Текст книги "Данте"
Автор книги: Рихард Вейфер
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
ПРАЗДНИК НА ВОДЕ
В апреле 1304 года народ Флоренции жил новыми надеждами и радовался бытию. Пусть в политической жизни бушевали штормы и бури, никто и не помышлял о монашеском воздержании. Напротив! Майский праздник в этом году собирались отметить с таким размахом и великолепием, как никогда прежде, и ни один человек не сказал ничего против. Хорошо, что всегда находятся люди – особенно среди веселого племени художников, – у которых возникают все новые идеи. На этот раз им стал мастер Буффольмако, ученик знаменитого Джотто. Рожденная им идея захватила все сердца, даже сердца сухих и мрачных монахов и прелатов. Первого мая на водах Арно должен был состояться лодочный праздник. Разместившись на мосту Карайя, мужчины, женщины и дети любовались целой флотилией проплывающих по реке лодок, изображавших отдельные круги ада. При этом мессер Буффольмако и его друзья рискнули продемонстрировать свое искусство в качестве художников и комедиантов. Флорентийцам предстояло увидеть нечто новое, никогда прежде не виданное и попутно услышать ценные религиозные поучения, призывы к набожности и предостережения от смертных грехов, которые ведут людей прямиком в ад. Причем все это зрелище предлагалось людям совершенно бесплатно.
Долгожданный день наступил.
Сначала горожане полюбовались традиционной игрой в мячи, вволю напраздновались в семейном кругу и на улицах и теперь, заполнив мост Карайя, с нетерпением ждали, когда на прекрасный город опустится вечер, суливший начало жутковатого и прекрасного спектакля.
В праздничном наряде в сопровождении своих родителей появилась и Лючия. Она приветливо поздоровалась с родными и знакомыми и заняла место между отцом и матерью на одной из грубых, наскоро сколоченных скамеек, расставленных на мосту.
– Ты только взгляни на это море людей, – заметила донна Джудитта, – мост еще, чего доброго, не выдержит такой нагрузки.
Муж рассмеялся в ответ:
– А ты уже испугалась, что он обрушится? Он выдерживал и гораздо большую тяжесть и еще переживет наших правнуков!
Лючия почти не прислушивалась к разговору родителей. Радостные ожидания волновали ее душу.
Она уже знала, что ее тайный друг Арнольфо Альберти вместе с Буффольмако был в числе инициаторов этого праздника. Если ей не удастся обнаружить возлюбленного среди остальных участников предстоящего действа, поскольку все лица актеров скрыты под масками, она надеялась узнать его по мелодичному звучному голосу, и это наполняло ее сердце радостью.
Вечерние тени сделались длиннее, и в буровато-желтых водах Арно отразились первые огоньки. Неожиданно прозвучал торжественный сигнал фанфар, который и положил конец ведущимся среди публики негромким разговорам. Все замерло.
Долгожданная мистерия началась.
Размалеванные в цвета яркого пламени лодки с необычного вида фигурами, облаченными в причудливые костюмы, одна за другой через равные промежутки времени приближались на веслах к мосту, заполненному зрителями. Чем больше скапливалось лодок, тем отчетливее доносились с реки шум, плач, крики, разговоры.
Каждую лодку венчала большая, от борта до борта, широкая полуарка с описанием грехов тех, кто несет заслуженную кару в кругах этого плавучего ада. Сделано это было специально для удобства немногих, умеющих читать, чтобы они сразу поняли, что, собственно говоря, происходит: «В этом месте наказываются прелюбодеи», «Здесь карают убийц».
Добрая дюжина «адских» лодок олицетворяла все многообразие человеческих пороков и заблуждений.
Низкий звук могучей трубы перекрыл доносившийся шум. Грешники склонились перед этим сигналом, возвестившим о появлении Люцифера, князя тьмы. В средней лодке, особенно выразительно расписанной языками пламени и страшными масками, где занимали места виднейшие представители преисподней, например «Бог свиней» и «Бог мух – Ваал», в чем зрители могли убедиться по надписям на ярко-красных повязках, закрывающих лбы актеров, поднялся, сопровождаемый запуском шутихи Люцифер – ангел, некогда низвергнутый богом, и объявил уважаемым гражданам Флоренции, что черти, приставленные к отдельным кругам ада, будут по очереди демонстрировать ужасные муки, которыми небо карает грешников, и пусть христианское население славного города Флоренции извлечет для себя урок из этих ужасных примеров и вступит на путь добродетели, что никогда не поздно сделать.
Всеобщее ликование послужило наградой этим прекрасным и прочувствованным словам князя тьмы.
– Вы слышали, – сказала донна Джудитта, – это говорил сам мастер Буффольмако… Разве не превосходно он справился со своей ролью?!
Ее сосед Калло, торговец мылом, пробурчал:
– Какая глупость! Разве черт может призывать нас вернуться на путь добродетели?
Другие стали на сторону Люцифера:
– Почему бы и нет – ведь ему лучше всех известно, каково находиться в аду!
– Тише вы! – оборвал всех мессер Камбио. – Сейчас будет говорить кто-то другой.
На лодке, символизирующей ад для нарушителей супружеской верности, расцвеченной жутковатыми красными и зелеными огоньками, поднялась высокая черная фигура с рожками и козлиной бородкой.
Она громогласно произнесла:
От его слов по спинам зрителей, в особенности же зрительниц, пробежал неприятный холодок. Однако некоторые, повинные в этом грехе, утешались мыслью, что ведь не всякая степень нарушения супружеской верности карается так сурово, как это здесь так впечатляюще показано. Кто не злоупотреблял этим грехом на земле, тому грозит не слишком большая опасность в загробной жизни. Но во всяком случае, неплохо заблаговременно позаботиться об исповеди и отпущении грехов.
– А вы обратили внимание, – раздался в толпе чей-то дерзкий молодой голос, – один из чертей – ну точь-в-точь наш епископ!
Несколько зрителей засмеялось, но остальные их не поддержали:
– Кто это тут осмеливается так богохульствовать? Лучше покаяться, чем вести нечестивые разговоры!
А Лючия в душе радовалась. Пугающие рожки и козлиная бородка не ввели ее в заблуждение – по красивому звучному голосу она узнала своего Арнольфо Альберти. Он говорил как заправский священник, впрочем, нет, разумеется, не священник, ведь, в конце концов, предостерегал черт!
Теперь всеобщим вниманием завладел другой нечистый, такой же борец с грехом. Своим глухим голосом он продекламировал:
А в этом круге воры-супостаты
Грехи свои клянут под градом палок,
И вид их отвратителен и жалок,
Избегли виселиц, но не в аду расплаты!
Все грешникам матерым пригодится.
Пусть даже мелкой их добыча станет,
Такой и у соседа скарб утянет
Бессовестно, возмездья же – страшится![55]55
Перевод Л. Ильина.
[Закрыть]
Этот устрашающий конец выглядел очень эффектно. Несчастные полуголые души грешников, по спинам которых черти нещадно хлестали бичами, рыдали и молили о сострадании.
Однако большая часть сидевших на мосту мужчин и женщин обладала крепкими нервами – их глаза и уши выдержали страшную сцену с завидным спокойствием; иным это даже доставляло известное удовольствие. Достойные горожане и горожанки и припомнить не могли за собой такого, чтобы хоть раз в жизни нарушили заповедь «Не укради!». С этим низким сбродом, который сделал своим ремеслом ловкость пальцев, у них, слава Богу, не было ничего общего!
Голос очередного черта затянул:
А в этом круге грешники страдают,
Те, что других людей бросали на смерть…
Остальные слова потонули в криках ужаса, которые вырвались из тысячи глоток. Испуганные глаза зрителей расширились, не в силах осознать, что же произошло. Под тяжестью скопившихся на мосту мужчин и женщин мост рухнул, многие зрители в праздничных одеждах очутились в холодной воде реки.
– Помогите, помогите! – кричали многие в смертельном страхе, но все те, кто стоял или сидел ближе к краям моста и при обрушении не пострадал, сломя голову бросились бежать прочь от этого ужасного места.
Крики, стоны, плач в воде и на берегу – все смешалось воедино.
– Где ты, отец?
– Мама, мама!
– Пресвятая Дева, помоги, спаси моего ребенка!
Осмелев от страха, женщины прыгали в темную воду реки. Одна надеялась помочь своему мужу, другая – спасти ребенка, и вслед за этим они тонули, поглощаемые кипящими волнами.
Многие, умевшие плавать, особенно рыбаки и корабельщики, спешно бросились спасать несчастных, но число таких оказалось слишком велико…
Лючию поддерживало на воде широкое распластавшееся платье, но долго так продолжаться не могло, и она это понимала, а потом – смерть.
Смерть!
Лишиться всех надежд в самом расцвете молодости – о нет, это ужасно! Пресвятая Дева Мария, спаси свое дитя!
Пенящиеся волны реки омывали смертельно бледное лицо Лючии. Из какой-то бесконечной дали донеслись до нее призывы вечности:
– Лючия! Лючия!
Что это было? То ли в последний момент спешил на помощь ангел? Нет, это звучал голос любви!
Яркий свет осветил девичье лицо, обрамленное распустившимися в воде черными волосами.
Сильные руки подхватили узкое молодое тело, безоговорочно доверившееся ангелу-спасителю.
На берегу спаситель опустился перед девушкой, которая еще лежала без чувств, на колени. Мокрое платье, с которого стекали струйки воды, обрисовывало прекрасные формы девичьего тела.
– Где ваша мать? Молодая девушка не может оставаться здесь! Ей необходимо добраться до дому и переодеться, чтобы не схватить лихорадку!
В этот момент Лючия открыла глаза и закричала от ужаса при виде черного дьявольского лица с рожками и козлиной бородкой!
– Прочь… прочь… дьявол… он хочет забрать меня!
– Да это же я, твой Арнольфо! Ты слышишь меня, Лючия?!
– Прочь… ты – дьявол… дьявол!
– Да уберись ты, наконец! – послышался чей-то грубый голос. – Неужели ты хочешь, чтобы девушка из-за тебя отдала Богу душу?
– Да, да, верно! Этот парень совсем, видно, спятил!
Группа взбудораженных людей внезапно ополчилась против спасителя девушки. Он не мог понять, что происходит. Неужели все сошли с ума?
В этот момент на его плечо опустилась чья-то увесистая рука.
– Вы спасли мою дочь, Арнольфо! От души благодарю вас! А чтобы больше не пугать ее своей дьявольской физиономией, сейчас лучше уйдите! Можете прийти к нам завтра!
– Ухожу, ухожу, мессер Камбио! Передайте от меня привет Лючии, когда она снова придет в себя!
Смыв с лица краску и удалив все атрибуты бесовского обличья, Арнольфо вместе с другими мужчинами обыскал всю реку. Но, кроме трупов, они ничего больше не обнаружили. Живым Арно не вернула никого.
Столь радостно и терпеливо ожидавшийся праздник Первого мая превратился для многих семей Флоренции в день траура. Такого еще никто не помнил.
Было уже за полночь, когда Арнольфо в очередной раз шел берегом Арно. Он не был одинок. Какая-то неведомая, таинственная сила влекла к тому месту, где случилось несчастье, многих людей. В который уже раз они с надеждой расспрашивали друг друга об отсутствовавших родных и друзьях. Увы, этим надеждам не суждено было сбыться!
С каким-то мистическим ужасом косились убитые горем люди на жалкие остатки рухнувшего моста, печально и безнадежно протягивающие с противоположных берегов навстречу друг другу свои разошедшиеся балки.
Каким ничтожным и мелким оказалось все мастерство людей, какими уязвимыми и убогими выглядели сами люди, которые в своей непомерной гордыне не ведают, как высоко они задирают нос!
Но угнетало и расстраивало Арнольфо не только случившееся несчастье. Как горячо и искренне он любил Лючию! Счастье казалось таким близким, таким реальным, а теперь вот сыграло с ним злую шутку. Ведь он совершенно случайно оказался в обличье черта, когда Лючия пришла в себя, и сейчас казнил себя за свою забывчивость. Правда, несчастье произошло настолько неожиданно, что подумать о себе было просто некогда. Как бы то ни было, сейчас убитый горем юноша не тешил себя призрачными надеждами, что его бесовский образ быстро изгладится из памяти потрясенной увиденным Лючии!
Черт бы побрал эту дурацкую инсценировку адских мук! Все тайные надежды, все горячие желания исчезают, словно уносимые неведомо куда темной речной водой.
Арнольфо задумчиво вглядывался в эту жуткую воду, которая поглотила сегодня столько людского счастья! Тускло освещенные окна стоявших по берегам домов бросали на воду бледный отсвет, не в пример смоляным факелам и защищенным от ветра свечам в руках людей, все еще упорно бродивших вдоль берегов и на что-то надеявшихся. Яркие световые блики, отбрасываемые этими огнями, сливались в призрачные светлые линии, змеившиеся в гонимой ветром ночной воде.
Наконец юноша громадным усилием воли заставил себя оторваться от этого мрачного зрелища и с тяжелым сердцем побрел домой.
ОТРАВЛЕННОЕ ОРУЖИЕ
Спустя десять дней после ужасного несчастья, постигшего Флоренцию, – а именно десятого мая 1304 года – в городе произошло еще одно событие выдающегося значения. В этот день в город на Арно торжественно прибыл кардинал Никколо да Прато. По поручению нового Папы Бенедикта, который, как истый пастырь, не допускал раздоров в своей пастве, новый кардинал призван был завершить дело примирения, чего не посчастливилось сделать Маттео д’Акваспарта. Рассказывали, что недавно произведенное новым Папой Бенедиктом XI посвящение в сан епископа Остии состоялось лишь по рекомендации португальского кардинала-легата Акваспарта, который лелеял надежду, что его коллеге больше повезет в умиротворении строптивой Флоренции.
На первых порах ученый князь церкви завоевал полное доверие толпы, особенно когда он взволнованно описывал, как половина горожан влачит жалкое существование. Он получил всю полноту власти, а с ней и право назначать новое правительство. Но это пришлось не по вкусу черным, прежде всего их раздражало то, что кардинал требовал возврата Черки. Тогда во Флоренции появилось много недовольных. Корсо Донати страдал подагрой и сердился, что в партии черных известную роль будут играть другие, но Камбио да Сесто, с лица которого в последнее время не сходила многозначительная мина заговорщика, решил тайно и незаметно принять участие в судьбе республики.
Молодой Гери Спини выжидательно сидел напротив купца Камбио, который с легким недоверием всматривался в безвольные черты лица своего гостя. Не будь этот юнец из богатого и видного рода рекомендован серу Камбио влиятельными предводителями черных, он бы не пожелал с ним разговаривать, после нескольких фраз незамедлительно отправив домой. Но в конце концов, в политике, равно как и в коммерции, нужно идти на определенный риск, иначе нельзя рассчитывать на успех!
– Вас, конечно, удивляет, мой молодой друг, что я просил вас зайти ко мне, чтобы побеседовать с вами о некоем важном деле. Мне рекомендовали вас как дельного и надежного человека, а кроме того, я и сам знаю, что Спини, как верные гвельфы, всегда вступались за доброе дело нашей Матери-Церкви.
– Так и есть! – со скромной гордостью подтвердил гость.
– И мне хотелось бы надеяться, что и вы в любое время будете высоко держать знамя истинной гвельфской солидарности.
– Можете совершенно не сомневаться в этом, мессер Камбио!
– Иногда бывает, что представители Церкви – даже очень высокопоставленные ее иерархи! – блуждают в неведении по неизвестным им тропинкам политической интриги, в результате чего наносят ущерб правильно понимаемому благу Церкви!
На какое-то мгновение молодой гость поразился этому откровению, которое из уст «правоверного гвельфа» прозвучало почти как ересь, но затем согласился, поспешив отвесить поклон.
– Вы совершенно правы, мессер Камбио!
– По вашему лицу я вижу, дорогой Гери, что мои речи несколько удивили вас, поэтому я хочу объясниться. Вы, конечно, уже слышали, как озабочены все черные выступлением высокочтимого кардинала Никколо да Прато. Я признаю, что господин кардинал замыслил доброе дело, но какова цель его мирных устремлений! Они приведут к тому, что белые вновь возомнят о себе, что они в конце концов снова получат власть во Флоренции, а уж как они начнут хозяйничать, мы имели возможность убедиться в те мрачные времена, которые, слава Богу, позади!
– Все это верно, мессер Камбио!
– Я уверен, что в вашем лице встретил человека, который ни в коем случае не хочет повторения подобных времен!
– Ни в коем случае, мессер Камбио!
– И который по этой причине готов взять на себя выполнение важной задачи.
– Вы не разочаруетесь во мне, мессер Камбио!
Глава черных с готовностью протянул руку своему помощнику.
– Благодарю вас, мой юный друг! А теперь вам надлежит узнать, в чем будет состоять ваша задача. Естественно, я рассчитываю на ваше безусловное умение хранить тайны.
– Об этом нет необходимости специально говорить, мессер Камбио!
– Теперь позвольте вам объяснить, как мы собираемся наставить кардинала, который находится на ложном пути, на истинный путь! К сожалению, народ Флоренции – будем откровенны! – попался на удочку кардинала. Он слишком доверяет ему. Мы должны лишить его этого доверия. Как только большая масса населения окажется разочарованной, она отвернется от него и пошлет его к черту. Допустим, в один прекрасный день выяснится, что кардинал написал письмо к гибеллинам в Романью с призывом немедленно овладеть Флоренцией – как вы полагаете, что скажут в этом случае флорентийцы?
Гери Спини не долго думал над ответом.
– Они скажут, и это будет справедливо: этот кардинал – прожженный хитрец, и мы больше ничего не желаем о нем знать! Я боюсь только одного, мессер Камбио: кардинал да Прато никогда не напишет таких писем!
Камбио да Сесто выразительно посмотрел в глаза своему гостю:
– Совершенно верно, и поэтому такие письма должны быть написаны другим!
– Ах вот оно что… теперь я понимаю! И для написания этих писем выбрали… меня?
– Да. У вас прекрасный почерк, и, кроме того, вы умеете, как мне сказали, подделывать руку других.
– Это вообще-то верно.
– Итак, вы готовы проявить себя настоящим гвельфом и взяться за выполнение этой задачи? Или же вас мучают сомнения? Во всяком случае, как вам наверняка известно, чтобы добиться серьезной цели, нужно использовать любые виды оружия, в том числе и отравленного!
Юноша невозмутимо ответил:
– Я уже раньше вам сказал, что во мне вы не обманетесь. Сомнения, о которых вы упомянули, меня не мучают. Впрочем, мессер Камбио, вы – купец и я – купец, а деловые люди, как вы знаете, не заключают необдуманных сделок. Они рассчитывают на то, что их услуги будут оплачены.
– Совершенно верно. И сколько же вы хотите получить за ваши услуги? Я предлагаю вам пять тысяч гульденов – неплохая сумма, не правда ли?
– Вы оскорбляете меня, мессер Камбио! За услугу, которую я готов оказать нашей партии, я не хочу получать деньгами!
– А чем же еще?
– Небольшой ответной услугой, мессер Камбио! Я хотел бы просить у вас руки вашей дочери Лючии!
Камбио да Сесто нахмурился. Сватовство в подобных обстоятельствах он не мог рассматривать иначе как наглость, бесстыдство. Но, к сожалению, сказать об этом прожженному парню он не мог. Сейчас у него в руках все карты; если он теперь выдаст тонко задуманный план – все пропало. Камбио да Сесто не оставалось ничего другого, как не говорить ему ни «да» ни «нет», давая неопределенные, ни к чему не обязывающие обещания.
– Я несколько удивлен вашим предложением, мой юный друг. Разве моя дочь любит вас?
– Пока нет, мессер Камбио. Я считал бы недостойным завязывать любовную интрижку с молодой девушкой за спиной ее родителей, даже если этой девушке, как Лючии, уже восемнадцать лет.
– Весьма похвально с вашей стороны!
– Лучше я прежде откровенно поговорю с ее отцом и попрошу его дать согласие.
– Не знаю, дорогой Гери, известно ли вам, что в мою дочь уже был влюблен некий молодой человек и, по всей вероятности, он продолжает ее любить.
Уверенный в себе юноша сделал пренебрежительный жест.
– Ну, Арнольфо Альберти для меня – несерьезный соперник!
– Не переоценивайте свои возможности, имейте в виду: когда обрушился мост, он спас ей жизнь!
– Если даже так, она видит в нем только черта.
Камбио медленно наливался злостью. Его бедная дочь, которую он искренне любил, хотя она и не всегда разделяла его взгляды, должна была стать объектом политических махинаций. Этот молодой человек собирался воспользоваться шоком, вызванным случившимся несчастьем, чтобы заполучить ее для себя! Ну и субъект! И такому Камбио целиком и полностью доверился!
– Прежде всего я, разумеется, намерен знать, согласна ли Лючия стать вашей женой! Дайте ей немного времени пережить тяжкое потрясение, происшедшее первого мая, и тогда я охотно стану вашим сватом.
Это заверение удовлетворило Гери Спини.
– А теперь перейдем к письмам, которые нужно составить, завтра они должны быть отправлены с посыльным.
Неделю спустя, когда выяснилось, что по призыву кардинала да Прато гибеллины прибыли из Романьи уже в Муджелло, возникло большое возбуждение.
– Как, – недоумевали флорентийцы, – этот хитрец кардинал в такой трусливой, недостойной манере призывает наших противников, чтобы причинить нам зло? Но он явно просчитался!
Даже друзья кардинала, которые искренне приветствовали его миротворческую деятельность, были в высшей степени поражены. Можно ли было до такой степени обмануться в высоком иерархе? Некоторые, сомневающиеся в подлинности писем, решили лично отправиться к мессеру Никколо и просить у него объяснений. Кардинал был возмущен и испуган. Никогда ему не приходило в голову совершать такое Иудино дело – эти письма не что иное, как грубая фальшивка! Обрадованные и успокоенные этим разъяснением сторонники прелата разошлись по домам, рассказывая, что кардинал совершенно невиновен. Но их только подняли на смех: теперь вдруг письма оказались фальшивыми – скажите об этом кому-нибудь другому!
Все эти будоражащие новости ничуть не волновали Лючию. Она молчком, безропотно выполняла домашние дела в материнском доме, все время думая при этом о своем. Она все больше осознавала, как жестоко обошлась со славным Арнольфо, который всегда был так добр с нею и даже спас ей жизнь. А ее благодарность заключалась в том, что она избегала своего спасителя, проявляя к нему безразличие! Но – и Матерь Божья была тому свидетельницей – вины Лючии в том, что она казалась такой бессердечной и неблагодарной, тут не было! Во сне и наяву ей постоянно виделась мерзкая дьявольская рожа, которая обезобразила ее спасителя в тот ужасный день!
До сих пор серу Камбио удавалось оттягивать на неопределенное время разговор с дочерью о сватовстве молодого Спини.
Но после большого успеха жених больше не желал довольствоваться неопределенными обещаниями.
– Лючия, – сказала как-то мать, – я должна что-то сказать тебе. Кое-кто просит твоей руки.
Погруженная в свои мысли, девушка испуганно посмотрела на мать:
– Кто же? Уж, верно, не Арнольфо?
– Нет, не он. Молодой Гери Спини говорил с твоим отцом. Он хочет взять тебя в жены.
– Какое мне дело до Спини! Я не люблю этого человека!
– Ну, ну, не нужно быть такой высокомерной! Именно этот Гери Спини оказал твоему отцу и черным гвельфам большую услугу.
Лючия вздохнула. Что ей до всех этих политических козней! Счастье покинуло ее сердце и, наверное, никогда уже не вернется!
В конце концов влюбленному Гери Спини удалось застать Лючию в родительском доме одну, причем, как он уверял ее, совершенно случайно.
Напустив на себя таинственность и приняв многозначительный вид, он сказал:
– Я должен открыть вам одну тайну, божественная! Разве вам не любопытно узнать, о чем идет речь?
– Нет, – холодно ответила купеческая дочь.
– О, моя тайна дорогого стоит! – набивал цену Гери.
– В таком случае вам следует хранить ее особенно тщательно и не рассказывать кому попало.
Самодовольный юноша почувствовал себя глубоко уязвленным.
– Вам не следует так пренебрежительно обращаться с преданным другом и помощником вашего отца, прекрасная Лючия!
– Если вы оказали услугу моему отцу, мне нет до этого никакого дела. Мой отец привык щедро расплачиваться за услуги, которые ему оказывают.
– За то, что я для него сделал, рассчитаться деньгами вообще невозможно, высокочтимая Лючия!
– Кажется, скромность – не лучшее из ваших достоинств!
– Видите ли, я написал для вашего отца фальшивые письма. Подпись его высокопреосвященства кардинала Никколо да Прато я подделал, и в результате его миссия во Флоренции закончилась провалом.
На щеках Лючии вспыхнул гневный румянец, а темные глаза округлились.
– Вы подделали письма? Вы выставили достойнейшего служителя Церкви проходимцем, мошенником? Негодяй!
Но Гери это оскорбление ничуть не смутило. Он только насмешливо улыбнулся:
– Конечно, это сделал я! Но сделал по поручению вашего отца!
– Это ложь!
– О нет, прекрасная сеньорита, это так же верно, как солнечный луч, который играет сейчас в ваших замечательных волосах, а плата за мою услугу – ты, дитя мое!
Сгорая от желания, Гери попытался обнять и поцеловать девушку, которую гнев сделал еще привлекательнее, но она так сильно оттолкнула его, что он зашатался и едва устоял на ногах. Прежде чем он успел оправиться от неожиданности, Лючии в комнате уже не было. Отвергнутый влюбленный поспешил покинуть место своего поражения.
Его несколько обескуражило поведение красавицы, которая сама стала на пути своего счастья, но рано или поздно – так, во всяком случае, надеялся молодой Спини – она все же одумается!
