Текст книги "Умираю от любви (ЛП)"
Автор книги: Риз Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Итак, она красива и в некотором роде очаровательна, а еще у нее есть навыки суперсолдата, которые она продемонстрировала нам с минимальными усилиями. Она может обезоружить мужчину, даже не вспотев, метко стреляет из пистолета, одним движением пальца рассеивает орды зомби и мастерски метает ножи. Она добра к нам, даже несмотря на то, что я веду себя с ней как полный придурок, пригласила нас в дом и, по сути, вручила ключи от своего королевства со всеми припасами, которые нам необходимы, но я просто ни хрена не понимаю. Никто не бывает таким… милым. По крайней мере, настолько.
Должно быть, в ней есть что-то, чего я не вижу. Я не могу, не хочу верить, что это правда. Больше нет места для слабости, и она уже чертовски сильно подорвала мой щит тем, что там произошло. Я до сих пор чувствую ее нежные руки на своем лице и вижу выражение ее лица, когда я практически приказал убить меня, чтобы остальные могли остаться. По какой-то причине то, что я сделал, сломало ее, как фарфоровую куклу. Я видел, как она распрямляется в нескольких дюймах от моего лица, и ее реакция, ее слова проникли прямо в мою истерзанную душу и сжали ее, как гребаные тиски, потому что она поняла это. Это значит, что ее вынудили сделать что-то ужасное, и, приставив дуло к моей голове, я разрушил ее щит, который защищает от того, что она натворила. Так что, да, у нее должна быть какая-то точка зрения, чтобы впустить нас, потому что иначе? В противном случае я в полной заднице.
Линк стоит перед трейлером, смотрит в мою сторону и идет мне навстречу как раз в тот момент, когда Оливер спускается по лестнице, выглядя так, словно только что сошел с гребаного каталога GAP. Коричневые брюки чинос и синяя рубашка поло напоминают мне инженера, которым он был когда-то. Единственное, что не соответствует этому образу, – это его все еще влажные, слишком длинные волосы и поношенные ботинки на ногах, которые, как и у всех нас, прошли много миль.
– Куда она пошла? – спрашивает Линк, встречая меня на полпути.
– Там есть землянка, большая землянка – за домом на колесах. Я не мог заглянуть в нее, но там есть куры… с которыми она разговаривает. Она сообщила плохую новость о том, что они больше не могут устраивать девичники и должны вести себя прилично, потому что сейчас здесь есть мужчины.
Я вижу, как его глаза наполняются весельем, и на лице появляется улыбка, поэтому я коротко говорю:
– Не надо.
– Что «не надо»? – Линк хмурится.
– Мы не можем повторить тоже, что с Мией, так что просто не надо.
Оливер усмехается.
– Это не Миа.
Я оборачиваюсь к нему.
– В самом деле? И откуда, черт возьми, ты это знаешь? Мы не знаем эту цыпочку.
– Миа сидела на заднице и ничего не делала. Она съедала самые большие порции из нашего рациона, ныла, когда мы просили ее сделать самую простую вещь, и по-королевски трахалась с каждым из нас как в постели, так и вне ее, – он взмахом руки обводит все поля. – Келси сказала, что четыреста четырнадцать дней была одна. Это означает, что она все это подготовила, вероятно, стоя на коленях, и, по сути, просто передала все это нам. А еще она выглядит так, будто ей хватит одного пропущенного приема пищи, чтобы упасть. Открой глаза и не смотри на ее красоту. У неё кожа да кости, и явно не из-за недостатка еды. Она угасает. Келси – не Миа.
Мы с Линком несколько мгновений смотрим на него, переваривая все, что он сказал, а затем поворачиваемся лицом друг к другу и говорим одновременно:
– Она не Миа.
На моем лице появляется недовольная гримаса, обвиняя его в том, что он сглазил, но все же хочу кое-что сказать.
– От этого только хуже. У нас с Мией не было особых чувств. Мы все знали, что это такое, и пришли к соглашению, даже если она все испортила. Келси может стать кем-то большим для некоторых из нас, и вот тут начинается опасность.
Оливер скрещивает руки на груди и качает головой.
– Тебе не кажется, что ты немного торопишь события, Дэв? Мы пробыли здесь всего час, а ты уже предполагаешь, что она заинтересуется кем-то из нас?
Теперь моя очередь усмехаться.
– Умоляю. Четверо мужчин и одна женщина? Апокалипсис? Совместная жизнь? Вы оба знаете, что что-то обязательно произойдет!
Грей воспользовался моментом, чтобы выйти из кемпера после душа, одетый в новые джинсы и свежую футболку.
– Что должно произойти?
– Дэв думает, что это будет еще одна Миа, – говорит ему Оливер.
– Какого хрена, чувак? Во-первых, судя по тому, что мы видели до сих пор, они отличаются друг от друга как день и ночь. Во-вторых, сбавь обороты. Мы здесь две гребаные минуты. И, в-третьих, неужели ты, блядь, не можешь хоть раз попытаться чему-то порадоваться? Серьезно, иди прими горячий душ. Это смягчит тебя настолько, что ты сможешь вытащить голову из задницы.
На последней фразе я подавляю смешок и вскидываю руки.
– Хорошо, хорошо! Но когда все это развалится, я скажу: «я же вам говорил». И я забираю последнее блюдо с чили и макаронами.
Линк рычит на меня и поворачивается к одному из домов, направляясь в душ. Грей раздраженно смотрит на меня, а Оливер, ну, он просто пронзает меня своим обычным спокойным холодным взглядом, который, я почти уверен, обозначает «ты засранец», так что оставляю их наедине и перехожу в другой фургон, чтобы принять свой первый настоящий душ за два года.
Келси
Меня будит будильник, и я хлопаю по нему рукой, чтобы выключить, но в то же время проверяю затуманенным взором, чтобы убедиться, что это был мой будильник, а не сигнализация. Всегда есть шанс, что часть вчерашней толпы все еще двигалась в этом направлении и может наткнуться на ограждения. Пока их ничто не привлекает рядом с забором, они просто будут продолжать идти. По крайней мере, так было в последние три раза, когда один из них прорвался.
Музыка отвлекла бы тех, кто был ближе всего, но фейерверк привлек бы внимание мертвецов на многие мили вокруг. В пушках, которые Райан и Томми установили на дальней стороне карьера, осталось еще три патрона. Это была еще одна из их гениальных идей. Зомби, привлеченные шумом и бездумно бредущие вперед, падают в огромную яму и не могут выбраться. Ух, осталось три выстрела. Осталось еще кое-что сделать. Скоро мне придется отправиться туда и перезарядить пушки.
Я поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, подхожу к зеркалу по другую сторону скамьи и проверяю свое лицо и прическу. Черт, я выгляжу разбитой. Я ничего не могу поделать с синяками под глазами, но смахиваю немного растекшейся туши и разглаживаю свой конский хвост. На данный момент это лучшее, на что я способна. Определенно лучше, чем до того, как я провела спа-процедуры, и, черт возьми, разве это был не самый удачный момент, учитывая обстоятельства? Кстати, о моих новых друзьях, я должна пойти проверить, не захватили ли они мою империю. Да, и пообедать. Я сказала, что мы пообедаем вместе. Наверное, для них нужно что-то большее, чем сыр и крекеры, которыми я обычно питаюсь.
Иду на кухню и загружаю корзинку с продуктами для сэндвичей и свежими овощами, чтобы приготовить салат. Заглядываю в холодильник, пытаясь вспомнить, что люди обычно едят на обед, и в конце концов просто кладу в корзину миску с яйцами, сваренными вкрутую.
Выношу корзину на солнце и сразу замечаю всех четверых, которые сидят на уличных диванах перед домиком Тары. Черт, мне придется перестать называть это место так. Дом парней, нет, мужчин. Я машу рукой и сбиваюсь с шага, когда все четверо вскакивают со своих мест. Грубый и грязный шик апокалипсиса, который они демонстрировали до того, как приняли душ и переоделись в чистую одежду, не мог скрыть, насколько привлекательными они были, но теперь, когда они все чистые и свежие, ну… аппетитные. Я ставлю свою корзинку на десятиместный обеденный стол во внутреннем дворике между домом на колесах Лизы и мужским трейлером, который я вчера вечером отчистила от многолетней грязи, и продолжаю идти к своему фургону за остальными продуктами для ланча, стараясь не смотреть на них.
– Обед будет готов примерно через десять минут, – говорю я, проходя мимо них и отводя взгляд.
– Подожди! Келси, ты не обязана готовить для нас, – говорит Линк, привлекая мое внимание к себе.
– О, ну, эм, хорошо. Это просто бутерброды и салат, так что я просто хотела разложить все по тарелкам, чтобы вы могли сами взять, что хотите.
Его улыбка ослепляет меня, заставляя несколько раз моргнуть.
– Позволь нам помочь. Мы можем отнести все на стол и накрыть его.
Я смотрю на остальных, но Грей – единственный, кого я могу понять, потому что Дэвин смотрит в ответ с отсутствующим выражением лица, а Оливер, хм, у Оливера, кажется, только одно выражение лица. Я все равно поджимаю губы и киваю.
– Конечно, это ускорит процесс…
Линк, Грейсон и Оливер следуют за мной, как маленькие уточки, а Дэвин отходит в другую сторону, чтобы осмотреть корзинку, которую я оставила. Они следуют за мной в фургон, и я благодарна кухонному островку за то, что он создает между нами некоторое пространство, поскольку мне здесь немного тесно. Осталась половина консервированной ветчины, которую я открыла для приготовления завтрака, поэтому поставила ее на стол и добавила домашнюю заправку для салата, горчицу, майонез по моему собственному рецепту и кувшин лимонада из холодильника. Разделочная доска и пара острых ножей, большая миска для салата, стопка пластиковых тарелок с посудой и набор стаканов, а также рулон бумажных полотенец – вот и все, что нам понадобится.
– Не хватает тарелки, – говорит Оливер, показывая стопку. – Их всего четыре.
– Хм, а, точно. Я собираюсь приготовить Гэвину суп. Думаю, для его желудка это будет полезнее, чем сэндвич. Спасибо, что напомнил.
Он кивает, но говорит:
– Все равно не хватает одной тарелки.
Я хмурюсь и снова пересчитываю тарелки в стопке, но у меня все равно получается четыре.
– Нам нужно пять тарелок, для нас и для тебя, – терпеливо говорит он мне.
Я наклоняю голову, чтобы возразить, что обычно не ем в обед, но вместо этого решаю ограничиться этим и улыбаюсь ему.
– Ты прав. Мне не хватает тарелки. – я быстро достаю еще одну из буфета и протягиваю ему. Он награждает меня первой улыбкой, которую я от него вижу, и, черт возьми, эта улыбка меняет облик Оливера в лучшую сторону, и, поскольку я – это я, выпаливаю это: – У тебя очень милая улыбка, Оливер.
Черт возьми, я только что произнесла волшебные слова, потому что, сезам, откройся, от этих его холодных карих глаз становится жарко, мои щеки горят, когда я краснею от того, как он внезапно смотрит на меня. Я опускаю голову и начинаю собирать продукты, чтобы вынести, но Линк и Грейсон выхватывают все у меня из рук, не оставляя мне ничего, что можно было бы унести. Они втроем уходят, чтобы отнести все на стол, а я просто стою неподвижно минуту и перевариваю услышанное.
– Ну что ж, – шепчу я себе под нос, прежде чем перекинуть свой конский хвост через плечо и последовать за ними.
Ребята быстро накрывают на стол и раскладывают еду. Они оставляют место во главе стола свободным для меня, и это довольно мило. Пока нарезаю ветчину, помидоры и салат, Грейсон берет кусочек хрустящего хлеба и с блаженным выражением на лице вдыхает его аромат, и я не могу сдержать улыбку.
– Ты приготовила это сама? С мукой и прочим? – спрашивает он, заставляя меня рассмеяться.
– Да, мука и прочее – все пошло в него.
Пока я раскладываю салат, он указывает на разные контейнеры на столе.
– А как насчет этого?
– С майонезом, или, в любом случае, насколько это возможно, из натуральных ингредиентов.
– Это?
– Заправка для салата, которую так просто приготовить, что и ребенок справится. Там масло, уксус и немного зелени.
– А это?
– Горчица, купленная в магазине или на распродаже. Ее срок годности никогда не истечет.
Он откидывается на спинку стула и с озадаченной улыбкой качает головой.
– Потрясающе. Кем ты была до всего этого, суперженщина?
Я смеюсь над этим и начинаю раскладывать салат, пока они готовят сэндвичи.
– Вряд ли, я была перегружена работой, измученная врачом-интерном. Питалась лапшой рамэн и дерьмовой едой из торгового автомата, когда у меня было всего пять минут на обед. – я отставляю почти пустую тарелку в сторону, сажусь и откидываюсь на спинку стула, наблюдая, как они все едят. Это мило. Я радуюсь, когда вижу, как люди едят то, над приготовлением чего я так долго работала.
Оливер сидит рядом со мной и удивляет меня, когда кладет бутерброд, который только что закончил готовить, на мою тарелку и пододвигает ее ко мне. Это самое вкусное блюдо на свете, поэтому я одариваю его своей лучшей улыбкой, но он только выжидающе поднимает брови, глядя на меня, пока я не беру его и не откусываю кусочек. Только тогда он тянется за добавкой, чтобы приготовить себе. Следующие несколько минут все заняты едой, и когда Дэв задает свой первый вопрос, я немного шокирована тем, что уже съела половину сэндвича, который приготовил для меня Оливер.
– У тебя здесь, конечно, много припасов. Это объясняет, почему мы не смогли найти ни крошки еды ни в одном из городов, через которые проходили по пути сюда.
Я хмурюсь, услышав легкое обвинение в его тоне, и ставлю свою недоеденную тарелку на стол.
– О, простите. Мы поначалу старались изо всех сил.
– Не извиняйся. Ты не сделала ничего плохого. Просто расскажи нам, как все это произошло, – говорит мне Оливер, махнув рукой в сторону садов.
Я нерешительно киваю.
– Нам повезло, и мы быстро выбрались из города. Как и в первый день, все началось быстро. Райан и Томми, они были самыми большими ботаниками в самом удивительном смысле этого слова. Томми всегда говорил, что ему не нравится это слово, и он предпочитает называть себя «умнее вас», – отвечаю я им с усмешкой. – И он действительно был таким. И Томми, и Райан были просто великолепны. Когда мы выезжали из города, он сказал: «Не волнуйтесь, девочки. Мы отлично справились с зомби-апокалипсисом. Справимся и с этим!» и все, о чем я могла подумать, было: «Конечно, мы справились. Все будет просто замечательно.» И так было… какое-то время.
Я качаю головой при воспоминании и делаю глоток лимонада, который налил мне Оливер, прежде чем продолжить.
– Какими бы занудами они ни были, они также любили охотиться и разбивать лагерь, так что они уже знали об этом месте и о том, по каким лесным дорогам нужно ехать, чтобы попасть сюда. Они все спланировали шаг за шагом. На заднем сиденье джипа было все, что нам понадобилось на первые две недели, и, слава Богу, Тара собрала для меня сумку, потому что они забрали меня в парке напротив больницы в моей рабочей форме, а Райан отказался заехать ко мне по дороге из города. У него был план, и остановка из-за чего-либо могла его нарушить. Боже, у него было ОКР из-за какой-то ерунды. В общем, мы приехали в пригород, и люди уже сходили с ума. Толпы людей были у каждого продуктового магазина, а «Costco» (прим. пер. большая сеть оптовых магазинов по всей Америке) горел. Райан просто проезжал мимо, не обращая ни на что внимания, как будто у него был определенный пункт назначения. Я уверена, что они все заранее выбрали и спланировали, но для меня, Тары и Лизы это было неожиданностью. Он заехал в автосалон, где продавались роскошные дома на колесах. Велел нам подождать в машине и просто зашёл в демонстрационный зал. Томми забежал за ним, и вдруг большие стеклянные окна раздвигаются, и появляется Райан за рулем этого монстра. Я указываю на дом на колесах, припаркованный рядом с нами.
– Я полагаю, весь персонал ушел за своими семьями и просто оставили помещение открытым настежь. В любом случае, мы перенесли все из джипа, и они привезли нас сюда. Мы прожили в нем все вместе десять дней, прежде чем ребята сказали, что пора убирать мусор. К тому времени у них уже был готов весь план, и мы точно знали, какие шаги нужно предпринять, чтобы все это получилось. Согнать мертвых туда, куда было нужно, чтобы они не мешали, затем погрузить грузовики, доставить сюда еще два трейлера. Ограждение. Боже, столько ограждений, а потом нам нужно было найти хоть какой-нибудь живой скот, пока мертвецы не перебили их всех. После этого мы занялись едой, медикаментами, техникой, семенами, строительными материалами и так далее. Выбирали место, отпугивали мертвецов громкими звуками, было почти просто взять все, что угодно. К тому времени у нас было много оружия. Это юг, тут и плюнуть нельзя, чтобы не попасть в ствол, но ребята настояли, чтобы мы использовали оружие только с глушителем.
Я смеюсь и закатываю глаза.
– У них был список правил для выживания в зомби-апокалипсисе, которые они вдолбили нам в головы. Правило номер три: оружие стреляет, и за ним последуют новые зомби. Стрелять из пистолета без глушителя только в крайнем случае. – я выдыхаю и снова качаю головой, думая о том, каким безумным было то время.
– Гнать мертвецов, куда нужно. Что это значит? – спрашивает Оливер.
– Ой! Это просто, если не впадать в панику! В каждом городе есть футбольное или бейсбольное поле, верно? И они почти всегда огорожены забором. Итак, вы едете на поле на паре легковых или грузовых автомобилей, немного разъезжаетесь и оставляете их заведёнными. Включаете музыку, нажимаете на клаксон, чтобы он звучал, а затем убегаете. Примерно через час все мертвые в городе уже на поле, атакуют машины, а вы просто закрываете ворота. Остаются только те, кто оказался в ловушке в магазинах или домах, и, как правило, их достаточно много, чтобы их можно было вывести. Вот так, перенаправляете и сдерживаете.
Оливер откидывается назад и качает головой.
– Это так просто в своей гениальности. Работать с умом, не напрягаясь.
Я смеюсь над этим.
– Да, за исключением того, что первые пять месяцев мы работали как проклятые. Они гоняли нас, девочек, без остановки, сколько бы мы ни ныли и не жаловались. Просто продолжали обещать, что в конце концов это будет того стоить. – я смотрю на сады, а затем на пустой дом на колесах и начинаю покусывать нижнюю губу.
Грей наклоняется вперед и спрашивает:
– Ты была замужем за одним из них?
– Что? Нет! Моя лучшая подруга с детского сада, Тара, была замужем за Райаном. Томми был женат на Лизе. Я была последней из нашей группы, кто еще оставался холостячкой. Медицина не располагала к отношениям. Но я никогда не чувствовала себя третьей лишней. Мы были семьей, понимаете?
Они все кивают, а я пожимаю плечами.
– Я всегда думала, что, когда мы закончим все обустраивать, то найдем еще выживших, и к нам присоединятся хорошие люди. – я грустно улыбаюсь Линку. – Вот почему я выбрала такую планировку для своего кемпера. Я хотела, чтобы там было место для других.
– Что с ними случилось? Где они? – спрашивает Дэвин.
Я смотрю на него несколько секунд, снова покусывая губу, и, наконец, слегка пожимаю плечами.
– Я не знаю. Райан, Томми и Лиза вышли на пробежку и… и так и не вернулись, – тихо говорю я ему.
– А Тара? Где она? – он продолжает.
Я отвожу взгляд, чтобы посмотреть через его плечо туда, где она стоит, скрестив руки на груди и очень серьезно нахмурившись. Она начинает медленно качать головой. Я не могу оторвать от нее взгляда, когда все это возвращается ко мне. Каждая деталь, каждое мгновение, вплоть до…
– Келси.
Чья-то рука сжимает мое запястье, заставляя меня вздрогнуть, и, опустив взгляд, я вижу, что рука Оливера успокаивает мою. Недоеденная вторая половина моего сэндвича полностью измельчена. Я отдергиваю руки и вскакиваю на ноги. Фальшивая улыбка, которую я натягиваю на губы, на самом деле причиняет боль, но я сдерживаюсь.
– Кто-нибудь хочет еще что-нибудь съесть? Если нет, то мне стоит убрать все обратно в холодильник. Сегодня слишком тепло, чтобы оставлять здесь.
Я смотрю на лица каждого из них, но жалость, которую вижу на лицах троих, заставляет меня опустить глаза и потянуться за остатками еды, чтобы собрать их. Оливер отодвигает свой стул и встает, и я невольно вздрагиваю от его резкого движения.
– В этом нет необходимости. Ты приготовила это, а мы уберем. Вообще-то, кажется, Дэв предлагал заняться уборкой раньше, так что, не могла бы ты показать мне свои посевы? Я бы с удовольствием посмотрел на все, что ты выращиваешь, и не теплицу ли я видел на восточной стороне?
Я цепляюсь за его слова, как за спасательный круг.
– Да! Да, это так, и я бы с удовольствием показала тебе и рассказала, как выращиваю урожай, – говорю я ему с едва заметной дрожью в голосе.
Его спокойные, невозмутимые глаза словно успокаивающий бальзам для моих тревог и взвинченных нервов. Он медленно протягивает ко мне руку, словно боится спугнуть дикого зверя, и нежно берет меня за руку. Мои плечи опускаются, и я немного расслабляюсь от того, как приятно, когда к тебе прикасаются, даже таким простым способом, спустя столько времени, а затем кивает и оттаскивает меня от стола.
Мы с Оливером идем в уютной тишине, давая мне время прийти в себя после того, как Дэвин заставил меня ответить на вопросы о Таре. Только когда мы почти дошли до оранжереи, я поняла, что он так и не отпустил мою руку. Конечно, именно тогда я начинаю чувствовать себя странно и неловко из-за этого. Должна ли я отпустить его? Он все еще держит только потому, что я не отпускаю? У меня потеет ладонь? Боже мой, ему будет так противно, если моя ладонь вспотеет! Мой взгляд скользит вниз, к нашим соединенным рукам, затем быстро отводится, а затем снова возвращается. Ебать! Я не знаю, что мне делать! Я в нескольких секундах от очередного приступа паники, когда мы добираемся до теплицы, и, к счастью, Оливер легонько сжимает мои пальцы и отпускает, чтобы протянуть руку и открыть для меня дверь.
Оливер
Мне хотелось перегнуться через стол и вонзить вилку в глаз Дэва. Я знаю, что он не жестокий человек, поэтому не понимаю, какую игру он затеял, заставляя ее рассказать нам, где ее друзья. Для всех было совершенно очевидно, что они мертвы, как и большинство людей сейчас, иначе они были бы здесь, с ней, – но он просто должен был заставить ее сказать это. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить признаки ее растущего беспокойства. Этот мудак сталкивался со многими моими проблемами, когда мы были детьми, прежде чем я научился понимать. Ее затуманенный взгляд, когда она металась по комнате в поисках выхода, то, как она покусывала нижнюю губу, беспокойные руки, которыми она доставала тарелки. Еда, в которой она очень нуждалась. У нее недостаточный вес, и это заметно по острым ключицам и крошечным запястьям. Держу пари, если бы я провел руками по ее бокам, то смог бы почувствовать каждое ребрышко. Нам всем придется поработать над тем, чтобы накормить эту женщину, если мы хотим видеть ее здоровой, а это также означает, что, черт возьми, не стоит нагнетать в ней тревогу. Чертов Дэв!
Ее рука кажется такой маленькой в моей, и это ощущение только усиливает желание защитить эту девушку и позаботиться о ней, пока мы идем к теплице. Я замечаю тот самый момент, когда она понимает, что я все еще держу ее, пальцы Келси напрягаются в моих, а дыхание учащается. Я не реагирую, когда она переводит на них взгляд, отводит его, а затем возвращает обратно, но когда мы доходим до прозрачной пластиковой рамы, я слегка сжимаю их и отпускаю, чтобы открыть для нее дверцу. Келси долгое время была одна, и ей потребуется время, чтобы привыкнуть к простым прикосновениям и вниманию.
– Итак, создать это было на самом деле довольно просто. По крайней мере, по сравнению с некоторыми другими проектами, за которые мы брались. Каркас из палаточной тентовой ткани, знаешь, из тех больших белых шатров, которые обычно используют на свадьбах на открытом воздухе? Мы нашли пару прозрачных рулонов плёнки в магазине товаров для дома big box и использовали вместо белого полотна. Там очень много скоб и клейкой ленты, которые скрепляют всю конструкцию вместе, но это отлично подходит для выращивания рассады, прежде чем высаживать их в грунт. – Она окидывает критическим взглядом почти пустые ярусы и обращает внимание на горшки, в которых растут маленькие деревца. – Я пытаюсь вырастить несколько цитрусовых и деревьев авокадо, но пройдут годы, прежде чем они начнут приносить плоды.
Я прислоняюсь к разделочному столу и смотрю на нее, пока она обирает несколько опавших листьев с молодых деревьев.
– Ты, кажется, очень хорошо разбираешься во всем этом. Сельское хозяйство, выпечка хлеба, оружие – не может быть, чтобы все это было частью гениального плана твоих друзей.
– Ха! На самом деле я совсем ничего не умела, когда все это начиналось. Как говорится, уровень: «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу». У Райана и Томми был общий план, но на самом деле знания о том, как делать многое из этого, появились после того, как возникли трудности, и мы смогли немного расслабиться и поучиться. Не знаю, помнишь ли ты, но тогда большая часть Интернета работала почти месяц, прежде чем произошел сбой. Томми предположил, что именно тогда системы резервного копирования и вышки наконец-то начали отключаться. Как бы то ни было, где-то в конце третьей недели мы заглянули в библиотеки, и когда ребята возились с некоторыми компьютерами, нам повезло, и мы увидели, что они могут получить доступ к куче веб-сайтов. Они с ума посходили, распечатывая информацию. Тара, Лиза и я потратили полдня на то, чтобы погрузить в грузовики целые тонны справочников. Теперь, когда мир перестал шуметь, в сутках стало ужасно много часов, а я уже провела годы, уткнувшись носом в учебники для школы медиков, так что у меня было преимущество. – она пожимает худеньким плечиком. – В свободное от работы время можно было проводить только за просмотром DVD, поэтому я просто занималась.
Келси подходит и облокачивается на стол рядом со мной, перебирая пальцами сухие листья.
– После… после того, как я осталась одна, это немного помогло. Помогали просто несколько проведенных часов за учебой и работа, понимаешь? – спрашивает она, поднимая на меня свои большие серые глаза.
Эта женщина – настоящий оксюморон. Это должно было бы обеспокоить мой аналитический ум, но вместо этого меня это интригует. Чем больше я узнаю о ее истории, тем больше восхищаюсь ее силой. Но на ее лице и в глазах написано, насколько она хрупкая. Я не думаю, что потребуется много усилий, чтобы разрушить то, что от нее осталось. Хотя знаю, что нам придется быть предельно осторожными, чтобы не добавить ей трещин, то, как она сейчас смотрит на меня, заставляет меня повернуться к ней и провести рукой по ее щеке. Ее затравленные глаза расширяются от моего прикосновения, и я готов опустить руку при первых признаках паники, которые появляются в них. Вместо этого я чувствую, как она слегка прижимается к моей ладони, и это единственный знак, который мне нужен, чтобы придвинуться к ней поближе, чтобы наши тела разделяла лишь самая малость. Когда я провожу большим пальцем по ее острой скуле, я чувствую, как она вздрагивает в ответ. Я наклоняюсь к ней, когда Келси запрокидывает голову, чтобы подставить мне губы, и ее полуприкрытые глаза трепещут…
– Вот вы где, ребята! Я искал вас.
Она отскакивает, как ошпаренная кошка, и теперь в ее глазах вспыхивает паника. Я сжимаю челюсти, отворачиваюсь и пронзаю Грейсона убийственным взглядом, который обещает мучительную боль в самом ближайшем будущем. Ублюдок одаривает меня довольной ухмылкой, а затем переводит взгляд мимо меня на Келси.
– У Гэвина дела идут неважно. Он мечется и довольно сильно стонет.
– О, о, нет! Не могу поверить, что забыла проверить его самочувствие! Пойду прямо сейчас, – выпаливает она, пробегая мимо меня к двери. Ее стремительный бег замедляется ровно настолько, чтобы бросить на меня растерянный взгляд широко раскрытых глаз через плечо, прежде чем она выходит за дверь и исчезает.
Я несколько мгновений смотрю на пустую дверь, пока Грей не начинает смеяться.
– Что ж, это выглядело терапевтически.
Я встаю из-за стола, чтобы пройти к двери, и, проходя мимо, ударяю его кулаком в живот.
– Вот тебе и терапия, – бормочу я. Он сгибается пополам с выдохом, а затем просто смеется еще сильнее, прерываясь хрипами. Выходя из теплицы, я не могу не задаться вопросом, насколько проще была бы жизнь, если бы рядом не было моих братьев, которые все портят. Намного проще, но я бы не променял ни одного из них. Даже на последние макароны с чили.
Келси
Я мчусь между картофельными грядками с бешено колотящимся сердцем, и это не имеет никакого отношения к бегу. Мы почти… он собирался… о боже мой! Что, черт возьми, я делаю? Я знаю его всего несколько часов… ЧАСОВ! Понимаю, я отчаянно хотела больше не оставаться одна, но, ну же, Келси! Нет, этого не случится. Мне нужно держать язык за зубами. Наденьте на них чертов пояс верности или что-нибудь в этом роде. Независимо от того, насколько спокойный взгляд Оливера успокаивает мое безумие или сколько бабочек порхает у меня в животе, когда он смотрит на меня так, словно я самая важная головоломка, которую ему нужно решить, но я не могу пойти на это. В конечном итоге это приведет только к неприятностям. Нет, это просто френдзона.
Я выхожу во внутренний дворик и взбегаю по ступенькам в дом Тары, э-э, в мужской кемпинг, где нахожу Дэвина и Линка, которые в напряженном молчании сверлят друг друга взглядами. Замираю и перевожу взгляд с одного на другого, но останавливаюсь на Линке, когда гнев с его лица исчезает, а на смену ему приходит улыбка. Я проглатываю беспокойство, вызванное напряженностью, повисшей в воздухе.
– Эм, все в порядке? Извините, не хотела вас прерывать. Думаю, мне следовало постучать, раз уж вы, ребята, переехали сюда.
– Тебе, блядь, не обязательно стучать, Келси. Это твой дом. Мы, блядь, просто гости, – Дэвин огрызается, заставляя меня на секунду отпрянуть. Аргх! Он такой придурок, но, как ни странно, с его резким отношением ко мне справиться едва ли не легче, чем с тем, когда остальные трое ведут себя очень мило.
– Нет, это не так! – огрызаюсь я в ответ. – Я впустила тебя, чтобы это стало твоим домом. Если ты хочешь быть гостем, если тебе здесь не нравится, тогда бери все, что тебе нужно, и убирайся к чертовой матери отсюда.
Несколько секунд мы пристально смотрим друг на друга, но громкий стон из спальни привлекает мое внимание, поэтому я просто показываю ему средний палец в знак прощания и разворачиваюсь, чтобы помчаться вверх по лестнице к своему пациенту. Я игнорирую смешок Линка, но чуть не падаю, поднимаясь по лестнице, когда слышу, как он тихо говорит Дэву: «Это было чертовски круто».
Нет времени думать об этом, потому что у Гэвина серьезные проблемы. Он беспокойно ворочается на кровати и смертельно бледен, за исключением двух ярких пятен на щеках, которые говорят мне о том, что температура у него совсем не спала. Я подхожу и меняю его пакет с жидкостью для капельницы на новый и просто стою, глядя на него и хмурясь, пока копошусь в своих мозгах медика-интерна, пытаясь придумать, что еще я могу сделать, чтобы вылечить его. У меня есть много медикаментов из разграбленных нами медицинских клиник и центров неотложной помощи, но есть еще много вещей, к которым у меня больше нет доступа. По телу пробегает неприятная дрожь при воспоминании о кровавой бойне, которую нам пришлось пережить в доме ужасов, чтобы забрать их.
