Текст книги "Странствие за Фарадоунами (ЛП)"

Автор книги: Рик Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Барсук с мальчиком проползли под нижней ниткой старой и ржавой колючей проволоки, которая огораживала лес, и вышли в освещенные луной поля. Они поднимались по склону за лесом, следуя за молчаливой тенью впереди них, которая свернула и полетела вдоль гребня холма. Время от времени Уорригал останавливался на любом подвернувшемся дереве и ждал, пока спутники его догонят, а потом они снова устремлялись сквозь ночь.

К тому моменту, когда на светлеющем небе появились первые красно-розовые полосы рассвета, троица спустилась к большому потоку возле места, где Наб встретил девочку. Какое-то время он шел молча, думая о ней и гадая, увидит ли ее когда-либо снова, а потом понемногу стал замечать, что идет по новой, незнакомой местности. И Наб с трепетом понял, что уже вышел за пределы всего предыдущего жизненного опыта – он никогда раньше не оказывался так далеко от дома.

Мальчик пристально огляделся в свете утреннего солнца, медленно всходящего из-за холма слева; оно наполняло небо сверкающим разливом оранжевых и темных огненно-красных оттенков. Долина с обрывистыми склонами, по которой они следовали за течением, постепенно расширилась, и путники оказались в неглубокой котловине с полого уходящими вверх полями по обеим сторонам. Деревьев здесь почти не было – лишь густые колючие изгороди делили поля на квадраты или прямоугольники и давали убежище и кров птицам, а подчас и кроликам. Поток справа от Наба теперь немного расширился и вилял не так сильно, какое-то время протекая по песчаному руслу почти ровно, пока внезапно без всякой видимой причины не начинал снова изгибаться и петлять. По обе стороны вдоль берегов появились плакучие ивы, растущие все чаще и плотнее. Уорригал остановился около одной из них и показал другим, где два дерева упали через ручей и образовали удобный мостик.

– Здесь мы переправимся, – сказал Уорригал. – Затем пересечем два поля и пойдем вон к той полосе деревьев прямо перед нами. За этими деревьями лежит Элмондрилл. Я думаю, вам двоим следует по возможности держаться под прикрытием изгородей; рядом могут оказаться уркку, и никакая осторожность не будет лишней. На вершине холма справа есть ферма. Видите ее?

Они увидели в отдалении на пригорке группу строений. Потом друзья осторожно перебрались по поваленным ивам и пустились вдоль дальнего берега потока, пока не достигли густой изгороди, которая выходила с поля навстречу воде, а затем повернули и двинулись вдоль этой изгороди, уводившей их на открытую территорию.

Таким манером они пропутешествовали весь остаток короткого зимнего дня – постоянно укрываясь под изгородью и двигаясь не спеша, все время осматриваясь и вынюхивая в воздухе запах опасности. С ясного синего неба ярко светило солнце, и ранний утренний морозец вскоре исчез, уступив место такому теплому дню, что порой животным стоило трудов напомнить себе, что стоит середина зимы. Ощущение солнца и запахи, которые источала нагретая им земля, наполняли их тоской по весне и, шагая, Наб и Брок тихо разговаривали о прошлых веснах и о пережитом вместе. Еще Наб попросил барсука снова рассказать ему историю той ночи, случившейся много лет назад, когда Брок нашел его в снегу; он никогда не уставал слушать ее, и каждый раз она звучала по-разному. И когда история заканчивалась, всегда начинались бесконечные расспросы о деталях, особенно о двух уркку, которые принесли его. Отчего-то рассказ всегда заставлял Наба почувствовать себя в тепле и безопасности и утешал, когда он волновался или тревожился. Он подействовал и теперь, и нервозность, копившаяся внутри него по мере приближения к Элмондриллу, стихла и сменилась чувством спокойной уверенности.

Где-то к времени Солнца-Высоко их задержало стадо овец. Путники тихо шли вдоль изгороди поля, на котором паслись овцы, как вдруг эти овцы, услышав странные звуки и увидев барсука с мальчиком, принялись удирать прочь, и на поле с фермы спустился уркку на своем тракторе, чтобы разобраться. Друзья протиснулись в щель в изгороди и наблюдали, как он объезжает поле. Его трактор громко пыхтел и выпускал клубы серого дыма, которые долго висели в неподвижном воздухе, разрастаясь, но теряя плотность, и под конец совсем рассеиваясь.

Уркку объехал поле два или три раза, а затем, удостоверившись, что беспокоиться не о чем, развернул трактор и поехал обратно на ферму.

Путники немного выждали, чтобы убедиться, что он не вернется, и дали овцам снова успокоиться, а потом возобновили свой поход. Они с раннего утра шли в сторону далеких деревьев, однако те, как им казалось, не становились ближе; но теперь, когда прошла середина дня и голубое небо посерело и погрустнело, деревья виднелись яснее и отчетливее, даже несмотря на туман, заполнивший поля сизой дымкой и размывший контуры изгородей. Теперь поля становились меньше, а живые изгороди – гуще, и вскоре путники обнаружили, что идут по узкой тропинке, обрамленной такими плотными изгородями, что сквозь них ничего не было видно. Они шли, словно по туннелю, к серому пятну, виднеющемуся в дальнем конце, пока внезапно не оказались на открытом лугу на вершине крутого склона. Здесь они остановились, глядя вниз на неутомимо бегущий поток. Он журчал и булькал в тишине, а за ним стоял Высокий Лес, окутанный вечерним туманом, темный и непроницаемый – за исключением случайного всплеска золота, когда вечернее солнце, устроившееся прямо над ним, сумело пробить туман. Троица долго стояла, с трепетом и удивлением глядя на это волшебное зрелище, пока Уорригал наконец не нарушил тишину.

– Идемте, – сказал он. – Мы должны пересечь ручей до темноты, чтобы провести ночь в лесу. Как только мы окажемся там – будем в безопасности, и эльфы смогут связаться с нами. Уизен сказал, чтобы мы не ходили к эльфам; они сами найдут нас. Все, что от нас требуется – это попасть в их лес.

Филин снялся с места и медленно полетел вдоль склона вниз, а остальные последовали за ним, слишком возбужденные, чтобы нервничать. По мере того, как они подходили к лесу, деревья выступали из тумана и, казалось, становились выше. Было очень влажно, и поток мчался с таким шумом и громом, что им приходилось кричать, чтобы быть услышанными. Уорригал искал упавший дуб, который, по словам Уизена, годился для переправы. Они подождали, пока филин летал вдоль ручья, а затем, когда он дал знак, что нашел нужное место, зашагали по берегу на его зов. Наб переправлялся первым: сел верхом на дерево и как бы пересаживался вдоль ствола, опираясь на выставленные вперед руки. Преодолев таким образом половину «моста», Наб глянул вниз: в ручье после недавних дождей сильно поднялась вода, и она с яростной волей и сосредоточенностью бурлила и кружила в водоворотах. Затем Наб поднял голову и всмотрелся в темноту леса перед собой, прежде чем продолжить осторожное продвижение по оставшейся половине скользкого моста. Постоянная сырость от ручья покрыла дерево пятнами слизистой зеленой плесени, а туман сделал их чрезвычайно коварными, так что раз или два мальчик чуть не сорвался, но сильные ноги сумели удержать его.

Наконец он с огромным облегчением выбрался на дальний берег и остановился, наблюдая за Броком, который приближался к середине пути и, судя по виду, чувствовал себя крайне неуверенно. В обычных условиях Броку сильно помогали бы когти, которые вонзались бы сквозь слизь в кору дуба, но они все еще болели, и ему было трудно как следует ими пользоваться. Внезапно, на особенно скверном пятне слизи, он поскользнулся и, суча лапами в попытках ухватиться, опрокинулся и с громким всплеском бухнулся в поток. Вид барсука, свалившегося в воду, настолько позабавил Наба, что, несмотря на напряженность обстановки, он не смог сдержать смеха; а когда он спустился по берегу, чтобы вытащить барсука из воды, и увидел, как облепил тело Брока толстый мех, мальчик принялся хохотать еще сильнее, пока на глазах у него не выступили слезы. Он так смеялся, что не заметил, как барсук подобрался к нему поближе и жестоко отомстил, энергично встряхнувшись и обдав Наба ледяным фонтаном. Для мальчика холодный душ оказался полной неожиданностью, он остолбенел да так и стоял, пока Брок окатывал его брызгами, и все это к большому удовольствию Уорригала, который все еще оставался на дальнем берегу и покатывался со смеху.

Наб принялся обсушиваться, прыгая вверх-вниз и растирая тело старыми папоротниками, которые подобрал на берегу. Когда он с этим покончил, трое животных повернулись к лесу и начали пробираться сквозь подлесок из оставшегося с прошлого лета мусора – мертвых папоротников и шиповника, царапавших Набу ноги. Лес устилал толстый ковер из палых листьев, не золотых и хрустких, как в осенние дни, а уже начавших гнить, и потому черных и скользких.

В какую сторону ни кинь взгляд – в трех-четырех шагах он утыкался в темный ствол какого-нибудь высокого дерева. По временам то бузина, то невысокий падуб преграждали путь и вынуждали их пускаться в обход. Уорригал перепархивал понизу с дерева на дерево, а барсук и мальчик следовали за ним. Уйдя совсем недалеко, Наб оглянулся на ручей и был удивлен и немного встревожен, обнаружив, что не видит его. Он даже не смог рассмотреть, в какой стороне находится край леса, потому что куда ни глянь – везде одинаково темно. С легким испугом он понял, что, если бы захотел вернуться тем же путем, каким пришел, то не смог бы. Они совершенно заблудились. Наб прислушивался к ручью, но ничего не мог расслышать. Повсюду стояло совершенное безмолвие, за исключением легкого шороха верхушек деревьев, качавшихся на ветру высоко над ними, да звука их шагов по влажным листьям или хруста сломанного невзначай сучка. Даже эти звуки быстро терялись в тишине, и оттого казались приглушенными. Через какое-то время Наба поразило другое: нигде не было видно ни животных, ни птиц, и единственным признаком того, что в лесу вообще могли находиться какие-то живые существа, были огромные беличьи гнезда высоко на верхушках деревьев. Он начал побаиваться; неудивительно, что уркку никогда даже не приближались к Элмондриллу.

Бредя сквозь туман, Наб обнаружил, что подлесок, обычно доходящий ему до колена, здесь касался его груди, и вместо того, чтобы пройти сквозь или поверх него, было легче идти под ним. Он остановился на секунду и посмотрел вверх: теперь он едва мог различить верхушки деревьев, а небо выглядело как маленькие серые пятнышки среди далекой листвы. Когда он перевел взгляд на стволы деревьев, они показались ему огромными, и он понял, что пялится на торчащие наружу корни ростом с него самого. В панике мальчик поискал взглядом остальных. Брок все так же неторопливо и невозмутимо шел бок о бок с ним, в то время как Уорригал сидел на вершине огромного папоротника впереди. Он подумал о словах Уизена перед их уходом: «там все не то, чем кажется; не бойтесь», – и решил не показывать страха.

Все дальше и глубже заходили они в лес, и Набу, чтобы сдержать панику, приходилось прилагать все больше сил. Сейчас, когда он шел по тайному подземному миру, где лесные грибы доходили ему до плеч, а пережеванные остатки орехов из беличьей кладки делались почти непреодолимым препятствием, деревья выглядели совершенно иначе. Огромные дубы и вязы, возвышавшиеся над головой, казалось, наблюдали за ним, как наблюдают боги за земными существами. Борозды и трещины на их коре выглядели глубокими ущельями, каждое с неповторимыми рисунком и цветом. Еще Наб заметил, что от земли идет негромкий звук – постоянный шепот и гул, словно шумела сама жизнь.

Потом характер леса изменился, подлесок исчез – теперь путники шагали по ковру из сосновой хвои, а вокруг витал запах пихт. Это был другой мир, неизменный мир сумерек, где деревья всегда зелены, а смены времен года не оставляют следов. Здесь не было слышно даже их шагов; казалось, сам ветер не мог проникнуть в примолкшее пространство. Наб начал уставать, но по мере того как он все больше привыкал к лесу, его страхи утихали. Уорригал уселся на вылезший из земли древесный корень и, пока Брок и мальчик его догоняли, вглядывался вперед. Глаза филина, немигающие и наполнившиеся странным, доселе незнакомым светом, сияли.

– Элмондрилл, – медленно молвил он себе под нос, а потом повторил слово громче, произнося его протяжно и играя интонациями, как будто это было волшебное заклинание. Все трое – смотрящий прямо перед собой филин и пара его товарищей позади – стояли недвижно, отпустив мысли бродить где вздумается; никому не хотелось нарушать тишину и умиротворенность. Спустя какое-то время, не поддающееся измерению в понятиях внешнего, не лесного мира, Наб обратил внимание, что Брок что-то яростно шепчет в его сторону.

– Смотри, смотри вперед, – повторял он и показывал в сторону, куда уставился Уорригал. Набу оказалось непросто собраться с мыслями и сфокусировать взгляд, но, всмотревшись пристальнее, он разглядел вдали сквозь туман и мрак два похожих на звездочки ярких, серебристо мерцающих огонька, которые медленно приближались к ним.

– Это эльфы, – сказал Брок, и в его голосе послышалось восхищение.

Две серебряные звезды подпрыгнули и качнулись в их сторону, а затем внезапно оказались прямо напротив. Уорригал повернулся к остальным.

– Мы должны следовать за ними, – сказал он, и, как по команде, огни снова отодвинулись вдаль. Животные, словно завороженные, отправились за ними. Вскоре они покинули сосняк и оказались в другой части леса, более открытой и не такой заросшей, как та, по которой они шли до сих пор. Подлесок здесь состоял из смеси мхов, папоротников и травы, а деревья выглядели очень старыми. Часто они сталкивались с огромными поваленными стволами, и приходилось решать, легче ли перелезть через них или обойти, пока Уорригал терпеливо восседал на стволе сверху.

Казалось, что пара огоньков постоянно держится от них на одном и том же расстоянии, а иногда они вроде бы гонялись в воздухе друг за другом, словно играя. Разглядывающему их Набу то и дело чудились внутри огней маленькие фигурки, но затем, когда он моргал, они исчезали. Тогда он прищуривался, чтобы не слепило яркостью огоньков, и фигуры внутри ореолов появлялись снова. Он полностью погрузился в это занятие, и усталость со страхом были позабыты. Брока, шедшего рядом, захватило чудо происходящего, он словно зарядился скрытой энергией, какой не припоминал с щенячьих времен. Они не имели ни малейшего представления о том, как долго идут и далеко ли забрели; время как бы приостановилось с тех пор, как они вошли в лес, и чем глубже они заходили, тем сложнее было представить себе, что снаружи существует какой-то мир. Словно вечность прошла после того, как они стояли на пригорке в поле и в первый раз смотрели на Элмондрилл.

Вот огоньки остановились и затанцевали перед стеной деревьев, на вид такой плотной, что животные никак не могли разглядеть проход: деревья стояли так близко друг к другу, что стволы почти смыкались. Тут огоньки начали медленно смещаться в сторону, животные двинулись за ними и почти сразу же остановились опять; только теперь Наб смог рассмотреть щель между двумя большими дубами. Огоньки исчезли, и Уорригал сделал Набу знак идти первым. Мальчик опустился на четвереньки и медленно пополз в дыру, оказавшуюся туннелем между деревьями. Внутри было темно, но свет, исходящий из дальнего конца, позволял ему видеть, куда он движется, и смутно разглядеть темное отполированное дерево стенок. Выглаженная прикосновением многих поколений древесина на ощупь была гладкой и напомнила ему о корнях при входе в логово в Серебряном Лесу. Свет позади него перекрыл влезший в проход Брок, а за ним и Уорригал, и трое животных медленно зашаркали вперед; звук их дыхания отдавался громким эхом.

Вскоре они вынырнули из темного туннеля и оказались на большой поляне. Стена деревьев охватывала ее кругом, край поляны заполняли огоньки, такие же, как те, что вели их, все они пританцовывали и подпрыгивали в воздухе. Землю покрывали мхи и лишайники, образовывавшие сплошной бархатный ковер – такой мягкий, что ноги Наба погружались в него до лодыжек. Повсюду стоял туман, но, в отличие от серого вихрящегося тумана в остальной части леса, этот был спокоен и золотист, как будто сквозь него светило вечернее солнце, и окутывал контуры деревьев и трав мягкой нежной дымкой.

В середине поляны лежал черный как ночь пруд, его воды сияли, словно драгоценный камень. А в самом центре пруда стоял небольшой остров, на котором рос огромный дуб, чьи узловатые пальцы низко распростерлись над островком и отбрасывали тени в глубокие воды.

Наб посмотрел на двух своих товарищей, которые застыли рядом, околдованные зрелищем, и положил руку на голову Брока – это хоть как-то подтверждало, что его тело еще не растаяло в окружающей золотой дымке.

Вдруг перед ними снова появились две светящиеся фигуры, хотя Наб не мог бы сказать, были это их проводники или нет. Теперь он ясно различал эльфов внутри огней и понял, что свет – просто серебристое сияние, исходящее от их тел.

– Идемте, лорд Викнор ждет, – сказал один из них и в то же мгновение исчез, а в следующее появился на берегу пруда. Животные медленно и осторожно двинулись по мху, который по мере приближения к воде становился все более рыхлым и влажным, так что порой они опасались завязнуть. Наб заметил, что даже Уорригал шел пешком; такого зрелища он никогда раньше не видывал, и мальчик догадался, что филин не стал подыматься в воздух из уважения к хозяевам.

На краю пруда плавала штука, которая выглядела для Наба как огромный коричневый дубовый лист с немного загнутыми вверх краями, слегка покачивавшийся на воде.

– Проходите на него, пожалуйста, – сказал эльф. Как ни преисполнились трое животных благоговейного трепета перед окружающим и как ни впечатлил их вид эльфов, это предложение они встретили с крайней настороженностью. Они догадались, что Лорд-эльф обитал на островке посредине пруда и что им каким-то образом следовало туда попасть; но мысль о том, чтобы плыть через эти черные воды на хрупком с виду кораблике их не порадовала.

– Плыть вот на этом? Ну уж нет! – яростно прошептал Брок Уорригалу. Он вполне достаточно нападался в воду для одного дня, и, кроме того, ручей был мелочью по сравнению с огромным прудом, который им теперь предстояло пересечь. Уорригал, однако, нисколько не посочувствовал страхам барсука и велел ему проходить на лист.

– Давай-давай, – сказал он барсуку, и Брок с огромными предосторожностями неохотно забрался на суденышко и устроился по одну его сторону.

– Ты следующий, – сказал Уорригал Набу, и мальчик, одновременно в страхе и предвкушении, взобрался и встал с другой стороны, а затем Уорригал последовал за ним и уселся сзади. Наконец туда вскочил эльф и прошел вперед, где встал с поднятым к небу лицом и принялся петь странным голосом, разнесшимся чуть ли не на всю поляну.

Язык зверям был полностью неизвестен, хотя Уорригал счел, что некоторые звуки ему знакомы по словам, которые Уизен иногда использовал в разговоре.

– Это язык Древних, – тихо сообщил он друзьям, уставившимся на эльфа в полном восторге.

Песня прекратилась так же внезапно, как и началась, и животные увидели крупную рябь, движущуюся по воде с дальней стороны пруда. Они глядели как она приближалась, пока наконец не остановилась у передней части их судна. Эльф наклонился через край и стал с чем-то возиться в воде. Наконец он закончил и повернулся лицом к зверям, а лист тем временем начал медленно и уверенно двигаться к острову. Эльф улыбнулся им.

– В обмен на то, чтобы переправить нас через воду, он требует песню, – сказал он, и трое животных понимающе кивнули; никто из них не желал показать своего невежества, спрашивая, кто именно потребовал песню.

– О ком это он? – прошептал Брок Уорригалу, но филин сделал вид, что не слышит. Наб посмотрел через край в черную глубину под ними и, кажется, разглядел под водой движущуюся вместе с ними большую овальную тень. Хотя, может быть, это всего лишь отражение?

Вскоре они оказались посреди пруда, далеко от берега. Успокоившись, животные почувствовали себя в большей безопасности, и плавание начало доставлять им наслаждение – такого приключения никому из них раньше не доводилось переживать. Чтó они нашли особенно непривычным – так это ощущение, что ты движешься, при этом сидя и ничего не делая. Они плыли довольно быстро и, хотя на поляне было совсем безветренно, скорость ощущалась как легкий ветерок, который ерошил перья Уорригала и продувал мех Брока. Наб повернул голову прямо навстречу ветру, чтобы его волосы отбрасывало от лица, прикрыл глаза и ушел в себя. Затем, когда он их снова открыл и оглянулся на берег, то был поражен, каким тот показался далеким. Мальчик посмотрел на след, который оставлял за собой лист – череду небольших волн, которые ненадолго нарушали ровную безмятежную поверхность воды, а потом медленно исчезали, когда гладь пруда снова успокаивалась. Он глянул за край и осторожно опустил палец в воду. Палец стал рассекать ее пузырящейся бороздой, гребень которой играл маленькими танцующими серебряными самоцветами, прежде чем снова слиться с прудом. Подняв взгляд, он увидел, что они уже очень близко к острову, и лист, кажется, поплыл медленнее. Вдруг их встряхнула слабая дрожь – их суденышко остановилось на мелководье. Эльф снова наклонился к воде, а затем рябь ушла обратно к дальнему берегу – туда, откуда явилась.

Они сошли на берег со странным чувством сожаления, что поездка окончилась, потому что, вопреки всем своим ожиданиям, получили от нее огромное удовольствие. Заодно она отвлекала их мысли от встречи с Повелителем эльфов, которая крайне беспокоила зверей. Теперь же, когда они наконец добрались до цели, их страхи начали расти.

– Следуйте за мной, – произнес эльф, и поднялся по короткой насыпи от пруда к огромному дубу. В отличие от оставленного берега земля здесь была покрыта массой мертвых листьев размером с тот, который послужил им для переправы по воде. Когда они почти подошли к подножию дерева, эльф велел им подождать и скрылся из виду за стволом. Трое животных повернулись и посмотрели через водную гладь на поляну. Темнело, и на противоположном берегу, словно сотни маленьких звезд, ясно виднелись серебряные огни эльфов – словно роса, сверкающая осенним утром. Туман ушел, и клочок неба, видневшийся над головой, превращался из светлого в темно-синий; это был тот неуловимый волшебный момент, когда зимний вечер становится ночью.

Вскоре эльф вернулся.

– Идите за мной, – велел он, и они последовали за ним вокруг ствола дерева.