Текст книги "Секс с чужаками"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

Соавторы: Филип Хосе Фармер,Харлан Эллисон,Лиза (Лайза) Таттл,Уильям Гибсон,Ларри Нивен,Конни Уиллис,Эдвард Брайант,Роберта Лэннес,Пат (Пэт) Кадиган,Льюис Шайнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Я положила бедную зверюгу на кровать, отправилась в ванную и почти час мыла там руки. Я-то думала, что Зибет не знает, для чего служат тессели, что она разве что самым туманным образом представляет, что парни с ними делают. Но она знала. Знала и пыталась скрыть это от меня. Знала и одна-одинешенька отправилась к парням в общежитие, чтобы украсть животное. Нам бы следовало украсть всех тесселей, всех до единого, спасти их от этих поганых, вшивых… За годы жизни я придумала для своего отца много словечек. Но ни одно из них не было сейчас достаточно гнусным. Засранцы. Мешки с дерьмом.

В дверях ванной стояла Зибет.

– О, Зибет, – сказала я и перестала мыть руки.

– Сегодня моя сестра отправилась домой, – сказала она.

– Нет, – произнесла я. – О нет, – и бросилась мимо Зибет в комнату.

Наверное, я ненадолго отрубилась. По крайней мере, не могу как следует рассказать, что потом происходило. И это самый настоящий бред, потому что живее всего помнится ощущение, что нужно спешить, что если я не поспешу, случится что-то ужасное.

Знаю, что нарушила свой невыход, потому что помню, как сижу под тополем и размышляю, какое чудесное чувство юмора было у Старикашки Маултона. Он украсил облетевшие тополя, как рождественские елки и теперь пух и хрупкие желтые листья летали между ними, зажигаясь от свечечек. Везде пахло гарью. Ясно помню, как думала: огонь и дым, это как раз годится для рождества в Аду.

Но когда я пыталась думать о тесселях, о том, как быть с ними, мысли делались смутными и неясными, будто налетался на самолете. Иногда Браун требовал у меня не Дочурку Энн, а Зибет, и я говорила: «Ты отрезал ей волосы. Я никогда ее тебе не отдам. Никогда.» И она все боролась и боролась, но ведь у нее не было ни зубов, ни когтей. Иногда появлялся администратор и говорил: «Если тебя беспокоит вопрос с доверенностью, я для тебя все выясню», а я отвечала: «Вы просто хотите сами заполучить тесселей». А иногда возникал отец Зибет и говорил: «Я только пытался тебя защитить. Иди к папочке». И я вылезала из постели и развинчивала интерком, но не могла заставить его заткнуться. «Мне не нужна защита», – говорила я ему. Зибет боролась и боролась.

Мотавшийся по воздуху комок пуха наткнулся на одну из свечечек и загорелся, и упал на коричневые пожухшие листья. Запах гари был повсюду. Кто-то должен об этом сообщить. Ад сгорит дотла сверху донизу (или снизу вверх?), никого ведь нет, потому что рождественские каникулы. Надо кому-нибудь сказать. Вот именно, надо кому-нибудь сказать. Но сказать было некому. Я хотела найти моего отца. А его не было. Никогда не было. Он заплатил деньги, спустил и бросил меня волкам. Но по крайней мере, он не был одним из них. Не был одним из них.

– Некому было сказать. «Что ты с ней сотворила? – спросила Арабелла. – Ты давала ей что-нибудь? Самурай? Самолет? Алкоголь?»

– Я не…

– «Имей в виду, у тебя теперь невыход».

– Это не звери, – сказала я. – Они называют их Милая Крошка и Дочурка Энн. А они – отцы. Они отцы. Но у тесселей совсем нет когтей. Совсем нет зубов. Они даже не знают, что такое чик-чик.

– «Он заботился об ее интересах», – сказала Арабелла.

– О чем ты говоришь? Он ей обрезал волосы. Ты бы на нее только посмотрела, как она цепляется за выключатель, будто утопающий за соломинку! Она боролась и боролась, но все было бесполезно. У нее совсем нет когтей. Совсем нет зубов. Ей всего пятнадцать лет. Мы должны спешить.

– «Все кончится к середине семестра, – сказала Арабелла. – Я тебе устрою. Гарантия, что не доверяльщик.»

Я стояла в шкафу-прихожей общежитской мамаши и лупила кулаком в дверь. Не знаю, как я туда попала. Мое лицо смотрело на меня из мамашиных зеркал. Лицо Арабеллы: полное напряжения и отчаянное. Оно становилось то белым, то красным, то белым, красным, как сигнальная лента: лицо моей соседки по комнате. Она мне не поверит. Она посадит меня на невыход. Она сделает так, чтоб меня выгнали. Неважно. Когда она откроет дверь, я не смогу бежать. Я должна кому-нибудь рассказать, пока все не сгорело.

– О господи, – сказала она и обхватила меня руками.

Еще до того, как открыть дверь, я уже знала, что Зибет сидит в темноте на моей кровати. Я нажала на выключатель, не отняв от него потом перевязанной руки, как будто нуждалась в поддержке.

– Зибет, – сказала я. – Все будет в порядке. Общежитская мамаша намерена конфисковать тесселей. В кампусе хотят ввести запрет на животных. Все будет в порядке.

Зибет подняла на меня взгляд.

– Я ее отправила домой, – сказала она.

– Что? – тупо переспросила я.

– Он бы никогда… не оставил нас в покое. Он… я отослала Дочурку Энн домой с Генрой.

– Нет. О нет.

– Генра хорошая, как ты. Она не сможет спастись. Ей ни за что не продержаться два года, – Зибет спокойно смотрела на меня. – У меня есть еще две сестры. Самой маленькой всего десять.

– Ты отправила тесселя домой? – спросила я. – Своему ОТЦУ?

– Да.

– Он не может защищаться, – сказала я. – У него совсем нет когтей. Он не может защищаться.

– Я же говорила, что ты ничего не знаешь о грехе, – сказала Зибет и отвернулась.

Я никогда не спрашивала у общажной мамаши, что они сделали с тесселями, которых забрали у парней. Ради них же самих надеюсь, что кто-нибудь избавил их от мучений.

От автора

АРАБЕЛЛА: Неужели всегда нужно выбирать самые гадкие слова?

ГЕНРИЕТТА: Да, Арабелла – когда говоришь о гадких вещах.

«Барреты с Уимпол-стрит»

Рудольф Безир

Эдвард Маултон Баррет был бы поражен и разгневан этим рассказом. Точно так же, я полагаю, как и его поэтичная дочь Элизабет. Они ведь, в конце концов, были викторианцами и к тому же выходцами из самого чопорного и добропорядочного слоя викторианского общества – респектабельного среднего класса.

И уж Эдвард Баррет без сомнения был респектабелен. Вдовый отец десятерых детей, он был образцом отеческой заботливости. В особенности оберегал он свою дочь-калеку Элизабет, которая годами не выходила из своей комнаты. Каждую ночь он молился за нее, стоя на коленях.

И если он требовал, чтобы дети повиновались ему во всем, то ведь это обязанность детей перед своими родителями согласно Святому Писанию. Если он запрещал им вступать в брак или хотя бы обзаводиться друзьями, то лишь из старания оградить их от всего мирского и злого, что он видел повсюду. Он только заботился об их интересах.

Все это совершенно не объясняет, почему Роберт Браунинг, друживший с дочерью-калекой, писал ей: «К моему потрясению, ты пребываешь в самом настоящем рабстве», и еше: «От души желаю тебе никогда не ощутить того, что вынужден ощущать я, бессильно и безмолвно взирая, как ты подвергаешься подобному обращению».

«Не надо думать слишком плохо о бедном папе», – писала в ответ Элизабет Роберту, называя своего отца «честным и достойным».

Все это совершенно не объясняет, почему она убежала из дома, не сказавшись никому, даже своим сестрам, ибо «кто бы ни помогал мне, через то пострадает» и прихватила с собой своего пса по имени Флаш, потому что не осмеливалась его оставить.

Может, я ошибаюсь насчет ее реакции на этот рассказ. Ее легко смущаемая викторианская душа была бы, конечно, шокирована языком, но сюжет бы она признала. И персонажей тоже.

Конни Уиллис

Роберта Лэннес
СПАСЕНИЕ МИРА В МОТЕЛЕ «НОВАЯ ЛУНА»

Роберта Ланнз родилась в Южной Калифорнии. В течение девятнадцати лет она преподавала в младших классах средней школы английский язык, искусство и различные родственные им курсы. Коммерция и литература до недавнего времени служили ей побочными занятиями. Она начала печататься в литературных обозрениях еще в колледже, но лишь в последние несколько лет сделала себе имя сильными и мрачными психологическими рассказами ужасов, вошедшими в такие знаменитые антологии, как «Режущий край» и «Лорд Джон Десятый». В данный момент Роберта Ланнз работает над романом о сверхъестественном «Стеклянная гробница». Рассказ «Спасение мира в мотеле «Новая луна» – научно-фантастический и принадлежит к менее серьезной линии ее творчества.

Медный колокольчик зазвенел над стеклянной дверью кафе «Новая луна». Терри в очередной раз обернулась посмотреть – может быть, это Эрл пришел попросить у нее прощения и подбросить домой. Но это был шофер – дальнобойщик. Терри тяжко вздохнула и протянула чашку за добавкой.

– Иди домой, Терри. Это у тебя одиннадцатая чашка кофе. Я не удивлюсь, если ты теперь пару суток проведешь на ногах и даже вспомнить не сможешь, хоть убей, что это тебе спать не дает.

– Ну прошу тебя, Мэри-Энн. Я хочу быть бодрой, когда придет Эрл.

Кофе перелился через край и потек в блюдце. Терри хихикнула; голова у нее слегка кружилась от кофеина.

– Спасибо.

– Он не придет, Терри. Он упрямый. И к тому же сейчас он не в самом лучшем положении, после того, как ты узнала про эту его интрижку с Флоренс и все прочее…

Желудок словно кислотой обожгло. Болезненный укол в сердце заставил Терри судорожно глотнуть воздух. Она не хотела больше слышать об этом ни от кого. Она просто хотела услышать от него извинения. Пусть немного попресмыкается. А потом, может быть, они смогут жить дальше, не причиняя друг другу столько боли. Черт возьми, это у них уже не первая ссора и она тоже внесла в них свою лепту, но на этот раз все было по-другому.

Терри выпила полчашки кофе, долила оставшийся сливками и положила пять чайных ложек сахара. Развернула меню, потом позволила ему закрыться. Заказала третий кусок яблочного пирога. Или это уже четвертый, и еще было три пирожных? Она не могла вспомнить.

Колокольчик. Терри оглянулась через плечо.

Мужчина. Невысокий, может быть, футов пять, но плотного сложения. И красивый экзотической красотой. Круглые темные глаза вошедшего напомнили Терри змеиные. Одет он был в кожаный спортивный костюм, очень недурно смотревшийся. Двигался плавно, грациозно, словно был на фут выше, чем на самом деле и к тому же с ловкостью и изяществом танцора.

Терри повернулась обратно к своему кофе. Бары закрывались в два. Большая часть их клиентуры перебиралась в кафе, заполняя его почти целиком. Но Терри сидела за стойкой одна. Этот человек сел рядом.

Терри беспокойно заерзала на табуретке. Ни один мужчина ею не интересовался с тех пор, как она родила маленького Эрла и набрала шестьдесят фунтов. Может быть, это один из таких парней, про которых она читала в «Настоящей романтике», из тех, которые любят крупных женщин. Это было бы ей кстати. Чрезвычайно.

Мэри-Энн заметила явный интерес новоприбывшего к Терри и подмигнула ей. Терри улыбнулась этому мужчине, поддевая кусочек пирога на вилку.

Мужчина улыбнулся в ответ. Он протянул руку за меню, покрытым жирными пятнами и заткнутым за машинку, выдающую салфетки.

Терри прочистила горло.

– Если вы хотите посмотреть десерт, то здесь есть отличный яблочный пирог… – она указала на свой собственный.

– Спасибо, – мужчина перевел взгляд на Мэри-Энн. – Дайте мне это же самое.

– Не пожалеете. Гм, меня зовут Терри Сайпс, – она протянула руку. Собеседник с любопытством посмотрел на нее, потом взял в свою и повертел, осматривая. Терри поспешно отдернула руку.

Их глаза встретились.

– Спасибо. Меня зовут, – он сделал паузу, глотнув воздух. – Меня зовут Паулдор.

Голос у него был странный. Глубокий, чуть ломкий, без всяких эмоций. Таким голосом отвечал Эрл, когда она потребовала, чтобы он дал объяснения своему поведению с Флоренс. Все бурчал и бурчал на одной ноте, ничего не говоря толком. У Терри запекло в животе.

– Пауль Дор? Чудесное имя. Вы откуда?

Мужчина посмотрел на нее пустым взглядом, потом улыбнулся. Он снова заглотнул воздух и присвистнул.

– Спасибо. Я с противоположной стороны мира, – здесь он как бы слабо хихикнул над какой-то непонятной шуткой. – А вы здешняя?

Терри посмотрела на Мэри-Энн, потом опять на Пауля. Похоже, он нервничает, подумалось ей. Иностранец.

– Здешняя? Да, я живу в городе. В нескольких милях отсюда по шоссе, – Терри стянула с пальца обручальное кольцо, прикрыв его салфеткой, и сунула в карман пальто. – Что же вы делаете так далеко от дома?

– Я путешествую.

Он улыбнулся, облизал губы. Длинный, бледный язык. Терри задрожала.

– Путешествуете? Ах, как замечательно. Я бы так хотела попутешествовать. За всю жизнь ни разу не бывала дальше соседнего штата. А вы что, работаете на бюро путешествий?

Пауль чуть просветлел и в голосе его появилось некоторое выражение.

– Да. Я провожу подготовительную работу. Выезжаю вперед. Ищу новые места для посещения. Людей. Для знакомства. Это хорошее место?

Терри пожала плечами. Она не знала.

– Держу пари, что можно устраивать поездки в Олимпию. Там делают отличное пиво. Еще можно Бадд поглядеть. Канада совсем рядом на севере. Это, наверное, было бы здорово.

– Люди славные, дружелюбные, как вы?

Разговор принял совсем приятный оборот. Он нагнулся чуть ближе. Что если Эрл сейчас войдет…

– Да, о да. Очень дружелюбные. По крайней мере женщины. Как я.

– Вы. Вы особенные? Женщины?

Терри пришлось отдуваться.

– Ну, мне так кажется. Не все женщины… – она усиленно шевелила мозгами. – Не все женщины такие щедрые и душевные, как я.

Пауль сиял, потирая руки.

– Особенная. Хорошо. Очень хорошо.

У Терри возникло ощущение, что они не совсем поняли друг друга, но ведь он был из-за рубежа, а она не умела говорить ни на каком языке, кроме английского. И еще универсального. Языка любви. Эта мысль все больше заполняла сознание Терри. Она просто обязана воспользоваться этой ситуацией и отплатить Эрлу за его измену. Определенно. Ей на ум пришла Библия. Око за око. Трах за трах.

Терри проглотила последний кусок пирога и мурлыкнула.

– Вы бы не хотели осмотреть помещения в этом мотеле? Они довольно славные… – она огладила на себе свитер.

– Это предложение, да?

Этот парень уж очень прям. Раньше ей никогда не случалось снять иностранца. Может, они привыкли переходить прямо к делу.

– Возможно…

Пауль сгреб их счета и сунул Мэри-Энн пачку двадцаток. Обе женщины выпучили глаза. Мэри-Энн взяла две двадцатки и протянула обратно сдачу. Терри проскользнула за стойку и привлекла к себе подругу.

– Золотая жила! – прошептала она.

– Что, если Эрл придет в то время, как…

– Ты же сама сказала, он не появится. Слушай. Мне это необходимо. Я заслуживаю небольшой радости; неважно, каким способом я ее получу. Утром я смогу посмотреть Эрлу в глаза с улыбкой на устах и прощением в сердце. Дело того стоит.

– Ну, удачи тебе. Но не знаю, все-таки. Я слыхала, у таких маленьких парней маленькие… сама знаешь, что. Я хочу все потом услышать подробно…

Терри приняла самодовольный вид.

– На этот счет я не беспокоюсь. Ты только посмотри на него…

Пауль взял ее за руку и провел из кафе в контору мотеля. Терри поражалась, как легко он движется, как стильно. Если у него и в постели движения такие же – господи, у нее просто дух захватывало при одной мысли об открывающихся возможностях.

Очень часто закусывая в кафе, Терри внутри самого мотеля при этом ни разу не была. Их комната выходила на шоссе. Пауль открыл дверь и последовал за ней внутрь. Стены были шлакоблочные, красно-коричневого цвета. Над застеленной двуспальной кроватью висел большой вельветовый коврик с вышитой картинкой – группа собак, играющих в покер. Пауль, казалось, был им очарован. Он бормотал что-то о животных и людях, а тем временем Терри включила телевизор.

– Проклятие, он платный. У тебя есть четвертушка?

Пауль сидел на кровати, щупая поверхность стены. На его лицо падал через окно красноватый отблеск от светящейся вывески снаружи: «Мотель «Новая луна». Моргнув, Пауль посмотрел на нее.

– Что, спасибо?

– Телевизор подключен к кабелю. Если мы опустим монетку, то сможем его посмотреть.

– Я не хочу телевизор. Я пришел ради тебя, Террисайпс.

– Хм, может быть, нам сперва немного расслабиться. Я не могу так уж быстро.

– Расслабиться. Это хорошо?

Терри подошла к кровати и села рядом с ним. Она попыталась забраться рукой за пазуху его кожаной куртки, но он отодвинулся. Его улыбка увяла.

– Что такое, спасибо?

Терри прижалась губами к его губам, раздвигая их языком. Челюсть у Пауля отвисла. Он оттолкнул ее и встал.

– Эй, мне показалось, ты меня хочешь? Странно чего-то. Сначала торопится, а потом холоден. Может быть, тебя нужно разогреть?

Терри встала и медленно стянула свитер, потом свои растянутые джинсы. Пауль смотрел, как загипнотизированный. Стало быть, кое-что получается. Она медленно стащила сапожки, потом свои носки до колена и бросила их через плечо. Пауль пустил слюну. Терри завела руку за спину и расстегнула лифчик. Груди вывалились ей на живот. Пауль начал хватать ртом воздух. Терри взялась руками за края штанишек и медленно повела их вниз по бедрам. Она повернулась, чтобы он смог увидеть ее огромный зад, и нагнулась, спуская трусики до пола.

Пауль безмолвствовал; похоже, его хватил столбняк от страсти. Он сидел на кровати и его кожаные штаны вспучились спереди от эрекции. Собственно говоря, там было даже несколько выпуклостей.

Терри ждала. Ничего. Ну, она может попробовать еще кое-что.

– Я приму душ, пока ты готовишься, лапонька… Направляясь в ванную, она покачала бедрами и услышала, как Пауль позади хрипит и булькает.

Предвкушение наполнило ее кровь адреналином. Если учесть еще, каким количеством кофеина и сахара Терри успела себя накачать, то понятно, что чувствовала она себя, как ракета, собирающаяся взлететь. Кроме того, она гневалась на Эрла. Она была готова убить этого ублюдка. Убить и перебраться в Седону, где ее старый друг держит бакалейную лавку. Но нет. Лучше она потратит эту энергию в постели. Самый лучший шанс за многие годы…

Терри включила воду, подбирая подходящую температуру. Завитые волосы она спрятала в куцый пластиковый мешочек, предусмотрительно выделенный мотелем, и шагнула под душ. Вода принесла ей удовольствие. Напряжение понемногу улетучивалось. Можно плескаться под душем сколько угодно. Дома бы Эрл в такой раж вошел, перерасходуй она на себя горячей воды – бог ты мой.

Терри мылила свои объемистые телеса куском пахнущего сиренью мыла, пока пена не сделалась густой, как взбитые сливки. Затем позволила теплой воде все смыть, чувствуя, как сквозь нее проходят потоки энергии.

Дверь душевой отворилась и в ней предстал Паулдор – в некотором роде голый. Серый кожаный костюм висел у него на спине; обнажившаяся розовая кожа блестела от пота. Терри поспешно стрельнула глазами на его пах. Ее лицо просветлело. Пауль был не только вполне прилично оснащен – по его груди и животу было разбросано еще с добрый десяток эрегированных органов, таких же напряженных и красных, как и тот, что в паху.

Пауль вошел под душ и обнял ее. Выступы с чмоканьем присосались к Терри. Самый последний с энтузиазмом скользнул на положенное место. Терри охнула от удовольствия и боли, когда он вдвинулся еще дальше. Потом она начала двигаться, как ей еще не случалось прежде. Она отдавала все, что могла. Получай, Эрл Сайпс.

Паулдор громко булькнул, глаза его закатились под череп, так что от них остались только бледные бельма, руки его вцепились Терри в спину.

Терри кончила. Она взвыла, радуясь про себя, что сейчас не дома, где Эрл вечно говорит, будто ее слышно во всех окрестных трейлерах. Пауль издал столь же громкий, но более страдальческий звук и его органы с чмоканьем опали. Какой-то миг он смотрел вниз, на свой пах, словно не веря тому, что там видел; потом рухнул на пол душевой.

Терри уставилась на то место, где только что находился член. Она ощутила легкое жжение и судорогу, когда почерневший кусочек плоти упал в металлический поддон и был унесен в сток струями воды. Терри прижала ладонь ко рту; потом засмеялась. Как будто пчела ее ужалила и… нет, покачала она тут же головой. Это что-то другое. Она всегда знала, что иностранцы должны чем-то отличаться.

Терри проверила, дышит ли еще Пауль и выключила воду. Решив, что он попросту нуждается в отдыхе, она на цыпочках вышла из душевой.

Одеваясь, она заметила следы, оставленные присосками. Кожа в этих местах была как бы натерта и чувствительна к прикосновению. Терри надевала свитер очень осторожно. Царапины на спине тоже болели. Несмотря на боль, она испытывала такое удовлетворение, какого и вспомнить не могла. Иностранец. Надо будет рассказать Мэри – Энн. Ух ты!

Терри потихоньку прикрыла за собой дверь и немного неуклюже направилась в кафе.

Мэри-Энн, увидев ее, была удивлена.

– Ты вернулась так скоро. Небось ничего не вышло.

– Это было… просто невероятно, – Терри вздохнула, вся, однако, сияя.

– Что ты говоришь. Ну, я рада за тебя. Эрл звонил. Он желает, чтобы ты шла домой. И СЕЙЧАС ЖЕ.

– Неужели? О, это превосходно. Я себя отлично чувствую, а Эрл небось ужасно возревнует, как увидит на мне все засосы. До скорого!

Терри уже почти вышла, но потом остановилась, поколебалась и, ухмыляясь, вернулась к стойке.

– Как следует позаботься о моем друге Пауле, если он придет завтракать. Аппетит, верно, у него будет волчий. И, кстати, не у всех маленьких парней… ну, ты знаешь. У некоторых даже больше, чем ты себе можешь представить.

Она подмигнула Мэри-Энн и наконец ушла.

Мэри-Энн пожала плечами и посмотрела на часы. Через двадцать минут у нее будет перерыв. Может, он к тому времени уже отдохнет. Надо будет только найти его комнату. Да. Надо найти.

От автора

Большая часть рассказов рождается из воспоминаний, и этот не исключение. В девятнадцать лет я добиралась автостопом из Лос-Анджелеса в Вашингтон, убегая от развода моих родителей. Вышло так, что надо было убить целую ночь, а приткнуться оказалось негде. Круглосуточная закусочная, куда я зашла перекусить, не хуже любого другого места годилась провести время до утра, так что я выбрала себе местечко в одной из кабин. Драма, развернувшаяся там в ту ночь, не столь уж разнилась с только что изложенными событиями. Девушку звали Дэнди, а ее блудного мужа – Боб. Ее подруга, стоявшая за стойкой, по имени Присцилла, время от времени подходила ко мне с непрошенными отчетами о прискорбном состоянии брака Дэнди и ее плачевном расположении духа. Тот, кто в конце концов пришел и помог Дэнди разрядить ее гнев, не был инопланетянином, но он был довольно странный. Одно замечание, сделанное Присциллой об этом человеке, запало мне в душу и породило этот рассказ. Она сказала «Этот парень, должно быть, с другой планеты, раз принял к сердцу Дэнди с ее проблемами». Кто знает? Оба они в ту ночь так и не вернулись…

Роберта Лэннес