Текст книги "Тринадцатый час"

Автор книги: Ричард Дейч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

11:00

Оставив машину на стоянке аэропорта Уэстчестер, Джулия Куинн схватила сумочку и побежала к терминалу. Задержавшись из-за незапланированного совещания, которое продолжалось сорок пять минут, она опаздывала и боялась, что может не успеть на самолет.

В понедельник она договорилась с доктором Колверхоумом и перенесла все дела со второй половины дня в пятницу, чтобы порадовать себя подтверждениями будущего материнства.

На сиденье машины Джулия положила три рамки разного размера и формы. Она купила их по дороге в аэропорт, не зная точно, насколько велика ультразвуковая фотография. Рядом с рамками лежала упаковочная бумага с изображением плюшевого мишки и книга «Лиса в носках» доктора Сьюза – любимая книжка детства, которую читал ей отец, и она хотела, чтобы эту традицию продолжил и Ник.

Несмотря на крошечные размеры изображенного на ультразвуковой фотографии будущего ребенка, она должна стать первой, которая сделает их настоящей семьей. И которую они поставят на книжную полку в библиотеке среди отпускных фотоснимков.

Джулия посмотрела на часы – 11:01. Рейс отправлялся по расписанию в 11:16, и еще можно успеть. В маленьком местном аэропорту очереди на регистрацию невелики, а на контроль безопасности редко стояла толпа.

Получив посадочный талон, она помчалась к выходу и с облегчением увидела, что посадка только началась. Ее так и подмывало позвонить Нику, сказать ему, куда и зачем она собралась, рассказать о ребенке, но она все же удержалась. Ей хотелось увидеть его удивленное лицо, ощутить его объятия с той же радостью, с какой она узнала о зародившейся внутри жизни.

Ник ничего не знал о том, что она сегодня летит в Бостон, и Джулия почувствовала себя слегка виноватой. Он не любил летать, всегда настаивая на том, чтобы жена сообщала ему обо всех своих полетах и звонила после посадки. Но она боялась, что это вызовет слишком много вопросов, а ответы будут выглядеть очевидной ложью для того, кто знал ее как свои пять пальцев.

Они расстались на мрачной ноте всего несколько часов назад. Его разозлила мысль о том, что придется ужинать с друзьями, которые совершенно его не интересовали, и хотя в ответе ее звучала точно такая же злость, Джулия смеялась в душе, зная, что все это лишь уловка и что от этого сюрприз станет еще приятнее.

И все же сердце ее сжалось при мысли о Нике. Она вдруг почувствовала себя так же, как и тогда, шестнадцать лет назад, увидев его стоящим в плавках на краю бассейна. И хотя Ник понятия не имел, где она находится, она прекрасно знала, чем он сейчас занят. Он работал дома, вероятно сидя в кожаном кресле в библиотеке, и собирался работать еще часов восемь, забывая поесть или даже поднять взгляд, утратив всяческое представление о времени.

Ник сидел в «Ауди» с «ЗИГ-Зауэром» в руке. Проверив предохранитель, он вставил в пистолет обойму и сунул его сзади за пояс. Он только что проехал по оживленным улицам города, занятого своими утренними делами. Матери с колясками направлялись в кафе на ранний ланч, рабочие перекусывали в пиццерии, садовники приводили в порядок газоны в парке. Агенты по недвижимости пили кофе на улице рядом с офисами, обсуждая последние сделки, а отцы семейств шли в местный банк, чтобы снять наличность для долгого уик-энда на побережье. Люди шли навстречу, махая и обмениваясь рукопожатиями, улыбаясь и обнимаясь и ничего не зная о том, что их жизнь изменится навсегда меньше чем через час.

Ник свернул к полицейскому отделению Байрам-Хиллс. Перебрав множество идей, он в конце концов пришел к самому простому решению. Ник не был супергероем, никогда не служил в армии. Он не мог просто явиться с пистолетом, перестрелять всех замешанных в ограблении и считать, что сможет достигнуть своей цели – не говоря уже о том, чтобы просто остаться в живых. Кто мог знать, чем все закончится? Он всего лишь человек, пытающийся спасти свою жену.

И Ник понял, что есть тот, кому можно доверять, кто обладал опытом и авторитетом. Он уже был свидетелем его преданности закону, когда тот пытался возражать своему продажному двоюродному брату, видел, как тот вел себя на месте авиакатастрофы, знал, что он прекрасно понимает, что правильно, а что нет. Ник чувствовал, что ему можно верить и что тот поступит именно так, как надо.

Сэм Дрейфус выдвинул ножки маленького штатива и надежно установил шестидюймовый микролазер, направив его луч прямо в объектив восточной камеры, выходившей на автостоянку. Луч лазера не мог повредить камеру, но он мог создать ей помехи на пятнадцать минут, не давая прозвучать сигналу тревоги, означавшему вмешательство в охранную систему.

Он повторил операцию с западной и северной камерами, набросив на автостоянку виртуальную завесу на ближайшие четверть часа. Достав из кармана рацию, три раза нажал кнопку вызова.

Сэм Дрейфус был болезненно худ, но над его ремнем из крокодиловой кожи свисал маленький пивной животик. Одежду его – коричневые твидовые брюки и белую рубашку с закатанными рукавами, совершенно не похожую на ту, что носили большинство воров, – дополняли крокодиловые туфли. Зачесанные набок каштановые волосы еще не тронуты сединой, но глаза покраснели от усталости – что в данный момент скрывали темные очки.

В сорок девять лет Сэм чувствовал себя одновременно и молодым, и ужасно старым. Еще с юности он привык к беззаботной жизни, занимаясь лишь тем, что было ему по душе, но привычка эта вступала в конфликт с тем, как он себя чувствовал.

Тень, отбрасываемая его братом, приобрела чудовищные размеры. Многие не помнили имени Сэма, упоминая его лишь как брата Пола. Особенно он злился, когда кто-то говорил: «А я и не знал, что у Дрейфусов было двое сыновей».

С детских лет Сэм не оправдывал надежд – как в глазах родителей, так и в глазах общества – и потому решил выбрать другой путь.

Связавшись с дурной компанией, он обнаружил, что наркотики и алкоголь, драки и воровство куда больше ему по душе. Нечто вроде мятежного удовольствия.

В семнадцать лет Сэм сбежал в Канаду – не столько из опасений, что его пошлют на войну, сколько из желания досадить отцу. Он стал пресловутой паршивой овцой, обретя в конце концов собственную индивидуальность.

За долгие годы он пытался заниматься разным бизнесом – недвижимостью, финансами, маркетингом, – постоянно стремясь занять место на вершине, но нигде не удерживался больше года. Он знал, что ума у него достаточно, просто ему не дают шанса.

Но, несмотря на все его неудачи, Пол всегда о нем заботился. Когда он нуждался в работе, брат дал ему ее, хорошо платил, даже подарил небольшую часть компании, чтобы тому было что оставить своим детям. Пол ни разу не говорил с ним о его ошибках. Несмотря на недовольство и разочарование отца, Пол никогда не осуждал Сэма.

А потом, около года назад, он вдруг столкнулся с реальностью. Дом, его жизнь существовали лишь из чистой милости брата. Сэм наконец вынужден был признать то, что и так все время знал: он не более чем объект благотворительности. Пол помогал и заботился о нем исключительно из жалости.

И это чрезвычайно разозлило Сэма.

Позвонив Полу, он сказал ему, что хочет настоящей работы, и начал всерьез трудиться в компании брата. Он появлялся каждый день, работал полные восемь часов, включился в бизнес и в конце концов чего-то добился. Уставал как никогда, но ему доставляло радость ощущение, что и он на многое способен.

После полугода напряженного труда Пол вознаградил его – на этот раз не из жалости, но из благодарности, гордясь его достижениями. Брат начал считать Сэма полноправным партнером, дав ему полный доступ к работам, технологиям и стратегиям компании.

Все случилось однажды вечером в среду, в январский темный день. Сидя у себя в кабинете после семи, Сэм занимался самообразованием, просматривая файлы, когда вдруг наткнулся на имя Шеймуса Хенникота, известного своим богатством и щедростью человека, состояние которого составляло миллиарды долларов.

Пол лично занимался установкой охраны в его доме, причем разработал эту высокотехнологичную систему сам, хотя обычно оставлял подобную работу подчиненным. Любопытство Сэма лишь возросло. Он полез глубже в файлы Пола, узнал об уникальных системах доступа, сигнализации и наблюдения, охранявших драгоценное собрание предметов искусства Хенникота.

После тщательных поисков Сэм добрался до описи содержимого мини-музея Хенникота – старинное оружие, драгоценности, картины, скульптуры, каждый предмет с указанием стоимости, от сотен тысяч до десятков миллионов. Пол спроектировал витрины для древнего оружия, помещения с контролируемой влажностью для картин, чувствительные к давлению постаменты для скульптур и специальный восьмигранный ключ для главной двери хранилища.

Но больше всего привлекла внимание Сэма особая шкатулка, которую Пол изготовил сам у себя дома. В отличие от всего остального, какие-либо ее чертежи или спецификации отсутствовали. Про нее просто говорилось – шкатулка из черного дерева, размер два на два фута, один фут в высоту, содержимое личное и конфиденциальное. Для нее купили специальный сейф и построили потайную комнату.

Не в силах совладать с любопытством, Сэм обшарил все папки, все шкафы и все ящики в кабинете брата, пока наконец не наткнулся на записку в личной мастерской Пола – смятый листок линованной бумаги размером пять на семь дюймов, лежавший в ящике для инструментов. В записке не имелось никаких подробностей, и содержание ее осталось бы загадкой для любого, кто не знал, на что он смотрит.

Читая записку, Сэм обнаружил то, что могло изменить его жизнь, принести ему богатство и власть, но самое главное – уважение, к которому он столь стремился, чтобы выйти из тени Пола.

Шкатулка предназначалась для хранения фамильных секретов, знаний, передававшихся от отца к сыну, а от сына – к внуку.

Сэм наконец улыбнулся, поняв, что находится в шкатулке.

В течение последующих четырех месяцев он сделал копии планов дома и расположения камер. Нашел специальные коды, необходимые для получения ключей и карточек-пропусков. Раздобыл комбинации и коды доступа, большинство из которых хранились в личных файлах Пола.

Разведав все необходимое, Сэм нашел отличного сообщника в полицейском отделении Байрам-Хиллс. Будучи алчным и продажным, тот согласился предоставить помощь, а также обеспечить, чтобы его собратья-полицейские ни в чем Сэма не заподозрили. Все отлично складывалось и должно было стать его величайшим жизненным достижением.

Собственно, Сэм рассчитывал на преступление без жертв. Потери должны составить меньше половины процента от фамильного состояния Хенникота и наверняка восстановились бы за несколько недель за счет обычного банковского дохода, а то и вообще оказались бы покрыты страховкой.

Что же касается содержимого шкатулки… Сэм считал, что оно не имеет цены. Идеи, как и секреты, невозможно застраховать. У Хенникота нет наследников, и ему некому оставить шкатулку – так почему бы не передать ее кому-то другому, другой семье, тому, чьи стремления намного превосходили семейные ценности и охранные компании?

У Сэма наконец появилась возможность достичь успеха по-своему, выйти из тени, нависавшей над ним всю его жизнь.

Через десять секунд после переданного по рации сигнала подъехал зеленый «Таурус», остановился на парковке позади Вашингтон-хауса. За ним последовал белый «Крайслер Себринг». Из «Тауруса» вышел Дэнс, а из «Крайслера» – Рэндолл и Джонни Арилио.

Последний прослужил в полиции десять лет, был весьма общителен и обладал широкой улыбкой. Он считал себя самой популярной личностью в полицейском отделении, так и не поняв, что для всех остальных он попросту несносен. Из-за длинных темных волос казалось, будто Джонни так и не расстался с детством. Он воображал, будто пользуется успехом у женщин, хотя до сих пор лишь только надеялся найти ту, с которой мог бы связать свою жизнь. К несчастью, учитывая склонность к выпивке, ему никогда не хватило бы денег на то, чтобы обеспечить женщин, которые ему нравились.

Арилио заправил голубую рубашку, и они с Рэндоллом пошли вдоль задней стены дома, делая вид, будто занимаются своими полицейскими делами. Подъехал Брайнхарт, остановился рядом с Дэнсом. Радостно улыбаясь, он выбрался наружу.

Дэнс вытащил из багажника два до половины наполненных мешка и положил их рядом с задней дверцей.

Сэм подбежал к ним со стороны кустов, где установил последний лазер, доставая на ходу ключ и карточку-пропуск.

– У нас есть четырнадцать минут.

Джулия шла по проходу между креслами самолета, радуясь, что у нее нет с собой ничего, кроме сумочки. Путешествуя обычно с портфелем и достаточно тяжелой ручной кладью, она постоянно думала о том, что что-то забыла.

Найдя свое место в бизнес-классе, Джулия опустилась в широкое кожаное кресло. До взлета еще оставалось немного времени. В кресло рядом с ней села изящная пожилая женщина с завязанными в пучок седыми волосами, которая тут же углубилась в журнал авиакомпании, извлеченный из кармана на спинке кресла.

Самолет продолжал заполняться пассажирами – пятничной смесью путешественников, всегда отличавшейся от той, что обычно бывала по другим дням недели. Джулия совершенно по-новому посмотрела на шумных детишек. Две сестренки, не старше пяти лет, играли в «ладошки», то и дело заходясь звонким смехом.

То, что прежде лишь раздражало, когда она пыталась сосредоточиться на работе, теперь вызвало улыбку при виде радостных и возбужденных детских лиц. Джулия смотрела на мир совершенно с другой точки зрения.

– Нет ничего прекраснее, – сказал молодой парень в деловом костюме, сидевший через проход от Джулии.

– Я совсем забыла о том, насколько искренним может быть детский смех, – кивнула Джулия.

– Мои дети помладше, но смеются точно так же.

– Летите домой повидаться с ними?

– Нет, на день в Бостон. Надеюсь к вечеру прилететь обратно и успеть поцеловать их на ночь.

– Срочные дела? – спросила Джулия, для которой подобные поездки не были редкостью.

– Новая сделка. – Парень похлопал по лежавшей на его коленях папке. – Меня зовут Джейсон Серета.

– Джулия, – улыбнулась она.

– Сколько у вас детей?

– Через девять месяцев будет как минимум один.

Джулия погладила себя по животу, впервые признавшись на публике в своей беременности.

– Это так прекрасно, – пожилая женщина в соседнем кресле подняла взгляд от журнала на Джулию. – А вы летите по делам или отдыхать?

– Собственно, я собираюсь сделать ультразвуковой снимок.

– Какое же это, наверное, удовольствие, – произнесла женщина, снимая пиджак и кладя его на колени. – Но не слишком ли далеко ради фотографии?

– Знаю, но мне нравится мой доктор. И потом, хотелось сделать сюрприз мужу, показав первое фото его ребенка.

– Он не знает?

– Нет, и я сама не своя.

– Меня зовут Кэтрин, – сказала женщина. Ее зеленые глаза искрились жизнью, а по осанке и улыбке трудно определить ее истинный возраст.

– Джулия. – Фамилий не требовалось – имен вполне достаточно для дружеской беседы, чтобы скоротать время полета, прежде чем они навсегда исчезнут из жизни друг друга.

– У нас никогда не было детей, – продолжала Кэтрин. – Но мы с мужем любим ребятишек, и всегда любили. У меня множество внучатых племянников и племянниц. Дети дают нам перспективу, напоминают о том важном, что есть в жизни. Я права? – Кэтрин наклонилась, глядя на Джейсона.

– Они – причина того, чем я занимаюсь, – улыбнулся тот. – Поверьте, я никогда не стал бы столь тяжко трудиться ради себя.

– А куда вы летите? – спросила Джулия у Кэтрин.

– Обратно в Чилмарк. Я гостила у сестры в Ларчмонте. Мой муж заболел.

– Мне очень жаль.

– Не беспокойтесь, вы же знаете, как это бывает у мужчин, с насморком или простудой. С ним все будет в порядке. – Однако взгляд ее явно говорил о другом. – На нас словно проклятие лежит – болеем по несколько раз в год. На этот раз его очередь.

Из сумочки Джулии послышалось жужжание.

– Прошу прощения, – сказала она, доставая телефон.

Джулия начала читать текстовое сообщение: «Удачного полета и приятных выходных, Джо».

Она обожала свою помощницу, чье стремление к порядку идеально дополняло ее собственный несдержанный характер.

Хотела позвонить Нику, чтобы рассказать о своих планах, но сообразила, что сейчас он наверняка занят работой, и решила не беспокоить.

Детектив Боб Шеннон подъехал к Вашингтон-хаусу на своем черном «Мустанге Кобра», единственном увлечении всей его жизни. Он не играл в гольф, не ловил рыбу, не интересовался картами, но мощные автомобили обожал с детства. А поскольку у него не было жены, которая могла бы его отговорить, он купил подержанную «кобру» девяносто девятого года за тридцать восемь тысяч восемьсот долларов, еженедельно наводя на ней блеск, отчего машина выглядела как новенькая.

Дэнс, Брайнхарт, Рэндолл, Арилио и Сэм удивленно обернулись, увидев, как он выходит из машины.

– Привет, парни, – кивнул Шеннон, подходя к ним.

– Привет, Боб, – сказал Брайнхарт, словно они были лучшими друзьями.

Тот не обратил на него внимания, не сводя взгляда с Итана.

– Я думал, ты в участке, – сказал брат. – Занимаешься теми парнями из Бронкса, которые угнали машину на Вампус-лейк-драйв.

– Угу. Но мне позвонили.

Все повернулись к Нику, который вышел из машины со стороны пассажира, по очереди глядя на каждого.

– Вам тоже? – продолжал он.

Дэнс тупо уставился на него.

– Ограбление?.. – произнес наконец Шеннон, называя причину своего визита.

– Ага, – выпалил Брайнхарт, к ужасу Дэнса.

– Этот человек, – Шеннон ткнул большим пальцем в сторону Ника, глядя на молодого Брайнхарта, – он тоже вам звонил…

Тот предпочел не совершать дважды одну и ту же ошибку.

– …поскольку об ограблении по радио ничего не сообщалось?

В воздухе повисла тишина. Все взгляды обратились к Дэнсу, который стоял с полностью равнодушным выражением лица.

– Я хочу знать, что здесь, черт возьми, происходит! – едва сдерживая ярость, проговорил Шеннон. Мышцы на шее напряглись.

– Кто это? – спросил Брайнхарт, имея в виду Ника.

– Неважно, – бросил Боб, сверля взглядом брата. – Отвечай на мой вопрос, Итан, – что вы здесь делаете?

Дэнс посмотрел на Брайнхарта и Рэндолла, которые продолжали молчать. Сэм поправил очки и отступил в сторону дома, пытаясь исчезнуть.

– А вы кто? – Шеннон перевел взгляд на Сэма.

– Я… – пробормотал Дрейфус. Руки его дрожали.

Брайнхарт обошел вокруг Куинна, остановившись позади него.

– А вы кто такой?

Выбросив руку, Брайнхарт выхватил пистолет из-за пояса Ника.

– Что это, черт побери? Вы полицейский?

Шеннон посмотрел на пистолет, потом снова на Ника.

– Вы не говорили мне, что вооружены.

– Учитывая, что мне пришлось пережить, – сказал Ник, – я решил, что это неплохая мысль.

– Итан, – Шеннон снова повернулся к своему напарнику. – Этот человек говорит, что вы приехали сюда, чтобы похитить… дай-ка вспомнить: четыре золотых меча, две рапиры, три сабли, пять кинжалов, три пистолета, мешочек бриллиантов и… – он сделал паузу, – какую-то шкатулку.

Никто не произнес ни слова.

– Послушайте, – тон Шеннона несколько смягчился. – Вы пока что ничего не совершили, так почему бы вам просто не сесть в свои машины и не уехать? И мы обо всем забудем.

– Вы что, собираетесь донести на коллегу-офицера? – прервал его Брайнхарт.

– Сколько ты служишь в полиции – год? Так что не надо мне всей этой чуши про полицейский кодекс чести. – Шеннон снова повернулся к Дэнсу. – Итан, что ты делаешь, черт бы тебя побрал?

Дэнс несколько мгновений смотрел на него. Все ждали.

– Ты, может, и забудешь, зато он – нет, – сказал Дэнс, показывая пальцем на Ника.

Неожиданно он выхватил пистолет и уткнул его в живот брата.

– Это что еще за хреновы шутки? – взорвался Шеннон, даже не взглянув на пистолет. – Убери пушку, пока я не воткнул ее тебе в глотку, дрянь. Я твой двоюродный брат.

Не отводя взгляда, Дэнс нажал на курок.

Пуля вошла в живот, отбросив Боба назад. Но он не упал. Сделав шаг вперед, схватил Дэнса за шею и со всей силы ударил его о стену.

Дэнс еще раз выстрелил.

На этот раз Шеннон пошатнулся на подгибающихся ногах и осел на землю.

Сообщники Дэнса завертели головами в поисках свидетелей.

Ник стоял, в ужасе глядя, как жизнь вытекает из Боба вместе с кровью.

– Здорово, – хрипло проговорил Брайнхарт. – Ты только что убил полицейского. Да еще и при свидетеле.

– Надень на него наручники, – сказал Дэнс, показывая пистолетом на Ника.

– Вы собираетесь его убить? – наконец срывающимся голосом спросил Сэм.

Дэнс подошел к Нику, достал из его кармана бумажник и прочитал имя на удостоверении.

– Итак, мистер Куинн, откуда вы узнали, что здесь происходит?

– Куинн? – сказал Сэм. – Это фамилия женщины – адвоката Хенникота. Вы собираетесь его убить?

– Зачем мне убивать подозреваемого? Теперь у нас есть некто, на кого можно все повесить. Убийство полицейского – тяжкое преступление, – сказал Дэнс, глядя на Ника и насмешливо похлопывая его по щеке. – Хреново тебе придется.

Джулия смотрела, как стюардесса закрывает дверь салона и поворачивает рукоятку, отрезая их от внешнего мира.

– Леди и джентльмены, дверь салона закрыта, и мы просим вас отключить мобильные телефоны и пейджеры на время всего полета. Просим также выключить все электронные устройства на время набора высоты и выхода на курс, после чего вы снова можете ими пользоваться.

Джулия быстро набрала номер Ника. Обнаружив, что телефон сразу же переключился на автоответчик, она поспешно заговорила:

– Привет, дорогой. Я люблю тебя. Прости меня за ссору из-за ужина с Мюллерами. Не беспокойся, если тебе это действительно неприятно, я его отменяю. У меня запланировано кое-что получше. Будем только ты и я. Сейчас лечу в Бостон на короткую встречу. Извини, что не сказала тебе…

– Прошу прощения, мэм, – прервала ее стюардесса, наклоняясь. – Двери салона закрыты, и нужно отключить все мобильные телефоны.

– Извините, – прошептала Джулия. – Дорогой, мне пора. Позвоню тебе после приземления.

Джулия закончила разговор.

– Еще раз прошу прощения.

– Я тоже никогда не летаю без последнего звонка мужу, – улыбнулась стюардесса и направилась в сторону кухни.

Джулия не могла дождаться того момента, когда увидит выражение лица Ника после того, как расскажет о ребенке.

Выключив телефон, она убрала его в сумочку и откинулась на мягкий подголовник кресла, продолжая думать о муже. Потом закрыла глаза, чтобы немного вздремнуть.

– Запихните их обоих сзади в мою машину, – сказал Дэнс. Брайнхарт и Арилио открыли дверцу «Тауруса» и бросили тело Роберта Шеннона на заднее сиденье. Брайнхарт повернулся к Нику, запястья которого были скованы за спиной, и взял его за руку.

– Погоди. Останься здесь, последи за обстановкой. – Итан взял Ника за плечо. – Почему бы тебе просто не пойти с нами и не улыбнуться в камеру?

Сэм повернулся к двери и вставил ключ в замок.

– Мы отстаем от графика на четыре минуты.

– И отстанем на пять, если не перестанешь болтать. Мне плевать, если всем придется работать вдвое быстрее.

Все натянули хирургические перчатки.

– Не забудь про нашего нового товарища, – сказал Дэнс, передавая Ника Сэму.

– Угу, – пробормотал тот, подталкивая его к двери. – Пусть все видят.

Перебросив через плечо два холщовых мешка, Сэм провел карточкой через сканер, повернул ключ и открыл дверь. Достав из мешка маленькую коробочку с ярко-красным куполом, он щелкнул выключателем на ее боку и прикрепил ее к стене. Быстро пройдя через дом к побеленной деревянной двери, он прикрепил еще одну коробочку к кухонному прилавку, щелкнул выключателем и негромко свистнул.

Все последовали за ним.

Сэм снова провел карточкой вдоль края двери, где был спрятан сканер, и открыл барьер из трехдюймовой стали, преграждавший путь к покрытой ковром, ярко освещенной лестнице и стенам с бледно-зелеными обоями с узором в виде лилий.

Взяв Ника за руку, Сэм повел его за собой, так чтобы его лицо оказалось в поле зрения скрытой в стене лестничной клетки камеры. Сам он при этом прятался позади.

– Подождите, пока я не открою дверь и не обезврежу камеры, – сказал Дрейфус.

Сэм и Ник подошли к двери подвала, сделанной из матовой стали, без каких-либо ручек и петель. Куинн хорошо ее знал, поскольку сам прошел через нее несколько часов назад по своему времени.

Достав из кармана восьмигранный ключ, Сэм трижды проверил, что буква «Д» находится сверху.

– Не ошибись – буква «Д» должна быть наверху, иначе мы не только не попадем в подвал, но и окажемся заперты, – улыбнулся Ник.

– Откуда ты знаешь, черт побери? – заорал Сэм на Ника. В его голосе слышался страх.

– Просто догадался, – ответил Ник. – Но прежде чем сюда придет твой друг Дэнс, хочу сообщить тебе, что он собирается тебя убить. И я знаю, что он намерен сбросить Брайнхарта и Арилио в водохранилище.

– Думаешь, я доверяю Дэнсу? Думаешь, я не предпринял соответствующих мер?

– А какие меры ты намерен предпринять против собственного брата, Пола? Он обо всем знает.

– Вот, значит, откуда тебе все известно. Ты на него работаешь, да? – Сэм начал злиться. – Да?

– Собственно, он со мной пока не знаком. И не узнает меня ни по имени, ни в лицо, даже если будет стоять рядом.

– О чем вы там болтаете, черт возьми? – крикнул Итан с верхней ступени лестницы. – Время идет. У нас осталось всего десять минут.

Сэм вставил ключ в восьмиугольную скважину, буквой «Д» вверх, как и говорил Ник. Введя номер соцстрахования своего брата с клавиатуры на стене, он трижды провел карточкой через считыватель, повернул ключ и толкнул двухтонную дверь.

Дрейфус знал, что на стальной двери в хранилище установлена сигнализация против несанкционированного вторжения; знал он и о том, что сигнал поступит не в полицию, а в компанию «ДСГ» и адвокату Хенникота. Но к тому времени, когда этот сигнал получат и прореагируют, никого здесь уже не будет.

На самом деле Сэм видел все схемы тревожной сигнализации и знал, как ее обезвредить. Собственно, ее достаточно просто вывести из строя. Но сигнал тревоги не только поступал куда следует, он также запускал дополнительные протоколы безопасности. В офис адвоката Хенникота не только пересылались записи с видеокамер, но и включались дополнительные камеры, не отмеченные ни на каких планах, а информация с них записывалась в зашифрованный файл. Сэм знал расположение этих камер и мог их обезвредить, но сейчас им предстояло зафиксировать изображения Итана и его людей, спускающихся по лестнице.

Это была его страховка, средство, которое он мог бы в случае чего использовать против Дэнса. Сэм знал, что среди воров честь не в ходу, и услышанное от Куинна предупреждение о том, что Итан всех убьет, нисколько его не удивило. Оно лишь подтверждало страх, с которым он жил последний месяц, и предательство, к которому был готов. Но вместе с тем он пошел на риск ради того, чтобы добраться до шкатулки в сейфе Хенникота.

– Все в порядке, – сказал Сэм.

Дэнс, Рэндолл и Арилио спустились по лестнице и остановились в небольшом вестибюле рядом.

Когда распахнулась стальная дверь в хранилище, Ник увидел прямо перед собой большую стеклянную витрину, крышка которой была совершенно целой, в отличие от того, какой он видел ее через пять часов в будущем. Внутри лежали мечи и кинжалы, рапиры и сабли, и самое главное – украшенный золотом «кольт-миротворец», из которого должны убить Джулию.

Рукой в перчатке Сэм достал из мешков еще четыре коробочки с красными прозрачными куполами на каждой и развернул Ника спиной к себе.

– Держи, – сказал он, вкладывая одну из коробочек в скованные руки Ника. – Отпечатки могут сказать о многом.

– Неплохо, – усмехнулся Дэнс.

– Подожди здесь, – продолжал Сэм, словно Ник мог поступить иначе со скованными за спиной руками и в окружении троих вооруженных людей.

Забрав у Ника коробочку, Сэм щелкнул выключателями на всех четырех и вбежал в помещение, прикрепив ее к стене напротив двери, после чего побежал через подвал.

Полминуты спустя он вернулся.

– Идем, все камеры заглушены.

Дэнс и его люди схватили Ника и потащили за собой.

Бросив два мешка на пол, Сэм достал большой металлический стержень с присоской, которую он прикрепил к центру витрины с оружием. К правой ножке он присоединил устройство размером со спичечный коробок. Оно генерировало электромагнитные волны, вносившие помехи в работу установленной в витрине сигнализации.

Дэнс и его люди окружили витрину, наблюдая, как Сэм вырезает в стекле круглое отверстие, описывая широкую дугу стержнем с алмазным наконечником.

Ник едва сдерживал смех, глядя на картину Моне на стене позади Дэнса, стоившую восемьдесят миллионов долларов. Картина с водяными лилиями даже на черном рынке могла бы обеспечить им больше денег, чем они в состоянии вообразить, намного больше, чем экспонаты в этой единственной витрине.

Сэм продолжал резать стекло. Держась за присоску, он постучал вокруг разреза и приподнял большой стеклянный круг.

– Дэнс, наполняй вместе со своими парнями мешки. Заверните каждый предмет в полотенце, чтобы они не поцарапали друг друга.

– Под ними что, нет датчиков давления? – спросил Дэнс.

– Не будь идиотом, – Сэм посмотрел на него словно на ребенка. – Как ты думаешь, для чего нужна эта коробочка, прикрепленная к ножке? Она выводит из строя электромагнитные датчики.

Схватив Ника за руку, он двинулся дальше по коридору.

– Куда ты? – крикнул Дэнс.

– За бриллиантами.

Сэм ворвался в офис Шеймуса так, словно бывал здесь уже тысячу раз, хотя на самом деле оказался в нем впервые. Толкнув Ника в угол, он прикрепил коробочку с красным куполом к середине стола и включил настольную лампу. Взяв со стола рукой в перчатке, он развернул Ника кругом и сунул ее в скованные за спиной руки. Поставив лампу обратно на стол, он снова повернул Ника к себе лицом.

– Просто на тот случай, если на суде потребуются дополнительные доказательства.

– Спасибо, – отозвался Ник. – Жаль, что ты до этого не доживешь.

Не обращая внимания на язвительное замечание, Сэм повернулся к стене из темного ореха и провел карточкой над левым углом стола. Раздался едва слышный щелчок. Сэм подошел к стене, положил на нее руку и слегка толкнул. С легким шипением открылась потайная дверь.

– Подожди здесь, – усмехнулся Дрейфус, хватая последнюю коробочку с куполом. – Хотя мимо Дэнса и его людей тебе все равно не проскочить.

– Скажи, если тебе потребуется помощь с сейфом, – сказал Ник, прислонившись к столу.

Снова не обратив никакого внимания на его слова, Сэм шагнул через порог, прикрепив к стене последнюю коробочку. Перед ним была комната с бетонными стенами, с потолка которой свисали три лампочки, освещавшие два сейфа.

Сэм посмотрел на часы. Оставалось меньше пяти минут до того момента, когда поднимут тревогу временно выведенные из строя камеры на парковке.