Текст книги "День расплаты"

Автор книги: Ребекка Тинсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава тринадцатая

Когда во вторник утром Пол Робертс приехал на работу, его ждала краткая записка, в которой босс приказывал ему зайти.

– Вчера вечером, где-то в половине одиннадцатого, мне домой звонил Дик Зандер, – начал Джеймс, как только аналитик просунул голову в дверной проем. Мэлпас был не из тех, кто тратит время на пустяки, вроде приветствия. – Он хочет, чтобы мы как можно скорее закончили с компанией Стоуна. Теперь, когда Дэвид Стоун согласился, мы должны быстро все оформить.

Полу не понравился тонкий намек на то, что рто он затягивает дело.

– Сегодня акционеры Стоуна получат все необходимые документы, – сказал он, словно оправдываясь.

– Да-да-да. – Мэлпас взмахнул рукой, будто прогоняя осу. – Главное, я хочу, чтобы вы поднажали на юристов, и те поскорее всучили бы Стоуну акции «ГТ». Мы ведь без проблем получим согласие инвесторов Стоуна, не так ли?

– А если кто-нибудь сделает другое предложение? – кротко спросил Пол.

Мэлпас не ответил.

– Одна журналистка все время пристает к Зандеру. – Директор департамента взглянул на Робертса, который с беспомощным видом мялся возле двери. – Какая-то сторонница движения за мир, по мнению Зандера. Выступает против торговли оружием, – пояснил Джеймс угрюмо. – Больше всего мне не нравится, что это та самая чертова баба, которая две недели назад выматывала душу Терри Певзу. – Джеймс не стал добавлять, что хорошо знает, кто такая Шарлотта Картер, и что в прошлом она, сама того не подозревая, оказывалась ему полезной. – Я никогда о ней не говорил? – спросил Мэлпас.

Робертс почувствовал, как краска заливает его шеки.

– Короче, эта девица из Эн-эн-эн думает, что у «ГТ» есть свои причины интересоваться компанией Стоуна. – Мэлпас рассмеялся, но лицо его оставалось мрачным. – Все-таки будет досадно, если в прессе начнется кампания против «ГТ». Знаете, лейбористы гудят, как вертолеты «Уэстленд».

Пол смущался все больше. Мэлпас положит ноги на край стола и откинулся на спинку кресла.

– Почему они интересуются операцией с компанией Стоуна, а не с «Мартиндейл», если их так бесит производство оружия? – наивно просил аналитик.

– Об этом я не думал, – признался Мэлпас в порыве неожиданного откровения. – Зандер сказал, журналистка подозревает, что их подразделение, производящее удобрения, занимается разработкой химического оружия.

– Конечно, занимается, – простодушно согласился Пол.

Мэлпас резко выпрямился, и усмешка исчезла с его лица, когда он услышал объяснения Пола.

– Это было основным направлением деятельности «ГТ», пока не объявили запрет на химическое оружие. Теперь они сделали акцент на производство химикатов для промышленности и сельского хозяйства, но у них остались технологии и рынок сбыта.

Мэлпас нахмурился.

– Значит, эта журналистка думает, что «ГТ» собирается использовать компанию Стоуна для производства химического оружия в Великобритании, так, что ли?

– Я не знаю, о чем она думает, – сказал аналитик решительно. Он пытался угадать, известно ли Мэлпасу о его отношениях с Шарлоттой и не пытается ли Джеймс заманить его в ловушку.

– Пол, – начал Мэлпас и жестом указал на кресло. Первый раз с того момента, как аналитик появился в его кабинете, босс предложил ему сесть. – Зачем на самом деле «ГТ» нужна компания Стоуна?

Пол неуклюже опустился в кресло по другую сторону стола, с облегчением подумав, что обсуждение щекотливой темы, связанной с именем Шарлотты Картер, закончилось.

– Когда я уточнял детали с людьми из Монлорея, они настойчиво расспрашивали об исследовательской работе Стоупа. У меня сложилось впечатление, что они заинтересованы в его новой технологии, которую он сейчас разрабатывает.

– Что за новая технология? – встрепенулся Мэлпас.

– Дэвид Стоун намерен держать все в тайне, пока не запустит это в производство.

– Ладно! О чем, черт возьми, идет речь?

Пол выглядел озадаченным.

– Вот это-то и странно. Ничего особенного. Вещество называется «Верди». Это альтернативный упаковочный материал из соломы. Он может заменить полистирол. Никакого отношения к оборонной промышленности.

– А зачем понадобилось заменять полистирол? – нетерпеливо спросил Мэлпас. – Эта соломенная штука дешевле?

– Да. Но дело в том, что основными составляющими элементами полистирола являются мономеры стирена, – начал объяснять Пол, – которые разрушают озоновый слой. К тому же они канцерогенные. Поэтому компания Стоуна стала разрабатывать упаковочный материал на основе соломы, способный сохранять тепло и не наносить вреда окружающей среде.

– Все это очень мило, – усмехнулся Джеймс, – но какого черта Дик Зандер и Макс Кларк стали так беспокоиться об окружающей среде?

– Вы совершенно правы. Тут какая-то загадка, – согласился Пол, надеясь смягчить раздражение Мэлпаса.

Его босс с задумчивым видом делал какие-то пометки на листе бумаги.

– Пол, почему бы вам не поговорить с этой журналисткой из Эн-эн-эн? Пригласите ее на обед или сделайте что-нибудь в таком духе, вы же умеете общаться с журналистами. Объясните ей, что она не там ищет, о’кей? – Мэлпас умолк и заскрежетал зубами. – Зандер был вчера вечером взбудоражен. Взбешен. Так что мы обязаны остановить эту девицу, которая распространяет вонь относительно покупки компании Стоупа… Как же, черт возьми, ее зовут?

Пол побледнел и заметил, что Мэлпас пристально смотрит на него.

– Шарлотта как-то там, – подсказал Джеймс, но рассеянность в его голосе была фальшивой. – Узнайте в Эн-эн-эн.

– Хорошо, – произнес Пол без всякого энтузиазма. – Я ей позвоню.

Его сердце ушло в пятки, когда он представил, какого рода ответ услышит. Он вернулся к себе, размышляя, как, к черту, заставить ее понять, что она должна выпутываться из этой истории в одиночку. «Никак», – подумал он, набирая номер Эн-эн-эн.

Когда Пол ушел, Джеймс позвонил секретарю сэра Энтони Брука и спросил, нельзя ли переговорить с председателем. Можно по телефону, добавил он любезно. Через тридцать секунд директор департамента финансирования промышленных корпораций добросовестно докладывал руководству, как хорошо проходит операция и как скоро «Броди Макклин» сможет объявить, что их новые американские клиенты успешно установили финансовый контроль над «Мартиндейл».

– Великолепные новости для нашего банка, – заметил председатель, точно директор школы, раздающий призы на спортивном празднике. – В деловой прессе пишут, что мы толково провели сделку. Перечитайте мои поздравления вашей команде, – сказал он мягко, и в его голосе звучало удовлетворение. – Может, мне встретиться с Полом Робертсом, вашим новым вундеркиндом? Говорят, это прекрасная находка для банка.

– Да нет, – быстро возразил Джеймс. – Похоже, Пол старается привлечь внимание к собственной персоне, что несправедливо по отношению к остальным. Это успех всей команды. – Джеймс выдержал многозначительную паузу. – Честно говоря, в работе Пола есть некоторые слабые места…

– Понятно, – произнес председатель, словно действительно понял, о чем идет речь. – Ну, тогда поздравьте всех, Джеймс. Вы проделали колоссальную работу.

Такси, в котором Шарлотта ехала по Кэнэл-стрит на Манхэттене, ползло, стараясь не врезаться в валившие из подземки эшелоны молодых мужчин и женщин в официальном обмундировании, состоящем из сшитых на заказ костюмов и спортивных туфель. Они целеустремленно шагали сквозь толпу, но у них был такой вид, будто они прекрасно знают, что именно сейчас кто-то изобретает компьютер, который в следующем году сделает их работу бесполезной. В это утро Шарлотта не могла разделить их мрачное настроение: мысль, что она увидит Дэвида, когда вернется домой, заставляла ее улыбаться.

Однако долго улыбаться ей не пришлось.

Съемочная группа из Эй-би-си ожидала ее возле здания «Доти Макмерчи» – монолита с затемненными стеклами, втиснутого между двумя угловатыми глыбами, расположенными на Уолл-стрит. Они ввалились к Эду Стэнфилду в кабинет, в котором и без того негде было повернуться из-за моделей самолетов и ракет. На стене висели фотографии Эда в военной форме. Скотт говорил ей, в шутку, как она считала, что в начале восьмидесятых Эд был военным советником где-то в Центральной Америке.

Пока Шарлотта усаживалась и прикрепляла микрофон к своей шелковой блузке, Стэнфилд рявкал остроты в телефонную трубку. Без десяти восемь утра он выглядел таким же безумным, как и в полночь, когда его брюхо было наполнено текилой, и вертелся в кресле, точно страдал пляской святого Витта.

– Какое дивное виденье в моем скромном офисе! – сказал он, положив трубку. – Я польщен.

Шарлотта улыбнулась, чувствуя, что он действует на нее возбуждающе. Запись началась, и он заговорил решительно и громко, как человек, привыкший высказывать «мнение специалиста». Шарлотте казалось, что от него исходят какие-то колдовские импульсы, но она сомневалась, что эти импульсы дойдут до телезрителей. Их больше развлечет его ярко-красный галстук, особенно в сочетании с такими волосами.

– Что вы можете сказать о подразделении «ГТ», которое занимается сельским хозяйством? – спросила Шарлотта. – Там по-прежнему производят нервно-паралитический газ и дефолианты?

– Вам не следовало обращать внимание на обвинения сенатора Сэндала, – сказал Стэнфилд с отвращением и приподнял угол «Вашингтон пост».

– Пожалуйста, остановите запись! – бросила Шарлотта через плечо.

Стэнфилд протянул ей газету и указал на статью на третьей полосе. Читая, Шарлотта почувствовала, как у нее перехватило горло.

Сэндал призывал администрацию США поддержать предложение ООН о запрете производства мономеров стирена. Он утверждал, что британская компания разработала альтернативный материал, благодаря которому отпадет необходимость в мономерах стирена. Не будет больше препятствий, чтобы поставить вне закона эти канцерогенные вещества, наносящие ущерб окружающей среде, заявил он, особенно теперь, когда США подписали соглашение о запрещении производства химического оружия всех видов, а все знают, что мономеры стирена используются для производства химического оружия. Это ирония судьбы, подчеркнул он, что американские производители напалма стремятся захватить ту самую британскую компанию. Далее сенатор отрицал, что обвинял Пентагон в закупке химического оружия. Публике оставалось читать между строк.

– О, нет, – простонала Шарлотта, положив газету на стол Стэнфилда. Потом она вспомнила, как ее предупреждали о страсти Сэндала к саморекламе, и из-за этого разозлилась на себя еще больше. Второй раунд ее отношений с Дэвидом может окончиться досрочно. Шарлотта еще раз взглянула на статью и заморгала, чтобы прогнать навернувшиеся на глаза слезы.

– Этот парень чокнутый, если думает, что Пентагон покупает химическое оружие, – произнес Эд Стэнфилд. – Надо игнорировать девяносто процентов из того, что говорит Сэндал. Он сделает все, чтобы его кандидатура попала в списки претендентов на более высокий пост.

Пока Стэнфилд говорил, Шарлотта почувствовала, как тяжелые лапы ужаса ложатся на ее плечи.

– Он все напутал насчет производства удобрений. Только Господь знает, производит ли «ГТ» химическое оружие. Одно могу сказать: если производит, то не для Пентагона.

– Почему ты так уверен? – спросила Шарлотта.

Стэнфилд воздел руки к небу, словно обращаясь за помощью к Господу Богу.

– Шарлотта, для нашего правительства наладить отношения с русскими гораздо важнее. Они вряд ли наплюют на это ради нескольких бочек каких-то химикатов. Они не могут допустить срыва переговоров. На еще одну гонку вооружений у них просто нет денег.

Она посмотрела на него с сомнением:

– Ты можешь с уверенностью сказать, что они не производят это вещество?

Стэнфилд предостерегающе поднял указательный палец.

– Я никогда не говорил, что они его не производят. Запомни: корпорация «ГТ» сотрудничала с ЦРУ в разработке вещества, от которого у Фиделя Кастро должна была отвалиться борода. Проблема заключалась лишь в том, как подобраться к нему поближе, чтобы сделать инъекцию. На самом деле эта компания способна на все. Но я точно знаю, что Пентагон этого не покупал.

– Тогда кто? – выпалила Шарлотта. – Правительству США наверняка известно, чем занимается «ГТ», и оно, очевидно, дало свое молчаливое согласие на экспорт такой продукции.

Эд откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– Хорошо, Шарлотта, давай посмотрим на вещи реально. Южная Корея, Таиланд, Индонезия, Пакистан, Турция – у всех этих ребят карт-бланш на покупку всего, что им нужно, у Дяди Сэма. Слава Богу, они на нашей стороне. И Китай тоже. И красные кхмеры.

– Но эти же – коммунисты! – возразила Шарлотта, поморщившись.

Эд покачал головой:

– Есть коммунисты и коммунисты, моя дорогая. Китай и красные кхмеры настроены антивьетнамски. Знаешь старую пословицу: враг моего врага – мой друг? Как бы то ни было, британское правительство из кожи вон лезет, чтобы поцеловать китайцев в задницу, и вы годами обучали красных кхмеров военному ремеслу. Разве я не прав?

Шарлотта заметила, что Эд взглянул на часы.

– Может быть, достаточно? – спросил он извиняющимся тоном. – Мне надо кое-куда поехать. Извини.

Шарлотта поблагодарила его, но, пока операторы собирали оборудование, Стэнфилд еще раз предупредил ее насчет болтливого сенатора:

– Знаешь, есть такие люди, которые одержимы идеей выяснить, кто убил Кеннеди? – произнес он, поднимаясь и надевая пиджак. – «Они» везде, некие темные силы, некая безликая группа власть придержащих, на которых можно возложить ответственность за все несчастья. Как показывает история, люди вроде Сэндала всегда заканчивают тем, что во всех отечественных проблемах обвиняют евреев.

– О'кей, – кротко сказала Шарлотта. – Я поняла.

Стэнфилд стоял перед ней, прижимая кейс с документами к груди, словно шит. Уловив досаду в ее голосе, он нахмурился.

– Есть теория получше, – заявил он. – Сталин – это в действительности лорд Китченер [18]18
  Китченер Гораций Герберт (1850–1916) – английский фельдмаршал. В 1916 г. направлявшийся в Россию крейсер «Гэмпшир», на борту которого находился Китченер, был потоплен в Норвежском море. – Прим. ред.


[Закрыть]. Взгляни на их фотографии! Корабль Китченера затонул примерно в то же время, когда на мировой сцене объявился старина Иосиф Джугашвили. Правда!

Шарлотта невольно улыбнулась. Рыжий аналитик вновь нервно задергался:

– А Тито? Все знают, что на самом деле Тито был женщиной, – проговорил он быстро. – Не забудь: мы собирались встретиться тет-а-тет по поводу твоей работы в Нью-Йорке. Так во сколько? – спросил он, когда они шли по коридору следом за командой операторов по направлению к приемной «Доти Макмерчи».

– Сегодня вечером я возвращаюсь в Лондон, – ответила Шарлотта.

– Зачем? – спросил он, разводя руками. – Что за спешка? Сейчас в галерее «Мома» великолепная ретроспектива кубистов.

– Мне очень жаль, я сама собиралась туда сходить, но когда мой босс требует, чтобы я вернулась, я не могу спорить, – извиняясь, сказала она.

– Как насчет ленча? – спросил он, пока лифт спускался с двадцатого этажа.

– Мне надо отредактировать материал и отослать его в Лондон, – объяснила Шарлотта.

– Увольняйся! Скажи этим ублюдкам, чтобы катились ко всем чертям! – предложил Эд, пока команда операторов пыталась найти такси, чтобы вернуться в студию Эй-би-си.

Шарлотта стояла на тротуаре, а краснолицый аналитик продолжал уговаривать ее, приводя различные убедительные доводы.

– Брось! Зачем тебе возвращаться в Лондон? – спрашивал он, и Шарлотта отвернулась, чтобы не отвечать.

Ее взгляд натолкнулся на женщину, которая застыла в дверях подъезда одного из домой на противоположной стороне улицы и, казалось, наблюдала за Шарлоттой. Журналистка задумалась, почему ей так знакомо это лицо. Она ничем не отличалась от других женщин на Уолл-стрит: темный костюм, шелковая блуза с большим нелепым бантом. Что-то около тридцати пяти. Невзрачная внешность, приземистая фигура… И все-таки где Шарлотта видела ее раньше?

– Ты едешь к какому-то мужчине? – предположил Эд. – Ведь так?

– Нет, – почти честно ответила Шарлотта. Вряд ли кто-то будет ждать ее возвращения, во всяком случае после того, как увидит, что на страницах «Вашингтон пост» обсуждается вопрос о создании «Верди».

Она обернулась и опять посмотрела на женщину, следившую за ней. Теперь Шарлотта заметила у нее в руках сумку, какие дают в магазине «Барберри», сумку с шотландским клетчатым орнаментом – Шарлотта их терпеть не могла. Именно на такую сумку она обратила внимание, совершенно бессознательно, сегодня утром. Она еще удивилась, неужели Англии в наше время нечего больше поставлять на экспорт, кроме виски, макинтошей и джемперов. Когда у нее мелькнула эта мысль? Когда она летела в Ньюарк? В аэропорту Вашингтона?

– Не теряй со мной связь, ладно? – настойчиво повторял Эд, и Шарлотта, вздрогнув, повернулась к нему.

– Я тебе позвоню, – пообещала она, усаживаясь в такси, которое остановил оператор. – Я уверена, что скоро вернусь. – Помолчав, она улыбнулась: – Мне еще придется искать газету, чтобы устроиться на работу!

Пока такси пыталось влиться в транспортный поток, направлявшийся из центра, Стэнфилд, словно в трансе, махал рукой. Но Шарлотта чуть шею себе не свернула, пытаясь разглядеть подъезд дома на противоположной стороне улицы. Женщина уже ушла.

Скотт Бернс договорился, чтобы ей разрешили пользоваться аппаратурой Эй-би-си, поэтому она направилась прямиком в студию. Ей нужно было добавить комментарий Эда по поводу «ГТ» к тому материалу, который она сделала накануне, а затем отправить все в Лондон. Но она решила сперва посмотреть все целиком. Когда началось интервью с бывшим химиком-разработчиком из «ГТ», видеоинженер неожиданно остановил запись.

– Твою мать! – воскликнул он. – Откуда у тебя здесь этот парень? – Он не мог оторваться от изображения на экране. – Господи, они знают, что у тебя это есть? – ошарашенно спросил он. – Позвоню-ка я лучше наверх. – Он вызвал в студию редактора новостей.

– Этого парня сегодня утром обнаружили в ванне, полной крови, – объяснил видеоинженер. – Покончил с собой. Оставил записку, что делает это в знак протеста против абортов. Мы готовим большой блок о фундаменталистах и маньяках, ну, знаешь, какими они становятся жестокими и агрессивными. Потом случилось вот это, так что мы будем первыми.

– Вы уверены, что это тот же самый человек? – спросила Шарлотта, стараясь, чтобы голос не выдал охватившей ее паники.

Видеоинженер кивнул и поставил другую кассету.

– Это рабочий материал, – пояснил он.

На ожившем экране появился интерьер той самой вашингтонской квартиры, в которой Шарлотта побывала накануне. Она присела на краешек стула и стиснула кулаки. Она все еще не могла в это поверить.

Камера показала плакаты, призывающие к запрету абортов, затем переместилась из гостиной в ванную. Шарлотта собралась с духом, приготовившись к тому, что увидит. Эти рабочие съемки любого человеческого несчастья были особенно отвратительными, поскольку операторам давали команду снимать все, что разрешает полиция. Редакторам нравилось потом просматривать все целиком и решать, что пойдет в эфир. Шарлотте приходилось видеть рабочие материалы с мест авиакатастроф, когда из фюзеляжей вытаскивали обгоревшие тела, застывшие в сидячем положении, словно угольные статуи, навсегда сохранившие последние минуты их агонии. Это разрушило все иллюзии Шарлотты, что смерть в авиакатастрофе бывает безболезненной.

Запись этого события была такой же беспристрастной. Кадры, показывающие тело мужчины, ничком лежащего в ванне, крупным планом – залитая кровью рубашка, остекленевший взгляд полуприкрытых глаз, окровавленный нож. Шарлотта подумала, что она еще молодец, раз ее не вырвало. В этот момент примчался редактор новостей Эй-би-си, стройный блондин с тонким лицом. Он приветливо пожал Шарлотте руку.

– Вы уверены, что он покончил с собой? – спросила она, пока копировался ее материал.

Редактор новостей решительно кивнул и мягко похлопал по ее наманикюренным пальцам.

– Предсмертная записка написана на его машинке, на ноже – отпечатки его пальцев, никаких следов борьбы; наши источники утверждают, что он был свихнувшимся типом; его уволили с работы, в том числе и по этой причине. Для нас это просто находка, Шарлотта. Огромное спасибо! – Он поднялся и уже собрался выйти из комнаты, но в дверях обернулся: – Заходи взглянуть на наш материал. Третья студия, о’кей?

Шарлотта ответила слабой улыбкой и почувствовала, что руки у нее стали холодными и влажными. Она с жадностью выпила банку пива, чтобы исчез противный вкус во рту, и встала. Возможно, если она посмотрит материал для сводки новостей, это убедит ее, что химик действительнопокончил с собой.

В третьей студии царил хаос, но все же Шарлотта смогла посмотреть то, что удалось сделать наспех. Там была обычная полицейская дребедень, затем интервью с сотрудником «ГТ», который сказал, что покойник был зациклен на проблеме абортов, держался странно и замкнуто. Уволен он был из-за своей ненадежности, намекнул директор по кадровым вопросам корпорации «ГТ». После чего разговор в программе продолжился, но уже по главной теме: рост насилия в спорах между сторонниками и противниками абортов.

На всякий случай Шарлотта взяла на заметку фамилию бывшего коллеги покойного из корпорации «ГТ»: некий Брюс Карретта. Теперь ей нужно разобраться с собственными проблемам?. Она не могла использовать интервью с покойным экспертом, следовательно, нужно найти кого-то, кто установит связь между производством мономеров стирена и «Дермитрона». Она позвонила в Колумбийский университет и разыскала человека, который согласился сделать такую работу, при условии, что она со своей командой приедет немедленно. Конечно, было маловероятно, что этот ученый способен установить необходимую связь с «ГТ» или хотя бы доказать, что «Дермитрон» является химическим оружием, а вовсе не удобрением. Но он мог хоть что-то сделать за такое короткое время, прежде чем она отправит материалы в Лондон.

Шарлотта с командой, состоящей из двух человек, погрузилась к такси, продолжая ломать голову над этой проблемой.