Текст книги "Чистые души. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Рина Эм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Ну что ж, Ра, спасибо за твой рассказ. Иди, – проговорил Семен.

– Да, господин.

Карина проводила ее долгим взглядом:

– Меня всю трясет. Неужели это правда?

– Правда.

– Кто же ты? Я не понимаю!

– Суть моя – зеркало. Я отражаю души людей. Они смотрят мне в глаза и видят себя самое. Поэтому они боятся меня. Посмотреть мне в глаза на один миг – тяжкое наказание. Люди кричат от боли. Они боятся меня. Все, кроме тебя. И когда я вижу твои глаза, я радуюсь.

Карина посмотрела на него долгим взглядом:

– А почему же я могу смотреть тебя в глаза? Чем я отличаюсь от остальных?

– Важный вопрос. Наверное твоя душа содержит слишком много света, чтобы бояться меня. Ты смотришь мне в глаза и не видишь ни боли, ни зла.

Она покачала головой:

– Нет… я не хорошая. Я совершала много дурного!

– Вы, люди, во многом не понимаете природы зла, дурных умыслов и грехов. Потому оставь, ладно? Я не хочу потратить всю ночь на разъяснения.

– На что же ты хочешь потратить ночь?

Он горько усмехнулся:

– Ты знаешь, я не могу сказать даже этого потому, что мне нельзя хотеть. Я зеркало. Хотеть можешь только ты. Решай.

Карина ушла утром. Семен слышал, как она собирается, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить его. Как будто можно разбудить того, кто вовсе не спит! Уже одетая, она подошла, несколько секунд смотрела на него, потом наклонилась, коснулась рукой плеча сквозь одеяло и так же тихо вышла в прихожую. Хлопнула дверь. Семен сел и посмотрел туда, будто ожидал, что она могла остаться с этой стороны двери.

Потом встал, сбросил на пол простынь, надел домашнюю одежду (тоже придумано Ра – домашняя одежда, прежде он не заморачивался этим).

Семен вышел в прихожую и свернул направо от двери, в длинный коридор. Порой он не ходил в эту сторону месяцами, да и зачем? Вся жизнь проходила в зале-кухне, у камина и панорамных окон. Тут он отдыхал, принимал гостей, порой вовсе забывая, что существует еще несколько комнат.

Ра держала двери в комнаты открытыми, чтоб воздух не застаивался и проходя мимо он видел в спальне кровать с заправленным бельем, у одеяла гостеприимно отвернут уголок. Следом шла еще одна спальня, а затем кабинет.

На столе не было ни пылинки, полки, подоконник и все сияло чистотой. Он вытянул ящик и достал пачку бумаги. Разложил на полу в хаотичном порядке, затем взял один лист и поднял в воздух. На парящем листе медленно проявились буквы: Карина.

Итак, отсюда все началось. Он поднял следующий лист. «Р. Н., её любовник». Лист повис чуть ниже.

«О. С., брат и его сын, родственники Карины»

«Максим, сын босса Карины»

«Марфа, Инфарит, случайные жертвы.»

На отдельном листке он вывел: «Колдун» и подвесил лист на одном уровне с Кариной. Посередине, в воздухе, вывел огненный знак вопроса, проговорив:

– Что ему нужно?

Оглядев всех жертв, качнул головой: пока это вообще не понятно.

«Невероятная сила. Несоизмеримая полученному» – стало строкой под словом «Колдун». Нет ничего, что стоило бы затрат на идеальные проклятья и столь прекрасную маскировку перехода. Он задумался.

Нечасто колдуны решают отойти от устава. Ведь каждый колдун прекрасно понимает, что будет, если его нарушить.

Как только на человека осыпается то ли бремя, то ли счастье магической силы, приходят стражи устава, чтобы объяснить основные правила.

Стражи бывают убедительны, не секрет, что люди беспечны, забывают все, что не кажется им важным, поэтому среди стражей есть негласное правило: показывать новоявленным колдунам последствия нарушения устава.

Семен, которому более сотни лет назад выпало стать куратором Марфы, молодой ведьмы из Псковоской губернии, хорошо помнил, что придумал, дабы молодая девушка впечатлилась, и впечатлившись не перешла черту. После того они стали любовниками. Марфа тогда впечатлилась не только предупреждением, но и тем, кто его вынес. Семен помнил ее взгляд, взгляд покоренной женщины, готовой на все. Он знал, она придет сама и она пришла. Потом они провели вместе целый год…

Отогнав ненужные образы, Семен вернулся к делу. Итак, все колдуны знают об уставе и последствиях. Да, порой некоторые из них все же решаются нарушить устав, но только ради чего-то очень значительного.

Должна быть цель, важная цель, чтобы рискнуть жизнью, силой и душой. Он перебрал в памяти некоторые случаи с которыми сталкивался, и о которых слышал. Однажды колдун нарушил устав, убегая от преследований, находясь в смертельной опасности. Был случай, когда колдун пересек границу ради любви. Он потерял возлюбленную и не в силах жить без неё, отправился искать её копии. Или вот случай, когда колдунья, прознав про некий прекрасный мир решила уйти в него и там затеряться.

Бывало, нарушали устав ради корысти. Пару десятков лет назад Семену попался колдун, научившийся отбирать силы других магов. Уже потом выяснили, что колдун хотел собрать силы десятков магов, надеясь, что так станет сильнее стражей, сильнее всего сущего и сильнее самого Бога. Жажда власти, или отсутствие понимания, как действует сила, сгубила его? Они говорили со старым Прохором об этом ночь напролет.

Другие случаи тоже несли в себе истории попыток махинаций ради особенных благ. Но тут, в городе и окрестностях не было ничего привлекательного, что стоило бы таких усилий. Может быть неподалеку были всплески силы и маг надеялся добраться до них? Надо спросить у Прохора…

Семен вывел на листке: «Всплески силы неподалеку». Когда этот лист встал вниз, в колонку колдуна, он вдруг вспомнил кое-что важное сказал ему старый Прохор. В день первого снегопада, когда они пили вместе спирт и говорили о чистых душах, а потом он сбежал. Прохор сказал что-то вроде: положи на площади бриллиант размером с голову Кусимира и отойди и наблюдай. Вот что бывает, когда чистая душа входит в этот мир.

Семен вывел: «Чистая душа – сокровище? Её можно как-то использовать?» и повесил его в третий столбик.

– Как думаешь, кот? Можно ли вообще использовать чистую душу? Обычная душа – сокровище, а чистая?

Никто не ответил и Семен огляделся. Кота не было. Оставив листки, он вышел в коридор:

– Кусимир? Где ты?

С кухни показалась Ра:

– Господин? Вы звали?

– Где Кусимир?

Она пожала плечами:

– Он вчера был, когда приехала Марфа. Тёрся о её ноги, потом она ушла, а я больше не видела его…

Отодвинув Ра, Семен вернулся в гостиную, осмотрел все полки, нагнулся и заглянул под диваны.

– Миски полные! Он ни кусочка не тронул, господин! – с кухни крикнула Ра.

– Кусимир! – Семен снова вышел в коридор, вошел в спальню, заглянул под кровать, в щкаф.

– Кусимир! – Ра искала его в другом конце.

– Кусимир! – он вошел в следующую спальню.

– Кусимир! Кис-кис! – он вошел в кабинет, встал на колени и заглянул под стол. Из дальнего угла мигнули два глаза и исчезли.

– Кусимир! – протянув руку он вытащил кота через просвет и положил на ковер.

Шерсть у кота свалялась в клубок, на боку виднелись капли крови.

– Ты где был⁈ Ра!

Она воскликнула над ухом:

– Да, господин!

– Живого солнца, быстрее! И шерстяной платок.

Он осторожно поднял Кусимира и уложил на кресло. Кот тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Что с тобой было? Кто тебя?

Кусимир ничего не ответил.

– Вот, господин! – Ра ткнула пузырек прямо ему в руки.

Семен вытащил пробку, тщательно отмерил каплю, плеснул на ладонь, размазал, налил воды пол глотка сверху, провел пальцем, смешивая. Затем зачерпнул этой воды совсем немного и ловко разжав коту зубы, вылил прямо на язык.

– Убью, – тоскливо пообещал кот.

– Ты главное поправляйся! – Семен потрепал кота по загривку и желтые глаза сверкнули, будто он пообещал: вот теперь убью точно!

Ра отстранила его, закутала кота в шерстяной платок, шепча на ухо бессвязную ерунду таким голосом, каким говорят с младенцами. Почему-то её ласку Кусимир принимал спокойно. Кот прикрыл глаза, живое солнце начало свое действие: он засыпал, вытянув лапы.

Семен вернулся в кабинет. Листки так же парили в воздухе.

«Причина применения силы. Цели колдуна?»

«Найти старого Прохора».

«И расспросить о чистых душах подробнее», дописал он.

Глава 11. Контракт с Кариной

Прохор встретил его с улыбкой.

– Семен, здравствуй. Что привело тебя?

– Здравствуй, Прохор. Как твои дела? Я хотел узнать, что вы нашли разбираясь с вещами того колдуна.

– Мы нашли там много дурного. Колдун нарушал устав неоднократно.

– А что именно он сделал, если это не секрет вашей гильдии?

На несколько мгновений Прохор застыл, будто обдумывал что-то, потом кивнул:

– Это необычно. Подробности дел остаются внутри нас, Прохоров, но я не знаю уставов, запрещающих делиться с Семенами. Так что ты хочешь узнать?

– На какие преступления указывали найденные улики?

– Переходы границ, впрочем, кроме того случая, когда два мужчины были подменены, он не проносил больше ничего. Ты понял о каком случае я говорю? Мальчик, нанявший колдуна, потом убил своего отца. Так вот, кроме того случая колдун не приносил ничего из других миров и не уносил тоже. Эти проступки мы квалифицировали как незаконные переходы с неустановленной целью.

– То есть он перемещался из мира в мир, рискуя каждый раз быть пойманным, ничего не перенося? Для чего тогда были совершены все эти переходы?

– Иногда люди перемещаются просто так. Путешествия приносят им радость, как я слышал.

– Ты полагаешь, колдун перемещался ради удовольствия? Такова твоя версия?

– Нет, так я не думаю. Моя версия вот в чем заключается: мы нашли много зелий в его доме. Странных зелий, неясного назначения с неясными свойствами. Кто смешивает Аквилегию, Зверобой и Пустырник? Они имеют противоположные действия, как ты понимаешь. Очень многие зелья именно таковы – как будто он экспериментировал. Поэтому я сделал вывод: он не знал, как варить зелья. Не имел рецептов. Искал способы. Значит это совсем юный колдун, едва прошедший инициацию. И по какой-то причине никто из нас не ощутил прихода силы. Такое бывает. Может быть он был совершенно один и пытался научиться жить, оттого и совершил все это.

– То есть его куратора вы так и не обнаружили, – проговорил Семен и подняв голову посмотрел Прохору в глаза. – Скажи мне, ты хочешь все вот так оставить?

– Семен, я не понимаю тебя! – лицо Прохора сохраняло улыбку, такую же как и всегда – улыбались только губы, глаза, будто стеклянные пуговицы. – Для чего ты пытаешься найти причины поступков колдуна? Мы слуги устава и задача у нас одна: хранить баланс. Все остальное не наше дело. Мы делаем предположения, но не проверяем их, если нет необходимости.

– Хорошо, – подумав, ответил Семен. – Тогда у меня еще одно дело к тебе: прежний Прохор уехал и я не могу с ним связаться.

– Да, знаю. Обычно мы осуществляем связь или через человеческие телефоны, или через межмирье. Прежний Прохор закрыл все каналы со своей стороны. Я тоже не могу с ним связаться, как и ты.

– Между своими, Прохорами, вы можете обращаться друг к другу, если есть необходимость, минуя блокировку.

– Безусловно, такая возможность есть и для неё должны быть причины, – сказал Прохор и внимательно посмотрел на Семена. – Нельзя нарушать чужое уединение просто так.

– Взгляни вот сюда, – Семен вытащил из кармана свернутые в трубку бумаги и листки, один за другим, взлетели в воздух, образовав ту же схему, что до того в его кабинете. Прохор, отступив, рассмотрел её.

– Что это?

– Это мои вопросы.

– Задавать вопросы – нарушение устава.

– Я сомневаюсь, что дело колдуньи Марфы закрыто и имею право разрешить сомнения. По ходу дела у меня возникли вопросы о чистых душах. Я считаю, появление чистой в городе спровоцировало всплеск силы колдуна и дало мотивацию для всех его дел. Мне нужна подробная информация о чистых.

– Но мне не приходилось с ними сталкиваться! – воскликнул Прохор. – Я не могу рассказать вам ничего нового, Семен, кроме того, что чистые души редкие гости в этом мире. Настолько редкие, что почти никто из нас не встречался с ними.

– И это я знаю. Потому и прошу связаться с прежним Прохором. Он встречал чистую душу, а мне нужна информация и срочно.

– Кхм… но я все равно не вижу причин для экстренной связи, уважаемый Семен! Нет объективных причин сомневаться в том, что дело закрыто, кроме ваших догадок, – он указал на подвешенные листки.

– Совершенно очевидно, что все колдовство сосредоточено вокруг девушки по имени Карина. Разве вы не видите?

Прохор пожал плечами:

– Эта девушка, Карина, она ваша клиентка?

Он сделал паузу и поднял бровь, ожидая ответа. Семен сжал губы. Конечно Прохор все понял, ведь если бы Карина была его клиенткой, он сказал бы это сразу. Опытный страж примечает детали не хуже следователя.

– Нет, она не совершала заказа, но вот эти люди, пострадали от проклятья колдуна. Они умерли, но перед смертью мы заключили контракты на розыск и восстановление справедливости и на основании этого я ищу колдуна, чтобы задать вопросы.

Прохор перевел взгляд на подвешенные листки и Семен чуть двинул рукой. Листки с именами Марфы и Инфарита немного дрогнули.

– Мы ходим по кругу, уважаемый Семен. Эти контракты успешно исполнены и закрыты, и ничто кроме ваших сомнений не указывает на иное. Это видно из вашей же схемы, они были причастны лишь косвенно и потому нет оснований считать…

– Я сказал сразу – улики косвенные, Прохор!

– О, Семен, вы перебили меня! – воскликнул Прохор и его пуговичные глаза сверкнули. – Это странно! Мы не станем развивать тему вашей грубости как какие-нибудь люди и забудем про неё! Я лишь замечу ещё раз! Ваш долг перед этими колдунами исполнен. Баланс восстановлен. Нет никаких причин продолжать расследование. Я знаю чего вы хотите. Чтобы я разделил ваши мысли и поддержал ваше обращение к хранителям. По протоколу вы один не можете этого сделать, вам нужно согласие Прохора. Но я не соглашаюсь. Так же я не вижу причин нарушать право прежнего Прохора на уединение и устанавливать связь вопреки его желанию, а ваши попытки внести беспокойство и смуту в завершенное дело считаю неуместным. Далее этот разговор не имеет смысла.

– Как пожелаете, – Семен отступил, поднял руку, листки легли на ладонь, свернувшись в трубку. – Прощайте, не стану больше вас беспокоить.

Прохор окликнул его:

– Послушайте, Семен. Меня создали из материи, за пятьсот лет до вас по времени этой реальности. Я видел многое и могу давать советы. Ваше поведение противоречит правилам. Вы пытаетесь вторгнуться в области, лежащие далеко за пределами ваших обязанностей, вы копируете поведение людей, а это очень дурно! Вам не стать одним из них, не обрести душу, не испытать их чувств!

Семен молчал.

– Ложное очеловечивание начинается с присвоения человеческих качеств, например проявления любопытства и как следствие поисков ошибок там, где их не должны искать! Затем может появиться желание перешагнуть устав. Все это путь в бездну. Вы – Семен, один из тысяч Семенов, слуга устава! Все остальное оставьте людям. Иначе рано или поздно вы перейдете черту и тогда вам не поможет никто!

Карина приехала поздно вечером. Уже давно стемнело и из кухни пахло едой – Ра готовила ужин.

Семен сидел в кабинете и листки бумаги снова висели прямо над ним. Кусимир лежал на кушетке, вытянув лапы. Вид у него был сердитый и усталый. Семен не лез к нему. Видимо вчера кот пытался вылечить Марфу, не зря же сидел возле нее, терся. Да не рассчитал силенки. А потом схватился с тварью в тенях и получил по морде, вот и злиться. Кусимир не любил проигрывать и не любил, когда другие замечали это.

Семен перевел взгляд на висящие листки. Рядом с прежними появился только один: «Сибирь, 1600? или около год. Острог Рачительный. Место, откуда Прохор мог отправиться в заключение. Найти место. Возможно получится найти какую-то связь с Прохором, или узнать о чистых больше».

Поплыл мелодичный звонок. Ра открыла Карине дверь, в квартиру вместе с ней ворвался легкий сквозняк, добрался до комнаты, принес запах мороза и листки в воздухе зашевелились. Семен провел рукой и они, планируя, как осенние листья, упали на крышку стола и улеглись ровной стопкой. Шаги Карины приблизились и он смахнул листки в ящик. Оглянулся. Кусимира нигде не было. Он быстро заглянул под стол. Кот ушел. Прямо в тени.

– Что ты там потерял? – её голос тоже пах морозом, весельем и радостью.

– Я потерял кота, – ответил он невольно улыбаясь.

– Кота? Разве у тебя есть кот?

– Да. И этот кот любит гулять сам по себе.

Он выбрался из под стола и повернулся. Карина стояла напротив, лучась улыбкой. Он сделал шаг и остановился напротив неё, окинул взглядом румяные щеки, сверкающие глаза.

– Ты…

– Что – я? Скажи!

– Если просишь, скажу. Ты прекрасна.

Она шагнула к нему, распахнув руки и тогда он заключил её в объятия.

– Ох, как мне не хватает от тебя немного инициативы! Всегда все делать первой тяжело!

– Знаешь, чем люди отличаются от нас?

– И чем же?

– Ваша судьба в ваших руках! Вы можете прекращать свои неудобства.

– О, ты предлагаешь бросить тебя и не страдать? – она засмеялась, но смех вышел не веселым.

Ра, появившись в комнате, фыркнула:

– Конечно нет, господин предлагает вам немного подумать и найти способ обойти запрет!

– Ра! – рявкнул Семен.

– Простите, господин. Принести плетку? – она опустила голову, но он чувствовал исходящую от нее непокорность.

– Следовало бы наказать тебя!

Она подняла голову и посмотрела на его губы, поднять взгляд выше не решилась, но и это было для нее неслыханной дерзостью:

– Если не собираетесь наказывать меня сейчас, я пришла сказать: ужин для гостьи готов и напитки расставлены.

– Спасибо, – начала было Карина, но Семен её перебил:

– Довольно, Ра. На сегодня тебе нечего тут делать. Можешь идти к себе.

– Как вам угодно, господин! – она развернулась и исчезла. В прихожей хлопнула дверь.

Семен направился в зал, Карина, разматывая на ходу шарф, шла следом:

– О чем она говорила?

– Она становится слишком дерзкой.

– Нет, но правда есть способ? Способ сделать так, чтобы ты тоже мог проявлять инициативу? Семен⁈

Он развернулся и она едва не воткнулась в него, прямо в грудь носом, только в последний момент Семен успел мягко перехватить её.

– Слушай, – он взял её за подбородок и потянул вверх, так что ей пришлось приподняться на цыпочки. – Я уже сказал – люди вольны выбирать судьбу. Но я не могу решать за тебя, или предлагать тебе что-то. Даже то, что я говорю сейчас, можно истолковать, как попытку склонить тебя к каким-либо действиям.

Он отпустил её подбородок и Карина пожаловалась:

– Это настоящая пытка!

– Ты всегда можешь прекратить её, так, или иначе. Но сперва предлагаю поесть, – он развернулся и направился в зал:

– Ра приготовила несколько блюд. Думаю, это вкусно.

Она опустилась на диван, напротив. Некоторое время смотрела на него, потом усмехнулась, отложила шарф, который так и держала в руках и окинула взглядом стоящие блюда:

– Она постаралась на славу!

– Ты можешь сказать ей об этом потом.

– Что положить тебе? – спросила Карина. – Что ты любишь?

Он покачал головой:

– Я не ем.

– Не ешь? – ошеломленно переспросила она. – Никак? Ничего? Но я ведь видела, как ты пил коньяк, значит…

– Что положить тебе? – предложил он. – Выбирай, я поухаживаю.

– Я видела, как ты пил. И не раз! – с нажимом повторила она, сложив на груди руки.

– Алкоголь помогает согреть тело. Когда я выпиваю достаточно, мне тепло.

Она смотрела на него молча, сверля взглядом, будто сомневалась.

– Так что тебе положить? – повторил он.

– Что угодно…

Вздохнув, он наугад наполнил её тарелку. Карина поковыряла вилкой, вздохнула, положила первый кусок в рот, промычала с удовольствием:

– Ммм! – и принялась за еду.

Наконец, оторвавшись, спросила:

– Скажи, как прошел твой день? – она отставила тарелку и развела руками. – Не представляю, как разговаривать с тобой, о чем вообще говорят с такими, как ты? Что вы делаете, что любите? О чем можно спрашивать?

Он пожал плечами:

– Ты разберешься со временем, главное не волнуйся об этом. Для начала, давай расскажу, как провел день. Сегодня были свои трудности. Кроме того, невольно я закончил два заказа…

– Невольно? Как это?

– Заказчики умерли и технически контракты закрыты, хоть я считаю, что можно было бы сделать кое-что еще…

– Так сделай.

– Карина… – он поднял голову и она застыла с вилкой в руке. – Я ведь говорил – это запрещено уставом, действовать без заказа.

– Ах да, – она покрутила в руке вилку, размышляя. – Тебе ничего нельзя делать, если люди не просят.

– Заказы закрыты, нужно забрать оплату и оставить эти дела.

– Как же ты заберешь оплату у мертвецов? – снова заинтересовалась она.

– Оплата была оставлена заранее, нужно только забрать её теперь.

– А, тебе переводят деньги на какой-то счет?

– Иногда. Но эти заказчики были моими… знакомыми и они платили не деньгами.

– А чем?

– Инфарит оставил свои зелья, травы и алмаз. Это особый алмаз, он отполирован так, что через него видно истинную суть вещей. Говорят, алмазу не одна тысяча лет и изготовлен он великими мудрецами прошлого.

– Ого! А второй? Чем заплатил второй?

– Вторая. Это моя бывшая любовница, я как-то говорил про неё. Оставила мне воспоминания. Они заключены в фотографиях, старые фото из тех времен, когда их печатали ещё на жестких карточках. Тогда они казались чудом. А сейчас они выцвели и постарели, но для меня все еще интересны. Я говорил ей, что хотел бы получить эти карточки. И вот, умирая, она оставила их в оплату.

– Старые фото? – Карина снова опустила вилку. – То есть, бесценный алмаз и старые фото? Я не понимаю, как ты оцениваешь свои услуги?

– Как пожелаю. Я решаю сам какую оплату взять. Однажды я взял в оплату фантик от конфеты.

– Так не разбогатеть!

– Верно. Но оплата заказов не источник дохода, а служение.

Она снова подняла голову:

– То есть у тебя есть еще какая-то работа? Может быть ты работаешь журналистом, как Бэтмен? А когда случается беда, срываешь свой пиджак под которым костюм с эмблемой на груди?

– Все не так. Мне нет необходимости работать. И я не заставлю тебя дальше расспрашивать! Тебе интересно, откуда я беру деньги. Все просто. Платина, золото, другое. Я могу получить столько, сколько мне надо, в любой момент. Это просто, если видишь сквозь предметы.

Неожиданно она нахмурилась:

– То есть ты видишь вещи насквозь? Смотришь сквозь стены?

Он качнул плечом:

– Не совсем так.

– Хм!

Она съела еще пару ложек прежде, чем продолжить:

– И как часто ты делаешь это? Смотришь по сторонам сквозь стены? А смотришь, что у женщин под платьем?

Он тихонечко усмехнулся:

– Вовсе нет. Я не вижу того, что под платьем. Я чувствую потоки энергии. Это не зрение, это ощущение. Как бы объяснить… как ты ощущаешь тепло, или холод. Понимаешь?

На некоторое время этого хватило. Карина задумчиво подхватив бокал, крутила его, глядя в окно. Проследив за её взглядом, Семен сказал:

– Снова идет снег…

– А она, эта женщина, которая была твоей бывшей любовницей, она была дорога тебе?

Какой плохой вопрос и как люди любят его! Вслух же Семен сказал:

– Мне дороги воспоминания о себе самом. Мгновения, запечатанные в кусочках картона.

– А она? – с упорством продолжила Карина. – Эта женщина, она дорога тебе? Она тоже могла смотреть тебе в глаза?

– Она научилась со временем, – помолчав ответил Семен. – Но это не доставляло ей радости, лишь причиняло боль. Не очень сильную, но все же ей было больно. Кроме тебя никто и никогда не мог смотреть мне в глаза. Понимаешь?

Она снова отложила вилку.

– Правда? Как много они все потеряли! Ты удивительно красив. Я никогда не видела никого красивее тебя. Все черты лица совершенны, это невероятно. Твои глаза, лицо… Настолько совершенным быть невозможно. Ты хотя бы понимаешь, как ты красив⁈

Он усмехнулся:

– Никто кроме тебя не видит обычно. Люди бояться, а когда человек испуган, он ничего не замечает кроме страха. Кроме того, смотреть на меня причиняет боль. Нет, никто не замечал что я красив. Никто. Но с тобой… это возможно.

Карина подалась вперед, облизнула губы и спросила:

– Скажи! А она, твоя бывшая любовница, нашла способ сделать так, чтобы ты мог сам звонить ей, целовать её без её приглашений?

Он медленно кивнул:

– Со временем. Да. Но тогда еще не было телефонов. Я писал ей. На почтовых карточках. Впрочем, это не важно.

– Верно, не важно на чем ты писал ей! Забудь про неё, ладно? – глаза Карины сверкнули и он усмехнулся:

– Я забыл, хорошо.

Карина улыбнулась снова:

– Знаешь… А я, кажется, догадалась, как, – пробормотала она, наклонилась вперед и перебирая руками по краю стола, обошла его и оказалась напротив. Села так, что ее лицо оказалось совсем рядом, улыбнулась хитро:

– Ты взял это право в оплату, да? Позволение целовать её, навещать её, хотеть её⁈

Он ничего не сказал в ответ и она положила руку ему на плечо:

– И отвечать запрещено? Ну не отвечай, я уже знаю, я догадалась. Как просто! Как же просто!

Её губы подрагивали в усмешке.

– У тебя глаза лучатся радостью, будто ты открыла что-то прекрасное, Карина…

– А ты безумно хочешь меня поцеловать, но пока я не попрошу не можешь ничего сделать!

Она коснулась его лица обеими руками, провела вниз по щекам:

– Ты весь мой, да?

– Да.

– И будешь делать, что я скажу.

– Возможно.

– И возьмешь в оплату мои поцелуи?

– Ты… предлагаешь не то, – тяжело дыша, произнес он.

– Ах да, ты прав! Не мои поцелуи. Ты возьмешь в оплату право целовать меня?

– Когда? – выдавил он сквозь сжатые губы.

– Когда? Что ты имеешь в виду? Семен, так трудно сейчас думать! Когда… ах да! Когда тебе самому захочется⁈ Право целовать меня, когда тебе захочется!

– А если, – он отодвинулся, – Если мне мало такой оплаты?

– Ма-ало⁈ – рассмеялась она. – Какой же ты жадный! Ну что ж. Чего ты хочешь? Может, назначишь цену сам?

– Охотно! Мне нужно право на тебя и твое тело. Право целовать тебя, касаться, – он провел кончиками пальцев у ее лица, почти касаясь его, спустился ниже, к вырезу на шее. Карина замерла, даже дышать перестала.

– Право звонить тебе и искать тебя, право быть единственным, пока мы не решим иначе. Право спать с тобой и иметь тебя, как захочу.

Она судорожно выдохнула воздух.

– Ты дашь мне это право, Карина?

– Да!

– Что – да? – Отодвигая её, переспросил он. – Что да? Ты даешь мне право целовать тебя?

– Да.

– Касаться тебя?

– Да…

– Звонить тебе, искать тебя…

– Да, да! Да, я даю тебе право трахать меня когда тебе захочется, даю тебе право на мое тело, право быть единственным, Семен, да делай уже все, что угодно, только поцелуй меня сейчас!

Он поднялся и подхватил ее на руки.

– Карина.

– Что? Что⁈ – разочарованно выдохнула она, когда его губы снова замерли на полпути.

– Что я должен дать тебе взамен? Какую услугу ты хочешь оплатить этой ценой?

Она запрокинула голову с протяжным стоном:

– О-оох! Я не знаю! Не знаю! Найди мой кошелек! Я потеряла его в универе!

– Кошелек?

– Да, я потеряла кошелек два дня назад где-то. Ты сможешь его найти⁈

– Конечно. Ну что же. Контракт заключен и вступает в действие как только я отдам тебе твой кошелек. Но пока он не найден, не дашь ли ты мне все эти права авансом?

Глава 12. Сомнение

В это утро они проснулись на ковре и Карина, выбираясь из вороха одежды, простыней, бокалов и тапочек бормотала под нос:

– Боже, боже, что это, а? У меня на спине ворсинки⁈

– Ворсинки и апельсиновая косточка.

– Просто ужас! Отвернись!

– Ну уж нет. Ты дала мне вчера право смотреть на тебя!

– Тогда смотри, но подвинься! Под тобой мои вещи!

– Зачем они тебе? Ты гораздо красивее без одежды!

– Вот только на работу без одежды ходить все же не стоит! – воскликнула она и уперлась в бок руками:

– Ну отодвинься же! Семен!

Он перекатился на бок и опершись на локоть смотрел, как она натягивает трусики.

– Кошмар, я так опаздываю! – проговорила Карина.

– Тебе не кажется смешным ходить на работу, когда я могу дать тебе буквально что угодно? Только скажи, сколько денег тебе нужно.

– Я бы обиделась, но это ты, и я попробую пошутить в ответ на такое предложение: не развращай меня!

Она убежала в ванную.

– К тому же, – раздался ее голос уже оттуда, – Возможно я скоро останусь безработной в самом деле!

– Что так? – поднявшись, он отряхнул налипшую пыль и выудив халат, направился в ванную, натягивая его на ходу.

– Наш шеф, которого ты напугал тогда до слез, помнишь? Он продает все. Вообще – все. И отправляется в паломничество. Потом он хочет заняться медицинскими исследованиями. Он сказал, что откроет центр исследований рака, ну и еще какие-то благотворительные проекты. Так что нас закрывают, вернее продают и я останусь на улице. Впрочем, – она выудила из ящика запасную зубную щетку, ловко вскрыла упаковку и нанося пасту, пробормотала:

– Была бы шея, хомут найдется. То есть я не боюсь остаться без работы.

– Ты вовсе можешь не работать, – он притянул её к себе и сжал руками талию.

– Пусти, я правда опоздаю! – она оттолкнула его. – Кстати, не стоит ли и тебе тоже заняться делом?

– Каким же? – приподняв брови, спросил он.

– Моим! И кофе… сначала сделай мне кофе! – неразборчиво пробормотала она, возя во рту щеткой и захлопнула за ним дверь ногой.

Семен побрел в кухню, включил кофеварку и присел возле неё. За окном снова шел снег, густой, пышный. Из ванной доносился шум воды и еще – её пение. Он вдруг улыбнулся. Все это было так хорошо. По человечески.

Карина выскочила уже одетая, перелила кофе в пластиковый стакан, поцеловала его еще раз в нос и в край рта.

– Ну в общем ты займешься делом, да?

– Может быть…

– Эй, не тяни! Если ты не найдешь мой кошелек, придется тебе возвращать аванс!

– И как же я возвращу его? Ты придумала?

– Ну, думаю, я возьму в качестве отступного в два раза больше поцелуев и прикосновений, а потом мы придумаем еще какой-то контракт, да?

Она ловко выскользнула из его рук и умчалась. Когда закрылась дверь, он долго слушал отголоски её смеха, они буквально танцевали в воздухе еще некоторое время после ее ухода. Потом взял телефон.

– Ра? Мне нужно, чтобы ты нашла все по истории острога Рачительный. Он стоял где-то на реке Таз, километров сто пятьдесят – сто восемьдесят вниз по течению от Тазовской губы. Сгорел в тысяча шестисотых. Маленькое поселение, торговая фактория. Я хочу увидеть всё, что найдется про этот острог.

Кошелек Карины найти было проще простого. Она сказала, что потеряла его в университете и туда-то Семен и отправился в первую очередь. Её след теперь виделся ему в коридорах и аудиториях, не нужно было предпринимать усилий, чтобы ощутить следы её присутствия, он был так настроен на неё, что все происходило само собой. По широкому следу, оставленному ей, он, как на крыльях взлетел по лестнице, поднялся на этаж. Возле аудитории запах окреп, внутри находилась вещь, которая принадлежала ей.

Сперва Семен вышел в тени и осмотрел аудиторию, затем вернулся в реальный мир, немного подумал: подождать когда кончится пара? Затем усмехнулся: вот еще и открыл дверь: