Текст книги "Последний вздох"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

Клер

Сумасшедший или нет, но Мирнин пытался быть таковым.

С одной стороны, он навел порядок в лаборатории – это означает, он передвинул наклонившиеся стопки книг к стенам вместо того, чтобы оставить их в качестве источников опасности при передвижениях между столами. Он даже расчистил поверхность одного из столов с мраморной столешницей и достал… Боже, что это было? Настоящий фарфоровый чайный сервиз?

Он стоял рядом с ним, одетый в довольно чистый белый халат с нашивкой, на которой была надпись «101 правило Местного Союза Злого Гения», и с болтающимися на шее очками. Для вампира, он был удивительно многогранен в выборе гардероба, в резкой манере. С чисто объективной точки зрения, Мирнин был красивым парнем – застывший в возрасте, может быть, лет двадцати пяти, с темными волосами и приятной улыбкой. Резкое, но красивое лицо.

Если только он не сходил с ума все это время.

– Вы снова смотрите Доктора Ужасного? – спросила она его, когда Мирнин налил чай в две тонкие цветочные чашечки. – Не то, чтобы я не люблю его, но…

– Спасибо, что пришли, – сказал Мирнин, и предложил первую порцию Шейну, с блюдцем и всем прочим. Шейн моргнул и взял чашечку, не зная, что с ней делать – хрупкий фарфор казался в особой опасности в его больших руках. – Мне очень приятно видеть вас обоих. И как у вас дела? Присаживайтесь, пожалуйста.

– Куда? – спросил Шейн, оглядываясь вокруг. Казалось, на мгновение Мирнин запаниковал, а потом просто… исчез в вибрирующей вспышке. Он вернулся до того, как Клер удивленно вздохнула, и нес два больших кресла, по одному в каждой руке, поднимая их, словно они были сделаны из пенопласта. Мирнин со стуком опустил их на пол и указал на них раскрытыми ладонями.

– Вот, – сказал он.

Ну, он проявлял такое беспокойство, действительно. Шейн сел, затем отскочил с визгом, разбрызгивая чай бледно-коричневой волной.

– Ох, простите, – сказал Мирнин, и поднял с кресла что-то, что выглядело как хирургическая пила. – А я все гадал, куда она подевалась.

– Должна ли я спросить? – сказала Клер.

– Ты знаешь, что я иногда провожу исследования, – сказал он. – И в ответ на твой вопрос, вполне вероятно, что ты не должна спрашивать. Молоко?

Последнее было адресовано Шейну, который все еще приходил в себя. Он медленно опустился в свое кресло. – Чувак, мы живем в Техасе. Горячий чай – это не по нам. Чай со льдом, конечно. Я понятия не имею. Разве молоко должно быть там?

– Я сдался, пытаясь воспитать тебя, – сказал Мирнин и повернулся к Клер. – Молока?

– Нет, благодарю.

– Гораздо лучше. – Мирнин поставил кувшинчик сливок и прислонился к лабораторному столу, держа руки в карманах. Он засунул туда и хирургическую пилу, и Клер надеялась, что он случайно не порежется. – Я думал о некоторых усовершенствованиях в нашей системе, Клер. Всего несколько. Ничего, что может вызвать беспокойство, я обещаю. И по нашей договоренности, я не проделываю их самостоятельно без предварительного коллегиального рассмотрения. Ну, не коллега, ведь у меня нет коллег, но ты понимаешь, что я имею в виду.

– Всё это, и к тому же скромный, – сказал Шейн. – Фрэнк поблизости?

Они все замерли на мгновение в ожидании. Фрэнк Коллинз – отец Шейна – являлся в какой-то степени призраком, при всех намерениях и целях. В действительности, он был немного мертвым… Его мозг спасли и подсоединили к алхимической машине Мирнина, которая выполняла множество странных вещей в Морганвилле. Временами Фрэнк уделял внимание, но иногда он просто не хотел отвечать. Может быть, он спал. Мозгам необходимо спать.

Но после затянувшихся секунд, что-то блеснуло в конце лаборатории, словно включилась лампа в старом телевизоре… и затем медленно стабилизировалось изображение мужчины, направляющегося к ним. Фрэнк всегда проявляется в серой гамме, а не в цвете, и это было тонкое, как бумага, двумерное изображение. Ограничения данной системы, хотя Клер так и не удалось выяснить, почему. Впрочем, она и не совсем понимала весь механизм проецирования изображения.

Фрэнк выбрал для себя изображение, очень похожее на его старую физическую внешность: среднего возраста (однако не настолько потрепанный, каким Клер его запомнила) со шрамом на лице и вечно сердитым взглядом. Он даже носил те же старые байкерские кожаные вещи и растоптанные ботинки.

Раздражение уменьшилось, когда он увидел сидящего в кресле Шейна. – Сынок, – сказал он. – Так теперь эта девочка заставляет тебя пить чай?

Шейн очень медленно отпил глоток чая, чего, Клер совершенно точно знала, ему не хотелось делать. – Привет, Фрэнк. – Он все еще свыкался с этой переменой: иметь дело с его живым отцом было трудно, а иметь с ним дело, как с вампиром – еще хуже. Но сейчас, по крайней мере, между ними был один неизменный аспект: Фрэнк не мог физически расправиться с ним. И с точки зрения Шейна, положение улучшилось. – Как живется в банке в эти дни? Удовлетворяет?

– Бывало и лучше. – Фрэнк пожал плечами. – Я вижу, вы все еще вместе. Хорошо. А могли и усугубить все.

– Фрэнк, – сказал Мирнин, и вся нервозность исчезла из его голоса, сделав его плоским и холодным. – Если тебе хочется оскорблять, я могу просто отключить твой звук на несколько дней, пока ты не научишься манерам. Это мои гости. Допустим, мне не очень нравится твой сын, но я же терплю его, и ты можешь поступать так же.

– Я разговаривал с девушкой. Я имел в виду, что она могла усугубить. Как ты, например.

Мирнин на несколько долгих, тревожных секунд уставился на мерцающее изображение Фрэнка темными, непроницаемыми глазами. – Заползи обратно в свою пещеру, – сказал он ему.

– Сейчас.

– Не могу, – сказал Фрэнк. – Ты запрограммировал меня предупреждать тебя, если в городе что-нибудь случится по моей части. Ну, это происходит. Кто-то пытался прорваться через южную границу города на фургоне. Машина выведена из строя и стоит на обочине дороги. Я отправил полицию.

– И? – спросил Мирнин. – Что на счет этого?

– И кто-то просто подошел к восточной границе города, и ждет разрешения на вход. Подумал, тебе захочется знать – это было в дневное время.

– Кто это?

– Я не знаю, но он вампир. Прямо сейчас он сидит в разбитой им палатке.

– Что ж, это странно.

– Похоже, что так, – согласился Фрэнк. – Он не совпадает ни с одним вампиром из моих баз данных, так что он никогда не был в Морганвилле. У нас появился истинный новичок.

– Новичок, которому известно достаточно, чтобы ждать разрешения на границе, – сказал Мирнин. – Это необычно.

– Вот почему я завел этот разговор.

Мирнин на секунды коснулся пальцем своих губ, а потом вдруг развернулся и посмотрел на Клер. – Ты можешь пойти, – сказал он. – Спроси его, что он хочет.

– Я? Я вам не вампирская встречающая организация.

– Сейчас день, – сказал он. – И хотя многие из нас могут выходить на улицу, мы бы предпочли не рисковать. Ношение защитных одежд в Морганвилле, как правило, характеризует нас как… необычных. С нынешним волнением среди населения, будет безопаснее, если мы отправим кого-то вроде тебя.

– Отправь полицию, – сказал Шейн. – Для этого они тебе и принадлежат.

– Я бы предпочел точно знать с кем или чем мы имеем дело, прежде чем я окунусь в бюрократию, – сказал Мирнин. – Ох, отлично, раз ты сопротивляешься, я пойду с тобой. Мне в любом случае следует проветриться.

Клер второпях допила свой чай и поставила чашку и блюдце на стол, а Шейн с удовольствием вылил свой на каменный пол. Мирнин снова проделал это ускоренное движение, и метнулся обратно, поправляя невероятно крутой черный кожаный плащ, широкополую кожаную шляпу и перчатки.

И длинный, разноцветный шарф, который он обмотал вокруг шеи примерно шесть раз.

– Чересчур? – спросил он, указывая на шарф. Клер не хватило мужества сказать ему «да», поэтому она просто пожала плечами.

– Что на счет Боба? – спросила она.

– О, с Бобом все прекрасно. Думаю, он сбрасывает оболочку, вот почему он не хотел есть. Наш Боб растущий мальчик, ты знаешь.

Фрэнк одарил его неприятной улыбкой и сказал, – Знаешь, я думаю, мне стоит позвонить и вызвать сюда истребителя насекомых. Тут настоящая проблема с жуткими ползучими тварями. Присутствующие, конечно же, не исключение, так как я считаю, что пиявки такие же жуткие ползучие твари, что и пауки.

Фрэнк Коллинз был той еще задницей, когда был жив, и он не стал лучше, умерев и поселившись в машине. Клер не нравился Боб, но это не означало, что она хотела его химически уничтожить. А относиться к Мирнину как к пиявке… Ну, это было просто оскорбительно.

Поэтому она нахмурилась, глядя на Фрэнка, потом повернулась к Мирнину и сказала, – Можем идти, если вы готовы.

Шейн произнес очень тихо, – Я надеюсь, ты знаешь, во что нас втягиваешь.

– Ты бы с большим удовольствием выпил еще чаю и поболтал со своим отцом?

– Верно, – сказал Шейн. – Давайте прокатимся.

Снаружи было достаточно светло, поэтому Клер конфисковала ключи от гладкого черного автомобиля Мирнина, и Шейн сел за руль. Да, это было опасно – вампирские автомобили не подразумевали человеческих водителей, а тонированные окна делали поездку похожей на вождение в ночное время без включенных фар, даже при ярком солнце. Однако она ездила с Мирнином раньше, и это был тот опыт, который она действительно не хотела повторять. Шейн вел аккуратно, и дороги, ведущие в Морганвилль и из него, как всегда, были относительно пустынны, за исключением грузовиков почты и доставки, которые просто проезжали мимо.

Он съехал с дороги на пыльную обочину рядом со знаком «Покидаете нас так скоро?». На нем в эпоху 50-х годов нарисовали печального клоуна, который от солнца и времени стал похож на приведение. Кто-то украсил его ружейной дробью, но это случилось давно – знак наклонился и скрипел на ветру, и был в одном порыве ветра от полного разрушения.

И в его тени была разбита палатка, а внутри укрытия сидел парень, одетый в толстовку с капюшоном с надписью ТИГРЫ БЛЭЙКА поперек, вышитой в черных и красных цветах. Когда они втроем вышли из машины, он подскочил на ноги, выглядя встревоженным, и стало только хуже, когда он увидел наряд Мирнина, но Клер подняла руку, чтобы его успокоить. – Он безобидный, – сказала она. – Ты из Блэйка?

Парень нерешительно кивнул, глядя на нее настороженными темными глазами. Она не помнила его, но она очень хорошо помнила Блэйк. Это был еще один маленький изолированный городок, один из тех, что несколько месяцев назад был наводнен инфицированными вампирами. С помощью Оливера, Клер удалось вылечить больных, и группа вампиров Морганвилля поселились там, как своего рода сопутствующая колония. У жителей Блэйка были все основания поддержать их, потому что многих людей Блэйка обратили на начальной стадии хаоса, вызванного больными вампирами.

– Как дела у Морли? – спросила Клер, все еще стараясь, чтобы голос звучал невозмутимо и успокаивающе. Парень выглядел так, словно мог удрать в любой момент. Морли возглавил группу, которая покинула Морганвилль и обосновалась в Блэйке. Он определенно был вампиром старомодных взглядов, но временами он был до странности забавным. Она немного уважала его.

– Морли послал меня, – ответил он, явно испытав облегчение, что она нашла волшебное слово… или имя, в любом случае. – Он и моя тетя… миссис Грант. Они вроде как правят городом сейчас.

– Меня зовут Клер. – Она протянула руку, он взял ее и пожал.

– Грэхем, – представился он. – Привет.

– Грэхем, это Шейн. – Они обменялись рукопожатиями, и Клер наконец добралась до Мирнина, но ей и не пришлось их представлять – он решительно шагнул вперед, сорвал с себя шляпу и поклонился.

– Меня зовут Мирнин, – сказал он. – Я – главный.

Клер закатила глаза и, за его спиной, беззвучно произнесла «Не совсем». Грэхем едва не улыбнулся, но ему удалось сдержаться, и неловко поклонился Мирнину в ответ. – Мм, здравствуйте, сэр, – сказал он. – Как это обычно происходит?

– Всё зависит от того, что ты должен здесь передать, – сказал Мирнин. – Ты шел пешком весь путь от Блэйка?

– Нет, сэр, – сказал Грэхем. – Я бежал. Но, в основном, ночью. Это не плохо. Отчасти успокаивающе, на самом деле.

Это решило вопрос о том, каким вид спорта занимался Грэхем – или все еще занимался? – в школе до того, как его обратили в вампира… Должно быть, это бег по пересеченной местности. – Так что такого важного, ради чего ты пробежал больше пятидесяти миль по пустыне, и что Морли не мог сказать по телефону? – спросила Клер.

В ответ, Грэхем расстегнул свою толстовку и достал запечатанный конверт, который он показал ей. На нем было написано, в заостренном старинном стиле, «Только для глаз Основателя». – Он сказал, что должен сказать то, что не могло быть сделано по телефону, что это требует очень деликатного обращения. Поэтому он хотел, чтобы я пробежал и передал это в руки Основателя, или Оливера, или… ну, тебя, я полагаю. Клер.

Ничего себе. Клер моргнула, удивившись, что Морли поставил ее в эту особую компанию. – Хм, хорошо, – сказала она и приняла конверт. Он показался легким – возможно, с одним листком бумаги внутри. – Ты знаешь, что это такое?

– Понятия не имею, и, исходя из выражения его лица, когда он давал его мне, я хочу, чтобы это так и было, – сказал Грэхем. Он снова застегнул свою толстовку. – Значит, вот и все. Сгущаются облака, вероятно, будет пасмурно в течение следующего часа. Потребуется всего пара часов, чтобы вернуться.

– Ты не думаешь, что тебе следует дождаться темноты?

– Неа, я хорош, – сказал Грэхем, и одарил ее неожиданно кокетливой улыбкой. – Морли послал меня, потому что я – чудик, так или иначе. Высокая переносимость солнечного света. Он говорит, что это необычно или еще что.

– Ох, это, – сказал Мирнин, выглядя задумчивым и заинтересованным. – Ты не против предоставить мне образец крови, мальчик? Последние несколько сотен лет я исследовал зависимость иммунитета молодых вампиров от влияния солнца…

Грэхем встревожился, что, вероятно, было мудро. – Мм, может быть, позже? – сказал он, и накинул капюшон. Он надежно заслонил лицо, и когда натянул рукава на кисти, он был так же защищен, как и Мирнин, хоть и не так броско. – Спасибо. Увидимся, ребята.

– Будь осторожен! – произнесла Клер, но она сказала это порыву ветра, потому что Грэхем был быстр. Она заметила легкое движение на краю ее зрения, движение песка, и он исчез.

– Ого, – сказал Шейн, впечатлено. – У парня есть некоторые навыки.

И они очень любопытно использовались… потому что поднять трубку и позвонить для Морли было бы намного проще, и, по крайней мере, Оливер ответил бы на звонок, даже если Амелия все еще таила обиду на потрепанного старого вампира за побег из Морганвилля. Старые вампиры до сих пор не особо доверяли технологиям. Может быть, он просто считал, что ручка и бумага надежнее.

До сих пор, что-либо помеченное фразой «Только для глаз Основателя» не предвещало ничего хорошего.

– Ты собираешься открыть его? – спросил ее Мирнин.

– Нет, – ответила она. – Это не для меня. Это для Амелии.

Он выглядел удрученным. – Но ты могла бы случайно открыть его.

– Случайно – это каким именно образом?

– Раскроется. Камень мог бы…

– Это не стеклянная банка, Мирнин. Он не откроется просто так.

Он выхватил конверт из ее рук, прежде чем она успела остановить его, и поднес его к свету. – Я почти могу разобрать, что там написано, – сказал он. – У Морли ужасный почерк. Видимо, он научился писать во времена Карла Второго, и сейчас ситуация только ухудшилась… Ох.

Он замолчал и медленно опустил конверт. Он стоял неподвижно, глядя на исчезающий пыльный след мальчика, и в его выражении лица было нечто такое, что пробудило дрожь мурашек на коже Клер. Грэхем был прав насчет облаков: несколько темных туч, скользящих по небу высоко и быстро, загородили солнце. Внезапно хлестнул холодной ветер, жаля Клер подхваченным песком, и она инстинктивно протянула руку и нащупала теплую руку Шейна.

– Что это? – спросила она. Она не была уверена что хотела знать.

Мирнин протянул ей обратно нераспечатанный конверт и, не говоря ни слова, натянул шляпу на затылок и вернулся к машине. Он сел на заднее сиденье и захлопнул дверь.

Шейн посмотрел на нее и сказал, – Что, черт возьми, все это значит?

– Понятия не имею, – сказала Клер, – но это действительно не к добру. Совсем не к добру.

Мирнин высунулся из окна и сказал, – Мы должны ехать. Сейчас. Шейн, я предполагаю, ты можешь управлять этим автомобилем на более высоких скоростях, нежели используемые ранее, чтобы попасть сюда.

Шейн поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал их, лишь легкое прикосновение губ к коже, но это успокоило ее. Затем он сказал Мирнину, – Как быстро ты хочешь поехать? И куда именно?

– Площадь Основателя, – произнес Мирнин. – И быстрее. Быстрее.

Шейн не мог вести так быстро, как хотел Мирнин, но это даже к лучшему: у Клер было чувство, будто она неудержимо катится вниз по темному туннелю, словно выпущенная из рогатки. Глубоко внутри было тревожное чувство. После столь непродолжительной поездки, она испытала облегчение, когда Шейн ударил по тормозам и остановился у поста охраны на Площади Основателя с дежурившими там полицейскими в форме. Он начал объяснять, когда Мирнин опустил стекло и выкрикнул, – Позвони Амелии и скажи ей, что я иду. Скажи ей дождаться меня.

– Сэр! – сказал полицейский, и, практически, отдал честь. Не потому, что Мирнин по большей части вел себя так властно, но сейчас, он был очень сосредоточен.

На самом деле, он был очень напуган, подумала Клер. От чего ее персональная шкала ужаса подскочила до опасной красной зоны. – Мирнин, что в конверте? – спросила она.

Он не ответил, но она в действительности и не ожидала этого от него. – Туда, поверни налево, – сказал Мирнин, перегнувшись через сиденье, чтобы указать.

– Убери руки от моего лица, мужик, – сказал Шейн, но он последовал указаниям, и повел машину вниз по пандусу в гараж под Площадью Основателя. Сегодня было многолюдно, и пока Шейн выискивал место для парковки, Мирнин проворчал в нетерпении, открыл заднюю дверцу и выпрыгнул.

– Эй! – прокричала Клер. Шейн нашел место для парковки и остановился. Они вышли одновременно, и догнали Мирнина в тот момент, когда он нажал на кнопку вызова лифта уже в сотый раз за тридцать секунд. – Успокойтесь, Мирнин, вы сломаете ее. Слышите – он спускается.

Он практически вибрировал от напряжения, и она не могла понять, почему. Она видела его во многих безнадежных ситуациях, и даже в худших, даже с Бишопом, он не был так взволнован. Когда двери лифта раздвинулись, он ринулся внутрь и надавил на кнопку нужного этажа так же отчаянно, как он вел себя снаружи. В итоге, Клер встала между ним и панелью управления, испытывая настоящий страх, что он проткнет пальцем кнопку и закоротит электронику в целом.

Мирнин сделал вдох – нетипичный поступок, за исключением случаев, когда он говорил – и привалился к стене. Он снял шляпу и вытер лоб дрожащей рукой, словно был в холодном поту, хотя Клер была уверена, что физически он не мог. – Это лишь вопрос времени, – сказал он, но это был лишь шепот, и Клер подумала, что он не предназначался для ее ушей. – Неизбежно.

– Мирнин, что, черт возьми, происходит? – Она посмотрела на Шейна, и увидела, что он наблюдает за ее боссом точно таким же встревоженным, хмурым взглядом. Он также понимал, что это странно. – Что в конверте?

– Слово, – ответил он. – Просто слово.

– Должно быть, адское словечко, – сказал Шейн.

– Оно короткое, – сказал Мирнин. Он смотрел на поднимающиеся огни на дисплее лифта, и, наконец, кабина резко остановилась, и двери открылись. – Я отнесу ей конверт. Вы двое – домой. Сейчас.

– Подождите! – Двери лифта начали закрываться за ним, и Клер руками задержала их. – Мирнин, что за слово?

Он повернулся взглянуть на нее, и этот взгляд… этот взгляд заморозил ее до самой глубины.

– Беги, – сказал он. – Там сказано «Беги». Теперь иди домой. – И он двинулся вниз по коридору с вампирской скоростью.

Она отпустила прорезиненные края дверей лифта и шагнула назад, прижимаясь к Шейну. Он обнял ее, и потянулся нажать на кнопку первого этажа, когда двери с грохотом закрылись.

– Что, черт возьми, это значит? – спросила она его. Он глубоко вдохнул, затем выдохнул.

– Я не знаю, – сказал он. – Но Мирнин знает. И это плохо, что бы это ни было.

Они держались за руки по дороге домой. Сейчас было холоднее, солнце затянуло несущимися темными тучами, и на горизонте было скопление туч, предвещающих о надвигающемся шторме. Ветер казался влажным, с ледяным оттенком, словно Морганвилль волшебным образом перенесся в гораздо более холодное и влажное место. Влажность ощущалась невероятно высоко: десять процентов было нормой для этой части пустыни, а в по-настоящему плохие дни она могла возрасти до сорока. Но сейчас влажность походила на океанские волны на ее коже. Даже воздух казался тяжелым, ощущающимся скорее как туман, нежели тот светлый и чистый воздух, к которому она здесь привыкла. Несмотря на холод, она чувствовала себя так, словно обливалась потом. Как будто весь мир потел, и все это было на ее коже.

Жители Морганвилля все еще были на улицах, занимаясь своими повседневными делами; некоторые бросали беспокойные взгляды на небо и спешили из-за увиденного, желая добраться домой до начала дождя. Клер уже жалела, что не захватила зонтик, но, серьезно, кому он нужен в этом городе? Дождь лил два дня в году, а если и так, то это никогда не длилось долго… или, если действительно шел сильный дождь, ветер был настолько свирепым, что зонтик был бесполезен. Но этот шторм… этот выглядел отвратительно, с той зеленой кромкой облаков, что служат знаком настоящей беды.

Когда они проходили мимо кафе Оливера, Встреча, Шейн сказал, – Эй, тебе не холодно? Я замерзаю. Давай что-нибудь перехватим.

Звучало заманчиво, на самом деле. Нормально. И, может быть – Клер знала, что он тоже об этом думал – может быть, Оливер будет там и у него будет какая-нибудь подсказка относительно того, что происходит.

Вы понимаете, что дела действительно плохи, когда вы ждете встречи с Оливером.

Но… Оливера не было за прилавком. Вместо этого, там была Ева, просто нацепившая выкрашенный вручную передник поверх своего черного наряда. Она выглядела усталой, но она ярко улыбнулась им. Это было примерно на пять тысяч ватт ярче за счет используемого ею оттенка помады, который был ослепительно синим, под цвет полосок на ее юбке. – Эй, соседи, – сказала она. – Как дела с листовками?

Листовки? Боже, она совсем забыла об этом. – Мм… хорошо, – сказала она. – Мы разнесли их во множество мест.

– Это хорошо, потому что мое утро не настолько потрясающее. – Не спрашивая, Ева начала готовить мокко для Клер, и обычный крепкий кофе для Шейна. – И в довершении тот факт, что мой непостоянный босс просто сорвался отсюда, словно его задница была в огне.

– Он только что ушел? Мы не видели его, – сказала Клер. Ева указала большим пальцем за спину, где находился люк, ведущий в туннель.

– Он выбрал тенистую улочку. Что подкралось к его заднице? Потому что я знаю, что Бишоп уже не большое, плохое страшилище. Амелия сломала ноготь или нуждается в установке труб или еще что?

– Хотелось бы знать, – сказала Клер. – Я собиралась спросить. Потому что он не единственный взбесившийся сегодня.

– Нет? – Ева подняла черную бровь под злобным, любознательным углом. – Выкладывай.

– Мирнин, – сказал Шейн, и потянулся, чтобы ухватить чашку, что она толкнула к нему. – Не то, чтобы парень стабильный постоянно, но сегодня он супербезумен.

Ева наклонилась, положив локти на стойку, пока молоко шипело и дымилось в кувшине, нагреваясь до нужной температуры. – Вы думаете это из-за нас? Меня и Майкла?

– Послушай, я знаю, что ваше с ним обручение каким-то образом воспринимается хуже, чем если бы он обратил тебя… и нет, не проси меня это объяснить – это просто популярная теория, но я не думаю, что происходящее такого уровня драмы, – сказала Клер. – И, в любом случае, у Мирнина нет какого-либо мнения по этому поводу. Он счастлив, что ты устраиваешь вечеринку, и его не волнует, для чего это. Он не стал бы грандиозно безумствовать из-за этого.

– Дерьмо, – сказала Ева. Она сняла молоко и начала умело смешивания мокко Клер. – Я вроде как надеялась, что это просто из-за нас, потому что, по крайней мере, это было бы глупо. Теперь, я боюсь, на самом деле умно быть взволнованной.

– Как и я, – сказал Шейн. – И когда мы соглашаемся друг с другом, что-то определенно не так.

За прилавком было много работы, и Ева не могла больше говорить. Клер и Шейн взяли свои стаканчики и сели за пустой стол, наслаждаясь теплыми напитками и смотря на облака, плывущие над головой через большое стеклянное окно. Ветер хлестал зубчатую бахрому на красном тенте, и Клер ощутила, как стекла гудят под порывами ветра.

– Беги, – сказала она. – Как думаешь, что это значит, Шейн?

Он пожал плечами. – Черт, кто его знает? Возможно, это послание от бессмертного агента по взысканию долгов, и она забыла оплатить арендную плату за последние двести лет или еще что. Возможно, кто-то напоминает ей, что очень важно упражняться.

– Ты действительно так не думаешь.

– Нет. – Он сделал большой глоток кофе, глаза прикрытые и темные. – Нет, полагаю, это не так. Но мы не сможем выяснить это без большего интеллекта, Клер. И что бы это ни было, это не выглядит как конец света.

– Да, – сказала она тихо. – Пока.

Она заметила что-то краем глаза, что-то, что заставило ее поежиться, отпрянуть и испытать странное головокружение внутри, как будто то, на что она смотрела, было настолько неправильно, что ей стало физически плохо. Это было за окном, просто проходило мимо… но когда она взглянула, она не увидела ничего необычного.

Просто прогуливающийся мужчина.

Она поняла, что знала его, или, по крайней мере, узнала его: это был тот парень, тот самый, кого она видела в закусочной Марджо. Мистер Середнячок. Он не спешил, как другие люди на улице, он шел спокойно, засунув руки в карманы пальто.

Улыбаясь.

Это не должно было выглядеть настолько странным, но от этой улыбки волосы у нее на затылке встали дыбом.

– Что? – Шейн наблюдал за ней, и он тоже уставился в окно, стараясь увидеть то, что ее тревожило. – Что такое?

– Ничего, – сказала она, наконец. Мужчина исчез из виду. – Абсолютно ничего.

Что было самой странной вещью из всех, подумала она.