355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ричард Дейч » Ключи от рая » Текст книги (страница 14)
Ключи от рая
  • Текст добавлен: 13 сентября 2016, 19:34

Текст книги "Ключи от рая"


Автор книги: Ричард Дейч


Жанры:

   

Боевики

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Симон пропустил его слова мимо ушей.

– Пару лет назад я нагрянул к нашему другу Финстеру в Берлин с неожиданным визитом. Ни одна живая душа на свете понятия не имела о моих намерениях, однако когда я сходил с поезда, Финстер встречал меня на вокзале. Он стоял на платформе, один. Я напрямик спросил его, кто он такой. Вот его дословный ответ: «К чему вы задаете вопрос, ответ на который вам и так известен?» Я намеревался обвинить его в заговоре против церкви и Бога. Финстер отрицал все. Единственная проблема заключалась в том, что его оправдания прозвучали прежде, чем я успел высказать свои обвинения. Ему наперед было известно абсолютно все, что я собирался сказать. И вдруг я уже сидел в поезде, который возвращался обратно в Рим, понятия не имея о том, как я в него попал. И с того дня не проходит ни одной ночи, когда Финстер не являлся бы в мои сны.

– В сны? – покачал головой Майкл. – Все это основано только на снах…

– Финстер – это ангел тьмы, в незапамятные времена изгнанный из рая.

– Очень удобная сказка для того, чтобы запугивать мир. Заставлять маленьких детей прятаться под кроватью. А их матерей – трусливо ежиться, моля о прощении. И все бегут к милостивому боженьке, упрашивая его спасти их. Защитить от злых козней выдуманного сатаны. – Майкл сел прямо, обретая уверенность с каждым словом, слетавшим с его уст. – Август Финстер – самовлюбленный бизнесмен, обладающий чрезмерной властью, под чары которого попала вся Европа и, судя по всему, вы. Симон сел напротив Майкла.

– Август Финстер необычайно красив и харизматичен; он забавный, обаятельный, теплый. Однако в действительности является исчадием ада. В нем все напускное. Он взывает к самым сокровенным чаяниям и потребностям человека. Ему известны самые глубинные желания; ему ведомо то, что внушает наибольший ужас. И он мастерски использует эти знания. – Симон подался вперед. Теперь настал его черед повернуть нож в ране. – Так, как он использовал тебя. – Его немигающие глаза оставались холодными. – Какая счастливая случайность, что ответ на твои молитвы прибывает в час наибольшего отчаяния, причем предлагается тебе то, что ты не смог получить нигде больше. И все в обмен на простую, но кощунственную работу. Так кто же из нас не справился со своей задачей?

Внезапно в комнате стало еще темнее; внешний мир как будто сомкнулся и сдавил теснее. Майкл вдруг с особенной резкостью услышал окружающие звуки: дыхание пса, шум транспорта на улице, тиканье часов… казалось, все это только усиливало зреющий у него в сердце страх.

– Что ему нужно? – наконец спросил Майкл.

– То же самое, что всегда. Наши души. Выменять одну здесь, украсть другую там. Но теперь в этом больше нет необходимости. Ему достанутся все души, все до одной. Владея ключами, Финстер получил контроль над Вратами рая.

– Но почему бы Богу просто не открыть их снова – я имею в виду эти врата. Один раз он их уже открывал, когда Иисуса распяли на кресте. Кажется, вы верите именно в это?

Симон ничего не боялся с шестнадцати лет, с того мгновения, которое потрясло его до самого основания, перевернув всю жизнь. В тот день умерло его сердце, и вместе с ним чувства. С тех пор ему был неведом страх. До сегодняшнего дня.

– Для этого Богу надо будет вернуться – и тогда наступит конец света, называй это как хочешь. Над всеми странами разнесется трубный глас архангела Гавриила. Знак того, что Бог возвращается и пришел Судный день. Майкл, мы должны вернуть эти ключи.

Майкл не знал, как ему быть: смеяться или кричать. Казалось, все то, что случилось с ним в течение последних нескольких недель, встало на свои места. Каждый его шаг приближал его к этому мгновению. Он не только уничтожил жизнь тех, кого любил, он безжалостно растоптал веру, которая их поддерживала.

– Мы должны трогаться в путь, – продолжал Симон. – Времени у нас мало.

– Моя жена при смерти. Я не могу оставить ее.

– Сожалею. – В голосе Симона не было сочувствия.

– Я не могу оставить Мэри. Ее жизнь…

– Ее жизнь угасает. И ты не можешь этому помешать. Но если ты ценишь вечную жизнь после смерти, время еще есть. Спаси ее, Майкл. Спаси душу своей жены.

* * *

Всю ночь Майкл ворочался и крутился в кровати. Не в силах заснуть, он перебрался на кушетку, где ему тотчас же впилась под лопатку вылезшая из матраса пружина. Но Майкл предпочитал это надоедливое покалывание тем мыслям, которые носились у него в голове, пока он мучился без сна один на огромной двуспальной постели. Опустевшее ложе навевало слишком много воспоминаний. Вот что ждет его после того, как Мэри не станет. Майкл не был готов к этому. Мэри все еще жива. В этом он был уверен.

Но это было единственное, в чем он мог быть уверенным.

После ухода Симона Майкл снова отправился бродить по ночным улицам. Он бесцельно слонялся до тех пор, пока не оказался перед клиникой. Остановившись, долго смотрел на темное окно в палате Мэри. Но внутрь не пошел. Если бы он это сделал, если бы увидел ее, горе снова захлестнуло бы его, а ему нужно было подумать на трезвую голову. Если он отправится вместе с Симоном, неизвестно, как долго продлится их отсутствие. Быть может, Мэри умрет в это время, и как он сможет это пережить? Майкл был готов отпустить Симона одного, но в этом случае ему не узнать, удалось ли вернуть ключи. Муки, которые будут терзать Майкла до конца его дней – определенность в том, попала ли Мэри в лучший мир, обрела ли вечный покой, – сойдут вместе с ним в его собственную могилу.

Вера самого Майкла в Бога уничтожена, растоптана. Однако вера Мэри сильна как никогда. Она верит в загробную жизнь, верит в вечность, верит в рай.

Все сводилось к противостоянию его разбитых верований и непоколебимой веры Мэри.

Решение было принято за него.

Он отправится вместе с Симоном.

ГЛАВА 17

– Доброе утро, Майкл.

Над ним маячила здоровенная фигура Буша. Майкл заморгал, вытирая глаза.

– Как ты попал в дом?

– Ты сам дал мне в прошлом году ключи, забыл?

– Кажется, в последнее время я повадился раздавать ключи не тем, кому надо, измученным голосом простонал Майкл.

Буш отступил в сторону, и Майклу в глаза ударил мстительный солнечный свет. Почувствовав глубоко в голове удары молота, он пожалел о двух последних стаканчиках виски.

– Угостить тебя завтраком? – заплетающимся языком предложил он, накрывая голову подушкой, чтобы защититься от света.

Щелк! Что-то сомкнулось у него на щиколотке. Подняв с головы подушку, Майкл посмотрел на свою ногу… И наткнулся взглядом на ухмыляющееся лицо Денниса Тэла. Новый напарник Буша застегивал защелку металлического браслета, надетого Майклу на лодыжку. Не кандалы, движения не сковывают. Хуже. Теперь у Майкла на ноге было закреплено устройство слежения. Портативный датчик джи-пи-эс,[21]21
  GPS – GlobalPositioningSystem, глобальная система позиционирования, позволяющая с помощью спутников точно определить местонахождение объекта на земле, на море, в воздухе и даже в космосе. (Прим. перев.)


[Закрыть]
сигнал которого отслеживается центральной станцией. Отныне все его передвижения будут известны, и как только он сделает шаг в сторону, последует грозный оклик.

Майкл резко дернул ноги вверх, прочь от Тэла. Молодой полицейский торжествующе усмехнулся – охотник, знающий, что травля закончилась и добыче бежать больше некуда.

– Что это такое, мать вашу?

– Извини. – Буш старался не смотреть ему в глаза.

– Извини?! Что вы делаете?

– Есть опасения, что ты можешь бежать. А я не могу этого допустить.

– Бежать? – Майкл не мог поверить собственным ушам, и это выплеснулось в его голосе. – Бежать от чего?

– Я вынужден был поставить в известность судью.

– Я сказал тебе как другу…

– Мне было очень нелегко.

– Поль, моя жена при смерти. Неужели ты действительно полагаешь, что мне вздумается бежать? Бросить ее?

– Ты сможешь видеться с Мэри столько, сколько пожелаешь. Мы просто хотим знать, где ты находишься. Нам бы не хотелось, чтобы ты уехал из города… – многозначительная пауза зависла в воздухе, – снова.

– Сукин сын! Ты отправляешь меня обратно за решетку! Вскочив с кушетки, Майкл бросился на Буша, однако Тэл перехватил его. Молодой полицейский ударил Майкла, сильно, несколько раз, в голову и в корпус, прежде чем тот успел опомниться. Майкл рухнул на пол, и Тэл занес правую ногу, чтобы лягнуть его по голове. Однако этого удара так и не последовало. Схватив Тэла за плечи, Буш отшвырнул его в противоположный угол комнаты.

Буш был не в силах трезво рассуждать; в вихре бешеных эмоций он смотрел на распростертого на полу Майкла, корчащегося от боли.

Поднявшись на ноги, Тэл отряхнулся и посмотрел на Майкла.

– Такому отребью, как ты, место в яме шесть футов на два. Ты сгниешь там заживо, а твоя жена умрет в одиночестве…

В мгновение ока Буш очутился лицом к лицу со своим напарником; его голос дрожал от ярости.

– Подожди меня в коридоре, – прорычал он. – Уходи, живо!

После того как Тэл вышел, Буш попытался помочь Майклу встать, но тот с вызовом отстранил его руку.

– Майкл, я ничего не мог поделать. Закон есть закон. Я не могу бесконечно тебя прикрывать. В случае чего мне тоже здорово достанется.

Какие бы теплые чувства ни питал Буш к другу, у него есть жена и дети. Если с ним что-либо случится, кто будет заботиться о них? Но пусть он готов раз в жизни забыть служебный долг ради друга, о том, что Майкл нарушил условия досрочного освобождения, известно, и не только ему. Можно не сомневаться: Тэл заложит их обоих, хотя бы из чистого злорадства.

– Дружище, болезнь Мэри толкнула тебя к самой черте. Я объясню это судье. Уверен, он ограничится самым легким наказанием. Извини.

– Ты даже не представляешь себе, что ты сделал.

Слова Майкла резали Буша, словно острый нож – сливочное масло. Вытерев кровь из разбитого носа, Майкл отвернулся.

У Буша перехватило дыхание. Он стоял и молча смотрел на друга. Наконец, не сказав ни слова, вышел.

* * *

Мэри крепко спала, уютно устроившись в объятиях Майкла. Он осторожно скользнул к ней в кровать, вроде бы для того, чтобы утешить, но на самом деле ему отчаянно хотелось в ее присутствии обрести успокоение самому, снова ощутить прикосновение ее тела. Майкл до сих пор еще не придумал, как сказать Мэри о том, что ему предстоит опять уехать. Как объяснить любимой женщине, что ты собираешься ее покинуть?

Майкл спрятал непрошеное украшение на лодыжке под носком и надел самые мешковатые штаны, скрывшие выпуклый нарост. Серая коробочка, размером чуть больше пачки сигарет, была закреплена на ноге с помощью пластмассового браслета и защитной защелки. При каждом шаге устройство напоминало о себе, ерзая по коже. Майкл был волен видеться с Мэри сколько заблагорассудится – при условии, что он каждый раз будет звонить в полицию и предупреждать о своих перемещениях. Именно так он и поступил, выходя из дома.

– Отдел наблюдения за условно-досрочно освобожденными, – ответила женщина-полицейский.

– Говорит Сент-Пьер. – Майкл звонил из квартиры. – Отправляюсь навестить жену в клинику.

– Подтверждаю получение предупреждения, мистер Сент-Пьер. Пожалуйста, позвоните нам, когда прибудете в клинику.

«Все так строго», – мысленно отметил Майкл. Отдел наблюдения отслеживает все его передвижения в границах города. Если он покидает пределы квартиры, ему необходимо ежечасно докладывать о своем местонахождении. А если устройство будет снято или повреждено или же он окажется за пределами города, его немедленно арестуют за нарушение условий досрочного освобождения. Интересно, а что будет, если отдел наблюдения проследит за его передвижениями до борта самолета и за пределы страны?

Майкл приехал в клинику как раз в тот момент, когда у Мэри закончился сеанс радиационной терапии. Они с Майклом решили продолжать курс лечения. В любом случае это позволит выиграть хоть немного времени. К тому же, как знать, каких только чудес не бывает.

Они скромно позавтракали вареными яйцами и колбасой, которые Майкл купил по пути в клинику. Разговор не клеился. Из Майкла никогда не получился бы игрок в покер: Мэри за версту видела у него на лице горе, и это только делало атмосферу между ними еще более натянутой.

– Тебя что-то гложет. Я вижу это по глазам. Что бы это ни было, так сильно переживать не нужно, – Мэри выдавила улыбку, – особенно если вспомнить про все остальное.

– Мне надо будет опять уехать. – Майкл стыдливо потупил голову; никогда еще слова не давались ему с таким трудом. – Всего на несколько дней…

– Так вот что тебя беспокоит? – чуть ли не рассмеялась Мэри. – Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Обо мне здесь жуть как заботятся. – Она взяла его за руку. – Только возвращайся.

– Обязательно вернусь.

Облегчение захлестнуло его. Он вернется. – Знаю.

Мэри поцеловала его. Майкл ощутил, что она дрожит. Сняв спортивную куртку, он набросил ее Мэри на плечи. Та укуталась в куртку, впитывая тепло его тела, вдыхая его запах. Казалось, это придало ей жизненных сил; в последнее время она повадилась надевать рубашки и куртки Майкла, находя их чем-то вроде защитного покрывала.

Майкл мысленно отметил, что за последние двадцать четыре часа Мэри здорово сдала. Казалось, после того как она узнала свой приговор, болезнь набросилась на нее с удвоенной яростью.

Поэтому Майкл провел последний час, лежа рядом с женой.

– Всего на несколько дней, – прошептал он, видя, что она засыпает.

Мэри ничего не ответила, даже не пошевелилась. Возможно, это было и к лучшему. Майкл продолжал тихим голосом:

– Ты мне так нужна… я думал, что спасаю тебя… но в действительности только все испортил. И вот сейчас мне нужно исправить свои ошибки… – Он нежно прикоснулся ладонью к ее лбу. – Я прошу только об одном: верь мне.

Не открывая глаз, Мэри пошевелилась и слабо пожала Майклу руку. Уткнувшись ему в шею, она обвила его руками и едва слышно прошептала:

– Я всегда буду тебе верить.

– Никто ничего не говорил о том, что придется околевать от холода, – проворчала Джейн Арлидж, порывисто потирая руки, чтобы согреться. Никто не предупредил ее о том, что в конце июня может понадобиться свитер. Когда ей па прошлой неделе выдавали новенькую синюю форму, можно было бы добавить и что-нибудь теплое.

– Пятьдесят два градуса по Фаренгейту,[22]22
  11 градусов по Цельсию.


[Закрыть]
всего пятьдесят два холодных, ледяных градуса.

Самоуверенная девушка-полицейский сидела перед целой стеной видеомониторов – всего их было не меньше тридцати. Каждый монитор был аккуратно подписан, на каждом экране закреплен лист кальки с подробным планом внутренних помещений, по которым перемещалась маленькая зеленая точка. А внизу статусная строка с фамилией и идентификационным номером.

Джейн Арлидж пришла в управление прямиком из полицейской академии, решив сразу окунуться в работу, в отличие от остальных выпускников, которые, перед тем как посвятить жизнь борьбе с преступностью, устроили себе небольшие каникулы. Она сидела в просторном помещении без окон. Вдоль дальней стены высились ряды компьютерных системных блоков. На полу свивались в кажущемся беспорядке бесчисленные провода, а на терминалах мигали зеленые, голубые и красные лампочки. Здесь имелся в наличии лишь один стол, предоставляющий хоть какую-то степень комфорта, и кожаное кресло с высокой спинкой, в котором сейчас сидела Джейн, закоченевшая до смерти, – оно на целый порядок превосходило по удобству холодные металлические табуреты у рабочих станций. Вычислительный центр полицейского управления Байрем-Хиллз был холодным не только с виду – здесь в буквальном смысле царил ледяной холод. Пятьдесят два градуса по Фаренгейту, температура, предписанная производителями компьютеров и научно-техническим отделом управления полиции. И бедную девушку-новобранца, которой выпало дежурить здесь, неизбежно ждала простуда, которая продлится в течение всего жаркого лета.

Мониторы, на которые таращилась Джейн, были закреплены за преступниками, ожидавшими суда, тюремной камеры или окончания срока наказания. Домашнего ареста, который обеспечивал сексуальный браслет на лодыжке, удостаивались только те, кто представлял наименьшую социальную опасность. Те, кто мучился сознанием вины, кто раскаялся; вероятность того, что они подадутся в бега, была неизмеримо мала. Черт побери, на самом деле в браслете не было никакой необходимости; он служил лишь постоянным напоминанием о том, что за человеком наблюдают. Джейн это прекрасно понимала, поэтому за мониторами следила довольно рассеянно. Она захватила с собой пару детективов, как и посоветовал ее сменщик, – жаль, что он забыл подсказать ей, чтобы захватила самый теплый свитер, – однако пока что все ее внимание было приковано к свежему кроссворду.

Услышав сигнал тревоги, Джейн едва не свалилась с кресла. Пронзительный гудок донесся от двадцать седьмого монитора. Маленькая зеленая точка на нем погасла.

– Нет, нет, нет, нет, нет, нет! Проклятье!

Роняя книги и газету на пол, Джейн сорвала трубку телефона, однако не успела она набрать номер, как точка снова появилась на экране.

Тем не менее Джейн все же решила позвонить.

Ей ответили после трех гудков.

– Алло?

– Мистер Сент-Пьер? – с дрожью в голосе спросила она.

– Да, а в чем дело?

От нахлынувшего адреналина у Джейн все еще кружилась голова. Что это было, компьютерный сбой? Или она в первый же день работы совершила ошибку?

– Отдел наблюдения за условно-досрочно освобожденными полиции Байрем-Хиллз. Кажется, мы на некоторое время потеряли ваш сигнал.

– Извините. Я спускался вниз за почтой.

Джейн облегченно вздохнула.

– Должно быть, связь пропала в кабине лифта, – рассудила она. В ее голос вернулись властные нотки, – Вы должны предупреждать нас каждый раз, когда покидаете пределы квартиры.

– Хорошо. Извините. Для меня все это еще внове. Больше такое не повторится.

– Вот и отлично.

Кризис преодолен. Новобранец-полицейская положила трубку и постаралась отдышаться.

* * *

Небольшой черный рюкзачок, собранный и готовый, лежал на столе. Майкл сидел на полу и чесал брюхо Ястребу, продолжая сжимать в руке трубку телефона. И думал. Думал, думал.

Наконец швырнул трубку на диван и стал ласкать собаку обеими руками. Вытянув правую ногу, он внимательно изучил закрепленный на лодыжке монитор. На полу лежали разложенные инструменты. Майкл уже снял крышку с коробки и – проверяя ее возможности – на мгновение убрал один из проводков. Необходимо убедиться, как далеко он может идти, не навлекая себе на голову все полицейские силы Байрем-Хиллз.

– Ну хорошо, дружок, – произнес Майкл вслух, обращаясь к псу. – И как прикажешь избавиться от этого?

* * *

Симон, сжимая в руке сумку, сверился с часами. Вдалеке по бетонной полосе выруливал самолет. Майкл сказал, что будет ждать его здесь. Итак, вот и первая ложь – впрочем, чего еще следовало ожидать? Быть может, подумал Симон, нужно было отправляться одному. В прошлом он уже возвратил для церкви множество реликвий, выполнив во имя Господа и более опасную работу. Действительно, почему он погнался за Майклом? Неужели все дело только в ключах? Или тут было замешано раненое самолюбие? Еще никогда прежде он не терпел поражения. Сознание этого терзало Симона. Зачем он пришел сюда? В прошлом ведь всегда обходился без помощи, никогда ее не искал. И почему сейчас обратился к человеку, который его обманул, обокрал? К человеку, которому, как он чувствовал сердцем, нельзя верить? Оставалось только молиться, чтобы эта ошибка не стала первой в череде многих.

Посадку на рейс 1225 до Берлина объявили уже во второй раз.

* * *

Джейн Арлидж сидела в кресле, откинувшись назад, и ужинала гамбургером из «Макдоналдса». Ее сердце перестало нестись галопом от страха где-то с час назад. Теперь оно учащенно билось по другим причинам. Шесть футов один дюйм роста, шелковистые волосы цвета спелой кукурузы, а какой подбородок… Джейн обожала волевые подбородки. За время учебы в полицейской академии она видела Дуги лишь один раз – никто не дразнил его за фамилию, он был одним из тех уверенных в себе людей, которые не допускают насмешек над собой, – но эта встреча прожгла дыру у нее в сердце. До тех пор пока Дуги не вошел в зал, Джейн понятия не имела, что они распределены в один и тот же полицейский участок.

– Ну, как тебе здесь? – спросила она панибратски, стараясь быть одним из своих.

– Трудно сказать. Первый день на службе проходит на удивление спокойно. А ты как попала в эту Сибирь, вытянула соломинку?

– Это лучше, чем топтать улицы.

– Да, точно, – сказал Дуги. – Вот только стоило ли для этого учиться?

– Я вызвалась добровольно; мне сказали, следующее место я смогу выбрать сама. Так что очень скоро все мои знания пригодятся.

– Ты это серьезно? – Дуги обвел взглядом ряды компьютеров. – Да, может, тут не так уж и плохо. Начальство не подкидывает разную грязную работенку, сидишь себе в уютном кресле вдали от этого жуткого зноя… Ну как я сам об этом не подумал?

Джейн с умилением смотрела на то, как его лицо сморщилось в гримасе разочарования.

– Думать надо было.

Кивнув, Дуги указал на мониторы.

– И что ты должна делать?

– Я слежу за передвижениями условно-досрочно освобожденных, обвиняемых, тех, кто находится под домашним арестом. Захватывающая работенка.

– Смахивает на плохую видеоигру. Эти точки почти не двигаются. – Он пододвинул табурет.

Джейн решила не расслабляться.

– Эти люди или снят, или смотрят телевизор. Движений мало. Перекусить хочешь? – Она пододвинула пакетик с жареной картошкой.

– Не откажусь. – Дуги протянул руку.

Какие же у него большие руки; Джейн постаралась совладать с собой. Она уже исчерпала все темы для разговора.

– Ну… – неопределенно начала она.

– Наверное, ты здесь много читаешь. – Дуги указал на детективы.

Он явно стремился продемонстрировать свою заинтересованность.

– Ну а чем занимается вот этот тип?

Дуги ткнул пальцем в маленькую зеленую точку, которая, словно обезумевшая, носилась по всему экрану.

Джейн потребовалось какое-то время на то, чтобы очнуться от романтических грез; она не сразу поняла, что он имеет в виду. Но затем увидела. Двадцать седьмой монитор. Опять. На этот раз она, хватая телефон, отправила в противоположный конец помещения свой недоеденный гамбургер.

* * *

Буш и Тэл постучали в дверь. Никто им не ответил. Из квартиры донесся грохот, как будто свалилось что-то тяжелое. Тэл занес было ногу, собираясь вышибить дверь, но Буш остановил его взглядом. Достав ключ, он отпер дверь.

– Майкл! – окликнул Буш.

Внутри вроде все было как обычно. Чистота, на столе в прихожей свежие цветы. Пока Буш осматривал гостиную, Тэл направился в кабинет.

Снова грохот, на этот раз в спальне. Буш осторожно приблизился к двери, держа пистолет наготове.

– Майкл! – Опять грохот, звон разбитого стекла. – Прекрати беситься!

Ответа не последовало. Подняв пистолет, Буш распахнул дверь и едва не вскрикнул от неожиданности. Что-то метнулось ему прямо в лицо, и он отшатнулся назад. С бешено колотящимся сердцем Поль убрал пистолет в кобуру.

– Треклятая кошка, твою мать!

Вырвавшись в гостиную, Си-Джей запрыгнула на диван. Через мгновение вслед за ней выбежал Ястреб. Увидев Буша, собака застыла на месте. Буш протянул руку, собираясь ее погладить, но она, принюхавшись, снова учуяла запах и грозно зарычала на забравшуюся на диван кошку. Си-Джей, зашипев, спрыгнула на пол. Животные принялись кружить друг за другом по комнате, и в конце концов кошка запрыгнула на высокий книжный шкаф, а собака залаяла от бессилия, тщетно пытаясь поймать ее за хвост.

Тэл вернулся в гостиную.

– Этого типа нигде нет. Как такое может быть?

И тут они увидели ответ: на ошейнике собаки красовался браслет с устройством слежения.

– Хитрый ублюдок, – пробормотал Буш.

* * *

Тэл перебирал бумаги на столе в кабинете Майкла. Он нашел открытую книгу и несколько газетных вырезок. Взяв одну, он углубился в чтение.

Буш разговаривал по телефону, стоя спиной к Тэлу, так как не в силах больше был выносить вид его злорадной физиономии. Он проверил везде: в клинике, в полицейском управлении, в магазине охранных систем. Майкла не видели нигде. В последний раз он дал знать о себе в 17.07, когда новая сотрудница из отдела наблюдения за условно-досрочно освобождёнными позвонила ему домой и отчитала за то, что он без предупреждения спускался за почтой.

Больше всего напугало Буша то, что ответила ему Мэри, когда он связался с ней. Она сказала, что Майкл собирался отлучиться на несколько дней. Этой информацией Буш не намеревался делиться с Тэлом – и вообще с кем бы то ни было. Теперь уже и он оказался в самой настоящей заднице: домашний арест был его идеей, именно он вчера настоял на том, чтобы не забирать Майкла прямо сейчас. И если не отыщет его, причем в самое ближайшее время, то ему и вовсе несдобровать. Ну как Майкл мог так поступить с ним?

Положив трубку, Буш обернулся. Тэл по-прежнему был поглощен чтением. Буш бросил взгляд на поверхность стола, заваленную в беспорядке бумагами. Майкл над чем-то работал, в этом не было сомнений.

– Похоже, у него был гость. – Тэл указал на пустую бутылку из-под виски и два стакана. – По-моему, у вашего друга появилась идея-фикс.

Он бросил на стол номер журнала «Международный бизнес»; на обложке красовался Финстер – дружелюбный взгляд темных глаз, лучезарная улыбка.

Буш ничего не мог возразить на замечание о навязчивой идее. Все на столе имело отношение к этому самому Финстеру: газетные вырезки, журналы, фотографии.

– Это вы, – Тэл ткнул пальцем Бушу в лицо, – позволили ему бежать.

Перехватив его палец, Буш едва не сломал фалангу. Все, хватит, с него достаточно.

– Сделаешь так еще раз – и я переломаю тебе кое-что похуже пальца.

Вскрикнув, Тэл изогнулся к полу, стараясь высвободиться. Буш вдруг осознал: Тэл не может переносить боль. Этот человек получает наслаждение, мучая других, причиняя боль. Но сам не может ее переносить. Однако тут по лицу Тэла разлилась новая эмоция, и он, посмотрев напарнику в глаза, улыбнулся. И Буш понял, что предыдущее заключение было полностью ошибочным. Тэл наслаждался болью, наслаждался, когда причинял ее сам… и когда боль причиняли ему.

* * *

Симон грустно смотрел, как рыжеволосая бортпроводница закрывает дверь «Боинга-747». Он уже смирился с тем, что ему предстоит действовать одному. Забросив сумку с вещами на полку над головой, Симон занял кресло у иллюминатора. Дешевый ночной авиарейс через Атлантику был одним из немногих доступных ему удовольствий. Ему предстоит насладиться не только закатом, но и восходом, увиденными с высоты нескольких миль над землей. Симон любил именно этот рейс, который укорачивал ночь. Темнота по-прежнему вселяла в него ужас, хотя он и научился хорошо это скрывать. Ночью житейские заботы отступали, оставляя его наедине со страхами и тревогами, с сознанием того, что оно где-то рядом. И перебороть этот неотвязный ужас не удавалось; он был подобен кашлю, который начинает душить всякий раз, как только ложишься спать. И как ни пытаешься его избежать, кашель все равно нагрянет и не даст пощады.

Поэтому Симон очень ценил те дни, когда ночь оказывалась усеченной. Восход солнца каждый раз становился для него чем-то вроде крещения, смывающего злой мрак. Не случайно в легендах зло является только по ночам: так происходит и на самом деле. Во взаимоотношениях света и тьмы, дня и ночи есть нечто большее, о чем многие даже не подозревают.

И вот сейчас, глядя на клонящееся к горизонту солнце, Симон ловил себя на том, что он пропустил мир, разминулся с ним, словно с кораблем в открытом море ночью. Ни разу ему не представилась возможность остановиться и вкусить его прелести. Вся его жизнь была построена на беззаветной преданности своей работе. И в ней никогда не было места жене, детям, семье. После того страшного вечера, пережитого еще в детстве, он сам избрал для себя этот путь, по которому с тех пор шел с готовностью, по своей воле, никуда не сворачивая. И вот этот путь привел его к тому мгновению, когда он поставил под сомнение всю прожитую жизнь. А не прошла ли она в одном бесконечном отмщении? Ему так и не суждено было познать любовь и дружбу; у него никогда не было возлюбленной или близкого друга, с кем можно поговорить по душам. Его жизнь была жизнью монаха-отшельника, военного. Жизнь, прожитая в полном одиночестве. И умереть ему тоже предстоит одному.

Никогда прежде ему не приходилось искать помощи, почему же это произошло теперь? Он поделился бесценной информацией об истинном смысле ключей с человеком, которому нельзя было доверять. Именно Майкл Сент-Пьер украл у него эти ключи; именно Майкл явился первопричиной всех событий, которые могли привести к самым страшным последствиям. И тем не менее он обратился за помощью к вору. Это была роковая ошибка, и оставалось только радоваться, что она пе вылилась в нечто катастрофическое. По чистой случайности этот человек почему-то решил остаться в стороне. Симон подумал, что ему повезло: в кои-то веки…

– Привет.

Симон поднял взгляд.

В проходе стоял Майкл, с сумкой в руках.

* * *

Днем, возвращаясь из клиники от Мэри, Майкл на минутку заскочил к себе в магазинчик. Он понимал, что это риск, но без этого было не обойтись. Майкл еще не знал, как избавиться от браслета, однако для того, чтобы решить эту проблему, ему обязательно потребуется его инструмент. Он захватил с собой набор плоскогубцев, маленькую дрель и пилку но металлу, несколько катушек проволоки и набор электроприборов, с помощью которого настраивал системы сигнализации.

Охранный браслет имел достаточно простую конструкцию. Устройство системы джи-пи-эс неплохо работало на улице, однако в помещении оно не обеспечивало необходимую точность, так как слабый сигнал искажался, проходя через толстые железобетонные стены. Как следствие, потребовалась вспомогательная система – специальный ретранслятор, установленный в гардеробе дома у Майкла. Он принимал сигнал устройства слежения и переправлял его в компьютерный центр управления полиции. В результате появлялась возможность точно определить местонахождение Майкла в пределах квартиры. Источником питания являлась крохотная батарейка, провода от которой замыкались через защелку браслета. Для включения устройства достаточно было закрыть замок. При попытке снять браслет цепь разрывалась, что приводило к отключению питания.

Майкл был не только специалистом по системам сигнализации – он был вором, хотя, несмотря на последние события, и считал себя отошедшим от дел. Когда он занимался своим ремеслом, ему пришлось обезвредить множество охранных систем, одолеть множество сигнализаций. Обязательно должен найтись обходной путь. И Майкл нашел решение, просверлив браслет в двух местах, Он проделал два крошечных отверстия размером с острие булавки, друг напротив друга. На глазах у любопытного Ястреба Майкл вставил в отверстия два зачищенных проводка, создав тем самым обходную электрическую цепь. Теперь ток потек по двум ответвлениям, и если одно из них окажется разомкнутым, другое возьмет на себя функцию резерва. Победив браслет, Майкл без труда снял его с лодыжки. После этого осталось только отсоединить вспомогательную цепь и прикрепить устройство слежения на ошейник ничего не подозревающему Ястребу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю