Текст книги "Последний вздох"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Но…

– Никаких "но". Ты садишься в машину. Я покупаю эти сладости и возвращаюсь. Я не выпущу тебя из поля зрения. Ты не двигаешься, – Ева выглядела по-настоящему напуганной. Клер думала, что должна бояться тоже, но что-то в ней словно… выключилось. Перегорело.

Она чувствовала себя так неправильно.

Ева посадила её в катафалк, закрыла двери и безмолвно произнесла «Не двигайся!», прежде чем она бросилась назад, чтобы взять свои две корзины и пойти на кассу.

Клер прислонилась к холодному окну и набрала номер. Номер Мирнина. Он не ответил. Она чувствовала себя очень странно, как будто она тонет на суше.

– Пожалуйста, – прошептала она. Она злилась на Мирнина, но сейчас всё это не имело значения. – Пожалуйста, ответь мне. Ты мне нужен.

– Клер? – это не был голос Мирнина, и, технически, телефон всё ещё звонил. – Клер, это Фрэнк. Что случилось?

– Я видела кое-что.

– Это звучит плохо. Что это было?

– Я не знаю. – Она так устала. Очень. – Я видела то, чего не должно быть.

– Ты имеешь в виду, не должно быть здесь?

– Да. Нет. Не должно быть вообще. – Она изо всех сил старалась понять всё что произошло. День был серым и туманным. Начинался дождь. Опять. Она могла видеть стеклянные витрины магазина, Еву, которая делает покупки, но сейчас ничто из этого не имело реального значения. Эта её часть ушла. Была сожжена. – Фрэнк, скажи Мирнину… скажи ему, что Оливер… я думаю, Оливер…

– Что Оливер? Клер? Где ты… ты в катафалке? На парковке? У меня есть камеры, я вижу тебя. – Фрэнк Коллинз был обеспокоен. Это вызвало у Клер улыбку. Его не существовало. Он был мозгом в банке, который видит через металлический глас и слышит через металлические уши, и при этом он волновался.

– Камеры, – сказала она. – Ты можешь перемотать съёмку?

– К какому моменту?

– Перед тем как я упала. Ты видишь то, что видела я?

– Подожди.

Телефон Мирнина перестал звонить, и ответила его голосовая почта. Это был её весёлый голос для людей, которые оставляли голосовые сообщения. Она разговаривала сама с собой. Это казалось странным.

Фрэнк исчез.

– Фрэнк?

– Прямо здесь, – на этот раз его голос прозвучал из стереодинамиков катафалка Евы. Клер бросила телефон на колени, он казался сейчас ей слишком тяжёлым, чтобы держать. – Я вижу, как ты выходишь из магазина. Следуешь за Оливером.

– Ты видишь только Оливера?

– Ага, только его.

– Ты не видишь кого-нибудь еще?

– Нет. Оливер заходит за угол. Он спрыгивает в канализацию. Ты падаешь. Что я пропустил?

– Я не знаю, – сказала она честно. – Я думала, ты знаешь.

– Я проведу записи через фильтры и вернусь к тебе. – Одним кликом мышки он отключился от телефона и динамиков катафалка.

Клер слушала, как дождь стучит по крыше, но потом он стал не просто стучать, а реветь. Серебристый слой воды завуалировал витрины магазина.

Она почувствовала себя очень одинокой.

Дверь со стороны водителя внезапно открылась. Ева бросила в Клер сумки, запрыгнула и тут же захлопнула дверь. Она была промокшей и дрожащей. – Чёрт, это было холодно! – она повернула ключ и завела катафалк, а потом посмотрела на Клер. – Ты в порядке?

Клер немного улыбнулась и жестом показала ОК. Она не была в порядке, но Ева не могла помочь.

Дождь шипел и ревел. Ева медленно ехала сквозь ливень. Морганвилль вокруг них превратился в чужой мир. Ни одна достопримечательность не была хорошо видна, дороги были бурлящими реками. Огни выглядели расплывчатыми и водянистыми. Дождь смазал всё до неузнаваемости.

Клер понятия не имела, как Ева нашла их дом среди остальных.

– Чёрт, – сказала Ева, припарковывая катафалк. – Я думаю мы должны бежать. Ты сможешь?

Клер кивнула. Она чувствовала себя далеко находящийся, но не слабой. Ей просто казалось, что сейчас срочность ни к чему. Или у неё просто отсутствовали эмоции. Если Ева ей сказала бежать, она побежит, но это было лишь физическое движение.

Она взяла один из продуктовых мешков, открыла дверь и вышла под дождь.

Это был невероятно холодный, хлещущий ее, подобно кнуту, дождь, а она стояла там, подняв лицо навстречу ливню. Это казалось… успокаивающе.

Потом она открыла глаза и перед ее взором замелькали картинки – ярким, непонятным потоком, и она вскрикнула. Она ничего не могла поделать.

Независимо от того, какую стену воздвиг её мозг между ней и тем что она видела, воспоминания обрушились на нее с неимоверной силой, и адреналин хлынул обратно в ее тело, ускоряя ритм сердца.

Ева подбежала к входной двери, и крик Клер был потерян в грохоте грома над головой.

В вспышке молнии Клер увидела человека, который стоял возле катафалка. Это был человек, но в тоже время он им не был.

Не совсем.

Она побежала к дому.

Ева уже была внутри и стряхивала воду, когда Клер ворвалась в дом, захлопнула дверь и заперла её дрожащими руками.

Так или иначе, она держала продукты, хотя не знала как. Её зубы стучали от холода. С неё лился серебряный поток воды на уже мокрый ковёр.

– Боже, мы обе промокли насквозь, – сказала Ева. – Парни? Эй, ребята мы дома! – она пошла по коридору, чтобы взглянуть на часы и вздохнула. – О, Боже! Мы не уложились в тридцать минут. На что поспорим, что Шейн остро среагировал? Ага, вот записка. Они поехали в магазин. Поздравляю ребята, хорошая работа! Теперь вы тоже промокните. У них что, мобильный взорвался или что?! Ох, Майкл убьёт меня, я дам им знать, что мы дома. Подожди меня здесь, я принесу тебе полотенце. – Сказала Ева и направилась к лестнице, приложив телефон к уху. – Майкл? Да, расслабься, всё кончено. Мы дома. Я думаю у неё низкий сахар в крови, она похоже действительно устала. Я дам ей конфет и она почувствует себя лучше… – её голос затих, когда она скрылась в ванной комнате.

Не уходи, хотела сказать Клер. Ей удалось прохрипеть что-то, но Ева уже ушла.

Клер уронила продукты и ввалилась в гостиную. Ей казалось, что вода превращается в лёд на её коже, и холод погружается всё глубже.

Я должна рассказать Амелии что я видела. Что я знала.

Приглушенный голос Евы всё ещё доносился сверху. Казалось, дом обволакивает ее теплом, словно боролся за то, чтобы она чувствовала себя лучше. Почувствовала себя в безопасности.

Она не была в безопасности и Клер знала это. Никто не был в безопасности.

Она повернулась и серый человек стоял прямо там.

Её тело могло упасть снова, и она опёрлась на стену. Он просто стоял и смотрел на неё глазами, которые не были глазами. Она не могла сейчас думать ни о чём, кроме того, что она тонет, тонет в одиночку.

– Шшш, – сказал он, его голос звучал как дождь, как стекающая вода. – Шшш, всё кончено. – Он склонил голову на бок, как будто у него в шее не было костей. – Любопытно, что ты меня видишь. Но я не готов быть раскрытым. Почему?

– Я не знаю. – Ей хотелось плакать, кричать, бежать, но она не могла сделать ничего из этого. – Я не знаю, почему вижу тебя. – Сказала она и сглотнула. – Кто ты? – она не могла сейчас задавать ещё вопросы. – Что ты?

Лицо, которое она видела, не улыбалось. Это было самое ужасное, что она когда либо видела. – Магнус, – сказал он. – Я – конец всего.

Затем он протянул руку и обвил вокруг её шеи. Холодные, влажные руки. И она чувствовала энергию дома, крик и ажиотаж вокруг неё! Но это было так, как будто он не мог помочь. Только не сейчас.

– Шшш, – сказал он снова. И в последний момент она подумала «О, нет, Шейн. Мне очень жаль. Мне так жаль, что люди продолжают покидать тебя. Я люблю тебя…»

Магнус сломал ей шею и всё окунулось в белый свет. Это было больно.

Но больно только на мгновение, а потом весь мир рухнул. Оставив тонкие струнки света. Оставив её позади.

А затем все было кончено, и она умерла.

Глава 9

Амелия

– По последним подсчетам, – сказал Мэр Морелл, – пропало, по крайней мере, двадцать вампиров. Все просто исчезли в ходе своих каждодневных занятий, и большинство исчезли в течение дня. – Он стоял в моем кабинете, выглядя усталым и встревоженным, каким и должен быть. Я ясно дала понять, что сон – это роскошь, которую никто из нас не может себе сейчас позволить. С ним был его начальник полиции, Ханна Мосес, которая казалась почти такой же усталой, но гораздо менее помятой.

– Вот отчет о том, что мы знаем, – сказала Мосес, и протянула мне пачку бумаг. – Подробная информация о том, где и когда каждый из них исчез, насколько мы можем отследить это. Некоторые исчезли прямо на публике, но, похоже, никто ничего не видел. Что, черт возьми, происходит, Основатель?

Я уставилась на бумаги, но чернила сформировали бессмысленные узоры. Все это было бессмысленно сейчас. Все бесполезно. Я слишком долго ждала, позволила себе поддаться чувствам и аргументам. Я отрицала свои собственные инстинкты.

И сейчас было слишком поздно.

Вместо того, чтобы ответить ей, я нажала на кнопку интеркома, чтобы предупредить моего помощника за дверью. – Биззи, свяжись с Оливером, – сказала я. – Свяжись с ним сейчас. Я подожду.

– Мадам, – сказала Биззи, подготовленная, как и всегда. Последовала короткая пауза, потом она сказала: – Его телефон не отвечает, Основатель.

– Продолжай попытки.

Только не Оливер. Нет, скорее всего, он не доступен по другой причине. Я должна в это верить, по крайней мере. Потерять Оливера сейчас было бы… катастрофически.

Шериф Мосес повторила свой вопрос более настойчиво. Я подняла голову и встретилась с ней взглядом, и она притихла. Как и Морелл.

Я встала и сжала руки за спиной, когда подошла к окну. Шторы были задернуты на день, но теперь я открыла их.

Там было темно. Шел дождь, проливной дождь, смывающий весь мир.

Это была моя вина.

Я пристально посмотрела на холодный серебрянный ливень и спросила: – Что вы знаете о нашем проихождении?

В отражении стекла я увидела как они обменялись взглядами и затем Морелл произнес: – Происхождении Морганвилля?

Это было не то что я имела в виду, но это помогло: – Вы никогда не удивлялись почему я основала этот город здесь, в пустыне? Так далеко от удобств городов, рек, озер, воды? Под палящим солнцем, когда солнце так токсично для молодых вампиров? – Я не ждала от него ответа; конечно же он удивился.

Все удивлялись и только трое из нас ныне живущих знали этот ответ: Оливер, Мирнин и я: – Я выбрала это место поскольку дожди шли так редко, и когда они шли, земля впитывала воду так быстро. Ни озер. Ни рек. Ни даже ручьев.

– Я… не думаю что я понимаю, – сказал он.

– Нет. Нет, ты не понимаешь. – Я втянула в себя воздух, и медленно выдохнула, воспоминание о потребности в воздухе. Кровь вампира не бежала в жилах, как было с кровью человека – она скользила, холодная и спокойная, никогда не беспокоящая всплесками эмоций. Я не заметила этого, своевременно. – У нас есть враги. И эти враги из рода вампиров, того, которым требуется вода для выживания. В древнем языке оба наши вида назывались «драги», вампиры: мой вид управлял землей, а их управлял морем, и мы никогда, никогда не жили в мире. Я привела нас сюда, чтобы быть в безопасности. Теперь морские драги нашли нас. Они здесь. Они собираются вокруг нас, как кружащая стая волков. У нас есть только один выбор, если мы хотим выжить.

Я отвернулась от окна и повернулась к ним, к этим двум самым обремененным ответственностью за безопасность людей Морганвилля. – Вампиры должны бежать, – сказала я им. – Далеко и быстро. Мы не можем ждать, и мы не можем спасти тех, кого уже забрали. Мы должны выбраться, потому что невозможно бороться с морскими драгами. Мы боролись, однажды, во время войны, которая потрясла мир. И они уничтожили нас.

Я увидела жадную искру света в глазах Ханны Мосес, быстро скрытую – Мэр Морелл скрыл это лучше, но все еще узнаваемо. Свобода, думали они. И они были правы в этом, но не в том смысле, как они понимали. – Так… вы покидаете Морганвилль, – медленно повторил Моррелл. – Все вы. Когда?

– Как можно скорее, – сказала я ему. – Мы слишком долго уже задержались. – Я подошла к столу и нажала на кнопку еще раз. – Оливер?

– Ничего, мадам, – сказала Биззи. – Звонки проходят, но переключаются на голосовую почту. Я проверила «Встречу» и его дом. Нет никаких признаков его присутствия.

Я почувствовала, как вселенная дрогнула вокруг меня, и медленно опустилась на мой стул. У меня появился привкус соли и пепла. Оливер никогда не отключал свой телефон, не теперь. Он ответил бы. Он никогда не скрылся бы из виду, не по собственной воле.

Он пропал. Еще одна возможность отнята у меня, еще одна часть моего мира удалена. Драги отнимут его у меня по кусочкам, пока не останется ничего, кроме этих людей, смотрящих на меня с фатальным сиянием надежды в глазах.

Сейчас я была одинока. Уязвима.

– Мадам? – Я оставила переговорное устройство включенным. – Мадам?

– Мирнин, – сказала я. – Найди Мирнина. Скажи ему, чтобы не покидал свою лабораторию. Скажи ему, чтобы собрал всё необходимое в рамках подготовки к отъезду. Биззи, в своем столе ты найдешь черную связку. Сломай печать и следуй инструкциям. Ни в коем случае не покидай свой стол, пока все не сделаешь. Ты поняла?

– Да, мадам. – Она звучала любопытной, но не потрясенной. Пока нет. Интерком отключился.

Теперь, это было сделано. Я отпустила тормоз, и теперь поезд будет неуклонно нестись, не важно, что может произойти.

Я почти забыла о Морелле и Мосес, но они все еще стояли там, глядя на меня. Я ненавидела их в этот момент за их человечность, их пульс, их безопасность. За надежду в них. За то, как их пальцы сплетались вместе, в тайном обещании любви, которое, как они думали, никто не мог увидеть.

Так много потеряно сейчас. Так много.

– А что вы хотите, чтобы мы сделали? – сказал Ричард Морелл. Четвертый из его семьи, занимающий этот пост, и, во многом, он был лучшим из них. У его семьи были гнилые корни, но, вопреки всему, она произвела это крепкое, здоровое ответвление.

А Ханна Мосес… долгой историей ее семьи здесь также гордились. Она уехала сражаться в далекой войне, и вернулась к нам. Она обладала силой, мужеством, верностью и умом.

Я горевала по этому.

Я вдохнула, как раз, чтобы наполнить свои легкие, чтобы сказать. – Мне нужно, чтобы вы доставили послание людям Морганвилля, – сказала я. – Приведите их на Площадь Основателя завтра в сумерках. Я дам вам свободу, поскольку мы уезжаем.

Я не могла смотреть на них сейчас. Вместо этого я сосредоточилась на бумагах, переданных мне Ханой – бессмысленные отчеты, мир, который уже закончился.

Они пробормотали свои прощания, и я не обернулась, чтобы посмотреть им вслед.

Я услышала как закрылась дверь и я была одинока.

Так сильно, сильно одинока.

Глава 10

Клер

Мир исчез, но что-то удерживало ее. Это было похоже на веревку, тонкую, невидимую веревку – она покачивалась на ней, как шарик на веревочке, потерянный в ночном небе. Я мертва. Эта мысль пришла к ней, но она действительно больше не знала, что это значит. Если бы вы были мертвы, вы не должны были бы знать, что вы мертвы. Вы просто были или не были, как кошка Шредингера.

Я – кот в коробке с ядом. Кот может быть жив. Кот может быть мертв. Вы не можете сказать, пока не откроете коробку. Неопределенность.

Забавно, как физика не уходила, когда вы были убиты.

Клер показалось, что она не должна чувствовать ничего, но она чувствовала… тепло. Убаюканная, словно в чьих-то руках. В безопасности.

Кромешная темнота понемногу изменялась, до темно-серого, а затем до бледной тени. В тени появились размытые предметы, заострились, стали реальными, когда она сосредоточилась. Это походило на просмотр старой черно-белой телепередачи, только она была в эфире.

Она стояла в гостиной Стеклянного Дома, и одновременно, она лежала на полу, ее голова повернулась в сторону, руки раскинуты в стороны. Ее волосы закрывали лицо. Ее глаза были открыты.

Это была прежняя Клер. Прежняя Клер лежала там мертвая.

Новая Клер стояла над ней, чувствуя себя немного странно из-за всего этого, но не… не печальной. Не испуганной. Просто заинтересованной. Кот в коробке, подумала она. Я – и то и другое одновременно. Мирнин был бы очарован.

Теперь она слышала что-то. Слабый гул, как электричество… нет, вибрация. Клер сосредоточилась на ней, и поняла, что это был голос.

Это был голос Евы, становящийся слышным, когда она спускалась по лестнице. Приглушенный, потому что она растирала голову полотенцем. – …действительно, выливаясь там, – говорила она. Голос Евы изменился, но по-прежнему был узнаваем. Он звенел и эхом отражался здесь, в этом не-месте, которое заняла Клер. – Я не думаю, что это ослабеет в ближайшее время. Мальчики должны вернуться через пару минут, они не ушли слишком далеко. – Она добралась до основания лестницы, и позволила полотенцу соскользнуть вниз, повесив его на шею. Она несла еще одно, аккуратно сложенное. – Клер? Ты на кухне? Захвати Колу для меня!

Ева пошла в том направлении, и Клер подумала «Мне так жаль». Это будет тяжело. Очень тяжело.

Сначала она подумала, что Ева пройдет мимо нее – тело Клер было за диваном, видимое лишь под углом. Но была тонкая струйка воды, бегущая от мокрой одежды Прежней Клер, как миниатюрный поток, и Ева поскользнулась на нем, сохраняя равновесие, и, когда она наклонилась, чтобы вытереть его, она заняла как раз нужный угол, чтобы увидеть ноги Клер.

Ева медленно выпрямилась. – Медвежонок Клер? – Ее голос звучал тихо, затаив дыхание. – О Боже, ты снова вырубилась. Я знала, что нужно было отвезти тебя в больницу. Черт, черт, черт… – Она полезла в сумку на столе и вытащила батончик. – У меня есть сахар – это просто низкий уровень сахара в крови, с тобой все будет в порядке…

Ева оттолкнула стул в сторону и опустилась на колени сбоку от Прежней Клер с батончиком. Она начала переворачивать ее, и как она это сделала, голова Клер повернулась слегка… неправильно, очень неправильно.

Ева увидела ее открытые глаза. Ее пустые открытые глаза.

Она замерла: – Клер?

Новая Клер присела рядом с Евой. Я здесь, сказала она. Не бойся.

Ева не могла ее слышать, и ее взгляд был прикован к телу Прежней Клер. Шокированный. Не верящий. – Клер? – Это прозвучало тихо и жалостливо, дрожащим от страха голосом. Ева нащупала пульс. – Клер! – На этот раз, это был крик, громкий и ужасный крик.

Остановись, сказала Клер, но это не помогло – она была не в состоянии сказать Еве, что все в порядке. Это было не так, на самом деле – это ее тело лежало там. Она умерла. Нет, она была убита, тихо, без свидетелей. И теперь она вынуждена была беспомощно наблюдать, в то время как Ева осознавала всё это.

Ева ахнула, белая как бумага под готическим макияжем, а потом попыталась успокоиться. Она уложила ровно тело Клер, открыла рот, и выдохнула в ее тело. Клер наблюдала, как ее старая грудь раздулась, затем опустилась. Ева лихорадочно пересчитала ребра и положила руку на грудь Клер, накрыв другой рукой, и стала надавливать, пять резких движений. Затем еще один вдох. Потом еще пять нажатий. Вдох.

«Перестань», произнесла Клер. «Ева, пожалуйста! Остановись!»

Она не могла заставить Еву слышать ее. Не могла заставить ее понять что это бесполезно.

– Клер! Клер, вернись! Ты, сучка, вернись! – Теперь Ева всхлипывала, дрожа от усилий. Ни к чему хорошему это не приводило, но она всё пыталась.

И пыталась.

Раздался дребезжащий звук из прихожей. Ключи в замке.

Клер поднялась и поплыла в том направлении, бессознательно обходя Еву, хотя это уже не имело значения. «Почему я не прохожу сквозь пол?», удивилась она, но как только она об этом подумала, она почувствовала, как пол размягчился под ее ногами, и она поняла, что ей удастся пройти сквозь пол, если захочется.

Или потолок. Единственное, что останавливало ее – точка зрения Прежней Клер.

Замки подались, дверь распахнулась, и Майкл вместе с Шейном вошли внутрь. Шейн закрыл дверь и запер ее, стряхивая воду со своей куртки и откидывая капюшон.

Она хотела, чтобы он замер вот так, в этом моменте, когда для него всё еще было хорошо. Где он слегка улыбался, и окликнул ее по имени, потому что ожидал, что она будет здесь.

Потом из гостиной Ева закричала, – Помогите мне! – Ее голос был истерзан паникой, и в одно мгновение мир и нормальная жизнь разлетелись вдребезги, и исчезли.

Майкл и Шейн бросились вперед, через призрачное тело Новой Клер. Шейн не остановился. Майкл заколебался, обернулся, и снова побежал.

Она не хотела наблюдать за этим. Она не стала.

Но Новая Клер, Призрак Клер, Просто Клер… действительно не могла отвернуться от этого. Она поплыла в комнату, наблюдая, как Майкл упал на колени рядом с Евой, раскрыв рот от ужаса.

Шейн остановился на полпути, лицо стало совершенно непроницаемым и пустым.

Ева откинулась назад, теперь невнятно рыдая. Майкл отодвинул ее в сторону и положил свою ладонь на сердце Клер, затем дотронулся до ее шеи.

Затем, после долгого, тяжелого мгновения, он протянул руку и закрыл её пустые, открытые глаза, и схватил Еву, когда попыталась ринуться вперед. – Нет, – прошептал он. – Нет. Это не поможет. Ева, она умерла. Она умерла.

Ева боролась с ним несколько секунд, а затем рухнула в его объятия. Майкл покачал ее, а потом посмотрел вверх. Слезы катились по его щекам, и Клер не думала, что она когда-нибудь видела, чтобы он выглядел так… по-человечески.

Он протянул руку к Шейну – чтобы помочь, чтобы вернуть его назад, Клер не была уверена, и она не думала, что Майкл тоже был уверен.

Она подплыла поближе к Шейну. Ближе. Я по-прежнему с тобой, сказала она. Я не ухожу.

Он вообще не двигался. Словно Шейна отключили, словно он умер, как и она. Она огляделась, каким-то образом ожидая увидеть другого Шейна здесь, в этом месте, но всё было совсем не так.

Что бы ни умирало в Шейне, это не попадало сюда.

– У нее сломана шея. – Он сказал это спокойно, с ужасной, тихой монотонностью. – Она не просто упала. Кто-то убил ее. – Он смотрел на тело Клер с такой мощью, но его взгляд был темным и безжизненным. – Я знаю, кто это сделал.

Майкл медленно опустил руку: – Что?

– Я знаю кто убил ее, – произнес Шейн.

Он не мог. Он никогда не видел Магнуса, насколько Клер знала… О чем он мог подумать?

У Шейна не было слез. Не было срыва. Он был ничем, кроме льда и стали. Она никогда не видела его таким, даже когда он был в своем наихудшем и самом агрессивном состоянии. Это была… пустота, и всё же по-прежнему заполненная чем-то, что она действительно не могла понять.

– Шейн, о чем ты… – Майкл поцеловал Еву в лоб и медленно встал. Он вытер слезы со своего лица. – Ты в шоке.

– Да, – сказал Шейн. У него всё еще была та отрешенная, пугающая категоричность в голосе. – Да, наверное. Это, вероятно, лучше, чем то, что придет позже.

– Дружище…

Шейн оторвал взгляд от тела Клер и посмотрел Майклу в глаза.

И Майкл отступил назад.

– Не стой у меня на пути, – сказал он. – Я убью тебя. Я убью любого, кто встанет между ним и мной.

Ева неуверенно поднялась на ноги, прижимаясь к руке Майкла. – Она мертва, Шейн! Боже, это не о…

– Я серьезно, – сказал он. – Не переносите ее пока я не вернусь. И не стойте у меня на пути.

«Шейн, ты что делаешь?» закричала Клер. Она попыталась пройти сквозь него, но если он почувствовал холод, она не заметила. Он был слишком холоден внутри, чтобы это имело значение. «Остановись! Не уходи!»

Он пошел на кухню, открыл шкафчик, и взял одну из их черных подготовленных сумок, что хранила Ева на любую чрезвычайную ситуацию, связанную с клыками. Клер плыла за ним, сочувствуя ему, желая остановить его, но не было ничего, что она могла сделать, пока она наблюдала, как он извлек сумку, положил бутылки с нитратом серебра, несколько колов, арбалеты.

Майкл последовал за ним, на безопасном расстоянии. – Шейн, по крайней мере, скажи мне, куда ты идешь. Пожалуйста, дружище. Пожалуйста.

Шейн застегнул сумку, закинул ремень на плечо, и посмотрел на него. Эти темные глаза – они были ямами кромешной тьмы. – Я вернусь, – сказал он. – Не дайте им забрать ее.

Он направился к двери. Майкл дошел до прихожей, Ева присоединилась к нему. Он обнял ее, но они оба смотрели на Шейна. Он оглянулся всего раз, но ничего больше не сказал, и ушел.

Клер попыталась последовать за ним. Закрытая дверь не имела для нее значения, и она прошла сквозь дерево достаточно легко. Толстые зерна проплыли мимо ее зрения, дезориентируя реальность, но потом она уперлась в барьер. Он не был твердым, больше походил на… пластик. Она толкнула, и он растянулся.

Когда она надавила сильнее, он разорвался, и она прошла немного дальше порога.

На улице был серебряный занавес дождя, и Шейн погрузился в него, накинул капюшон, побежал. Она хотела последовать за ним, но чем дальше она уходила от двери, тем более слабой себя ощущала. Растянутой. Исчезающей.

Это то, что Майкл имел в виду, когда не мог выйти из дома, подумала она. Когда она впервые встретила Майкла, он был призраком – невидимый в течение дневных часов, материализованный ночью.

Спасенный домом.

Это дом, подумала она. Я как Майкл. Мне придеться оставаться внутри.

Тяжелее было войти обратно, как будто она была поймана каким-то невидимым прибоем, но Клер удалось пробиться через барьер еще раз, затем пройти сквозь дверь и вернуться в прохожую.

Было очень тихо. Майкл все еще стоял там, смотрел, и на мгновение она подумала, что он действительно мог видеть ее… но он просто смотрел вдаль, совершенно пустым взглядом.

– Куда бы он пошел? – спросил он. – Я не понимаю что…

Ева понимала. Она вытирала лицо полотенцем, но теперь ее глаза были красными, и слезы, казалось, не заканчивались. – Он собирается разыскать Мирнина, – сказала она. – Шейн считает, что это он сделал. Потому что он был тем, кто напал на них в первую очередь.

Майкл посмотрел на нее, затем обратно на закрытую дверь: – Боже, – прошептал он. – Он мог быть прав.

Нет, подумала Клэр ужаснувшись. О нет.

Шейн убьёт Мирнина, или Мирнин убьёт Шейна, и все это было напрасно. Напрасно.

Клер стояла в центре черно-белой гостиной, привидение в призрачной местности, и закричала. Крик пришел из самого ее центра, кровавый и ужасающе кошмарный крик, полный боли и отчаяния.

Ева и Майкл казалось не слышали ее. Не даже тогда.

Клер рухнула на пол, совершенно опустошенная.

Не надо, думала она. Пожалуйста, не надо.