Текст книги "Секретарь Королевского Отбора (СИ)"
Автор книги: Рина Рэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 13
Интерлюдия: Вильгерд
Герцог Вильгерд Лэ Эсти считал себя человеком умным, хитрым и предусмотрительным. Да, не все его планы достигали успеха в том виде, на какой он рассчитывал. Где-то, как с треклятыми Лэ Кесси, пришлось выбрать худший из лучших вариантов. Но даже тогда он точно знал, что делает и что происходит. Так почему-то же с этим Отбором все как-то сразу пошло не так?
Для начала он не ждал, что Сератина отправит сюда свою марионетку. Старшая дочь наивного Ната давно должна была быть мертва. Но старуха почему-то пожалела ее. От большой любви? Внезапного приступа человеколюбия? О, нет. Он слишком хорошо знал эту ведьму, чтобы быть уверенным – раз девочка жива, значит только для какой-то цели. Поэтому избавиться от нее нужно было как можно скорее.
И как только он убедился, что верная Анниэла действительно видела в толпе кого-то очень похожего на бывшую подругу, он позаботился о том, чтобы уже утром от графини остался только пепел. Слепок ее ауры доказывал – метка Предателя на месте. Наверняка Сератина оставила клеймо специально, как поводок. Ну а прятать метку Энабетт могла только обесцвечиванием – известный приемчик контрабандистов, знающих цену иллюзиям. Первое же утро раскрыло бы этот обман.
Так что все должно было решиться быстро и легко.
Отправленный к ней правильно проинструктированный Аттор должен был убедиться в наличии метки и отдать девчонку палачам, те – подвергнуть допросу, узнать парочку мерзких подробностей о хобби ее отца и отправить на ликвидацию. И уже с утра эти змеиные отродья, наги, должны были получить еще одно лишнее напоминание о том, что случается с теми, кто хочет прыгнуть выше головы. Но именно с того утра все вышло из-под контроля.
Девчонка оказалась невестой. Да не абы какой! Белой! Но разве Камень мог посчитать монстра человеком? И разве короли подписывают приказы для сохранения инкогнито тех, кого считают врагами? Берут их на службу?
Хотя с последним ему даже повезло. Аттор идейный. Жаль только, что он давно вышел из-под его крыла. И это случилось как раз после зачистки у Лэ Кесси… Впрочем, не удивительно: граф и графиня дорого отдали свои жизни. Так что просьба Аттора о переводе, а, после, и вовсе работа в охране послов – это было, конечно, неприятно, но объяснимо.
Так или иначе, но бывший воспитанник не разочаровал. И девчонку держал под постоянным контролем, и обязанности свои выполнял, и не лез туда, куда не нужно.
Конечно, затеянный им пересмотр кадров – не самый приятный момент. Но Вильгерд не сомневался: он сумеет объяснить Аттору, почему в их штате тайно числится одна из невест, чье имя засекречено до конца Отбора ото всех, кроме самого Вильгерда. А блох давно нужно было поймать. И Аттор прав: считая, что лучше всего сделать это сейчас, когда те замерли перед прыжком. Особенно после гибели графа Лэ Ррека и Тэрэсса Рика.
Ведь совсем не мешало бы понять, зачем кому-то пытаться с их помощью вывести графиню из Отбора? Убить ее они бы не убили. Просто их напор быстро превратил бы желанную для королевы невесту в использованный мусор.
Но зачем в итоге убивать их самих? Чтобы они не выдали личность приказчика?
Это была еще одна странность. To, что кто-то не просто хотел избавиться от девчонки, как от невесты принцев. Этот кто-то не скупился на усилия, надеясь остаться в тени. И если в случае с графом все еще можно было списать на случайность, то Тэрэсс Рик оказался здесь не просто так.
И чем больше Вильгерд думал обо всем этом, тем больше понимал – в этой партии слишком много игроков. И каждый – преследует свои цели, которые пока еще были не понятны ему. Разве что, кроме целей остальных распорядителей. Те же верили в этот фарс с Отбором на полном серьезе. И он ни в чем не соврал, рассказав псевдо-эссе Суак, кого распорядители видят в ней. Правда, он надеялся, что услышав это, девчонка выдаст себя торжествующей улыбкой. А она, скорее, выглядела напуганной. И это тоже было странно.
А когда вокруг столько непонятного, нельзя резко дергать вожжи – можно случайно выбыть из скачек. Вильгерду очень сильно не хватало информации. И, как опытный и терпеливый политик, он решил ее раздобыть.
Именно поэтому он сам лично отправился в гости к Аттору, знакомиться с Энабетт. И именно поэтому неотступно следил за ней все последующие дни, наблюдая, сравнивая, делая выводы…
Увиденное удивляло все больше и больше.
Девушка, которая, казалось, умышленно не привлекала внимания ни одного из принцев, разве что Эйтана, но тот был известным охотником до диковинок, вдруг неожиданно стала пользоваться повышенным спросом у всех троих.
Адан, с которым она до этого даже словом не обмолвилась, разливался перед ней соловьем и целовал ручки. Ронар пытался узнать любимые блюда и увлечения. Ну и, конечно же, Эйтан – тот и вовсе, если бы мог, заявил бы свои права на девушку. Но пока правила Отбора не позволяли ему это сделать.
Но эти же правила совсем не мешали Эйтану каждое утро и вечер, начиная со среды, связываться с ней через кристалл. Правда, разговоры их ограничивались от силы получасом. Но Вильгерд догадывался, что только потому, что все свободное время девушка или проводила в компании неожиданно появившихся подруг – виконтессы Далии Лэс Илдер, переживающей траур по матери, и эссы Эттиэль Орна, или просиживала в библиотеке, перетряхивая прессу за целое десятилетие до смерти ее родителей и десятилетие после.
Что именно она искала, было непонятно. Хотя Вильгерд подозревал, что это нечто очень важное. Такое, ради чего, возможно, стоило всем рискнуть, прийти на Отбор, войти в доверие к королю и напроситься на службу в КР Поэтому отслеживал через библиотекарей все, что она читала или смотрела. Но пока все эти документы о внешней и внутренней торговле и политике, отчеты о благотворительности и любовная переписка короля ему ни о чем не говорили. Девушке, судя по тому, что она продолжала свои поиски без остановки – тоже.
Иной раз ему казалось, что она просто хочет знать, как и за что умерли ее родители. Но что мешало просто подойти к нужной полке и взять с нее их личное дело? Однако девушка даже не смотрела в ту сторону. Как будто не видела эту часть зала.
Так или иначе, но со среды Энабетт была почти образцовой невестой. А так как в субботних списках на выбывание ее не было, то и далее могла ей оставаться. Распорядители, пиар-отдел, придворная знать, слуги, да и весь мир, уже делали ставки на то, женой какого именно принца она станет.
Вильгерда такое воодушевление вокруг ее персоны совсем не радовало.
***
Энабетт
Траур уже давно отменили, поэтому в этот раз Высокий зал снова встречал невест во всей красе. Как и стоящая по его центру королевская семья и их свита. Все были облачены в наряды согласно статусу и этикету.
Я старалась туда не смотреть. Просто перед собой. Просто спокойным взглядом…
А то, что дрожали ноги, немели пальцы рук и сердце билось в груди, как в последний раз – это не важно. Глубокий вдох – медленный выдох. Плечи расправлены, осанка прямая, на лице – ненавязчивая аккуратная улыбка… Учителя этикета гордились бы мной.
Я входила одной из первых. Одетая в длинное белое платье из мягкой струящейся ткани, с открытыми плечами, спиной и широким поясом, расшитым мелкими бриллиантами, я походила на мифическую нимфу. И моя прическа, созданная из рассыпанных по плечам «естественных» локонов, перевитых нитками белого и розового жемчуга, лишь усиливала сходство.
В этот раз меня прихорашивали несколько часов специально приглашенные стилисты. Где они были перед прошлым балом, я не стала спрашивать. Вполне вероятно, их отсутствие тогда тоже было частью провокации, задуманной распорядителями. Сегодня же эти самые распорядители задумали нечто совсем другое. Потому что я была не единственной в таком образе. Идущие рядом невесты, тихо шуршащие платьями и перестукивающиеся каблучками, были одеты так же. Наши наряды отличались между собой разве что нюансами, оттенками и видом драгоценных камней.
Мы – «золотая десятка». Девушки, сумевшие не только заинтересовать собой всех принцев, но и остаться у них в списках. Журналисты назвали эти списки каталогами счастливиц. Я же про себя звала их гаремами. Но другие невесты действительно считали, что им очень повезло. Что ж, в отличие от меня, они принимали участие в Отборе добровольно.
А мне хотелось не то нервно смеяться, не то зло шутить. Потому что последние дни показали, что я круто вляпалась в это шоу. И если услышанное от Лэ Эсти признание о том, что во мне видят будущую королеву, казалось бредом, то после поведения и интервью, взятых у принцев, я понимала, что это еще были цветочки.
В среду кронпринц поразил неожиданно милым и чутким общением. И с чего бы Адану было так хорошо относиться ко мне? Кроме того раза после моего обморока в кабинете у Аттора мы и не общались больше. А на теннисных кортах даже двумя фразами не перекинулись. В субботу же он удивил меня еще больше, заявив, что я – одна из пяти самых интересных для него девушек.
Ронар тоже нашел, чем в четверг удивить меня. Ожидая от него очередных нападок, я была обескуражена тем, насколько дружелюбным и галантным он вдруг стал. Конечно, я подозревала, что это – игра на публику и не более. И все время подспудно ждала какой-то неприятности. Например, тихого шепота на ушко со словами «я знаю, что вы все врете».
Или еще чего-то такого же. Но нет. Ронар был добр, вежлив и внимателен. А в субботу, в свойственной ему суховатой манере просто сказал журналистам, что я – остаюсь.
Пятничный Эйтан и вовсе устроил настоящее шоу с поеданием пирожных из моих рук. Причем делал это в такой манере, что мне было даже стыдно. И стоило больших усилий не выйти из образа посторонней, чтобы не попросить его вести себя более прилично. А после Эйтан, чтоб его шужжи покусали, и вовсе признался всему миру, что это он – тот самый, кто неделю назад уже дарил мне подарки.
Хорошо хотя бы, что про ресторан так ничего и не сказал! Но зато после его откровения кто-то из работников магазина, где мы выбирали платье, сдал нас, показав всему миру очень интересные ллоты. И хоть там не было ничего неприличного, но попавшие в фокус моменты все равно легко трактовались, как флирт и общение давних любовников.
Эйтан, конечно, пообещал, что он накажет виновных. Но мне от этого легче не было. А новая волна слухов, сплетен и осуждения вновь разливалась вокруг, деля мир на тех, кто видел во мне смелую и решительную будущую королеву и тех, кто считал, что ради достижения своих целей я готова на все и давно уже прыгнула к младшему принцу в постель. А может и не только к младшему.
А еще мне стали приписывать роман с Аттором. Считая, что такая, как я, вполне способна на интригу с начальником, даже если у этого начальника есть другие отношения. И от этого было особенно мерзко. Потому что в отличие от всех остальных шуточек, эти били точно в цель. Ведь меньше моей влюбленности в него за эти дни не стало. И даже то, что вот уже четыре дня, как я его не видела, не помогло.
Да даже его выходка с големами, достойная звания «лучшая подлость года», не сумела убрать из моей груди то тепло, что разливалось, стоило только подумать о нем… А ведь он приставил ко мне големов, которые подчинялись только ему и ежедневно менялись в карауле для полного отчета. И отдал им приказ, ни на мгновение не оставлять меня без охраны.
И вот с тех пор я даже в ванную ходила в сопровождении огромной деревянной куклы с горящими синими кристаллами вместо глаз. А уж как прекрасно спалось ночами с такой вот мебелью рядом! Что уж говорить про возможность пообщаться с сестрой через кристалл или, тем более, прийти к ней порталом… Поэтому связаться с Хейли или Сератиной я никак не могла и нервничала от невозможности узнать, как они, или сообщить что-то о себе.
При этом я, конечно же, понимала, что эти меры приняты только ради моей безопасности. И пусть такая форма заботы превращала меня не то в пленницу, не то в музейный экспонат, я мирилась с ней и по-настоящему злиться не могла. Тем более, от големов действительно была польза. Они помогали мне с поисками, которые, пока, не давали нужных результатов, и отпугивали всех подряд. Из-за них Эйтан хоть и созванивался со мной каждое утро и вечер, но сдерживался, не рискуя много шутить и откровенничать. А все косые взгляды ревнующих участниц оставались только взглядами.
Впрочем, не все невесты оставались для меня врагами.
Далия и Эттиэль удивили первыми. Они неожиданно для всех подошли ко мне еще в среду за завтраком в общей беседке. При этом обе прилюдно поблагодарили за помощь в поимке убийцы и извинились за предвзятое отношение. Далия также призналась, что после смерти Лоди она не могла нормально спать, теперь же покой вернулся к ней. Накрывшее меня после этих слов чувство вины, умноженное на необходимость хранить реальное положение дел в тайне, не позволило отказать девушкам в просьбе сесть рядом. С тех пор наши отношения можно было назвать приятельскими, что на Отборе приравнивалось прямо– таки к очень дружеским.
Некоторые из остальных красоток тоже пытались подружиться, глядя на отношение принцев ко мне. Кто-то это, конечно же, делал, чтобы потом нанести удар. А кто-то набивался в свиту «будущей принцессе» вполне искренне. Но мне удавалось держать их всех на расстоянии. И големы в этом хорошо помогали. Хотя, спасибо нимфам, в Высокий зал истуканы не пошли. Оказывается, Аттор предусмотрел, что такая демонстративная охрана невесты на балу – это оскорбление короне. Поэтому «куклы» остались у Театра и ждали моего возвращения.
Зато рядом со мной сейчас плавно ступала рыжеволосая Далия. Она тоже входила в «золотую десятку» и нежно-персиковый наряд был ей к лицу. Девушка держалась с достоинством и кротостью. Но торжествующая улыбка нет-нет, да озаряла ее лицо.
Эттиэль была отобрана только двумя принцами из трех – в гареме Адана ее не было. И оба младших наследника оставили ее на шоу. Так что девушка шла сейчас чуть позади, одетая в вечернее платье темно-синего цвета, лиф которого был расшит бриллиантами. Ее светловолосую голову венчала аккуратная диадема. И этот образ делал ее настоящей королевой, заметно выделяя даже на фоне разодетых соперниц.
Всего же на следующий этап шоу проходило тридцать четыре девушки. Еще пятерых могли «спасти» зрители. Остальных невест принцы выгоняли безжалостно, особенно сильно сокращая количество тех, что носили красные метки. Зато «белых» вообще не трогали.
Для всех это выглядело странно и породило очень много слухов. А я же хотела знать, неужели это из-за того, что кого бы ни искала разведка, они всех нашли? Неужели больше ничто не угрожает жизни принцессам? Убийца Лоди пойман?
К сожалению, спросить об этом у Эйтана, выдав с головой свою осведомленность о дворцовых тайнах, я не могла. Но зато я могла спросить у Аттора. Нужно было только дождаться вечера, на котором он обещал меня познакомить с кем-то. Да и судьба Тэрэсса не давала покоя. А ведь именно сегодня он должен быть проснуться от зачарованного лечебного сна…
От мыслей о Тэрэссе в реальный мир меня вернула необходимость остановиться. Наша не очень стройная толпа невест, замыкаемая претендентками на выбывание, дошла до королевской семьи и дружно присела в приветственном полупоклоне. Выдержав положенное время, я распрямилась, выдерживая обращенные ко мне взгляды и с улыбкой возвращая их…
Король, королева, принцы, распорядители, дворцовая знать: фрейлины…
В ряду мелькнуло чем-то знакомое лицо, но я не успела осмыслить это, потому что того, кого я очень надеялась сейчас увидеть, тут не было.
Аттора в зале не было.
А Камень Выбора был. Уже стоял на треноге на своем обычном месте, завешанный все той же синей тряпкой, что и всегда.
Это ведь ничего не значит, да? Мало ли какие у Аттора дела? Может, Тэрэсс проснулся и его сейчас срочно допрашивают? Аттор не стал бы с этим тянуть. Тем более, откладывать такой важный допрос ради бала, где все под охраной десятков специально обученных магов и големов. Да любой лэстр может прекрасно постоять за себя! Принцы так и вовсе не за красивые глаза слывут одними из лучших бойцов королевства.
Успокоив себя этим, хотя не думать о том, что же может рассказать Тэрэсс и будет ли после бала обещанное знакомство, было невыносимо трудно, я вернула внимание к королю. Его Величество как раз начал типичную речь, очень похожую на ту, что я слышала в прошлое воскресенье.
Всем благодарны, всем спасибо, всех ценим…
Никаких объяснений о цвете меток и о том, почему почти все «красные» уходят с шоу, так и не прозвучало. Кажется, корона просто решила не напрягать себя этим. Мол, наш Отбор. Кого хотим, того и выгоняем. Недовольным – на выход.
Но когда я уже подумала, что сюрпризов не будет, герцог Лэ Эсти, обводя всех цепким взглядом и задерживая его на мне чуть больше, чем того требовали приличия, взял слово. Его маневры оставили меня равнодушной. Чего не скажешь за слова, шокировавшие зал и даже, кажется, принцев:
– И прежде чем состоится обряд отказа от невест, непрошедших последнее испытание, – дребезжал старикашка, поблескивая выцветшими морщинистыми глазами, – вы должны знать, что больше таких обрядов не будет. Все девушки, что останутся сегодня на Отборе, будут с нами до тех пор, пока Их Высочества не обвенчаются. Поэтому если среди вас, милые невесты, есть такие, кто понял, что Отбор – не для них, сейчас у вас есть последний шанс покинуть его. Желающих уйти попросим выйти вперед.
И он взмахнул руками, создавая легкий вихрь из разноцветных искр: сформировавшийся перед пораженными невестами в огромные золотистые цифры обратного отсчета.
Десять минут. Снова десять минут…
Эржи!
Вот он! Вот мой шанс избавиться от притязаний нежеланных женихов, внимания распорядителей, интереса журналистов… Один шаг вперед – и я докажу всем, что они ошибались и я не лицемерная лгунья! Что мои слова правдивы и я действительно здесь случайно.
И герцог знал это. Поэтому и косил сейчас в мою сторону глазами, старый мерзавец, пряча в бороде едва сдерживаемую усмешку.
Только вот перестав быть невестой, секретарем на Отборе я все равно останусь. И уйти отсюда мне не дадут. А нет метки невесты – нет неприкосновенности. И что тогда? Магический допрос?
Я тут же представила бесстрастное лицо Аттора, его ледяной фирменный взгляд, сцепленные в замок красивые руки и голос, который умеет звучать почти нежно и певуче, но для рабочих разговоров всегда становится отрешенным и чеканным:
– Итак, эсса Аби Суак, что вы можете сказать об этих ллотах, на которых изображены якобы вы?
Меня передернуло от толпы мурашек, пробежавших по голым плечам.
Эржэво воображение!
Но оно имеет все шансы быть правым, если я сделаю этот шаг.
А каких врагов в лице королевской семьи я получу, если сейчас перед всем миром откажусь от них! Дам хоть намек на то, что считаю себя выше них. О нет! Герцог, вы этого не дождетесь!
И я тут же улыбнулась ему, вложив в эту улыбку всю мягкость и нежность, какую только была способна изобразить. Для этого даже пришлось представить, что я успокаиваю Хейли, укладывая ее спать – и сердце кольнуло от тоски.
Ничего, родная, я справлюсь со всеми бедами, что навалились на нас. И ни одни герцоги нам не помешают…
Старый пердун меня понял и усмехаться перестал. Отвернулся и больше на меня не смотрел.
Но я и без этого постоянно ощущала режущие взгляды из толпы и невест, и придворных. Да и принцы нет-нет, но посматривали в мою сторону. Адан с холодной усмешкой, Ронар с задумчивым интересом, Эйтан со страхом.
А я все больше жалела, что в зале нет Аттора. Он был единственным, чье мнение по этому поводу я очень бы хотела знать. Ведь он же зачем-то настоял на том, чтобы я стала невестой. Зачем-то спас меня от гнева короля, взял к себе на службу, обезопасил от прессы… Да еще и обставил все так, что даже герцог Лэ Эсти не заподозрил его помощь мне!
Мое влюбленное сердце заметило то, чего я раньше никак не видела глазами. И, может я и выдавала желаемое за действительное, но кроме Аттора, никто не мог сказать, так ли это или нет. А его не было.
***
Время вышло. Цифры растворились в воздухе.
Только две девушки, одна из тех, что была выбрана зрителями и одна из «команды» Ронара, вышли вперед. Я даже не шелохнулась. И, кажется, все принцы от этого дружно выдохнули.
Первая красотка объяснила свое желание покончить с Отбором тем, что уважает решение принцев, а те уже решили, что ей следует уйти. Вторая сказала, что из всех женихов ее сердце принадлежит Эйтану и если не он, то лучше никто.
Это звучало достойно и не обидно. И я запоздало подумала о том, что могла бы соврать про оставшегося жениха или даже мужа. Но время уже было упущено. Да и не выдерживала эта версия никакую критику.
Затем был ритуал, много каких-то слов, еще больше танцев, легкий фуршет, снова бал…
Я перетанцевала со всеми принцами и все они сказали, что рады, что я решила остаться. Это заставило меня всерьез задуматься о том, насколько хорошо я все-таки владею собой. Неужели мое желание уйти было так заметно? И как сильно было видно остальным, что я нервничала и, нет-нет: да обыскивала глазами зал, полный вальсирующих пар?
Пару раз среди присутствующих я снова выхватывала кого-то смутно знакомого. Но узнать никак не получалось. И это почему-то сбивало с толка.
По домикам нас отправили только глубоко за полночь. И это несмотря на то, что уже утром после жеребьевки на завтраке первые из невест уйдут на новые свидания с принцами и всем не мешало бы выспаться.
Аттор на балу так и не появился. И я надеялась, что лишь потому, что он просто был очень занят работой. Я упрямо гнала от себя любые другие мысли. Но ревнивое сердце напоминало об Ирии, а глупый мозг говорил о том, что о каких-то новых нападениях и жертвах корона могла вообще не сообщать никому. И с Аттором могло случиться за эти дни все, что угодно.
Так что я твердо решила начать утро с того, чтобы расспросить следующую пару големов о нем или попросить передать послание. В конце концов, он мой начальник и я – свидетель преступления. Мне не должны были отказать.
И вот – дом. Приказав одному желтоглазому истукану охранять снаружи, я вошла вместе с другим в прихожую…
Остановилась, поняв, что цвет кристаллов у големов до этого всегда был синим… И никогда не было желтого…
И потеряла сознание, почувствовав резкую боль в затылке.
