Текст книги "Тринадцатый час"

Автор книги: Ричард Дейч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Отвернувшись от Ника, Дрейфус полез в карман, побренчал в нем мелочью и повернулся обратно, выставив перед собой обе руки. Одна была сжата в кулак, на ладони другой лежала двадцатипятицентовая монета.

– Посмотрите на мои руки, – сказал Дрейфус. – И выберите одну.

Ник посмотрел на монету, затем на сжатый кулак Дрейфуса и быстро дотронулся до него.

– Именно так поступают девять человек из десяти. Они выбирают тайну. Почему? – риторически спросил он. – По множеству причин. Чтобы узнать, что там, полагая, что неизвестное намного ценнее известного. Сколько людей живут текущим моментом? Немногие? Сколько людей живут ради завтрашнего дня, жертвуя сегодняшним? – Дрейфус раскрыл кулак, оказавшийся пустым. – Когда день завтрашний ничего не может гарантировать.

Слова Дрейфуса болью отозвались в душе Ника, который подумал о Джулии и о том, что они всегда смотрели в будущее, жертвуя настоящим.

– Так и с этой шкатулкой. Вот почему мой брат мертв, вот почему они меня убьют, если я не помогу им ее найти. Они убьют вашу жену, чтобы замести следы. И тем не менее они даже не знают, что в шкатулке.

– У Дэнса полный багажник золота, которое он готов обменять на эту шкатулку, – и он понятия не имеет, что в ней?

– Все пошло не так, как предполагалось с самого начала. Дэнса и его людей интересовали предметы старины и бриллианты, которых им хватило бы с лихвой. Потом они увидели шкатулку. Не зная, что в ней, и видя, что она нужна моему брату, они решили, что стоимость ее намного превосходит награбленное, и подумали, будто их обокрали, слишком дешево заплатили за помощь.

– И все из-за какой-то шкатулки?

– У каждого из нас есть своя особая шкатулка, нечто, что мы считаем самым дорогим для себя и с чем не расстанемся ни за какую цену. Для вас это – жена, для меня – дети. Для Шеймуса Хенникота это была именно эта шкатулка весом в двадцать пять фунтов, передававшаяся из поколения в поколение от отца к сыну. Говорили, будто в ней хранится их философия, их семейные тайны. – Дрейфус глубоко вздохнул. – Мы цепляемся за наши души, за то, что согревает их, за то, что дает нам надежду, за вещи, при взгляде на которые мы знаем, что в мире когда-нибудь снова наступит покой.

– Что может весить двадцать пять фунтов и быть самым дорогим? – спросил Ник.

– Любопытство заразительно, не так ли? Вы даже еще не видели шкатулку и уже хотите знать, что в ней.

– А вы знаете, что в шкатулке?

Дрейфус понимающе улыбнулся.

– Вы же не думали, что речь идет всего лишь о горсти бриллиантов и нескольких старых мечах, верно?

Задняя дверца «Тауруса» была открыта. Дэнс сидел на заднем сиденье со скованными руками, едва сдерживая ярость.

Молодой солдат Национальной гвардии стоял снаружи, держа в одной руке винтовку, а в другой – приложенный к уху мобильный телефон, ожидая, когда ответит его командир.

Мысли Дэнса работали на полном ходу, оценивая ситуацию и взвешивая варианты, прежде чем появится команда резервистов, чтобы увезти его с собой. Подобного он допустить никак не мог.

Дэнс посмотрел на свой отсутствующий безымянный палец, который назвали в свое время первым взносом в оплату его собственной жизни.

Никто об этом не знал, но у него оставалось время до полуночи, или он будет мертв. И в его планы это никак не вписывалось.

Дэнс занимался по совместительству многими работами, не имевшими никакого отношения к его профессии. Жалованья детектива в шестьдесят тысяч долларов в год не хватало на жизнь в Уэстчестере, среди богатых, которые обращались к полицейским за защитой, но относились к ним как к гражданам второго сорта.

Доход его пополнялся за счет мелких делишек – кое-что украсть, пошантажировать юных наркодилеров, от которых отказались бы родители-миллионеры, если бы узнали, что именно их Бифф и Маффи продают четырнадцатилетним.

Дэнс грабил, воровал, совершал поджоги за деньги и два раза убивал. Десять тысяч за голову, разборки между наркодилерами в округе. Он завернул трупы в нейлоновые мешки, обмотал цепями и, привязав к ним стофунтовые железные грузы, сбросил в Ист-Ривер в районе Манхэттена. Вряд ли их могли найти в ближайшие годы, а скорее всего, не нашли бы вообще.

Никто не знал о его делах, кроме Шеннона, у которого хватало ума помалкивать, и Хораса Рэндолла, его наставника, которому оставалось три месяца до отставки. Краденое быстро прятали, улики никогда не находились, а в случае каких-либо подозрений он использовал свой опыт полицейского, чтобы направить расследование по ложному следу.

Но не всегда все шло гладко.

Четырнадцать месяцев назад он руководил небольшой группой подростков, которых до этого арестовал и шантажировал, заставив работать на себя, чтобы избежать тюрьмы. Двое из них угнали грузовик с компьютерами с Ист-Тремонт в Бронксе и привели его на склад в Йонкерсе, где ждал Дэнс. Покупатель краденых ноутбуков и десктопов последней модели заплатил ему сорок тысяч наличными, пять из которых он отдал двоим мальчишкам, заплатив за молчание и лояльность до следующего дела.

Неделю спустя обоих нашли мертвыми в переулке. Застрелены в голову.

На следующий день двое широкоплечих детин схватили Дэнса, когда он выходил из машины перед своим домом на две семьи, и привезли его на склад техники в Флэтбуше, где привязали к тяжелому деревянному стулу.

Он сидел в темном помещении три часа под безмолвным взглядом двоих верзил, прежде чем услышал, как кто-то вошел.

– Ты украл мой грузовик, – раздался за его спиной голос с сильным акцентом.

Дэнс сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Ему незачем видеть говорившего – он знал его голос.

– Не стоило тебе делать глупостей, – невысокий черноволосый человек обошел вокруг стула, остановился перед Дэнсом и наклонился к его лицу. – А теперь погибли дети.

У албанца отсутствовал левый глаз, и его щеку пересекал жуткий шрам. Вид его внушал страх, особенно ночью. Гестов Рукай был представителем новой волны восточноевропейских криминальных авторитетов, предпочитавших тактику террора для контроля над своими территориями и жертвами и не знавших законов чести старой мафии.

– Это был не твой грузовик, – Дэнс уставился на единственный здоровый глаз Рукая.

– Это я его выследил, он был на моей территории, и двое моих помощников уже собирались его захватить, когда нас опередили твои детишки.

– Ты хоть понимаешь, какую черту ты перешагнул и что с тобой будет? Я офицер полиции.

– Ты хоть понимаешь, что будет с тобой, мистер офицер полиции? Не думал, что представители закона занимаются грабежами и укрытием краденого.

По кивку Рукая двое обезьяноподобных детин шагнули вперед и встали по обе стороны от Дэнса. Каждый взялся за плечо, и его вдавили в сиденье стула. Схватили за запястья, прижав их к деревянным подлокотникам.

Рукай сел на стол перед Дэнсом и, достав из кармана большой пружинный нож, щелчком выдвинул лезвие.

– Это плата за жизнь, которую мы решили брать, – Рукай провел пальцем по левому глазу и толстому шраму на щеке. – Наше самомнение, наша несокрушимость порой требуют реальной проверки. – Он приставил лезвие ко второй фаланге правого безымянного пальца Дэнса. – У тебя есть миллион долларов, мистер полицейский?

Тот продолжал молчать. Лицо его ничего не выражало, хотя на лбу начал проступать пот.

– Ты стоил мне пятьдесят тысяч долларов, и я хочу получить их назад плюс ущерб. У тебя есть доступ к деньгам наркодилеров, к наркотикам, награбленным товарам, – произнес со скользким акцентом Рукай. – Это не вопрос.

Дэнс яростно уставился на бандита.

Не говоря больше ни слова, без какой-либо драматической паузы, Рукай навалился всем весом на лезвие, одним движением отрезав Дэнсу палец. Голова копа дернулась, и он взревел от боли.

– Можешь кричать, в том нет ничего постыдного. Обещаю, что никому ничего не скажу.

Рукай вытер окровавленный нож о брюки Дэнса, снова закрыл его и убрал в карман.

– Ты ценный человек, Итан Дэнс, так что я меняю один миллион долларов на твою жизнь. Не волнуйся – я даю тебе год. Надеюсь, тебе хватит времени, чтобы найти подходящую ситуацию и воспользоваться ею. Можешь платить в рассрочку или сразу, как предпочитаешь. Считай это, – Рукай поднял отрезанный палец, – первым взносом.

С тех пор прошло четырнадцать месяцев. Рукай теперь звонил Дэнсу ежедневно, напоминая, что отсрочек больше не будет. «Время вышло. Пора платить или пора умереть», – говорил он каждое утро.

Сейчас, сидя в качестве пленника в своей машине, багажник которой был полон предметов старины и бриллиантов, малая доля которых могла оплатить его жизнь, Дэнс чувствовал, как его переполняют гнев и ярость. Его предал Сэм Дрейфус, сбежав с невероятно ценной шкатулкой, его арестовал солдат-резервист, и кто-то еще готовился лишить его остальных частей тела.

Дэнс посмотрел на игравшего в полицейского молодого солдата, который в понедельник вернется на свою настоящую работу и будет рассказывать, как арестовал продажного копа и вернул…

– Алло, полковник? – сказал Мак-Мэйнус в мобильный телефон, поворачиваясь спиной к Дэнсу.

Выпрыгнув из открытой дверцы «Тауруса», Дэнс занес руки над ничего не подозревающим Мак-Мэйнусом и резко рванул назад скованные запястья, сокрушая трахею солдата.

Мак-Мэйнус выронил телефон и выпустил из руки винтовку, схватившись за горло. Его учили сражаться, стрелять, но, будучи солдатом Национальной гвардии, он никогда не видел и не пробовал ничего похожего на войну. Молодой солдат даже никогда не участвовал в драке в баре.

Дэнс откинулся назад всем своим двухсотфунтовым весом. Цепь наручников врезалась в горло Мак-Мэйнуса, вдавливая сломанные хрящи трахеи в мягкие ткани и отсекая поток крови к мозгу. Он упал назад в машину, увлекая за собой Мак-Мэйнуса. Солдат отчаянно цеплялся за цепь на шее, дрыгая ногами, с его посиневших губ срывался булькающий звук.

Наконец Мак-Мэйнус перестал сопротивляться, и его руки безвольно повисли. Правая нога судорожно дернулась.

И он умер.

На обочине дороги, идущей к месту катастрофы, рядовой Нил Мак-Мэйнус стал двести тринадцатой жертвой на Салливан-филд.

Достав из кармана мертвого солдата ключи от наручников, Дэнс освободил руки. Бросив мертвое тело на заднее сиденье, чтобы не привлекать внимания, он достал из багажника домкрат и запаску и поменял колесо. Две минуты спустя он подобрал винтовку Мак-Мэйнуса, его телефон и бросил в машину. Прыгнув на переднее сиденье своей полицейской машины без опознавательных знаков, он завел двигатель и рванул с места, оставив домкрат и пробитое колесо посреди дороги. Он собирался сбросить тело Мак-Мэйнуса в водохранилище, когда у него будет время, но пока что имелись дела и поважнее.

Набрав скорость в шестьдесят миль в час, Дэнс открыл клавиатуру своего полицейского компьютера и набрал номер машины, который успел запомнить. Появились данные владельца синего «Ауди» – Николас Куинн, Байрам-Хиллс, Таунсенд-корт, 5. Фотография в точности соответствовала изображению человека, который выбежал из леса, чтобы его остановить, заковал в наручники и оставил в машине, чтобы его увезли в тюрьму. Человека, который откуда-то точно знал, что находится в его багажнике.

Дэнс посмотрел на адрес на приклеенном к приборной панели листке, адрес адвоката Хенникота, в кабинете которой хранились данные с видеокамер и которая, вероятно, их уже просмотрела.

Дэнс с ней уже разговаривал. Он завоевал доверие жены Николаса Куинна.

Ник ехал по шоссе 22. Приближаясь к переезду над Федеральной трассой 684, он увидел внизу непрерывный поток автомобилей. Ему показалось, будто перед ним какой-то иной мир, где улицы полны машин, в которых беседуют друг с другом люди, ничего не знающие о катастрофе, случившейся всего в миле отсюда. Казалось, будто Байрам-Хиллс стал мертвым городом, который катастрофа уже исключила из окружающего мира.

Въехав в безлюдный город, Ник остановился на пустой парковке перед «Валгаллой», рестораном одного из его друзей.

– Вы уверены, что не хотите поехать в больницу? – спросил Ник, паркуя машину.

– Со мной все в порядке, – ответил Дрейфус. – Мне приходилось и хуже, когда я играл в футбол.

– В таком случае куда вас отвезти? – спросил Ник, глядя на часы в машине. – Мне нужно быть в одном месте в три часа.

– В аэропорт я пока что вернуться не могу, – сказал Дрейфус.

– Знаете что? – предложил Ник. – Высадите меня у моего дома и возьмите мою машину.

– Не могу, – покачал головой Дрейфус.

– Вполне можете. Я же не предлагаю вам оставить ее себе. Просто позвоните мне, когда она вам больше не понадобится. После того, что случилось с вашим братом и всего остального, она нужна вам больше, чем мне.

Дрейфус благодарно кивнул.

– Кроме того, через десять минут у меня дома будет другая точно такая же машина, – сказал Ник с непонятной никому, кроме него, иронией.

– Спасибо вам.

– Но мне потребуется и ваша помощь, – Ник посмотрел на Дрейфуса. – Один из людей Дэнса собирается убить мою жену, я только не знаю кто.

– Знаете, я сразу не сообразил… Не провел связи между вами и вашей женой, Джулией. Я не раз встречался с ней, Ник. Она прекрасная женщина. Хенникот очень о ней заботится, и, на мой взгляд, никто не может лучше оценить чужой характер, чем этот старик.

– Да, все это хорошо, но если мне никто не поможет, – сказал Ник, – она не доживет до конца дня.

Дрейфус положил портфель на колени, открыл его и достал три листа бумаги.

– Я лишь выяснил, что делал сегодня утром мой брат. Я проник в его файлы и обнаружил вот это, – Дрейфус протянул бумаги Нику.

Ник быстро прочитал бессистемный перечень и поспешно напечатанные заметки о готовящемся ограблении.

– Немного, всего лишь его заметки, но там есть имена.

Ник пропустил детали механики взлома системы охраны, но внимательно проглядел составленный Сэмом список:

«КРАЙНИЙ СРОК – 28/07

Дэнс – Итан Дэнс, 38 лет. Детектив. Продажный. Двуличный.

С ним трое:

Рэндолл – коп, 58 лет. Толстяк.

Брайнхарт – коп. Новичок. Мальчишка.

Арилио – коп, 30 лет с небольшим.

Скупка – подтверждена – китаец, пять миллионов наличными за оружие.

Цена бриллиантов – по договоренности после осмотра.

Рукай – не коп. Кто? Звонил Дэнсу утром, взволновал его и напугал. Дэнс ему что-то должен?»

– Если кто-то преследует вашу жену, – сказал Дрейфус, показывая на список имен, – то это один из них.

– Крайний срок? – сказал Ник, глядя на верхнюю строчку.

– Это сегодняшняя дата.

– Кто этот Рукай?

– Не вполне в том уверен, но, как мне кажется, это может быть Гестов Рукай, албанец, заявлявший свои права на организованную преступность в Нью-Йорке. Но должен вам сказать: если он напугал Дэнса, то далеко не дурак.

– Зато, – зловеще проговорил Ник, – он вполне может оказаться намного опаснее.

– Я бы обратил внимание на Дэнса.

– Хоть он и выглядит сумасшедшим, – сказал Ник, – вряд ли это был он.

– В каком смысле – был? – в замешательстве переспросил Дрейфус.

– Ну да, конечно, – быстро поправился Куинн. Хоть он и мог во многом согласиться с Дрейфусом, улика лежала в его кармане. Вне всякого сомнения, на шее убийцы Джулии висел медальон святого Христофора, а Ник видел шею Дэнса и его обнаженную грудь, на которой ничего не висело. Рэндолл, пятидесятивосьмилетний толстяк-полицейский, тоже не мог быть убийцей – Ник в этом уверен, поскольку видел, как тот садился в синий «Шевроле Импала» в то самое мгновение, когда застрелили Джулию. Значит, на курок нажал кто-то из троих оставшихся – Брайнхарт, Арилио или Рукай.

– После сегодняшнего ограбления Дэнс начал преследовать моего брата. Если бы он не погиб в авиакатастрофе, они бы его убили. Этот коп готов на все, чтобы найти шкатулку, ибо он считал, что она стоит целое состояние. Уверен, что он точно так же готов на все, чтобы замести следы и избежать поимки, – сказал Дрейфус, подтверждая тем самым грозящую Джулии опасность.

– Откуда вы так много знаете о том, что происходило во время ограбления? – с подозрением спросил Ник.

Дрейфус помолчал, словно собираясь раскрыть страшную тайну.

– После ограбления мне удалось найти брата. Я видел шкатулку, которую он забрал из сейфа Хенникота, пытался убедить его, что в ней вовсе не то, о чем он думает, что оно не заполнит дыру, которую он сам создал в своей жизни. Брат сказал, что уже слишком поздно, что Дэнс преследует его и готов убить на месте.

– Когда вы видели его в последний раз?

– В аэропорту.

– Господи… извините.

Дрейфус посмотрел на Куинна.

– Ник, мой брат погиб в этой авиакатастрофе, но его не было на рейсе 502.

– В каком смысле?

– Он появился в аэропорту на угнанной полицейской машине, с деревянной шкатулкой под мышкой. Я пытался сказать ему…

– Сказать что?

– Я пытался его остановить, – с болью в голосе проговорил Дрейфус.

– Я не знал… – сказал Ник.

– Он угнал мой самолет, – продолжал Дрейфус, глядя в окно и избегая взгляда Ника. – Он приставил к моей голове пистолет, забрал ключи и угнал мой самолет. Если бы я знал, я бы остановил его, убил бы его, чтобы предотвратить то, что случилось.

Ник смотрел на Дрейфуса, не в силах вымолвить ни слова.

– Я видел, как мой самолет врезался прямо в тот лайнер – рейс 502. Я видел, как они падают с неба навстречу смерти.

Николас потрясенно молчал. Он даже не мог представить себе, что два кошмарных события в Байрам-Хиллс как-то связаны друг с другом.

– Простите меня, – он наконец понял, что выражает взгляд Дрейфуса, – вовсе не чувство, что его предали, но чувство безмерной печали и огромной вины, ибо его брат стал причиной смерти двухсот двенадцати ни в чем не повинных людей.

Пока они ехали оставшиеся до дома полторы мили, больше не разговаривали.

Ник остановил машину перед домом. Оба вышли из автомобиля и с серьезным видом пожали друг другу руки.

– Спасибо за то, что одолжили машину. И еще, Ник, – сказал Дрейфус. – Если вы считаете, что ваша жена может их опознать, если у нее есть видеозапись ограбления, они не остановятся, пока не заставят ее замолчать. На вашем месте я бы увез ее подальше из этого города. Если у вас есть друзья, которым вы доверяете, я бы связался с ними. Поскольку на вашем месте не стал бы доверять никому в местной полиции.

– Согласен, – ответил Ник.

Дрейфус кивнул, забрался на водительское сиденье «Ауди», закрыл дверцу и опустил окно.

– Удачи вам.

Ник смотрел вслед Дрейфусу, пока тот не скрылся за углом. Достав из кармана часы, он проверил время: без трех минут три. «Лексуса» Джулии на дорожке перед домом не было. Он не знал, где она в данный момент, но момент этот скоро должен был закончиться.

Ник достал телефон и набрал номер Мак-Мэйнуса, радуясь, что взял его у солдата. Он посмотрел на листок бумаги с именами других полицейских, который дал ему Дрейфус.

– Привет, рядовой Мак-Мэйнус, – сказал Ник. – Это Ник Куинн.

– Да?

– Вместе с Дэнсом работают еще трое полицейских – Рэндолл, Арилио и Брайнхарт. Скажи своему командиру, пусть их арестуют. Повторяю: Рэндолл, Арилио и Брайнхарт.

– Мистер Куинн, если честно, то мистера Мак-Мэйнуса больше нет в живых.

Ник узнал голос Дэнса.

– Где ты? Ты дома? – Дэнс помолчал. – Пойми, я тебя все равно найду, а когда найду, то сверну тебе шею.

– Послушайте… – начал Ник, но его быстро прервали.

– Нет! – взорвался Дэнс. – Это ты меня послушай. Твоя жену зовут Джулия? Ты можешь представить ее мертвой? Можешь?

Ник потрясенно застыл, пытаясь отогнать прочь столь хорошо знакомую ему картину.

– Пуля в голову, – продолжал Дэнс. – Или как насчет ножа в брюхо, чтобы она могла взглянуть на собственные потроха? Мои люди уже ее ищут, а когда найдут – что ж, почему бы тебе просто не дать волю собственному воображению?

Глава 4

13:00

Пробежав напрямик через двор к дому Маркуса, Ник ворвался в незапертую дверь, даже не подумав о том, чтобы постучать, промчался через вестибюль и распахнул дверь в библиотеку, где, как он знал, работал друг.

– А, привет, – произнес тот, нисколько не удивленный внезапным вторжением. Он сидел за большим письменным столом, на котором гудели три компьютера.

Ник достал из кармана конверт и положил перед ним.

– Что это? – Маркус с любопытством уставился на подмоченное письмо, на котором узнал собственный почерк.

– Прежде чем ты его вскроешь, я бы хотел попросить тебя о помощи.

– Зачем все время об этом говорить? Просто садись и выкладывай, в чем дело.

Ник неохотно сел в кресло напротив Маркуса.

– У меня есть три минуты, чтобы убедить тебя в невозможном. То, что в этом письме, – абсолютная правда; ты написал его по моему настоянию.

– Что ты…

Ник поднял руку.

– Прежде чем ты что-нибудь скажешь, знай, что я никогда бы не стал тебя обманывать или манипулировать тобой. Знай, что я полностью в своем уме.

Пристально посмотрев на него, друг наконец взял письмо и разорвал конверт.

– Ты идиот, – наполовину в шутку сказал он. – «Дорогой Я», – прочитал Маркус. Слова расплылись от воды, но оставались вполне читаемы, и что важнее, он опознавал в них свои. – «Я знаю, это похоже на бред…» Круто. И когда же я это написал? – он в замешательстве взглянул на Ника.

– Просто читай.

Маркус начал молча читать.

Дорогой Я,

Знаю, это похоже на бред, но я пишу самому себе. Ты (то есть я) знаешь, что это мой почерк, который, вероятно, никто не может воспроизвести, кроме дядюшки Эммета, но поскольку его нет в живых…

Как бы ни трудно было в то поверить, но перед тобой сейчас стоит Ник и просит тебя о помощи, просит тебя помочь спасти Джулию.

Маркус быстро поднял взгляд на Ника, но тут же снова вернулся к письму.

Нику каким-то образом точно известно будущее. И сейчас, прежде чем ты подумаешь, будто он сошел с ума или сошел с ума ты сам, я докажу тебе истинность моих – наших – слов.

Ты еще об этом не знаешь, но Джейсона Сереты нет в живых. Ты узнаешь об этом только в три часа, когда в офис в слезах позвонит его жена. Джейсон сегодня утром сел в самолет, вылетавший из Уэстчестера, и погиб в авиакатастрофе. Он летел в Бостон, чтобы обсудить с Райнером Герцем возможность покупки его компании «Халикс Ски». Вспомни, что ты никогда не упоминал о своем желании приобрести компанию Райнера никому, кроме Джейсона, и никогда не говорил никому, включая Ника, о том, как тебе нравятся их лыжи, а в особенности девушки – рекламные агенты из Швейцарии, которых они нанимают каждый год. Черно-оранжевый дизайн их лыж нравился мне с детства, когда отец купил мне пару на Рождество вопреки желанию матери и учил меня кататься на горе Хантер-маунтин; тогда, 27 декабря, случилась снежная буря, и мама очень перепугалась, поскольку мы вернулись домой лишь после полуночи. Так или иначе, Джейсон был хорошим парнем и считал, что его успешная карьера будет лишь мне в радость. Мир праху его.

Сейчас Ник стоит перед тобой, прося помочь спасти Джулию. Достаточно сказать, что я видел будущее и нет ничего ужаснее того, что пришлось сделать Нику, чтобы убедить меня в том, что все это правда. Джулию собираются убить, и если ты не поможешь ему, она умрет.

Ты уже чувствуешь себя виноватым в том, что лишился отца, так и не помирившись с ним. Знай, что будущее наступает, и если ты не поможешь Нику, Джулия умрет еще до захода солнца, и вина за то ляжет на твои плечи, если ты не сделаешь того, о чем он просит.

Искренне прошу тебя об этом,

Я – то есть ты, Маркус Беннет.

Маркус уставился на собственную подпись, на печать фирмы, которую не доставал из стола уже несколько недель. Снова открыв конверт, он достал из него распечатку главной страницы с сайта «Уолл-стрит джорнал» и быстро ее проглядел.

Прошла целая минута, прежде чем он снова посмотрел на Ника. Затем, не говоря ни слова, снял трубку телефона и набрал номер.

– Хелен? Это я. Мне нужно немедленно поговорить с Джейсоном.

Маркус послушал ответ.

– Что значит – его нет? – заорал он в трубку. – Только мне этого не говори. Дай мне его помощницу.

Последовала пятисекундная пауза.

– Кристина, это Маркус, где Джейсон?

Сидя в мчавшемся по Санрайз-драйв «Бентли Континентал» Маркуса, Ник был рад, что хотя бы на этот раз ему не приходится вести машину. В не меньшей степени он был рад тому, что у него есть союзник, которому можно полностью доверять. Позвонив Джулии, Ник выяснил, что она находится на заправке к северу от города, в Бедфорде. Поскольку все бензоколонки в городе закрыты, ей пришлось проехать пять миль, чтобы заправить пустой бак, прежде чем ехать за доктором, которого нужно привезти на место катастрофы.

Дрожащим голосом Джулия рассказала ему о том, как сошла с рейса 502 перед самым взлетом. Он велел ей оставаться на месте, сесть в машину и ждать его там.

– Не могу поверить, что Джейсон погиб, – покачал головой Маркус. – Я понятия не имел, что он собирался в Бостон.

– Мне очень жаль, – сказал Ник.

Оба замолчали.

– Похоже, я оказался весьма убедителен, – наконец нарушил тишину Маркус, намекая на письмо. Машина ехала через призрачный город.

– Слава богу, – кивнул Ник, глядя на Вашингтон-хаус, мимо которого они проезжали.

– Все это слишком невероятно. Но ты должен рассказать мне, что происходит.

Нику потребовалось пять минут, чтобы поведать Маркусу о том, как он едва избежал смерти, о Дэнсе и Дрейфусе, о Джулии и шкатулке из черного дерева.

Ник достал золотые часы и раскрыл их, протягивая Маркусу.

– Убери, – сказал Маркус.

– Не хочешь посмотреть?

– Порой в жизни бывает такое, чего нам не следует видеть и о чем нам не следует знать.

Проезжая по шоссе 22 мимо Салливан-филд, оба молчали. К небу поднимались языки пламени, клубы густого черного дыма заслоняли солнце. Было пятнадцать минут второго, и пожарные подразделения из Бэнксвилла, Бедфорда, Маунт-Киско, Плезантвилла и пяти других городов при поддержке добровольцев из Байрам-Хиллс сражались с бушующей стихией уже больше часа, ведя битву, в которой не было победителей.

– Не пойми меня превратно, поскольку ты поступаешь совершенно правильно и точно так же буду поступать и я, но ты думал о том, каким образом твои действия изменяют будущее? Ты думал о том, какое влияние оказывает каждый твой шаг или поступок?

Мимо пронеслась красная «Тойота», едва не подрезав машину Маркуса.

– Наши действия имеют далеко идущие последствия, о которых мы никогда не знаем. – Маркус показал на уносящуюся вдаль «Тойоту». – Простой поступок безрассудного водителя может повлечь последовательность событий, которые повлияют на сотни жизней, каждая из которых, в свою очередь, влияет на жизнь любого, с кем она соприкасается. Представь – водитель мчится по шоссе и становится причиной аварии, из-за которой множество людей не могут вовремя добраться домой. И среди этих людей – доктор, маленький сын которого проглотил резиновый мячик, закупорив себе дыхательные пути. Перепуганная нянька понятия не имеет о том, что делать, и трехлетний малыш умирает. А если бы его отец приехал домой, когда рассчитывал, он бы успел спасти ребенка, и все они потом спокойно сели бы ужинать. А потом этот ребенок вырос бы и создал лекарство от рака, на что вдохновил его отец.

– Тебе прямо-таки хочется убить этого придурка на шоссе, верно? – спросил Ник.

– Но кто знает, кому что уготовано судьбой? Что, если тот ребенок вырастет и создаст лекарство от рака?

– Он вылечит рак, ты же сам сказал.

– Но…

– Всегда может найтись кто-то другой, но…

– Но что, если он создаст нечто намного худшее, которое убьет миллионы? Знай мы все это, и возможно, что тот водитель-маньяк только что спас миллионы жизней. Кто может сказать, каковы будут последствия наших поступков, сколь бы благородными или эгоистичными те ни были?

– Не было гвоздя… – сказал Ник, намекая на старое стихотворение.

– Не было гвоздя, – кивнул Маркус.

Яркое полуденное солнце залило все вокруг. Маркус надел зеркальные темные очки и, достав из кармашка на дверце солнцезащитный крем, втер его в свою лысину.

– Господи, – рассмеялся Маркус. – Только представь, на что ты способен, обладая такими возможностями.

– Мог бы выигрывать на скачках, – улыбнулся в ответ Ник.

– На скачках? Как насчет биржи? Бизнеса? Зная ходы своих противников до того, как они их сделают? – Маркус достал из кармана адресованное самому себе письмо и взглянул на страничку из «Уолл-стрит джорнал». – Ты понимаешь, что, обладая даже этой информацией всего на четыре часа вперед, я мог бы сделать миллионы?

– Что ж, рад, что капиталист в тебе до сих пор жив.

– Серьезно, подумай о международных отношениях, о мирных переговорах. Ты мог бы изменить ход истории, предотвращать катастрофы… – Маркус помолчал. – И авиакатастрофы тоже.

Ник слушал Маркуса вполуха. Мысли настолько были заняты Джулией, что он даже не задумывался о ценности того, что у него в руках.

– Можно изменить исходы дел об убийствах, облегчить поимку преступников… – горько проговорил Маркус. – Исходы войн. Но, попав не в те руки – а это относится почти к каждому, – подобный дар крайне опасен. Знание будущего может развратить даже самую благородную душу.

Ника, однако, мало волновали темные цели того, чем он обладал, и последствия, которое оно могло вызвать.

– Пообещай мне, что уничтожишь эти часы, как только будешь уверен, что Джулии ничего не угрожает.

– Обещаю, – произнес Ник.

Маркус еще раз посмотрел на страничку «Уолл-стрит джорнал», сунул ее обратно в конверт и вернул Нику.

– Ты даже не представляешь, насколько это заманчиво. Всего лишь один телефонный звонок…

Ник убрал конверт в карман.

– Рад слышать, что все же далеко не каждый столь легко поддается искушению.

– Ник, – Маркус повернулся к нему. – Джулия знает о своей смерти?

Ник покачал головой.

– Это действительно случилось, но лишь через несколько часов. Пока что она знает лишь, что ей повезло остаться в живых, сойдя с того самолета.

– Никак не могу привыкнуть, – покачал головой Маркус. – Ты говоришь о будущем так, словно оно в прошлом.

– Именно так идет для меня жизнь уже восемь часов.

– Как тебе удается ориентироваться в происходящем, когда события не следуют друг за другом и никто, кроме тебя, не помнит о том, что случилось? Я бы, наверное, не смог.

– Я просто думаю о Джулии. Меня не волнует время, не волнует ничего, кроме того, чтобы найти и остановить ее убийцу. И больше мне ничего не нужно.

Пламя вздымалось на шестьдесят футов в небо; ужасающая жара, подобно силовому полю, не позволяла пожарным подойти ближе, чем на пятьдесят ярдов. Рев обжигающего металл фюзеляжа огня напоминал рык чудовищного зверя.

Усеянное обломками поле заливали потоки белой пены. Струи воды из восьми водяных пушек и бесчисленных шлангов сражались с распространяющимся огнем, грозившим перекинуться на окружающий лес.

Топливные баки в крыльях были, к счастью, заполнены лишь наполовину для короткого перелета в Бостон; дополнительный вес обходился слишком дорого, учитывая нынешние цены на топливо. Однако это мало чем могло помочь пожарным, отчаянно пытавшимся погасить три тысячи галлонов невероятно горючей жидкости.