Текст книги "Раскаяние Бабника"
Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Абсолютно все.
– Я хочу чувствовать твой вкус на губах, всегда. – Его слова отзывались дрожью по коже, заставляя крепче цепляться за его густые волосы. – Люблю его.
Его. Не тебя. Я напряглась.
– Ты такая теплая. – Его язык творил вещи, которые стоит запретить в спальне, дабы девушки не сходили с ума, а потом я рассыпалась на части, пытаясь удержаться за необходимость оставаться только в рамках физического наслаждения, без эмоциональной окраски.
У меня не было времени на восстановление.
Не было времени пережить лучший оргазм в моей жизни.
Потому что Тэтч был слишком увлечен поцелуями, он прижал меня к шкафу, а потом приподнял на руки у стены. Так стремительно придавил спиной к стене, что я ахнула.
– Прости. – Его губы сжались.
– Не извиняйся. – Я с трудом дышала и да, черт побери, я вся взмокла от пота из-за него.
Он продолжал удерживать мой взгляд.
– Был ли у тебя кто-нибудь после... – Он сглотнул.
Мне хотелось солгать.
Вместо этого, я покачала головой.
– А у тебя?
Он лизнул мою нижнюю губу и прошептал.
– А ты как думаешь?
– Думаю, что меня посадят в тюрьму за убийство, если ответишь «да».
Тепло рассмеявшись мне на ушко, он прошептал:
– Мне не стоило делать этого... – Он вошел в меня так глубоко, что перехватило дыхание. – Или этого... – Почти полностью выйдя, он снова ворвался внутрь, рядом со мной на пол с грохотом свалилась картина, – или даже этого... – Он стиснул зубы, когда удовольствие накрыло меня с его следующим толчком и тело дернулось в конвульсиях. – Если бы у меня кто-то был, Остин.
Сквозь туман желания, я заметила отчаяние в его глазах. Мне это не нравилось. Я не знала причину, скрывавшуюся за этим.
Поэтому, когда он стал толкаться сильнее, глубже, когда мне казалось, что я умру или сойду с ума, я крепче держалась за его горячее, влажное тело и позволяла себе потеряться в удовольствии момента, зная, что все закончится слишком быстро.
– Боже, я скучал по тебе, – простонал он мне на ухо. – Так близко.
– Я тоже скучала по тебе, – прохныкала я, откидывая голову в экстазе. – Тэтч!
– Ты нужна мне, – простонал он, и я почувствовала, как он наполнил меня. – Так сильно.
Мы не сразу отстранились.
А задыхаясь, смотрели друг на друга. Я боялась пошевелиться. Не знала, хотел ли он уйти от меня.
Должна ли уйти я.
Если он собирался притвориться, словно не перевернул сейчас мой мир.
Я была на незнакомой территории. Сердце бешено колотилось в груди, словно последние полчаса я бегала, мышцы ослабли. Не была даже уверена, что доберусь до машины.
– Пойдем. – Он отстранился, вызвав дрожь по телу, и повел меня к кровати.
Кровати, которую я хорошо знала.
Аккуратно уложил меня на бок, поцеловал в лоб – черт бы его побрал! – и прошептал:
– Спи.
– Куда ты собрался?
Он напрягся, а потом провел ладонями по волосам и обхватил голову.
– Я не могу спать, не после такого. У меня сейчас адреналина хватит на целый ящик «Рэд Булл». – Он легко улыбнулся. – Я могу посмотреть телевизор или что-нибудь в этом роде.
Я кивнула, а потом добавила:
– Может, я могу к тебе присоединиться?
Он без слов вернулся к кровати, поднял меня вместе с одеялом и унес в гостиную.
Мы уснули под Джимми Фэллона.
А когда проснулась через несколько часов, я обнаружила, что снова в постели – без Тэтча рядом со мной.
Глава 23
ТЭТЧ
– Черта с два! – Выплюнул я. – Ты не можешь войти! – Я серьезно был в минуте от звонка в полицию из-за собственного отца. Его выписали из больницы всего три часа назад, а он уже в стельку пьян.
– Я твой отец! – Удивительно, что у него не заплетался язык, хотя тело немного пошатывало. Черт возьми!
У меня была Остин. В моей постели. Моя Остин.
И мне нужно как-то разобраться с этим дерьмом!
– Отдай мне ключи. – Я протянул руку.
Отец пожал плечами.
– Я их оставил.
– Ты их оставил, – повторил я. – Где?
– Понятия не имею. – У него вырвался смешок.
– Стой здесь, – процедил сквозь зубы, бросаясь за запасными ключами, и попытался не сломать их в руке, пока шел обратно, а потом по коридору дома.
Когда я открыл дверь в квартиру отца, он запутался в собственных ногах и налетел на один из столиков в коридоре.
Выругавшись, я захлопнул дверь и принялся за обычный ритуал. Заварил кофе, обыскал дом в поисках бутылок с виски, поставил рядом с кроватью стакан воды и ведро для рвоты, а еще положил комплект чистой одежды.
Когда закончил, было уже шесть утра, а я не спал с момента громкого стука в дверь. Слава Богу, хоть Остин спала как убитая.
Когда я вернулся обратно в квартиру, отец уже храпел в своей постели. Улыбаясь впервые за долгое время, я зашел в свою спальню.
Кровать была пуста.
Остин исчезла.
И я мог только предположить, что она подумала.
Что я каким-то образом бросил ее в собственной квартире. После секса. Ни к чему не обязывающего секса.
Я ненавидел собственную жизнь.
И своего отца.
В обратном порядке.
Глава 24
ОСТИН
Утро началось плохо. У меня было три пропущенных звонка от Эвери, которые я проигнорировала, потому что от меня все еще пахло Тэтчем. Я собирала свою одежду, чтобы сбежать домой и успеть принять душ перед занятием, когда мой отец решил удостовериться, что его дочь жива и здорова.
Обед.
Он хотел, чтобы я сходила на обед с ним и с мамой. И, конечно же, он просто обязан был написать об этом в такую рань!
Естественно, ему нужно мне что-то сказать – это единственный повод наших обедов. И, разумеется, он не мог как нормальный родитель вести подобные разговоры дома, там же никто не увидит!
Я отправила ему в ответ «да», только чтобы он перестал слать мне сообщения с вопросительными знаками, и отправилась на поиски своего нижнего белья.
Я нашла его в гостиной, что было странно. Более чем уверена, что я раздевалась в его комнате.
Быстро натянула все на себя и схватила сумочку. К счастью, было все еще слишком рано, так что никто не увидит, как я выскальзываю из квартиры.
Так быстро, что дверь не успела захлопнуться, как меня уже не было. Никакого чувства вины.
Никакого сожаления. Лишь полнейшая печаль. Я доверилась ему.
Даже хотя и знала, что не должна этого делать. И он сбежал.
Оставил меня одну в собственной квартире – так отчаянно ему хотелось избавиться от меня. Я буквально выгнала его из дома!
Уф. Я прижала пальцы к вискам и взглянула на блокнот и ручку, которые неизменно лежали возле входа. У меня чесались руки написать милую записку, которая бы звучала небрежно, типа: «Привет, спасибо за перепих, моей леди это было необходимо, ха-ха, понимаешь, о чем я?»
Я громко застонала. Нет.
Потому что Тэтчу достаточно было щелкнуть пальцами, и он получит любую женщину, которую пожелает. Почему он так красиво говорит?
Почему?
Глупая, глупая Остин.
Я не собиралась оставлять записку. Он ее не заслужил.
И мне плевать, сколько оргазмов он мне подарил! Или что сказал мне, что я прекрасна. На глаза навернулись слезы. Глупые слезы. Почему мы, девочки, такие глупые?
Почему я такая глупая?
Я сердито протопала к машине и позволила себе пару слезинок, когда оказалась в безопасности салона.
И как типично для Сиэтла.
Начался дождь, сердито барабаня каплями по стеклу и полностью соответствуя моему настроению, пока я ехала в пустой дом.
Мама, скорее всего, уже на йоге. А папа определенно в офисе.
Я открыла холодильник и выудила оттуда баночку «Маунтин Дью». Мое собственное отражение в блестящей дверце будто насмехалось надо мной.
– Ш-ш-ш, никто не должен знать, – прошептала я самой себе.
Прекрасно, Тэтч официально испортил мне психику, теперь я разговариваю сама с собой, как настоящий псих. Спасибо, мужик, вот, правда.
Я направилась в свою спальню, достала из тумбочки «Мун Пай» и пошла в душ смывать с себя запахи секса.
– Остин! – Папа раскрыл широкие объятия и фальшиво улыбнулся. Он расцеловал меня в обе щеки и выдвинул для меня стул.
У отца безупречные манеры.
Мама улыбнулась и заказала всем чай со льдом. Какая замечательная семейная встреча.
– Ну, как учеба? – поинтересовался папа, когда мы просмотрели меню.
– Прекрасно, – солгала я. Мой курс может меня убить, я оказалась в постели бывшего и, вероятно, сделаю это снова, если появится такой шанс, о, и мое сердце разбито. – Все просто замечательно.
– Рад слышать, – он подмигнул и привычно обвел ресторан взглядом. Он жил за счет взглядов, которые ловил на публике. Можно подумать, что мэр – это местная знаменитость. – Итак, у меня для тебя есть кое-какая работа.
– Работа? – Прекрасно, последний раз, когда у него была для меня работа, я торговала хот-догами на его предвыборной кампании. – Какого плана работа?
Они с мамой переглянулись, мама накрыла ладонью мою руку.
– Ты помнишь сына Билла Сайфера?
– Нет. – Я покачала головой. Я намеренно забыла его, потому что от него у меня мурашки по коже и воспоминания о том времени, когда я была настолько неуверенной в себе, что была готова на все только из-за слов симпатичного мальчика, что я ему нравлюсь.
– Да помнишь! – Мама засмеялась и махнула на меня, словно я была самым забавным созданием. – Тот, что с брекетами?
– Мам, у нас у всех были брекеты в подростковом возрасте.
– Примерно такого роста. – Папа поднял руку над столом. Четыре фута.
– С брекетами и четыре фута ростом, нет, ребята, не помню, можно заказать хлеб?
– С ним у тебя был первый поцелуй!
У меня пересохло во рту. Мой первый поцелуй.
У меня много чего было с ним в первый раз. От одного разговора о нем у меня мурашки по коже ползли.
– БРЭЙДЕН! – вскричала я. Я не хотела кричать.
Головы повернулись, и мой папа, клянусь, я правда любила его большую часть времени, встал и произнес:
– Черт бы меня побрал, посмотрите, кто пришел!
Ловушка! Это ловушка. Тревога. Стоп! Нужно. Найти. Выход. О, нет, он идет к нам, план побега, план побега.
– БРЭЙДЕН! – Я улыбнулась как маньячка. – Как давно не виделись! Год? Два?
– Пять, – ответил он крайне раздраженным тоном. – Плюс-минус пару недель, когда ты отказывалась отвечать на мои звонки, сообщения и письма. Хотя, кто считает, верно? – Он сверкнул улыбкой.
Я пыталась копировать энтузиазм присутствующих. Пыталась, но провалилась.
– Я была занята... учеба, ты же знаешь.
Он окинул меня взглядом.
– Все еще ешь «Мун Пай» так, словно они скоро закончатся, Остин?
О боже, нет.
Никакого стыда.
Если он скажет еще хоть слово о моей фигуре, я искромсаю ему лицо и засуну ему в задницу.
– Очаровательно. Как всегда, – процедила я сквозь зубы. – Так что ты делаешь в городе? – В этом ресторане, за моим столиком.
Разумеется, отец выдвинул для него стул. Я была в аду.
– Только закончил юридический факультет в Стенфорде и переехал обратно. А пару недель назад встретился с твоим отцом в загородном клубе «Эверетт». – Боже, избавь меня от этого места. Все мои плохие семейные воспоминания связаны с этим рестораном, а еще мы там с Брэйденом были на первом свидании. – Ну и, слово за слово, он упомянул, что ты все еще одна.
Я собиралась пристрелить своего отца.
После.
После ужасного обеда.
Потому что отец помешан на общественном мнении. Если я не буду терпеть и улыбаться, то мне придется потом выслушивать крики, что я не веду себя как настоящая дочь мэра.
Даже если парень, которого он пригласил на обед, был полнейшим психом.
– Оу, юридический, забавно. Ты всегда был хорош в общении с людьми. – Я улыбнулась и потянулась к стакану с водой, желая о чуде с небес, которое превратило бы воду в вино. Крепкое, нескончаемое вино от самого Бога.
– Спасибо, как мило. – Он прищурился. Дерьмо, он что-то знал. Что именно?
– Остин... – Папа широко улыбнулся. О нет, сейчас начнется. – Помнишь про ежегодный благотворительный ужин? Он совсем скоро, и Брэйден согласился быть твоим спутником!
– Правда, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Как чудесно, но, папа, помнишь, я говорила, что, возможно, не смогу пойти?
Он рассмеялся.
– Но ты, конечно же, пойдешь. Как это будет выглядеть, если моя единственная дочь там не появится?
– Но...
– Ты пойдешь, – коротко произнес он.
– Пойду. – Я почувствовала, как все тело обмякло на стуле, словно хотело раствориться под одеждой и спрятаться. Может, тогда Брэйден перестанет коситься на меня.
Мы с Брэйденом встречались по настоянию родителей обоих. Это была хорошая партия.
Серьезно.
Так сказали и мама, и папа.
Словно мы жили в историческом романе, и моим единственным долгом было выйти замуж за богача, чтобы у нас стало еще больше денег, и мы могли захватить мир.
Слабость от желудка распространилась по всему телу, сидя перед Брэйденом, я вспоминала все болезненные моменты, когда мы встречались.
Его постоянные замечания о моей фигуре. И моих вредных пристрастиях в еде.
Я ночами плакала из-за этого парня.
А знаете, что самое ужасное? Когда я с ним порвала, у меня были неприятности. Отец наказал меня.
В шестнадцать.
А позже, когда казалось, что Брэйден вырос в приятного молодого человека – слова моей мамы – мы столкнулись в клубе и снова начали встречаться.
Он говорил мне комплименты, я даже не осознавала, как изголодалась по приятным словам, но вскоре он стал нападать на меня.
Каждый комплимент звучал двусмысленно или сопровождался негативной оговоркой, начиная с волос и заканчивая тем, что я прибавила в весе.
Я боялась даже хлеб есть в его присутствии. Вот до чего дошло.
Спасибо Богу за Эвери. Она, наконец, помогла мне увидеть, что ненормально держаться за отношения, в которых ты боишься есть углеводы или выбрать неправильный цвет в одежде на свидание.
И даже после этого я сказала себе, что больше никогда не соглашусь на серьезные отношения.
Секс.
На одну ночь.
Я обречена оставаться одной. И не имела ничего против.
До появления Тэтча.
Я сдержала слезы.
Я не буду из-за него плакать.
Или из-за того, что я была в его объятиях ночью, а утром меня снова покинули и бросили в логово волков.
Папа потянулся через стол и быстро взял меня за руку.
– Ну, что думаешь?
Дерьмо. Они разговаривали о чем-то важном, пока я блуждала в воспоминаниях.
Прекрасно.
– Ох, хорошо. – Я кивнула и улыбнулась. Это единственное, что от меня требовалось в присутствии папы, так как мое мнение его не сильно интересовало. Здесь я только чтобы соглашаться с ним. Мама хорошо знала свою роль. Она подмигнула.
Я любила их. Правда.
Просто были дни, когда мне хотелось, чтобы они больше касались нас как семьи, а не работы отца или его мечтаний попасть в Белый дом. Без шуток, когда мне было шесть, он сказал, что хочет стать президентом.
И всю мою жизнь он куда-то баллотировался.
– Отлично. – Папа бросил салфетку на пустую тарелку и взглянул на часы. – Увидимся с вами позже. – Он чмокнул меня в макушку, а потом мама встала, собрала вещи и последовала за ним.
– Классика жанра, – проворчала я, скрестив руки на груди.
Брэйден окинул меня взглядом с ног до головы и потянулся за водой.
– Итак...
– Нет, – я оборвала его. – Мы этого не сделаем. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
– Но это то, чего хочет твой отец, разве ты не хочешь, чтобы он был счастлив? Как это будет выглядеть, если ты бросишь меня после того, как согласилась составить мне компанию на обед?
Пристрелите меня. На это я согласилась?
– Кроме того, твой папа хотел, чтобы мы поговорили о выгоде.
– Нет. – Я снова покачала головой и уставилась на свое отражение в ложке. Губы слегка припухли после ночи, а кожа покраснела. Как будто даже тело не могло избавиться от Тэтча, и не важно, сколько раз мозг говорил перестать реагировать на него.
Перестать волноваться из-за него.
Сердце бешено билось в груди.
– Знаешь, – произнесла я, вставая и отодвигая стул, – увидимся позже.
– Остин. – Брэйден сжал зубы. – Сядь.
Ужасно, как мгновенно отреагировало мое тело, потому что во мне уже укоренилась привычка слушаться и быть хорошей девочкой.
Но стоило мне коснуться стула пятой точкой, как я снова подскочила, схватила сумочку и ушла.
Я сбежала.
Прочь от него.
Прочь от человека, который морально меня унижал.
И прочь от воспоминаний, которые заставляли меня чувствовать себя пустым местом.
А самое грустное, что я заменила Брэйдена на кое-кого такого же плохого. Тэтч не лучше.
Брэйден хотел меня, но он словно яд для моего сердца и души, с ним я буду несчастной.
Тэтчу же нужен был секс, а не я, но все равно меня тянула к нему. Меня он хотел, вероятно, так же сильно, как поймать простуду – что прекрасно доказал сегодня утром.
Ссутулившись, я медленно дошла к машине, залезла внутрь и стукнулась головой о руль.
Единственный позитив сегодня появился лишь вечером, когда я обнаружила несколько новых подписчиков на мой блог.
Мне нужно закончить задание и убираться к чертовой матери от Тэтча прежде, чем я снова потеряюсь в наших отношениях.
Глава 25
ТЭТЧ
Я не написал.
Не позвонил.
Не отправился следом.
Не потому что не хотел, а потому что понимал – этого не достаточно. Остин проснулась в пустой квартире и предположила самое худшее. А кто бы так не сделал? Но и мне не хотелось рассказывать ей об отце-алкоголике.
Потому что у нее появятся вопросы.
А я ей все расскажу, потому что так долго терпел этот стресс, знал, что только вопрос времени, когда я больше не смогу молчать.
Я взглянул на часы в углу. Она должна была прийти в два. Было два тридцать.
Я закрыл глаза и ждал, когда откроется дверь кабинета, а когда этого не произошло, я встал и сам распахнул ее, оглядел коридор, надеясь заметить каштановые волосы или длинные ноги.
Опустив голову, я уже был готов отвернуться, как заметил отблеск темных волос в конце коридора и увидел, как она шла мне навстречу. На лице натянутая улыбка, тело облегало красивое черное платье, подбородок вздернут.
Значит, она собралась играть по таким правилам, да? На злую Остин стоило посмотреть.
Чертовски красивая. Дикая.
Мне пришлось прикусить язык, чтобы не броситься к ней и не затащить в ближайшую смотровую.
Когда она, наконец, остановилась передо мной, я указал на свой кабинет и произнес:
– Нам надо поговорить.
Она застыла. Дьявол.
– Доктор Холлоуэй? – за спиной раздался мягкий голос Мии. – Пациент на два тридцать ждет.
Я стиснул зубы.
– Скоро буду.
Брови Остин взлетели вверх. Она скрестила руки.
– Что ж, не будем заставлять мир ждать, доктор Холлоуэй. – Меня злило, как ее манера произносить мое имя влияла на меня физически и эмоционально.
– Пойдем. – Я не дал ей возможность поспорить. К тому же, ей нужен материал для блога? Эта клиентка буквально помешана на хирургии.
Миранда была нашей пациенткой около десяти лет, и каждый год появлялась очередная вещь, которую ей бы хотелось сделать, при этом неважно, сколько раз мы ее убеждали в обратном.
Я открыл дверь и вошел.
– Миранда, это Остин Роджерс. Она – местная аспирантка и наблюдает за моей работой. Ничего, если она будет присутствовать на нашей встрече?
Миранда улыбнулась. Ее лицо было напичкано филлерами, что стоило ей огромную кучу денег. Это наверняка сделал Трой, потому что я отказался делать ей новые операции.
– Конечно, это мило.
Миранда была шикарной женщиной, но несколько частей ее тела до сих пор оставались натуральными, и, учитывая семидесятилетний возраст, я боялся снова класть ее под нож. С возрастом операции становились все более рискованными.
– Итак, что бы вы хотели обсудить? – Я вытащил стул.
Миранда не ходила на обычные приемы. Не приходила на регулярные консультации. Скорее, она пришла и попросила осмотреть ее с головы до ног и сказать, что, по моему мнению, ей стоит подкорректировать. С тех пор, как я увидел ее два года назад, а Трой рассказал мне о ее прошлом, я мог сказать ей: «Ты идеальна, иди, ешь пирожные».
– Операция на груди, может быть, ботокс? – она даже покраснела.
– Помните, несколько недель назад я приходила на консультации и... – дама бросила взгляд на Остин, потом обратно на меня, ее черные как смоль завитые волосы рассыпались по плечам при ее движениях. – Трой сказал, что можно улучшить парочку аспектов, но я просто... Я хочу послушать еще одно мнение.
Я вздохнул.
– Вам не нужно беспокоиться о том, что я скажу ему о вашем сомнении, а так как здесь Остин, то и присутствие медсестры здесь необязательно. Почему бы вам не показать, о чем вы говорите, м?
Дальше последовал ужасно долгий час, наполненный моими убеждениями, что ей не нужно ничего делать, а она спорила со мной, приводя слова моего партнера.
– Слушайте, – я потер уставшие глаза тыльной стороной ладони. – Я лишь скажу, что хирургически ваша грудь не нуждается в подтяжке. Но если вам это необходимо, чтобы чувствовать себя увереннее, то это совершенно другой разговор, верно?
Она ушла. Слава Богу.
Но это означало, что следующие две встречи будут по времени друг на друге.
Остин ничего не сказала, когда я пронесся мимо нее. Она просто пошла следом, черт побери. Мне очень хотелось поговорить с ней, объясниться, сделать хоть что-нибудь. Каждый раз, встречаясь с ней взглядом, я видел, что ее глаза были такими пустыми, что мне хотелось что-нибудь ударить.
Миа прошла мимо, сунув Остин два батончика с мюсли, а мне – папку, и подмигнула.
Она заслужила повышение.
Я проглотил свой батончик, постучал в дверь, обозначая о своем приходе, и в этот момент понял, что я полностью и совершенно облажался.
С круглыми глазами и ярким румянцем на нас уставилась мама Остин.
– Остин?
– Мама?
Вы только посмотрите! Дьявол!
Глава 26
ОСТИН
Моя мама.
В кабинете Тэтча.
Почему моя мама в кабинете Тэтча? Почему это произошло? Я попала в параллельную вселенную, в которой мама произносит слово «соски»?
Я любила маму, не поймите меня неправильно, но это? Папа в курсе?
Насколько мне было известно, она никогда не обсуждала пластику груди или нечто подобное. К тому же, ее сиськи, в отличие от моих, были идеальны, как и все ее тело!
Я захлопнула рот и обменялась испуганным взглядом с Тэтчем, который выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок, хотя я и не была уверена, почему. Это его работа! И он же не сиськи собственной матери собирается трогать.
Перебор, Остин. Перебор.
– Что ты здесь делаешь? – произнесли одновременно мы с мамой.
– Остин наблюдает за моей работой для своей учебы, – ответил Тэтч, избавляя меня от оправданий. Я не буду благодарна за спасение. Я не позволю его доброте уменьшить вину за утро.
Я выпрямила спину и посмотрела на мать.
– Ну? Почему ты здесь?
– Я, эм... – запаниковала она. – Э... – Их переглядки с Тэтчем были странными. – Грудной имплантат.
– Имплантаты, ты хотела сказать? – поправила я. – Не то, чтобы Тэтчу сложно увеличить тебе только одну грудь, но более чем уверена, что папа что-нибудь сказал бы о том, что ты кривая на фотографиях.
Мамин натянутый смех был странным, очень. Какого черта сейчас происходит?
Тэтч схватил планшет, прикрыв его от меня, а потом сорвал первый лист и засунул его в карман.
– Итак, судя по анкете, Вы хотите маленькие имплантаты с подтяжкой?
Мама кивнула.
– И эта подтяжка... для... вас? Вашего мужа?
Мама помолчала, а потом ответила:
– Конечно. И то, и другое!
– Хорошо. – Тэтч стиснул зубы. – Что ж, давайте посмотрим, с чем мы будем работать.
М-да, обычно он так не разговаривает.
Я нахмурилась. Почему он так непрофессионально себя ведет? Может, потому что знал мою маму, ну или видел пару раз, когда мы встречались?
Не обращая на это внимание, она сглотнула и кивнула в мою сторону.
– Мне надо... просто снять кофту?
Я улыбнулась.
– Мам, расслабься, Тэтч очень хорош в том, чем занимается. – Тэтч на меня не смотрел. – По крайней мере, тогда, когда он приходит на работу трезвым и решает не слишком долго щупать твою грудь, забывая, что ее нужно измерять, ну и не учитывая тот случай, когда он случайно сделал кому-то третий сосок.
Мама знала, что я шучу. Она засмеялась.
А Тэтч тем временем выглядел так, словно готов был меня придушить.
– Удивительно, что ты вообще знаешь, что такое третий сосок, учитывая, что ты даже не можешь произнести слово «сосок», не покраснев.
– Сосок, – выпалила я. – Что в этом такого тяжелого? – Я выделила слово «тяжелый» и бросила взгляд на его промежность, мои брови чуть приподнялись, будто говоря: «Оу, бедный малыш даже не может его поднять?»
Мама тихонько пискнула.
– Знаешь, я, наверное, передумала.
– Останься. – Я продолжала наблюдать за Тэтчем. – Может, он сделает тебе все бесплатно. В конце концов, технически он переспал с одной из своих пациенток, правда, Тэтч? Не хотелось бы, чтобы это всплыло. – Я блефовала, но была так сильно зла, хотя и не осознавала до этого момента.
– Чушь собачья! – заорал он. – Ты даже не настоящий пациент!
– Я подписала бумаги! – выпалила я в ответ.
– Знаете, – мама схватила сумочку. – Думаю, я приду попозже. Остин, увидимся дома. Тэтч. – Она помахала рукой и закрыла за собой дверь.
– Что с тобой не так, черт подери? – заорал Тэтч. – Ты понимаешь, что меня могут уволить за такие слова?
– Я тебя умоляю. – Я закатила глаза. – Это была моя мама, ей пластика груди нужна приблизительно так же, как третья нога.
– Ты бы удивилась, узнай, почему твоя мама этого захотела.
– О, мистика, ты внезапно многое узнал о моей семье?
Его лицо снова побледнело.
– Без разницы, я ухожу. – Я выскочила из смотровой и чуть не вывихнула руку, когда Тэтч дернул меня обратно и захлопнул дверь.
Глава 27
ТЭТЧ
– Я тебя не брошу, – хрипло произнес я. – Поэтому прекрати вымещать свой гнев на окружающих! Я же так себя с тобой не веду.
– Ведешь, – возразила она. – Я проснулась одна!
Я провел рукой по волосам и попытался придумать, как все объяснить, не вдаваясь в подробности.
– Утром я не покидал дом. Я не бросал тебя и не старался избежать неловкой утренней ситуации, когда ты гадаешь, будет ли еще секс и сбежит ли человек.
Она вздохнула и уставилась в пол.
– А тебе разве не интересно, чем бы это закончилось?
– Интересно. – Мое тело жаждало ее. – Очень.
Она подошла к двери и взялась за ручку.
– Если не покидал здание, то где ты был?
– Это действительно так важно? Я тебя не бросал.
– Для девушки, с которой ты переспал, а потом оставил одну ни свет ни заря, да, важно.
– Я был с тобой до пяти утра.
– Тебе вручить приз за объятия? – съязвила она.
– А ты их раздаешь? – попытался пошутить в ответ.
Она бросила свирепый взгляд.
Я поднял руки.
– Если тебе так надо знать, то я был в другом конце коридора.
Злость сменилась смущением на ее лице.
– Ладно, – выдавила Остин. – Что делал? Сахар одалживал? Блинную смесь? Что?
Я почесал голову.
– Сосед пришел домой пьяный, долбился во все двери, а у меня есть запасные ключи, потому что иногда... – Думай, Тэтч, думай. – Иногда я поливаю у него цветы и кормлю собаку.
Она прищурилась.
– И цветы с собакой еще живы?
– Очень смешно.
– Значит, ты помогал ему в его квартире. – Она уперла руки в бока. Было заметно, как она обдумывала сказанное и решала, говорю ли я правду или просто пытаюсь выпутаться.
– Клянусь. – Я шагнул к ней. – Меньше всего мне хотелось в пять утра вылезать из постели, в которой спала ты.
Она кивнула и наконец, выдохнула, прислонилась к двери, отведя взгляд.
– Если я задам тебе один вопрос, ты сможешь быть полностью откровенен?
– Интересно. Зависит от вопроса. – Прошу, не спрашивай о моей семье и не рассказывай о своей.
– Я поправилась?
М-да, не этого я ожидал.
– Что?
– Вес. – Она заглянула мне в глаза. – Я поправилась?
– С чего ты взяла? – У меня были подозрения, я знал, что ее отец ценил иллюзию совершенства превыше всего. Как иронично, мир вокруг него рушился, а он даже понятия об этом не имел.
– Не важно, забудь, ты уже ответил. – Она снова потянулась к ручке и практически открыла, когда я захлопнул дверь и повернул замок.
– Черт, нет. – Я положил ладони ей на бедра и развернул к себе. – Посмотри на меня.
Она медленно подняла подбородок.
– Я бы не изменил в тебе ни дюйма.
Ее нижняя губа задрожала.
– Нет, ты не поправилась, Остин, но если бы и так? Кому какая разница, черт подери? Жизнь для того, чтобы жить счастливо, и если ты хочешь съесть еще сладкого, то ешь, мать твою, понятно? Можно подумать, что я не знаю о твоем пристрастии к «Мун Пай» или что ты предпочитаешь вину «Маунтин Дью». На самом деле я даже уверен, что ты его пила утром, потому что это твой способ справляться со стрессом. И это нормально. – По ее щеке скатилась слеза, я вытер ее большим пальцем. – Ты слышала, что я тебе сказал? Все хорошо. Ты красива, потому что ты это ты. Не стоит судить о совершенстве по размеру одежды, когда больше всего в тебе я люблю твое сердце и душу.
Любовь. Дьявол.
Я только что произнес это слово. Я не хотел. Точнее хотел.
Но не собирался произносить вслух.
Ее глаза округлились, и она прижалась ко мне в поцелуе.
И я... Позабыл обо всем.
Когда ее рот накрыл мой, меня охватило чувство правильности происходящего, и сколько бы логика ни говорила оттолкнуть ее от себя, тело отказывалось подчиняться. Как и мозг, и сердце – бесполезный сосуд, которым она овладела, как только вошла в мою жизнь и отказывалась сдаваться, даже когда я был полнейшей сволочью.
Между нами пульсировали токи напряжения и желания, когда я сдернул ее вязаное платье вниз, обнажая грудь. Язык проник глубже в страстном поцелуе. Но мне нужно больше, я окончательно спустил платье вниз, оставив его лежать горкой на полу.
Грудь вздымалась, я на мгновение отстранился, чтобы перевести дыхание и убедиться, что веду себя правильно.
Но она вцепилась мне в спину, снова прильнув в поцелуе, словно если я остановлюсь, она умрет.
И я больше не останавливался.
У нас больше не было такой возможности. Бросать.
Уходить.
Видит Бог, это было лучшим вариантом, просто теперь мне, наконец, стоило признаться, я боялся, что, узнав правду, она действительно уйдет от меня сама, и этим уничтожит меня.
Я жадно втянул аромат ее кожи, как настоящий псих. Клянусь, тестостерон в крови подскочил до таких пределов, что я был готов кончить прямо в штаны от одного взгляда на нее. Но с Остин всегда так было, полное сексуальное безумие.
– Всегда хотел раздеть тебя в собственном кабинете, – признался я, подталкивая ее к столу.
– Забавно. – Она скромно улыбнулась. – Потому что я тоже всегда этого хотела! – Она оттолкнула мой телефон и степлер.
– Вау, не будь такой дикой, – поддразнил я.
– Ну, я знаю, что тебе придется потом навести порядок, так что... – Она пожала плечами и, схватив меня за шею, провела языком по губам, прежде чем приоткрыть свои губы для поцелуя.
Я воспользовался ее уязвимостью, прижимая к столу и медленно разворачивая. Я наклонил ее вперед и прикусил ушко.
– Так хорошо?
– Нет, это ужасно, прошу, остановись, – хрипло запричитала она. – Более чем хорошо.
Отвел ее ладони вперед, прижимая к поверхности, и быстро расстегнул джинсы, освобождая себя.
Тело пульсировало от желания. Вид ее задницы был чем-то невероятным, кожа дрожала под моими прикосновениями, когда я дернул Остин к себе и вошел в нее.
