Текст книги "Барон Серж де Сангре -2 (СИ)"

Автор книги: Ринат Назипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 67 страниц)

Часа через два, меня обогнала богатая карета, в сопровождении четырех всадников. «Голосовать» смысла не было, будь это крестьянская телега, та сама бы остановилась, а подобные транспортные средства, точнее их хозяева, попутчиков не берут.

Солнце забралось уже достаточно высоко, на небе ни облачка, и начало очень чувствительно припекать. Пыль скрипела на зубах, забиваясь везде, куда только можно и я начал искать место для привала. И такое нашлось, за ближайшим холмом блеснула водяная гладь. Ну, не наемся, так хоть напьюсь и обмоюсь, – с этой мыслью я, чтобы срезать дорогу, начал подниматься на холм. Но лишь только для того, чтобы рухнуть как подкошенный на его вершине и изображая из себя змею, быстренько уползти чуток назад.

На счет воды я был совершенно прав, метрах в двухстах от меня тихо плескались воды небольшого озерца. Вот только место возле него оказалось уже занято – та самая, обогнавшая меня не так давно карета и десятка полтора народу, вокруг нее. Выглядывая из-за небольшого бугорка, я разглядел не совсем лицеприятную картину. Двое из сопровождавшей карету четверки всадников валялись на земле.

У одного в горле подрагивала длинная черная стрела, а второй зажимал распоротое брюхо. К карете прижимались четверо людей, молодая женщина, прижимавшая к себе двоих детей, лет по шесть и пожилая, выставившая перед собой тяжелый кавалерийский палаш. Их прикрывали двое оставшихся на ногах воинов, причем один из них был ранен в бедро, на потемневших от крови штанах, четко выделялось обломанное древко такой же черной стрелы. Вокруг кареты валялось пять человеческих фигур, замотанных в какие-то черные тряпки и еще штук шесть, грамотно обкладывали последних защитников женщин и детей. Кони из кареты были выпряжены и так же, как и верховые, стреножены и паслись метрах в двадцати от кареты. Значит эта остановка была плановая, вот только на месте отдыха путников поджидала засада.

Тихо матерясь и про себя проклиная старого барона, который буквально вбил в меня рефлекс помогать женщинам и детям, я еще раз выглянул из-за бугра, в тщетной надежде, что защитники и сами отобьются, а мне не придется встревать в местные разборки. Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Раненый потерял слишком много крови и его уже слегка, хотя, какой там, слегка, шатало его уже очень прилично и боец из него никакой. Понял это не только я, но и нападающие, сосредоточившиеся впятером на последнем защитнике, оставив своего подельника в качестве отвлекающего фактора для раненого. Скажу честно, если бы я не заметил в руках у молодой женщины нож, который она приставила к горлу девочки, то я бы не вмешался. Видать что-то совсем уж страшное ждало детей, если родная мать, а по тому как дети к ней прижимались, никем иным она им быть не могла, предпочитает собственноручно их убить, но не отдать нападавшим.

О скрытном приближении и речи быть не могло, голый холм, на нем ни кустика, ни деревца. Остается только одно, переть нахрапом и надеяться, что это все же виртуальная реальность и в случае смерти, я просто очнусь на кровати в гроте.

То, что меня заметили, было ясно сразу. От пятерки, атаковавших воина, отделилось одно тело и направилось мне на встречу. В то же самое время, воин сместился поближе к женщинам, в принципе оставив своего товарища, но тут у него выбор был не велик и упрекать его в этом не стоит.

Склоны холма были пологими, так что, идти по ним было совсем не трудно. Не прошло и десяти секунд, как между оборванцем в черном и мной расстояние сократилось метров до десяти. Бандит остановился и подняв в левой руке какой-то знак, махнул зажатым в правой ятаганом и что-то повелительно прорычал. А через секунду выражение его лица сменилось на недоумевающее, я продолжал с улыбочкой приближаться, никак не реагируя ни на зажатую в его руке цепочку с каким-то медальоном, ни на грозный окрик. А еще через секунду это выражение опять сменилось, но уже в последний раз, на обиженное. Мои мечи, как две рассерженные осы, устремились к его шее. Разделяющие нас три метра я буквально перепрыгнул. Целил я в подключичные впадины, рассчитывая, что один меч он отобьет, а вот второй не успеет.

Он и не успел, он вообще ничего не успел. Оба меча воткнулись именно туда, куда я и целил. Без малейшего труда они пронзили и тряпки и какое-то подобие кожаной брони под ними и мышцы и кости. Инерция моего веса, усиленная скоростью прыжка, повела мечи навстречу друг другу и через миг голова, замотанная в черные тряпки уже, весело подпрыгивая, катилась по сухой земле. А я получил себе в лицо фонтан крови. Каюсь, если бы рядом с этим черным оказался бы в этот момент еще один, то меня бы прирезали как цыпленка. А все от того, что я просто растерялся. Нет, если бы у меня в руках были мои старые клинки, то все было бы ясно, но я-то держал клинки, когда-то присмотренные для меня Тиром, воином-магом и выглядели они совершенно обычно, да и раньше особых свойств не проявляли.

Все дальнейшее прошло для меня как в тумане. Я атаковал, уклонялся, прыгал и скакал, падал и вновь вставал. Больше никаких особых сюрпризов от своих мечей я не получил, сталь они не перерубали, своей жизнью не жили, разве что, когда соприкасались с живой тканью, превращались, на несколько мгновений, в незнающие преграды, в эти мгновения они легко резали и сталь, и бронзу, и толстую кожу, как будто черпали энергию из еще живого тела. Бойцы в черном, оказались отменными воинами, ну, по меркам этого Мира, до тех же воинов-магов Империи Гаруда им было очень далеко. Бой занял каких-то минут пять, да и то, только потому, что нам приходилось еще, помимо женщин и детей, защищать и раненого, который уже не мог даже стоять самостоятельно.

Когда последний замотанный упал мертвым, воин, демонстративно кинул клинок в ножны и протягивая мне правую руку произнес:

– Хегор, десятник третьего имперского легиона.

– Сергей, странник. – ответил я, так же протягивая руку.

– Сергар?

– Да. – чуть улыбнувшись ответил я.

Десятник о чем-то задумался, а потом склонив голову в благодарственном поклоне, направился к своим подопечным и о чем-то начал с ними шептаться. Я же, занялся вполне привычным делом – пошел шмонать трупы, в моем положении любая мелочь становится бесценной.

Трофеи оказались так себе, несколько маленьких золотых монет, да с десяток медных, три кулона на толстых бронзовых цепочках, на каждом одно и то же изображение, какая-то бабища, с огромным брюхом и выменем до колен, сжимает в объятьях тощего мужичка. А вот оружие у черных, оказалось великолепным, я даже слегка растерялся, бросать такую красоту я не хотел, а тащить на себе пять мечей и десяток кинжалов… это надо быть верблюдом. Мои сомнения разрешил Хегор.

– Сергар, ты ведь чужестранец? – ну тут ясновидящим быть не надо, достаточно посмотреть на него и на меня. Я как минимум на пол головы выше, шире в кости, да и коже у меня явно светлее. Хегор же, явный представитель южных народов, будь мы на Земле, я бы сказал, что он индус, или перс. Смуглый, черные, слегка кучерявые волосы, тонкий, с горбинкой нос и черные глаза. Женщины от него мало отличались, тот же тип.

– Да, я очень издалека. Путешествую.

– И чем же ты занимаешься, в своих путешествиях?

– Я воин. Продаю свои мечи тому, кто больше заплатит. Ищу приключения и богатства. Надеюсь вернуться на Родину богатым и знаменитым.

– Ясно, простой авантюрист. Как ты посмотришь на то, чтобы немного поработать на леди Ксанис?

– Я так понимаю, что места здесь небезопасные, твои товарищи мертвы и тебе нужен напарник?

– Да. Если бы не душители, то этого разговора бы не было. Все окрестные племена знают, что Империя очень ревниво относится к убийству своих легионеров и не прощает подобных выходок.

– Душители?

– Адепты Храма Мароши-Душительницы. Кстати, я вижу, что ты снял с трупов их Знаки… выброси их, а еще лучше закопай, или утопи в озере. Продать их невозможно, а вот нажить неприятностей, запросто.

– Если я соглашусь с твоим предложением… что меня ждет?

– Два золотых в день, все трофеи, если будут, твои. Пища, вода и вино. Конь. До города-крепости Бандур, три дня пути. Там стоит наш легион. Леди Ксанис – мать нашего командира, с ней его жена и дети. По приезду, я предоставлю полный рапорт и, если захочешь, буду ходатайствовать о твоем зачислении. Империи нужны сильные и отважные воины.

Раздумывал я совсем недолго. В конце концов, я ничего не теряю, зато приобретаю многое. А доберемся до города, там посмотрим. Наш договор мы скрепили крепким, мужским рукопожатием. Не понравилось мне только одно… все это время так никто и не подошел к раненому, а ему становилось все хуже и хуже.

С разрешения леди, я грузил свои трофеи в карету, когда заметил, что Хегор стоит на коленях над своим товарищем и закрыв глаза что-то бормочет, при этом сжимая в руке кинжал. Я бросился к нему, на ходу сорвав горсть каких-то листьев с куста.

– Хегор, что ты собираешься делать?!

– Карст не выдержит переход… я хочу облегчить его участь. Он сам просил меня об этом.

– Подожди, его ведь можно вылечить.

– И где ты здесь видишь лекаря?

– Я могу попытаться ему помочь. Ты не против?

– Ты умеешь врачевать?! – казалось, что от изумления воин окаменел.

– Чему только не научишься в путешествиях.

– Если ты сможешь спасти ему жизнь, то я буду твоим вечным должником. Карст… мой брат.

Сеанс военно-полевой хирургии прошел на ура. Все мои распоряжения выполнялись мгновенно. Нужен огонь? Минута и небольшой костерок уже весело потрескивает сухими веточками. Нужно крепкое вино? Секунда и у меня в руках маленькая баклажка, я бы сказал с… крепким самогоном. Нужна чистая ткань? Миг, и молодая женщина уже режет на полосы какое-то платье. Даже мальчуган, лет семи, поучаствовал, отдав мне свой маленький деревянный меч. С трудом влив в рот Карста с десяток глотком самогона, я вставил ему в рот игрушку, сказав Хегору ее держать, чтобы его брат не остался без зубов, я занялся обломком стрелы. Вытащить его было невозможно, поэтому пришлось проталкивать сквозь бедро, и при этом молиться всем богам, чтобы наконечник не уперся в кость или не повредил бедренную артерию. Повезло. Потом промыл рану все тем же самогоном, стянул ее тугой повязкой и в качестве эксперимента, попробовал применить известное мне заклинание Малого Исцеления. Получилось! Тоненький ручеек энергии влился в рану, но никто этого не заметил, по крайней мере не показал вида. Вдвоем с Хегором перенесли его брата в карету и уложили на широкую лавку. По моему совету леди Ксанис напоила его густым и сладким красным вином, после чего обессиленный воин заснул.

Трогаться в дальнейший путь, в тот день, мы посчитали уже лишним, поэтому занялись похоронами душителей. Ну как, похоронами, просто оттащили их подальше от озера и бросили в каком-то небольшом овраге. А вечером я пошел купаться, чем вызвал нездоровый ажиотаж у малолетней части нашей компании. Оказывается, что плавать тут никто не умеет. Когда я отфыркиваясь и отряхиваясь от воды вылез на берег, то меня встретил напряженный взгляд Хегора.

– Сергар, ты маг?

– Что? Маг? Ты с какого дерева упал, десятник?

– Только маги не тонут в воде!

– У вас тут что, никто плавать не умеет?

– Человек не рыба, он плавать не может!

– Может Хегор, еще как может! Хочешь я и тебя научу? Ничего сложного в этом нет. – ответить ему не дали, два детских голосочка буквально визжали:

– Меня, меня научи! – я поймал задумчивый и изучающий взгляд леди Ксанис и после ее молчаливого кивка сказал:

– Хорошо, но сначала надо поесть, а потом начнем учиться.

Ну что сказать, мы и на следующий день не сдвинулись с места. До вечера я провозился с детьми и к заходу солнца они уже вполне уверенно держались на воде, хотя и я, и Хегор, всегда находились рядом и не давали им заплывать туда, где глубже чем мне по пояс. Но и так дети были просто счастливы. А утром ко мне подошел и десятник и тихо сказал:

– Научи.

Со взрослым мужиком оказалось чуть сложнее, его на руках не удержишь так легко и просто как маленьких детей. Зато ему не надо по сто раз объяснять, что и как. Так что, к обеду уже и он вполне неплохо плавал, хотя и уставал довольно быстро. После того, как Хегор самостоятельно проплыл полсотни метров, он вышел на берег и сел, весь бледный, а из уголков глаз тихо катились слезы.

– Хегор, десятник, что случилось?

– Сергар, ты знаешь, сколько друзей я потерял на переправах? Ты знаешь, каково это видеть, как переворачивается лодка и твои боевые товарищи камнем идут на дно, видеть, их наполненные ужасом и обреченностью глаза, когда стрела пробивает бурдюк и воздух с шумом выходит из него? Сколько прекрасных парней погибли просто так, только из-за того, что их некому было научить, показать и объяснить?

Ну а к вечеру плескались уже все. Даже леди пожелала научиться плавать. А Хегор выпытывал у меня как можно научить плавать сразу много народа. Пришлось ему рассказывать о бассейне. Но тут он отмахнулся, бассейны и фонтаны ему известны. Тогда наш разговор переключился на способы преодоления водных преград. Но тут я немного схитрил и о понтонах говорить не стал, подумав, что надо кое-что придержать и для себя, чтобы потом блеснуть перед чинами побольше, авось что и обломится. И ведь как в воду глядел, пригодилось, но заметно позже.

В середине третьего дня пути, как и обещал Хегор, он показал мне на небольшое яркое пятно прямо по курсу и гордо заявил:

– Это город-крепость Бандур, по мне, так красивейший город Империи. Его белоснежные стены видно издалека. К вечеру будем на месте.

И он не соврал, в лучах заходящего солнца, стены, сложенные из светлого песчаника, на самом деле казались белоснежными, а башни, возвышающиеся над стенами, казались игрушечными, настолько изящными и красивыми они были. Похоже, что здешняя фортификационная наука еще не поняла всю важность башен и пока еще они служат только для украшения. В городе, мои попутчики меня не бросили, а проводили до постоялого двора, где Хегор что-то долго выговаривал хозяину, периодически поднося ему под нос кулак. Меня эта пантомима даже слегка забавляла. Потом Хегор долго и нудно рассказывал мне как его найти, куда мне идти и что говорить. Тут я уже слушал более внимательно. Ну а на последок, маленький Хирам, пообещал мне, что он «обязательно раскажет папке, какой я хороший и что я научил его плавать», забавный пацан.

Тысяцкий Сахди на слово не верил никому, поэтому и устроил мне проверку, напрасно Хегор доказывал ему, что я прекрасный боец и очень сильный мечник. В итоге, эта проверка стоила бандурскому гарнизону пары свороченных челюстей, одной сломанной ноги, одной колотой раны и невероятного числа царапин, которыми я разукрасил физиономии, руки и плечи своих противников. Зато, когда Сахди принял меня на службу сразу десятником, восемь Их Неустрашимостей едва не передрались за честь видеть меня в составе своих сотен. Зато, когда я сказал Хегору, что я теперь тоже «Его Непоколебимость», он так долго и заразительно смеялся… оказывается, все эти «непоколебимости» и «несокрушимости», совсем даже не звания, а что-то вроде наших орденов и медалей и это «звание» надо еще заслужить, а пока я просто «десятник Сергар» и по совместительству «инструктор по фехтованию» Его Несокрушимости, сотника Индара, первым заместителем которого и является, десятник первого десятка, Его Непоколебимость Хегор. Я сам выбрал эту сотню, потому как именно в ней и служат Хегор и его брат. За спасение брата, кстати, Хегор обещал мне проставиться в тот же день и свое обещание, надо заметить, выполнил на все сто, нет, двести процентов, потому как удачное завершение путешествия, мы отмечали в Храме Лякшми, с ее жрицами.

Прошло чуть больше двух месяцев, моей службы на благо Империи, когда патрули донесли, что довольно крупная группа кочевников продвигается в направлении Империи, обходя стороной Бандур. Тысячник отправил на перехват сотню, в которой служил я.

Наша сотня тяжелых конных кирасир Империи, ураганом налетела на кочевников, перебила треть, а остальных погнала в пустынную степь. Лошади у нас были крепче степных кляч, оружие – лучше, а дисциплиной и мастерством рубки мы не уступали лучшим кирасирским эскадронам Императорской Гвардии, а опыта было куда больше. Казалось, степные разбойники обречены, но их демарш – и атака, и последующее

отступление были всего лишь хитрой игрой. За барханами скрывалось настоящее войско, тысячи две всадников на длинноногих мохнатых зверях жутко похожих на верблюдов. Сотню окружили, началось истребление, и Его Неустрашимость, наш временный сотник, Индар остался в городе, за неделю до этого он сломал ногу на тренировках, пал одним из первых, а вместе с ним пали и четверо из десяти десятников. Хегор попытался взять командование на себя, но вылетел из седла словив стрелу в плече.

Времени разбираться и искать следующего по чину, времени не было, да и почти все легионеры сотни знали меня и лично и в лицо. Пришлось брать командование на себя и если я еще смог бы уйти, то имперцам пришел бы скорый конец. Благо, что кочевники еще не успели выстроиться в свою знаменитую карусель и нападали на остатки сотни волнами, и когда очередной натиск был отражен, я ссадил бойцов с лошадей. За несколько минут они возвели круговую баррикаду из мертвых тел и конских трупов, прирезав и половину своих скакунов. Во время последующих атак этот вал становился только все выше и выше, ибо легионеры, засевшие за ним, вовсю работали пиками и длинными кавалерийскими палашами. В центре импровизированного укрепления разожгли огромный костер из седел, упряжи, колчанов и свежих конских шкур, которые давали

массу дыма. Плотный столб черного, густого и жирного дыма поднялся к небу. К счастью, этот сигнал был замечен одним из патрулей, и Его Свирепость, тысяцкий Индар, лично прибыл на выручку с четырьмя сотнями.

Когда легионеры обратили врагов в бегство, Индар лично провел ревизию нашего импровизированного форта и принял мой доклад. Убедившись, что все сказанное соответствует действительности, он приподнял бровь и рявкнул:

– Клянусь рогами и копытами Иджлиса, это самый невероятный доклад, что я слышал! – после чего произвел меня в Их Неустрашимости, минуя Их непоколебимость. От сотни сохранилось половина отряда, так что его слова потонули в довольном гуле. Так я стал настоящим десятником, опередив в ранге, пусть и чисто номинально, Хегора.

Наверное, все бы на этом и закончилось, а я жил бы себе тихонько в Бандуре, тянул солдатскую лямку, да дожидался появления непонятной Сущности, из-за которой и оказался в этом Мире, если бы не пресловутое ревностное отношение к легионерам со стороны Империи и Императора. Прощать диким кочевника полсотни жизней никто не собирался. Хотя, скорее всего Император просто решил упредить удар Степи по Империи. Пленных в том бою было взято предостаточно, а палачам не занимать опыта развязывать языки. Так что, очень быстро все узнали, что в Степи появился новый вожак, который вполне успешно объединяет разрозненные племена, собирая огромную армию. Как бы в подтверждение этого, на противоположном берегу большой реки, издавна являющейся естественной границей между Империей и Степью, появились довольно крупные отряды кочевников, которые уже не удирали без оглядки от имперских патрулей, а заманивали их в засады и планомерно вырезали. Как сказал бы какой-нибудь поэт, в воздухе запахло большой кровью.

Уже через месяц тысяцкий собрал всех сотников и первых десятников, Индар захватил на это совещание и меня. Хотя, никакого совещания по сути и не было. Тысяцкий Сахди уведомил нас, что Император принял решение пройти по Степи с огнем и мечом, а нашей тысяче доверено почетное право переправится на противоположный берег первыми. На лица сотников и десятников стало больно смотреть, так они побледнели. А потом нас поставили в известность, что вторжение начнется через шесть дней.

– Все, все свободны. Сотник Индар, десятники Хегор и Сердар, останьтесь. – когда за последним приглашённым закрылась дверь, тысяцкий, глядя на Индара спросил, – сотник, сколько из твоих людей умеют плавать? – вот тут-то нам уже поплохело окончательно, стало ясно, что захватывать плацдарм, да еще под обстрелом противника, предстоит нашей сотне.

– Десятник Сергар занимается со всеми. Так что, лучше будет спросить у него.

– Говори, десятник.

– В сотне плавать умеют все. Кто лучше, кто хуже. Но большой роли это не играет. Никто из них реку самостоятельно не переплывет, тем более с оружием и доспехами и кони тут мало помогут, на них столько брони, что им бы самим переплыть. – взгляд тысяцкого потух.

– Значит как всегда?

– Есть шанс. Я смогу переправить на ту сторону не только сотню, но и всю тысячу и при этом без потерь, ну, почти без потерь. Но мне нужна будет помощь.

– Говори!

– Нужен мост.

– Это нереально. Кочевники не дадут его построить.

– А мы их и спрашивать не будем. – а потом рассказал об понтоне.

А на следующий день по всему городу застучали топоры и завизжали пилы. В ход шло все, и заборы, и телеги, и дома, близлежащие рощи вырубили под корень. Все это свозилось на берег, где несколько сот плотников соединяло все это в один, трехсотметровый понтон. Разведчики кочевников буквально паслись напротив стройки, но так и не поняли, что именно мы делаем. А в назначенный час, наша сотня заняла место на понтоне, окружила себя большими пехотными щитами, глухо тюкнули топоры, обрубая канаты, уперлись в илистое дно десятки шестов… течение реки подхватило один конец понтона и начало его разворачивать поперек реки. Через полчаса первые десятки ступили на землю Степи, захватывая плацдарм. Вслед нашей сотне на вражеский берег хлынули и остальные сотни нашей тысячи. А я стал сотником и настоящим Их Неустрашимостью. Причем, сотню мне еще только предстояло сформировать, и она должна стать первой инженерно-строительной сотней Империи. Совсем не дурственная карьера.