду казнили ученики, неминуемо вызовет многочисленные протесты. Как представить, чтобы эти люди, длинноволосые и бородатые, оборванные и просветленные, воплощенная кротость и прощение, взяли на себя полномочия судей? Тем более что пресса, кино, радио приучили нас к особому образу «христианина», И этот «образ» не совсем соответствует исторической правде.

Как соединить фигуру безобидного визионера с фигурой сикария из книг Иосифа Флавия? Ответ очень прост. Достаточно вспомнить, с каким поразительным лицемерием нас пытаются убедить, что это Святой Дух ослепил Елиму бар-Иисуса в Пафосе, а не Павел и его спутники; что это Святой Дух убил Ананию и его жену Сапфиру в Иерусалиме, а не Симон Петр и его «юноши»; что это Святой Дух, а не сам Симон парализовал дочь Симона, чьей руки попросил знатный римлянин; что это Святой Дух поджег Рим, как было предсказано в Апокалипсисе (с некоторым запозданием!); что это опять-таки Святой Дух поджег Византии в ночь, когда Иоанн Златоуст, изгнанный по приказу императрицы Евдоксии, покидал этот город, вне себя от ярости [159]159
  В 404 году.


[Закрыть],

И тем не менее Иуда был казнен, а не покончил с собой. Приведем теперь доказательства.

Мы знаем, что члены еврейских корпораций, как каменотесов, так и плотников [160]160
  Потому что это был один цех.


[Закрыть], не посещали обычных синагог: у них были собственные(ср.: Nahon, Gerard.Les Hebreux. Paris: Ed. du Seuil. 1968). Это показывает, что у них, возможно, были особыетрадиции, во всяком случае в некоторых сферах.

Может быть, Симон носил (задолго до возвращения Иисуса, как мы показали) прозвище «камень» (по-древнееврейски Кифа)потому, что работал в каменоломнях, близ Капернаума, где находился его родовой дом(Марк, 1:29).

Эти цеховые традиции в течение веков хранились – причем об их значении догадывались не всегда – римскими корпорациями, потом христианскими, пока, часто искаженные и оскудевшие, эти традиции не дошли до средневекового спекулятивного масонства. В XVII веке в Великобритании последнее произвело на свет спекулятивное масонство нового времени.

И теперь мы откроем в недрах их самых тайных традиций способ наказания предателя,который возвратит нас к Иуде.

В самом деле, родовой дом Симона находился в Капернауме, на входе в Генисаретскую долину (Марк, 1:21 и 29). Но южнее, между Тивериадой и Сепфорисом, на несколько километров тянутся пещеры, которые использовались в качестве каменоломен.Во времена Иисуса здесь находили надежное убежище от иродовской или римской полиции изгнанники, мятежники, преступники и канаиты, или зелоты. Некоторые из них хотели, чтобы о них забыли. Раввин Симеон бар-Иокай, по преданию продиктовавший своим ученикам «Зохар», прожил там шестнадцать лет. Симон, прозванный «камнем», живущий в этой области, где каменоломни имели такое значение, несомненно своим прозвищем мог быть обязан только им: возможно, оно звучало и как «Симон Карьер».

В 1746 году Карл Эдуард Стюарт, претендент на английский трон, сын Иакова Стюарта и внук Иакова II, был разбит при Куллодене (Шотландия) герцогом Камберлендом, третьим сыном Георга II и принцем Оранского дома.

Историки долго описывали зверства английских войск по отношению к шотландским, а герцог Камберленд вошел в историю с окровавленными руками мясника из дурного семейства.

Вожди якобитского заговора предстали перед судом палаты лордов. Крупнейшие из них, Килмарнок и Балмерино, были и наказаны наиболее сурово. Обычный приговор, который выносили предателям,неверным вассалам, мятежникам, гласил:

«Вы будете повешены за шею,но не так, чтобы за этим последовала смерть, потому что вас должны вскрыть заживо. Ваши внутренности будут вырваны,а потом сожжены у вас на глазах. Потом ваши головы будут отделены от тел, а тела, разрубленные на четыре части, отданы в распоряжение короля».

Король Георг II, из стыда или страха перед веком, смотревшим на него (ведь шел XVIII век, Екатерина Русская отменила пытку [161]161
  Екатерина II вступила на престол только в 1762 году (примеч. пер.).


[Закрыть], Вольтер был начеку…), не посмел осуществить этот зверский приговор, и осужденные были просто обезглавлены.

Так вот, все они были масонами, но масонами из якобитского франкмасонского устава католического послушания, не один вексвязанным с оперативным масонством Шотландии. Их главой был Великий Мастер Чарлз Радклифф, лорд Дервентуотер. Но против них выступила новая поросль – английское франкмасонство протестантского послушания,созданное в Лондоне в 1715 году. И, как в случае Казотта, это был суд франкмасонов над франкмасонами. Имело место предательство, о котором не говорили официально и которое совершили якобитские шотландские франкмасоны, став солдатами иезуитов. И первый приговор был таким же, какой, согласно масонским преданиям, был вынесен убийцам Хирама.Вот он.

В масонском ритуале возвышения в степень «Блистательного Избранника Пятнадцати» описывается казнь двух последних убийц Хирама. О первом говорилось в ритуале для предшествующей степени – «Избранного Мастера Девяти», а смерть обоих последних предателей заключает общую тему возмездия. Вот ритуальное описание:

«Через шесть месяцев после смерти Хирама и его убийцы, Авирама Акирофа, один из управителей Соломона, по имени Бен-Акар, производя розыски в стране Гот, платившей дань Соломону, узнал, что Стеркин и Остерфулт, два других убийцы Хирама, укрылись там, рассчитывая найти убежище. Соломон, узнав об этом, немедленно отписал Малле, царю Гота, и выразил ему желание, чтобы преступление было наказано [162]162
  Возможно, царство Гот, неизвестное Библии, – то же самое, что царство Гоб, упоминаемое во Второй Книге Царств, 21:18.


[Закрыть].

Соответственно, Соломон избрал пятнадцать самых достойных и самых ревностных мастеров, в числе которых было девять, принимавших участие в розысках первого убийцы, Авирама Акирофа. Они отбыли 15-го числа месяца таммуза и 28-го числа того же месяца прибыли в страну Гот [163]163
  Надо отметить, что ритуальная месть совершается во время убывающей фазы лунного месяца таммуз.


[Закрыть]. Они вручили письмо Соломона Малле, царю этой страны, который, ужаснувшись этой вести, немедля отдал повеления как можно тщательней разыскать обоих разбойников и выдать их израильтянам, весьма осчастливленный тем, что избавляет государство от таких чудовищ.

На самые тщательные поиски ушло пять дней. Наконец Зербал и Хелеанам, двое из „Пятнадцати“, первыми обнаружили обоих убийц Хирама в пещере, именуемой „Бендикар“. Их сковали вместе и нагрузили тяжелыми пластинами, на которых вырезали преступление, в котором их обвиняли, и род наказания, которое им предназначили.

Они прибыли в Иерусалим 15-го числа следующего месяца и были приведены к Соломону, который, упрекнув их за черное злодеяние, в котором они были виновны, велел, чтобы их отвели в башню Ахнар до момента казни.

На следующий день, в десять утра, их повесили за шею на двух столбах,связав им руки и ноги позади столбов. Их тела были жестоко вскрыты, от грудины до лобковой кости.В таком состоянии они находились восемь часов. Их внутренности понемногу выпадали, кормиться их кровью и соком их внутренностей прилетели насекомые и мухи.

Их крики и стоны были настолько жалобными, что тронули даже сердца палачей. Поэтому им отрубили головы, а тела выбросили за стены Иерусалима, где они послужили пищей воронам и диким зверям».

Не будем обсуждать все подробности этого рассказа, не имеющего четких исторических обоснований. Просто отметим, что через еврейские корпорации по знаменитому «оловянному пути» судебная традиция наказания предателей, поднявших мятеж против своего суверена,из древнего Израиля и его корпораций перешла в средневековую Шотландию, в ее корпорации.

Эта традиция предполагает, чтобы изменника своему царю вешали за шею на столб,связав позади столба руки и ноги, чтобы тело запрокинулось назад, а потом ему вскрывали живот, чтобы внутренности медленно выпадали наружу под собственным весом.

Так вот, если верить Матфею и Деяниям, Иуда Искариот умер повешенным, и внутренности у него выпали.Такие действия одному человеку совершить нелегко. Ему помогли. И в этом мы без колебаний опять-таки узнаем почерк сикариев. Потому что Деяния противоречат Матфею в вопросе о самоубийстве. Человек, покупающий поле на доход от совершенного им дела, даже позорного, случайно не вспорет себе живот, если ему не помогут. Тем более если он вешается. Итак, Иуда бар-Симон, по прозвищу Искариот, сын Симона Петра, племянник Иисуса, внук Марии, был просто-напросто казнен Учениками.

Но – скажет верующий читатель – где доказательства, что в столь диком преступлении, пусть даже совершенном в наказание, приняли участие апостолы и ученики (или даже сами произвели его)? Если вполне доказано, что это был обряд мести,точно соблюденный, если показано, что такие обряды были свойственны для каких-то еврейских корпораций, остается доказать, что апостолы принадлежали к таким корпорациям.

Мы предвидели это возражение, и на него есть ответ.

В тех же Деяниях Фомы, упомянутых на с. 78, где речь идет о загадочном близнеце Иисуса, когда Фому, он же Иуда, продают работорговцу (мы уже объясняли зачем), означенный Фома, для пущей уверенности, что торговец его купит, уточняет, что у него есть ремесло: это повышает ценность раба. И он называет себя плотником,как и его брат-близнец Иисус, умеющим высекать колонны из мрамора, камня и т. п. Значит, он плотники каменотес,а мы знаем, что два этих ремесла составляли в Иудее единую корпорацию.