Текст книги "Порочный Принц (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 17
Ронан
Самые продуманные планы начинаются со схемы.
Это может быть что-то столь же простое, как посадка семени для неприятностей.
Как я сделал вчера.
Тил игнорирует меня с тех пор, как я объявил о своих планах на секс втроем с Клэр и ее подругой. Когда она думает, что я не смотрю, она смотрит мне в спину.
Она не может удержаться от свирепого взгляда. Это заложено в ее характере и единственный способ, которым она может избавиться от своих эмоций.
Иногда ее брови хмурятся, когда я нахожусь в поле ее периферийного зрения, словно она не может понять, что происходит. Она понимает, что что-то не так, но не может понять, как это исправить.
Чего она не знает, так это того, что рано или поздно она подчинится.
Моей чертовой линии.
Я провел весь вечер с Ноксом в их доме прошлой ночью, следя за тем, чтобы она не вышла за кем бы то ни было, черт возьми, в ее списке. Я что-нибудь сделаю с этими сосунками позже. Все начнется с того, что она вычеркнет их из своей жизни, и закончится тем, что в будущем она не будет с ними контактировать.
А пока ей нужно признать свою вину, осознать, что она сделала, и пообещать, что больше так не сделает.
В Тил есть что-то помимо того, насколько она реальна. А еще она сходит с ума, когда ни черта не понимает. Эта ситуация не то, на что Гугл может ответить за нее, точно так же, как он не может ответить на мои вопросы о ней. В Интернете нет информации о ней и Ноксе, кроме того факта, что они приемные дети Итана. Все это чертовски подозрительно, и хотя Нокс ничем не может помочь, есть еще один член семьи, который может.
Я нахожу Эльзу прямо перед ее тренировкой по легкой атлетике, единственный раз, когда этот ублюдок Эйден оставляет ее в покое.
Она уже идет к полю, когда я обнимаю ее за плечи и двигаюсь в ногу с ней.
– Как поживает моя любимая Элли?
– У тебя много Элли?
– Всего три. – я ухмыляюсь. – И ты лучшая из них.
– Ты неисправим, Ронан.
– Твои комплименты согревают мое сердце.
Она оглядывает меня с ног до головы.
– Разве ты не должен быть на тренировке?
– Ее отменили. Не говори Кингу.
– Почему не говорить? – шепчет она, будто это сложный заговор.
– Он постоянно ведет себя, как мудак, в то время как я только время от времени бываю мудаком.
Она смеется, тыча меня пальцем в бок.
– Не позволяй ему услышать, как ты это говоришь.
– Наш секрет. От этого зависит моя жизнь – серьезно.
– Если ты это знаешь, почему продолжаешь провоцировать его?
Я приподнимаю плечо.
– Потому что это весело.
– Весело, да?
– Говоря о веселье или его отсутствии, я все еще плачу в подушку каждую ночь, потому что ты отказалась выходить за меня и бросила меня своей приемной сестре. – я притворяюсь печальным. – Я думал, что значу для тебя больше, чем пустая забава, Элли.
– Эй, Тил великолепна.
– Великолепна все-таки?
– Да. Ее просто неправильно поняли.
– Неправильно поняли, а? Ты, конечно, слышала об ужасной истории, которую она начала вчера в школе?
Она неловко улыбается. Этим я попал в самую точку.
– Она просто защищает и не любит, когда ее провоцируют.
– Думаешь, она хочет всей этой помолвки?
– Она сказала, что хочет.
Я не пропускаю, как морщится лицо Эльзы, когда она произносит эти слова. Она ей не верит.
Это... интересно.
– Думаешь, она лжет? – я изображаю безразличие.
– Нет, но... – она смотрит на меня, прикусив губу. – Ты тоже мой друг, и я думаю, тебе нужно это знать.
– Знать что?
– Думаю, что Тил всегда была влюблена в Агнуса.
Снова гребаный Агнус. В следующий раз, когда я увижу его, произойдет что-то детское и нехарактерное – или преступное, в зависимости от настроения.
– Для протокола, ты мне нравишься больше всех, Ро. – Эльза похлопывает меня по руке, которая висит у нее на плече. – Агнус чертов манипулятор, и мне не нравится, что он важен для папиного бизнеса. Если мне придется выбрать чью-то сторону, она, несомненно, будет твоей.
Я кладу руку на сердце.
– Я знал, что ты любишь меня. Так вот, насчет секса втроем, о котором Эйден не должен знать...
– Прекрати, – хихикает она.
– Клянусь, мой член больше, чем у него.
– Откуда ты это знаешь?
– Душ, Элли. Когда-нибудь слышала об этом? Мы с Эйденом принимали душ вместе больше раз, чем я мог сосчитать.
Ее щеки краснеют.
– Я не нуждалась в этом образе.
Я приподнимаю бровь.
– Да, ты нуждалась. А теперь давай придумаем, как мы повеселимся без него.
– Без кого? – голос Эйдена врезается в мой план, как меч дьявола.
Он убирает мою руку с плеча Эльзы и встает, между нами, прижимая ее к себе за талию.
– С сегодняшнего дня тебе запрещено приближаться к Эльзе, когда меня нет.
– Вопрос в том, как ты узнаешь, если тебя не будет? – я насмехаюсь. – Хорошая Джерси.
Он бросает на меня свирепый взгляд, и я ухмыляюсь. Он переоделся в командную майку и шорты, прежде чем узнал, что тренировка отменена. Поскольку я все еще в форме, это означает, что я все время знал и не сказал ему.
Нажимая на кнопки Эйдена. Хорошие были времена.
– Эльза просто согласилась на секс втроем, – продолжаю я. – Ты можешь посмотреть.
Эльза жестом велит мне заткнуться, похоже, беспокоясь о моей безопасности. Я ожидал, что Эйден будет угрожать моей жизни и напоминать мне о могиле, которую он копал для меня с начала года, но вместо этого он ухмыляется.
Какого черта? У него теперь к этому иммунитет?
Нет, ну же. Провоцировать Эйдена, чтобы он показал свое непроницаемое лицо, одно из моих недавних любимых увлечений.
Итак, я соглашаюсь с этим и щелкаю пальцами.
– Это значит, что ты не против, верно? Элли, я имел в виду размер, и...
Он обрывает меня.
– Как поживает твоя невеста, Астор?
Я улыбаюсь.
– Вероятно, выполняет какие-то сатанинские ритуалы.
– Эй! – Эльза ругает меня.
Я притворяюсь, что улыбаюсь в ответ. Чего Эльза не знает, так это того, что мне нужно поддерживать видимость, нужно заставить всех поверить, что мне наплевать на Тил – даже ей нужно это знать. Ей нужно понять, что, черт возьми, она ни за что не станет моей слабостью, как Эйден, выставляющий себя напоказ в виде Эльзы.
У меня нет слабостей. У меня есть люди.
Куча гребаных людей, которые заполняют каждый уголок моей жизни.
Ну и что с того, что Тил выделяется из этой толпы? Ну и что с того, что я искал ее во время обеденного перерыва и не нашел? Я не буду показывать это или спрашивать о ней.
Она будет единственной, кто признает свою вину и вернется ко мне, а не наоборот.
Я наследник Графа. Мы никогда не показываем своих истинных эмоций.
– Понятно, – размышляет Эйден. – Должно быть, поэтому она тогда с Коулом. Ну, знаешь, для указателей.
Какого хрена она забыла с Коулом?
Как будто читая мои мысли, ухмылка Эйдена становится шире.
– Ты знаешь его ритуалы. Они могут стать... интересными.
– Угу.
Не знаю, как мне удается это произнести с такой силой, когда я стискиваю зубы.
– Они в саду, у задней части.
Коул с Тил в саду, где он обычно читает в одиночестве, как ненормальный. Что он там с ней делает?
И что она делает с Коулом вместо того, чтобы прийти ко мне?
– Я не спрашивал. – я улыбаюсь Эйдену.
– Просто говорю. Они выглядели комфортными друг с другом. – он говорит со мной, но его губы шепчут слова у лба Эльзы. – Пришли мне апдейты.
А потом он исчезает со своей девушкой дальше по коридору, а не в направлении поля.
Секунду я стою, обдумывая слова Эйдена. Он мог бы солгать, чтобы вывести меня из себя, но в этом то и проблема: он не... врет, я имею в виду. Он любит хаос, но не до такой степени, чтобы что-то придумывать.
Коул и Тил очень комфортно друг с другом.
Я провожу рукой по волосам. Черт!
– Привет, Рон, – мягкий голос Клэр врывается в мою голову, прежде чем она хватает меня за руку. – Выглядишь напряженным. Не хочешь, чтобы я тебя расслабила? Риз тоже помогла бы.
Я пристально смотрю ей в лицо, но не вижу ее. Мой член такой вялый, что Рон Астор Второй вот-вот начнет плакать – и не в хорошем смысле слова.
Клэр и ее подруга сейчас делают для меня всякое дерьмо. Я даже не планировал трахать их, и мой вчерашний вызов Тил был всего лишь вызовом. Я никогда не планировал действовать в соответствии с этим. Я почти уверен, что она тоже никогда не собиралась исполнять свою угрозу.
Так какого черта она забыла с Коулом?
– Позже, Клэр.
Я отталкиваю ее и ее разочарованное выражение с глаз долой, спеша к другому входу в школу и в сад.
Я пытаюсь убедить себя, что Коул не в ее вкусе. Она предпочитает постарше и облажавшихся.
Все равно им комфортно друг с другом. Эйден сказал комфортно. Что значит комфортно? Они сидят вместе под деревом и читают стихи? Может, они пишут свою собственную книгу под названием «Как Стать Облажавшимся и Другие Вопросы».
Даже когда я говорю себе это, моя кровь кипит с каждым шагом, который я делаю. Их даже не видно, а я уже почти готов зарезать стерву и убить ублюдка.
Я стараюсь не думать о мелочах, таких как тот факт, что Коул первый, с кем она открыто поздоровалась, когда только перевелась в КЭШ.
Или как, когда мы смотрим игры в доме Эйдена, он единственный, с кем она охотно сидит рядом, и как даже слушает его, когда он говорит.
Он не в ее вкусе.
Затем я вспоминаю тот гребаный факт, что именно он принял ее в свой клуб и что он знал, что она будет там в ту ночь. Совпадение, сказал ублюдок.
С Коулом нет никакого совпадения. Он все продумывает до мелочей, а потом притворяется, что все это было совпадением с самого начала.
Ублюдок.
Мои ноги останавливаются сами по себе. И действительно, Коул и Тил сидят на одной скамейке и читают книгу.
Они читают одну и ту же гребаную книгу, как в какой-то исторической драме.
Тил заправляет волосы за ухо. Бесполезно. Ее пряди слишком шелковистые и в мгновение ока упадут ей на лицо. Она улыбается Коулу, и ублюдок улыбается в ответ, будто это какой-то дрянной подростковый фильм.
Мое зрение становится красным.
Мне все равно, если это спланировано Коулом и Эйденом; они все узнают свои места – начиная с Тил.
Чья-то рука хватает меня за руку, останавливая на полпути. Я пристально смотрю на расчетливые черты Сильвер, ее стервозная маска на месте и готова к неприятностям.
– Что ты здесь делаешь? – я спрашиваю.
– Эйден прислал мне сообщение, чтобы встретиться с ним здесь.
Конечно, он прислал сообщение. Этот придурок жаждет крови, пока где-то трахает свою девушку.
– Его здесь нет, – бормочу я, стиснув зубы.
– Я вижу. – ее пристальный взгляд не отрывается от Коула и Тил, когда она отпускает меня и складывает руки на груди.
– Что ты собираешься с этим делать, пчелиная матка?
– Что заставляет тебя думать, что я что-нибудь сделаю?
– Ну же, Сильвер, это я. Мы оба знаем, что ты замышляешь неприятности в своей хорошенькой маленькой головке. – я ухмыляюсь. – Как насчет сотрудничества?
Она приподнимает бровь.
– Сотрудничества?
– Коул и Тил думают, что могут играть со всеми, но они не учли нас, не так ли?
Ее губы изгибаются в ухмылке, и я ухмыляюсь в ответ.
Я предупредил Тил. Сказал ей, что она облажалась, но она не послушалась.
Если слова не поставили ее на место, то поставят действия.
Глава 18
Тил
Поиск в Гугле дело сложное. Вы должны знать, каким источникам верить, а какие списывать на слухи.
Например, последние сплетни о семье Астор. Интересно, знает ли Ронан о возвращении своего дяди и о том, куда, по слухам, могущественный граф увозил Шарлотту в последние месяцы.
Не то чтобы меня должно волновать, знает Ронан или нет. В конце концов, он Астор. Если некоторые форумы в Интернете знают, он, вероятно, тоже.
Папа и Агнус всегда говорят нам держаться подальше от кроличьей норы Интернета, так как в ней больше лжи, чем правды, но дыма без огня не бывает.
Я уже вижу гибель семьи Астор, потому что я позабочусь об этом. Единственный человек, который заставляет мою грудь делать какие-то странные вещи, это Шарлотта. Хотела бы я сделать это, не впутывая ее и не причиняя ей боли, но, как говорится, без жертв не бывает побед.
Мне так жаль, Шарлотта.
Быть может, следует прекратить лицемерить и больше не навещать ее и не писать ей.
Я переключаюсь на статью о взаимосвязи между смертью и страхом. Речь идет о том, как люди инстинктивно боятся смерти, даже те, кто склонен к самоубийству.
Страх смерти это чуждое мне понятие. Почему вы должны бояться того, что в конечном итоге произойдет? Рано или поздно все познают смерть, так что, возможно, стоит сделать поездку к этому стоящей.
– Смерть и война. Интересно.
Я поднимаю голову от спокойного голоса Коула. Он скользит рядом со мной, сжимая книгу под названием «Калила и Димна» с иллюстрациями животных.
– Интересная книга, – говорю я.
– Я знаю. Наконец-то получил свой экземпляр. – он указывает на мой телефон. – Но это не так интересно, как твоя статья.
Я снова перевожу взгляд на телефон. Смерть и Страх во Время Войны.
Я заставляю экран погаснуть не потому, что мне стыдно читать об этом, а потому, что книга Коула кажется более увлекательной.
Коул в своей форме, без пиджака, и рукава его рубашки закатаны до локтей. Со спокойным выражением лица он, кажется, одним из тех красивых книжных ботаников, которыми девушки восхищаются издалека. По другим причинам, чем Эйден. Парню моей сестры все равно – совсем. Коул нет, но в бесстрастном плане.
Когда я появилась в КЭШ, он первым подошел ко мне и заговорил со мной так, будто мы знали друг друга всю жизнь. Мы также разделяем определенные... тенденции.
Хотя наши взаимодействия легки и не вызывают тревоги, я знаю, что у Коула всегда цель в рукаве.
Однажды он сдал меня, и если он думает, что я этого не поняла, то он не знает, с кем имеет дело.
Возможно, я не так хороша в обмане, но я знаю, как заманить кого-то на поле боя.
– Расскажи мне о своей книге, – говорю я.
– Это старые сказки, или, скорее, басни, переведенные на арабский, а затем на испанский в двенадцатом веке.
Он открывает первую страницу, пробегая пальцами по словам.
– О чем там говорится? – я указываю.
– Философия, изложенная в форме животных. Например, лев это король, есть ещё другие животные, представляющие разные роли.
– Например?
– Бык и буйвол. Как думаешь, что они собой олицетворяют?
– Хитрость? Силу?
Его губы изгибаются в легкой улыбке.
– Возможно. У каждой басни есть цель.
– Точно так же, как у каждой фигуры в шахматах и домино?
– Именно.
Я поднимаю бровь.
– Эй, это похоже на всю эту школу.
Он повторяет мой жест.
– Возможно. Мы все выполняем свою роль.
– Какую роль я играю в твоей игре, Коул?
– Ого. – он делает вид, что застигнут врасплох. – Ты несправедлива ко мне, Тил.
– А что насчет твоей несправедливости? Думаешь, я не знаю, что ты рассказал Ронану о клубе?
– Почему ты решила, что это я?
– Ты единственный из школы, кого я там видела. Не нужно быть гением, чтобы понять.
– Не единственный. Есть еще кое-кто, о ком ты забываешь.
– Это кто-то другой не рассказал бы Ронану.
Его губы снова изгибаются.
– Как ты можешь быть так уверена?
– У меня с ней была сделка. Кроме того, ты единственный, кто играет в игры.
– Принято к сведению. – он переворачивает страницу, словно читал ее все это время. – Однако, в мою защиту, Ронан все равно бы понял, поэтому я подумал, что мог бы рассказать ему и получить благосклонность.
– Он бы не понял этого, если бы ты ему не сказал.
– Ох, он бы понял. Ронан похож на собаку – дрессированную. Он чует запахи издалека и не останавливается, пока не найдет добычу. Если бы я не сказал ему, он бы последовал за тобой, преследовал бы тебя, вломился, взломал твой телефон и электронную почту и в конце концов получил то, что хотел. Я просто сделал это проще для всех.
Я фыркаю. Он говорит так, будто он ангел в этой сказке, и мы все должны поклониться в знак благодарности и, возможно, принести некоторые жертвы на его алтарь.
– Из-за тебя он теперь держит меня за руку, и ты знаешь, что я испытываю искушение сделать, Коул?
– Скажи мне. Я весь во внимании.
Я позволяю себе показать хитрую улыбку.
– Если ты испортил мне веселье, что мешает мне испортить твое?
– Я не испортил тебе веселье – я сделал так, чтобы это произошло. Разве ты этого не видишь?
Я недоверчиво смотрю на него.
– Ты сделал так, чтобы это произошло? Как, черт возьми, быть связанной с Ронаном может быть весело?
– Тил, даже ты можешь признать, что Ронан привнес в твою жизнь интересный привкус. Я просто веду себя здесь как хороший Купидон.
Я усмехаюсь, хотя внутри у меня все кипит.
Коул не понимает, что он разрушил гораздо больше, чем знает. Например, мой план – раньше он был таким ясным, но теперь все это мутная вода и чувства, которые я даже не могу начать прочесывать.
– Расскажи мне о Ронане, – говорю я.
– Рассказать тебе о Ронане?
– После твоих действий, самое меньшее, что ты можешь сделать, это дать мне информацию. Почему он иногда ведет себя по-другому?
Он усмехается.
– Ох, ты стала свидетельницей этой части.
– Значит, ты знаешь об этом.
– Мы трое знаем, но он не любит этого показывать. Мы получаем это едва ли раз в год во время Хэллоуина. Могу я спросить, как тебе удалось это вытащить?
– Я пытаюсь понять, как закопать это обратно, а не вытаскивать.
– И все же ты уверена?
Да. Нет. я не знаю.
Этот придурок превращает меня в ту версию самой себя, которая мне не нравится или которую я не понимаю. Есть этот иностранец, который завладевает моим телом и оставляет меня без всяких мыслей.
Хуже всего то, что я хочу понять. В глубине души я хочу посидеть с ним, поговорить, прикоснуться к нему.
Просто побыть с ним.
– Хочешь знать, что я думаю, Тил? – Коул переворачивает еще одну страницу.
– Нет.
– Я считаю, тебе это действительно нравится, – продолжает он, игнорируя мой ответ. – Возможно, тебе не нравится, что тебе это нравится. Возможно, тебе не нравится, как это повлияет на твой план – и, кстати, я весь во внимании, если хочешь поделиться.
– Твердое нет.
Он просто использует это в своей собственной игре.
Я даже не рассказала о плане Ноксу, и это останется между мной и тенью за моим плечом.
– Он здесь, – шепчет Коул, и я знаю, о ком он говорит, даже не поднимая головы.
Волосы на затылке встают дыбом, и я заправляю прядь за ухо, а затем быстро опускаю руку. Почему я веду себя как девушки, которые всегда молятся о его внимании?
– Почитай со мной. – Коул указывает на выделенную строку.
Я раб того, что я сказал, но хозяин того, что я скрываю.
– Зачем мы это делаем? – бормочу я.
– Потому что мы можем?
Потому что мы можем? Это так интригует в характере Коула. Всегда ли он делает что-то только потому, что может?
Он один из тех людей, которым нравится смотреть, как горит мир?
– Привет. – голос Ронана врывается в мой пузырь.
Я вдыхаю, прежде чем поднять взгляд.
Ничто не подготовило бы меня к разыгравшейся передо мной сцене.
Ронан держит Сильвер, приклеенную к нему за плечо, когда она смотрит на него мечтательными кровавыми глазами.
Сильвер с ее светлыми волосами и вызывающей красотой – тип, к которому Ронан тяготел в прошлом.
Что за..
– Итак, капитан, Тил. – Ронан улыбается нам. – Сильвер и я собирались выпить, покурить и потрахаться. Кто хочет присоединиться?
– Да, присоединяйтесь к нам. Тил? – она смотрит на меня, ее глаза кричат: «Ты взломала код».
Мы с Сильвер не подруги и даже не близки, но у нас есть договоренность. Почему она делает это сейчас?
Я не взламывала код. Она взломала.
Коул остается неподвижным, бросая взгляд на них, а затем снова на свою книгу.
– Нам с Тил нужно почитать книгу.
Конечно, я могу продолжить с Коулом. Если я действительно хочу досадить Ронану, я могу схватить Коула и поцеловать его, а затем увидеть, как разверзнется весь ад, но не могу притворяться.
Не могу смотреть ему в глаза и притворяться, что он кто-то другой.
Или подождите... возможно, я могу.
В конце концов, это притворство. Око за око.
Я твердо верю в справедливость. Он начал весь этот беспорядок, и продолжает ухудшать его.
Я бросаю последний взгляд на ногти Сильвер с французским маникюром, играющие с галстуком Ронана, а затем кладу ладонь на щеку Коула, заставляя его повернуться ко мне лицом.
– Мы можем заняться чем-нибудь более увлекательным, чем чтение.
Что-то вспыхивает в его глазах, что-то похожее на садизм. Оно исчезает, как только появляется. Прежде чем я успеваю сделать следующий шаг, сильная рука обхватывает мою руку, и я задыхаюсь, когда он поднимает меня на ноги.
Ронан смотрит на меня сверху вниз яростными глазами на грани того, чтобы разорвать ад и всех его друзей на части.
– Какого черта – и я имею в виду, какого, блядь черта на самом деле – ты думаешь, что делаешь?
– Я говорила тебе, – мой голос спокоен. Слишком спокоен. – Я могла бы позволить тебе делать со мной что угодно, но не проявляй ко мне неуважения. Я не твоя чертова игрушка.
Я толкаю его в грудь и вылетаю из сада, моя грудь тяжело вздымается, а сердце чуть не вырывается из груди.
Когда я подхожу к парковке, то кладу руку на грудь, желая, чтобы она перестала биться так сильно, так быстро.
Что, черт возьми, с тобой не так, сердце? Почему ты возвращаешься к жизни?
И для кого? Для чертового жиголо? Не может ли это быть кто-то, я не знаю, более доступный?
Кто-то врезается в меня сзади, и я вскрикиваю, легкие сжимаются. Человек извиняется и идет дальше.
Я прислоняюсь к одной из машин, прижимая руку к сердцу, и понимаю, что просто хотела, чтобы это Ронан врезался в меня. Когда это не он, мое сердце, возможно, немного умерло.
– Что, по-твоему, ты делаешь, Тил? Если ты нуждаешься в фасаде стервы, это то, что ты получишь. – голос Сильвер врывается в мои мысли.
Она идет, как модель, скрестив руки на груди, ее лицо полно злобы. Интересно, выглядела бы я так же, если бы обладала способностью проявлять эмоции?
Я повторяю, ее позу, расставляя ноги и скрещивая руки на груди.
– Забавно, потому что я думала, что в том шоу ты вела себя как стерва.
– Ты ничего не видела, Тил. Не заставляй меня показывать тебе.
– Ты правда думаешь, что я тебя боюсь? Если ты ударишь, я ударю в ответ.
Тогда она нападает. Ее рука взлетает вверх, и она тянет меня за волосы, почти вырывая их с корнем.
Я делаю то же самое.
Мы хватаем друг друга за волосы, но вместо того, чтобы почувствовать боль, все, что мы предлагаем друг другу, это свирепые взгляды.
– У нас была договоренность, – удается ей пробормотать.
– И ты все испортила.
– Ох, я все испортила? Ты себя слышишь?
– Я сказала тебе в клубе, что буду держаться подальше от тебя, пока ты держишься подальше от меня, и что ты сделала? Ты запустила свои когти в моего жениха. В моего...
Я обрываю себя, прежде чем скажу больше, прежде чем признаю, что, увидев ее с ним, я полностью потеряла равновесие, что я, возможно, даже почувствовала себя маленькой по сравнению с ним, что, возможно, она подходит ему больше, чем я когда-либо смогу. Сильвер дочь Себастьяна Куинса, наиболее вероятного будущего премьер-министра. Ее мать член парламента, умная, красивая и красноречивая. Даже ее мачеха, мать Коула, гениальный автор бестселлеров, известная своим умным рассказыванием историй. Сильвер воплощение всего, с кем должен быть сын графа. Ее наряды всегда безупречны, она пахнет Шанелью и является богиней социальных сетей с живописной семьей и жизнью. Она даже играет на чертовом пианино.
Я никогда не чувствовала себя маленькой. Я не позволяю себе этого.
Что, черт возьми, Ронан Астор делает со мной?
– Ты была первой. – она хмыкает. – Я не очень хороший человек, Тил. Не испытывай меня.
– Я тоже не хороший человек.
Мы смотрим друг на друга долгими секундами, а затем одновременно отпускаем друг друга.
– Держись подальше, и я это сделаю, – предупреждает она, укладывая волосы на место с исключительной элегантностью, напоминающей Шарлотту.
В то время как мать Ронана мягкая, Сильвер с острыми краями и слишком хорошо играет роль суки.
Эльза и Ким уже классифицируют ее как таковую. На самом деле, вся школа считает ее пчелиной маткой. После того, как я увидела ее в клубе, мне трудно смотреть на нее с этой точки зрения.
– Я думала, он тебе не нравится. – я изучаю свой черный маникюр. – Так мне показалось в клубе.
Ее щеки краснеют.
– Заткнись.
– Я говорю только то, что вижу, Сильвер.
– Ох, ты тоже хочешь, чтобы я сказала, как я это вижу? – она выпрямляется и, поскольку она выше, использует каждый сантиметр, смотря на меня сверху вниз. – Ты боишься Ронана, Тил.
– Я боюсь? – я усмехаюсь.
– Да. Ты знаешь, что он может прорваться сквозь всю готическую и сатанинскую внешность и увидеть настоящую девушку внутри, а ты этого не хочешь, поэтому ты заняла оборонительную позицию и решила защитить свои стены. Но знаешь что? Ты не можешь одновременно защищать свои стены и претендовать на него. В один из этих дней тебе придется выбирать. – она откидывает волосы. – Но что я знаю, не так ли?
Я продолжаю смотреть в спину Сильвер, когда она направляется к своей машине.
Ее слова крутятся в голове, но их воздействие намного хуже, чем она рассчитывала. Она хотела заставить меня почувствовать себя виноватой, чтобы я пошла к Ронану и оставила ее план в покое, но меня поражает другое осознание.
Я понимаю, что испытываю после своей клятвы никогда больше ничего не чувствовать.
И понимаю, что мне нужно избавиться от этих чувств.
Есть только один способ.
