Текст книги "Весы змея"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Но если демон выражал удивление, то так же делал и Мендельн, который, по-видимому, ожидал, что что-то произойдёт. Он выкрикнул другое слово, от которого, несмотря на то, что смысл его был неведом Ульдиссиану, у того по спине пробежали мурашки.

Это возымело действие, хотя, очевидно, и не такое сильное, как надеялся Мендельн. Злобная фигура закачалась, как пьяный боец, затем распрямилась. Чувство угрозы росло, но вместе с ним и неуверенность, словно демон тоже не знал точно, что ему делать.

– Он всё ещё живой… – пробормотал Мендельн скорее с восхищением. – Нет… Он колеблется между жизнью и смертью, питаемый жаждой мести… И потерей, такой огромной, что он всё ещё не может смириться с ней…

Ульдиссиана не заботила причина – только то, что они должны остановить злодея. Беря себя в руки, он снова взглянул на разрушенное строение.

Стены разошлись. Здание издало рокот… И наконец развалилось, примерно как храм в Торадже.

Но даже тогда демон не упал.

Ульдиссиан поднялся, но, прежде чем он успел подготовить что-нибудь ещё, Мендельн знаком руки остановил его.

– Стой! Смотри!

Вдруг позабыв о незваных гостях, скелет медленно повернулся к груде камней. Он поднял своё чудовищное лицо к небу и издал рёв, в котором Ульдиссиан узнал жестокую муку.

Маленький предмет пролетел рядом с Ульдиссианом и Мендельном. Он прилетел прямо в раскрытую ладонь демона.

Это был осколок женского лица.

Демон развернул к себе ваяние и свободной рукой погладил осколок… После чего, к изумлению братьев, вместе с ним просто исчез.

Ожидая, что это какая-то уловка, Ульдиссиан прыгнул вперёд. Однако он больше не чувствовал присутствия демона. Это было так, словно существо ушло за пределы мира смертных.

– Он вернулся обратно в то место за пределами всех мест, – пробормотал Мендельн. – Всё кончено.

– Но почему это началось? Что вернуло эту сущность к жизни – или как это лучше назвать?

Брат пожал плечами:

– Как я и сказал. Месть… И потеря.

Ульдиссиан припомнил видения загадочной пары, которые он наблюдал, они были так не похожи друг на друга. Демон и… Быть может, ангел?

Но это было смешно. Ульдиссиан не мог представить менее вероятного сценария. Он отогнал эти мысли, больше озабоченный другой стороной дела:

– Серентия. Она сейчас в безопасности, так ведь?

– Похоже на то. Ты отлично защитил её, брат.

Это напомнило Ульдиссиану ещё кое о чём:

– Да, и ты защитил меня…

– Но не отлично.

Отмахнувшись, Ульдиссиан забрюзжал:

– Ты знаешь, о чём я, Мендельн! Я был терпелив, но то, что коснулось тебя, не имеет никакого отношения к дару, который я показал остальным! Ты изменился! Порой я даже не уверен, с кем говорю!

Младший брат наклонил голову:

– Как и я, – прошептал он. – Как и я.

– Нам нужно решить это между собой, – настаивал Ульдиссиан. – Я должен знать, что происходит с тобой… И какое это может оказать влияние на тех, кто с нами. Слишком многое на кону!

– Да… Я согласен, – Мендельн оглянулся на разрушенное здание. – Но не здесь. Не сейчас. Ночью. Когда все уснут.

– Мендельн…

Брат Ульдиссиана протянул руки ладонями вперёд. Чуть ли не моля, он добавил:

– Это должнопроизойти ночью… И только между нами двумя.

Мендельн плотно сжал губы. Ульдиссиан знал, что больше ничего из него не вытянет. Что ж:

– Тогда ночью. Не позднее. Я серьёзно, Мендельн.

Брат кивнул, после чего развернулся и пошёл обратно. Ульдиссиан постоял немного, глядя на удаляющуюся фигуру Мендельна. Затем его мысли без всякого труда приняли иной оборот.

Серентия…

С её робко улыбающимся лицом перед глазами Ульдиссиан сразу позабыл о демонических духах и загадочных братьях. Сейчас важно было только вернуться к остальным и убедиться, что с ней всё в порядке.

Что потом? Ульдиссиану оставалось только молиться, что Ахилий, где бы он ни был, простит своего друга за слабость.

Глава седьмая

Когда солнце добралось до горизонта, эдиремы стали искать место для лагеря. Мендельн, который держался от брата на расстоянии после происшествия в руинах, изучал своих многочисленных товарищей с несвойственным ему беспокойством. Он задержался сзади, когда они заторопились к выбранному участку – относительно очищенной области примерно в десяти минутах ходьбы от реки, и остановился у ствола дерева, словно бы для того, чтобы перевести дыхание.

Они нашли переправу, про которую Серентия говорила, что слышала, как кто-то упоминал о ней. Переправа эта оказалась удобной, её ширины доставало, чтобы несколько человек одновременно переходили на другую сторону. К тому времени, как он и Ульдиссиан нагнали остальных, больше трети людей уже переправились, причём руководителем явно выступала Серентия.

Она выказала наибольшую радость, увидев Ульдиссиана, такую радость, что сразу же бросилась к нему в объятья. Он подозревал, что, если бы не присутствие Мендельна, объятья прямо на месте могли бы перерасти в нечто большее. Битва с существом в руинах явно поменяла отношение Ульдиссиана к ней, да и Серентия, похоже, больше не тревожилась по поводу покойного оплаканного Ахилия.

И это занимало Мендельна больше, чем опасность, с которой они столкнулись в этот день.

На смену последним остаткам дневного света пришли факелы и – всё и больше и больше – свечение огней, которые теперь могли призывать матереющие эдиремы. Некоторые из тех, за кем наблюдал Мендельн, были чересчур самоуверенны из-за своего маленького успеха; их мерцающий свет вряд ли отпугнул бы надзирателя мира, морлу или демона.

Наконец ему выдалась возможность. Все были заняты своим делом, а Ульдиссиан не видел ничего кроме Серентии. Мендельн медленно отступил к джунглям.

Он направился не прямо к реке, а назад вдоль их пути. Несмотря на растущее беспокойство, дыхание Мендельна оставалось спокойным. Ощущение было такое, словно в его теле живут два человека, причём новоприбывший по мере необходимости приспосабливался к любым изменениям.

Мендельн отсчитывал шаги. Двадцать. Пятьдесят. Сотня…

Именно на этом счёте фигура, которую он ожидал увидеть, появилась возле дерева, словно по волшебству… Собственно, очень вероятно, что так он и было.

– Всегда… Вовремя… Мендельн… – столь знакомый голос обладал теперь шероховатым призвуком, словно собеседнику приходилось постоянно что-то выталкивать из своего горла.

Мендельн подозревал, что выталкивать приходилось грязь.

– Я же обещал, что встречу тебя в условленное время… Ахилий.

Короткая, резкая усмешка вырвалась у наполовину скрытой фигуры. Лучник сделал шаг вперёд.

У Мендельна не вырвалось вздохов изумления, их хватило и в первый раз, когда он столкнулся с мертвецом. В конце концов, перед ним стоял его добрый друг, пусть даже и со сквозной дырой в своём горле, края которой были покрыты запёкшейся кровью и грязью. Брат Ульдиссиана даже не задавался вопросом, как светловолосому охотнику удаётся говорить с такой ужасной дырой. Ахилий сейчас существовал благодаря некоей силе за пределами понимания смертных, силе, без сомнения, достаточно могущественной, чтобы даровать голос трупу, которого она оживила.

Но такое определение с натяжкой подходило Ахилию, внезапно решил Мендельн. Ахилий не был ни волочащим ноги вурдалаком, ни злобным существом вроде морлу. Искра, которая составляла суть лучника, и в самом деле по-прежнему пребывала в останках; в том не было сомнений. Да, кожа была такой же бледной, как белки глаз Ахилия, – которые были теперь полностьюбелыми, – да, его постоянно покрывала свежая земля, но всё равно это по-прежнему был человек, которого сыны Диомеда знали всегда. Ахилий даже сам смущался своим нынешним состоянием; даже теперь он пытался вытереть руки, чтобы обменяться рукопожатием с Мендельном.

Вместо того чтобы дать лучнику продолжить свою тщетную работу, облачённый в чёрное собеседник подошёл к нему и схватил запачканную ладонь. Он пожимал её так, словно они всё ещё находились дома и ничего у них не происходило. И никто не умирал.

На лице Ахилия промелькнула тень улыбки. Даже в теперешнем положении он был красивым мужчиной, грациозным, как добыча, за которой он так успешно охотился… До встречи с Люционом. Мендельн всегда завидовал внешнему виду светловолосого охотника, хотя тот никогда не кичился им. Иронией судьбы было, что он, который мог иметь столь многих женщин, желал только одну единственную, которая не отвечала ему взаимностью… Почти до самой гибели.

– Храбрее, чем… Ты был… Раньше.

– Ты же мой друг.

– Я такой же мёртвый, как вот эти три местных обитателя, которых я поймал, – Ахилий вытащил сзади три тельца созданий размером с кошек и явно родственных им. Он разложил добычу перед Мендельном.

Эта сцена одновременно поразила и огорчила брата Ульдиссиана. Даже в том состоянии, в котором находился, Ахилий не мог удержаться от своего призвания. Быть может, подумал брат Ульдиссиана, он делал это затем, что это позволяло ему разыгрывать свою былую жизнь, создавало впечатление, что тех ужасных событий не происходило.

– И как я объясню этот богатый улов, когда вернусь? – слегка пошутил Мендельн. – Все знают, какой из меня охотник. Если мне удаётся поймать гриб, при всей его сообразительности и быстроте, это уже можно считать большой удачей.

Ахилий скорчил гримасу.

– Я… Думал… Что… Но… Я всё равно охотился…

Он снова попытался очиститься от грязи. Однако даже в темноте Мендельн мог разглядеть, что грязь свисала у лучника со штанов, ботинок, рубахи… Похоже, её количество почти мгновенно восстанавливалось за счёт грязи, буквально из ничего формирующейся на самом теле Ахилия.

– Я говорил с Ульдиссианом, – наконец вмешался Мендельн, одновременно чтобы прервать его тщетные попытки и перевести в разговор на важные темы. Это был не тот разговор, который он задумывал изначально, но он чувствовал, что ничего важнее сейчас нет, – и принял решение. Настало время сообщить ему о твоём присутствии. Я приведу его сюда, и…

– Нет.

Мендельн ожидал отпора, но, хотя он и уважал жуткое положение своего друга, он понимал, что избежать этого нельзя.

– Ульдиссиан – твой друг, как и я. Он с пониманием воспримет то, что случилось с тобой…

Лицо лучника посуровело, белые глаза опасно сузились.

– Нет… Мендельн… Так быть… Не должно… Больше… Не говори…

От интонации, с которой говорил Ахилий, у Мендельна волосы поднялись на затылке. Несмотря на это, он продолжал упорствовать:

– Я больше не буду таить этого от него… Или Серентии, раз уж на то пошло! По меньшей мере…

– По меньшей мере, – повторил другой голос за ним, – это действие может привести к величайшей катастрофе…

Мендельн развернулся. Он знал этот голос. В конце концов, он столько преследовал его…

Высокая фигура была одета в тёмный плащ с капюшоном, обрамляющим лицо, почти такое же бледное, как у Ахилия. На первый взгляд, в остальном он выглядел, как обычный человек… Не считая того, что черты, пусть и угловатые, были невозможно идеальными.

–  Ктоты? – вопросил брат Ульдиссиана. – Я знаю тебя, но не знаю имени!

Новоприбывший кивнул.

– Да, нам случилось узнать друг друга довольно неплохо, сын Диомеда… И потому я приношу извинения за то, что я должен сделать. К несчастью, ты не оставляешь мне выбора.

– Что ты такое несёшь? – Мендельн попятился от фигуры и натолкнулся на Ахилия. Грязные пальцы схватили его руки, сжимая его смертельной хваткой, в буквальном смысле. – Повторяю! Кто ты такой? Кто?

– Упрямый дурак, вот кто я такой, – ответил тот, поморщившись. Он протянул к Мендельну руку.

В ней был кинжал… Кинжал, который, на взгляд Мендельна, был изготовлен не из металла, но скорее из чего-то, похожего на слоновую кость.

Кость?

Его мучитель произнёс три коротких слова, и, хотя Мендельн не понял его, он, конечно же, узнал язык. Он то и дело всплывал у него в голове.

Кинжал ярко сверкнул, ещё лучше осветив лицо под капюшоном. Оно было таким, каким Мендельн всегда видел его в своих видениях, разве что теперь он увидел, насколько древнимоно было, несмотря на то, что в целом на вид пришелец был немногим старше его.

– Что же до имени, матерью я был назван по-другому, но теперь я известен как… Ратма, – он кивнул Мендельну, как бы прося извинения. – А теперь нам пора идти.

– Идти? Куда…

Но прежде, чем брат Ульдиссиана успел закончить, он и создание по имени Ратма исчезли.

Остался один Ахилий – он знал, что так будет. Он взглянул на свои пустые ладони, пустые от человека, которого они держали, но не от инфернальной грязи.

– Извини… Мендельн… – в конце концов пробормотал он пустым джунглям. С некоторой неохотой он снова поднял свою добычу. – Так… Было… Нужно…

Внезапно издалека донёсся звук, который заставил его посмотреть в сторону лагеря. Двигаясь в полной тишине, Ахилий растворился в темноте. Нельзя было, чтобы кто-нибудь видел его, особенно Ульдиссиан, который, наверное, и приближался теперь.

И даже меньше, чем своему старому другу, он желал дать понять ей, что он рядом.

* * *

Ульдиссиан вдруг остановился, зная, что что-то не так. Он отправился на поиски своего обрата, который обещал дать ответы, и один из его последователей указал ему в эту сторону. Ульдиссиан немедленно почувствовал близкое присутствие Мендельна… А в следующий момент его уже не было.

Поначалу он подумал, уж не новая ли это уловка его брата, какая-то новая способность. Ульдиссиан не имел понятия ни о силах, каким владел Мендельн, ни об их источнике. Он припомнил, как Люцион попытался представить Мендельна демоном или, по крайней мере, одержимым демоном. Эти воспоминания преследовали Ульдиссиана, потому что, хотя он и знал, что это была ложь, он терзался вопросом, а не было ли всё-таки в этом какой-нибудь доли правды.

Продолжая свой путь, Ульдиссиан наконец обнаружил место, где он в последний раз чувствовал своего брата. Тем не менее, не было никаких следов, по которым можно было бы понять, куда вдруг исчез Мендельн, и от этого Ульдиссиан заволновался ещё больше. Мендельн был не из тех, кто играл в игры – во всяком случае, в такие.

Не в силах найти своего брата при помощи своих способностей, Ульдиссиан перешёл на более простой метод. Он начал звать Мендельна по имени, сначала шёпотом, затем, когда начальная попытка не дала результатов, в полный голос.

Но Мендельн не появлялся.

При воспоминании об опасностях, которые таили джунгли, – как природных, так и иных, – Ульдиссиан ещё больше встревожился. Однако он не заметил ни следа чего-нибудь необычного.

Склонившись, Ульдиссиан пробежал пальцами по мягкой земле. В то же время он наконец призвал сферу мягкого голубого света. В этом свете Ульдиссиан принялся искать следы.

Он отыскал отпечатки, которые определённо принадлежали не ему. Похоже, человек останавливался в ярде слева от него. Судя по позиции, один человек ожидал другого… Но почему он стоял спинойк лагерю? Конечно, Мендельн смотрел бы в другом направлении.

Затем область сразу рядом с первой привлекла его взор. Только сейчас Ульдиссиан заметил, что земля была потревожена, словно кто-то много двигался на маленьком участке пространства. Он не мог сказать хоть с какой-нибудь уверенностью, куда были повёрнуты ноги здесь, но перевёрнутая земля давала повод подозревать, что именно здесь что-то пошло не так.

Вот где Мендельн стал недоступен для считающихся превосходными органов чувств его брата.

Снова выпрямившись, Ульдиссиан сделал шаг вглубь…

– Вот ты где!

Не успел он оглянуться, Серентия показалась из джунглей. Шар света был в стороне от его лица, так что она не могла увидеть на нём испуг, который он поспешил скрыть. Мендельн только что пропал; в последнюю очередь Ульдиссиан хотел, чтобы самый дорогой для него человек теперь находился в этой области. Как знать, может, та же опасность осталась подстерегать здесь в ожидании возможности похитить и её тоже?

– Серентия… Что ты здесь делаешь?

– Конечно, ищу тебя, – она схватила его руку, давление её пальцев заставило кровь бегать по жилам. – И я хотела спросить у тебя то же самое… Это не место для прогулок в одиночестве.

– Мне показалось, я что-то слышал, – ответил Ульдиссиан не очень убедительно. – Наверное, я ошибся.

Она придвинулась ближе к нему, глядя в чащу.

– Ты испугался, что это тот… Тот демон… С той стороны реки, не так ли?

Он знал, что врать не следовало, но всё равно ответил:

– Да. Так я и подумал.

Поначалу ответ, казалось, удовлетворил её, но затем дочь торговца внезапно спросила:

– Ульдиссиан, а ты видел Мендельна?

– Мендельна?

– Когда я пошла искать тебя, я справилась также и о нём. Я подумала, что вы можете быть вместе, – она сильнее сжала его руку, продолжая осматривать тёмную чащу вокруг. – Мне показалось… Мне показалось, я почувствовала его здесь… Должно быть, я ошиблась.

Ульдиссиан сдержал проклятье. Ну конечно, из всех остальных Серентия более всех приблизилась к уровню его способностей. Так почему она не могла почувствовать то же, что и он? Но то, что она развила дар, означало, что будет труднее – нет, просто невозможно, решил Ульдиссиан, – скрыть от неё правду.

Он положил свою другую руку на её:

– Серентия… Я пришёл сюда в поисках Мендельна. Мы должны были встретиться. Он хотел рассказать мне о… О том, с чем ему приходится иметь дело. Об изменениях, которые с ним происходят…

Она не стала выпытывать у него подробностей, больше беспокоясь о самом насущном:

– Так гдеон?

– Я не знаю.

Её пальцы сдавили его руку с ошеломляющей силой. Серентия быстро посмотрела влево и вправо, словно Мендельн вот-вот должен был появиться.

– Но он должен быть поблизости! Я была права, когда подумала, что чувствую его! Ты ведь тоже его почувствовал, не так ли?

– Да… А потом его просто не стало… Здесь, – столь прямое утверждение факта проняло Ульдиссиана до глубины души. Его брата – его единственного выжившегородственника – было нигде не найти.

Твёрдым голосом темноволосая девушка заявила:

– Мы обследуем всю область! Он не может быть далеко! Он тоже знает, что может защищать себя! Мы найдём его, Ульдиссиан… – она дотронулась до его щеки. – Я обещаю, что мы найдём его…

Но, хотя последующие несколько минут они применяли свои способности изо всех, как знал Ульдиссиан, сил, они не нашли ни малейшего следа. К этому времени со стороны лагеря начали доноситься голоса, слышнее всех был голос Ромия.

– Мастер Ульдиссиан! Мастер Ульдиссиан! – бывший разбойник с шаром света пред собой, излучающим тусклое серебристое свечение, предстал перед их глазами. Плешивый партанец выдохнул с огромным облечением:

– Какая радость! Мы боялись худшего, да-да! Йорда заметил, что вас нет, и когда никто не смог найти вас… – он вдруг остановился на полуслове, словно до него доходил смысл их уединения и близости друг к другу.

Несмотря на то, что заключение партанца не было полностью ошибочным, Ульдиссиан не желал, чтобы такой образ затмил его поиски.

– Мы разыскиваем моего брата, – сообщил он мужчине. Потом, что для него явно было проявлением отчаяния, Ульдиссиан спросил. – Тыслучайно не видел Мендельна?

– Нет! Даже не припомню, когда видел его в последний раз, – ответил Ромий с лёгким поклоном. – Может… Может, он просто пошёл насладиться ночью, раз он такой, какой есть… – партанец запнулся, видя, что Ульдиссиан смотрит с неодобрением. Большинство эдиремов приписывали Мендельну множество странных и таинственных деяний, большая часть которых была продуктом их воображения.

К несчастью, тех, что не были выдуманы, хватало, чтобы держать в напряжении большую часть людей, даже Ульдиссиана.

Но это не имело никакого отношения к поискам его брата. Когда другие не знающие о ситуации собрались позади Ромия, Ульдиссиан испугался, что их присутствие только ещё больше осложнит дело. Если что-то забрало Мендельна – при этой мысли по Ульдиссиану пробежала куда более сильная дрожь, даже чем он ожидал, – тогда кто мог утверждать, что оно не заберёт и остальных? Мендельн был, по правде говоря, сильнее любого из эдиремов, но при этом у него, по всей видимости, не было ни шанса…

– Я хочу, чтобы все вернулись в лагерь, – приказал он. – Вперёд! Живо!

– Но мастер Ульдиссиан! – воспротивился Томо, стоявший теперь рядом с Ромием. – Мы не должны оставлять вас здесь одних! – Видимо, то, что Ульдиссиан наверное мог защитить себя лучше, чем тысяча его последователей, не было очевидно для тораджанцев и всех остальных, судя по тому, сколько голов закивали в знак согласия с Томо.

– Возвращайтесь в лагерь…

Ромий покачал головой и выпалил:

– А ваш брат, мастер Ульдиссиан? Если он потерялся, как вы опасаетесь…

Теперь новоприбывшие знали, что их лидер делал в джунглях посреди ночи. Независимо от собственного дискомфорта рядом с Мендельном, они понимали важность его для Ульдиссиана.

– Теперь они не уйдут, – прошептала Серентия. – Единственный способ заставить их теперь вернуться в лагерь – сделать это самим…

– Я не могу! Я нужен Мендельну!

Она успокоительно положила на него руку:

– Я знаю это, Ульдиссиан. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой! Но подумай… Можешь ли ты помочь ему прямо сейчас, когда все отвлекают тебя?

Серентия была права на этот счёт: все многочисленные ряды его последователей сейчас занимались тем, что мешали ему сосредоточиться.

– Мы все идём назад, – внезапно приказал Ульдиссиан. – Ромий, проверишь, чтобы все были на месте.

Партанец кивнул, хотя, по всей видимости, всё ещё был сбит с толку:

– Но ваш брат, мастер Ульдиссиан…

– Будет найден, Ромий, – Ульдиссиан положил конец любым расспросам, пройдя мимо главного служителя, Серентия пошла с ним под руку.

Но, хотя перед остальными он демонстрировал непреклонный вид, Ульдиссиан с радостью бы развернулся, бросился бы в джунгли и стал бы выкрикивать имя Мендельна, пока не нашёл бы его. Он и представить не мог, что случилось. Он не ощущал ничего нехорошего. Ну конечно… Ну конечно, Мендельн просто потерялся каким-то образом, и скоро вернётся назад.

Но что, если не вернётся?

– Успокойся, – обнадёживающе прошептала Серентия. Она наклонила голову ближе к его, – Когда всё уляжется, мы сможем вместе поработать над поисками Мендельна.

– Вместе поработать?

– Совместим наши силы так, как мы ещё не пробовали… Думаю, это возможно…

Её предложение вселило в него надежду. Они смогут умножить силу своих поисков. Конечно, тогда они выяснят местоположение Мендельна.

Но сработает ли то, что у неё на уме?

– Мы можем только попробовать, Ульдиссиан, – прошептала она, словно прочитав его мысли. – Вы с Мендельном действовали вместе, чтобы помочь мне, не так ли?

Он кивнул, радуясь тому, что она не знала, как близко демоническая сущность подобралась тогда к ней.

Когда они вернулись в лагерь, Ульдиссиану ничего не оставалось, кроме как ждать, пока остальные уснут. О часовых он не беспокоился; они не увидят, что́ они с Серентией пытаются сделать. Они вдвоём перешли в защищённое от глаз место лагеря. Те, кто находился на посту, всё ещё смутно могли видеть их, но не то, чем они занимались. Он не хотел никакого вмешательства, пусть даже добровольцев, желающих помочь.

Серентия сидела напротив. Оба сидели скрестив ноги и, поскольку прикосновение срабатывало, когда Ульдиссиан пробуждал дар внутри людей, держали друг друга за руки. Ульдиссиан испытывал вину за то, что получает такое громадное удовольствие от её близости. Он не чувствовал себя так ни с кем со времён… Со времён Лилит.

Улыбаясь ему, Серентия сказала:

– Я понятия не имею, как начать… Разве что я могу проникнуть в тебя так, как ты в первый раз делал это со мной и остальными.

– Попробуй, – он пожелал бы сделать это сам, но пока предложения Серентии были весьма осмысленны. Учитывая состояние своего рассудка, Ульдиссиан был более чем счастлив дать ей возглавить этот процесс.

Серентия закрыла глаза. Ульдиссиан сделал то же самое. Он почувствовал, как на короткий миг она сдавила его ладони, и ответил тем же.

Внезапно… Стало так, будто в нём было два человека.

Стремительность, с которой дочь торговца успешно коснулась его разума – и его души, – напугала его. Последовала секундная пауза, после которой Ульдиссиан почувствовал, что она приглашает его сделать так же. Его мысли, его чувства соприкоснулись с её мыслями и чувствами. На один или два вздоха это было сравнимо с тем, как два зверя оценивают друг друга. Затем, чувствуя растущую уверенность, Ульдиссиан поднажал.

Он и Серентия слились воедино. Это не было полным отождествлением их сущностей, ибо Ульдиссиан сохранял определённые барьеры – прежде всего те, что касались его чувств к девушке, сидящей перед ним, – и он чувствовал, что Серентия тоже перекрыла доступ к некоторым потайным мыслям. И всё же они были связаны достаточно сильно, чтобы предпринять теперь попытку, которую она предлагала.

«Позволь мне… – возникло то, что, согласно его воображению, было её голосом. – Позволь мне вести нас…»

Не успел Ульдиссиан дать своё молчаливое согласие, как вдруг почувствовал, словно его глаза опять открыты. При этом теперь он парил через окружающие их джунгли… Причём в несколькихнаправлениях одновременно. Более того, казалось, настал день, только день, освещённый золотистым солнцем. Всё сверкало ослепительным жёлтым…

И вместе с ним… В той же мере часть его, что и он был частью её… Спешила Серентия. Их скорость была выше скорости самой быстрой птицы. Слитые воедино, они проделывали милю за милей по региону, не только покрыв весь дневной переход, но и переместившись далеко за пределы места, до которого доберутся завтра. Ульдиссиан примечал важные точки по дороге в надежде, что хорошо их запомнит и сможет сообщить своим последователям, а кроме того увидел, что если эдиремы немного сменят курс, они смогут раньше покрыть большее расстояние.

Он видел лесных существ – ночных обитателей, теперь озарённых золотистым светом. При этом они не чувствовали его приближения и не знали, что более не скрыты от его глаз. Некоторых он никогда не видел прежде, и их экзотическая сущность восхитила сына Диомеда, несмотря на текущие обстоятельства.

Но даже после этой самой тщательной охоты из всякой, какую можно представить… Ульдиссиан не обнаружил ни следа Мендельна.

Наконец, несмотря на пьянящий аромат их успеха, он больше не мог терпеть. Ульдиссиан почувствовал удивление Серентии, когда он начал возвращаться к лагерю. Пейзаж проплывал мимо, и, хотя Ульдиссиан продолжал смотреть и изучать, он не нашёл ни единой зацепки.

А потом… Бывший фермер снова сидел напротив своей подруги. Ульдиссиан не знал, когда он открыл глаза, но оба они сидели, глядя друг на друга как будто уже несколько часов. С большой неохотой он освободил одну руку, чтобы потереть лоб. Она сделала то же самое.

– Мне очень жаль, – наконец сказала Серентия. – Я думала, мы найдём Мендельна наверняка.

– Я тоже, – тем не менее, несмотря на этот скорбный провал, Ульдиссиан не был всецело расстроен. Не только потому, что они с Серентией исследовали новую, потрясающую способность… Но также потому, что им удалось слиться вместе, как никаким двум людям точно не доводилось прежде. Одного взгляда на её лицо было достаточно, чтобы понять, что она чувствует примерно то же самое.

Ульдиссиан немедленно затряс головой, сердитый на себя за то, что отвлёкся такими вещами, когда его брат в ужасной опасности. Попытка, пусть и успешная сама по себе, провалилась. Только этои было важно.

Серентия наклонилась вперёд:

– Ульдиссиан…

Он хотел остаться с ней, но знал, что это помешает ему целиком сосредоточиться на Мендельне. С внезапностью, заставившей Серентию ахнуть, Ульдиссиан вскочил на ноги и вышел.

Он почти тут же пожалел о содеянном, но даже и не подумал вернуться. Ульдиссиан не позволял себе вновь отвлечься. Только Мендельн имел значение… Если только ещё не былослишком поздно.

При этой мысли он снова задрожал. Мендельна не было. Сначала Ахилий, теперь это.

Ульдиссиан посмотрел на тёмное, затянутое пеленой небо, в то же время поднимая кулак. Ему хотелось кричать, но, зная, что это снова поднимет остальных, он был вынужден понизить голос до злобного шипения.

– Будь ты проклята, Лилит! Будь ты проклята за то, что заварила всё это!

Джунгли сохраняли молчание, но почему-то Ульдиссиан был уверен, что она услышала его горькое проклятье… Услышала и смеялась над ним.

– Не… Теряй… Надежду…

Голос был едва слышимым шёпотом, но он проник сквозь туман в его голове. Ульдиссиан развернулся в поисках говорившего… И никого не нашёл.

Нахмурив брови, он несколько секунд глядел в пустоту, затем поморщился. Теперь, в довершение всего, ему чудились голоса… Вернее, один конкретный голос.

Голос Ахилия.

– Будь ты проклята, Лилит… – повторил Ульдиссиан, представляя одновременно брата и мёртвого лучника. – Если Мендельна тоже нет…

Но у него не было для неё угроз, в которые в данную минуту верил бы даже он.