Текст книги "В стране минувшего"

Автор книги: Рене Трот де Баржи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава XIV
ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАУЧНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

Немного утомленный своим повествованием, ученый поднялся и стаканом из древесной коры зачерпнул воду в резервуаре, находившемся в углу, помещения.

Утолив жажду, Леопольд Мессен сел на свое место и продолжал рассказ:

– Однажды вечером мы расположились стоянкой посреди довольно обширной лужайки с широко протоптанными следами. Ночью мы не могли заснуть. Большой огонь, разведенный неграми, без сомнения, смущал постоянных хозяев этого единственного водопоя. Они не осмеливались пробираться к речке. Их досада выражалась рычанием, воем, и это все, вместе взятое, создавало совершенно невообразимый концерт…

– Я знаю эту музыку, – со смехом подтвердил исследователь.

– На рассвете нам – моему коллеге Норе и мне – показалось, что мы видим гигантское животное с очень удлиненной шеей и с сильными, когтистыми лапами. Оно просунуло шею через деревья, но пламя его отпугивало, и оно обратилось вспять. Ни один из нас не обладает душой охотника. Но если наши глаза нас не обманывали, это животное было мегатерий, предшественник – но гораздо более мощный и страшно вооруженный – современных ленивцев.

– Ах, да, животное, которое может с корнем вырвать дерево, чтобы погрызть его корни.

– Совершенно верно. И вы знаете, с какими деревьями оно справляется. В одну минуту сговорившись, мы схватили наши карабины и бросились за зверем, в надежде его свалить. Но, несмотря на свой рост, он скрылся в чаще, не дав нам приблизиться на нужное расстояние. Мы упорно продолжали его преследовать, но тщетно, а сами тем временем значительно отдалились от стоянки.

Мы возвращались немного сконфуженные, предвкушая те сарказмы, которыми Беккет, сей «великий ловец перед Всевышним», не преминул бы нас осыпать со свойственной ему язвительной британской иронией, как вдруг послышались страшные крики, несшиеся в направлении от нашей стоянки. Эти хриплые крики не походили ни на какие звериные звуки, до сих пор нами слышанные…

– Да, – подтвердил Жан Норе, – и мы ясно различали их членораздельность.

– Мы побежали, чтобы в случае возможности помочь нашим товарищам. Но было еще далеко, когда мы услышали голос доктора Шифта, который кричал: «Не стреляйте, Беккет, умоляю вас, не стреляйте».

Но Беккет не внял совету. Раздались два карабиновых выстрела. Мы все время бежали. Мы услышали крик, и нам показалось, что это – голос Беккета.

– Да, это был, конечно, его голос, – перебил француз. – Должно быть, как раз в этот момент он получил рану, от которой потом умер.

– Мы прибыли на опушку леса. Гигантского роста люди – вы их видели, – стоя у берега реки, бросали дротики в лодку, куда скрылись Шифт и Беккет. Но, идя по течению, быстро погоняемая веслом Шифта, лодка держалась посредине реки и была недосягаема для их ударов. На земле, посредине лужайки, раскидана была значительная часть собранного нами материала. Двое из гигантов лежали, убитые выстрелами из карабина. Пять негров, с черепами, раздробленными ударами палицы, с вскрытой топором грудью, с сердцем, пронзенным дротиком, были распростерты на траве.

– Я нигде не видал их скелетов, – заметил исследователь.

– Напавшие – мы узнали об этом позднее – перед своим уходом оттуда бросили их тела в воду… Мы, немые от удивления, оставались на своем месте. Гиганты заметили нас; в одно мгновение ока окружили, вырвали у нас оружие и разбили его, как стекло, своими палицами. Мы не оказали никакого сопротивления. К счастью! Поэтому они и обошлись с нами не слишком плохо.

– Только моя куртка оказалась жертвой их ярости, – заметил Жан Норе.

– Я нашел один клочок ее, зацепившийся за тростник, подле обломков ваших карабинов, – сказал исследователь.

Леопольд Мессен продолжал:

– Нас связали и положили на землю. Трое из них, отправленные преследовать лодку по берегу, скоро возвратились. Беглецам удалось от них скрыться.

– Вполне естественно, – сказал Леон Беран. – Преследователи натолкнулись на совершенно отвесную стену массива, на которую я сам натолкнулся два дня тому назад.

– Затем, поднятые на плечи гигантов, мы после двух дней пути были доставлены в эту самую пещеру, в которой с тех пор и живем. Мы ничего не знали об участи Шифта и Беккета. Мы надеялись, что им удалось ускользнуть, добраться до поста Инонго; надеялись, что через некоторое время они вернутся сюда во главе отряда, могущего обеспечить наше освобождение.

– После вашего пленения вы в чем-нибудь чувствуете недостаток?

– Вначале, – ответил француз, – нам немного не хватало света и воздуха. Но вскоре же, научившись с ними изъясняться, мы стали просить и о том, и о другом. Это нам разрешают – под хорошей охраной.

– Охрана, впрочем, совершенно излишня: мы вовсе не собираемся бежать, – сказал Леопольд Мессен. – Без оружия, без провизии, куда пойдем мы? Чтобы нас пожрали хищные звери? Да и хозяева наши так быстро ходят, что, если бы мы улизнули, они нас очень скоро догнали бы.

– После нашего прибытия сюда, – добавил Жан Норе, – мы не теряем времени понапрасну. Наши хозяева выказывают себя очень гуманными и снабжают нас разнообразной провизией свыше наших потребностей. Они отвели нам вот эту залу. Всем членам племени строго воспрещается проникать сюда иначе, как по приказанию вождя. А мы располагаем полной свободой бродить, как нам вздумается, по всему подземелью. И мы можем продолжать составлять об этих первобытных людях довольно интересные этюды.

– Скажите, захватывающе интересные, дорогой коллега. Преувеличения не будет.

– А во время наших прогулок мы собираем, кроме того, многочисленные образчики здешней флоры. С фауной мы познакомились по нашим прежним разведкам. Собираем и ценные минералогические образчики.

– Да, – подтвердил бельгийский ученый. – Мы также восстанавливаем частично и коллекции, погибшие во время схватки на берегу реки.

– А теперь, – сказал Леон Беран, – прошу извинить меня. Я так мало привык к тому способу передвижения, каким я пользовался сегодня, что чувствую себя разбитым и чуть не падаю от усталости. Мне хотелось бы немного отдохнуть.

– За минуту до вашего прихода сюда принесли ваш мешок и несколько мехов. Мадемба соорудил вам постель в одной из маленьких клеток, которые углубляются с этой стороны в скалу.

– А где Мадемба?

– Давно уже спит в том помещении, где я вас нашел.

– Итак, господа, позвольте пожелать вам доброй ночи.

Через несколько минут на мягкой груде кож исследователь уже заснул, уверенный – в первый раз после долгих дней, – что теперь ему нечего опасаться никакой тревоги.

Глава XV
ТЫСЯЧЕЛЕТНИЕ ОБЫЧАИ

На другой день Леон Беран проснулся поздно. Чтобы не мешать его сну, оба ученых, раньше поднявшиеся, работали молча, каждый за своим особым «столом», т. е. за большим обрубком дерева, довольно гладко обтесанным.

Из двух верхних отверстий падал свет, вполне достаточный для освещения центральной части помещения.

Оба они лихорадочно составляли свои заметки. И время от времени каждый из них исподтишка с любопытством взглядывал, как трудился другой. Эти взгляды выражали страшную взаимную ревность. Некоторое время проснувшийся, но не встававший еще, Леон Беран с интересом наблюдал за ними и внутренне смеялся. Наконец он решил встать.

– А, вот и наш молодой друг, – воскликнул Леопольд Мессен. – Бесполезно спрашивать вас, как вы спали.

– Как убитый, только и могу сказать, – ответил исследователь.

Француз также приветствовал его и спросил:

– Вы, конечно, хотите приступить к вашему туалету?

– Если это возможно, то, признаюсь…

– Как: если это возможно? У нас здесь ни в чем нет недостатка. Пойдемте со мной, – прибавил он, заботливо закрыв свою записную книжку.

По высокому коридору он провел его в грот, очень небольших размеров.

– Мы устроили здесь нашу туалетную. Вот – вода. Вот особая разновидность глины, могущая заменить мыло, вот большие, гибкие листья, превосходно заменяющие салфетки.

– Прямо чудесно, – удивился Леон Беран.

– Вас еще ждет много сюрпризов. Наши хозяева покажутся вам гораздо более просвещенными, чем вы о них думаете теперь.

– А они сами тоже соблюдают какие-нибудь гигиенические правила?

– Да, конечно. Кроме того, почти все они, особенно молодые, купаются в речке, у подножия скал. Вы увидите.

Он прибавил:

– Их гигиена оставляет далеко позади себя гигиену наших крестьян, значительно более равнодушных к чистоте.

Жан Норе ушел, а молодой человек умылся и потом возвратился в помещение ученых. Мадемба приготовил там кофе с молоком.

– Вот роскошь, которой мы лишены давно, – заметил Леопольд Мессен. – Менее счастливые, чем вы, мы все потеряли со времени нашего захвата. Разъяренные, они уничтожили тогда все, что попадало им под руку.

Завтрак их был дополнен свежим мясом и фруктами.

– Как вы думаете, – спросил исследователь, – мне разрешается выходить сегодня?

– Несомненно; мы выходим, когда нам вздумается. Но каждый раз автоматически члены племени, мужчины или женщины, сопровождают нас, хорошо вооруженные.

– Какое у них оружие?

– У них его много: во-первых, рогатина – крепкая ветвь или ствол молодого дерева с обожженным на огне острием; затем палица – часто неимоверного веса; нефритовый топор; обтесанные кремни; любопытный гарпун, состоящий из длинного, тонкого деревянного древка с острыми зубцами из очень крепкого рога.

– Я видел это оружие; Меча прекрасно им пользовалась в своей борьбе с лемурийцами.

– Они бросают также дротик, и бросают далеко. Но самое интересное их оружие – деревянный снаряд, в конец которого они вставляют тонкий, но очень крепкий прут с роговым острием: они заставляют этот снаряд вращаться, и в известный момент прут выскальзывает из него, с шипением летит к намеченной цели и глубоко в нее вонзается.

– Очень любопытно это применение баллистики, – заметил Леон Беран. – Но как же ухитряются они управлять этим вылетающим прутом?

– Не могу вам сказать. Конечно, это искусство требует продолжительной практики. Но они редко промахиваются. Вы несомненно сами это увидите.

Исследователь, желая получить еще кой-какие сведения, продолжал свои расспросы.

– Вы только что сказали, что иногда и женщины составляют вашу стражу. Моя встреча с вооруженной Мечей, ее борьба с лемурийцами показывают ее подготовленность к боевым действиям. Какую же вообще роль играют женщины этого племени?

– Молодые девушки строго подчинены отцовской власти. Но они довольно часто сопровождают охотничьи экспедиции, преследуя на них какую-нибудь наименее опасную добычу. Женщины зависят от мужей. С ними обращаются мягко, но без послаблений; они занимаются воспитанием детей, всегда очень многочисленных. На них лежат обязанности приготовлять и варить кушанья, которые потребляются всем племенем вместе; они должны сохранять кожи, изготовлять одежду и для мужчин и для женщин.

– А как совершаются браки?

– Простейшим способом. Молодые люди заключают договор с отцом молодой девушки, или – за его отсутствием – с ее дядей, или братом. Они покупают себе жену, платя за нее выкуп шкурами, слоновой костью, разного рода рогами. Дело в том, что если мясо убитых зверей принадлежит всему племени, то шкуры, клыки, бивни остаются собственностью мужчин, участвовавших в охотничьей экспедиции; по возвращении они полюбовно их делят.

– Крайне любопытно, – проговорил Леон Беран.

– Итак, родители договариваются с женихом о продаже их дочери. Но эта сделка должна получить санкцию вождя. Если мы верно поняли – язык их еще не совсем нам доступен, – то молодая девушка может тоже апеллировать к вождю, если ее искатель ей не нравится. Он решает тогда в последней инстанции, и может расторгнуть уже заключенную сделку.

– Это уже настоящий либерализм, стоящий много выше мусульманских обычаев, – воскликнул Леон Беран. – Право же, эти люди развились до той степени, как европейцы XVII и даже XVIII века.

– Согласен с вами. Вы могли без опасения преувеличить, прибавить и изрядное число современных семейств.

– У этих пещерных людей моногамия?

– Да, строгая моногамия. Но брак всегда может быть расторгнут с разрешения вождя. Дети и семейные охотничьи трофеи принадлежат тогда разведенной женщине. Ее вторичное замужество обеспечено, если только она не страдает бесплодием.

– Один факт поразил меня во время нашей беседы с вождем: полное отсутствие стариков.

– Да, мы тоже удивляемся этому. Жертвы несчастных случаев, жертвы охотничьих экспедиций сжигаются на месте; кладбища поэтому нет. Но что делается с теми, чьи силы ослаблены возрастом? Тайна. Факт тот, что все члены племени, мужчины и женщины, принадлежат или к тем, кто продолжает расти и развиваться – дети и подростки обоего пола, – или к тем, кто находится в расцвете своих сил…

– Что ж они, приканчивают стариков, как бесполезную обузу?

– Я понимаю, что наталкивает вас на эту гипотезу: обычай некоторых негритянских племен, которые подвешивают к дереву и беспощадно убивают тех из них, кто сваливается, когда дерево сильно трясут… Но такой обычай встречается только у людоедов. А мы не видали никакого места погребения.

– Может быть, старики сами кончают с собой и стараются исчезнуть, не оставивши никакого следа?

– Без сомнения, когда-нибудь нам удастся раскрыть эту тайну. Но в данный момент мы остаемся в полном неведении.

Разговор на минуту прервался. Потом исследователь спросил:

– Вождь у них – наследственный?

– Нет. Его указывает закон отбора. Это – самый сильный. Если есть соперники, дело решается схваткой.

Жан Норе добавил:

– Это постоянный обычай у народов, живущих посреди опасностей. Им постоянно приходится применять силу, пускать в ход энергию. Сила и дает поэтому высший титул.

– Совершенно справедливо, – согласился исследователь.

Затем он поднялся и сказал:

– Я спешу точно определить степень свободы, какой я буду здесь пользоваться. Попробую выйти.

– Не хотите ли, чтобы я проводил вас до выхода? – предложил француз.

– Если только я не злоупотребляю вашей любезностью?.. Но я боюсь заблудиться в этом лабиринте коридоров… Итак, до скорого свидания, господин Мессен.

– Желаю хорошей прогулки, господин Беран. Постарайтесь сообщить нам что-нибудь интересное.

– Постараюсь, хотя я, к сожалению, мало компетентен, – смеясь, ответил исследователь и вышел, сопровождаемый Жаном Норе.

Они свободно прошли по подземному лабиринту и достигли большой залы, где женщины при их появлении с любопытством повернули к ним головы. Женщины занимались разными работами по домашнему хозяйству. В одном углу сидела на полу группа мужчин с поднятыми коленями, подперши руками головы. Казалось, они погружены были в глубокое размышление. Время от времени они обменивались хриплыми звуками. Они не соблаговолили уделить проходившим пленникам ни малейшего внимания.

По сильно покатому коридору европейцы выбрались к свету.

На полпути профессор сказал:

– Так как вы хотите сделать опыт, то самое лучшее – идти вам в одиночестве. Теперь вы не собьетесь. Я оставлю вас. До свидания…

Ученый быстрым шагом пошел назад, он спешил вернуться к своим излюбленным занятиям. А исследователь спокойно направился к заметному уже отверстию пещеры, в которое виднелся клочок неба.

Глава XVI
ОПЯТЬ МЕЧА

Леон Беран скоро вышел на широкую естественную платформу, плотно замкнутую с двух сторон стеной скал. Всей шириной она стояла над гладью воды, образованной расширением речки в окаймленную порфиром бухту. Четвертая сторона прямоугольника прорезывалась коридором, которым она несомненно соединялась с областью леса. У края коридора стояло шесть вооруженных воинов.

– Стража, защищающая подступ к платформе, – подумал исследователь. – Задача у них легкая. Большие звери в этом коридоре не имели бы возможности свободно передвигаться. Что касается людей или близких к ним видов, вроде лемурийцев, то они могли бы там продвигаться не более, как по два человека в ряду.

На террасе, защищенной от солнца тенью скал, резвились совсем нагие дети, испускавшие пронзительные крики. В углу несколько мужчин, сидевших на полу, погружены были в кропотливую работу.

Он подошел к ним. Его приближение их не смутило. Они едва подняли голову, чтобы взглянуть на него. В их взгляде можно было прочесть любопытство, но не было никакой враждебности. Леон Беран долго наблюдал их. С помощью камней, обточенных в форме клинка или в форме шила, они работали над костью и рогом. Под их грубыми, но более ловкими, чем можно было подумать с первого взгляда, пальцами изготовлялись наконечники для дротиков, для гарпунов. Сначала каждому предмету с помощью каменных инструментов придавалась общая форма, затем на большом, очень твердом камне, напоминающем жернов, его оттачивали. А под конец отполировывали его порошком, получавшимся из блестящих кристаллов. Так они поступали со слоновой костью и рогом.

Один из работающих, наивно гордый своим произведением, – зубчатый наконечник гарпуна – протянул его чужеземцу, произнеся при этом несколько хриплых звуков и улыбнувшись всеми своими зубами.

Исследователь подивился прекрасной работе и, возвращая ее мастеру, сам в свою очередь улыбнулся.

Затем он повернулся в направлении к выходному коридору. На минуту его окружила толпа ребятишек, которые без всяких признаков боязни с любопытством осматривали этого незнакомца, столь не похожего на существа, им известные. Одного из них исследователь погладил по голове. Все принялись хохотать гортанным смехом.

Приближаясь к краю платформы, выходившей к реке, он увидал, что в высокой скале проложены ступени, образовывавшие род первобытной лестницы. Несмотря на всю твердость красного порфира, посреди ступеней заметны были углубления. Сколько же тысячелетий понадобилось на то, чтобы голые ноги членов этого пещерного племени оставили свой отпечаток на таком, исключительно крепком материале!

Затем Леон Беран подошел к концу платформы, где стояли вооруженные люди. Решившись проделать опыт, он смело вступил в коридор. По знаку начальника отряда двое стражей отделились и, ни слова не говоря, последовали за Бераном.

Коридор тянулся зигзагами между высокими стенами скал, то красных, то зеленых. Местами солнце бросало сюда свои лучи. Жара была нестерпимая. После довольно продолжительной ходьбы резкий поворот привел Берана к концу коридора. Перед ним открылся лес, отделенный от него теперь несколькими сотнями метров каменного пути. Справа, в углублении скалистого выступа, который представлял собою род естественной сторожевой вышки, видны были двое членов племени, вооруженные так же, как и стража, бывшая на террасе.

– Аванпостные сторожевые, – подумал Беран, – которые стерегут вход и в случае тревоги предупреждают сторожевой пост. Как эти люди хорошо организованы.

Он спрашивал себя, какого же врага они опасаются. Не животных, которые не рискнут двинуться в тесный для них коридор. Нет, скорее таких врагов, как лемурийцы, которые еще выше пещерных людей, отличаются еще более мощной мускулатурой и вместе с тем необыкновенной свирепостью. Но если пещерные люди уступают, по-видимому, своим врагам в физической силе, то умственное развитие их значительно выше. За что говорят и выражение их физиономий, и их более усовершенствованное оружие. Лемурийцы пользовались только грубо обтесанными камнями. И во взаимной борьбе этих двух рас преимущество, очевидно, всегда будет на стороне пещерных людей, разве только у них окажется численный перевес, как в случае с Мечей.

Тут в голове молодого человека встал один вопрос:

– Лемурийцы не хотели ее убивать. Они успели бы это сделать, несмотря на быстроту моего вмешательства, когда она, поваленная ими, лежала на земле. Они, видимо, намеревались лишить ее возможности сопротивляться, хотели взять ее в плен. Но с какой же целью? Вот проблема, которую надо предложить моим знаменитым компаньонам. Они будут обсуждать ее до седьмого пота.

С этими мыслями он направился к лесу.

– Совсем безоружный, я поступаю не слишком благоразумно, – оказал он себе. – Но я думаю, в случае надобности, моя стража защитит меня.

Он приближался к опушке, когда из лесу показалась группа женщин. Две из них несли огромных рыб, в которых исследователь признал гигантских осетров.

Одна из женщин отделилась от группы и плавным шагом подошла к Берану. Это была Меча.

Она приветствовала его несколькими гортанными звуками, с улыбкой, светившейся в ее больших глазах и открывавшей ее ослепительной белизны зубы. На ее улыбку он ответил своей и при этом невольно слегка наклонил голову. Этот неожиданный жест вызвал смех молодой девушки.

Предоставив своим спутницам идти своей дорогой, Меча сама осталась возле исследователя, смотря на него с симпатией.

Беран испытывал сильное затруднение. Как держаться с этим созданием, которое он не в состоянии понимать? И все-таки ее присутствие около него доставляло ему известное удовольствие. Он очень сожалел, что не знает, как объясняться с ней.

Но, как и накануне, инициатива молодой девушки вывела его из затруднения. Тем же мягким жестом она взяла его за руку и повела с собой в направлении к лесу.

Леон Беран покорно подчинился своей руководительнице. Он повернул назад голову, чтобы посмотреть, как теперь будут вести себя его караульщики. Те бесстрастно продолжали следовать за ними в нескольких шагах.

Держа его все время за руку, Меча легко шла рядом с ним по довольно широкому проложенному следу между деревьев и кустов. В ее глазах светилось выражение довольства. Она, видимо, наслаждалась этой прогулкой.

Они двигались вперед почти целый час. Вокруг них лес дышал интенсивной жизнью. Но из его многочисленных шумов ни один не тревожил молодой девушки. Никакой опасности ей не угрожало, в этом она была уверена.

Так дошли они до речки, текшей в прекрасном песчаном русле. Здесь не было никакой растительности, и вода казалась более светлой, менее тяжелой.

У подножия гигантского банана, корни которого погружались в русло этого потока, молодая девушка остановилась и, бросив свой гарпун, уселась на песок, приглашая знаком своего спутника последовать ее примеру.

Улыбаясь, Леон Беран занял место рядом с ней. Все это сильно его забавляло.

– Разговор не будет оживленным, – подумал он. – Но место, куда она меня привела, очаровательно. Я охотно пробуду здесь несколько времени, отдавшись созерцанию и ни слова не говоря.

В некотором от них расстоянии уселись и оба воина, философски ожидающие дальнейшего течения событий. Молодой девушке они, впрочем, казались не стоящими абсолютно никакого внимания. За все время она ни слова им не сказала.

В довольно прозрачной воде исследователь наблюдал, как играют большие рыбы. В воздухе его взор следил за быстрым полетом громадных насекомых; они были разной окраски, но все ярко сверкали.

Атмосфера в этом тенистом уголке казалась ему более мягкой. Из лесу порывами доносились пленительные ароматы.

Он молчаливо наслаждался, чувствуя, как отдыхают его нервы, столь долгое время натянутые. Его охватывало ощущение благополучия, и он с охотой ему поддавался.