Текст книги "Укрощенное сердце"
Автор книги: Рексанна Бекнел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Так пошли ей какой-нибудь еды, – пробормотал он.
– В твою комнату? – зло фыркнула она. – Ну уж нет. Тем самым я сообщу всем, что она твоя любовница, которую ты запер у себя. Скажи, Джаспер, как бы ты поступил, если бы твои рыцари стали вести себя также по отношению к женщинам, в особенности валлийским женщинам, которым не по душе присутствие англичан на их земле? Ты их накажешь или похвалишь, если они силой навяжут свое внимание…
– Я не насиловал ее!
Джаспер вскочил на ноги, сильно толкнув стол. Кубок перевернулся, и по скатерти расползлось кроваво-красное пятно. В наступившей тишине было слышно, как вино тонкой струйкой стекает на пол.
Джослин внимательно смотрела на деверя, проигнорировав его гневную отповедь.
– Я буду считать, что нет. Не знаю, поймут ли меня другие. Есть только один способ исправить содеянное тобой зло.
– Зло? Содеянное мной?
Джаспер взъерошил обеими руками волосы. Больше всего на свете ему хотелось что-то сломать или разбить, но он сдержался, потому что в глубине души понимал: Джослин права. Если он не в состоянии обуздать свои желания в отношении женщины, чего можно ждать от его подчиненных?
– Боже правый, – простонал он. – Чего еще ты от меня хочешь, женщина? Говори и оставь меня в покое. Я хочу спокойно поужинать.
Джослин улыбнулась.
– Приведи ее сюда. Пусть она будет гостьей в Роузклиффе и…
– Гостьей? Ты сошла с ума!
– И ты будешь обращаться с ней со свойственной тебе галантностью, – невозмутимо продолжила Джослин. – Будешь относиться к ней как к изысканной английской леди, приехавшей к нам из Лондона.
– Какого черта я должен разыгрывать этот фарс? – злобно полюбопытствовал Джаспер.
– Чтобы другие учились на твоем примере и поступали так же. Чтобы любой намек на твое неподобающее к ней отношение был опровергнут. – Она на секунду замолчала, потом спросила, понизив голос: – Она была девственницей, не так ли?
Джаспер стиснул зубы так сильно, что заныла челюсть. Потом сел и устало вздохнул. Ему очень не хотелось признавать правду, но солгать он не мог.
– Да.
Джослин кивнула.
– Что ж, будем надеяться, что она не забеременела. Разумеется, если ты не намерен узаконить свое постыдное деяние.
На столь нелепое замечание Джаспер даже не счел необходимым ответить. Эта женщина безумна, если считает, что он может жениться на хитрой, изворотливой ведьме, которая лгала ему и пыталась убить. И независимо от того, считает Джослин ее виновной или нет, Ронуэн участвовала в похищении Изольды.
Кстати, если эта чертовка так дорожила своей невинностью, могла бы сказать об этом. Он никогда не позволил бы себе зайти так далеко, если бы знал.
Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить.
Но все это теперь не имело никакого значения. Что сделано, то сделано.
– Я был осторожен, – пробормотал он. – Если ты настаиваешь, я приведу ее к тебе. Но ты же понимаешь, что она воспользуется первой же возможностью сбежать? Подумай о постоянной угрозе, которую она несет твоим детям.
Джослин пренебрежительно отмахнулась.
– Это твое дело – не допустить, чтобы она могла навредить.
– Что…
– Между нами говоря, – улыбнулась Джослин, – мы можем превратить мою юную строптивую подругу в изысканную леди, которая станет украшением любого дома – в Англии или в Уэльсе.
– У тебя ничего не получится. К тому же я не собираюсь становиться фрейлиной этой бестии, которая…
– Ты сделаешь это, Джаспер. Ты создал проблему, и должен позаботиться о ее решении. – Она поднялась, более величественная в своем простом одеянии из грубой шерсти и полотна, чем любая высокородная дама в золоте и шелках. – А теперь веди ее сюда, и давай сделаем все, что сможем.
Джаспер вскочил, на этот раз с грохотом опрокинув стул. А Джослин лишь сделала нетерпеливый жест рукой.
– Ну иди же за ней.
У него не было выбора. Пришлось идти. Но шагая через двор, Джаспер испытывал все больший гнев, а, подойдя к казарме, уже кипел от возмущения. Да будет проклят тот день, когда он впервые увидел Ронуэн ап Томас. Она не принесла ему ничего, кроме неприятностей.
«Ее вмешательство однажды спасло тебя», – напомнил Джасперу внутренний голос. Взбешенный рыцарь поднял правую руку и посмотрел на место, где должен был быть мизинец. Если бы не эта маленькая девочка, он тогда лишился бы не только пальца.
Он снова провел рукой по волосам и почувствовал, что гнев начинает ослабевать. Он попробует сделать так, как хочет Джослин. Он позаботится, чтобы девчонка не сбежала, а жена его брата пусть усмиряет эту дикарку. Он же станет обращаться с ней с уважением, которое не может не оценить женщина.
Но, будь он проклят, он больше никогда не доверится этой лживой бестии. И никогда больше не прикоснется к ней.
Он был проклят уже в тот момент, когда открыл дверь.
Он не дотронулся до нее – как-то сумел удержаться от повторения ошибки. Однако это было чертовски трудно, когда он увидел девушку, с потерянным видом сидевшую на подоконнике и пытавшуюся что-то разглядеть сквозь щель между ставнями.
Ронуэн не оглянулась. Она молча сидела на месте, обхватив руками согнутые колени. Девушка только напряглась, на щеках появился слабый румянец. Она испытывала страх, неуверенность и смущение.
Джасперу оставалось лишь тихо выругаться. Ему ничего так не хотелось, как взять ее на руки, уложить в постель и снова заставить улыбаться.
Вся его кровь устремилась в пах, и он почувствовал острое желание. Что же это за безумие!
Или быть может, Господь так наказывает его за прошлые грехи? Наверное, он слишком часто грешил с женщинами.
Злость на самого себя сделала его грубым.
– Идем со мной! Немедленно! – рявкнул он.
Ронуэн медленно распрямила руки, выпрямила ноги, спрыгнула с высокого подоконника, но осталась стоять, прижавшись спиной к стене.
– Куда ты меня ведешь? – тихо спросила она, не глядя ему в глаза.
– Скоро узнаешь, – буркнул он. – Поторопись.
– Пожалуйста, Джаспер…
Она подняла глаза и взглянула на него – олицетворение неуверенности, сожаления и смирения.
– Я знаю, ты имеешь право злиться. Но прошу тебя, не делай из меня шлюху.
Его обожгло стыдом. Если бы мужчина обошелся так с женщиной из его семьи, он не задумываясь убил бы его. Но Ронуэн некому защитить. У нее нет никого – никого, кроме Риса, напомнил он себе. Но даже валлиец ее предал. Он хвастался, что спит с ней, изрядно повредив ее репутации.
Ее бледное лицо выражало такое отчаяние и мольбу, что Джаспер почувствовал себя законченным негодяем, хотя всю дорогу твердил, что ему нет дела до ее чувств.
– Джослин придумала тебе другое наказание. Полагаю, оно не покажется тебе настолько отвратительным.
Услышав это, Ронуэн испытала такое облегчение, что Джаспер почувствовал себя оскорбленным. Правда, он все же не сдержался и добавил:
– Хотя, по-моему, первые часы плена не показались тебе слишком уж тяжелыми.
Ронуэн густо покраснела и судорожно сглотнула. Кожа на ее горле была такой мягкой и нежной… как было бы хорошо согреть ее поцелуями…
Он отвел глаза и буркнул:
– Пойдем. А то мне даже не дали поужинать.
Ронуэн все сделала так, как приказал Джаспер. Она сразу подошла к двери и остановилась рядом с ним. Она почувствовала серьезную перемену в их отношениях. Сейчас она была заложницей, зависимой от его капризов, а раньше он подчинился своему капризу, овладев ее телом. Но он невольно получил больше, чем только тело.
Она тихонько всхлипнула и пошла впереди него по казарме. Он хочет ее – или хотел. И еще он ненавидит ее. Любопытно, понимает ли он, какие чувства она испытывает к нему?
Напомнив себе, что она пленница, Ронуэн успешно справилась с готовыми вспыхнуть эмоциями. Враги никогда не смогут любить друг друга.
Она даже остановилась, потрясенная безумной мыслью. Любовь – это совсем не то, что она чувствовала к этому мужчине. Страсть – возможно, уважение – определенно. Но не любовь. А что?
– Пошли! – Джаспер взял ее за руку и заставил идти быстрее. Но когда она ускорила шаги, он убрал руку. Неужели он теперь считает ее настолько отталкивающей, что ему противно даже прикасаться к ней?
Они перешли двор. Впереди пленница, за ней – страж. Как овца, подгоняемая собакой. С каждым шагом Ронуэн чувствовала себя все хуже. Он получил от нее все, что хотел, и сейчас дает понять, что она ему больше не интересна. Передав ее Джослин, он наконец избавится от этого бремени. Ронуэн остановилась перед высокими двойными дверями. Всего несколько дней назад Ронуэн входила в них желанной гостьей, но тайным врагом. Теперь она вернулась уже нежеланной гостьей, зато врагом явным.
Тогда она надеялась не встретиться с Джаспером. Теперь… теперь она не знала, на что рассчитывает. Зато точно знала, чего боится.
Внезапно ее охватила паника, и, обернувшись к Джасперу, она спросила:
– Джослин ненавидит меня? Скажи, прошу тебя.
– Не знаю, – ответил он после паузы, глядя поверх ее головы куда-то вдаль. – Я не понимаю, что чувствует Джослин. Но если бы тебя захватил мой брат… Радуйся, что его здесь нет.
Их глаза встретились. Джаспер словно во сне склонился к ней. Или это она качнулась к нему? Как бы то ни было, сердце Ронуэн забилось чаще. Но потом дверь за ее спиной открылась и мужчина ввел ее в зал.
Джослин рассматривала вошедшую пару с откровенным любопытством. Ронуэн определенно делала все возможное, чтобы ее лицо осталось невозмутимым, но ее потрясенный взгляд и пробегающая по телу дрожь говорили о многом. Неужели она боится наказания от руки Джослин? Или все это связано с ее чувствами к Джасперу?
А что Джаспер испытывает к своей пленнице? На его красивом лице застыло злобное выражение, совершенно ему несвойственное. Сообразив, в чем дело, Джослин спрятала улыбку. Вначале такое выражение лица нередко появлялось у Рэнда, когда он имел дело с ней. Он страстно желал ее и так же страстно ненавидел. И все это время любил. Хотя он открылся ей только после свадьбы.
Неужели Джаспер, отчаянный бабник, за которым всегда бегали женщины, наконец-то нашел ту, которая тронула его сердце?
Джослин внимательно смотрела на остановившуюся перед ней пару. Трудный жесткий мужчина. Упрямая, но ранимая женщина. Она едва не рассмеялась при мысли о том, какая упорная борьба их ожидает, прежде чем они найдут любовь. Но улыбкой тут не поможешь. Не сейчас.
Она забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
– Ну здравствуй, Ронуэн, – начала она. – Не думала, что ты вернешься в Роузклифф при таких обстоятельствах.
– Что она здесь делает? – раздался громкий крик.
Все оглянулись и увидели стоявшую на открытом балконе Изольду.
– Ей не место среди хороших людей. Брось ее в тюрьму, дядя Джаспер. – Девочка изо всех сил стиснула руками перила, глядя сверху вниз на своего врага. – Она хотела навредить нашей семье. Если ты нас любишь, немедленно отправь ее в тюрьму и никогда, слышишь, никогда, не выпускай оттуда.
Глава 11
Как же Ронуэн мечтала убежать! Но это невозможно. Она пленница Джаспера. И ей остается лишь молча стоять посреди огромного зала и слушать, как Изольда выкрикивает в ее адрес оскорбления. Джослин попыталась успокоить ребенка, но это лишь усилило страдания пленницы. Когда девочка скатилась вниз по ступенькам и, плача, бросилась в объятия дяди, Ронуэн захотелось умереть.
Она никогда не думала, что ее будет презирать ребенок. Человек, тем более женщина, не может пасть так низко. А слушать утешения Джослин, которая должна была ее ненавидеть, еще унизительнее.
Джаспер придерживал рыдающую Изольду, пока Джослин утешала девочку.
– Послушай меня, малышка. Тюрьма не всегда правильное решение. Важно, чтобы наказание было соразмерно преступлению.
– Она предала своего господина, а предателей всегда вешают, – сквозь слезы объявила Изольда.
– Но… кто тебе это сказал?
– Гэвин. Он сказал, что с предательством нельзя мириться.
– Все намного сложнее, дорогая.
Джослин нежно убрала локон с мокрой щеки девочки.
– Прежде всего твой отец не ее господин.
– Неправда! Он ее господин! Как может быть иначе? Это английские земли, и папа – господин тех, кто на них живет.
– Все не так просто, дорогая. Мы же говорили с тобой об этом.
Изольда немного успокоилась и подняла на мать виноватый взгляд. Но когда она покосилась на Ронуэн, вину снова сменила ненависть.
– Она плохая. Она заставила меня пойти с этими ужасными людьми. Я не понимаю, почему ты ее защищаешь!
– Я ее не защищаю, – объяснила Джослин, демонстрируя чудеса терпения.
Во всяком случае, терпения у нее было куда больше, чем у Ронуэн, которая больше не могла молчать.
– Тогда почему ты не бросишь меня в тюрьму? – выкрикнула она. – Я же не отрицаю своей вины!
Джослин сложила руки на груди и в упор взглянула на Ронуэн.
– Поверь мне на слово, я испытываю сильное искушение. Но в тюрьме твоя немотивированная ненависть к англичанам только усилится. И еще ты станешь мученицей в глазах тех, кто разделяет твои чувства.
Смущенная Ронуэн покачала толовой. Джаспер ее не освободит. А Джослин не бросит в тюрьму. Что они хотят с ней сделать?
Ронуэн скрестила руки на груди, передразнив позу Джослин.
– Если меня не бросят в тюрьму, тогда что? Имей ввиду, я не стану твоей служанкой, если твой план именно таков. Не буду скрести полы и чистить котлы.
– Попридержи язык, женщина, – вмешался Джаспер и цепко ухватил ее за плечо. – Нет ничего зазорного в честной работе. Ты будешь делать то, что тебе прикажут.
– Ну и что ты мне прикажешь? – спросила она.
Джаспер не ответил, и Ронуэн вовсе не была уверена, что хочет этот ответ услышать. Как он хочет поступить? Избегать ее или спать с ней? Почему-то Ронуэн была уверена, что возможны только эти две крайности и никакой золотой середины.
Джаспер все еще обнимал Изольду, и девочка взирала на него с откровенным обожанием. Ронуэн хотелось предостеречь малышку. «Милая, такая любовь ни к чему хорошему не приведет, а только разобьет тебе сердце. Не забывай, что он твой родной дядя. Да и в любом случае он для тебя слишком стар».
Но только Изольда не будет ее слушать. Да и сама Ронуэн не стала бы слушать увещевания старших.
– Это я решила твою судьбу, – громко объявила Джослин, снова обратив на себя всеобщее внимание. – Я сделаю из тебя настоящую леди.
Ронуэн лишилась дара речи. В этом не было никакого смысла.
– Английскую леди, насколько я понимаю, – ехидно уточнила она, вновь обретя способность говорить.
– Но, мама! Это несправедливо!
– А я думаю, что вполне справедливо. Это самое лучшее наказание для нашей дикарки Ронуэн, выросшей в лесной чаще. И ты мне поможешь.
– Ни за что! – взвыла Изольда.
– А вот Джаспер согласился мне помочь.
И Ронуэн, и Изольда одновременно уставились на Джаспера с явным недоумением. Он же не сводил глаз с Джослин. Но не возразил ей, и Ронуэн почувствовала некоторое удовлетворение, видя, что его тоже к чему-то принуждают. Джослин была замужем за англичанином уже десять лет, и во многих отношениях стала больше англичанкой, чем валлийкой. Под изысканной лощеной внешностью билось сердце сильной валлийской женщины, отважной и упорной жительницы Уэльса, такой, какой она была десять лет назад.
Однако это вовсе не значило, что Ронуэн хотелось стать такой же.
– Ты никогда не сделаешь меня бесхребетной английской подстилкой, – заявила она.
– Повторяю, ты будешь делать абсолютно все, что прикажет тебе Джослин, – сказал Джаспер.
Его голос был холоден и таил угрозу.
Неожиданно на глаза Ронуэн навернулись слезы. Она не смотрела на него, но при звуках его голоса лишилась жалких остатков уверенности в себе. Когда-нибудь Джаспер женится на воспитанной английской леди с безупречными манерами, которая будет носить шелковые платья и золотые безделушки. Неудивительно, что он так быстро отвернулся от нее. Она и говорить-то не умеет и одета бедно. Теперь он и смотреть на нее не хочет. У нее была только одна вещь, представлявшая для него интерес. Больше не осталось ничего.
Ронуэн постаралась спрятать боль в самом дальнем уголке души, где ее никто не сможет найти.
– Что ж, если ты хочешь поиграть в эту игру, – сказала она Джослин и безразлично пожала плечами, – пусть будет так.
– Это не игра, Ронуэн. Но только время сможет убедить тебя в этом. А теперь давайте поедим.
– Но, мама…
Изольда никак не могла смириться с таким решением.
– Хватит, Изольда. Если ты не можешь вести себя прилично в компании старших, можешь ужинать в детской с младшей сестрой.
Угрюмый ребенок ничего не ответил, и Джослин, удовлетворенно кивнув, пригласила всех к столу.
К немалому удивлению Ронуэн, ее посадили за стол между Джаспером и Джослин. Рядом появилась служанка с влажной тканью для рук. Затем по кубкам разлили красное вино, а на стол поставили подносы с едой. В будний день еда была обычной, но вкусной и обильной. Джаспер положил себе на тарелку несколько больших кусков жареного каплуна, овощи и вареные устрицы, и стал все это с аппетитом поглощать. Изольда тоже занялась едой с видимым удовольствием.
Но хотя в животе Ронуэн урчало от голода, пища ее не привлекала. Возможно, аппетит портили взгляды, направленные на нее с других столов. Враждебные. Любопытные. Похотливые. Пусть думают что им заблагорассудится, успокоила себя Ронуэн. Ей все равно.
Хотя скорее всего подавленное настроение Ронуэн было вызвано соседством Джаспера. Ее убивало его безразличие. Он наслаждался едой, как будто между ними ничего не произошло.
Конечно, почему бы ему не получать удовольствие от еды. Он же не чувствовал себя опустошенным. Он ничего не потерял – и его честь, и его дом остались при нем, так же как и его сердце. Ронуэн бросила угрюмый взгляд на подносы с едой и отвернулась. Как же ей возвратиться к прежней жизни?
Вопрос был довольно глуп. Сейчас ее должно было больше занимать другое: как можно есть без ее кинжала?
Джослин почувствовала затруднение подруги.
– Если я увижу, что тебе можно доверять, то верну твой кинжал. А пока придется обходиться ложкой.
– Как младенец, – фыркнула Изольда.
Ронуэн окинула девочку неприязненным взглядом. Взрослая женщина не должна испытывать враждебность к ребенку, тем более в сложившихся обстоятельствах. Однако Ронуэн ничего не могла с собой поделать. Недоброжелательность Изольды была вызвана не только похищением. Девочка хотела безраздельно владеть своим дядей. Она чувствовала его интерес к Ронуэн, и в этом заключалась проблема. Если разобраться, никакого похищения бы не было, если бы Изольда не ревновала дядю к Ронуэн.
Но интерес Джаспера к Ронуэн был только сексуальным, да и тот, похоже, иссяк. Ронуэн понимала, что невинная маленькая девочка такого понять не в состоянии.
Только это понимание не слишком помогало. Какой-то неправильный чертик в душе Ронуэн подзуживал ее нанести Изольде поражение в этом глупом состязании, начатом ребенком. Это только для того, чтобы доказать ей ее неправоту, сказала себе Ронуэн. Ведь она никогда не хотела завоевать Джаспера. Она понимала, что это ей не удастся, и не стремилась к такой цели. Но Изольда получит хороший урок – два весьма ценных урока. Во-первых, Джаспер Фицхью не стоит того, чтобы растрачивать на него эмоции. Во-вторых, своих врагов следует выбирать осторожнее.
Ронуэн медленно выпрямилась на стуле. Этот совет ей тоже полезно учесть. Возможно, она не сумеет одержать верх над Джаспером. Теперь ее судьба в руках Джослин. Это меняло все.
Джослин желает превратить ее в леди?
Пленница откинула на спину спутанные волосы, стараясь не думать, какой оборванкой выглядит в глазах Джослин… и даже Изольды. Ну и ладно, сказала она себе. Пусть Джослин делает из нее леди. А Ронуэн пока будет внимательно смотреть по сторонам и запоминать все, что можно, об англичанах, их замке и странных привычках. Она будет внимательно слушать и учиться.
Только Джослин ошибается, если думает, что Ронуэн соблазнится красивой одеждой и вкусной едой. Девушка прижала руку к гулко бьющемуся сердцу. Она валлийка и всегда останется верной и преданной своему народу. И себе.
Ронуэн покосилась на свою соотечественницу, которой когда-то восхищалась и старалась ей во всем подражать. Что ж, она снова сыграет эту роль. Только теперь она стала взрослой и понимает достаточно много, чтобы не боготворить Джослин. Она сможет научиться пользоваться столовыми приборами так же ловко, как Джослин. Будет садиться, вставать и улыбаться также, как Джослин. Она даже научится изящно двигаться и управлять полным слуг замком.
Но она никогда не забудет, как бороться, и когда-нибудь обязательно сбежит и поможет Рису нанести поражение англичанам, которые хотят покорить их.
Почувствовав себя лучше с появлением хотя бы какого-то подобия плана, Ронуэн начала есть. Еда была вкусной, и девушка сама не заметила, как съела все, что ей положили. Она не удивилась, почувствовав, что Джослин наблюдает за ней.
– Вот видишь, – сказала бывшая подруга, – не так плохо быть среди нас.
Ронуэн в упор взглянула на хозяйку замка, но сразу отвела глаза.
– Не волнуйся, выдержу.
Джослин сделала почти незаметный жест правой рукой, и тотчас появился слуга с подносом разнообразных сладостей, которые источали умопомрачительный аромат. Но когда Ронуэн предложили выбрать лакомство, природное упрямство помешало ей попробовать компот из груш и сладкое тесто. Одно дело – пища, необходимая, чтобы выжить, а совсем другое – десерт. Это баловство.
Нет, она не станет есть лакомства среди врагов.
Она встала, намереваясь выйти из-за стола, но ее тут же рывком усадили на место.
– Ты никуда не пойдешь, – рявкнул Джаспер.
– Даже в гардеробную?
– Не одна.
– Послушай, Джаспер, – вмешалась Джослин. – Чтобы Ронуэн стала леди, к ней следует относиться как к леди. Так что перестань ее дергать, приказывать и кричать.
– Боже мой! – взорвался Джаспер. – Она пленница, к тому же весьма строптивая.
Все находившиеся в зале перестали есть, прислушиваясь к их разговору, но Джослин было все равно.
– Мне она не показалась особенно строптивой.
– Подожди, – зловеще предостерег Джаспер. – Она уже не та милая маленькая девочка, которую ты помнишь. Это…
Он умолк: злость не давала ему говорить.
– Она такая, какой была всегда, – спокойно произнесла Джослин, накрыла руку Ронуэн своей и пожала.
Ронуэн показалось, что она сжимает ее сердце. Ронуэн не хотелось снова привязываться к Джослин, ни уважать ее, ни любить, как прежде, и она высвободила руку.
– Я не та девочка, которую ты помнишь, – прошипела Ронуэн, – и не женщина, которой ты меня считаешь.
Последние слова были обращены к Джасперу. Она снова встала.
– Мне необходимо уединиться на несколько минут.
После короткой перебранки провожать ее пошел Джаспер. Он терпеливо ждал у двери гардеробной, и, когда она вышла, скомандовал:
– Пошли.
– Куда теперь?
Он не ответил и повел ее в кухню. Там мальчик переливал горячую воду из стоящих на очаге котлов в большую деревянную ванну. Вошла Джослин с полотенцами.
– Вот ты где. Я полагаю, горячая ванна и чистая одежда – неплохое начало. Потом сможешь присоединиться ко мне в моей комнате.
– Я оставлю вас вдвоем, – сказал Джаспер и направился к выходу.
– Но, Джаспер, – окликнула его Джослин, – а что, если она попытается сбежать?
– Не посмеет, – огрызнулся тот.
– Почему нет? – с вызовом спросила Ронуэн.
– Потому что! – снова рыкнул Джаспер.
Она пожала плечами и улыбнулась.
– Все же тебе лучше остаться, – заявила Джослин, раскладывая мыло и полотенца на стуле возле ванны.
Ронуэн забеспокоилась. Остаться? В кухне? Пока она будет мыться?
Очевидно, эта мысль пришла в голову и Джасперу, потому что его злобная гримаса сменилась довольной улыбкой. Он остановился и прислонился спиной к дверному косяку.
– Прекрасно. Я остаюсь.
Ронуэн в панике взглянула на Джослин.
– Ты же не имеешь в виду, что он должен быть здесь, пока я моюсь?
Джослин указала на пару крюков, торчавших из потолка.
– Занавеска защитит твою скромность.
– А почему бы ему не подождать за дверью?
– Здесь две двери, – любезно пояснил Джаспер, – и слишком много ножей и других кухонных приспособлений, которые могут быть использованы в качестве оружия. Так что Джослин права. Я остаюсь здесь, – Он оседлал стул, стоявший у очага. – Поторопись, Ронуэн. У меня есть дела, и я не могу постоянно нянчиться с тобой.
– Это не я настаивала на твоем присутствии! Пришли кого-нибудь другого. Мне приятнее видеть любого стражника, чем тебя.
– Хватит! – воскликнула Джослин и хлопнула в ладоши. – Вы, двое, ведете себя как избалованные дети. Даже Гэвин и Изольда не создают столько шума. – Она рывком задернула занавеску, разделившую Джаспера и Ронуэн. – А теперь отдай мне грязную одежду и полезай наконец в ванну, пока вода не остыла.
Ронуэн исподлобья уставилась на подругу, готовая взбунтоваться, но потом передумала. Ей очень хотелось поступить наперекор Джослин, однако это противоречило бы ее новому плану принять нелепое наказание. Ей была ненавистна даже сама мысль о согласии, тем более когда по другую сторону тонкой занавески сидит Джаспер, но… истина заключалась в том, что наполненная горячей водой ванна оказалась слишком сильным соблазном, чтобы отказаться от нее. Мыться в ней, должно быть, гораздо приятнее, чем в холодной реке.
Поэтому она медленно вздохнула, успокаиваясь. По крайней мере ей не придется созерцать самодовольную ухмылку на физиономии Джаспера.
Но на лице Джаспера, наблюдавшего, как Ронуэн раздевается, не было ухмылки. Джослин добавила в очаг еще пару бревен, чтобы Ронуэн не замерзла. Пляшущие языки пламени давали преимущество, которое оценить мог только Джаспер. Хотя ткань скрывала несносную девчонку от его глаз, ее силуэт, освещенный веселым огнем очага, был отлично виден.
Округлив глаза, он смотрел, как она подняла подол и стянула платье через голову.
Он видел, как она развязала ленту, удерживающую волосы, и затаил дыхание, когда она начала медленно расчесывать пальцами роскошную копну волос.
Джаспер подался вперед, завороженный разыгравшейся перед его глазами сценой. Именно отсутствие деталей воспламенило его воображение. Он словно чувствовал под руками шелковистые пряди.
Грезы Джаспера прервал нерешительный стук в дверь.
– Мама! – крикнул Гэвин. – Изольда заболела. Иди скорее к ней.
– Что случилось?
– Ее рвет.
– Иду.
Сидя за занавеской, Джаспер увидел, как Джослин повернулась к Ронуэн.
– Я скоро приду. У тебя здесь есть все необходимое.
– А как же… – судя по жесту, Ронуэн спрашивала о нем.
Сейчас они останутся одни, подумал Джаспер и стиснул пальцами спинку стула.
– Он не зайдет за занавеску, – чуть громче, чем требовалось, ответила Джослин. Эти слова предназначались ему, сообразил Джаспер. – Не бойся. Я сейчас вернусь. Залезай скорее в ванну. А то вода остынет.
Джослин появилась из-за занавески.
– Я надеюсь, ты знаешь, как должен себя вести, – величественно сообщила она и, не дожидаясь его ответа, удалилась.
Внимание Джаспера тотчас переключилось на силуэт Ронуэн за занавеской. Она стояла очень прямо, волосы падали на спину и плечи, а тонкая камиза не скрывала женственных изгибов ее тела.
Ему пришлось прикусить язык, иначе он бы громко потребовал, чтобы она немедленно ее сняла. Языки пламени плясали и переплетались, и силуэт, казалось, медленно раскачивался. Потом Джаспер услышал легкий вздох, и Ронуэн медленно потянула камизу вверх.
Он знал, что никогда не забудет этого зрелища. Хотя она уже побывала в его постели, но вид ее силуэта за занавеской – руки подняты над головой, длинные ноги, тонкая талия, полные груди – исторг из его груди мучительный стон. Он даже заерзал на неудобном деревянном стуле, а Ронуэн замерла – ее руки запутались в тонкой ткани камизы. Зрелище было настолько завораживающим, что у Джаспера потемнело в глазах.
Наконец она стянула камизу, и волосы снова рассыпались по плечам.
Даже зажмурившись, он представлял себе, как она стоит у ванны и неуверенно посматривает на занавеску, размышляя, что он делает. Наверное, она на всякий случай прикрыла руками грудь. Точно сказать было невозможно из-за пышной копны волос. Тогда он опустил взгляд ниже – на живот и еще ниже… Пламя плясало в очаге, разжигая пламя в Джаспере.
Если немедленно не остудить свой пыл, понял Джаспер, он оскандалится.
– Да залезай же ты в эту проклятую ванну, – пробормотал он, прижав тыльную сторону ладони к ноющему паху.
Как будто это могло помочь!
Ронуэн отпрянула к огню, потому что ее силуэт стал длиннее. Джаспер был очень возбужден, ему даже показалось, что она идет к нему. Она даже не двинулась с места. А если бы она действительно подошла, Джаспер не мог бы заняться с ней любовью – могла войти Джослин или еще кто-нибудь.
– Если ты немедленно не залезешь в ванну, – громко сказал он, – я сам тебя в нее посажу.
– Черт, – выругалась Ронуэн.
Она наклонилась над ванной, очевидно, пробуя воду, а Джасперу явилась такая соблазнительная картина, что его рот наполнился слюной. Ее ягодицы были идеальной формы, бедра стройные, щиколотки узкие. А когда она выпрямилась и откинула волосы за спину, стали отчетливо видны полные груди.
Джаспер вскочил, не в силах больше бороться с искушением, и отшвырнул стул. Он должен ее получить, иначе взорвется!
С испуганным визгом Ронуэн прыгнула в ванну. Раздался громкий всплеск.
Когда Джаспер отдернул занавеску, из воды виднелась только ее голова, вокруг которой плавали розовые лепестки. Намокшие волосы укутали ее роскошной пелериной из черного бархата.
– Убирайся отсюда, уходи, или я закричу.
Отлично понимая меру собственного безумия, Джаспер все же не удержался, чтобы не поддразнить девушку.
– Зачем же кричать, Ронуэн, если я могу заставить тебя стонать.
Ронуэн покраснела, помотала головой, и вода вокруг нее пошла рябью. Увы, ее тело теперь оказалось скрытым от его жадного взгляда.
– Джослин может вернуться в любой момент. Как ты ей объяснишь свое постыдное поведение?
То, что его поведение было постыдным, Джаспер хорошо знал, но словно обезумел. Желание жгло его изнутри.
– Джослин на собственном опыте знает, что такое страсть, – пробормотал Джаспер, – и не осудит меня.
Пятна на щеках Ронуэн стали ярче, и она отвела глаза.
– Но я же… я ничего не сделала, чтобы поощрить тебя.
– Нет? – Джаспер со свистом вздохнул. – Если не считать каждого твоего движения…
Он недоговорил, потрясенный собственными словами, правдой, заключавшейся в его нечаянном признании, и силой, которую знание его слабости давало ей.
Сделав шаг назад, он сжал руки в кулаки.
– Сейчас это не сработает, – хрипло выдавил он. – Тебе не удастся, соблазнив меня, отвлечь от выполнения долга. Кем бы ты ни была, дикаркой из леса или леди, ты останешься моей заложницей. И как бы вы оба ни интриговали и ты, и Рис ап Овейн, – я его поймаю. Рано или поздно он вернется в тюрьму Роузклиффа.
