Текст книги "Весы змея"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава десятая

«Только не опять! Только не опять!»

Эти слова снова и снова проносились в голове Ульдиссиана. Сначала Ахилий, потом Мендельн, а теперь вот и Серентия. Один за другим самые близкие для него люди исчезали. Его боль ничуть не ослабило возникшее подозрение о том, что случилось с его братом. Ну конечно же, морлу, используя какое-то заклинание, материализовались рядом с Мендельном и похитили его точно так же, как они сделали это с Серентией.

Но было неважно, чтопроизошло. Главное – попытаться как-то спасти Серентию. Храм хорошо спланировал; большинство даже не заметило её пропажи. Эдиремы были слишком заняты поддержанием порядка без помощи своих способностей… Такой приказ отдал им Ульдиссиан. Даже они не заметили бы ничего странного возле Серентии.

Но теперь, тихонько предупреждённые Ульдиссианом, они замерли в изумлении. Взоры обратились туда, где стояла черноволосая девушка.

И, к ошеломлению Ульдиссиана, Серентия и её похитители появились вновь.

Она стояла, словно какой-то таинственный дух, призванный на землю смертных. Вокруг неё снова горела аура. Её волосы развевались, словно она угодила в бурю. Мрачная улыбка отражалась на её лице.

Свечение вокруг неё распространилось на тела, держащие её за руку. Шипение изда́ли и маленькая девочка, и престарелый мужчина, нечеловеческое шипение. В мгновение ока их кожа сгорела, и когда это произошло, их форма и размеры резко переменились… И перед собранием оказались два морлу.

– Вот истинное лицо служителей Триединого! – прокричала Серентия. – Вот зло, которое было укрыто от вас все эти годы!

Морлу-ребёнок рванул одну руку за спину, рефлексы звероподобного воина были молниеносными. Когда рука снова оказалась спереди, в ней имелся искривлённый клинок длиной с предплечье Ульдиссиана.

Но Серентия едва взглянула на жуткое существо, когда то напало. Клинок рассыпался в золу, когда достиг её груди, и пепел сдуло прямо в чёрные глазницы опешившего морлу.

Серентия отпустила восставшего из мёртвых воина… Который внезапно воспарил над толпой, словно листок, подхваченный сильным порывом ветра. Он поднимался всё выше и выше, пока наконец не рухнул на крышу отдалённого здания.

Пока это происходило, второй морлу оставался на удивление неподвижным. Ульдиссиан знал, что причиной этого опять была Серентия. Её аура продолжала окружать несчастного злодея, который ничего не мог поделать, пока она доставала его же оружие – и когда затем, одним верным ударом, обезглавилаего.

Когда труп свалился, она посмотрела на Ульдиссиана.

– Триединое показало себя! Они не оставляют нам выбора! Мы немедленно должны выступить против них!

Он чувствовал, как её решимость смешивается с его решимостью. Прекрасно зная, что жрецы могли готовить для Серентии, Ульдиссиан за секунду воспылал гневом. При этом он всё же поклялся, что будет держать себя в руках. Ульдиссиан не желал повторения того, что только что произошло.

– Народ Хашира! – прокричал он. – Вот правда о храме! Это…

Его голова вдруг наполнилась шумом, в котором он быстро узнал зловещее шептание. В то же время Ульдиссиан почувствовал давление на череп, словно что-то хотело раздавить его. Нежданно-негаданно на короткий миг возник образ сухопарого бородатого мужчины, который, несмотря на свой почтенный вид, излучал тьму, схожу с тьмой покойного, неоплаканного Малика, и без сомнения был очередным высшим жрецом Триединого.

Призвав свои силы, Ульдиссиан сумел снять давление. Ульдиссиан ощутил, как далеко в храме высший жрец оцепенел от страха.

Серентия вдруг оказалась рядом с ним. Она нежно приложила ладонь к его затылку.

– Ульдиссиан, любовь моя! Что они делают с тобой?

Он не мог говорить, ибо в следующий миг его пронизала свирепая боль, такая острая, что сердце едва не перестало биться. Он смутно осознал, что Серентия всё ещё зовёт его. Издалека доносились встревоженные возгласы остальных.

Возгласы… А потом крики. Несмотря на своё состояние, Ульдиссиан всё же сумел почувствовать близкое присутствие новых морлу. Он попытался подняться, но боль была слишком сильной. Ульдиссиан умудрился хотя бы взглянуть вверх на Серентию – только её лицо была искажено, лишено симметрии.

В ушах раздалось звучание новых окликов, новых криков. В какой-то момент небо стало красным. Ульдиссиан не мог придать этому смысла…

Потом Серентия закричала, и что-то тёмное закрыло его обзор. Она отступила от Ульдиссиана, который упал бы на мощёную улицу, если бы другая пара рук не подхватила его.

– Держу тебя, – пообещал голос ему на ухо.

Голос Мендельна.

Прежде чем он успел отреагировать, мир закружился. Крики и другие звуки притихли, словно Ульдиссиан слышал их теперь с конца огромного тоннеля.

Последним, что он услышал, было его имя, выкрикнутое Серентией, – а потом темнота поглотила его.

Темнота и звёзды.

* * *

Арихан не имел совсем никакого понятия о том, что пошло не так. Всё было расставлено по местам, и служители знали, что нужно делать.

«Возьмите девушку, – приказал Примас. – Возьмите её, и вы нацепите кандалы на мужчину». Арихан сразу понял мудрость этих слов. Одного взгляда в магический кристалл было достаточно, чтобы выяснить, как сильно глупец заботился о своей спутнице. Чтобы уберечь её, он отдал бы душу… А именно в ней и нуждалось Триединое.

Но все сведения указывали на то, что девушка гораздо слабее, чем она только что показала себя. В Хашире она продемонстрировала способности, которыми не обладал даже Ульдиссиан уль-Диомед. Арихан мог бы поклясться, что она в действительности даже сильнее человека, с которым воевала секта. Двоих морлу оказалось недостаточно, даже притом, что они были укрыты заклинанием, данным ему Примасом.

Через магический кристалл жрецы из хаширского храма истово спрашивали, что происходит. Они ещё не подозревали, что план обернулся для них сущим бедствием. Морлу были достаточным доказательством, что Триединое темнее, чем показывало себя, и, учитывая, сколь страстно были настроены люди, Арихан предвидел яростную атаку на храм, которая могла окончиться только кровавой баней.

Болезненный шум в его голове наконец заставил высшего жреца вернуться к кристаллу. Арихан резко и с силой выдохнул воздух, когда увидел, на что теперь настроены те, кто отвечал за Хашир. Какой-то дурак решил, что, раз онне реагирует на неудачный ход событий, то лучше им самим что-нибудь предпринять.

И вот эти кретины натравили остальных морлу на деревенщину и его последователей, не подумав о том, как хашири воспримут это дальнейшее разоблачение истинного рода занятий Триединого.

«Они получают по заслугам, имбецилы!». Оборвав всякую связь со жрецами, Арихан стал смотреть, какой урон нанесут их действия. Два десятка морлу материализовались прямо из воздуха на глазах у населения, сопровождаемые в два раза большим числом надзирателей мира. Однако, получив приказы от людей с отсутствием всякого здравого смысла, воины храма избирали своими целями не только Ульдиссиана уль-Диомеда и его непосредственных последователей, но и тех, кто оказался рядом с ними.

Высший жрец нахмурился, заметив внезапное отсутствие одного конкретного субъекта. Где быллидер-деревенщина? Где былУльдиссиан?

Арихан без труда мог разглядеть, где была девушка. Она стояла в центре действа, наслаждающаяся побоищем и похожая на переродившегося ангела. Её по-прежнему окружала пламенеющая аура, которая как будто перемещалась на других последователей прямо у него на глазах. Они начали одерживать верх над морлу и надзирателями мира.

Хашир утрачен! Утрачен!Нерасторопные болваны тому виной, не Арихан. Он до последнего следовал плану, безукоризненному плану хозяина.

Теперь… Главное, чтобы Примас видел в том же свете…

Не успел Арихан это подумать, как тут же сдержал мысль.

Слишком поздно.

«Мой Арихан… Я хотел бы увидеть тебя перед собой».

Высший жрец Диалона унял дрожь. Он служил Примасу верой и правдой все эти годы. Возможно, будет больно, но, конечно же, Примас не захочет потерять столь ценного прислужника.

Арихан поднялся с каменного пола залы медитаций, занятой им для выполнения задачи. Он рассеял магический кристалл и взмахом руки погасил масляные лампы на стенах, после чего сделал ему несвойственное – бросился из залы. Нынче было не самое хорошее время для того, чтобы заставлять своего хозяина ждать хоть сколь-нибудь долго. Нужно было дать ему понять, что высший жрец не боялся прийти к нему.

Те же бесстрастные стражники пустили его в личные покои. Арихан мужественно побрёл через затемнённую прихожую, не обращая внимания на лёгкие звуки вокруг, которых он никогда не замечал прежде. Чего нельзя было игнорировать, так это шелковистой материи, которая облекла его лицо как раз перед тем, как он достиг внутренней двери.

Высший жрец выплюнул то, что попало ему в рот, и вытер остальное. Прозрачная ткань напомнила ему паутину, но этого не могло быть. Примас всегда был очень брезглив, даже во время пыток. Чем бы ни было просвечивающее вещество, у него наверняка было своё назначение.

Как только Арихан смахнул остатки, дверь перед ним отворилась. Он немедленно прошёл в неё.

– Мой Арихан… – раздался голос Примаса. – Как хорошо, что ты пришёл…

С совершенно непроницаемым лицом высший жрец поклонился на голос:

– Я всегда к твоим услугам, о Святейший.

– О, да, но как хороши твои услуги? – тревожащий зелёный свет материализовался над троном, наконец-то делая видимым Примаса. Хотя фигура на троне улыбалась, Арихан разглядел в улыбке некоторую натяжку.

– Я сделал всё, что ты просил, – осторожно ответил высший жрец.

– И где девушка? Готова ли она прямо сейчас встретиться со мной?

– Нет, мой повелитель. Мы упустили её из-за дураковв Хашире. Они недооценили её. Не моя вина в том, что план не удался, о Великий.

Взгляд Примаса стал невыносим. Улыбка стала своей противоположностью.

– Так значит, это моя вина?

– Конечно же, нет! – поспешил поправиться Арихан. – Такое просто невозможно! Жрецы в Хашире неумело подошли к выполнению твоего грандиозного плана! Они неправильно использовали морлу и стражников и навлекли на себя страшное разорение. Я боюсь, о святейший из повелителей, что храм там утрачен.

– Вот это-то расстраивает больше всего, мой Арихан, – Примас поднялся. Когда он это сделал, высший жрец заметил паука на его правом запястье. Паук был по крайней мере в два раза крупнее того, которого он наблюдал во время своего последнего визита и без сомненияне мог быть не замечен его хозяином. – Больше всего. Допущения были сделаны. Обещания были даны…

– Девушка… Она оказалась сильнее, чем ожидалось, – вставил жрец. – По меньшей мере столь же сильная, как мужчина. Об этом никто не знал.

К его великому облегчению, Примас просветлел:

– Д-а-а-а-а… Это может пригодиться. Он поймёт, если этого невозможно было предвидеть.

Арихан не знал, о ком именно шла речь, но от реакции Примаса у высшего жреца всё похолодело внутри. Сын Мефисто мог бояться только трёх существ… Своего отца и двух других Первичных Зол.

Чтобы усмирить их, даже Примасу понадобится козёл отпущения. Арихан вдруг задумался, может ли он бежать, прекрасно зная, что его шансы в этом отношении близки к нулю.

Ещё один паук появился, этот вылез из-под воротника Примаса, прямо как во время предыдущей аудиенции. Арихан запоздало заметил другие маленькие и очень оживлённые тельца, бегающие по всему трону… И даже по его собственным ногам. Что все эти паукиделали здесь, и почему его хозяин не обращал на них никакого внимания?

– Мой Арихан, – молвила фигура перед ним. Примас потянулся к высшему жрецу, которому ничего не оставалось, кроме как подойти ближе.

Правда, оказавшись на таком близком расстоянии, Арихан заметил, что у Примаса что-то не так с глазами. Ему доводилось видеть настоящие глаза Люциона… И это были не они. Вообще-то, на таком расстоянии можно было различить, что каждый из них в действительности состоял из трёх или четырёхотдельных… И все были алыми, как свежая кровь.

– О Святейший, – начал он, стараясь подыскать слова, которые обеспечат ему спасение. – Возможно, что девушка…

Но Примас покачал головой:

– Нет, мой Арихан. Нет. План – мой выдающийся план – должен был сработать! Он потребует назвать причину, и девушки может оказаться недостаточно…

– «Он», о Великий? – сболтнул человек, пытаясь выиграть время. Вряд ли многие заклинания, которые он знал, могли сработать здесь, но Арихан должен был попробовать что-нибудь. К несчастью, сосредоточиться было невозможно по ещё одной причине. Здесь было слишком много пауков, как ползающих по трону, по стенам, по Примасу – и по нему самому, как обнаружил Арихан, – так и свисающих с потолка. Некоторые из них были с ладонь высшего жреца или даже больше.

В конце концов Арихан припомнил, что означают все эти пауки. Он понял, что́ находилось перед ним под личиной его хозяина. Он никогда не видел демона, но в пору своей бытности младшим жрецом читал о нём и слышал слухи о том, что создание обитает глубоко в закоулках великого храма.

– Наш владыка Диабло, мой славный Арихан… – ответил ложный Примас на его вопрос. – И он потребует не только назвать причину, но и предъявить того, кто потерпел неудачу! – пока он это говорил, красивое лицо его начало разрываться. В местах разрыва плоти показались нити – нити из шёлка.

Нити паутины.

А из-под них показывалось волосатое уродство, которое Арихан некогда был бы рад призвать, – демон, который служил истинному владыке ордена высшего жреца.

– Великий! – ахнул он. – Позволь мне пойти с тобой, чтобы говорить с чудесным Диабло! Вместе мы можем…

Мантия разорвалась, и огромное, отдалённо напоминающее человека тело с восемью конечностями раздалось вширь. Отчаянное предложение Арихана оборвалось на полуслове, когда четыре когтистые руки схватили его и поместили его лицо в каких-нибудь дюймах от пары свирепых жвал. На безукоризненно чистые одежды высшего жреца закапала слюна.

– Да, мой Арихан, мы отправимся вместе, но твоя голова будет подана на блюде! Да, головы хватит… Потому что остальная частьпонадобиться говорящему с тобой, чтобы подкрепить силы перед разговором с великим и блистательным Диабло!

Жвалы врезались в горло высшего жреца, разрывая всё на своём пути. У Арихана не было возможности издать ни звука. Его голова упала набок, едва удерживаемая остатками целых костей и сухожилий.

Астрога набрал полный рот и поместил тело так, чтобы удобнее было высасывать драгоценную жидкость. Чего человек не успел понять, так это того, что демон вообще-то оказал ему огромную услугу, убив его так быстро. Владыка Диабло мог заставить его страдать дольше, пытая ничтожного смертного до тех пор, пока не убедился бы, что он не только всё вызнал, но и пропустил Арихана через всё, что развлекало повелителя ужаса.

Но в процессе высший жрец мог приплести к неудаче Астрогу. Даже несмотря на то, что он предотвратил такой сценарий развития событий, арахниду придётся быстро придумать что-то, чтобы спасти себя.

Пока он отхлёбывал, одна идея уже пришла ему на ум. Люцион до сих пор отсутствовал, Люцион, который должен был заметить, что происходило и принять участие. Да, как-нибудь снова всё можно будет свалить на Люциона… И ещё на женщину с Ульдиссианом уль-Диомедом. Арихан был прав, говоря о том, что она показала больше, чем ожидал даже демон. Она станет другим ключевым пунктом защиты Астроги…

Наконец пресытившись, он бросил тело своим детишкам, чтобы те с ним закончили. Астрога уже мог чувствовать, что Диабло ждёт от него вести об успехе.

Демон взглянул вниз на обезображенный труп высшего жреца, уже покрытый пауками. «Считай, что тебе повезло, мой Арихан… Считай, что тебе повезло… Говорящий это может ещё позавидовать твоей судьбе… Да, позавидовать и молиться о том, чтобы и с ним обошлись так же милосердно…»

Подумав это, Астрога открыл переход между мирами и погрузился в глубины Пылающего Ада…

Я ждал тебя… —раздался леденящий голос.

* * *

Эдиремы подняли взоры все как один, ощущая призыв. Он исходил не от мастера, но от того, кто был ближе всего к нему. И этого было достаточно. Ромий дал знак рукой, и они устремились к Хаширу. Даже самый маленький ребёнок был вместе с ними, ибо эдиремы никого не оставляли сзади. Слабейшим из них было безопаснее оставаться с остальными, даже если это означало вовлечение в битву…

И вот только одна фигура осталась стоять в джунглях, фигура человека, который всеми фибрами души желал присоединиться к потоку душ, текущему к городским воротам. Но Ахилий не мог этого сделать, не навлекая большее бедствие.

«Всё… Как они предсказывали… Она возьмёт командование в свои руки, если он исчезнет». Лучник не хотел верить в это, но ему следовало ожидать, что Ратма и дракон окажутся правы. Похоже, они всегда были правы.

Хотя, нет… Не всегда. Они ошибались по поводу него. Они думали, что он будет беспрекословно подчиняться им. Не потому, что они требовали такого подчинения, но потому, что они предполагали, что правота их решений делала невозможными всякие возражения.

Но даже будучи ходячим мертвецом, Ахилий оставался Ахилием. Он обдумывал и другие возможные планы действий, которые расходились с решениями, принятыми сыном Лилит и существом по имени Траг’Оул.

Ему необходимо было принимать в расчёт Серентию… И это было самым главным.

Ахилий перекинул лук через плечо, хорошенько его закрепил и начал бежать. Смерть не замедлила его, и, по сути, он мог теперь гораздо, гораздо быстрее передвигаться по земле. Он оставлял немного или совсем не оставлял следов и мог обойти практически любые препятствия.

Из Хашира послышались крики и лязг металла. Ратма даровал ему способности, необходимые для удовлетворения нужд человека в капюшоне, и потому Ахилий знал, что происходит внутри, даже лучше, чем эдиремы Ульдиссиана. Он также знал очень хорошо, кто возглавляет борьбу. Это заставило охотника ускорить и без того впечатляющий темп.

Он бежал по предместьям Хашира, приостанавливаясь только когда нужно было обежать стороной дома жителей, проживающих за пределами городских стен. Ориентиром Ахилию служили три башни храма, которые он никогда не терял из виду. Как и в Торадже, Триединое выбрало место так, чтобы туда можно было попасть через разные ворота. По мнению Ахилия, этого было достаточно, чтобы пробудить подозрение у тех, кто интересовался сектой, ибо зачем благородной и всеми любимой секте заботиться о путях отступления?

Хотя, если честно, до своей гибели Ахилий и сам вряд ли уделил бы этому много внимания. У жизни были свои способы закрыть людям глаза. Только смерть, по-видимому, по-настоящему открывала их…

Ворота, к которым он стремился, наконец стали видны. Одна половина была уже открыта. Старшие жрецы явно к этому времени уже не верили в безоговорочную победу. Он подумал: неужели они действительно думали, что их хозяева встретят их с распростёртыми объятьями после этого фиаско? Хотя, быть может, истинные владыки Триединого так и поступят… Чтобы на месте живьём содрать с них шкуру.

Ахилий решил немного разгрузить демонов. Достав лук, он потянулся за стрелой… И уставился на испуганную женщину-хашири с корзиной в руках.

Когда женщина увидала его, она завопила. Ахилий мог представить себе её потрясение и почувствовал отвращение к себе. Тем не менее, как бы он себя ни ненавидел, оставались дела поважнее.

– Беги… Домой… – пробурчал он. – Давай!

Дважды просить её не пришлось. Бросив корзину со всем содержимым на землю, женщина бросилась прочь.

Уже позабыв об инциденте, восставший из мёртвых лучник приложил стрелу к тетиве…

И тут же был сбит тяжёлым бронированным телом.

Кинжал, который вошёл глубоко ему в грудь, убил бы его, если бы он не был уже мёртв. Нападавший уже начал отстраняться, очевидно, уверенный в смертельности своего удара. Смутные контуры морлу встали у Ахилия перед глазами.

Лучник осклабился – он был уверен, что имеет сейчас безобразный вид для всякого живого человека. «Слишком мало… Слишком поздно».

С силой, столь же нечеловеческой, сколь сила морлу, Ахилий подбросил звероподобного воина высоко в воздух. Морлу столкнулся с деревом, и оно разломилось надвое.

Ахилий, прекрасно зная, что это не остановит его противника, уже был на ногах. Он приготовил лук, и, как только закованный в броню убийца поднялся, в него полетела стрела.

С безукоризненной точностью стрела угодила в чёрную глазницу. Когда морлу потянулся за стрелой, Ахилий уже стрелял во вторую глазницу.

Хрюкнув, существо в шлеме отбило прилетевший снаряд. Но Ахилий уже был готов к этому. Он и выстрелил-то только для того, чтобы отвлечь. Лук был брошен на землю, и охотник достал длинный нож. Он прыгнул на морлу, когда тот извлёк первую стрелу – последнее действие сопровождалось громким причмокиванием.

Нож, остро заточенный и находящийся в руках профессионала, отделил голову существа в броне от шеи.

Ахилий спихнул дёргающееся тело в сторону. Он не отпускал голову, даже когда одна рука морлу потянулась за его ногой.

Взвесив на руке голову, Ахилий забросил её далеко в джунгли. Задержавшись только для того, чтобы забрать лук, Ахилий пробежал мимо тела, которое тщетно пыталось подняться на ноги. Нечестивая магия, оживившая его, должна была продлиться ещё немного времени, слишком мало, чтобы морлу успел спасти себя, заполучив назад свою голову. У Ахилия промелькнула мысль, будет ли это справедливо и для него, если кто-нибудь обезглавит его. Быть может, если кутерьма завершится и другие больше не будут нуждаться в его сомнительной помощи, он проверит это сам. В конце концов, что ему ещё оставалось? Ни любви, ни жизни…

Охотник поморщился. Превратившись в оживший труп, он стал очень сентиментален. Важно только справиться со своей миссией и потом снова умереть. Всё остальное он оставит Ульдиссиану, Мендельну… И, если ещё есть надежда, Серентии.

Появление Морлу указало, что крик женщины предупредил кого-то из тех, кого он искал. Ахилий убрал нож за пояс и приготовил очередную стрелу.

В это время четыре настороженные фигуры прошли через ворота. Трое стражников и жрец, по его оценкам, среднего звена в иерархии. Стражники смотрели в разных направлениях, по всей видимости, проверяя, безопасна ли ближайшая зона.

Жрец, чья мантия выдавала служителя Балы, посмотрел в направлении Ахилия.

Охотник выпустил стрелу. С темнотой, которая закрывала её, она должна была попасть в фигуру в мантии. Но жрец поднял руку…

Стрела Ахилия взорвалась в полёте.

Но лучник уже ждал, что что-то может произойти. Не успел он выпустить первую, как тут же послал вслед за ней вторую стрелу. Расчёт Ахилия был таков, что, пусть у жреца и быстрая реакция, всё же не настолькобыстрая. Вторая стрела зарылась глубоко в прикрытую мантией грудь, и отдачей жертву сбило с ног.

Стражники повернулись в его направлении. Один выкрикнул что-то, и ещё двое появились в воротах.

Ахилий в быстрой последовательности выпустил ещё три стрелы. Одна отскочила от нагрудника цели, вторая угодила стражнику в руку, третья пронзила горло жертвы.

Двое выживших отступили к новоприбывшей паре. По-видимому, они были уверены, что их атакует не один человек – этого он и добивался. Ахилий отошёл со своей позиции, сливаясь с темнотой, как это может делать только мертвец.

Других морлу не было видно, что, вероятно, означало, что остальные участвуют в суматохе. Это увеличивало шансы Ахилия на выполнение особого задания, которое он поручил сам себе. Всё, что нужно было сейчас, – это продолжать прижимать тех, кто пытается сбежать из Хашира.

Но в этот миг он ощутил присутствие чего-то в джунглях, чего-то, столь же неестественного, сколь и он сам.

Земля под ним вздыбилась, словно готовая начать извергаться. То, что он поначалу принял за выкорчеванные корни, поднялось над и вокруг него. Только после того, как одно из них стянуло его ногу, лучник увидел, что это такое было на самом деле.

Щупальца… Щупальца некоего огромного безобразного существа, прорывающиеся через мягкую почву.

Существа, которое было не от мира Санктуария.

Когда второе щупальце схватило руку, держащую лук, Ахилий проклял себя за то, что забыл об истинных покровителях Триединого. Жрец, которого он пристрелил, был служителем Баала, Владыки Разрушения. Со стороны лучника было глупо забывать, что человек может призвать другого служителя Первичного Зла, который отнюдь не будет человеком.

Впрочем, был ли этот обитатель Пылающего Ада призван мёртвым жрецом, имело мало значения. Важно было уйти от него – работа не из лёгких. Он уже завладел обеими ногами и рукой Ахилия, а тот по-прежнему не видел ничего, кроме щупальцев. О размерах врага можно было судить только по тому, что земля вокруг него продолжала ходить ходуном, будто, что бы под ней ни скрывалось, оно было огромным.

Доставание ножа в таких условиях у живого человека сопровождалось бы мучительным выкручиванием конечностей, но, на счастье, Ахилий был выше таких земных ощущений. И потому он сумел схватить нож, как раз когда очередное щупальце потянулось за его запястьем. Изворачиваясь, Ахилий полоснул кончик, с удовлетворением убеждаясь, что верное лезвие отлично режет.

Глухое, густое громыхание послышалось из-под земли. Джунгли неистово затряслись. Если бы щупальца не держали его, Ахилий упал бы на спину.

– Что, больно… Сделал я тебе? – проскрежетал он победоносно.

В ответ на это другое, более тонкое щупальце обвилось подобно плети вокруг его горла. Отросток стал затягиваться.

К счастью, в отличие от большинства, Ахилий больше не дышал. Он даже не втягивал воздух, чтобы говорить. Сила, которая оживила его, также дала ему голос. Потому, хотя затянутая петля на шее и замедлила Ахилия ещё больше, она не вывела его из строя так, как вывела бы живое существо.

Немедленно воспользовавшись этим неверным представлением о нём демонического существа, он резанул ножом не только щупальце, что стягивало его горло, но и то, что обвило вторую руку. Оба удара оказались успешными. Чёрное вещество, похожее на дёготь, стало сочиться из разрезов. Оба отростка мгновенно ретировались.

Ахилий не стал тратить время на остальные. Одно из двух щупальцев получило неглубокий поперечный разрез, но, прежде чем он успел сделать что-нибудь ещё, оба скрылись под землёй.

Охотник позволил себе короткую улыбку после того, как восстановил равновесие. Ни одно чудовище никогда не смеялось последним, сойдясь с ним в схватке; так торжествовать, пусть и недолго, удалось только Люциону.

Но всё равно просто стоять было нельзя. Ахилий достал лук…

Снова раздался грохот, который лучник принял за рёв демона. Сотрясение, от которого повалились все ближайшие деревья, сбило с ног и Ахилия, и он полетел кубарем. На этот раз он потерял не только лук, но и нож.

– Проклятье! – прохрипел он. – Проклятье!

И из земли вырвалась дюжина щупалец разной длины и толщины. Принадлежали они одному чудовищу или нескольким, не имело значения, только они вдруг схватили его за ноги, за руки, обвили тело и горло.

Он ничего не мог поделать. Против их совместной силы Ахилий был всё равно, что новорождённый. В этом месте оставался только один вопрос, который решал его судьбу. Либо тварь разорвёт его на части, – что может прикончить, а может и не прикончить восставшего из мёртвых охотника, хотя в любом случае сделает его бесполезным, – либо утянет его под землю, что было куда более пугающей перспективой. Ахилий уже был зарыт однажды; возможность повторного закапывания пугала его.

Щупальца сжались. Ахилий почувствовал, как напрягается его тело. Его пленитель решил расчленить его. Лучник даже не знал, стоит ли ему благодарить демона за этот выбор.

От сверкающего золотого света в джунглях внезапно сделалось светлее, чем днём. Ахилий почувствовал тепло, какого он не испытывал даже до смерти и которое, из-за того что оно действительно согрелоего, сильно ошеломило лучника.

Но если Ахилия оно согревало, зверю оно наносило гораздо большее. Теперь громыхание достигло силы, от которой лопались барабанные перепонки. Щупальца затряслись, и Ахилий заметил жжёную плоть.

Демонические отростки поспешили вернуться под землю. Джунгли задрожали… И затихли.

Золотой свет исчез… Оставив Ахилия сбитым с толку и очень обеспокоенным. Он немного полежал на месте, чтобы проверить, не вернётся ли одно или другое. Когда ничто не вернулось, лучник поднялся.

Тем не менее, не успел Ахилий подняться, как испытал странное ощущение. Будь он живым, он бы принял его за головокружение.

Ноги отказали ему. Мир поплыл. Ахилий попытался дотянуться до лука…

А затем наступила кромешная тьма.