Текст книги "Девиантный Король (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

В течение недели мне удавалось избегать Эйдена и Ксандера.

Возможно, это связано с выходными. Я училась так много, как могла, но всякий раз, когда я была предоставлена своим мыслям, начинался хаос.

Я продолжаю наблюдать за ступеньками своего дома, ожидая, что Эйден появится без предупреждения, как в прошлый раз.

Он не загоняет меня в угол, как раньше, но проводит больше времени с Ким. Его «Доброе утро, Рид» превратилось в разговоры, и я не знаю, как закричать, что он манипулирует ею, не звуча безумно.

Он знает все кнопки, на которые нужно нажать, и все, что нужно сказать, чтобы это звучало правильно и даже привлекательно.

Ким верит ему так же, как поверили тетя и дядя.

Никто не знает его так, как я. Никто не видел пустоты в его глазах и не слышал его низких угроз.

Если я закричу «кровавое убийство», я просто покажусь сумасшедшей.

Я бы хотела, чтобы мы с Эйденом могли вернуться на сцену, где взгляды были нашим единственным языком. Когда я боролась с тем, как долго смогу поддерживать зрительный контакт, прежде чем проиграю.

Кого я обманываю?

Мы никогда не сможем вернуться на ту стадию после того, что Эйден сделал со мной.

После того, как он прикоснулся ко мне.

Вторгся в меня.

Попробовал меня на вкус.

Мне снились отрывочные сны о его руках, его лице и запахе. Боже. Его запах никогда не покинет мои воспоминания.

И его губы.

Мне снится, как они делают со мной развратные вещи.

Если мое подсознание думает об этом, что это значит для меня?

Словно драмы Эйдена недостаточно, Ксандер охотился за мной после каждого занятия по поводу «его предложения». Я каждый раз отклоняла, отказываясь даже слышать это.

Ксандер лучший друг Эйдена. Если они думают, что я достаточно наивна, чтобы попасться на их удочку, то у них на уме совсем другое.

Я глубоко вздыхаю, когда бреду по школьному коридору во время обеденного перерыва. Обычно я не прячусь от издевательств у главного входа, но сегодня просто неподходящий день.

Все началось с кошмара о крови, чёрных глазах и утоплении в мутной воде. Семилетняя версия меня кричала «Па!» снова и снова.

Видеть себя в этом кошмаре было нереально. Я забыла о том, как я выглядела: грязной, белокурым клубочком монстра.

С тех пор как я переехала в Лондон с тетей и дядей, у меня не осталось ни единого воспоминания о моей жизни с родителями в Бирмингеме.

Никаких фотоальбомов.

Никаких мысленных образов.

Ничего.

Все сгорело вместе с домом. Единственная причина, по которой я выжила в тот день, заключалась в том, что меня не было внутри.

Кошмары это единственные эпизоды, которые связывают меня с тем темным прошлым. Я предполагала, что медленно убегаю от них, но сегодняшний день доказал, что я ошибалась.

Может, мне стоит вернуться к доктору Хану. Он смог остановить кошмары.

Я оставлю доктора Хана в качестве последнего средства, чтобы не волновать тетю и дядю.

Достав свой телефон из кармана, я хочу написать Ким. Но вместо этого обнаруживаю два сообщения, которые Эйден отправил в шесть утра, черт возьми.

Эйден: Мне приснился сон о том, как я погружаюсь в твою тугую киску, пока ты не начинаешь выкрикивать мое имя. Я вроде как подумываю о том, чтобы проскользнуть в твою комнату и трахнуть тебя, как во сне.

Эйден: Ох, и доброе утро, милая.

Будь проклят этот ублюдок. Я начинаю привыкать к его сообщениям. Дерьмо, я начинаю с нетерпением ждать их, гадая, какого рода разврат он пошлет на этот раз.

И я, возможно, провела несколько минут, наблюдая из окна своей комнаты, ожидая, что он ворвется внутрь, как дьявол.

Он так и не появился.

Не только это, но и в школе он делает вид, что этих сообщений никогда не было. Проходя мимо него этим утром, он слушал оживленную речь Ронана, и едва удостоил меня взглядом.

Почему он остается таким невозмутимым, когда я закипаю изнутри?

Я качаю головой и пишу Ким. Она взяла обеденный перерыв, чтобы забрать Кириана.

Эльза: Ты закончила?

Кимберли: Мама занята, поэтому я отвезу Кира домой. Приеду через несколько минут. Целую.

Эльза: Поцелуй за меня его очаровательные щечки.

Ким посылает селфи, как она целует Кириана с открытым ртом, пока он пытается оттолкнуть ее.

Я улыбаюсь, приближая фото, чтобы рассмотреть его невинные, мальчишеские черты.

У меня есть информация, которая заставит Кимберли потянуться ко мне и держаться подальше от тебя.

Слова Эйдена ударяют меня в живот и вызывают тошноту.

Это работает. Его угроза действует.

Мой план заманить, подождать, а потом напасть даже не сработал, так как он не клюнул на эту чертову наживку.

Я была такой глупой, веря, что кто-то вроде Эйдена клюнет на приманку. Это он поймал меня на крючок, леску и грузило.

Все, о чем я продолжаю думать, это его угрозы и, на что он способен.

Чье-то присутствие маячит позади меня.

Я вздрагиваю, резко останавливаясь. Мой телефон падает, но Ксандер ловит его.

Воу. Отличные рефлексы.

Он смотрит на мой телефон, скрывая эмоции на секунду дольше, чем нужно, прежде чем показать озорной блеск в глазах.

– Поймал тебя, Холодное Сердце.

Золотистый оттенок светлых волос Ксандера невозможно получить даже с помощью красителей. Волосы у него яркие и блестящие. Добавьте его кобальтово-голубые глаза, и он станет воплощением клише золотого парня. В отличие от Эйдена, я не замечала, чтобы он манипулировал людьми, но опять же, что я знаю о Ксандере Найте, кроме того, что он активно превращает жизнь Ким в ад?

Он одет в форму. Даже манжеты его рубашки аккуратно закатаны поверх пиджака, будто кто-то его наряжал. Что неудивительно, учитывая, что он сын священника.

Он прислоняется к стене, незаметно преграждая мне путь.

– Почему ты убегаешь от меня?

– Почему ты преследуешь меня? – стреляю я в ответ.

– Я же тебе говорил. У меня есть для тебя предложение.

– Не интересно. – я обхожу его и иду своей дорогой.

– Издевательства прекратятся, – так небрежно кричит он у меня за спиной.

Я останавливаюсь и медленно оборачиваюсь. Ксандер ухмыляется, словно знает, что поймал меня.

Я поднимаю подбородок.

– Как ты собираешься это прекратить?

– Я звезда футбольной команды. Если кто-нибудь увидит тебя со мной, этого будет достаточно, чтобы все прекратилось.

Я тереблю лямки своего рюкзака. В этом он прав.

Точно так же, как Эйден прекратил все издевательства над Ким, утешая ее, он может остановить это и для меня тоже, но только ценой «стать его».

Я не наивна, чтобы думать, что Ксандр дает мне золотой билет без каких-либо последствий.

Чем выше предложение, тем дороже стоимость.

– Что я должна сделать взамен? – его взгляд скользит по мне с головы до ног. Я складываю руки на груди. – В твоих чертовых снах.

Он смеется, звук долгий и искренний.

– Прости, любимая. Ты симпатичная, но не в моем вкусе. Я бы предпочел не замерзнуть до смерти.

Значит, ему не нужен секс. Так, так.

Мой интерес достигает пика, и я полностью смотрю ему в лицо.

– Тогда чего ты хочешь от меня?

– Стань моей фальшивой девушкой.

Моя челюсть почти падает на пол.

– Что?

– Ну знаешь, ненастоящей девушкой, просто притворство перед всеми.

– Я знаю, что значит притворяться девушкой. Я спрашиваю, почему ты хочешь, чтобы я стала твоей «девушкой».

– Это прекратит издевательства. – он ухмыляется. – Разве не этого ты хочешь?

Я прищуриваюсь.

– Что тебе за это будет?

– Почему тебя это волнует? Ты сможешь спокойно провести свой выпускной год.

– Ты серьезно думаешь, что я просто сдамся, не зная, что я потеряю?

Он прижимает руку к сердцу.

– Даю словно, что ты ничего не потеряешь.

– Нет. Расскажи мне о своих причинах.

Находиться в неведении верный способ проиграть еще до старта.

Он молчит, хмуро глядя на меня, без сомнения, чтобы запугать меня.

Я встречаю его взглядом за взглядом.

– Если ты мне не скажешь, я на это не подпишусь.

Его плечи напрягаются, когда он говорит монотонным тоном:

– Я преподаю кое-кому урок.

– Кому...?

И тут меня осеняет.

Ксандер был вне себя от ярости, когда Эйден утешал Ким на прошлой неделе. Он также был излишне агрессивен с ним во время тренировки. И я заметила, что они стоят вместе только тогда, когда с ними Ронан и Коул.

– Ты делаешь это назло Эйдену? – я шепчу, а затем на метр приближаюсь к нему, когда одноклассница бросает на нас противный взгляд, проходя мимо.

Или, скорее, она смотрит на меня исподлобья. Она одна из бесконечных поклонниц Ксандера.

Еще одно напоминание о том, с чем я буду иметь дело, если соглашусь стать его фальшивой девушкой.

Ксандер приподнимает бровь.

– У тебя с этим какие-то проблемы?

– Не совсем, но... – я придвигаюсь ещё ближе. – Ты переоцениваешь временную одержимость Эйдена мной. Он не заботится обо мне.

Он заботится о принижении меня, доминировании мной и подчинении его воле. Он заботится только о том, чтобы сломать меня.

– Как думаешь, почему никто не проявлял к тебе интерес последние два года? – Ксандер приподнимает бровь.

– Ч-что?

– У других девушек есть парни, но не у тебя. Никогда не задумывались, почему?

– Над другими девушками не издеваются, – выдавливаю я. – Их не называют Учительскими Шлюхами.

– В том-то и дело. – он щелкает пальцами и указывает на меня. – Твое мнение, кто пустил слух, что ты отсосала у учителя биологии? Что ты Учительская Шлюха? И что у тебя заразная болезнь? – он считает на пальцах. – Кинг, Кинг и... Ох, Кинг.

Я слишком ошеломлена, чтобы говорить. Мой рот открывается и закрывается, как у умирающей рыбы.

Все эти годы я думала, что Эйден просто оставался на заднем плане. Думала, что издевательства начались только потому, что он выразил ненависть ко мне перед всей школой в тот день, и поэтому они действовали из лояльности к нему.

Оказывается, он все это подстроил и позволил своим приспешникам сделать все остальное.

Минимум усилий. Аналогичные результаты.

Ублюдок.

Моя кровь бурлит от горячего, красного чувства.

– Для чего?

Я даже не узнаю свой загнанный голос.

– Это его способ устранить конкуренцию.

– Почему он хотел устранить конкуренцию?

– Без понятия. – он поднимает плечо. – Я знаю Кинга всю жизнь, и никогда не видел, чтобы он был так увлечен кем-то, как тобой.

Эйден сказал это, не так ли? Его забота не является нормальной, поддающееся маркировке или стандарту.

Но опять же, почему я должна платить за его нетрадиционные способы? Гнев захлестывает меня, как чёрный, бездонный океан.

Где-то в глубине души я понимаю, что не должна принимать поспешных решений, когда злюсь, но мне все равно.

– Договорились, – говорю я Ксандеру. – Я стану твоей фальшивой девушкой.

Нет лучшего способа отомстить Эйдену, чем «встречаться» с его лучшим другом.

И я знаю, почему Ксандер обратился ко мне.

Ему нравится мысль, что Эйден потратил годы на успешное «устранение» всех конкурентов, только чтобы я оказалась в объятиях Ксандера.

Это такой дерьмовый ход, но мне немного симпатизирует Ксандер за это.

Мне нравится любой, кто восстает против титулованного короля психопата.

Губы Ксандера растягиваются в волчьей ухмылке, когда он предлагает мне руку.

– Давай сделаем наше первое появление, любовь моя.

Я неохотно просовываю свою руку в его.

Это не мой характер.

Черт, я даже не люблю врать, не говоря уже о том, чтобы быть чьей-то фальшивой девушкой.

Но если Эйден использует мою лучшую подругу против меня, единственный способ нанести ему удар это использовать его лучшего друга в ответ.

Око за око.

Кровь за кровь.

Он начал войну. Я просто стараюсь не отставать.

Мои ноги подкашиваются перед кафетерием. Есть причина, по которой я здесь не ем, и дело не в еде.

Это похоже на высококлассный ресторан, но для старшеклассников. Даже сотрудники выглядит как дворецкие прямо из дворца.

Во время обеденного перерыва здесь собирается весь студенческий состав КЭШ. Если что-то случится в этом месте, это останется в памяти каждого.

Это будет размещено в социальных сетях.

Об этом будет говорить вся школа.

На прошлой неделе Сильвер пролила сок на первокурсницу – она часто разливает напитки – и это стало темой разговоров недели. Этот инцидент дошел до меня, хотя я здесь не ем.

– Расслабься, – холодный голос Ксандера вырывает меня из мыслей.

Его лицо сплошные ухмылки и улыбки.

Легко ему сказать. Он популярная звезда и сын священника.

Внимание это его второе имя. Черт, он мог бы даже преуспеть на этом.

Я могу покончить со всем этим сейчас, но моя жажда мести кипит под поверхностью, как дикое животное.

На этот раз я стану той, кто причиняет боль.

Оу. Это страшная мысль.

Я не такая. Мне не нужно причинять боль. Все, в чем я нуждаюсь, это справедливость.

Да. Справедливость.

Глубоко вздохнув, мы с Ксандером входим в кафетерий. Болтовня и звон посуды наполняют воздух. Некоторые студенты смеются друг над другом, другие ведут оживленные разговоры, а несколько одиночек сидят позади.

Мое сердцебиение учащается с каждым шагом. Капли пота покрывают виски, и дрожь пробегает по конечностям.

Как только мы оказываемся в центре кафетерия, болтовня стихает, и почти всё внимание приковано к нам.

Некоторые окликают своих друзей, в то время как другие шепчутся вполголоса.

От того, что я нахожусь в центре внимания, у меня напрягаются лопатки.

Сердце переворачивается, в понимании, куда ведет меня Ксандер.

К центральному столу.

К столу футбольной команды.

К столу, за которым сидит Эйден. Он кивает на что-то, что говорит Коул, небрежно водя вилкой по своей наполовину полной тарелке.

На нем синий пиджак с логотипом школы. Первые несколько пуговиц его рубашки расстегнуты, намекая на его загорелую кожу и твердые мышцы.

Ронан наполовину сидит на своем стуле, с энтузиазмом болтая, в то время как остальная часть команды усмехается. Все, кроме Эйдена, который наблюдает с бесстрастным лицом.

Смех Коула обрывается, когда он замечает нас.

Его взгляд скользит от меня к Ксандеру, а затем прямо к Эйдену. Впрочем, ему не нужно его предупреждать.

Словно обладая шестым чувством, Эйден замирает, ковыряясь в еде, и поднимает голову. Его затуманенный взгляд падает на меня, и на секунду он, кажется, опешил, будто не знает, что я здесь забыла.

Затем его взгляд устремляется туда, где я держу Ксандера за руку. Именно в это момент мне хотелось бы, чтобы у Эйдена было выразительное лицо.

Его маска туго обтягивает черты лица, когда он со звоном роняет вилку и встает.

Он спокойно, слишком спокойно вытирает рот салфеткой, прежде чем положить ее на стол.

Мое сердце чуть не выпрыгивает из горла, когда он идет к нам уверенными шагами.

Хочется верить, что Эйден не стал бы унижать меня публично сейчас, когда я с Ксандером, но я ничего не могу с ним поделать.

Ухмылка на лице Ксандера не помогает.

– Он взбешен.

– Откуда ты знаешь? – шепчу в ответ.

Он кажется мне совершенно отстраненным.

– Подергивание левого глаза, – усмехается Ксандер. – Он может контролировать все, кроме этого.

Ксандер освобождает руку, но только для того, чтобы обнять меня за плечо.

От него пахнет сандалом.

Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем Эйден бьет Ксандера кулаком в лицо.

Глава 17

Я в ошеломленной тишине смотрю, как тело Ксандера дергается назад и ударяется о стол.

Несколько девушек визжат. Другие студенты ахают.

Я отношусь к категории ахающих.

Моя спина ударяется о край стола, и я хватаюсь за твердое дерево для равновесия.

Эйден никогда не был склонен к насилию. Он сказал это на днях, разве нет? Что он предпочел бы играть по уму, а не по силе.

Тогда зачем он бьет своего лучшего друга?

Прежде чем Ксандер успевает прийти в себя, Эйден бросается на него с сокрушительным ударом.

Я впервые вижу его таким.

Насильственным.

Животным.

Вышедшим из-под контроля.

Как будто это совсем другой Эйден.

Ксандер издает издевательский смешок, прежде чем пихает Эйдена и ударяет его кулаком в лицо. Кровь брызжет из нижней губы Эйдена.

Я сглатываю. Должна ли я вмешаться? Предпринять что-нибудь? Сказать что-то?

Но не похоже, что они ссорятся из-за меня, хотя я могла бы сыграть свою роль.

Если не считать звуков ударов, в кафетерии царит полная тишина. Никто из студентов не произносит ни слова. Черт, сомневаюсь, что они способны нормально дышать. Это можно понять.

Эйден и Ксандер близки столько, сколько кто-либо помнит. Никто бы и подумать не мог, что они обернутся друг против друга.

Этот бой с таким же успехом мог бы стать событием года.

Коул и Ронан первые – и единственные – кто осмеливается приблизиться к ним.

Коул пытается схватить Эйдена, но он как бык. Он отталкивает его и вновь бросается на Ксандера. По знаку капитана присоединяется остальная футбольная команда. Требуется несколько из них, чтобы остановить Эйдена и Ксандера от смерти друг друга.

Два учителя и тренер Ларсон ускоряют шаг внутрь, за ними следуют.. Ким.

Она позвала учителей?

Тренер выглядит взбешенным, приказывая футбольной команде увести Эйдена и Ксандера в кабинет.

Между студентами вспыхивает неконтролируемый ропот. Даже два учителя, похоже, ошеломлены стычкой Эйдена и Ксандера.

КЭШ не школа для драк. Это место элиты и образованных людей. Ранг, оценки и деньги единственные вещи, которые имеют значение в школе.

Насилие никогда не было чем-то, о чем правлению приходилось беспокоиться. Особенно от двух звезд футбольной команды.

Выходя, Эйден проносится мимо меня. Моя кожа наэлектризовывается от резкого контакта. Я вжимаюсь в стол, дерево впивается мне в спину, когда его жесткий, металлический взгляд падает на меня.

Уголок его левого глаза дергается, когда он останавливается передо мной. Горячее, навязчивое дыхание касается моей щеки, когда он шепчет:

– Ты поплатишься.

Эйден и Ксандер не возвращаются на второй урок.

Инцидент в кафетерии становится всеобщим любимым предметом сплетен.

Я продолжаю получать забавные взгляды, но никто не осмеливался заговорить со мной.

По всеобщему мнению, Эйден и Ксандер получат дисциплинарные взыскания, которые могут включать временное отстранение от игр.

Тяжело верится, что тренер Ларсон позволит школе отстранить двух своих звездных игроков, но совет строго относится к любому акту насилия.

Мой разум приходит в бешенство от идей, которые разлетаются повсюду. Правда, я хотела отомстить и причинить боль, как Эйден сделал это со мной, но я не такая. Нехорошо причинять боль другим.

Даже если они монстры.

Во время занятий невозможно сосредоточиться.

Я продолжаю наблюдать за входом, ожидая, что Эйден и Ксандер вернутся. Учеба заканчивается, и ни один из них не возвращается.

Мы с Ким выходим из класса вместе, но ни одна из нас не говорит ни слова. Она бросала на меня свирепые взгляды с самого обеда, и я была слишком не в себе, чтобы сосредоточиться на ее настроении.

Когда мы стоим на парковке, Сильвер и две ее подружайки преграждают нам путь.

Ох, да ладно.

Она последний человек, с которым я нуждаюсь в разговоре в этот дерьмовый день.

Она стучит своими дизайнерскими туфлями по земле, глядя на меня сверху вниз, будто я ее горничная.

– Кем, черт возьми, ты себя возомнила, Холодное Сердце? Ты никто, так что перестань пытаться стать кем-то.

Я стискиваю зубы, но решаю не обращать на нее внимания.

Никогда не давайте задирам того, чего они хотят.

– Тебе следует вернуться в свой замерзший замок, – кричит мне в спину одна из подруг Сильвер.

– Заткнись, пока она не устроила тебе снежную бурю, – рычит на них Ким.

Я тяну ее за руку к ее машине.

– Они этого не стоят.

– Ну, я думаю, я разберусь с твоим беспорядком, – говорит Сильвер позади меня спокойным, самодовольным голосом, который выводит меня из себя.

Не хочу слышать, что она хочет сказать, но я также не побегу к машине и не покажу этого.

Никто в аду не увидит мой авиарежим.

– Поскольку Кинг напряжен, мне придется нанести ему визит и расслабить его, – продолжает Сильвер.

Я плюхаюсь на пассажирское сиденье и захлопываю дверцу сильнее, чем намеревалась.

Мое дыхание хриплое и неровное, а в ушах звенит, словно кто-то дал мне пощечину.

Расслабить его.

Кого волнует, кто его, черт возьми, расслабит?

Я рада, что Ким молча уезжает. Мой гнев вспыхивает, когда Сильвер самодовольно улыбается мне и машет своим телефоном, на котором высвечивается: Кинг.

Он звонит ей.

Эйден звонит ей.

Вся поездка до дома проходит в пугающей тишине.

Несмотря на тяжесть, навалившуюся мне на грудь, я ненавижу напряженный воздух между Ким и мной.

Я тереблю лямку своего рюкзака.

– Что случилось, Ким?

Она бросает на меня строгий взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

– Я должна спросить тебя об этом. После многих лет, когда ты отмахивалась от парней, ты вдруг заинтересовалась Ксандером?

Я моргаю.

– Меня не интересует Ксандер.

– Так ты просто держала его за руку для вида? Ты также впервые за много лет зашла в кафетерий с Ксандером для шоу? – ее губы дрожат.

– Подожди. Ты.. у тебя чувства к нему на протяжении всего этого времени?

– Абсолютно нет.

– Тогда в чем дело?

– Ты же знаешь, что он издевался надо мной годами! Уверена, что в каком-то кодексе по дружбе написано, что ты не встречаешься с задирой своей лучшей подруги.

Я недоверчиво смотрю на ее покрасневшие щеки. Быть рациональной прямо сейчас чертовски сложно.

– И разве этот кодекс по дружбе не гласит, что ты не должна обниматься с задирой своей лучшей подруги и плакаться у него на груди? Разве это позволяет тебе вести себя с ним дружелюбно, когда это явно доставляет мне неудобство?

Губы Ким приоткрываются, когда она нажимает на тормоза, останавливая машину на обочине дороги. Водитель кричит и сигналит, но она игнорирует его и маниакально стучит по рулю.

– Так вот в чем все дело? Ты мстишь из-за этого?

– Я не собираюсь мстить.

– Тогда что? – ее глаза наполняются слезами. – Это Ксан, Элли. Ты не можешь быть с ним..пожалуйста?

– Я не с ним. Это притворство и игра, чтобы остановить издевательства. Разве не ты говорила мне использовать их, пока я могу?

– Ох. – в машине воцаряется тишина. Я смотрю из окна на детей из сада, переходящих улицу. – Кинг и я не то, о чем ты думаешь, – голос Ким смягчается.

– Разве ты не видишь, что он встает, между нами, Ким? – мой голос побежден.

– Я этого не допущу. Я не идиотка, как только я получу нужную мне информацию, я отойду от него.

– Какую информацию?

Она возвращается к постукиванию по рулю.

– Я скажу тебе, когда буду уверена. Дело в том, что я обещаю никогда не причинять тебе вреда, Элли. Ты заметила меня, когда я была невидимкой, и я никогда этого не забуду.

Я смотрю на нее, слезы застилают мое зрение.

– И я бы никогда не причинила тебе вреда, Ким. Ты лучшее, что случилось со мной с тех пор, как я поступила в эту богом забытую школу.

Ким бросается на меня медвежьими объятиями. Я обнимаю ее, вдыхая ее мягкий цветочный аромат. Я не знала, что нуждаюсь в объятиях, пока она не предложила это.

Когда она отстраняется, ее глаза скользят в сторону, прежде чем встретиться с моими.

– Почему Ксандер попросил тебя стать его фальшивой девушкой?

– Не уверена, но думаю, что это его месть за то, что Эйден утешал тебя на прошлой неделе и все внимание, которое он давал тебе с того момента.

Ее губы приоткрываются, и она сдерживает улыбку.

– Серьезно?

– Почему у тебя такой счастливый голос?

– Нет! – она крепко сжимает рот.

– Да! – я тычу пальцем ей в бок.

Она извивается и фыркает, пренебрежительно махнув рукой.

– Ты и Кинг, да?

Моя грудь сжимается при упоминании его фамилии.

– Я и Кинг что?

– Ой, да ладно, Элли. Всегда такой спокойный Кинг начал свой первый бой за тебя.

Я качаю головой.

– У него просто некоторые проблемы с Ксандером.

– Ага. У него проблемы с тем, что Ксандер прикасался к тебе. Никогда не видела, чтобы он терял контроль, даже когда умерла его мать.

– Ты была рядом, когда умерла его мать?

Я знаю, что миссис Кинг больше нет, но никогда на самом деле не задавалась вопросом, как ее отсутствие может сыграть роль в жизни Эйдена.

Как я могла не задумываться об этом раньше? Психологические проблемы людей всегда начинаются с их родителей. У самых известных в мире убийц-психопатов обычно были проблемы с родителями.

– Конечно, – говорит Ким. – Мы соседи, ты же знаешь.

Точно. Иногда я об этом забываю.

– Сколько тебе тогда было лет? – я спрашиваю.

– Нам было, быть может, лет семь? Я была там. Она умерла от болезни, но...

– Но что?

Ким понижает голос, как будто говорит мне совершенно секретно.

– Ходят слухи, что ее настоящая причина смерти это самоубийство, но King Enterprises замаскировала это под болезнь.

– Ради чего?

Ким пожимает плечами.

– Не знаю, но это может быть из-за акций и прочего.

– Она была склонна к самоубийству?

– Не думаю? Тетя Алисия была такой милой и заботливой. Помню, что она любила Эйдена и слишком заботилась о нем – то, что дядя Джонатан не ценил. Бедняги Эйден даже не было рядом во время ее смерти.

Я наклоняюсь вперед на своем сиденье.

– Что ты имеешь в виду?

– Он уехал в летний лагерь, а когда вернулся, его мамы уже не стало. Я до сих пор помню пустоту в его глазах на похоронах. У меня до сих пор мурашки по коже... брр. Знаешь, он не плакал в тот день. Он стоял рядом со своим отцом в полном молчании во время всей церемонии.

Что-то сжимается у меня в животе. Потеря матери в таком юном возрасте, пока его не было, должно быть, была разрушительной. Я даже не помню своих родителей, но иногда все еще ощущаю потерю, словно это произошло вчера.

Ким отвозит меня домой, и мы проводим остаток вечера за учебой, а затем смотрим несколько серий Люцифера, пока не возвращается тетя.

Некоторое время спустя Ким уходит, чтобы помочь Кириану с домашним заданием. Она всегда делает вид, что ей все надоело, но она не может провести целый день, не думая о нем.

Отец Ким дипломат, который большую часть времени проводит в Брюсселе и редко бывает дома. Ее мать известная художница, которая обычно запирается в своей студии, поэтому Ким стала взрослой с тех пор, как Кириан родился восемь лет назад.

Она не только его старшая сестра, но и его мать, отец и лучший друг. Она всегда говорила, что не хочет, чтобы он ощущал ту же пустоту, что и она, когда росла.

Мы с тетей готовим ужин вместе. Я почти не слушаю ее и рассказываю ей о своем дне в школе.

Я отвлекаюсь не на шутку.

– Что-то интересное у тебя в телефоне? – спрашивает тетя подозрительным тоном, когда я проверяю его в миллионный раз за последний час.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Нет, ничего.

Абсолютное молчание.

Эйден не отправил ни одного из своих ночных сообщений.

Я его расслаблю.

Голос Сильвер затягивает петлю вокруг моей шеи. Мои пальцы чешутся, а руки кажутся грязными, хотя я только что их вымыла.

Я опускаю их под воду в раковине, а затем отстраняюсь, замечая, что тетя наблюдает за мной.

Она знает, что я становлюсь одержимой мытьем рук только тогда, когда волнуюсь.

– Схожу в магазин, – выпаливаю я, чтобы отвлечь ее внимание.

– Зачем?

– У меня закончились тампоны, – говорю я первое, что приходит в голову.

– Но у тебя же не месячные, милая.

– Должны прийти через несколько дней. Ты же знаешь, мне нравится быть готовой.

Я уже направляюсь к двери.

– Эльзи.

– Да? – я оборачиваюсь через плечо.

Тетя Блэр машет купюрой.

– Ты забыла деньги.

– Верно. – я неловко улыбаюсь и забираю у неё деньги.

– И надень свитер. На улице прохладно.

– Да, тетя, – кричу я с порога.

– Не задерживайся.

Сунув ноги в обувь, я набрасываю тонкий свитер поверх своего черного хлопчатобумажного платья, на котором написано «Комфортно Дома». Платье похоже на огромную футболку, которая заканчивается у меня на коленях.

В тот момент, когда я выхожу из дома, первые капли дождя падают мне на нос и ресницы. Я могла бы вернуться за зонтиком, но я этого не делаю.

Вместо этого я позволяю своим ногам взять верх.

Я бегу по пустым, освещенным улицам так быстро, как только могу. Ночной холод бьет меня по лицу, и дождь пропитывает меня за считанные секунды.

Но этого недостаточно.

На груди тяжесть.

Удушающая.

Она лишает меня возможности дышать чистым воздухом.

Каждый мой вдох кажется грязным и нечистым.

Я чувствую себя грязной.

Единственное, что может очистить меня, это бег и дождь.

Только... это не помогает.

Образы того, как Сильвер расслабляет Эйдена, продолжают крутиться у меня в голове, как в каком-нибудь порно.

Должно быть, поэтому он слишком занят, чтобы написать мне.

Я закрываю глаза и пытаюсь выкинуть образы из головы.

Сильвер и Эйден созданы друг для друга.

Мне плевать на них и на их внеклассные занятия.

Но зачем просить меня стать его, если у него уже есть кто-то, кто будет выполнять его прихоти?

Мудак.

Как только я прихожу в магазин, я покупаю несколько тампонов и зонтик. Я предпочла бы пробежаться обратно под дождем, но тетя отчитает меня за это.

Не говоря уже о том, что у меня на душе как-то не так. Я не буду настаивать на этом без причины.

Заворачивая за угол нашего дома, неся пакет с продуктами в одной руке и зонтик в другой, я замечаю черный Мерседес с тонированными стеклами. Думаю, он стоял там со времен продуктового магазина.

Паника сжимает мою грудь, и я бегу остаток пути домой. Решаюсь зайти через черный ход, так как он ближе всего.

В тот момент, когда я заворачиваю за угол, сильная рука зажимает мне рот. Я вскрикиваю, зонтик и пакет выпадают из моих рук.

Мой крик заглушает рука, зажавшая мне рот.

Меня тащат вперед. Я спотыкаюсь, и моя щека ударяется о капот машины. Я узнаю его запах еще до того, как его горячее дыхание шепчет мне на ухо.

– Пора расплачиваться, милая.