Текст книги "Порочный Принц (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 25
Тил
Всю следующую неделю Ронан не отходит от меня ни на шаг.
Он утром, чтобы забрать меня. Он рядом, чтобы отвезти меня домой, и иногда он выгоняет всех с The Meet Up, чтобы мы могли провести ночь вместе.
Эти вечера и ночи мои любимые. Он не только воплощает каждую из моих фантазий в реальность, он делает шаг дальше. Он гоняется за мной по коттеджу и озеру, заставляя меня чувствовать, что я могу убежать от него, просто чтобы наброситься на меня, а затем трахнуть во всех возможных позах.
Я никогда не думала, что буду жаждать секса с кем-то так сильно, как с Ронаном. Речь идет не только о соединении наших тел, но и о том, что к этому приводит. Все дело в эмоциях, которые он проявляет, когда владеет моим телом.
Возможно, я не очень хорошо их понимаю – эмоции, я имею в виду, – но я вижу смысл в блеске его карих глаз. Я чувствую это по тому, как он прикасается ко мне и обнимает, будто хочет защитить меня от всего мира.
В последнее время у него происходила какая-то битва со всем миром. Он сделал своей работой объявить, что я его невеста всей школе, и он каждый день замышлял испортить книги Коула после инцидента в саду. Странно видеть, как Ронан ведет себя так территориально после того, как он сделал все, чтобы избавиться от меня.
Делая это, он медленно, но верно занимал уютное место в моем сердце. В какой-то момент своей жизни я искренне поверила, что у меня нет сердца, а если и есть, то оно выполняет только анатомическую функцию.
Но теперь, когда Ронан рядом, этот орган то включается, то выключается. Все, что он делает, так или иначе трогает меня. Это может быть так же мало, как искренне улыбаться каждый раз, когда он видит меня, или как он продолжает подмигивать мне, когда мы проводим время с Шарлоттой. Или, может, это то, как он каждый день приносит мне плитку темного шоколада, будто это стало его ритуалом.
Мы проводим целые ночи, переписываясь. Когда я не отвечаю в течение тридцати секунд, он посылает мне длинное драматическое сообщение, в котором в основном говорится, чтобы я ответила ему.
Ронан все еще остается Ронаном с его глупым отношением и склонностью превращать любую серьезную ситуацию в шутку, но теперь я понимаю, что это часть его защитного механизма. Однако для него это естественно, и он наслаждается тем, что находится в центре внимания.
В отличие от меня.
Эльза говорит, что, хотя мы с Ронаном разные, у нас есть химия. Понятия не имею, что это значит, но, вероятно, это что-то вроде того, как он не может держать свои руки подальше от меня. По правде говоря, я тоже не могу держаться от него подальше.
Теперь я та наркоманка, и если я не увижу его в течение дня, произойдёт что-то совершенно неправильное.
Нокс говорит, что Ронан меняет меня к лучшему, но мой брат не знает о внутренней борьбе, которую я веду из-за этого изменения.
С одной стороны, когда я с Ронаном, я забываю обо всем остальном, но с другой стороны, другие мысли вторгаются без приглашения всякий раз, когда я одна.
Но сейчас я не одна.
Ронан обнимает меня за талию, ведя по многолюдным улицам Лондона. Я не люблю толпу – там много людей и препятствий, – но с ним они как бы исчезают.
Все, что остаётся, это его тепло рядом с моим. Его запах. Его близость.
Только он.
Толпа и люди исчезают, когда он рядом.
– Эй, Ронан?
Он улыбается мне сверху вниз, показывая свою прямую, ослепительную улыбку.
– В чем дело, belle – красавица?
Я стараюсь не попадать в его орбиту, хотя большую часть времени это кажется эпическим провалом.
– Почему ты никогда не просил меня заняться сексом втроем?
Он приподнимает идеальную бровь.
– Ты хочешь секс втроем?
– Нет.
– Тогда почему спрашиваешь об этом?
– Ты всегда бегал с этой идеей за Эльзой и Ким.
И я могу ощущать себя обделённой, потому что меня никогда не включали в это. Что? Он действительно все время говорил об этом раньше.
– Ревнуешь?
– Хм. Возможно, у меня тоже состоится секс втроем с двумя мужчинами. Возможно, с Коулом и Агнусом, мы никогда не узнаем.
– Тил... – предупреждает он.
– Что? Ты не единственный, кому приходит в голову заняться сексом втроем с другими людьми.
И да, причинять ему боль в ответ это мой защитный механизм против того, что сейчас горит у меня в груди.
– Секс втроем с Ким и Эльзой был моим способом подзадорить Эйдена и Ксандера. На этом все. Кроме того, меня больше не интересуют секс втроем.
– Не интересует?
– Нет. Ты единственная, кого я хочу, и у меня нет желания делиться. – он прищуривает глаза. – Это и к тебе относится, мммлады?
Я молчу, но только потому, что подавляю улыбку.
Ронан тычет меня в щеку.
– Мммлады?
– Хорошо.
Не то чтобы у меня когда-либо был интерес с самого начала.
– Вот так, намного лучше. Мысль о тебе с любым другим мужчиной вызывает у меня желание спланировать массовое убийство с помощью маленькой черной книжечки Ларса.
На этот раз я не могу удержаться от улыбки, которая приклеивается к моей коже. Мне нравится мысль о том, что Ронан, который никогда ни над кем не вел себя как собственник, ведет себя так со мной. Наверное, мне не следовало бы, но мне это нравится.
– Тебе это нравится, не так ли, belle – красавица?
– Нет.
– Да.
– Ты закончил выставлять меня напоказ? – я отклоняюсь.
Хотя я наслаждаюсь его обществом, я хочу делать это в одиночку, без вмешательства других людей.
Он шевелит бровями.
– Я никогда не перестану выставлять тебя напоказ, belle – красавица.
– Я обещала Шарлотте, что проведу с ней время.
– Я был первым. Кроме того, Ларс будет с ней, пока мы не вернемся.
По какой-то причине мне кажется, что Ронан не хочет оставаться в своем доме очень долго. Я знаю, что это не из-за Шарлотты или даже Эдрика. Он может вести себя отчужденно рядом со своим отцом, но я видела, как он смотрит на него – как сын, равняющийся на своего отца. Такое же выражение бывает у Нокса, когда папа рядом.
Невидимая связь между Ронаном и Эдриком всегда заставляла меня чувствовать себя неуютно в собственной шкуре.
Я ненавижу это.
Хотела бы я уничтожить это.
– Ларс не самый большой мой поклонник, – говорю я вместо этого.
– Он не самый большой поклонник. – он указывает на свою грудь. – Кроме меня.
– Очень высокомерно?
– Один из нас должен быть таким. Представь, что мы на одной из вечеринок для взрослых, а ты молчишь или думаешь о побеге. Я должен быть тем, кто поддерживает атмосферу.
– Разве люди не подумали бы, что ты пришёл со скучной невестой?
– К черту людей. Не они спят с тобой каждую ночь.
Мои щеки горят, но мне удается сказать:
– Ты не спишь со мной каждую ночь.
– Я могу это изменить.
– Ронан. – я оглядываю наше окружение на случай, если кто-нибудь услышит.
– Что? Мы помолвлены. Это значит, что в конце концов я женюсь на тебе, и ты будешь спать со мной каждую ночь, без исключений.
Что-то в моей груди падает. Реальность ситуации, которую я игнорировала, обрушивается на меня одним махом.
Никакого брака не будет.
Это не причина для нашей помолвки.
Кто-то ударяет меня по руке, и я вздрагиваю. Электрический ток пробегает по конечностям. Мое дыхание укорачивается, а ноги становятся неспособными нести меня.
Атака происходит так быстро, без всякого предупреждения. Это могло произойти потому, что я потерялась в своей голове или потому, что я слишком спокойна со своим окружением.
Мне не следовало этого делать.
Мое окружение всегда было врагом. Я была поймана в ловушку этого неизвестного, и ничего не могла с этим поделать, и..
Теплые руки обхватывают мои щеки, отрывая от этих воспоминаний.
– Эй...
Голос Ронана смягчается, когда он заставляет меня повернуться к нему лицом.
Мой взгляд медленно скользит вверх по его груди и к его глубоким карим глазам. В них что-то успокаивающее, как в колыбельной, которой у меня никогда не было.
– Ты в порядке, – продолжает он. – С тобой все в порядке.
– Откуда ты знаешь? – бормочу я. – Как ты можешь быть в этом так уверен?
– Я уверен только в одном, и это ты, Тил. Я не сомневаюсь, что ты пройдешь через это. Знаешь, почему?
Что-то щиплет мне глаза, и я отказываюсь верить, что это слезы.
– Почему?
– Потому что ты самый сильный человек, которого я знаю.
Я не позволяю себе думать о своем следующем действии.
Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. Я целую его так же глубоко, как он прикасается ко мне.
К черту людей.
Он единственный, кого видно в толпе.
Даже если все между нами началось по неправильным причинам.
Глава 26
Ронан
– Ты собираешься ответить или мне появиться и испортить твой покой? – скучающий голос Коула зачитывает текст, который я должен был отправить Тил две недели назад, но в итоге отправил в групповой чат друзей-ублюдков.
– Никогда не думал, что скажу это, – Эйден сжимает мое плечо, – Но я горжусь тобой.
– Ответь... пожалуйста? – Коул читает дальше.
Он сидит на диване, опираясь на руку и сжимая телефон.
Эйден с отвращением отпускает меня.
– Я не поддерживаю это, так что нет, не я горжусь тобой.
– Пошел ты. – я указываю на Коула. – И ты. – затем указываю за спину на Ксана, который просматривает свои сообщения. – И ты тоже.
– Что? – протестует тот. – Я ничего не говорил.
– Ты как раз собирался сказать, так что пошёл к черту заранее.
Я бросаюсь всем своим весом рядом с Коулом. У нас небольшое собрание в The Meet Up после игры. Другие игроки либо пьют, либо пытаются убедить девушек трахнуться с ними.
Громкая музыка отдается от стен. Было бы лучше в моем доме – просто говорю.
Но ладно. Мало того, что могущественный граф Эдрик сорвал бы, мама была бы разочарована, а я бы никогда этого не допустил.
Вечеринки в The Meet Up могут быть веселыми, за исключением того, что вы не находите мест, где можно потрахаться и все такое. Не то чтобы меня это интересовало – а может, и интересует; зависит от того, появится Тил или нет.
Я наблюдал за входом, как ненормальный, в течение последнего часа или около того. Она была на игре с Эльзой и Ким ранее. Ким совсем забыла обо мне, когда Ксандер вернулся. Раньше она кричала мое имя, но теперь ее волнует только его отвратительный номер – девятнадцать.
Тил больше интересовалась телефоном, чем мной – знаю, потому что каждый раз, когда я поднимал голову, она была поглощена этой чертовой штукой. В следующий раз мы с этим телефоном поговорим.
Не могу поверить, что ревную к телефону.
Подождите. Ревную? Нет. Я не занимаюсь ревностью. Это чувство ниже моего достоинства и никогда не вошло бы в мой лексикон – особенно для Тил.
Мой телефон вибрирует, и я вытаскиваю его быстрее, чем наркоман, нуждающийся в следующей таблетке. Имя отправителя на экране заставляет меня крепче сжать телефон.
Это определенно не то сообщение, которого я ждал.
Эдуард: Эдрик говорит, что скоро состоится семейное собрание, он хочет что-то объявить. Ты знаешь, что это?
Я не имею понятия, и даже если бы знал, этот ублюдок ничего бы от меня не получил.
Дорогой отец в последнее время ведет себя немного странно. Я думал, что время, которое он проводит с мамой, связано с тем, что у него диплом помешанного на контроле восемнадцатого века, но Ларс в последнее время говорит раздражающее дерьмо.
– Будьте внимательны.
– Юный лорд, вы ослеплены этой девушкой и теряете концентрацию.
– Я упоминал, что вы должны быть внимательны?
Когда я сказал ему быть более конкретным или отвалить, он выбрал последнее, пыхтя, как девица в беде.
Чертов Ларс. Я собираюсь загнать его в угол на днях или украсть его маленькую черную книжечку и взглянуть.
На что он хочет, чтобы я обратил внимание? Его светлость помешан на контроле или мама называет его своей любовью, когда на самом деле он ее мучитель?
И Ларс ошибается – я не ослеплен Тил. Я смотрю на свой телефон после того, как сообщение Эдуарда исчезает. Какого черта она мне не пишет?
– Грин уже в пути. – Ксан ухмыляется, как идиот.
– Эльза тоже. – Эйден делает глоток содовой.
Он никогда не пьет, как обычно. Он и Коул говорят, что это уменьшает их логику, а они из тех ублюдков, которые нуждаются во все нейронах, чтобы замышлять хаос.
– Тил? – спрашивает Коул.
– Понятия не имею. Я не навязчивый тип. – я ухмыляюсь. – Но я знаю, что Сильвер где-то наверху.
Это не так. Я не видел ее сегодня, но подначивать его мое любимое занятие. Люди платят деньги за этот вид развлечений.
Взгляд Коула скользит от его книги ко мне, а затем обратно, будто меня не существует, но, если мне удалось отвлечь его внимание от книги, значит, дерьмо работает.
– Не навязчивый тип? Позволю себе не согласиться.
Ксандер прокручивает свой телефон, а затем показывает одно из сообщений, которые они не должны были увидеть за миллион лет.
Ронан: Помнишь, я сказал, что ты всегда должна отвечать на мои сообщения? Ну, может, я не сказал именно этих слов, но они уже сказаны, сейчас, так что ты можешь ответить. Позвони мне. Я хочу услышать твой голос.
Я испускаю долгий вздох.
– Хорошо, что я должен сделать, чтобы вы стерли эти сообщения с ваших телефонов?
– Меня нельзя купить, Астор. – Эйден делает еще один глоток содовой.
– Ты имеешь в виду после трюка с сожжением моей книги? – Коул выглядит задумчивым. – Как насчет... никогда?
Мстительный ублюдок.
– Ты шутишь? – Ксан смеется. – Я уже превращаю их в гравюры в рамках и сохраняю для дальнейшего использования.
Мой лучший вариант на данный момент украсть их телефоны и спустить в унитаз. Это если они не держат дерьмо в облаке. Кто бы это ни придумал – я ненавижу тебя.
Входят Эльза и Ким, обе в джинсах и футболках. Я перестаю дышать, задерживая дыхание на долгие секунды, прежде чем отпустить.
Я чувствую ее еще до того, как вижу. Она посередине, одета в длинное черное платье, похожее на футболку, которое заканчивается у нее под коленями. Сегодня написано: «Если карма не поразит тебя, я, блядь, это сделаю».
Она чертовски сумасшедшая, и ее сумасшествие становится моей причудой. Мне не следовало бы беспокоиться о заскоке – или думать об этом, – но Тил все обращает против меня.
В хорошем смысле этого слова.
В лучшем виде, какой только можно себе представить.
Ее волосы, как обычно, распущены, отчего ее лицо, кажется, меньше, а фигура миниатюрнее. Ее белые кроссовки заканчиваются у лодыжек.
Ее черные глаза не скрыты темным макияжем, за которым она обычно прячется. Сегодня она немного скромна, кажется более уступчивой, и по какой-то причине это вызывает у меня опасения.
Все бедствия начинаются с перемен. Как в ту ночь.
Я качаю головой, отгоняя эту мысль.
Ее взгляд блуждает по комнате, и ей требуется ровно три секунды, чтобы найти меня. В тот момент, когда ее глаза встречаются с моими, кажется, что весь мир отходит на задний план. Нет ни звуков, ни цветов, ни запахов.
Есть только она, девушка со странными предпочтениями и долбаным поведением.
Но она также девушка, которая глубоко заботится, но не знает, как это показать. Девушка, которая постоянно проверяет маму и спрашивает меня о ее любимых вещах, потому что хочет, чтобы она была счастлива.
Девушка, которая превращается в послушную покорную в постели, но вне ее тигрица.
Я собираюсь подойти к ней. Не знаю, что я буду делать, возможно, похищу ее туда, где нас никто не сможет найти или помешать.
Прежде чем я успеваю пошевелиться, какой-то неудачник из команды по регби перехватывает ее. Эльза и Ким уже рядом с Эйденом и Ксаном, целуются, как в малобюджетном порно.
Но я не сосредоточен на них.
Все мое внимание сосредоточено на ублюдке, который только что прервал мой зрительный контакт с Тил.
Он выше ее, так что я не могу ясно разглядеть выражение ее лица.
Черный ореол кружится вокруг головы, отказываясь испаряться.
Я шагаю в их сторону и встаю прямо между ними. Он – Дэвид, кажется так его зовут – отступает назад, как будто испуганный.
Я ухмыляюсь.
– Могу я тебе помочь, Дэвид?
– Нет, я просто спрашивал Тил о задании.
– Это не похоже на урок, разве нет?
Тил пытается толкнуть меня локтем в бок, но я держусь подальше от нее, а затем беру ее за руку.
Дэвид выглядит взволнованным, но стоит на своем. Жалкий ублюдок. Зачем мы вообще приглашаем парней из регби на наши вечеринки?
– Я просто..
– Уходишь, – обрываю я его.
– Нет. Это не...
– На случай, если ты не заметил, Тил занята. – я улыбаюсь. – На самом деле, она чья-то невеста – моя. Так что держись от нее подальше.
Вместо того чтобы заткнуться и отвалить, он продолжает говорить.
– Думаю, это ей решать.
Я притягиваю Тил к себе, кладу руку ей на щеку и прижимаюсь губами к ее губам в одном безжалостном поцелуе, который заставляет ее ахнуть. Я использую шанс и завладеваю ее языком, пробуя на вкус, как никогда раньше. Я чувствую внимание, которое все на вечеринке уделяют нам, и позволяю им наблюдать за шоу; я даю им знать, кому она принадлежит.
Ревную? Я? Нет, вовсе нет.
Я не жду, пока Дэвид или кто-то еще войдет в наш пузырь. В тот момент, когда мои губы отрываются от ее, я тащу ее за собой и увожу. Музыка и голоса затихают все больше и больше по мере того, как мы удаляемся. Мы останавливаемся на парковке, когда она вырывает свою руку из моей.
– Я не могу за тобой угнаться, – задыхается она.
– Мы должны что-то сделать с твоими короткими ногами. – я смотрю ей в лицо.
Она складывает руки на своей пышной груди.
– Может, нам следует что-то сделать со сценами пещерных людей. Ты брал указания у Эйдена или что-то в этом роде?
Я усмехаюсь.
– Ну же,belle – красавица. Я из тех, кто дает указания, а не наоборот.
– Да, верно.
Она заправляет волосы за ухо, и даже в тусклом свете, идущем из коттеджа, я могу разглядеть, как покраснели ее щеки.
– Тебе это нравится, – ухмыляюсь я. Я подхожу к ней, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, застыв в этот момент. – Тебе нравится, как я становлюсь пещерным человеком для тебя, как публично я заявил о своих правах на тебя и пометил тебя как свою.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– И все же ты не смотришь мне в глаза.
– Я смотрю. – ее взгляд скользит по-моему, а затем через долю секунды смещается.
Я хватаю ее за подбородок и провожу пальцем по ее распухшей нижней губе.
– Признай это.
– Ты ублюдок.
– Мы уже установили это.
Она разводит руки в стороны.
– Что теперь?
– Теперь мы уходим отсюда.
– Но... куда?
– Небо это наш предел, belle – красавица. Я начну с того, что трахну тебя, а потом закончу ночь тем, что снова трахну тебя. Промежуточное, вероятно, включает и это, но я открыт для предложений.
Она слегка улыбается.
– У тебя все еще есть выносливость после сегодняшней игры? Ты бегал девяносто минут подряд, и то, как ты вернулся в оборону, когда один из твоих защитников не выполнил свою работу? Твой тренер и его помощник должны были заменить его, но нет, они увидели, что ты играешь на их позиции вместе со своей, поэтому они сказали: «Хорошо, мы можем оставить его». Бег туда-сюда, должно быть, утомил тебя, и давай не будем говорить о тех передачах, которые ты делал ради благосклонности Ксандера. Я понимаю, он вернулся после долгого отсутствия, но почему он и Эйден находятся в центре, в то время как твои усилия списаны на голевые передачи? Это несправедливо, и то, как Коул думает, что он лучший полузащитник, чем ты... – она замолкает, когда моя ухмылка становится шире с каждым ее словом. – Я говорила бессвязно, не так ли?
– Нет, продолжай. Мы подошли к той части, где Коул думает, что он лучше меня, что, очевидно, является богохульством.
– Заткнись.
Если это возможно, ее щеки еще больше краснеют. Моя Тил обычно не краснеет, но, когда она краснеет, кажется, что мир становится красным. Она настоящая, даже когда смущена.
– Я думал, ты не смотришь на меня, – говорю я. – Ты все время была отвлечена телефоном, будто у тебя роман – не то, чтобы я кому-то что-то говорил, потому что мои друзья-ублюдки подумали бы, что я навязчивый. Я упоминал, что они называют меня киской из-за тебя?
– Да, ты вроде как упоминал.
– Ты загладишь свою вину передо мной. – я переплетаю свои пальцы с ее и тащу к своей машине.
Со всей этой вечеринкой здесь слишком много машин. На то, чтобы найти свою, уходят драгоценные минуты.
– Подожди. – Тил тянет меня за руку.
– Не надо ждать. Рон Астор Второй нуждается в своей дозе.
Она смеется, и этот звук такой редкий и легкий, как перышко, что я не могу удержаться, чтобы не остановиться и не посмотреть на нее.
– Что?
Я подавляю собственную улыбку. Видеть, как сияет ее лицо, заразительно.
– Только не говори мне, что это имя твоего члена?
– Возможно. А что? У тебя с этим какие-то проблемы? Я открыт для предложений, но он отзывается только на это имя. В свою защиту скажу, что я дал ему имя, когда мне было тринадцать и я закончил курс семейной истории.
Она разражается смехом, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
– В чем дело, belle – красавица? – я притворяюсь обиженным. – Говори сейчас или замолчи навечно.
Справа от нас раздается глухой удар, и мы оба замираем.
– Из-за этого я попросила тебя подождать, – шепчет Тил, ее смех исчезает. – Из этой машины доносится странный звук.
– Belle – Красавица, это шикарный Лондон. Среди нас нет серийных убийц... – я замолкаю, когда звук раздается снова, и на этот раз я узнаю, из какой машины он исходит.
Черный джип.
Коула.
Ох, блядь, блядь. Что он сделал на этот раз?
– Мы должны взглянуть, – говорит Тил.
– Это, вероятно, не очень хорошая идея.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что это не очень хорошая идея? – щеки Тил краснеют, и на этот раз это совсем не смущение.
Это гнев – нет, ярость в чистом виде.
– Это значит, что мы не должны вмешиваться.
Дерьмо Коула это дерьмо Коула. Кроме того, у меня может быть представление о том, что происходит в этой машине, и это больше связано с деятельностью извращенцев, чем с социопатией.
Но он должен был привезти это сюда, серьезно?
Это новый уровень даже для него.
– Не должны вмешиваться? – голос Тил повышается. – Возможно, кто-то нуждается в помощи. Кто-то может кричать во всю силу своих легких, но никто не слышит. Им нужен голос, но они ничего не получают. Из-за таких людей, как вы, они ничего не получают, из-за людей, которые говорят, что им не следует вмешиваться, чтобы помочь кому-то в беде или...
– Эй. – я обхватываю ее лицо обеими ладонями, пытаясь успокоить.
Она пропускает слова и, похоже, находится на грани срыва. Это один из редких случаев, когда Тил показывает, что у нее внутри, показывает, что она скрывает под отчужденной личностью и внешностью «к черту весь мир».
– Все хорошо, – шепчу я ей в лоб. – С тобой все в порядке. Я здесь ради тебя.
Рыдания застревают у нее в горле, как тогда, когда она приходила в себя после того кошмара. Ее ногти впиваются в куртку Элиты, когда она делает размеренные вдохи, пытаясь успокоиться и контролировать состояние.
– Мы можем взглянуть? – бормочет она мне в грудь.
– Конечно.
К черту Коула. Я бы все сделал ради этой мольбы в ее голосе, особенно учитывая то, как она держится за меня.
Я уже собираюсь направиться к машине, когда Коул выходит с коттеджа. Он наблюдает за нами секунду, вероятно, удивляясь, почему мы рядом с его машиной.
Я смотрю на него поверх головы Тил.
– Оттуда доносится звук, капитан.
Он должен распознать обвинение в моем тоне.
– Это собака моей матери. – он улыбается нам, выглядя как чопорный и порядочный джентльмен. – Я должен вернуть его ей.
Собака его матери? Да ладно, он мог бы придумать более убедительное оправдание.
Тем не менее, я соглашаюсь с этим и ухмыляюсь Тил.
– Видишь? Я же сказал тебе, что это ерунда.
– Не запирай собак, – говорит она Коулу.– Им это не нравится.
– Этому нравится. – его губы растягиваются в садистской ухмылке.
Ухмылка незаметная, что я бы не заметил, если бы не метал метафорические кинжалы ему в лицо.
Я достаю ключи и бросаю их в руку Тил.
– Подожди меня в машине, belle – красавица. Мне нужно поговорить с капитаном.
Она исчезает за деревом в направлении машины. Снова раздается глухой удар, но Коул делает вид, что этого не произошло, проводя пальцами по своей книге.
– Тебе нужно поговорить со мной? – он спрашивает, будто это обычное явление.
– Пёс твоей матери закатывает истерику.
– Он может... подождать.
– Забавно, не помню, чтобы у твоей мамы была собака.
– Это что-то новенькое. Мой питомец.
– Черт возьми, капитан. Ты болен.
– Мы идем по этой дороге, Ронан? Потому что у меня есть несколько свидетелей, которые могли бы сказать то же самое о тебе.
Я игнорирую его, а затем поворачиваюсь, чтобы уйти. Они не дети, и это не мое гребаное дело.
– Эйден знает? – спрашиваю я через плечо.
Коул все еще стоит там, где я его оставил, внимательно наблюдая за мной.
Как хороший ребенок с наклонностями серийного убийцы, он никогда ничего не делает, когда рядом другие.
Никогда.
Именно его методы позволяют ему безнаказанно совершать убийства – фигурально выражаясь. Если это в буквальном смысле дерьмо, я не хочу в нем участвовать.
– А зачем ему знать? – огрызается он в ответ.
– Не знаю, капитан, быть может, потому что твои решения не влияют на решения взрослых. Если Джонатан Кинг и твой дорогой отчим решат, что все пойдет иначе, так и будет. – он остается спокойным, но его книга немного наклоняется, что означает, что он крепко сжимает ее. – Не убивай никого. – я ухмыляюсь. – Я серьезно. Не хочу, чтобы меня допрашивали как лучшего друга убийцы. Они спросят, видел ли я знаки, и тогда мне придется сказать, что я сжег твою книгу. Ты видишь закономерность?
– Нет.
– Я тоже. – я машу рукой, не оборачиваясь. – Не убивай. Прибереги это дерьмо для своих тридцати.
После того, как я исчезаю, любая мысль о нем исчезает.
Время для моей Тил.
Я имел в виду это раньше – Рон Астор Второй получит много внимания. Ладно, хорошо. Может, мне не следовало называть его при ней, но я как бы теряю контроль над своим языком, когда я с ней – по-разному.
Мой телефон вибрирует. Эдуард. Опять.
Эдуард: Если ты что-то знаешь и не говоришь мне, я могу подумать, что ты не уважаешь нашу сделку, дорогой маленький племянник. Это очень прискорбно.
К черту его и его фальшивое шикарное поведение, и все его существование, в общем.
Был момент во времени, когда его существование было причиной, по которой я продолжал свое. Мама читала мне книги о ведьме, которая околдовала принца и заставила его потерять память, и с этим он совсем забыл о принцессе, которую любил.
Я сказал ей, что хотел бы найти ведьму. Она нахмурилась, и я понял, что сказал что-то не то. Это проклятие; я не должен был желать стирать свои воспоминания, поэтому я сказал ей, что это потому, что я хотел найти ее снова и снова.
Мама была моей принцессой. Она была причиной, по которой я хотел это проклятие, потому что думал, что, если я забуду, у меня не будет тех кошмаров, которые заставляли ее не спать всю ночь рядом со мной.
Я выключаю телефон и забираюсь на водительское сиденье, пытаясь выровнять дыхание.
– Сюрприз.
Неуверенный голос Тил привлекает мое внимание к ней.
Она сидит на пассажирском сиденье, сняв платье-футболку. Теперь она одета в костюм крольчихи, который я храню в своем гардеробе, потому что я давно планировал, чтобы Кимберли надела его.
Цельный наряд облегает ее тело, привлекая внимание к ее декольте, которое давит на материал. Ее бедра обнажены, тонкая полоска ткани облегает ее киску.
Я всегда говорил другим, что у меня есть эта фантазия, и я действительно увидел ее в порно – не судите, – но теперь, когда она реальна, и Тил воплотила это, что-то в моей груди, блядь, щелкает.
Это не очень хороший снимок.
Мое настроение портится, а сердце бьется так громко, что это единственное, что я слышу в своих ушах.
– Ох, подожди. Я забыла. – она лезет в сумку, достает ушки и надевает их на голову. – Теперь все готово.
Теперь все готово.
Теперь, черт возьми, все готово.
Ее лицо мелькает взад и вперед, будто это призрак. Ужас, который я испытывал всего один раз в жизни, снова и снова прокручивается в моей голове, как искаженный фильм.
Маниакальный смех, пьяные люди, темнота, такая чертова темнота и одиночество.
Такое сильное одиночество.
Мама.
Папа.
Помогите мне.
– Р-Ронан?
– Сними это.
– Ч-что?
Я хватаю ее за руку и срываю с нее костюм.
Ее визг и мои стоны заполняют пространство, но все, что я слышу, это тихие всхлипывания маленького ребенка.
Помогите.
Помогите мне.
