Текст книги "Возвышение Королевы"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– И все же ты продолжал возвращаться. – папин голос холоден, как камень. – Ты приезжала в Лидс все время, когда могла бы держаться подальше.
– Я не хотела, чтобы ты использовал Клариссу в качестве музы вместо меня.
– Дай мне свою гребаную руку, Алисия. Ты там умрешь.
– Может, будет лучше, если я сделаю так же, как сделала мама. Я думала, она покончила с собой из-за папы, но это было из-за тебя, Максим, – рычит она. – Она добровольно покинула этот мир, чтобы не нести с собой твои грехия
– Так ты оставишь свою роль ради Клариссы? – его голос становится спокойным почти маниакально.
Рыдание вырывается из ее горла.
– Оставь ее в покое. Она твоя дочь. По крайней мере, она твоя дочь.
– Что сделает ее лучшей музой, чем когда-либо были ты и твоя мама. В конце концов, у нее общая ДНК с моей и Бриджит.
– М-Максим... оставь ее...
– Тогда дай мне свою гребаную руку, Алисия. Возьми на себя ответственность и за Бриджит, и за нее.
– Я не могу. – она звучит побежденной, почти оцепеневшей. – Мой собственный муж думает, что я сумасшедшая, и даже мой сын иногда в это верит. А теперь он бросил меня. Эйден и Кларисса единственные яркие моменты в моей жизни, но я не принадлежу им.
– Ты не сумасшедшая – тебя заставили в это поверить. Мне кажется, я знаю, кто за этим стоит.
– Я... это Джонатан?
– Ты не хочешь, чтобы это был он?
– Скажи мне. П-пожалуйста.
– Сначала дай мне свою гребаную руку.
– Т-ты оставишь Клэр в покое?
– Да.
– А Эйдена?
– Мне наплевать на него. Он совсем не похож на тебя и Бриджит.
– П-прекрасно. – раздается болезненный стон, когда папа шуршит одеждой. – Ох... – Алисия тяжело дышит. – Я н-не могу пошевелиться. Т-тут слишком много крови...
– Черт! Черт!
– М-Максим... Я... я я-чувствую себя не так хорошо...
– Не смей уходить! – кричит он ей, в его голосе больше ярости, чем беспокойства.
– К-Клэр… Н-не делай этого с ней… Н-не заставляй ее нас с мамой... П-пожалуйста... пожалуйста...
– Заткнись нахуй, Алисия. – со стороны отца раздается еще больше трений об одежду.
– С-скажи Эйдену и К-Клэр, что я так сильно их люблю, и м-мне жаль, что я не могла забрать их далеко и и-защитить их. – теперь она плачет, ее голос слабеет с каждой секундой. – Скажи Дж-Джонатану, что я прощаю его, если он это сделал. Скажи ему, что он должен взять свою жизнь в руки и двигаться дальше.
– Я сказал, заткнись на хрен. – отец стонет, когда кажется, что он пытается поднять либо машину, либо ее.
– Должно быть, так чувствовали себя те женщины... – его голос звучит далеко, едва слышно, но безмятежно. – Беспомощность. Конец. Я плачу за молчание и, что играю роль в их смертях. Разве это не ирония судьбы, что ты, из всех людей, видишь, как я ухожу? Я... мне холодно, Максим. Т-так холодно...
Папа ругается еще несколько раз, но голос Алисии исчезает, и довольно скоро запись заканчивается.
Слезы текут по моим щекам, когда я смотрю на экран затуманенными глазами.
Звук голоса Алисии звучит в моей голове, как навязчивая песня на повторе. Ее слова, ее беспомощность, ее последние мгновения.
Вот где папа был в то утро. Он преследовал Алисию до того, как она разбилась, а затем вернулся, чтобы похоронить свою седьмую жертву.
Он был там с ней, когда она испускала свой последний вздох.
Я хватаю свою сумку и на автопилоте выхожу из кабинета.
Эта запись подтверждает несколько вещей.
Во-первых, я не сумасшедшая. Алисия действительно сказала, что Джонатан отравлял ее.
Во-вторых, это намного серьезнее, чем я думала.
И есть только один способ разобраться во всем этом.
Глава 29
Аврора
Это последнее место, куда я когда-либо ожидала попасть своими собственными ногами.
Но теперь, когда я думаю об этом, воссоединение должно было произойти рано или поздно.
Между нами слишком много черной воды, и я никогда не собиралась двигаться дальше, не вступив в эту конфронтацию.
Охрана, которую Джонатан приставил следить за мной повсюду, ждет снаружи. Не сомневаюсь, что они позвонили ему, так что у меня не так много времени, прежде чем он ворвется сюда и потащит меня обратно домой.
Комната, в которой я нахожусь, стерильна, с невыразительными серыми стенами. Несколько вооруженных охранников стоят по углам, и камеры мигают со всех возможных ракурсов. Прежде чем войти внутрь, меня тщательно обыскали и даже обнюхали собаки. Вот каково это быть отпрыском опасного преступника и нести его грехи на своих плечах.
Большое стекло с несколькими отверстиями отделяет меня от него, когда я сижу лицом к человеку, которого когда-то называла папой. Человеком, который держал меня на руках и воспитывал в одиночку. Человеком, который научил меня всему и лечил мои простуды. Человеком, который водил меня на фестивали, на охоту и в походы.
Человеком, который был моим супергероем, но монстром для других.
Встреча с ним не уменьшает впечатления от встречи с ним лицом к лицу. Или, точнее, через стекло.
На нем элегантные брюки и рубашка в тон в полоску. Его светлая борода коротко подстрижена, но не исчезла. У него под глазами несколько морщинок, но он не выглядит намного старше, чем в последний раз, когда я видела его – в суде, одиннадцать лет назад.
Он набрал немного мускулов, и, учитывая его высокий рост, он всегда выглядел как своего рода чемпион по бодибилдингу.
Максим Гриффин – все тот же человек из моих воспоминаний. Когда-то был отцом, а теперь дьявольское отродье. Или, может, он был порождением дьявола еще до того, как стал отцом?
Легкая улыбка окрашивает его губы, заставляя его казаться нормальным, даже доступным. Мужчина напротив, который в конце концов похитит тебя, заклеит твое лицо клейкой лентой и будет смотреть, как ты медленно умираешь, когда он тебя режет.
Я отталкиваю эти образы, потому что, если я потеряюсь в воспоминаниях об этих пустых глазах, я не смогу сохранить хладнокровие и объяснить причину, по которой я здесь.
– Кларисса. Давно не виделись.
Его голос все тот же – учтивый, шикарный, приветливый. Он редко говорил с сильным йоркширским акцентом. Его мама, моя бабушка, была из Лондона, и он каким-то образом сохранил этот акцент. Однако он переходит на северный всякий раз, когда чувствует, что это может сблизить его с людьми. Его способность сливаться с другими и привлекать их силой своей харизмы – самое страшное в Убийце Клейкой Ленты.
– Я здесь не для воссоединения.
Я удивлена, что мой голос звучит спокойно, учитывая нервные эмоции, опускающиеся в низ моего живота.
– Тогда зачем ты здесь?
– Ты знаешь. Ты специально прислал мне эту запись.
– Это была последняя попытка привести тебя ко мне. И вот ты здесь.
– Почему ты не отправил ее раньше? Почему сейчас?
– Потому что ты упряма. В этом отношении ты похожа на меня. У нас общая ДНК, Клэр – я знаю, как нажимать на твои кнопки. Я думал, что интервью и внимания ПРЕССЫ будет достаточно, чтобы заставить тебя сдаться, но ты больше не тот шестнадцатилетний ребенок, ты сильнее.
Я не упускаю гордости в его голосе, когда он произносит последнее слово.
– Нет, спасибо.
Он смеется, звук долгий и немного безумный.
– Это все благодаря мне, Клэр. Я создал тебя, и ты смогла вырасти только потому, что восстала против своего создателя.
– Я сообщила правду. Я спасала людей.
– И как ты это почувствовала, моя маленькая муза?
Его юмор исчезает, когда он наклоняется ближе к столу, его пальцы переплетены, пока он пристально смотрит на меня расстроенными глазами, которые совпадают с моими по цвету.
– Поклонялись ли они у твоего алтаря или кусали руку, которая их кормила? Они напали на тебя, прокляли твоё существование и в настоящее время замышляют твою гибель. Разве я не говорил тебе, что люди существуют только для того, чтобы их использовали?
– Я не ты.
Слова застревают у меня в горле, прежде чем они выходят.
– Ты, как я во многих отношениях. Вот почему ты сдала меня, Клэр. Ты сделала это, потому что боялась, что станешь такой же, и такая свобода пугала тебя. Это все еще пугает тебя. Признай это, мы одно целое, моя маленькая муза. Мы всегда были.
Мои пальцы дрожат, и я сжимаю их вместе на коленях.
– Я не сделала ничего плохого. Ты сделал. Так что не смей ставить меня в одну категорию с тобой.
– Но мы одинаковы. Вот почему ты здесь. Ты всегда должна была прийти ко мне и извиниться за ошибочное суждение, которое ты допустила, сдав меня.
– Единственная причина, по которой я пришла сюда, это запись последних мгновений Алисии. Ты сказал, что кто-то пытался заставить ее поверить, что она сумасшедшая. Кто это был?
– Ах, это. Это тот же человек, который прислал нам записи сообщений Алисии. Они также знали о моей привязанности к Бриджит и Алисии. Видишь ли, когда я впервые встретил твою мать, я... экспериментировал, но что бы я ни делал, это всегда терпело неудачу. Бриджит приехала в Йоркшир на фестиваль и сидела одна в пабе. В тот момент, когда я увидел ее, мне показалось, что я нашел цель, вдохновение, красоту и безумие. Она была музой, которую я так долго искал.
Я планировал задушить ее после того, как трахнул ее той ночью, но не смог. Свет в ее глазах заставлял меня идти, идти и... идти. Мы провели выходные вместе, а потом она вернулась к своему мужу. Я следил за ней издалека, и в Лондоне она была совсем другой – почти скучной. Она была совсем не похожа на ту женщину, отбросившая все свои запреты и показавшая свое истинное лицо на этом фестивале. Тем не менее, она действительно вдохновляла меня, и за это я сохранил ей жизнь.
Моя одержимость ею перешла к женщинам, которые были похожи на нее, и, скажем так, она подозревала это. Когда она родила тебя, она бросила тебя у моего порога и исчезла в ночи. Я был так занят с тобой, что не часто навещал ее. Тогда Алисия приехала за тобой по собственной воле. Она была точной копией Бриджит, поэтому, когда твоя мама покончила с собой, я обратился к Алисии за вдохновением. Она стала моей новой музой, и я предполагаю, что тот, кто отравил ее, знал об этом факте.
Мои губы дрожат, и я сжимаю их в линию, переваривая его слова и слыша подтверждение того, что он монстр своими собственными словами.
– Кто это? – спросил я.
– У меня есть теории.
– Кто?
– Почему ты хочешь знать, моя маленькая муза? Ты подозреваешь, что сейчас они охотятся за тобой?
– Я хочу справедливости для Алисии. – мое сердце замирает, когда я бормочу: – Это Джонатан?
Часть меня уже начала оплакивать тот факт, что это мог быть Джонатан. В конце концов, Алисия назвала его по имени, и он заставил меня почувствовать себя сумасшедшей, когда я упомянула о флешках. Он мог бы легко подкупить Пола, консьержа, чтобы тот солгал и сказал, что не получал никаких посылок.
Если он каким-либо образом обидел Алисию, я не смогу его простить. Меня не волнует, что она это сделала. Я не она, и в глубине души я всегда буду ненавидеть его.
Это уничтожит меня в процессе, но я больше никогда не смогу доверять ему.
– Джонатан. – папа приподнимает бровь. – Что в нем такого, из-за чего вы обе запутались? Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты забирала объедки других людей, Клэр.
– Это он? – я настаиваю.
– Сначала извинись, и я, возможно, подумаю о том, чтобы простить тебя и рассказать тебе.
– Что?
– Ты слышала меня. Скажи, что тебе жаль, что ты сдала меня. Что тебе жаль, что ты, блядь, предала меня.
– Я не предавала тебя, папа. Ты предал меня. Ты нарисовал мир для меня, а потом сделал его полностью черным. Ты стал моим героем только для того, чтобы выбить ковер у меня из-под ног. Мир рухнул у меня перед глазами в тот момент, когда я увидела, как ты с полным безразличием тащишь труп. Мне было шестнадцать, отец! Чертовы шестнадцать. Я еще даже не жила, а ты убил меня. Я еще не успела вздохнуть, а ты уже душил меня. Последние одиннадцать лет я провела, хватая ртом воздух и находя дым. В тот момент, когда я начинаю собирать свои кусочки воедино, воспоминание о тебе снова разбрасывает их на части. Так что не смей сидеть здесь и говорить, что я предала тебя. Ты предал меня. Ты был моим миром, но ты метафорически похоронил меня заживо в этой восьмой могиле. Я наконец-то выкапываю себе выход, и не позволю тебе снова толкнуть меня в эту дыру.
Слезы пропитывают мои щеки к тому времени, как я заканчиваю, но это не грустные или слабые слезы. Это злые слезы. Слезы несправедливости. Потому что я наконец-то смогла сказать ему, что я думаю, что я всегда думала.
Причина, по которой я чувствовала себя такой виноватой перед этими жертвами, заключалась в том, что, хотя я ненавидела его за то, что он сделал, я не могла перестать считать его своим отцом. Маленькая девочка во мне все еще любила его. Она все еще видела в нем отца, который подобрал ее после того, как мать бросила ее, и воспитал так, будто его мир вращался вокруг нее.
Но он запятнал этот мир. Он разбил его вдребезги.
Может, именно поэтому шестнадцатилетняя я думала, что мне нужно принимать удары. Она даже думала, что быть зарезанной это карма за то, что я не могла ненавидеть своего отца так сильно, как следовало бы. За то, что втайне все еще любила его. За то, что втайне скучала по нему.
Мне нужно было смириться с тем фактом, что нормально считать своего отца отцом, несмотря на то, что он монстр. Мне просто нужно отойти от тех воспоминаний, когда я считала его своим миром.
Он не мой мир.
Он просто монстр, который не заслуживает уважения.
Отец остается неподвижным. Выражение его лица не меняется, но челюсть сжимается.
– Ты ничего не получишь от меня, если не извинишься, Клэр.
– Я никогда не стану извиняться за то, что сдала тебя, папа. Это было лучшее решение, которое я приняла в своей жизни, даже если оно перевернуло все с ног на голову. – я встаю, потому что бесполезно пытаться вытянуть из него информацию.
Он прав. Мы слишком упрямы, и он ничего мне не даст, если я не выполню его условие.
– Они охотятся за тобой только потому, что ты теперь моя муза, Клэр. Они охотятся за мной, а не за тобой.
– Тогда я надеюсь, что они поймают тебя. – слеза скатывается по моей щеке, когда я смотрю ему в глаза, которые идентичны моим, и, в некотором смысле, мне кажется, что я прощаюсь с маленькой девочкой, которую я всегда видела в этих глазах. Ко мне из прошлого. – Это наше официальное прощание, папа. Я никогда больше не навещу тебя. Если ты все еще хочешь продолжить процесс условно-досрочного освобождения, я снова встану и скажу им, что ты заслуживаешь каждой секунды, проведенной в тюрьме.
Я бросаю последний взгляд на его лицо, на нахмуренные брови, золотистую бороду и волосы и, наконец, огорчаю своего отца.
Когда я выхожу из здания, я глубоко вдыхаю воздух.
Настоящий воздух.
Реальный воздух.
Ощущение того, что я жива, ударяет меня прямо в грудь, и оно такое сильное, что приходится на секунду прислониться к стене.
Я наконец-то жива.
Наконец-то дышу.
Я наконец-то выбралась из этой могилы. В прямом и переносном смысле.
– С вами все в порядке, мисс? – один из моих охранников хватает меня за локоть.
Я выпрямляюсь, прочищая горло.
– Я идеальном порядке. Спасибо.
– Мистер Кинг звонил без остановки, – говорит он, ведя меня к ожидающей машине.
Конечно, он звонил.
Оказавшись на заднем сиденье, я проверяю свой телефон, и, конечно же, там дюжина пропущенных звонков и электронных писем.
От: Джонатан Кинг
Кому: Аврора Харпер
Тема: Ответь На Гребаный Звонок,
Обратись к теме. Не заставляй меня искать тебя из чертового Оксфорда.
Потом еще одно письмо.
От: Джонатан Кинг
Кому: Аврора Харпер
Тема: Я Уже В Пути
Тебе лучше быть готовой к тому, что твоя задница покраснеет.
Я выключаю телефон. Папа не отрицал, что Джонатан мог быть тем, кто стоял за отравлением Алисии. Если это так, то все будет ужасно.
– Мисс. – охранник протягивает мне свой телефон с умоляющим выражением лица. – Пожалуйста, ответьте, или он уволит нас всех.
Гребаный тиран.
Я нажимаю на зеленую кнопку.
– Если ты не передашь ей проклятый телефон прямо сейчас, считай, что твое будущее разрушено.
Мое сердце учащается при звуке его голоса, и я хочу убить это сердце. Я хочу похоронить это вместе с Алисией, чтобы оно никогда больше не билось.
– Я еду домой, – говорю я мягким голосом, который я даже не узнаю. – И перестань угрожать людям. – я вешаю трубку, прежде чем он успевает что-нибудь сказать.
К тому времени, как мы добираемся до дома, Джонатан еще несколько раз звонил на телефоны охранников, но я взяла и отключила.
– Скажите ему, что это сделала я, – говорю я мужчинам, выходя из машины и направляясь в дом.
Они кивают, но выражение их лиц остается неуверенным.
Мои шаги длинные и уверенные. Джонатану лучше быть готовым к тому аду, который я ему устрою, как только он войдет в дверь. Он расскажет мне все, и ему лучше быть убедительным, потому что я сегодня не в настроении шутить.
В моем боковом зрении мелькает тень, и я замираю. Скрежещущий звук моих каблуков эхом отдается в тишине.
О, нет.
Нет, нет, нет.
Я бегу ко входу. Люди из службы безопасности там, и...
Тело ударяет меня сзади, и мы оба падаем на землю. Я кричу, бьюсь и царапаюсь на них. Рука закрывает мне рот сзади, заглушая любой звук, который я должна издать.
Мне удается перевернуться на спину и вцепиться в маску, закрывающую его лицо. Я снимаю ее, мои ногти впиваются в его волосы, затем я замираю. Татуировка дракона. Как получилось, что я не видела этого раньше?
– Ты, – слово срывается с меня шепотом.
Новая энергия пронизывает меня, и я бью его в промежность. Он вопит, и я использую этот шанс, чтобы вскочить на ноги. Адреналин напрягает мои мышцы, и я собираюсь снова бежать, когда что-то покалывает мой затылок.
Я падаю в руку тени, глаза закатываются к затылку.
– Д-Джонатан... – я хнычу, когда мир становится черным.
Глава 30
Джонатан
– Блядь!
Я крепко сжимаю телефон, когда мой охранник вешает трубку. Я готов поспорить, что это снова Аврора, а не он. У нее такое проклятое поведение, сводящееся меня с ума.
Но ей нечего было делать в гостях у ублюдка Максима. Если он скажет ей что-нибудь, что ухудшит ее душевное состояние, я убью его в камере.
– Быстрее, Мозес.
Мой водитель ускоряется, не заботясь о том, получим ли мы в процессе несколько штрафов. Пока я добираюсь до Авроры, все остальное не имеет значения.
Я снова пытаюсь позвонить своей охране. На этот раз трубку поднимает Арнольд. Наконец-то, блядь.
– Где она? – спрашиваю я.
– Она только что вошла в дом, сэр.
– Не выпускайте ее. Меня не волнует, даже если вам придется приковать ее цепью к гребаному дереву.
– Да, сэр.
– Но не причиняйте ей вреда. Оставьте царапину на ее коже, и я отрежу вам всем яйца.
– Да, сэр.
Я вешаю трубку, облегченно вздыхая. Иногда я не знаю, что происходит в голове этой женщины. Не имеет значения, насколько покорной она становится под моей рукой или в постели. Вне этого она тигрица, готовая разорвать мир на части – включая меня.
Может, именно это делало задачу укрощения ее еще более захватывающей. Чувство полного контроля и силы, которое я получаю от обладания ею, это то, чего я никогда раньше не испытывал.
Даже чувства, которые я испытываю к этой женщине, совершенно отличаются от того, что я знаю. Это то странное ощущение, которое подкрадывается к тебе, а затем полностью овладевает тобой.
Вопреки тому, что все думают, я действительно чувствую. Я по-своему любил своих родителей и брата. Эйдена и Леви тоже. Но все они – семья, это люди, носящие фамилию Кинг и мою кровь.
Аврора другая.
Это даже не чувство долга и взаимопонимания, как это было с Алисией. С Авророй нет никакого чертового взаимопонимания. Она делает то, что подсказывает ей ее разум, и проверяет мой контроль на каждом шагу.
И все же она единственная женщина, которая достойна быть королевой моей империи.
С Авророй это... принадлежность. Да, я верю, что это правильное слово. Она первый человек, который заговорил с моей душой без слов. Что чертовски странно, так как я всегда думал, что мне этого не хватает – души, то есть.
Сначала я не понимал, как она раскрыла эту часть меня, но чем больше времени я провожу с ней, тем больше убеждаюсь, что она медленно, но верно становится неотъемлемой частью моей жизни.
Мысль о том, чтобы жить дальше без нее, пробивает дыру в моей ранее непроницаемой груди.
Вот почему ее предложение покончить с этим в соответствии с соглашением взбесило меня до чертиков. Это все еще вызывает у меня ни с чем не сравнимую ярость.
Я ни за что на хрен не отпущу ее или, что еще хуже, буду стоять рядом и смотреть, как она движется дальше. Я убью всех до последнего ублюдка, прежде чем это произойдет.
Машина подъезжает к особняку, и я глубоко вздыхаю.
Будет ли конфронтация с ней легкой? Наверное, нет, но в том-то и дело, что Аврора, я готов к ее истерикам, провокациям и всему, что между ними.
Черт, я даже сейчас стремлюсь к ним.
Мой телефон вибрирует в руке, и я ожидаю, что это будет один из охранников, который скажет мне, что она пытается уйти – или что она уже ушла.
Я буду преследовать ее на край света, если придется.
Неизвестный номер, который мигает на моем экране, заставляет меня задуматься.
Я отвечаю своим резким тоном:
– Джонатан Кинг.
– Кайл Хантер.
– Верно, Кайл. Ты выяснил личность нападавшего?
– Я сделал больше, чем это, и я уже в пути. Дай мне доступ внутрь.
Его холодный голос с легкостью проникает в телефон.
– Кто это? – спрашиваю я.
– Он не только живет под твоей крышей, но и его игра намного серьезнее, чем ты думаешь.
Я перестаю дышать, когда Кайл продолжает говорить. Имя, которое он произносит, даты и произошедшие события – все это взаимосвязано. Но не его слова заставляют меня выскочить из машины до того, как она должным образом остановится.
Это женщина внутри.
Жизнь Авроры в опасности.
Глава 31
Аврора
Голоса доносятся до меня, будто я нахожусь на дне моря, а они где-то на поверхности. Искаженный, далекий и едва слышный.
Мой язык прилипает к небу пересохшего рта, и требуется значительное количество энергии, чтобы сглотнуть.
Мои зрачки двигаются за веками, но я ничего не вижу… Я не думаю. Словно я снова в той могиле. Мой бок вспорот, из меня льется кровь, и я не могу приподняться, чтобы выйти.
Слезы собираются в уголках глаз. Нет. Я больше не та шестнадцатилетняя девочка. Я попрощалась со своим кошмаром. Я оплакивала его.
Медленно, слишком медленно мои глаза открываются. Стены вращаются, и я вот-вот упаду.
Только... я не падаю.
Я привязана к стулу толстыми веревками вокруг туловища, а другие напрягают мои руки за спиной.
Дважды моргнув, я начинаю осматриваться. Стойка, чистый белый пол, стол посередине.
Кухня. Я дома на кухне.
Мои глаза расширяются, когда я вижу мужчину за камерой на штативе. Человек, у которого маска спадает с шеи. Царапины, которые я оставила ранее, пересекают его лицо по диагонали.
Человек, который ударил меня ножом одиннадцать лет назад и напал на меня несколько недель назад.
Том.
Причина, по которой я не обратила внимания на татуировку дракона, заключается в том, что у него теперь есть волосы. Тогда он был лысым – я имею в виду, одиннадцать лет назад.
Несмотря на привкус кислоты и страх в горле, я стою на своем. Не сомневаюсь, что он планирует причинить мне боль, и эта камера, вероятно, является способом записать это.
Дерьмо.
Блядь.
Во время моего пребывания в доме Джонатана я думала, что он молчит, потому что это часть его личности. Он действительно полюбил меня за свою добрую натуру, но я понятия не имела, что он замышлял мою кончину.
Но он не был тем, кто накачал меня наркотиками ранее... верно? Я поцарапала его и побежала... Потом меня каким-то образом укололи иглой, и я упала обратно в его объятия.
Там был кто-то еще.
– Принцесса наконец-то проснулась.
Я вздрагиваю от голоса, доносящегося справа от меня. Мои глаза чуть не вылезают из орбит, когда она присоединяется к Тому.
– М-Марго?
– Да, мисс? – ее тон ровный, ее зеленые глаза холодны, как камень.
– Н-но как? Почему? – я перевожу взгляд с нее на Тома. – Он был тем, кто напал на меня.
– С моей помощью. – ее ирландский акцент становится более заметным. – Что касается причины, может, вам следовало спросить своего отца во время сегодняшнего визита.
– В-вы член семьи жертвы?
Мне трудно говорить, и это не из-за того, кто стоит передо мной. Мой язык отяжелел, как и мои конечности – вероятно, из-за наркотиков.
– Первая жертва, – говорит Марго. – Которую забыли, потому что ее не задушили и не похоронили в могиле. Моя сестра Меган была первой жертвой Убийцы Клейкой Ленты, но это произошло более двадцати лет назад. Ее похитили, но так как у нее были проблемы с наркотиками, полиция классифицировала ее как сбежавшую. Твой отец сделал так, чтобы ее смерть выглядела как передозировка, и бросил ее под грязным мостом. Он так и не признался в этом убийстве, и когда Шелби, тогдашний парень моей сестры, несколько лет назад попал в тюрьму, он спросил его, были ли какие-нибудь женщины, о которых он никогда не упоминал. Максим ответил, что никогда не говорил о тех, кто был до того, как появилась его муза. Это забывалось, просто практика, как он их называл. То, что произошло после того, как он встретил Бриджит и Алисию, были его настоящими шедеврами. Он даже не помнил ее имени. Моя сестра и единственная семья были для него никем. Он назвал ее практикой! – голос Марго повышается в конце, прежде чем она делает вдох и сглаживает его. – Поэтому мы с Томом решили заставить его заплатить наилучшим из известных нам способов. Том мой племянник, и я вырастила его после смерти Меган, когда ему было всего десять. Мы уже выследили Максима до того, как вы его сдали. Мы изучили его манеры и его одержимость своими милыми маленькими музами. Бриджит уже покончила с собой в то время, поэтому мы уделили особое внимание вам и Алисии. Мы собирались заставить его страдать, и убить его было бы недостаточно. Ему пришлось потерять двух самых дорогих для него людей.
Я задыхаюсь, когда кусочки головоломки встают на свои места.
– В-вы... отравили Алисию?
– Ее разум все равно был хрупким. Подсунуть ей что-то здесь и еще что-то было проще простого. В мгновение ока все, включая Джонатана и Эйдена, поверили, что она сходит с ума. Эта сука даже подумала, что Джонатан отравляет ее, так как она решила быть умной и проверить чай, который он ей принес. Она никогда не подозревала меня или то, как я заставил ее думать, что она теряет счет всему. Ее галлюцинации были в основном вызваны тщательно продуманными заговорами, которые мы с Томом придумывали на протяжении многих лет. Мы записали шепчущие голоса и заставили ее думать, что она что-то слышит. Потерянная книга здесь, пропущенный предмет там, и она начала разговаривать сама с собой, чтобы оставаться в здравом уме. Что, конечно, только сделало ее еще более безумной. Это была ее плата за то, что она была добровольной музой Максима.
Злые слезы наполняют мои глаза при мысли о том, через что прошла Алисия. Должно быть, то же самое они сделали и со мной. Те голоса, которые я услышала на следующее утро после того, как подумала, что страдаю галлюцинациями, были делом ее рук и рук Тома. Эти монстры заставили мою сестру поверить, что она сумасшедшая.
– Она сделала это, чтобы защитить меня.
– Скукота. И что в тебе такого особенного, Кларисса? Помимо того факта, что ты последняя щель в броне Максима? Я признаю, что тебя не так легко сломить, как Алисию. Шелби заплатил консьержу твоего предыдущего здания, чтобы он закрывал глаза на все посылки, которые мы отправляли, но ты все равно не сдавалась.
Черт. Шелби. Я должна была догадаться, что в этом замкнутом старике, который раньше жил по соседству со мной, было что-то не так.
– Почему ты не убил меня одиннадцать лет назад? – я пристально смотрю на Тома. – Она тоже должна отвечать за тебя?
– Ты недостаточно страдала, – говорит он монотонным голосом.
Наверное, это первый раз, когда я слышу, как он говорит, и его тон такой же тихий, как и его молчание.
– Кроме того, без обид, но ты не важна. Роль, которую ты играешь в жизни Максима, такова. – Марго щелкает камерой. – Мы собираемся записать, как Том убивает тебя. Это будет в прямом эфире, и инсайдер покажет отснятый материал Максиму. Как только он потеряет свою последнюю музу, это станет его падением и лучшей местью, которую Меган могла бы получить.
Несмотря на тяжесть в голове и на моем языке, я встречаю их взгляды.
– Мне жаль, что ты потерял сестру и мать, но это не дает вам права винить в этом меня. Я тоже жертва. Я сдала его, хотя он был всем, что у меня было.
– Заткнись. – Том подходит ко мне в несколько шагов и ударяет меня так сильно, что я качаюсь на стуле. – Она была моим миром. Он забрал ее, и я заберу тебя.
– Используй нож, Том.
Марго указывает на сверкающее лезвие на прилавке, и он берет его. Мой подбородок дрожит, и я начинаю видеть финал, но не опускаю взгляда.
Я не сделала ничего плохого.
Но когда он подносит нож к моему горлу, дрожь пробегает у меня по спине. Сожаления выходят на первый план в сознании. Большинство из них о том, как я на самом деле не жила, и теперь, когда я готова к этому, это будет отнято.
Это о том, что я не могу попрощаться с Лей, ее семьей и моей семьей. Потому что, в некотором смысле, Эйден, Леви, Эльза и Астрид вошли в мою жизнь и стали моей семьей.
Но больше всего, подумала я, это касается Джонатана.
Я сожалею, что не сказала тех слов, которые я так долго испытывала, но отрицала или думала, что я больше не достойна этого чувства.
Мне нужно закрыть глаза, но я этого не делаю. Я собираюсь умереть с высоко поднятым подбородком.
Слеза скатывается по моей щеке, когда я понимаю, что все закончилось еще до того, как началось.
На это ушло одиннадцать лет, но наконец-то все закончилось.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь покориться своей судьбе, дверь распахивается.
Глава 32
Аврора
Джонатан здесь.
В тот момент, когда мой взгляд падает на него, внезапное желание заплакать накатывает на меня из ниоткуда.
До сих пор я не знала, как сильно мне нужно было увидеть его в мои последние минуты.
Его высокая фигура почти загораживает вход, когда он хрипло дышит, и, как и тогда, когда я была ребенком, он выглядит точь-в-точь как бог.
Только теперь я его не боюсь. Боялась ли я его тогда вообще?
Забытое воспоминание ударяет меня прямо в грудь.
Моя маленькая ручка тянет Алисию за пышное свадебное платье. Она улыбается мне сверху вниз, ее темные глаза почти закрываются от этого движения.
– Тебе не нужно прятаться от Джонатана, Клэр. Теперь он член семьи.
– Семья?
– Да.
– Потому что ты выходишь за него замуж?
Она кивает.
Я еще немного натягиваю на нее платье, что является нашим тайным сигналом для нее спуститься до моего уровня.
Алисия такая высокая, а я едва достаю ей до бедер. Она говорит, что однажды я вырасту и стану такой же высокой, как она, но этого явно не происходит.
