Текст книги "Бабник (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Эвери фыркнула.

– А как бы ты себя чувствовал, если бы встречался с кем-то большую часть своей жизни и думал, что это навсегда, а потом обнаружил его в чужой постели с последующим закрученным сюжетом? – Она буквально разрывала булку. – Ну а теперь, когда она, наконец, пережила это, внезапно вступает в роль ее глупая маленькая сестра и решает, что тоже хочет урвать кусочек.

Я потянулся за булочкой, но мою руку отбросили.

– Нет, – прорычала Эвери.

Со вздохом я наклонился вперед и тихо произнес:

– Ты не думаешь, что я в курсе, насколько сильно это ранило? Насколько ужасным все оказалось на следующий день, когда я проснулся в дьявольском похмелье? Я никогда не хотел причинять ей боль. Слушай, не зависимо от того, что было между нами, она совершенно не заслужила произошедшего.

У Эвери изо рта выпал кусочек хлеба.

– Ты правда так считаешь?

– Конечно, – я закатил глаза. – Я не совсем чудовище, думал, ты лучше меня знаешь. – Я пытался изгнать боль из голоса, но это оказалось невозможно.

Наши взгляды встретились.

Воздух стал напряженным из-за невысказанных слов.

За все четыре года.

Я отвел глаза, внезапно благодарный за отсутствие Кайлы.

Потому что это позволило мне провести время с единственной девушкой, с которой я действительно хотел поужинать в среду.

Эвери.

Дерьмо. Похоже, я глубоко погряз в нем, верно?

Я не мог ничего видеть за пределами ямы, которую сам же себе и выкопал.

Поцелуй словно высвободил проклятие, и чем больше я отталкивал ее, тем сильнее причинял ей боль. Она была готова придушить меня в половине случаев, когда я приводил своих девочек, но все же встречала меня с высоко поднятой головой и яростью, которую я находил настолько чертовски неотразимой и восхитительной, что мое желание лишь возрастало, и я ничего не мог с этим поделать.

Подошел официант.

– Стейк, – я подмигнул Эвери. – Принесите нам два огромных стейка, картофельное пюре, домашний салат и…

– Кукурузу! – добавила Эвери, запихивая в рот еще один кусок булки.

– Вы слышали леди, – усмехнулся я и отдал ему меню.

– Желаете чего-нибудь выпить, сэр? – спросил он.

– Нет, спасибо. – По какой-то причине я хотел трезвую голову, да и после нашего поцелуя я уже был наполовину пьян от рта Эвери, того самого, который она все еще набивала хлебом.

Я поднял брови.

– Когда нервничаю, я ем, – защищаясь, произнесла она. – Спасибо, что подошел и помог убедить Кайлу, что все по-настоящему, но теперь можешь идти к Челси, уверена, она злится.

И, как всегда рядом с Эвери, я себя почувствовал настоящим козлом.

– На самом деле, она думала, что намечается групповушка. Но я немного разочаровал ее, рассказав, что ты не имеешь никакого отношения к сексу и все еще носишь спортивные лифчики.

– Как мило с твоей стороны. – Эвери пнула меня под столом.

Я вздрогнул.

– Это было незаслуженно.

– Ты оскорбил мои сиськи, знаешь, они очень чувствительны.

Я выругался и потянулся за водой. Она была юной, неопытной и, вероятно, не предполагала, что ее слова на меня как-то повлияют, и все же меня беспокоила быстро растущая под столом эрекция.

– Что-то я не то сказала. – Ее щеки густо покраснели.

– Забавно, а я бы сказал, очень даже то, – я наклонился вперед. – Давай обсудим это поподробнее.

– Оу, прости, не могу. Я не твоя типичная среда, поэтому не зависимо от того, как закончится эта ночь, у тебя или у меня, мои интимные части тела для тебя недоступны.

– Тебе стоит прекратить обращать мое внимание на твою грудь. А то можешь подать мне плохую идею.

Она сглотнула и уставилась на мои губы.

– Ага, ладно, когда я нервничаю, я несу всякую чушь. Ты вправе игнорировать меня остаток вечера. Скажи, как мы от всего уйдем и забудем про нашу затею?

– Остаемся, – я взял ее руку в свою, – здесь.

Она подалась вперед.

– Но…

– Похоже, это плохо кончится, – я сменил тему и потянулся за последним куском хлеба.

Она пожала плечами.

– На самом деле ситуация говно. В конце концов, я не обязана защищать твой образ жизни и объяснять, почему ты сидел с другой девушкой. – Румянец снова обжег ее щеки, и она нахмурилась. – Но я бы не хотела, чтобы она видела тебя таким, я просто… хочу сказать, ненавижу тебя, понял?

– Правда? – Сердце замедлило удары в ожидании ее ответа. – Ты действительно настолько меня ненавидишь?

Она моргнула и опустила взгляд на свои руки.

– Хочу.

– Хочешь ненавидеть меня, но не можешь.

Она кивнула.

– Тогда это означает, что я тебе даже нравлюсь?

– Что за школьные шуточки?

– Не могу знать, давно там не был, а вот ты… эй, едва ли лет пять прошло…

Она толкнула меня в грудь. Я схватил ее за руку и прижал обжигающие пальчики к своей шее, и они начали медленно ползти вверх, накрывая щеку.

– Ответь мне на один вопрос, Торн, только честно.

Я вздохнул, тело вибрировало от напряжения.

– Ладно.

Она облизнула розовые губки, а ее ладонь продолжала поглаживать мое лицо, сводя с ума от желания поцеловать ее.

– Почему вы перестали спать вместе?

Разум приказывал солгать.

А сердце – сказать то, что я хотел произнести все эти четыре года.

– Потому что я поцеловал тебя и в тот момент понял, что если я смог целовать семнадцатилетнюю девчонку, с оглядкой на все те глупые вещи, типа подвезти тебя на работу или то, что ты приходила ко мне после расставания с парнем – уже тогда я стал обманщиком. Я считал себя бабником. Еще тогда, Эвери. И я бабник теперь. Просто сейчас я это хотя бы признаю. Когда я был с Кайлой… Единственной, которую я хотел. Была. Ты.

Эвери поцеловала меня.

Я заглушил губами ее стон, зарываясь пальцами в волосы, и обхватил затылок, углубляя поцелуй, посасывая ее язык, пока она пыталась залезть мне на колени.

– Может, – я прервал поцелуй, но тут же потянулся за следующим. – Нам стоит уйти?

Она кивнула и снова поцеловала меня, а когда отпрянула, ее зеленые глаза сверкали. И тогда я понял – эта связь никогда не прерывалась.

Я не должен был целовать ее четыре года назад, потому что это было хоть и хорошо, но неправильно.

Под запретом.

Против правил.

Или даже глупо.

Потому что происходящее между нами было реальным. Самым реальным, что я вообще когда-либо испытывал с другими девушками.

А сейчас?

Меня ничего не удерживало, кроме чувства вины в глубине сознания, говорившего – даже если она отдаст мне сердце, я никогда не смогу отдать ей свое. Не тогда, когда столько женщин легко разбирали его по кусочкам.

Глава 26

ЭВЕРИ

Раньше я высмеивала такой тип девушек.

Которые пускали осторожность по ветру и делали неправильный выбор, а потом ревели над коробкой кукурузных хлопьев, когда в итоге их парень оказывался полным мудаком.

И даже заранее зная, что произойдет в конце, я все равно не могла не сделать такой же глупый выбор.

Поцеловать его снова.

И снова.

И снова.

Пока губы не опухли, а жадные руки не начало печь от щетины на его щеках.

Я жаждала больше.

И, к моему сожалению и отчаянию, так было всегда. И, похоже, всегда будет.

Вот как происходит с пылкими влюбленностями – если тебе повезет, они проходят, и ты находишь кого-нибудь настолько невероятного, что все увлечения становятся смешными, отдаленными воспоминаниями или фантазиями, появляющимися раз в несколько лет после злоупотребления сангрией.

Но мое увлечение Лукасом?

Оно всегда было чем-то большим.

Из увлечения переросло в преклонение, он стал моим лучшим другом. А минута, когда наши глаза встретились в тот судьбоносный день на его диване?

Знаю, это должно было стать чем-то большим.

Если бы моя сестра, удивительная, очаровательная старшая сестра, не стояла на пути. С кольцом на пальце.

Делало ли это меня такой же плохой, как Лукас?

Такой же виноватой?

Означало ли это, что я тоже предательница?

«Нет!» – вопил голос в голове, или это сердце кричало так громко, как только могло? Моя сестра потеряла Лукаса. Игнорировала его. Она не ценила то, что было прямо перед ней, вот их отношения и закончились.

Теперь все иначе.

Я взрослая.

Он тоже.

Нам не требовалось разрешение на то, что уже давно произошло, по мнению остальных.

Верно?

Голова начинала болеть от одной только мысли об этом. Наши рты сталкивались снова и снова, аромат его тела висел в воздухе, пока я сжимала рубашку и старалась не быть «той» девушкой на заднем сиденье такси, которая залезает на парня еще до того, как они добираются до его квартиры.

Между делом мы начали это еще в лифте, оба тяжело дыша. И вина за происходящее каким-то образом превратилась в раскаленную до бела необходимость сорвать каждый сантиметр одежды с его сексуального, соблазнительного тела и посмотреть, вызывают ли у него мои прикосновения дрожь. Такую же, как у меня.

Пять шагов до двери.

Все еще молча.

Она открылась.

И закрылась, щелкнув замком.

Тьма обволакивала всю квартиру, единственным источником света была луна, освещавшая залив и скользившая лучом от панорамного окна по полу.

И опять тишина.

Это не было тягостным молчанием и наводило на мысль, что это не лишь одна ночь или тест на нашу совместимость.

Это Лукас и я, следующие к тому, чего оба давно хотели, но никогда не допускали из-за неподвластных нам причин. И в этом замешаны чувства, которые никто из нас не допускал озвучивать.

Раньше.

Сердце пыталось сказать мне, что здесь были другие женщины, что он изменил моей сестре, и происходящее – тоже измена, что я не исключение, и завтра он будет с кем-нибудь еще.

Глупо, но, как и говорила, я превратилась в девушку, совершающую плохие вещи, в девушку, убежденную в своей особенности и способности изменить правила игры.

Разум среагировал на такую возможность вполне логично, напомнив о его календаре – о той, с кем он встречался прямо перед нашим поцелуем.

Теплые ладони накрыли плечи и медленно опустились к запястьям.

– Ты такая нежная.

Я откинула голову ему на грудь.

– Что происходит?

– Я перестал задаваться этим вопросом с тех пор, как ты ответила на мой поцелуй. Решил, что так лучше для собственного же здравомыслия.

– Значит, ты признаешь, что это безумие, верно?

– Верно.

Береги свое сердце, береги сердце! Не будь такой девушкой, не надо! Разум кричал, а сердце бешено колотилось.

Я повернулась в его руках.

– Я буду твоей Средой, но только на этой неделе и только сегодня. И потом, чем бы это ни было: зудом, который нужно унять, или желанием, которое нужно удовлетворить, – с этим будет покончено. Как только я выйду за дверь, мы вернемся к взаимной ненависти и ни при каких обстоятельствах не будем обсуждать произошедшее. Никогда.

Скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет».

Дай мне больше одного дня.

Будь другим.

Позволь изменить правила.

Вместо этого выражение лица Лукаса похолодело, и он прошептал:

– Хорошо.

Я не другая.

Собираюсь стать как остальные, отчаянно желающие его, но брошенные с восходом солнца на следующее утро.

Одна ночь.

Это же все, что мне нужно, верно? Он же не собирался и в самом деле выбрать меня, позвать замуж и стать отцом всем нашим детям.

– Ты уверена, Эвери? – он обхватил мое лицо шершавыми ладонями. – У тебя еще есть выбор. Ты можешь развернуть эту очаровательную попку и выйти отсюда… Черт, можешь даже хлопнуть дверью. Я даже позволю тебе забрать стейк.

– Ты предлагаешь мне уйти?

Он кивнул.

– Каждой девушке предлагаешь?

Еще кивок.

– И они когда-нибудь соглашались?

– Иногда.

– А что ты хочешь, чтобы я сделала?

Он помолчал.

– Знаешь, еще никто меня об этом не спрашивал.

Наверно, просто никого не волновало ничего более того, что висело у него между ног.

– Я спрашиваю. Прямо сейчас. – Я обняла его за шею. – Чего хочет Торн?

– Ты не назвала меня полным именем.

– Боже упаси, еще заважничаешь.

Его улыбка настолько ослабила меня, что пришлось опереться на него, чтобы устоять. Забавно, как все возвращается на круги своя. Он всегда был моей скалой.

Надежным.

Любящим.

А теперь?

Он обладал колоссальной властью. Лукас Торн… мог разрушить меня.

– Останься. – Легкий поцелуй коснулся нижней губы. – Хочу, чтобы ты осталась.

Глава 27

ЛУКАС

Ее действительно интересовало, что я хочу. Но она также взяла мое сердце, ударила его об дверь, для надежности потоптала и засунула обратно мне в грудь с улыбкой на лице.

Она не была похожа на других моих женщин.

Совершенно.

Но я и не хотел этого, а потому меня злило, что она сама отнесла себя к их категории, как будто планировала секс, словно была просто очередным чертовым днем недели.

А мне оставалось только заглянуть в зеркало, чтобы увидеть, кто виноват в этом.

Мне нужно всего лишь ответить ей «нет» и исправить ситуацию.

Но я всегда был эгоистом. Обманувший однажды – обманщик по жизни, верно? И только сейчас это казалось очень неправильным.

Это похоже на обман.

Но я не обманывал ее.

Я обманывал нас.

И когда мысль об обмане внезапно превратилась в нечто во множественном числе – в «нас», я понял, где заключалась ошибка, за что надо бороться изо всех сил. Поэтому решил дать ей эту ночь, решил поступить неправильно – в надежде впервые в жизни совершить правильный поступок.

Я буду держать ее в руках.

Целовать ее губы, буду причиной каждого стона и вскрика, а если она попытается уйти, я просто привяжу ее к кровати и обеспечу едой и водой до тех пор, пока она не согласится остаться со мной не только на двадцать четыре часа.

Ладно, план так себе.

Но это все, что я могу.

Из-за моего образа жизни я знал, что, если скажу ей, что она особенная, даже при желании она не сможет мне поверить, а сомнения в ее глазах ранят меня так же сильно, как ее просьба об одном дне, тогда как я хотел подарить ей неделю, год, всю жизнь.

Что-то плохое происходило со мной.

Либо в груди опухоль.

Либо мое сердце… билось.

Дьявол, знаю, что все это время оно нуждалось в коварной маленькой нахалке, чтобы сжаться вокруг нее, как только она проскользнет внутрь. Ему нужна была Эвери.

– Пойдем, – я чмокнул ее в нос. – Хочу показать тебе кое-что.

Эвери закатила глаза.

– С другими девушками это тоже срабатывало?

– Мне редко приходится это говорить, обычно они просто уводят меня за дверь и…

Эвери прикрыла мне рот ладошкой и покачала головой.

– Тебе это не поможет.

Я отодвинул ее руку и поцеловал ладонь. От прикосновения ее дыхание сбилось.

– Я пошутил.

– Слишком быстро, – выдохнула она.

Я повел ее за руку по коридору в свою спальню.

– Давай, спрашивай.

Эвери взглянула на огромную кровать, на окно, а потом снова на меня.

– Кто твой дизайнер?

– Ну же, малышка, спроси меня.

– Сколько женщин? – выпалила она. – Сколько женщин было в этой кровати?

Меня убивало то, что она закрыла глаза, словно ожидаемая цифра была настолько запредельной, что она не сможет смотреть на меня.

– Одна, – я поцеловал ее в лоб. – Хотя, в тот момент она была крайне раздраженной, пьяной, высмеивала мои блины и угрожала моей жизни.

– Похоже, она прекрасна. Можешь дать ее номер? – ухмыльнулась мне Эвери.

– Уверен, он у нее уже есть.

– Держу пари, у нее потрясные сиськи, она умеет делать лунную походку и может за десять часов съесть целый кусок сыра.

– Весь кусок? – повторил я.

– С вином, – добавила она с улыбкой и опустила глаза на кровать. – Есть причины, почему здесь не было других девушек?

– Все просто, – я пожал плечами. – Это единственное место, которое исключительно для меня.

Эвери потянулась к моей руке и сжала ее.

– Думаю, это та часть, где я говорю, что для меня большая честь, что ты делишься со мной своими элитными простынями, но меня коробит говорить «спасибо» перед сексом.

– Ожидаю услышать после, – усмехнулся я. – Или можешь просто послать меня к черту и бежать отсюда.

Вот опять.

Давление.

Мы неплохо разыграли друг друга – я заставил ее думать, что мне все равно, а она относилась ко мне как к болезни, но когда мы были вместе, мы чувствовали это. Слова могут лгать, но слова между нами?

Совершенно необходимо избегать правду наших прикосновений.

Прикосновение не может лгать.

Оно может быть признанием, и, судя по нему, у тебя нет выбора, кроме как признать истину.

– Думаю, тебе лучше прямо сейчас поцеловать меня. – Эвери приподнялась на цыпочках и провела губами по моему подбородку. – Прежде чем я наговорю глупостей или просто забью на тебя.

– Мы этим и занимаемся. – Не уверен, должен ли я ликовать, быть взволнован или разочарован тем, что она не послала меня нахрен. Тем более, судя по ее словам, менее чем через сутки я встречусь с другой девушкой.

– Это не измена, если ты обо всем знаешь, – повторила она те проклятые слова, которые я говорил ей меньше недели назад. Кроме себя винить некого. Забавно, когда их произносил, то действительно так считал. По-настоящему верил – если быть настолько откровенным, то это не так уж и плохо. Все в выигрыше.

До этого вечера.

Я никогда не был по ту сторону баррикад, а это ранит.

Глубоко.

Потому что если она оставит мою постель, чтобы согреть чью-нибудь еще, меня посадят в тюрьму.

Еще один поцелуй в подбородок и в губы. Знаю, я должен оттолкнуть ее, нам нужно говорить гадости, нужно… Я застонал, когда ее руки нащупали пуговицы на моей рубашке.

– Что ты делаешь? – спросил я, нежно обхватывая ее запястья.

– Раздевайся, Торн. Что? У тебя с этим проблемы?

– Ты собираешься оседлать меня, когда я это сделаю? – поддразнил я.

Она еще сильнее нахмурилась, пока лицо заливалось краской.

– Похоже, я сама напросилась.

– Да. – Все еще держа запястья, я стал подталкивать ее к кровати, пока она не упала на подушки. Я сел сверху и завел руки ей за голову. – А теперь, почему бы тебе не позволить мне поцеловать тебя для начала? Простая вежливость перед тем, как ты начнешь стягивать с меня одежду.

Она кивнула и сглотнула, когда я склонил к ней голову. Наше дыхание смешалось.

Глава 28

ЭВЕРИ

Плохая идея.

Плохая идея.

Хорошо.

О, Боже.

Это был язык?

Так…

Колени подкашивались, я держалась за его твердое тело, дабы не рухнуть перед ним.

Хорошо.

По телу пробежала дрожь, напряжение между нами было сильнее, чем я когда-либо испытывала.

И почему я раньше не прыгнула к нему в постель? Прекрасная идея. Его губы скользили по шее, вызывая мурашки, а пальцы добрались до платья и потянули его с плеч. Моя плоть слишком чувствительна даже к словам, а здесь же были поцелуи.

То, как его губы ласкали мое тело, как он держал меня, говорило, что происходящее между нами гораздо больше того, что у него было с другими девушками.

Так ли он относился к каждой из них?

С трепетным благоговением.

Потому что это может вызвать зависимость – его прикосновения были ни на что не похожи. Знаете, плохо, когда кто-то трогает тебя так, что ты меняешь представление о себе. Я больше не была юной неопытной девчонкой, с которой он вырос.

В руках Лукаса Торна я, Эвери Блэк, превратилась в женщину.

– Ты дрожишь. – Его губы покусывали мои, а потом он отступил и стянул через голову рубашку.

Я втянула воздух.

– Можешь еще раз так сделать? Только медленнее.

Его рот растянулся в широкую высокомерную улыбку.

– Все зависит от тебя. В следующий раз будешь громче стонать?

– Леди не стонут, а если вдруг такое случится, то настоящий джентльмен этого не заметит. – Губы мои шевелились, но глаза застыли на его нереальном торсе.

– Хорошие новости, – произнес он, делая шаг ко мне. – Я не джентльмен.

– Хорошие новости, – повторила я, голос прозвучал неестественно и нервно, когда Лукас очень медленно скользнул рукой к затылку и прижал меня к своему разгоряченному мускулистому телу.

Со стоном я прижалась губами к его груди.

– Могу немного тут потусоваться.

Я чувствовала ртом его смех и возненавидела то, как приятно на меня действовали его вибрации. Ненавидела, как из-за них ускорялось биение сердца, и как тепло разливалось с головы до пят, когда его хватка усилилась. Я все это ненавидела.

Но нет.

– Знаешь, это, должно быть, самое медленное соблазнение, – проворчал он. – Я годы ждал, чтобы увидеть тебя без одежды, но ты чуть сознание не потеряла, когда я только снял рубашку.

– Годы? – я навострила уши и ждала подробностей, пока его руки скользили по моей спине, нащупав молнию и потянув ее вниз.

– Годы, – повторил он. – Годы.

– Ты сказал это дважды, нет, трижды.

Лукас стянул платье и холодный воздух коснулся спины. Он отошел на шаг и выругался:

– Ох, Эвери, сколько всего я собираюсь с тобой сделать.

Я сглотнула.

Его глаза, словно по выключателю, потемнели. Я была на его территории, где правил он, а я понятия не имела, как вести себя.

Последний мой секс оказался не таким уж классным.

Он был спешным, словно в тумане.

Грязным.

Неловким.

Унизительным.

Я ушла в одном носке.

– Скажешь, если станет больно, – предупредил он, его голос был на грани, словно он собирался накинуться или что-то вроде того. А потом, нехорошо ухмыльнувшись, он бросился ко мне, схватил за бедра и перебросил дальше на кровать.

Как чертов супермен.

Я бы хотела сказать, что грубое обращение ужасно. Лукас Торн, эй, ты плох в постели – что ж, смогу составить список покупок, пока он делает свои мужские дела.

Неа.

Ложь.

Я разок дернулась.

– Не двигайся.

Облизнув губы, я завороженно смотрела, как черные слаксы падают на пол.

А черные боксеры выглядели на нем слишком сексуально. Но это и не удивительно.

Он наклонил голову и провел рукой по моей ноге, стягивая трусики и бросая их на пол. Под платье лифчик не предполагался, и потому теперь я была обнажена.

Мы в чем-то поторопились?

По типу – слушай, а давай разденемся, займемся сексом, а потом будем неловко смотреть друг на друга?

Он не торопился.

Его рука снова скользнула по ноге, а затем мужчина закинул ее себе на плечо и сверкнул нахальной ухмылкой.

– Ты великолепна.

Я собиралась возразить, но потеряла голос.

Наши взгляды встретились.

И я чуть не отключилась, когда он опустил голову. Поняв, что он собирается поцеловать меня, я открыла рот и закричала:

– Торн! Совершенно не обязательно… – Слова. Я их все растеряла, когда он прижал губы к моему центру и провел языком. По телу пробегали волны жара, с каждым разом становясь все жарче и жарче, пока он творил магию, которой смертные с пенисами никогда не должны владеть! Я нечаянно стукнула его по голове, пользуясь возможностью схватить его за волосы.

В этот момент я опасалась за свою жизнь, стараясь не потерять рассудок, пока он пожирал каждый мой дюйм, словно я была его любимой маркой шоколада.

Он приподнял голову.

– Ты что-то говорила?

– Ничего, – вздохнула я, жаждая больше того, что он только что делал. – Совершенно ничего. Я молчу как немая. – Отпустив волосы, я втянула воздух, когда он поймал мой взгляд.

– Что ж, мы оба не хотим разговаривать. – И снова исчез.

Мышцы содрогались и сжимались. Он добавил пальцы, пока я не ощутила настолько сильное напряжение, что, думала, взорвусь. По венам бежал огонь и концентрировался в той точке, где язык и пальцы работали в унисон. Комната затуманилась, и мне казалось, что я забыла, как дышать. Я захлебнулась воздухом, а руки и ноги онемели от напряжения. Это Лукас Торн со мной сделал? Он доводил женщин в спальне до инсульта?

Я снова отпустила его голову, когда пожар обрушился на мое женское естество и заполыхал внутри. Я закричала:

– ТОРН!

Он произнес мое имя у самой кожи, посылая дрожь, даря ощущение, что у меня самое красивое имя в мире. Он пробормотал его еще раз, и легкая волна вновь прошлась по мне.

Я снова потерялась в собственном желании.

И была бы счастлива остаться здесь навсегда.

Или пока он не устанет.

Удивительно, как мог оказаться хорош мужской рот.

– Торн!

Нужно, чтобы он остановился.

Или продолжил.

Или просто дал мне две секунды отдыха, прежде чем я потеряю рассудок. Когда я почувствовала, что больше не смогу выдержать его движений, он отпрянул от меня и хрипло произнес:

– Я больше не могу ждать.

– Слава Богу!

Мы потянулись друг к другу, наши рты слились воедино в исступленном поцелуе с битвой языков и столкновениями зубами. Я ощутила собственный вкус на его губах, и это заставило желать Лукаса еще больше. Словно в тумане я вспомнила, что это Торн. Лукас Торн. Тот, кто разбил сердце моей сестре, бабник, плохой человек, но все еще такой… такой… хороший…

Было что-то странное и возбуждающее в звуках наших поцелуев, в том, как наши тела скользили по простыням, сминая их.

Лукас издал стон, когда я грубо сдернула его боксеры вниз и отбросила их прочь.

– Что? Нет сил терпеть? – поддразнил он между поцелуями.

– Нет. – Я поцеловала его сильнее, впиваясь пальцами в мышцы спины, когда наши тела терлись друг о друга. Распаленное желание меж ног подталкивало бедра ему навстречу, прижимаясь к нему.

Я могла целовать его всю ночь напролет.

И не устать от этого.

Но внезапно мне захотелось большего.

Его щека царапнула мое лицо, когда он обхватил грудь.

– Я еще никогда не был с…

– Не сейчас! – Я отбросила его руку, тело умирало от жажды по тому, что уже пообещал его рот.

– Прости! – он схватил меня за задницу и опустил на колени. – Я отвлекся.

– Больше не надо! – я толкнула его в грудь.

Он тяжело выдохнул и усмехнулся:

– Яростный примирительный секс, и мы еще даже не подрались… Невероятно!

– Если хочешь меня связать, так и скажи. А нет – продолжай, – я подмигнула ему и обвила его руками, а затем ногами, оседлав на кровати. Безумие овладело мной. Слишком чувствительные соски затвердели от трения о его грудь, а по всему телу пробежали мурашки.

– Если это заставит тебя остаться, то, вероятно, так и сделаю, – признался он. Улыбка немного угасла на его лице, и он застонал, касаясь меня лбом и прижимая эрекцию к бедру. – Мне нужно быть внутри тебя, нужно чувствовать тебя.

Я кивнула, содрогаясь от предвкушаемого удовольствия.

– Эвери, – простонал он, когда я опустила бедра ниже, расслабляя мышцы ног.

– Да?

– Просто, – его дыхание сбивалось, – просто скажи, если будет больно.

Я заставила его замолчать поцелуем, надеясь положить конец разговорам о моем прошлом сексуальном опыте. А потом была шокирована, что сама направила его туда, где хотела чувствовать его, как будто такой мужчина, как он, нуждался в помощи.

Мне просто хотелось контролировать происходящее.

Потому что это защитит меня, верно?

Защита! О, Боже!

– ТОРН! – Я отскочила от его отяжелевшей длины, хотя тело протестовало, распаленное волнами желания. – Презерватив, – выдохнула я, чувствуя себя динамщицей.

– Дерьмо, – он в ужасе уставился на меня. – Эвери, я совсем забыл.

Часть меня была немного озадачена, но я не стала спрашивать, как часто у него такое случалось. Слезая, чтобы он мог дойти до ночного столика, я заметила, как он дрожал. Я была готова умереть.

Так сильно его хотела.

– Еще медленнее можешь идти? – требовательно поинтересовалась я, тело трясло от ожидания.

Он рассмеялся.

– Я полагал, так лучше.

Серьезно, муравей с корзинкой для пикника на спине и то мог ползти быстрее. Его глаза светились весельем.

– Знаешь, отчаянное желание, поглощающее тебя сейчас, преследует меня с тех самых пор, как ты внесла свою упругую попку в мой кабинет.

Я ахнула, заведенная больше, чем когда-либо за всю жизнь, будь он проклят.

– Так что да, я пойду медленнее. – Он достал пакетик из ящика и двинулся обратно. Зашуршала упаковка. – Я иду так медленно, как только возможно, потому что женщину вроде Эвери Блэк нужно смаковать.

Я сглотнула.

Знаю, он не должен был говорить мне подобные вещи.

Нежность заставляла хотеть то, что мне не принадлежало.

Он заставил меня хотеть быть не только средой.

Глаза наполнились слезами, и я отвела взгляд, выгоняя эмоции прочь, позже я продолжу реветь над коробкой шоколада, одновременно орудуя ложкой в банке с мороженым.

Он потянулся над кроватью и поцеловал меня, а затем очень медленно уложил обратно на матрац. Его руки обхватили мои, пока он целовал шею, проводя языком по линии подбородка, а потом широко раздвинул мне колени. И я почувствовала, как он скользнул в меня, растягивая, заполняя.

Это казалось таким знакомым.

Правильным.

Словно я оказалась дома.

Глава 29

ЛУКАС

Все казалось ошибкой.

Потому что ощущалось слишком правильным.

С другими женщинами я легко мог оценить ситуацию – обратиться к той части разума, которая убеждала меня, что мы во взаимовыгодных отношениях, а значит, я удовлетворил ее, она меня, и мы оба движемся дальше.

Я был ослом.

В мгновение, когда я почувствовал вокруг себя тугую плоть Эвери, я понял.

Это плохо закончится.

Секс изменит нас.

Я разобью ее сердце.

Следуя логике, мне нужно остановиться.

Я попытался выйти из нее, но лиса сцепила ноги у меня за спиной, повергая в самый совершенный ад, когда-либо испытываемый мной. Жар ее упругих стенок сжимал меня, обещая сладкую смерть, а затем отпускал, чтобы вновь затянуть в себя. И, заглянув ей в лицо, я понял, что она делала это нарочно. Сжимая и отпуская, сжимая и отпуская, задавая ритм, нереально заводивший меня. Освобождаясь… вдавливаясь… туже… Выходя. Туда и обратно. Я пересек точку невозврата, больше не мог рационально мыслить в этом чистом удовольствии.

Поэтому я остался.

Пытался контролировать происходящее.

Но у секса есть свойство – невозможно сдерживать себя, когда ты с кем-то, к кому есть чувства.

Она застонала.

Мы встретились глазами.

Я толкнулся сильнее.

Она застонала громче.

Ее губы приоткрылись.

Я овладел ее ртом, мое тело врезалось в нее грубыми толчками. Сжимая в руках попку, я поцеловал Эвери, набрасываясь на ее рот, чтобы убедиться, что она никогда не забудет – это я рядом, мы вместе.

– Торн…

Я отстранился, сжав зубы в попытке продлить момент. Думаете, учитывая мой большой опыт, это должно быть просто?

Но когда ты с правильной женщиной, все по-другому, ты ничего не можешь сделать.

Последний толчок, и она впилась ногтями мне в спину и прокричала мое имя так громко, что соседи наверняка будут жаловаться.

Оргазм взорвался во мне с именем Эвери Блэк на губах. Я опустил голову и прижался к ее губам, проглатывая ее крики, пока она пульсировала вокруг меня.

Сердце никогда не станет прежним.

Потому что когда мы разомкнули объятия, то, могу поклясться, я видел, как она достала все еще бьющийся сосуд из моей груди и держала его в своих ладонях.

Без нее я чувствовал себя пустым.

А может и всегда таким был.

Момент разрушился, когда она разразилась слезами.

Я все еще был внутри нее.

А она плакала.

– Я сделал тебе больно? – я старался прозвучать заботливо, а не испуганно от мысли, что мог физически навредить ей.

В ответ она затрясла головой и заплакала сильнее. Слезы лились по щекам к опухшим губам, и, черт побери, знаю, что это ужасно, но могла ли она при этом выглядеть еще прекраснее?

– Эвери, ты должна мне помочь. Я не знаю, как все исправить, если ты не расскажешь, что случилось. – Я вытер слезы большими пальцами и подождал.

Она всхлипнула.

– Мне бы хотелось, чтобы ты прямо сейчас вел себя как придурок.

Да ладно, она реально думала, что я смогу снова оскорблять ее?

– Я все еще в тебе. У нас только что был секс, – медленно произнес я. Невероятный, крышесносный, который я до потери пульса хочу повторить снова. – И ты хочешь, чтобы я… обидел тебя?