Текст книги "Барон Серж де Сангре -2 (СИ)"

Автор книги: Ринат Назипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 67 страниц)

– Хорошо… Демоны Пустоты! Я не знаю с чего начать!

– Хан, начните та: В одной далекой-далекой Галактике… – ну не смог я не вставить своих пять копеек, не смог. Меня буквально било в экстазе от прикосновения к очередной тайне и увлекательнейшей истории.

– Ладно, в одной далекой-далекой Галактике… Хотя, почему в далёкой, мы считаем, что в очень даже близкой, можно сказать даже в этой же, вот только отстоящей от нее во времени, правда вперед или назад, мы еще не определились, но склоны считать, что на тысячи лет назад, существовала огромная межзвездная Империя. Ну, как Империя, никакого Императора там уже давно не было, хотя название и сохранилось. Скажу честно, по сравнению с Империей, все сегодняшнее Содружество, это не больше чем задворки за сараем фермера. Тысячи заселенных Миров, десятки тысяч исследованных и сотни тысяч, где уже побывали исследовательские корабли, но пока еще не проводилось полного картографирования и определения полезности, так скажем. Если честно, то Империя была ничем не лучше и ничем не хуже Содружества, ну может быть какие-то технологии чуть более развиты, заселенные объемы гораздо больше, а так почти все то же самое, за одним небольшим исключением… Империя монорасовое государство. Нет, совсем не потому, что Империя уничтожала другие расы, совсем даже наоборот, всю свою историю она искала «братьев по разуму», но… В некоторых Системах находили следы иных, иногда даже высокоразвитых, способных поспорить и с Империей, но именно что следы. Само-собой, что все это очень пристально изучалось, что давало свои плоды, технологии шли вперед, Империя расширялась. Но вместе с технологиями развивались и разумные, как, впрочем, и любой другой вид. Около полутора тысяч лет в Империи впервые и в открытую заговорили о пси одаренных. Казалось бы, что перед человечеством открывается новая ступень развития. И пусть псионов было еще совсем немного, меньше одного процента, но это «немного» со стороны статистики, а вот если смотреть со стороны десяти триллионного населения, получалось счет идет уже на десятки миллиардов. Как-то незаметно псионы заняли почти все руководящие посты, в правительствах планет и Систем, Империи и корпораций, ведущие ученые, инженеры, юристы, да в принципе практически везде, где из способности давали им преимущество перед обычными гражданами Империи. Постепенно в обществе наметился раскол и никто и не заметил как полыхнуло. Когда, где и почему это началось, никто не знает, но псионов начали уничтожать, уничтожать безжалостно и беспощадно. За несколько дней резни было уничтожено девяносто девять и девять десятых пси одаренных. Казалось, что людьми овладел какой-то психоз, даже матери убивали своих детей. Нет, псионы были тоже не ангелами и сопротивлялись как могли, что только раздувало пожар войны. К сожалению, ученый-биолог, слабый противник для подготовленного штурмовика, даже если он и наделен какими-то возможностями. Началось повальное бегство пси одаренных из обжитых Систем в неисследованный Космос. Вот только вырваться удалось единицам из миллионов. Сначала от десятков миллиардов остались сотни миллионов, потом от этих сотен миллионов просто миллионы, а в итоге все выжившие, общим количеством чуть больше сорока тысяч, оказались сосредоточены на одной из отдаленных Станций далеко за пределами изученного пространства. Им повезло, Станция была не просто отдаленной, но еще и являлась производственной, именно она за несколько сот до этого служила отправной точкой для огромных, колонизационных кораблей. На общем собрании всех выживших, было принято решение уходить подальше от Империи, в неизвестность «дикого космоса». Так получилось, что на Станции, как раз сохранился один из таких огромных кораблей. В итоге, все выжившие были погружены в анабиоз, а давно уже устаревшее судно стартовало в неизведанные просторы Космоса. На борту осталось только восемь человек, которые и должны были вывести из сна всех остальных, когда будет обнаружена подходящая планета. Серж, ты ведь изучал Базы пилота, имеешь представление, какой инерцией обладает даже малое судно, а какой инерцией должен обладать огромный корабль, в разы превышающий размеры и массу, например, этой вот, на которой мы сейчас находимся, Станции? По сути, он превращается в практически неуправляемый снаряд, способный двигаться только по прямой. Поэтому, когда перед кораблем, вдруг, раскрылась воронка пространственной аномалии, что-либо изменить уже не у кого не было возможности. Из аномалии мы вышли в ста километрах над поверхностью планеты. Спасло нас только то, что ИскИны все же успели отключить маршевые двигатели и врубить тормозные на полную мощь. Только поэтому мы не рухнули со ста километровой высоты на поверхность, а смогли более-менее мягко приземлиться в океане. Еще какое-то, совсем незначительное, время корабль сохраняла положительную плавучесть. Все что мы успели сделать, это загерметизировать, примерно треть отсеков. Так что, теперь на полуторакилометровой глубине, в состоянии анабиоза, находится сорок тысяч наших товарищей, по сути, беглецов. Нам чудом удалось вырваться на орбиту, благо, что кое-какой флот на корабле все же был, добраться до Систем Содружества. Кое-какие ценности у нас были, бежали мы не с пустыми руками, так что, устроились мы совсем неплохо. А четыре века назад мы вернулись на эту планету. С тех пор мы делаем все, чтобы вызволить наших товарищей. Из восьми человек нас осталось пятеро, трое погибли, там, внизу, на планете. Ты помнишь, что я тебе говорил, будто бы эта планета колыбель для нескольких десятков рас и цивилизаций? Я не врал, скорее преувеличивал, или выдавал желаемое за действительность. Эта планета не колыбель, эта планета – могильная яма, для представителей десятков рас. То, что те разумные, что исследовали планету, принимают за останки городов, на самом деле рухнувшие на планету Станции и корабли. По крайней мере, я лично видел, своими глазами, две разбившиеся Станции и около десятка самых невообразимых судов, одно из которых даже превышает в размерах эту Станцию и ничуть не меньше, чем наш корабль. Для нас, каждый пси одаренный, которого мы смогли привлечь к своей работе, это величайшее сокровище. Каждый пси одаренный, что решился на работу с нами, на миг, на долю секунды приближает тот момент, когда наши товарищи смогут подняться из глубин океана. Но не вздумай возомнить о себе не весть что, каждый псион, рано или поздно узнает эту историю, да и не только псион, и с этого момента становится одним из нас.

– Ну что, Серж, ты хвастался Кае, что можешь распознать ложь. Соврал тебе Ном? – спросил Ав.

– Вообще-то нет, если не учитывать кое-каких моментов, когда он рассказывал об истреблении пси одаренных. Но и там он не врал, а скорее недоговаривал.

– Я не стану тебя спрашивать, как ты это узнал, захочешь, сам расскажешь. Ну что, заслужили мы твое доверие и помощь?

Следующие несколько дней мне, судя по всему, дали отдохнуть, хотя я и не понял от чего. А потом припахали, точнее, я сам впрягся и скажу честно, мне это понравилось. В первый раз я встретил настолько увлеченных разумных, если не считать конечно Мари, вот эта девушка точно прекрасно бы вписалась в местное общество псионов. По очень настоятельным просьбам Ролены и Каи я взялся их обучить кое-каким ментальным техникам. Нет, ничего такого… магического, я никому не показывал и не демонстрировал. Самые обычные первоначальные навыки ментальной магии, но и они оказались для местных самым настоящим чудом. Ментальный щит, это даже не плетение, а прямое управление своей ментальной энергией, позволяющей создать вокруг себя некую сферу, гасящую сторонние ментальные влияния. Этот щит позволяет сдержать ментальную атаку первого-второго, ну максимум третьего уровня, пара методик раскачки ментального и пси источников, ментальный щуп, позволяющий считывать поверхностную информацию с ауры разумного или нет существа, что-то вроде того, что Кая уже пыталась применить на мне в нашу первую встречу, просто уровнем повыше, и все остальное в таком же роде, короче всякая мелочь, которой любой уважающий себя маг овладевает даже не на первом курсе Школы или Академии, а еще в первые дни своего обучения. А еще через несколько дней я был допущен в святая-святых, технический сектор Станции. Гидом и проводником по всевозможным цехам, ангарам и лабораториям, для меня выступал сам Хан. Он с огромной гордостью демонстрировал мне самые разные обломки и осколки всевозможного оборудования, хотя, кое-что я узнавал. Самое странное, что это были следы сразу нескольких цивилизаций. Попадались артефакты от джоре, от сполишей и даже что-то от «того» Содружества, я даже мельком успел заметить несколько фрагментов, не понять, чего, но с остаточными следами от магических плетений, в общем в лабораториях и мастерских технического сектора присутствовали как технологические, так и магические артефакты, как минимум, десятка самых разных рас и цивилизаций. По крайней мере, моя нейросеть опознавала их именно так. Вот только в отличии от Хана, все это изобилие почти откровенного мусора меня не вдохновляло, да и копаться в нем я, если откровенно, особого желания не испытывал. Хотя… должен признаться, некоторые образцы вызывали у меня определенный интерес, но не как артефакты, а как пример необычного инженерного решения и не более. В итоге, у меня окончательно угас интерес к Станции, зато вырос в отношении планеты, но пока никто совсем не торопился давать мне на нее доступ. Нет, при острой необходимости, я мог бы спуститься на нее и сам, никого не спрашивая, но это значит полностью раскрыться, боюсь, что после подобного демарша, уже я, а не планета, стану основным объектом изучения, а против десятка псионов, не думаю, что смогу устоять, даже принимая во внимание, что они толком ничего не знают и не умеют, в конце концов, пятеро из них какое-никакое обучение, но проходили, да просто мясом задавят и голой силой. Может быть я, конечно, и сгущаю краски, но проверять, так-ли это что-то совсем не хочется, лучше подождать.

И надо сказать, что мое терпение было вознаграждено. Сегодня утром я стал свидетелем разговора Хана с Номом. Очень интересный был разговор, жаль, что совсем короткий. Когда я ввалился к нему в кабинет, Ном судорожно подергивал плечами и не останавливаясь ходил взад-вперед по просторному помещению, а его вечный оппонент и приятель Хан, насупившись сидел в углу. На Станции очередное ЧП. Группа молодых техников-раздолбаев, самовольно отправились на планету, ну а чтобы их не засекли и не остановили, отключили системы связи и слежения на своем боте. И вот тебе результат, все контрольные сроки уже вышли, группа на планете уже шестой час и среди них нет ни одного псиона. Да, он знает, что отыскать пропавших товарищей практически невозможно. К тому же их бот уже давно мертв. Планета покрыта густыми лесами. Слишком много хищных зверей, совершенно непривычных и потому особенно опасных. Если обыкновенный кустарник прыгает из засады и рвет на куски тяжелый боевой скафандр, а обыкновенный грызун уволакивает к себе в нору дроида планетарной защиты, предварительно разорвав его на части, если из грозовой тучи падают железные перья с острыми, как бритва, гранями, то такая планета относится к разряду очень опасных и на ней приходится применять особые меры осторожности.

– Но все-таки, – сказал Хан упрямо, – искать нужно!

– Есть разные формы мужества. – сказал Ном негромко. – Можно наплевать на многолетний труд ученых корпорации, отправить ближайшую группу псионов, или наряд десантников, а можем и сами отправиться сейчас в джунгли и красиво умереть. А можно, сцепив зубы, продолжать работать, закончить запланированные эксперименты, чтобы гигантский объем информации не пропал, стала достоянием всех нас. Второе, безусловно сделать труднее.

Хан легко подорвался с кресла и задумавшись остановился напротив обзорного экрана, к чему-то прислушался, потом, будто бы что-то там хотел увидеть, всмотрелся и разочарованно вернулся на середину каюты.

– Верю. – сказал он жестко, – Но такое мужество здорово попахивает бесчеловечностью. И учти еще, дело не только в этих раздолбаях, считающих, что они уже все знают и умеют, а старые перечницы, вроде нас с тобой, не дают им развернуться по полной. Откажись мы сделать все возможное и невозможное для их спасения, значит вычеркнем половину будущих подвигов, героических поступков, дерзких замыслов и научных открытий! Сейчас, любой на этой Станции с легким сердцем идет в любой опасный рейд или рискованную экспедицию, потому что знает, что бы ни случилось, его будут искать, его спасут или по крайней мере сделают все, чтобы спасти. Вот какие последствия может вызвать твоя арифметика, начальник Службы Безопасности корпорации!

– Это не арифметика, – сказал Ном. – Это… э-э… мысли вслух.

Хан распахнул дверцы аварийного шкафа и вытащил из него несколько скафандров.

– Был бы я чуть моложе. – сказал он с мрачной усмешкой. – Дал бы тебе… за такие мысли вслух. Серж, ты, кажется, хотел побывать на планете? Так вот он твой шанс. Заодно и проверишь на практике часть своих теорий, а то девчонки мне уже всю плешь на голове проели, требуя отпустить их в поиск.

Меня дважды спрашивать не пришлось. Я уже достаточно давно питаю определенные планы на эту планету, да все случай не подворачивался. Нет, пропавших людей я кончно же буду искать, на такая уж я и скотина, чтобы наплевать на все и всех и заняться своими делами. Но, реально, если все, что я знаю о планете правда, то они все уже давно мертвы, и от них даже косточек не осталось, местная живность растащила, но… надежда ведь умирает последней.

Спасательные операции такого плана в корпорации уже давно отработаны. Правда, в данном случае работу осложняет тот факт, что точного места высадки пропавшей группы никто не знает, есть только примерные координаты. ИскИн Станции все же отслеживал бот, пока мог. Но и на такой случай все предусмотрено. С десантного бота, на высоте примерно десяти километров над поверхностью, происходит выброска спасателей в индивидуальных десантных капсулах, предназначенных для прорыва обороны планеты и максимальной сохранности жизни десантника. Связь на планете не работает, да и электронные системы наблюдения тут мало чем могут помочь. Поэтому, в случае экстренной необходимости, чтобы подать сигнал об эвакуации, местные приспособились использовать термические заряды. Две минуты горения, температура под три тысячи градусов, такой сигнал даже атмосфера планеты экранировать не может, а ИскИны Станции внимательно отслеживают такие вот вспышки. Вообще-то, странно, что техники не взяли с собой такие заряды. А может быть и взяли, да использовать не успели. Кто теперь скажет.

Последний инструктах перед десантированием и почти вда десятка индивидуальных капсул, широким веером, разлетаются от бота в сторону поверхности планеты. Скудная телеметрия с датчиков капсулы, идет сразу на нейросеть. Скорость полета, скорость ветра, температура внешней обшивки капсулы и окружающего пространства, ну и примерные координаты приземления. По идее, тут должна быть еще и карта местности, но это ведь не обычная планета, тут девяносто девять процентов поверхности скрыто «туманом войны», поэтому, никто не знает и даже не может предсказать, что ждет меня по приземлению.

Альтиметр показывал что-то около четырех километров, когда механический голос слабенького ИскИна капсулы вдруг сообщил:

– Внимание! Ракетная атака. Выполняю маневр уклонения… отстрел имитаторов. Имитаторы отсутствуют, защитное поле тридцать два процента, личному составу приготовиться к столкновению. Три… два… один!

Удар, скрежет раздираемого металла, капсулу бессовестно закручивает вокруг своей оси, а еще спустя несколько мгновений, ее, и так крутой спуск, превращается в беспорядочное падение. Последнее что я запомнил, это резкий рывок, как будто кто-то решил сыграть с моей капсулой в футбол и наподдал ей ногой. И опять механический голос ИскИна.

– Задействованы тормозные паращюты. Эффективность двадцать четыре процента. До соприкосновения с поверхностью планеты двенадцать секунд.

33 глава

Огромный серо-коричневый спрут отчаянно пытался выбраться из-под той горы металла, что рухнула на него со стометровой высоты. Пара толстых щупалец очень медленно, словно в замедленной съемке, выползла из-под десантной капсулы и неуверенно покачалась в воздухе, ухватилась за выступающие из корпуса дюзы тормозных двигателей, пытаясь поднять ее. Но, сделали только еще хуже. Семи тонное изделие имперских оружейников, зашаталось и повалилось на сторону, прижав сразу несколько щупалец к земле. Раздумывал я недолго, за последний двадцать минут это был единственный и, пожалуй, самый лучший момент, чтобы покинуть капсулу. К счастью, пиропатроны сохранились и легко отстрелили аварийный люк. Трехсоткилограммовая шайба крышки люка словно запущенный умелой рукой «блинчик» запрыгала по утрамбованной земле, чтобы словно гигантский топор врубиться в одно из восьми основных щупалец спрута, снеся добрую его треть. На этом мое везение и закончилось. Напрасно я поторопился вылезть из капсулы, беспорядочно бьющий во все стороны обрубок, словно древний таран саданул меня в грудь. Вместе с убегающим куда-то сознанием, я услышал звук ломающихся собственных ребер.

Сотни иглоподобных колючек впивались в лицо все сильнее. Я сцепил зубы и с трудом чуть приподнял голову. Почти сразу что-то взорвалось в затылке, в пересохший рот хлынула соленая жидкость, в глазах потемнело, но регенерация, подстегнутая паническими сообщениями нейросети, уже во всю трудилась. Могу поклясться, что я слышу, как с легкими, едва слышными щелчками встают на место выбитые суставы и переломанные кости. К сожалению, нейросеть исправляет в первую очередь те повреждения, что несут прямую опасность для жизни, поэтому правая рука, весящая плетью, совсем даже и не находится в приоритете, даже несмотря на то, что сломанная кость проткнула кожу, ткань комбинезона и раздвинув бронированные накладки легкого скафандра высунулась наружу. Причина такого моего неудовлетворения порядком моего лечения, заключается в том, что буквально в нескольких шагах от меня, стоя на кончике хвоста, плавно пританцовывала толстая змея, угрожающего, красно-черного колера. Подобно земной кобре, капюшон у нее раздулся, холодные, немигающие глаза, равнодушно поблескивали под лучами огромного красного солнца. Я застонал и опустил голову на окровавленные колючки. С разбитой головой, переломанными ребрами и сломанной рукой трудно отбиться даже от воробья. Вот тут-то я впервые пожалел, что «подарки от Куколки» так и покоятся у меня в сумке. Осталась единственная надежда, что мои амулеты силового жгута не подведут. Я попытался сосредоточиться, но даже эта слабенькая попытка оказалась почти фатальной, мою голову что-то сжало с такой силой, что я в очередной раз услышал, как кости сошли со своих мест, вот только это были мои кости, кости моего черепа. Ни о какой сосредоточенности в таких условиях и речи не идет, тут бы перетерпеть эту адскую боль, что сжимает голову.

Удивительно, но едва я отказался от идеи расправиться со змеей с помощью силовых жгутов, как мою голову отпустило и даже боль почти прошла. Да и змея почему-то не нападает. Я с трудом разлепил опухшие веки, осторожно поискал глазами покачивающийся силуэт. Пресмыкающаяся страхолюдина, все так же плавно раскачивалась на прежнем месте, влажные чешуйки все так же отражали красный свет заходящего гиганта, а вертикальные глаза даже без признака век, все так же хладнокровно разглядывали меня. Задержав дыхание и, опираясь на относительно здоровую руку, с трудом сел. Местность несколько раз качнулась, потом головокружение стихло, остался только навязчивый звон в ушах.

Я сидел на сырой, словно после обильного дождя, почве. За проигравшем схватку с куском мертвого металла, спрутом возвышалась массивная скала, изрезанная сверху донизу глубокими трещинами. Ее вершину покрывали красные и желтые лишаи, в темных расселинах светился нездоровым фосфорическим блеском бледно-зеленый мох. Где-то у подножия журчал ручей, мне сразу захотелось пить, сказывается большая кровопотеря, но я вовремя вспомнил, что воды на местных континентах, помимо той, что льется с небес в виде дождя, нет, а местные реки, озера и ручьи наполнены чем угодно, но только не водой. По своему химическому составу, та субстанция, что заменяет на суше воду, больше похожа на желудочный сок, или эксперименты сумасшедшего химика.

Вдруг что-то острое грубо вонзилось мне в запястье, легко преодолев защитный слой штурмовых перчаток. Чисто рефлекторно я отдернул руку и затряс ею с отвращением. Большая, сантиметров пятидесяти, сизая сороконожка вцепилась в кисть и быстро, с остервенением рвала кожу кривыми зазубренными челюстями. Сразу же всплыли знания из изученной Базы Знаний. Жвала этой твари легко прокусывают пластину из пятимиллиметровой стали, они же служат и ее единственным органом питания. Эта тварь, самый настоящий вампир, она способна учуять молекулу крови в кубометре воздуха, а с меня ее натекло прилично. Из раны выступила кровь и побежала по руке омывая сизое суставчатое тело.

Я поспешно стряхнул отвратительную тварь и кое-как отшвырнул ее слабой рукой. Кисть ныла, под онемевшей кожей быстро вздувалась какая-то шишка. Да уж, только попадись этим крошечным хищникам, сожрут живьем! А ведь подо мной земля аж багровая от крови и липкая. Она даже чуть дымилась, а в перегретом влажном воздухе, чувствовался сладковатый привкус. Правый рукав комбинезона уже пропитался теплой кровью и потяжелел, рукав скафандра тоже поврежден, значит через несколько минут тут будет не протолкнуться от товарок этой твари. Я собрался с силами, подобрал ноги и медленно, как на гидравлических поршнях, поднял тяжелое тело. В глазах снова замелькали огоньки, но теперь я уже был настороже и, пусть и с трудом, но пересилил слабость. Регенерация и усилия нейросети не прошли даром. Пусть медленно, но я могу перемещаться. Особого выбора, куда идти, у меня нет. Единственное, более-менее безопасное место, это на скалах. Нет, там тоже не безжизненно, но твари из джунглей, почему-то, стараются не связываться с теми, кто обитает в скалах. Кстати, змея уже минут десять как уползла в том же направлении. Надеюсь, что мы с ней не окажемся соседями.

Сделав пару шагов по направлению к скалам, я резко остановился. Давешняя сороконожка не пожелала остаться без обеда, или может быть без ужина, но она нашла себе пропитание. Небольшая лужица моей крови, натекшая за время моего вынужденного лежания, оказалась для нее настоящим «шведским столом». Вот только она кое-что не учла, а я уже успел позабыть. Я с улыбкой наблюдал, полуметровое тело склизкой твари гнет и выгибает под самыми невероятными углами. Мои маленькие друзья, наследие неизвестной цивилизации, бионаниты, что прошли со мной длинную дорогу между Мирами, не раз и не два спасавшие мне жизнь, сейчас проявили себя совсем с неизвестной стороны. Они не лечили меня, не заботились о моем здоровье, оказавшись в организме чуждой им твари, они вступили в бой и этот бой они явно выигрывают. Прошло еще несколько секунд и тело сороконожки буквально взорвалось, разбрызгиваясь во все стороны. Не думая, я опустил на пропитанную моей кровью землю прокушенную сороконожкой руку. Пару минут ничего не происходило, а потом почти невидимые ручейки устремились к моей ране. Они соединялись, становились толще и более заметны, а в руну уже вливался почти миллиметровый ручей. Я так простоял почти пятнадцать минут, пока не убедился, что все мои маленькие помощники не вернулись на свое место, а рваная рана не затянулась. Странно, конечно, никогда раньше я ничего подобного за этими созданиями не замечал. Неужели и на них влияет эта планета? Нет, конечно отрадно осознавать, что если какая-то тварь начнет меня жрать, то, в прямом смысле этого слова, «подавится мной», что я «встану у нее поперек горла», но все же, лучше до такого не доводить. А вот со своей кровью, точнее некоторыми ее составляющими, надо будет разобраться, что-то слишком уж разумно она начала себя вести. Тфу-тфу-тфу! Только этого мне еще и не хватало!

Просторы сотни метров, разделяющие меня и одиноко торчащую скалу, я преодолевал минут двадцать. Тут как-то сложилось вместе сразу несколько причин. И мое, далекое от хорошего, состояние, и агрессивная флора, и не самая приятная фауна. А уже возле самого каменного пальца, торчащего из земли, выяснилась еще одна не самая приятная деталь. Не я один облюбовал эта скалу в качестве пристанища. Несколько десятков змей, самых разнообразных размеров, от небольшой, а полруки длинной и с палец толщиной, до откровенных гигантов, в пару десятков метров и сантиметров семидесяти-девяноста в обхвате, самых необычных расцветок, от каких-то грязно-серо-зеленых, до ярко-алых с четкими черными орнаментами на чешуе, облюбовали скалу в качестве своего, если не жилища, то лежбища уж точно. Радует только одно, что гигантский шар местного солнца уже коснулся горизонта и пройдет час, максимум полтора, и вся эта пресмыкающаяся живность начнет покидать быстро остывающие камни. Пока же мне только остается что, топтаться у подножия скалы и отмахиваться от наиболее наглых представителей местного животного мира, благо, что своими размерами они пока не впечатляют, в основном это все те же сороконожки, да еще кто-то, вроде муравьев, только с небольшую дворнягу размером. Выскочили на меня тут, с дуру, пара местных хомячков, так я даже и среагировать не успел, как те стали обедом для двух, таких симпатичных, змеек, глядя на которых любой «ужас джунглей» на Земле, удавился бы с горя, ощущая себя неполноценным червяком и не более.

На счет змей я оказался совершенно прав, задолго до того момента как местное светило полностью скрылось за горизонтом, они начали расползаться. Мелкие и, скажем так, средние особи, нашли себе убежище все на той же скале, в многочисленных трещинах и расщелинах, а вот те, что побольше, уползли в джунгли и, при желании, можно было бы даже проследить путь наиболее крупных, настоящих гигантов, с их дороги, такое ощущение, даже деревья и те пытались убраться, а всякая иная живность мгновенно замолкала, замирала и начинала изображать из себя что-то среднее между камнем и кочкой.

Боль в недавно сломанных ребрах еще чувствовалась, да и правая рука, пока еще, не полностью восстановилась, поэтому мое восхождение на скалу выдалось долгим и болезненным. Я даже сбился со счета, сколько раз у меня появлялось желание плюнуть на все и просто наложить на себя плетение среднего исцеления. Вот только моя интуиция твердила мне, что это, пожалуй, станет последним моим осмысленным действием на этой планете. А своей интуиции я как-то привык доверять, поэтому и всецело положился на ускоренную регенерацию, нейросеть и бионанитов в крови, которые должны достаточно быстро залечить все повреждения.

На ночь я устроился почти на самой вершине скалы, мне попалась прекрасная, почти ровная площадка, примерно два на два метра. Странно, на использование пространственного кармана, моя интуиция никак не реагировала, поэтому довольно скоро на площадке стояла небольшая армейская палатка и горел маленький костер. В принципе, не так все и плохо, правда возникла одна проблема, выбираясь из десантной капсулы, я не забрал с собой сигнальные термические патроны, так что, немедленно подать сигнал я не могу. Придется с утра идти обратно, надеюсь, что местная живность не успеет разобрать капсулу на запчасти. Шутка, конечно, хотя… разломать капсулу местным представителям флоры и фауны вполне по силам.

Рев, вой, визг, чавканье, какие-то стоны и вопли, скрежет и топот. Да, ночка выдалась еще та. Плюньте в того, кто скажет, что ночью жизнь в джунглях замирает! По-моему, она ночью только и начинается, а все что днем, при свете солнца, так это так… просто прелюдия. В общем, мало того, что я почти не выспался, да и вообще спал просто отвратительно, так еще и первое, что я увидел, открыв глаза, так это пару десятков змей, свернувшихся кольцами и облепивших меня со всех сторон. И как только они умудрились пролезть в палатку, если она почти герметично закрыта. Кое-как, боясь лишний раз пошевелиться, я начал выбираться из своего убежища. На первом же десятке шагов меня знатно «повело», в глазах потемнело, и чтобы не упасть, я вынужден был присесть. Это еще что такое, откуда такая слабость?!

Абсолютно привычным уже, мысленным посылом запросил последние логи работы нейросети. Никаких сбоев, никаких нарушений в ее работе выявлено не было. Нейросеть браво отрапортовала, что все внутренние и наружные повреждения ликвидированы и мой организм находится в идеальном состоянии. Но почему же мне тогда так херово, почти так же, как тогда, в Мире Гардары на празднике Освобождения, когда я впервые встретился с Арией. Ощущения почти те же самые, ну, именно что почти. Чисто только для того чтобы успокоить свою разбушевавшуюся паранойю, я посмотрел на свои источники. Источник ментальной энергии выглядит вполне обычно, разве что стал еще немного больше чем был, источник-преобразователь, тоже ничего особенного, а вот источник пси, или жизненной энергии явно лихорадит и работает он с перебоями, не успевая снабжать вырабатываемой энергией все подключенные к нему модули и системы. Я начал разбираться в чем тут дело. Виртуальная, или аурная часть моей нейросети выдала информацию, что пси источник работает на пределе своей мощности, впрочем, как и обычно, а вот потребление энергии возросло почти на семьсот процентов и его уже тупо не хватает. Само-собой, что сразу же последовали и рекомендации, как устранить этот дисбаланс. Ага, отключить от источника все «второстепенные» потребители, ну кто бы сомневался, и в первую очередь мой пространственный карман, Карту Миров, Ключ, занятые Подругой слои Сознания, а в придачу еще добрую полусотню всевозможных дополнительных модулей, что в свое время напихал в мою ауру пси-комплекс и все мои амулеты-артефакты, что я так долго и любовно внедрял в свое бренное тело. Эта идея мне сразу же не понравилась, но других предложений как-то не поступило, да и не от кого было им поступать. Поэтому я начал отключать от пси каналов второстепенные модули, а сам при этом отслеживал работу пси источника. Когда счет отключённых, а, следовательно, и навсегда потерянных модулей перевалил за второй десяток, я понял, что происходит что-то не то. вопреки всем моим ожиданиям и прогнозам нейросети, потребление пси энергии не только не уменьшилось, наоборот, оно увеличилось почти на шесть процентов. На этом глупые эксперименты я и прекратил. Вместо этого начал внимательно изучать все каналы, по которым шла передача пси энергии, надеясь обнаружить «утечку». И вы не поверите, я нашел! Вот только нашел я не одну «утечку», сотни, тысячи недавно образованных микроскопических каналов, которые уходили в никуда, на них-то и приходится львиная доля потребляемой пси энергии. Причем, если верить виртуальной части моей нейросети, то все эти каналы соединяют меня с критически важными системами, поддержание работоспособности которых, как оказалось, пописано в коневом каталоге моей нейросети. Ну и кому я должен верить, себе или своей нейросети?