Текст книги "Искусство бегать на каблуках (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Меня слишком тошнит, чтобы есть. – Она подняла руку и поправила пластырь под подбородком. – А что ты хотел предложить?
– Я купил курицу, пасту, яблоки, бананы и зелень.
Его мать не верила в свежие овощи и фрукты, но Шон более разумно относился к тому, что помещал в свое тело. В течение сезона он потреблял пять тысяч калорий в день, питаясь в соответствии с предприсанной диетой, состоящей из здоровых углеводой, «постного» белка, свежих фруктов и овощей, выпивал от двух до четырех литров воды и иногда употреблял водку с тоником или пиво.
– А хлеб?
– Мультизлаковый.
Нахмуренные брови матери сказали Шону, что конкретно она думает о чем-то мультизлаковом.
– Ты же знаешь, что от мультизлаков меня ужасно пучит и случается диарея.
Последнее, чего хотел Шон, это обсуждать физиологические процессы в теле своей матери. Возможно, это была ее любимая тема для разговора, но он бы предпочел получить удар молотком по голове.
– Или я могу засунуть в микроволновку замороженную пиццу.
– Там есть сыр. Сыр мне полезен.
Мать пререкалась как ребенок, но по крайней мере перестала изучать лицо Лекси так, будто собиралась подпрыгнуть, вся взволнованная при виде невесты из «Давай поженимся!».
– Фальшивый сыр.
– Хот-дог.
– Знаете, – сказала Лекси, приложив палец к подбородку, – возможно, я могла бы предложить вам кое-что получше, миссис Браун. Женщина с таким хрупким здоровьем, как вы, нуждается в соответствующем питании. А не в пицце.
Шона вырос на хот-догах, макаронах и замороженной пицце. И его матери не нравилось, когда он или кто-то еще говорил ей, что она неправильно питается. И хотя это была правда, он почти ждал, что мать скрестит руки на груди и очень возмутится.
– Я знаю, что вы правы, – сказала она.
Что? Должно быть, слова «женщина с хрупким здоровьем» сделали мать такой сговорчивой. Или же эласто-гелевая шапочка заморозила ей мозг.
– Я только что поела, но буду рада приготовить вам что-то вкусное. Я действительно очень хорошо готовлю, – уверила их Лекси. – Я унаследовала это по материнской линии. Вместе с талантом к изготовлению модной одежды для животных. – С легкой улыбкой она развернулась на пятках и вышла из комнаты в кухню.
Шон проследил, как она уходит. Взглядом скользнул вниз по ее спине и длинным волосам, задержавшись на секунду, чтобы оценить изгиб талии, а затем остановился на прекрасной круглой заднице. Шон не знал, кто из них более ненормальный: женщина в черепной шапочке или та, что в «рыбной» шляпе.
– Шон, – чуть слышно прошептала мать.
Он повернулся к матери и присел на край софы, стоявшей рядом с ее креслом.
– Что?
– Ты знаешь, кто она?
– Конечно.
– Она невеста из «Давай поженимся!». Я приготовилась смотреть церемонию прошлым вечером, только она сбежала. – Мать ткнула в Шона пальцем. – С тобой.
– Не совсем верно. Мы были в одном самолете.
– Ты украл ее у Пита!
– Нет, я не крал.
– Ты украл невесту из «Давай поженимся!».
Так вот почему мать не заговорила об этом с самого порога. Она думала, что они вместе. Как пара.
– Ты ошибаешься. Это не то, что ты подумала. Мы встретились в самолете прошлой ночью.
Мать прижала руку к груди, как будто у нее вот-вот случится инфаркт.
– Дай мне телефон. Я должна позвонить Ходе или Кэти Ли.
– Ты не хочешь ехать в Канкун. У тебя даже паспорта нет.
– Я могу его получить. Быстро, мне нужно позвонить на «Эн-Би-Си».
Мысль о том, что мир обнаружит: Лекси находится с Шоном в доме его матери, пугала.
– Ты не можешь так поступить. – Звон кастрюль и сковородок привлек внимание Шона к кухне, затем его мысли снова вернулись к разговору. Его матери понравится весь этот хаос, а вот ему нет. – Ты не можешь позвонить Ходе и Кэти Ли.
– Ты прав. Венди Уильямс предлагает путешествие в Орландо в «Мир Диснея». – Мать забралась пальцем под шапочку и почесала голову. – Я получу паспорт, чтобы отправиться в Волшебное королевство. Я бы хотела увидеть Замок Золушки и, может быть, прокатиться на речном катере.
– С каких это пор?
– С тех пор, что я поговорю с Венди и вдобавок получу бесплатное путешествие.
Шон верил матери. Она выпрыгнет из кресла и доберется до ближайшего аэропорта ради шанса увидеть Венди и устроить хаос. Шон не хотел, чтобы это случилось по нескольким очень хорошим причинам. Во-первых, обнаружение невесты из «Давай поженимся!» соберет кучу новостников и орду папарацци у дверей дома его матери. Шон так и видел, как стоит между матерью в черепной шапочке и Лекси в «рыбной» шляпе, стараясь выглядеть единственным нормальным под прицелами видеокамер и вспышками фотоаппаратов. Во-вторых, мысль о том, что его мать будет сидеть на диване у Венди и разговаривать с ней о своих последних хворях, вызывала у него тот же жар, который он чувствовал в детстве. Он никогда не знал, какая мать покажется на хоккейном матче. Относительно нормальная или та, что приносит грелку-подушку на батарейках и рассказывает о своих месячных. Или хуже, та, что преувеличивает его собственные болезни, превращая ветрянку в метициллин-резистентный золотистый стафилоккок. Тогда он был не в состоянии ее остановить. Но сейчас он стал взрослым. Хоккеистом, ежедневная работа которого включает жесткие удары о бортики и нанесение ударов в лицо с разворота в качестве ответного хода. Когда Шон Нокс выходил на лед, он становился его властелином. Он все держал под контролем. И вне льда тоже. Он держал под контролем все, кроме того, что касалось его матери.
Никто, кроме дяди Эйба, не обладал способностью контролировать его мать. Дядя был единственным, кого она слушалась, но он умер два года назад, и она вышла из-под контроля еще сильнее, чем когда-либо.
– Ты не можешь никому рассказать.
Мать пристально посмотрела Шону в глаза и ткнула в него пальцем.
– Почему тебя это так заботит? Она не твоя девушка. Ты сказал, что не крал ее у Пита. – Она прищурилась, как будто искала причину назвать его лгуном. – Вы встретились только прошлой ночью.
Шон нахмурился, глаза заболели. И снова он представил, как стоит между двумя женщинами в нелепых шляпах под прицелами телекамер и фотовспышками. Весь его мозг сжало, когда он заставил себя сказать:
– Ладно. Ты была права. Я украл ее у Пита.
– Ха. Подожди, пока я расскажу это Ванде! – взвизгнула его мать, потирая руки. – Это намного лучше, чем ее сын, женившийся на Мисс Мэйпл Лиф две тысячи двенадцатого года. Она хвастается этим уже пять лет.
Твою ж мать! Шон не знал, что причиняло большую боль, пульсация в голове или в глазах. Боже, каким образом маленькая забава прошлой ночи превратилась в полноценный секрет.
– Ты не можешь никому рассказать. Ни Ходе, ни Венди, ни Ванде. – Его голова. Его голова определенно заболела еще сильнее. – Мы не можем навлечь на себя такое внимание прямо сейчас.
– Хм-м-м. – Мать скрестила руки, явно разочарованная, что не может похвастаться Ванде такими новостями. – А что твой тренер думает обо всем этом? Один из его игроков украл его дочь на национальном телевидении?
Как, черт возьми, все это произошло?
– Он еще не знает. – Шон не был лжецом. – Лекси тоже еще не знает.
– Лекси не знает, что ты украл ее у Пита? – Мать посмотрела на Шона, как будто это он был ненормальным. – Ничего не понимаю.
И не она одна.
– Конечно Лекси знает это. – Шон не любил секреты так же сильно, как не любил ложь. В основном потому, что отстойно справлялся и с тем и с другим, и вот где в итоге оказался: прямо в середине и того и другого. – Ковальски не знает, что Лекси со мной. А Лекси не знает, что я играю в хоккей за «Чинуков». – Всегда проще говорить правду, и все сказанное только что было правдой. – И ты не можешь рассказывать об этом.
– Ты в порядке, сынок? – Мать положила ладонь ему на колено. – Ты получил удар по голове без шлема?
Похоже на то. Как будто его ударили битой по лбу.
– Тебе нужен «ксанакс».
Великолепно. Мать прописывает ему лекарства.
– Или, может быть, мне нужен «ксанакс». Я в замешательстве. – Она потянулась за пузырьком с таблетками, стоявшем рядом на подставке для телевизора. – Как она может не знать, что ты играешь в хоккей за «Чинуков»?
– Когда меня купили, ее не было в городе из-за съемок в этом дурацком шоу. – Шон пожал плечами. – Может быть, потому что я играл за «Питтсбург», а она не обращала особого внимания на игроков из других команд. Может быть, без шлема я выгляжу иначе. Я не знаю точно, но, кажется, она даже не знала мое имя. – Но даже правда вызывала хаос. – Ковальски не очень-то меня любит. – Мать все еще выглядела сомневающейся, так что Шон добавил: – Лекси не очень умна. У нее много хороших качеств, но с головой проблемы.
– Бог вознаграждает особенных людей. – Мать улыбнулась, как будто внезапная романтическая вспышка согрела ее изнутри. – Ты, должно быть, по-настоящему любишь ее.
Шон избегал хаоса. Он ненавидел неразбериху. И теперь нес ответственность, что создал и то и другое. Он не совсем понимал, как это случилось или как это остановить.
– Ты похитил ее у Пита и прямо из-под носа у ее отца.
Похитил? Любит ее? Из-под носа у ее отца?
Джеральдина вздохнула.
– Она, должно быть, твоя вторая половинка.
Боже милосердный! Вторая половинка? Шон попытался заговорить, но не смог найти слов. Он не знал Лекси. И даже не был уверен, нравится ли она ему.
– Ага. Точно, – соврал он.
– Тогда я не стану звонить Венди и ни словечка не скажу Ванде. – Мать воображаемым ключом закрыла свой рот на замок. – Пока, – сказала она уголком губ. – Хоть и готова взорваться.
Шон не был уверен, что мать не взорвется в тот же момент, как он повернется к ней спиной. Не тогда, когда перед ней подобно соблазнительной болезни маячил шанс попасть на шоу Венди и получить внимание всей страны.
– Наверное, нужно помочь Лекси, – выдавил Шон, вставая. Он боролся с желанием побежать. Чтобы выбраться из сумасшедшего дома матери. – Крикни, если что-то понадобится, – бросил он через плечо, выходя из комнаты.
Только он не мог сбежать от сумасшествия, которое принес в этот дом с собой.
Лекси стояла у раковины. И если бы она не подняла глаза и не улыбнулась, Шон, возможно, вскочил бы на паром «Принц Руперт». А оттуда нашел самолет до Сиэтла или Питсбурга. Команда сейчас была на выездных играх, и Шон бы лучше получил шайбой в ракушку, чем оказался где-нибудь поблизости от Сэндспита.
На улице яркое солнце отражалось от снега, проложив слепящую дорожку через оконное стекло и запутавшись в волосах Лекси. «Рыбная» шляпа лежала на столешнице. Лекси снова вернулась к мясу, которое положила на горячую сковороду, стоявшую на плите.
– Я нашла в холодильнике свиную вырезку и готовлю ее по-азиатски. Она будет такой вкусной, что Джеральдина даже не поймет, что ест здоровую пищу, – сказала Лекси, накрывая сковороду крышкой. – Я сделаю простой соевый соус и вкуснейший огуречный салат.
Шон оглянулся через плечо на мать и ее высоко поднятые брови. Несмотря на невидимый замок и ключ, она нуждалась в подтверждении. Он забрал из рук Лекси терку для сыра и бросил ее на стол.
– Почему ты это сделал? – Она повернулась к нему и подняла глаза, нахмурившись в замешательстве.
– Это ненормально.
– Я знаю! Мне нужно натереть огурец.
Шон скользнул рукой по ее талии и положил ладонь на поясницу.
– Если не хочешь, чтобы моя мать позвонила в «Шоу Венди Уильямс» ради шанса получить своей мечты, постарайся, чтобы это выглядело правдоподобно.
– Что?
– Это. – Шон притянул Лекси к своей груди и медленно наклонил голову к ней. – Поцелуй меня так, как будто это на самом деле, Лекси, – прошептал он прямо ей в губы.
Лекси втянула воздух.
– И Венди тоже?
– И Венди тоже.
Он легонько коснулся поцелуем ее губ, вызывая ответную реакцию. Глаза Лекси расширились, но она не оттолкнула его. Мягкая грудь прижалась к груди Шона, вызывая в его теле пожар. Шон поцеловал Лекси, чтобы спасти ее от Венди и себя от хаоса, которые всегда создавала мать. Это было единственной причиной. Так он говорил себе. Роскошные губы Лекси приоткрылись, и боль в животе Шона переместилась куда-то между ног. Он пытался сохранить поцелуй легким, хотя жаждал большего. Даже когда желание вдарило ему в грудь и в низ живота, словно чья-то голова. Шон полностью все контролировал. Контроль над хаосом, который делал Шона твердым, вопреки мягким прикосновениям губ к губам Лекси. Затем она скользнула ладонями вверх по его груди, плечам, к затылку. Запустила пальцы ему в волосы, и в теле Шона зародилась дрожь, пробежавшая по всему позвоночнику от затылка до ягодиц. Какой соблазн. Чертовский соблазн скользнуть языком ей в рот, а руками на ее задницу, притягивая к своему твердому члену.
– Все на борт! – Грудь Лекси завибрировала у его груди. – Я, я, я, я…
Шон опустил руки и сделал глубокий вдох, который прочистил ему мозги. В последнюю секунду спасенный Оззи Осборном.
ГЛАВА 6
Люби меня этой ночью
«Если не хочешь, чтобы моя мать позвонила в «Шоу Венди Уильямс» ради шанса выиграть каникулы мечты, постарайся, чтобы это выглядело правдоподобно».
Вот причина, по которой Шон поцеловал Лекси. И именно по этой же причине, говорила Лекси сама себе, она не оттолкнула его. Но позже тем вечером в номере отеля Лекси поняла, что не была честна с собой. Она не оттолкнула Шона, потому что ей понравился его поцелуй. Каменно-твердое желание, скрываемое за легкими прикосновениями губ.
Намотав полотенце на голову и прикрыв другим тело, Лекси поднесла рубашку Шона к лицу. Та пахла парфюмом «Шанель» – остатки свадебного побега – и древесным ароматом, который теперь ассоциировался с Шоном. Лекси понюхала подмышки рубашки и определила, что ткань там не пахнет.
Она натянула трусики, которые постирала вчера, и новые черные легинсы, которые принес Джимми.
Когда вечером Шон привез ее в отель, они договорились, что он заберет ее в восемь утра, потому что Джеральдину Браун нужно было очаровывать еще денек.
– Ей нравится говорить с тобой, – сказал Шон.
Лекси не знала, правда это или он хотел, чтобы она занимала его мать, а ему самому не пришлось бы этого делать. Она заметила, как Шон напрягался, когда находился рядом с Джеральдиной. Напрягал челюсть, чего не происходило в кафе. В любом случае Лекси была просто счастлива заняться чем-то иным, кроме как одержимо смотреть телевизор и тревожится из-за последних новостей о невесте из «Давай поженимся!».
Лекси обладала природным очарованием – талант, который она унаследовала от матери, – да и не было ничего трудного в том, чтобы охмурить Джеральдину. Лекси по большей части нужно было выслушивать все жалобы и рассказы о болезнях и в нужных местах говорить «будьте здоровы». В детстве Лекси сама была ипохондриком и легко могла вычислить себе подобного в толпе. Ей не нужно было использовать свои природные способности с Джеральдиной: нелепая шапочка сразу все выдавала.
Лекси высушила волосы, затем нанесла тушь на кончики ресниц. Ей нравились ее нарощенные ресницы из меха норки, и она чувствовала себя более презентабельной с тушью. То, что она в бегах, не значило, что должна стать защитницей окружающей среды.
Лекси снова засунула телефон, сложенную наличку и гигиеническую помаду к себе в лифчик. При отсутствии сумочки и карманов он был лучшим местом для хранения необходимых вещей. В пятнадцать лет она получила свой первый лифчик размера Д и обнаружила, что ложбинка между грудей может оказаться очень полезной. Теперь в тройном Д чашечки лифчиков были выше, и Лекси легко могла прятать предметы первой необходимости без всяких проблем. Корсет, который она надела два дня назад, был скорее декоративным, чем функциональным. Косточки врезались ей в кожу, но у него оказалась широкая перемычка, которая не давала выпасть телефону.
Ровно в восемь Шон подъехал на «субару», и они с Лекси отправились к его матери. Он не побрился, и темная щетина, покрывавшая нижнюю часть лица, придавала ему зловещий вид. В той степени, которая наводит на мысли о шутках со смертью и соблазнении девственниц.
Над соснами нависли унылые облака, идеально подходившие к уныло нахмуренным бровям Шона. Большую часть пути он сжимал руль так, как будто тот сделал что-то оскорбительное. Шон почти не говорил, оставляя длинные паузы, которые Лекси чувствовала обязанной заполнять. Поэтому рассказала Шону про Ням-Ням и проблемы с ее коленями и влажностью. Потом о своей беседе с отцом.
– Сегодня вечером команда будет в Питтсбурге, – сказала она. – Отец ненавидит «Пингвинов».
Шон наконец подал голос и выдал одно слово:
– Почему?
– Он винит Яромира Ягра во всем геле для волос, который есть в НХЛ. – Лекси всмотрелась в унылые тени его унылого лица. – Ему пришлось продать двух «чинуков» за одного «пингвина», и он сказал мне, что не думает, что тот парень стоит такого контракта.
– Осел.
Называть нового снайпера «Чинуков» ослом было экстремально, но некоторые фаны сами были экстремальными.
– Ты будешь хмуриться весь день?
Не отводя глаз от дороги, Шон сказал:
– Может быть.
И Лекси сдалась, и больше никто из них не разговаривал весь остаток пути.
Джеральдина сидела на том же месте, что и вчера. Охлаждающая шапочка больше не прикрывала ее короткие темные волосы, но ее укрывал тот же страшный афганский плед. По опыту Лекси, женщины, которые смешивали столько кричащих оттенков вместе, были по-настоящему ненормальными. Или слепыми.
На кухне Лекси ждали яйца и ветчина, шпинат и хлеб из льняного семени. И она взялась за работу, приготовив полезный для здоровья киш без корочки и поджаренный хлеб из льняного семени. Все поели с псевдодеревянных подносов, явившихся прямиком из шестидесятых.
– Не могу дождаться, позвонит ли кто-нибудь насчет путешествия в Канкун, – сказала Джеральдина. – Или Венди…
– Все очень вкусно, Лекси, – перебил Шон. – Спасибо большое. – Он поднял глаза и отпил глоток кофе. – Да, мам?
– Лучше, чем хлопья.
Лекси не поняла, комплимент это или нет.
– Спасибо.
***
После завтрака Шон вытащил спортивные штаны и толстовку «Найк» и выбежал из дома, оставив Лекси развлекать мать. Для начала списком утренних программ для Джеральдины шли:
1. Шоу «Сегодня».
1. а. Хода и Кэти Ли.
2. «Санта Диабло»
– Я не очень хорошо знаю испанский, – призналась Джеральдина, не отрывая взгляда от теленовеллы. – Но Умберто такой симпатичный и романтичный.
Сериал начался с рыданий женщины и драматичного звука биения сердца на заднем плане, и теперь Лекси знала наверняка. Это было наказанием за:
1. Пропуск уроков испанского.
1. а. Не поклонница rajaspoblanos.
2. Недопонимание с мексиканской полицией в 2010 году.
2. а. Собака выглядела бездомной. Лекси вовсе не пыталась украсть ее.
К счастью, телесериал шел всего лишь полчаса. Следующей в списке Джеральдины значилась Венди Уильямс.
– Как дела? – спросила Венди, одетая в узкое белое платье с маленьким шарфиком. – Давайте пройдемся по горячим темам. – Она прошагала по студии в своих белых туфлях на шпильках и устроилась в вельветовом кресле лавандового цвета. – Знаете, моему персоналу нравится одна тема, – продолжила Венди с низким смешком и поправила шарфик на плечах.
– Могу поспорить, ты – первая в горячих темах, – сказала Джеральдина.
Телефон стоял лишь в нескольких дюймах от ее руки.
– Я очень ценю, что вы готовы хранить мой секрет несколько дней. – Краем глаза Лекси следила за рукой Джеральдины.
– Давайте же перейдем к ней, – сказала Венди, когда рекламная фотография Лекси из «Давай поженимся!» появилась на заднем плане.
– Я была права! – с гордостью воскликнула Джеральдина.
– Прошло полтора дня с тех пор, как Лекси Ковальски, известная как невеста из «Давай поженимся!», пустила под откос собственную свадьбу с Питом Далтоном. Я разговаривала с кое-кем со съемочной площадки, – Венди понизила голос для пущего эффекта. – Планировался большой модный банкет в отеле «Фэйрмонт» в Сиэтле. Собирались подавать говядину и жареный картофель с розмарином. – Она рассмеялась. – Вы знаете, что я люблю говядину. Красную в середине и с хреном. Ням! – Она продолжила перечислять остальные пункты в меню, которое Лекси с Питом выбрали для своего праздничного ужина. – Я также слышала, что Лекси, возможно, прячется в Великобритании на «Манчестер Дог Шоу». Вы же знаете, как она любит собак. Я бы точно спряталась там. Вы же знаете, что я люблю своего Шака. – Фотографию Лекси сменила картинка собаки, и зрители в один голос ахнули. – Если кто-нибудь видел сбежавшую невесту из «Давай поженимся!», позвоните мне. – Венди указала на розовый телефон, стоявший на столике рядом с ней, и принялась описывать путешествие «все включено» в Диснейленд.
Желудок Лекси сжался в ожидании… в ожидании того, что телефон Венди зазвонит. Выследили ли ее? Позвонит ли кто-нибудь? Знает ли кто-нибудь, кроме женщины, сидевшей рядом в кресле, где Лекси прячется?
– Весь мир ищет тебя, а ты сидишь в моей гостиной.
Лекси ждала, что рука Джеральдины двинется. Лишь легкое движение, и Лекси схватит ее.
– Я знаю, как сильно вы хотели бы получить это путешествие. Когда вся шумиха уляжется, я отправлю вас в Диснейленд.
– Нет уж, спасибо. Это не то же самое, что выиграть его. – Джеральдина повернулась и посмотрела на Лекси. – Я сказала Шону, что сохраню твой секрет – Она подняла воображаемый ключ и заперла свой рот, а потом сказала, почти не разжимая губ: – Не расскажу ни душе.
В середине шоу Венди Лекси позвонила матери и узнала, что ее агент пытается связаться с ней. «Пипл», «Ю Эс Уикли», «ОК» и «Стар» – все хотели эксклюзивное интервью, а персонал «Ти Эм Зет» и «Нэшнл Инквайер» повсюду искали ее.
– Милая, ты в безопасности? – спросил мать. Лекси взглянула через плечо на Джеральдину и не смогла дать матери успокаивающего ответа. – Это все, что меня сейчас беспокоит.
Звук открывшейся задней двери привлек внимание Лекси к кухне. Шаги Шона послышались за секунду до того, как он прошел по квадратам глубокой тени и яркого солнечного света.
– Да, – сказала она матери, не прекращая думать об этом. – Я в безопасности. – По какой-то причине она чувствовала себя в безопасности с мужчиной, которого даже не знала. С мужчиной, которому, она была в этом совершенно уверена, не очень-то и нравилась. – Я позвоню тебе, когда завтра доберусь до дома. – И отключилась.
Шон остановился в дверях и закинул руки назад, ухватившись за свитшот. Когда он потянул одежду через голову, белая футболка под свитшотом поднялась, обнажая плоский живот и четкие мышцы пресса. Подол футболки остановился на середине груди, задержался там на несколько секунд, прежде чем скользнуть обратно к поясу спортивных штанов. Шон вытер свитшотом волосы, мокрые от пота и холодной измороси, висевшей в воздухе. Перевел взгляд с одной женщины на другую и спросил:
– Что происходит?
– А. – Лекси пришлось приложить усилия, чтобы отлепить язык, приставший к небу. – Ничего.
– Никто не звонил Венди, чтобы получить путешествие.
– Я буду наверху.
«Для чего?» – удивилась Лекси.
Ответ пришел вскоре с безошибочно узнаваемым лязганьем и клацаньем тренажера.
– Должно быть, он тягает железо каждый день, – сказала Лекси скорее себе, чем еще кому-то.
– Ему нужно быть в хорошей форме для работы.
– Какой работы? – Она отвела взгляд от дверного проема и посмотрела на Джеральдину. – Он никогда не говорил, чем зарабатывает на жизнь.
– О. – Глаза Джеральдины округлились. – Коммерческая рыбалка.
Это звучало не очень правдиво.
– Он сказал, что не рыбачит.
– О.
– Что? – спросила Лекси со смехом. – Это секрет?
– Ага, – кивнула Джеральдина. – Такой секрет, что мы не можем о нем говорить.
Что, конечно, пробудило любопытство Лекси.
– Он работает на правительство?
– Если я скажу тебе, то должна буду убить. – Джеральдина рассмеялась, как будто это было действительно смешно.
Очевидно, она на самом деле имела это в виду. Заглушая звук от телепередачи Венди, Джеральдина говорила обо всем, кроме Шона. Она целую вечность рассказывала о своих болезнях. С каждым сочувствующим «будьте здоровы!» или «мне так жаль», вылетавшим изо рта Лекси, Джеральдина детализировала и преувеличивала свои страдания.
«Меня накажут», – подумала Лекси.
Накажут за:
1. Побег с собственной свадьбы.
2. Трусливые прятки.
3. Плохие мысли.
3. а. Малярный скотч
4. Рот Джеральдины.
Наконец, в полдень, Лекси покинула свое место на софе и приготовила ланч: на скорую руку сделала сэндвичи с салатом из курицы плюс виноград, грецкий орех и клюква. И украсила блюдо розами из редиски. Джеральдина любила редиску, ненавидела мультизерновой хлеб, но все равно его ела.
Лекси не стала ждать очередной беседы с Джеральдиной. Вместо этого она положила несколько бумажных салфеток в нагрудный карман рубашки, которую Шон одолжил ей, наполнила тарелку и поднялась по лестнице рядом с задней дверью. Верхний этаж представлял собой одну большую комнату, заполненную тренажерами, и коридор с несколькими закрытыми дверями в конце. Шаги Лекси замедлились, и она едва не уронила блюдо, когда ее взгляд остановился на потном, полуобнаженном Шоне, делавшем скручивания на гимнастическом мяче. На голове у него была кепка «Эдмонтон Ойлерс», а сам он переоделся в красные спортивные шорты и ботинки для кроссфита. Но взгляд Лекси прилип вовсе не к обуви Шона. Она смотрела на его голую грудь и пленку пота, покрывавшую обнаженную кожу. Капелька влаги упала с темных волосков его подмышки на мяч. Обычно весь этот пот вызвал бы у Лекси отвращение. Но Шон не был обычным парнем.
– Я приготовила ланч, – сказала она, пройдя перед ним к гимнастической скамье. Села и поставила тарелку рядом.
Когда Лекси снова посмотрела на Шона, он сидел на мяче, широко расставив колени, и глядя на нее безо всякого выражения. И вот тогда она заметила на нем наушники.
– Я приготовила ланч, – повторила Лекси. И постаралась не пялиться, когда он встал и направился к ней.
Все эти мышцы и кубики пресса. Капля пота сбежала по его груди, намочив «блядскую» дорожку, окружавшую пупок и исчезавшую под поясом шорт.
– Спасибо. – Шон взял полотенце с тренажера, вытер лицо и грудь. – Ты можешь идти вниз, если хочешь.
По какой-то причине это прозвучало так, будто он хотел избавиться от Лекси, но она была не готова уйти.
– Все в порядке.
Шон остановился перед ней, и глаза Лекси оказались на уровне его «блядской» дорожки, которая указывала на юг. Она почувствовала, как щеки у нее потеплели, пока взгляд поднимался по плоскому животу и четко очерченным грудным мышцам. Скользнув мимо квадратного подбородка, Лекси посмотрела в глубокие зеленые глаза, сверлившие ее в ответ. Она чувствовала себя извращенкой, но куда еще ей было смотреть?
– Мне нужно лишь несколько секунд прийти в себя, прежде чем я спущусь обратно, – сказала она. – Нужно немного отдохнуть от выслушивания деталей почти смертельных заболеваний твоей матери.
Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке, когда Шон бросил полотенце и сел на другой конец скамьи. Взял половину сэндвича и откусил два больших куска.
– Голодная? – Он улыбнулся, не переставая жевать, и указал на другие сэндвичи.
– Нет, спасибо. – Лекси перекусила, пока готовила, но в целом голода не чувствовала, выслушав все о проблемах Джеральдины с кишечником. – Описание кожных повреждений и кровянистого стула твоей матери заставили меня потерять аппетит.
Улыбка Шона пропала, и он потянулся за большой бутылкой спортивного питания, стоявшей на полу. Шон немного прищурился, как будто Лекси оскорбила его мать.
– Не то чтобы она не была милой женщиной.
Шон почти опустошил бутылку, прежде чем опустил ее:
– Она ипохондрик.
Даже на расстоянии нескольких метров Лекси чувствовала жар, волнами исходивший от него. Он окружал и давил на нее. Подавлял ее чувства, как реактивный двигатель в лицо, и ей это нравилось.
– В детстве я тоже была ипохондриком, – сказала она, разрушая натянутое молчание. Вытащила из нагрудного кармана салфетки и положила рядом с тарелкой. – Моей зависимостью были лейкопластыри, и я обожала обезболивающие, которые мама держала наготове для меня. Так было, пока мне не исполнилось десять, и я не обнаружила, что обезболивающие на самом деле просто белые конфетки «Смартис». – Шон взял еще один сэндвич и коктейль из упаковки, стоявшей на полу у его ног. – Я знаю, ты, вероятно, думаешь, что я должна была сообразить, что медицинские «Смартис» на самом деле просто обычные «Смартис». Но я не понимала этого, пока мне не исполнилось десять. – Она посмотрела на ослепительно белый потолок. – Не знаю, почему это заняло так много времени.
Шон открыл бутылку и выпил половину.
– Белые конфетки «Смартис» на вкус как апельсиновый крем. – Лекси опустила взгляд на лицо Шона. – А желтые как ананас. – Она посмотрела ему в лицо. – Большинство думают, что все «Смартис» одинаковые на вкус.
– Я знаю свои «Смартис».
Лекси подняла брови.
– Ты выстраивал их по цвету?
– Конечно.
– Мы знатоки «Смартис». – Лекси рассмеялась, покачав головой. – В одной комнате.
Шон улыбнулся и снял бейсболку с головы. Прядь влажных волос выбилась из его шевелюры и завивалась на лбу в форме буквы С, касаясь брови.
– Каковы шансы? – Он откинул прядь со лба и некоторое время пристраивал кепку, чтобы она сидела на голове как надо. – Я пробежался по городу, твои фотографии во всех газетах. Удивительно, что никто еще не выследил тебя.
– А мне удивительно, что твоя мать не сдала меня. – Лекси хотела спросить, не шпион ли Шон, а может, он работает на канадский эквивалент ЦРУ? – Все это вышло из-под контроля. – Она посмотрела, как он взял еще один сэндвич, и добавила: – Кажется, что все началось с малого, но с каждым днем снежный ком становится все больше. – Шон передал ей бутылку с коктейлем. – Спасибо. – Она сделала глоток спортивного напитка, который по вкусу напомнил ей «Гаторейд». – Не знаю, как я здесь оказалась и что с этим делать.
– Мне знакомо это чувство. – Шон проглотил кусок сэндвича, привлекая внимание Лекси к впадинке на горле. – Дерьмо может полететь ко всем чертям очень быстро. – Лекси подумала, не военный ли это жаргон, и боролась в желанием опустить взгляд ниже, пока слова «игровая дьявола» скользили у нее в голове, как змеиный язык. Она специально подняла глаза по лицу Шона к его пропотевшей кепке.
– Ты фанат «Ойлерс»?
– Мы жили в Эдмонтоне. – Он посмотрел на Лекси, затем указал на тарелку: – Уверена, что не хочешь есть?
– Да.
И взял еще один сэндвич.
– Трудно жить в Альберте и не болеть за «Ойлерс».
– Мой отец играл за «Ойлерс». Конечно, это было до моего рождения. – Встав, Лекси перешла от игровой дьявола к тренажеру с тросами, стоявшему в центре комнаты. Штыри на двойных грузоблоках были установлены на отметке триста. – Хоккейных игроков часто продают. Но мой отец играл в Сиэтле, пока не ушел на пенсию после десяти сезонов. Мама хочет, чтобы он перестал тренировать и ушел на пенсию совсем.
