Текст книги "Раскаяние Бабника"
Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
В коридоре была тишина, за исключением цоканья ее высоких каблуков по полу.
Когда мы оказались в безопасности моего кабинета, я захлопнул дверь и уставился на нее.
– Какого черта ты творишь?
Она вздернула подбородок.
Боже, мне всегда нравилось, какой красивой она становилась, когда злилась.
– И как, черт побери, ты узнала про… – я прокашлялся и отвел глаза. – Это?
– Это, – повторила она, двигаясь ко мне. Черт, сейчас меня бесило, что она такая высокая, было трудно противостоять ей. – Ты имеешь в виду тот факт, что не умеешь кататься на велосипеде?
– Гребаный ад. – Я потянул себя за волосы, моя одна и единственная нервная привычка. – Что еще тебе рассказал Лукас?
– Ква, ква.
Я наткнулся спиной на стол.
– Ах ты, сучка!
– Но я не настоящая лягушка. Не стоит так выпрыгивать из штанов от злости, ну или в твоем случае из очень-очень тесного спандекса. – Она поморщила нос. – Эти шорты не дают никаких поблажек маленькому парню внизу, да? Может, мне стоило взять размер побольше? Но, знаешь, там были только очень большие размеры.
– Погоди, что? – Я проигнорировал оскорбление и поймал ее взгляд, сердце колотилось в груди, пока в крови пульсировала злость. – Ты? Это ты сделала? Ты меня подставила!
– Ха, интересно, почему я так поступила. – Она потеребила подбородок. – И нет, это не было планом увидеть тебя. Поверь, если бы я могла всегда избегать тебя, то так бы и сделала, но учитывая, что наши лучшие друзья души друг в друге не чают, мы связаны. – Ее улыбка была жесткой, черты исказились от боли. – К тому же, ты знаешь, как папа временами заставляет меня делать подобные штуки для прессы. Плюс он был очень занят ранее, так что... – Она выпрямилась, но я не упустил, как лицо исказилось от эмоций. – Возможность презентовать награду выпала мне.
Ага, спорим, он был занят.
– Как и возможность лично порезать шины на моей машине? – возразил я.
Ее губы сжались.
– Это не смешно.
– Смешно.
– Ты хоть представляешь, как это дорого? Буксировка? Новая резина? – взревел я.
Ее защита рухнула, она втянула воздух и опустила глаза. Я понял, что попал в цель. Остин знала, что я оплачивал кредит за учебу, пока она продолжала жить дома с богатым папочкой, державшим в руках весь город.
Виноватая совесть напомнила, что несмотря на то, что у девушки все есть, дома она была одинока и игнорируема. Я отбросил раздражавшие эмоции и свесил голову.
Кроме того, она о стольком не знала. Я слишком устал, чтобы спорить.
Был слишком изможден, чтобы пытаться разобраться в бардаке, который сам же для нас устроил. Мы оказались в том странном положении, когда спали вместе, потом расстались, но обладали общими друзьями, из-за которых было невозможно друг друга избегать.
– Я ничем не заслужил подобного. – Я махнул руками. – Сумасшествие, даже для тебя.
Красивая головка Остин дернулась.
– Ты оскорбил меня. Опозорил. Унизил. Целовал другую женщину, а потом бросил меня. После того как изменил! – Она так громко крикнула слово «изменил», что, уверен, ее бы и в космосе услышали.
Я отказывался чувствовать вину. Так было лучше. Я лгал себе, но этой лжи собирался придерживаться.
– Черт побери, что ты хочешь, Остин?
– Отомстить, – она улыбнулась. – Но, думаю, будет честно, если сначала я тебя предупрежу... Дам больше шансов на бой. – Она привстала на цыпочки и обняла меня за шею. – А я всегда честная.
Я пригвоздил руки к бокам, хотя все, чего мне хотелось – это прижаться ртом к сладкому местечку на ее шее и обхватить ладонями талию.
Она была как наркотик.
Который чуть не уничтожил нас обоих.
И который сбил меня с пути, которому я поклялся придерживаться многие годы.
– Месть, м-м-м? – Прошептал я, почти касаясь ее мягких губ и стараясь вести себя спокойно, пока мозг работал со скоростью миллион миль в минуту. – Звучит грязно, а если я правильно помню, ты вся такая ванильная.
Ее глаза округлились от обиды.
– Простая, – продолжал я, ненавидя себя еще больше. – Молодая. – Она отпрянула.– Неопытная. – Она попятилась, как будто я стрелял в нее. Но я следовал дальше, пригвождая ее к стене. Продолжая поддерживать ее гнев. Это единственный способ. – Незрелая... и без каких-либо устремлений. Попробуй, черт возьми, отомстить, Остин. Хотя чего я ожидаю от девчонки, которой всего двадцать два? Потому что вот кто ты есть, Остин, девчонка. – Я заслуживал пощечину. – А тут, я думаю, ясно дал понять. Мне нужна женщина.
Слезы наполнили ее глаза.
– Что с нами произошло?
Я отказывался отвечать на такой сложный вопрос. Действительно, что с нами случилось? Каждый раз, когда я хотел что-то недосягаемое, у меня появлялось гнетущее чувство, что обожгусь. И в этот раз оказался прав. Но я не просто обжегся, я сгорел дотла, был полностью уничтожен. Никогда не думал, что огонь может быть таким горячим, а последствия столь влияющими на жизнь – Развлекись со своим маленьким планом мести, но в следующий раз оставь мою машину в покое.
– Попытаюсь, но ты знаешь, я так люблю мягкие кожаные сидения.
В голове тут же возникли воспоминания, как мы целовались в моей машине, о ее голодных губах, когда она прижималась ко мне всем телом, об обуявшей меня одержимости от аромата ее кожи, пока снимал ее одежду так быстро, как только можно. С ней всегда так было. Кожаные сидения были ничем по сравнению с тем, как она ощущалась под пальцами, а потом она случайно задницей нажала на сигнал, вызвав взрыв хохота и чей-то крик, чтобы мы сняли себе комнату. Я никогда не сталкивался с подобными отношениями, включавшими смех, секс и дружбу, пока не встретил Остин.
– Мы хорошо повеселились, – наконец, произнес я отстраненно.
– Скажи, почему мы расстались, и я не буду этого делать, – ответила она, скрещивая руки на груди.
Она только думает, что хочет знать.
На кончике языка вертелись слова. Желание положить конец ее страданиям.
Чтобы она снова мне улыбнулась – не с той пустотой и холодностью, предназначенной для банкетов и торжественных открытий, а той улыбкой, которой она улыбалась только мне. Боже, я ненавидел боль в ее глазах еще больше, чем пустоту.
– Узнав причину, тебе лучше не станет, – произнес я, когда молчание между нами растянулось на мили, заставляя себя чувствовать старше своих тридцати двух лет. Заметила ли она легкое подергивание моей руки? Напряженное желание тела прикоснуться к ней. Знала ли она, что мое сердце, глупое и испорченное, все еще бьется ради нее?
Нет.
И никогда не узнает.
– Прекрасно, готовься к собственным похоронам. – Она вновь стала дерзкой и опасно приблизилась, вновь вызывая желание поцеловать ее.
Я издал смешок.
– Ага, ладно.
Остин и мухи не обидит, хотя малая часть меня занервничала от мысли, насколько сильно напился Лукас. Не то, чтобы у меня было много секретов. Другая часть мозга предупреждала, что да, она ведь и правда порезала мне шины, но все случилось в порыве злости, а это разные вещи.
Лукас же не признался в пьяном угаре в чем-то похуже, верно? Ладони сжались по бокам.
Она знала про велосипед и лягушек.
Означает ли это, что он рассказал ей о моих... фобиях? Нет. Невозможно.
Со вздохом она порылась в сумочке и бросила мне ключ.
– Шкафчик номер шесть, нижний этаж.
– Нижний этаж?
– Твоя одежда. – Она одарила меня очередной пустой улыбкой. – Возможно, она помялась, и, пока не забыла... – Остин шагнула ко мне, прижимаясь ко рту губами. – Поздравляю с наградой.
Я был слишком шокирован, чтобы что-то сделать, лишь облизнул губы, как мазохистский ублюдок – и издал стон от того, какой приятной она была на вкус, лучше, чем я помнил.
Словно конфетка.
Она ненавидела меня? Хотела отомстить? Тогда какого черта меня поцеловала? Мне оставалось лишь гадать.
Пока не открыл дверь, чтобы пойти вниз за одеждой, и не почувствовал, как рот начал зудеть, а в горле запершило.
Глава 3
ОСТИН
Я прикрыла лицо ладонями и смотрела сквозь пальцы на фото Тэтча, чешущего свое лицо.
– Эвери, ты сказала, что это легкая аллергия!
Я сидела с подругой на скамейке в центральном парке Сиэтла, наслаждаясь лучшим супом из моллюсков, который когда-либо ела, пока вокруг летали птицы, выпрашивая кусочки.
Я не делилась едой.
Поэтому была готова даже побороться ради этого, если понадобится. Я придвинула суп поближе и толкнула девушку локтем.
– Эвери?
– М-м? – Она была занята, печатая Лукасу, вероятно, объясняя, что опоздает на ужин, так как чуть не убила его лучшего друга.
Это раздражало. Ее ждет милое свидание за ужином, а я хлебала суп и старалась удержать подальше от своих жалких объедков пернатых.
Подруга уставилась в экран с глупой улыбкой на лице.
Я схватила ее телефон и села на него.
– Ты даже не слушаешь!
– Конечно, слушаю. Легкая аллергия, все верно.
Проблема с лучшими подругами? Я могла сидеть на ее телефоне или пописать перед ней – ее это совершенно не обеспокоит. Она лишь выудила телефон из под моей голой задницы и той же рукой схватила Принглз.
– Эвери! – О нет, его кожа сплошь покрылась сыпью, а вокруг рта начали появляться красные пятна. Если бы я была ужасным человеком, я бы признала, что это выглядит как герпес. Вместо этого я сказала. – Его лицо словно опалило огнем.
– Почти так и было. Аллергия на сою та еще сучка.
Я вскинула руки. – Я не хотела его убивать!
Хотела отомстить! А не смерти на своих руках!
То есть, я совру, если скажу, что не мечтала, как он попадает под машину, но в моих мечтах это почти всегда очень медленная машина, за рулем которой бабулька, так что он получит только пару царапин, которые заслужил.
– Ох, – девушка, казалось, расстроилась от этих слов, как настоящая подруга, одержимая желанием заставить тебя лучше относиться к бывшему. Когда она уговорила меня съесть все суши с соевым соусом и для верности прополоскать рот его остатками, я не думала, что с парнем что-то из-за этого произойдет!
Вздохнув, я откинулась на холодную парковую скамейку и посмотрела на фотографию, которую нам отправила девушка с ресепшн. К счастью, понадобился лишь небольшой подкуп, чтобы женщина присоединилась к нашей стороне. А как только мы рассказали ей грязные подробности, она не могла дождаться, чтобы присоединиться к Команде Остин и следить за боссом. Хотя и призналась, что работать с ним легко и непринужденно.
Легко, как же! Это была война.
Жертвы являлись частью игры.
Я поморщила нос и снова взглянула на фото.
Очевидно, возможно оставаться чертовски привлекательным даже с уродской сыпью на лице.
Его светлые волосы едва касались загорелых плеч, а высокие скулы лишь вызывали желание попрактиковаться в искусстве скульптуры на нем. Телосложение парня раздражало до невозможности.
– Он не сказал мне причину. – Я ударила по скамейке.
– А я тебе что говорила. – Эвери продолжала писать.
– Я даже поставила ему ультиматум. Скажи, почему изменил, почему разбил мне сердце, когда все было так прекрасно, я имею в виду... Я хотела определенности, ответа, хоть чего-нибудь! – Я махнула руками и чуть не заехала телефоном подруге по лицу.
– Сделай глубокий вдох, – проинструктировала Эвери. – Что ты хотела от него, так это чтобы он сказал, что сожалеет.
Глупая нижняя губа задрожала, когда я сдалась.
– Да, наверно.
Не предполагалось, что до сих пор будет настолько больно. Я уже прошла эту стадию, верно? Я ревела и заедала чувства, а теперь бесилась. Кроме того, я видела его сегодня, и все эти эмоции вновь поднялись во мне, как только он вошел в комнату. Было ощущение, что его пронзительные глаза смотрели сквозь меня, хотя я приехала в его офис во всеоружии. Юбка-карандаш и сексуальная блузка плюс туфли на каблуке. Я готовилась. Но к Тэтчу невозможно подготовиться. Он был мускулистым, высоким, прекрасным как модель, но так же и умным. Факт ума особенно беспокоил, потому что давал ему множество преимуществ. Я тоже всегда была умной, а потом в моей жизни появился Тэтч – прекрасный, идеальный, интеллигентный Тэтч – и украл мое сердце.
Голос Эвери заставил меня подскочить на месте.
– Ты хотела, чтобы он сказал, что был глуп, запутался, что сучка Брук просто случайно упала на его лицо, и у него не было выбора, кроме как поцеловать ее, потому что Оби-Ван Кеноби нашептал ему на ушко, что если он не ответит на поцелуй, Великая Сила оставит планету Земля.
– ПРЕКРАТИ ГОВОРИТЬ НАМЕКАМИ ИЗ ЗВЕЗДНЫХ ВОЙН!
– Не могла удержаться, – бросила она. – Лукас заставил меня посмотреть все фильмы... Он установил табу на секс, пока я не закончу.
Я похлопала ее по плечу.
– Суть в том, – продолжила она, махнув рукой, – что он не может дать те ответы, которые тебе нужны или которые ты хочешь услышать. А потому, – она подняла другую руку и подмигнула, – мы заставим его отплатить.
– Но ненадолго, – быстро прибавила я. – Я не настолько инфантильная.
Она бросила на меня понимающий взгляд.
– Что? – Я покачала головой. – Да. Я – взрослая, а взрослые не выходят из себя, даже когда их бывший засовывает язык в чье-то горло на фейковой помолвке лучшей подруги. На самом деле все не так, но я старалась говорить как адекватный взрослый, а не псих, желающий причинить боль мужской части тела. И не важно, как хорошо она выглядела в этих глупых шортах из спандекса.
Мы помолчали, а потом Эвери заговорила:
– Что ж, раз ты так говоришь.
– Что случилось с белым забором вокруг дома? – Я встала. – Или с миленькой собачкой? Или с желанием выскочить замуж в колледже! Что бы ни случилось с тем, что мужчина держит в своих гребаных штанах!
– Аминь, сестра, – пробормотала под нос проходившая мимо женщина.
– Спасибо! – крикнула я ей и снова повернулась к Эвери. – Серьезно, что случилось с мечтой?
– Мечтой? – повторила девушка со смущенным взглядом.
– Мечта! – Она серьезно не понимает? – Поступить в колледж, найти любовь всей своей жизни, встречаться, выйти замуж, нарожать детей, сражаться со счетами и ходить в походы, потому что не можешь себе позволить поехать в отпуск! Что, черт побери, творится с обществом? Я просто хочу есть хот-доги со своим будущим мужем и смотреть Нетфликс!
– Не думаю, что походы с палатками очень мне подходят. Я не такой мечтатель, а насчет хот-догов?
Эвери похлопала меня по колену.
Я оттолкнула ее ладонь.
– Суть в том, что так или иначе, мужчины, похоже, решили, что нет ничего плохого совать свой хер куда захотят и не переживать о последствиях. И мне это уже осточертело! Я устала с кем-то встречаться, влюбляться в него, а потом оставаться брошенной, потому что я становлюсь проблемой! – Я пнула камушек носком туфли. – Я НОРМАЛЬНАЯ, Эвери!
Она вздрогнула.
– Я имела в виду вообще. Сейчас я злая, поэтому ты не можешь мне этим возразить.
Она с минуту смотрела на меня, а потом коротко кивнула:
– Справедливо.
– Он заплатит. – Я подняла руку в воздух. – И я даже знаю, как это провернуть. Он считает, что сыпь на лице, похожая на герпес, это плохо? Что ж, когда я с ним покончу, он не забудет имя Остин Роджерс!
– Так держать! – Эвери встала и дала мне «пять». – Только не убивай его.
– Ха, ему так не повезет.
Глава 4
ТЭТЧ
Лицо горело, а весь офис все еще гудел по поводу моего награждения. Уже разлетелись новости о больших гонках, в которых я якобы собирался участвовать вместе с Троем и мэром, а, значит, мне предстояло каким-то образом научиться ездить на велосипеде или просто потянуть мышцу, любую, и откланяться.
Что на деле сыграет злую шутку, потому что я был успешным хирургом и типа постоянно тренировался на велосипеде. Удивительно, правда? По крайней мере, именно это продолжали без конца повторять медсестры, когда я покинул безопасность кабинета. Не имело значения, что Трой тренировался в гонках последние пятнадцать лет. Трой не был известен как Мистер Секс-Бомба компании. И да поможет мне Бог, если еще хотя бы одна медсестра спросит, могу ли я сам себя штопать, как они видели в «Анатомии Страсти». Я с ума сойду.
Рот до сих пор был опухшим. Единственный «Бенадрил» в офисе оказался в жидкой форме, и я заглотил половину бутылки. Аллергическая реакция оказалась такой сильной, что если бы я не сделал этого, то попал бы в больницу.
Я смог завалиться на диван в своем кабинете, прежде чем впечатался лицом в дверь. Мои сны наполнила одна девушка, только на вкус она была как «Бенадрил», а когда я сказал ей, что мне жаль, она велела мне сдохнуть.
А потом начала орать на меня на китайском.
Следующим я увидел, как ем жареный рис с курицей и заказываю дополнительный соевый соус, а потом начал кричать себе: «Не ешь это! Не ешь это! Ты умрешь!»
И вот тогда меня осенило. Она знала о моей аллергии.
Я резко очнулся.
Как и о моем неумении ездить на велосипеде.
И иррациональном страхе перед лягушками после того, как на меня в семь лет прыгнула одна.
– Святое дерьмо! – я впечатал кулак в кожаную спинку дивана. Мой кабинет наполняли потоки света послеполуденного солнца. – Она пыталась меня убить!
Когда я вновь был способен сформулировать более-менее связанное предложение, не используя все известные мне ругательства, я позвонил Лукасу.
Но сукин сын не отвечал.
Разумеется, он не ответит! Потому что наверняка уже поговорил с Эвери, а та передала все имевшееся на меня дерьмо Остин.
Нахлынуло чувство страха. Это же, как надо было напиться, чтобы выдать все мои секреты, по крайней мере, которые он знал?! Ублюдок предал дружбу – никаких сомнений!
– Покойник, – сказал я сам себе. – Он – покойник.
В дверь постучали.
Я потер глаза.
– Да?
Дверь распахнулась, явив виновника собственной персоной. Лукас поморщился, когда взглянул на мое лицо, и ткнул пальцем:
– Это сыпь?
Я спешно поискал в зоне досягаемости какой-нибудь тяжелый или острый предмет, чтобы запустить ему в голову, но безуспешно.
– Нет, – прошипел я, голос сочился сарказмом. – Взрослые прыщи.
– Я слышал, дети в наши дни пользуются «Проактивом». Может помочь, – произнес он с усмешкой, прежде чем присесть, как можно дальше на диван.
– Я собираюсь тебя убить, – весело сообщил ему. – Когда не буду под кайфом от «Бенадрила» и смогу не ссать мимо унитаза.
Лукас в отвращении скривился.
– Ты здесь, чтобы извиниться за помощь Остин в совершении убийства?
Его виноватый вид говорил обо всем.
– Это аллергия на сою. Не похоже, чтобы ты обсасывал соевый боб!
– Нет! – Я встал. – Не нужно защищаться! Я почти умер! И кто, черт побери, обсасывает соевые бобы?
– Люди, которые любят сою? – Лукас пожал плечами. – Откуда мне знать, черт побери? И что ты подразумевал под «почти умер»?
Я глубоко вдохнул и объяснил.
– Она поцеловала меня...
– Она тебя поцеловала?
Я поднял руку.
– Притормози. Она меня поцеловала, и после этого губы и горло начало печь.
– Мать мою, – пробормотал Лукас. – Поцелуй смерти. – Он вздрогнул. – Приобретает совершенно новый смысл, да?
Желание стукнуть его было сильным. Кулак сжался.
Он посмотрел на мою руку, потом на меня.
– Руки хирурга. У тебя руки хирурга, Тэтч. Ты же не хочешь ударить меня, и потом стать неработоспособным. Кроме того, что будут без тебя делать все эти прекрасные груди? – Он встал. – Они останутся плоскими, и мир прекратит свое существование. – Он издал звук взрыва и хаотично замахал руками.
– Нет, – я покачал головой. – Только... – я откинулся назад, все еще чувствуя головокружение от «Бенадрила». – Сиськи выживут. Однако так можно и спятить. Мне нужно работать, чтобы оставаться в здравом уме.
Неприятно.
Я ненавидел признавать слабость. А это была одна из них. Я – безумный трудоголик. Да, я любил свою работу, но она была больше, чем просто работа. Мне казалось, что я должен проявить себя перед отцом. Перед мужчиной, который грозил отречься от меня за посвящение себя пластической хирургии. Я рвал задницу на работе ради цели. И это были не деньги.
– Кому-то работа, кому-то игра, – философски заметил Лукас. Знал, что он шутит, но все еще действовало на нервы то, что его впечатления о моей работе ограничивались мной, стоящим над женщиной и играющим ее новой грудью.
– Хорошо. – Я хлопнул в ладоши и проигнорировал давнюю злость на него, моего отца, ситуацию, себя самого. – Продолжая мою тему, что ты ей рассказал? Потому что в данный момент мой разум отправляется в очень темные места. Ужасные места. Места, куда люди с аллергией на сою уходят умирать.
– Ты мысленно в Китае?
– Для этого я сейчас слишком укуренный. – Я зажмурился, а потом открыл глаза. – Итак?
– Почему ты порвал с ней? – он прищурился, малейшие намеки на юмор исчезли с жуткой рожи. – Реальная причина. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне, правильно?
Разум вернулся в прошлое. В ту ночь.
К тому, что случилось тогда.
К возможности, которую дала мне Брук. Выход, который она мне предложила.
И я почувствовал облегчение, смешанное с грустью, от ужасных слов Остин.
Настоящая пытка заканчивать отношения, когда все, что ты хочешь, это держать ее в объятиях, просить прощение и рассказать правду.
Все это.
Но меня преследовали слова отца. И поэтому я сделал невероятное.
– Мы с ней закончили. Кроме того, разве ты не сам такой же? Ты буквально сунул руку в каждый горшочек меда, встречался с кучей баб одновременно, и все тебе сходило с рук из-за этой чертовой ямочки на подбородке. Ты даже не извинялся. Вот и я поцеловал другую девушку, пока встречался с Остин. Но я с ней не спал! – К тому моменту, как я закончил говорить, моя грудь вздымалась, а Лукас бросил на меня нечитаемый взгляд. А потом его губы скривились в улыбке. – Что? Что за взгляд? Он мне не нравится. – Я встал и заходил по кабинету.
– Все, – произнес он спокойным и уверенным голосом. – Эвери сказала, что я практически все рассказал, но ей удалось пару вещей записать. – Он вытащил из кармана сложенный лист и потряс им передо мной. – Я решил уж было не отдавать это тебе... – Его улыбка исчезла. – Но ты изменил мое мнение.
– Хвала Господу, – выдохнул я с облегчением и выхватил бумажку из его руки, осторожно, чтобы не порвать, расправил ее и разложил на столе, разглаживая помятости.
Лукас встал и заглянул мне через плечо.
– Могло быть хуже.
Я сжал зубы от усилившейся тревоги. Все. Могло. Быть. Хуже. Я так сильно вцепился в угол стола, что костяшки пальцев побелели.
– Список доходит до тридцати.
– Верно, – медленно протянул Лукас, а потом ткнул пальцем. – Но лягушки указаны дважды, значит на самом деле двадцать девять, видишь?
– Я тебя убью.
– В твоем упоротом «Бенадрилом» состоянии? – фыркнул он. – Едва ли. Это будет больше похоже на черепаху, гоняющуюся за спринтером. – Он хлопнул меня по спине. – На случай, если ты не понял, в этом сценарии черепаха ты.
– Благодарю, – бросил я.
– Сила черепахи, – он потряс кулаком. – Ну, тогда ладно, моя работа здесь окончена. Можешь продолжить спать, пока я буду держаться подальше от текилы, чтобы не сказать Эвери, как ты случайно поцеловал свою бабушку в губы и теперь на дух не переносишь вишневую помаду.
– Лукас! – вскричал я. – К черту, мужик, ты же даже не пьян! Ты же не можешь просто так ошиваться вокруг и говорить подобное дерьмо! Остин ненавидит меня, ненавидит так сильно, что проткнула шины. У моей машины.
Лукас присвистнул.
– Конечно, это была твоя машина. У тебя же нет мотоцикла. – Он ухмыльнулся, а потом рассмеялся, когда я показал ему средний палец. – Прости, слишком рано?
– Ты для меня умер.
– Выпьем попозже? – Он надел солнцезащитные очки, полностью игнорируя мой нервный срыв и открывая дверь. – Скажем, в семь?
Верно, потому что это умно – пить после «Бенадрила».
– Ладно, – проворчал я. – Но ты платишь.
– Хорошо.
Он развернулся.
– И это не означает, что я больше не бешусь.
– Это Остин, – прямо спросил он. – Ты действительно думаешь, что она способна разрушить твою жизнь?
Слишком поздно, хотел я сказать. Она разрушила мою жизнь в ту минуту, когда вошла в нее. Потому что я знал, мы сейчас доживаем последние дни.
И эта мысль оставила меня без способности дышать.
– Да. Считаю, – умудрился я выдавить из себя.
– Она – отвергнутая женщина, но она с этим справится. Кроме того, я свел ее с одним из моих коллег. Это поможет ей забыть тебя.
Мой взор залил красный. Кроваво-красный цвет.
– Какого черта? – Вскричал я, привлекая внимание людей из коридора.
Лукас закрыл за собой дверь, оставляя меня в напряженной тишине, единственным звуком в которой было бьющееся в груди сердце.
Другой парень?
Часть меня осознавала, что если она не со мной, то когда-нибудь будет с кем-то еще. Но я полностью отвергал идею, что она начнет встречаться так скоро после разрыва.
Утешение? Остин?
И какого черта это так меня задевает, что я успешно толкнул ее в другие гребаные ждущие руки?
Ах, точно.
Потому что я любил ее. Жизнь жестока.
Но одно было точным.
Моя ненависть из-за сложившейся ситуации смешалась с любовью к этой девушке, что толкало меня на территорию, где единственным выходом было отчаяние.
Нужно просто отпустить ее. Я снова взглянул на список.
Что ж, а еще попытаться выжить под натиском урагана по имени Остин Роджерс. Да. Мне определенно надо разориться на «ракушку».
И шлем.
Глава 5
ОСТИН
– Ну? – я сжала на коленях руки, пока Лукас болезненно долго снимал свои солнцезащитные очки, скидывал пиджак и подносил кофе к губам.
К тому моменту, как он сделал глоток, я чувствовала себя словно перед ленивцем из Отдела транспортных средств в «Зверополисе». Глаз начал подергиваться, я дважды прикусывала язык, чтобы не наорать на него или не перепрыгнуть через стол и потребовать ответы.
– Остынь, – Лукас пожал плечами. – Он – бессердечный ублюдок, который, вероятнее всего, помрет в одиночестве, ну или с «Виагрой» на прикроватном столике и девушкой на тридцать лет его младше, просящей работать усерднее в постели. – Он наклонился вперед, глаза сверкали весельем. – Я дал ему список.
Я выдохнула, а Эвери издала смешок.
– О, классика, тебе даже удалось обернуть его лучшего друга против него самого. Отлично, Остин.
Если бы я не была сосредоточена на Лукасе, я бы не заметила выражение ужаса на его лице. Действительно ли он на нашей стороне? Или на стороне Тэтча?
– Воу, воу, воу, – Лукас поднял руки. – Я не собирался подставлять его. – Он кашлянул. – Снова. Но он был таким...
– Тэтчем, – произнесли мы хором. Это на самом деле не объясняло парня. Он не был высокомерен, не всегда, но принадлежал к тому типу парней, которые, однажды впустив тебя, никогда не позволят узнать себя полностью. У него было много сторон, но он показывал лишь те, которые хотел. Заметим, что у него довольно серьезные проблемы с доверием.
– Верно, – выдохнул Лукас. – Плюс он мне соврал, а потом попытался обвинить меня в своем же ветреном поведении.
Столик погрузился в молчание.
Лукас выругался.
– Ладно, мое влияние не было таким уж хорошим.
– У тебя был календарь, – заметила Эвери.
– Для женщин, – добавила я. – Разных женщин.
– Множества женщин, – Эвери кивнула. – С которыми ты встречался одновременно.
– И с которыми спал. – Мы обменялись взглядами.
– Эй! – Лукас откинул назад волосы и поднял руки вверх. – Я только что присоединился к команде Остин! Я на твоей стороне! И да, – произнес он, неуютно поерзав на стуле и оттянув свой черный галстук. – Пусть я и подавал плохой пример, но теперь счастливо живу на светлой стороне, а Тэтч разбил лагерь на темной, так лучше?
– Мужчина прав. – Эвери счастливо вздохнула и поцеловала Лукаса в щеку. – Спасибо, что передал ему список. Это очень облегчит задачу Остин.
Лукас покачал головой.
– То, что ты делаешь, жестоко, знаешь об этом, верно?
– Но, Лукас, – я захлопала ресницами. – Самое прекрасное то, что я ничего не делаю.
Он фыркнул.
– Точно, ты просто превращаешь его в жуткого параноика, пока он не сойдет в итоге с ума. Поверь, он не сможет спать по ночам и приделает кому-нибудь третью сиську. Бедный парень и так уже в стрессе. Ты вообще представляешь, сколько операций по увеличению груди он делает ежедневно?
– Иск за халатность, – Эвери кивнула, полностью игнорируя Лукаса. – Мы можем над этим поработать.
– Мы не подведем его под увольнение, – произнес Лукас стальным тоном. – Ему нужна его работа. Он ее любит, ему нравится ломать носы и нашпиговывать бог знает чем, плюс он хорош в этом. Просто... – Он поднялся и потянулся за рукой Эвери. – Подоставай его пару недель, чтобы он прочувствовал, а потом прекращай.
Я сглотнула. Лукас был прав.
Причиняя ему боль, я сама не чувствовала себя лучше. Но вот месть ощущалась хорошо.
Хотя это же относилось и к поцелую.
Что означало, его рот был очень опасной и увлекательной штукой. Как и его волосы.
Тело. Его вкус. Уф.
– Остин, – позвал Лукас. – Я также упомянул при нем, что устроил тебе свидание вслепую. Похоже, это заставило нашего друга Тэтча захотеть содрать обои со стен и кричать в стиле пещерного человека. – Он слегка пожал плечом. – Подумал, что ты захочешь знать.
– Нет, – прошептала я. – Это всего лишь даст такой девушке, как я, надежду, что он вытащит голову из задницы и увидит, что потерял, а я более чем уверена, моя единственная надежда на Санту, который подарит Тэтчу на Рождество душу или хотя бы сердце.
– Ауч, – Лукас поморщился. – Ну, хорошо, как скажешь. Мне нужно возвращаться к работе, так что постарайся не попасть под арест. – Он помедлил и переглянулся с Эвери. – Но если попадешь ты, постарайся не снимать наручники, ладно?
Смеясь, она быстро поцеловала его, прежде чем проводить до двери. Я откинулась на стуле и приуныла.
Мы были в этой же кофейне, когда Эвери сказала, что запуталась с Лукасом. Я была на седьмом небе от наших отношений с Тэтчем и говорила ей, как по-настоящему это было, как искренне и прекрасно.
Теперь она и Лукас влюблены. А я испытывала ненависть.
Обидно.
Я проверила телефон на наличие сообщений от Тэтча. Видите! Мне нужно пресекать это все в зародыше!
– Дерьмо. – Я встала и схватила сумку. Я опаздываю на занятия. Снова. – Эвери! – Локтями я отодвинула ее и Лукаса в сторону от двери – Я потеряла счет времени. Нужно идти, занятия по социальным СМИ начинаются в десять.
– Позвонишь мне?
– Ага! – Я побежала к своему заждавшемуся «Мерседесу». В пути включила музыку. Мне нужно было хоть что-то, чтобы отвлечься от боли в сердце.
Профессор, который ненавидел меня до глубины души, например.
Я сильнее вжала педаль газа. Мне нельзя опаздывать. Не опять. Давай, давай!
Я молила, чтобы время замедлилось, а машина прибавила скорость, когда, наконец, добралась до кампуса.
Чтобы увидеть, что старая парковка на ремонте.
– Дерьмо!
Да. Я опоздаю. Очень опоздаю.
Глава 6
ТЭТЧ
– Ладно, знаю, это покажется странным, но прошу прощения за мои холодные руки. – Я подмигнул, обхватывая ее левую грудь правой ладонью, а затем правую левой. – Но мне нужно сделать замеры.
Я любил свою работу. Любил своих пациентов, по большей части.
Но всегда бывали такие случаи, в которых заранее знаешь, что консультация пройдет плохо.
