Текст книги "День расплаты"

Автор книги: Ребекка Тинсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава шестнадцатая

– Зандер уже достал меня сегодня, – заявил Джеймс своему подчиненному, вызвав его к себе в кабинет.

Пол быстро высчитал, что в Нью-Джерси сейчас только семь утра, и приготовился услышать, что произошла какая-нибудь катастрофа или что-то в этом роде.

– Это по поводу той журналистки из Эн-эн-эн, которая все еще болтается там и задает дурацкие вопросы, – пояснил Джеймс и уставился на Пола взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

Молодой человек, сидевший по другую сторону стола для заседаний, так заерзал, словно готов был выскочить из своего темно-серого костюма.

– Я уже сто раз звонил ей в студию, – выпалил он, не обращая внимания на раздражение босса. – Как я могу с ней связаться, если они не дают мне ее телефон в Штатах?

Этот отпор заставил Джеймса почувствовать себя неуютно.

– Люди, с которыми я говорил, ожидали, что она вернется сегодня утром, но она не объявилась, и дома ее тоже нет. Похоже, она осталась в Америке. Тогда почему Зандер сам с ней не поговорит? – с вызовом произнес Пол, и Джеймсу это не понравилось.

– Потому что он платит нам, чтобы мы улаживали подобные дела, – решительно сказал Джеймс, посмотрев на Пола так, чтобы тот не вздумал спорить. – Слушайте, Зандер просто обезумел из-за этой чертовой бабы! Он абсолютно уверен, что та собирается начать рассказывать чудовищные истории о том, как «ГТ» производит оружие!

– Но об этом ничего не говорится ни по телевидению, ни в газетах, – возразил Пол. – Он знает это или нет?

Мэлпас вздохнул и раздраженно затряс головой.

– Разумеется, я ему говорил, но он дьявольски настырный клиент, и если он беспокоится о том, какое впечатление сложится о его компании в этой стране, мы должны отреагировать. Именно здесь «ГТ» хочет создать базу для своих операции в Европе и на Ближнем Востоке, поэтому я обязан отнестись ко всему происходящему серьезно.

– Это уже переходит границы разумного… – начал Робертс, но изумленно смолк, потому что Мэлпас стукнул кулаком по столу.

– Проклятье! Слушайте, Пол, что я вам говорю! Зандер грозится расторгнуть сделку с «Мартиндейл», если женщина по фамилии Картер не прекратит орать, – рявкнул он. – Он считает, что она уже находится по пути в Англию и тащит с собой фантастический воз всякой чепухи насчет производства дефолиантов или чего-то там еще – я не знаю. Но дело в том, что он требует, чтобы именно вызаткнули ей глотку.

Аналитик пожал плечами и сухо рассмеялся:

– Это просто смешно! Я не могу запретить журналистке писать статью, сколько бы дорогостоящих обедов я для нее не устраивал.

– Я хочу, чтобы вы кое-что поняли. Пол. Только между нами, – сказал Мэлпас таким тоном, каким учитель отчитывает провинившегося ученика. – Дик Зандер привык добиваться своего. И мы не будем ему мешать.

Пол нахмурился.

– О чем это вы? – спросил он, первый раз в присутствии Мэлпаса повысив голос. – Может, мне запереть ее в шкафу, пока операция по захвату не завершится? – фыркнул он.

Мэлпас опять затряс головой. Затем встал и закрыл дверь. Вернувшись, он уселся на край стола, прямо напротив Пола, и, наклонившись вперед, произнес тихо, но отчетливо:

– Я только что сказал тебе очень важную вещь, ты, маленький глупый щенок! Оборонная промышленность не занимается благотворительностью. Зандер и Кларк – безжалостные люди, живущие в мире, где все готовы перегрызть друг другу глотки. И они не привыкли к тому, чтобы их приказы не выполнялись. Ты никогда ничего не добьешься в своем деле, пока не усвоишь некоторые истины, например, вроде той, что, если клиент хочет, чтобы ты зажал свой член в тиски, ты, черт возьми, должен это сделать! – Мэлпас остановился.

Пол отвернулся и опять пожал плечами.

– Прочти это, милый! – сказал Джеймс, протянув аналитику отпечатанную на машинке копию телетайпного сообщения. – Ночью на фабрике Дэвида Стоуна был пожар. Пораскинь мозгами; тогда, может быть, ты начнешь относиться к просьбам Дика Зандера с уважением, которого они заслуживают.

Вызывающе-презрительное выражение исчезло с липа Робертса. Глаза его сузились, когда он прочитал сообщение.

– Что произошло? – спросил он, и тут до него дошло, что его босс по-настоявшему напуган, почти дрожит от страха.

– Ты бы лучше выяснил, где эта сука Шарлотта Картер, и убедил ее, что она идет по ложному следу. У тебя должно получиться, если ты дашь себе труд подумать, – резко произнес Джеймс и вернулся к своему столу.

Пол медленно поднялся, словно обдумывал, что сказать напоследок, но его так потрясло известие о пожаре в Эли, что он отправился к маклерам почитать на телетайпе сообщения «Рейтер».

Через десять минут Джеймс вышел из здания банка и пошел по Мургейт в сторону Финсбери-серкус, где должен был пройти ежегодный медицинский осмотр. Огибая площадку для боулинга в центре Финсбери-серкус, он вдруг подумал, что Робертс разочаровал его, что он стал настоящей головной болью, просто помехой. Слава Богу, скоро тот получит уведомление о своем увольнении в связи с сокращением штатов, но пока что он демонстрирует исключительную тупость.

Джеймс приободрился, с удовольствием вспомнив намек сэра Энтони Брука, прозвучавший накануне во время обеда в Челси. Пока они наслаждались бренди и сигарами в одном конце огромной гостиной в стиле эпохи Регентства, а их жены в другом конце беседовали о садоводстве, сэр Энтони выразился столь прозрачно, как только он один умел делать:

– Раньше мне не очень нравился ваш подход к делу… Этакая храбрость, граничащая с нахальством… Думаю, вы это знали. – Брук хихикнул. – Но теперь я считаю, что именно вы способны в ближайшие годы решить наши проблемы. Банковский бизнес становится настоящим кошмаром, в самом деле, – добавил он, и на его лице патриция появилось озадаченное выражение.

«Так он пытается оправдать свою некомпетентность». – подумал Джеймс, делая вид, что внимает речам пророка. Брук вполне мог бы добавить: «Время джентльменов прошло, и мы вынуждены уступить мужланам, вроде тебя». Намек не ускользнул от внимания Джеймса, а предрассудки старого дурака его не интересовали. Вот его благословение – другое дело! Джеймс прикинул, что этого будет достаточно, чтобы убрать с дороги трусливых слабаков, когда на следующей неделе правление будет выбирать нового председателя.

Другая причина, заставляющая его бодро шагать, заключалась в том, что скоро начнется выпуск «Верди», и в том, что удалось убедить Фиону профинансировать покупку акций. Правда, она считала, что платит за сельский дом. Когда у него будет время, он придумает, как объяснить эту маленькую ложь.

А пока его все больше радовала мысль о росте собственных доходов в связи с ростом стоимости акций «Верди». Ник Дарридж сегодня утром отправил всем акционерам «Верди» факс, в котором заверял, что разработка материала идет полным ходом, несмотря на пожар в лаборатории Стоуна. Технология изготовления этого сложного чудо-вещества была записана на дискету и хранилась в кабинете Дэвида, Стоуна, так что, хотя прототип уничтожен огнем, новые образцы появятся на следующей неделе. Джеймса не удивило, что Дэвид Стоун блефовал, утверждая, будто новое вещество – просто дешевый, экологически чистый упаковочный материал. Мэлпас наконец понял, чем объясняется решимость Зандера получить заменитель полистирола. Как только о новом веществе будет объявлено на пресс-конференции, «ГТ» уже ничего не сможет сделать, чтобы уничтожить его. И все-таки поджог – чересчур крутой способ вести деловые переговоры, и при этой мысли у Джеймса скручивало кишки.

Он пересек Финсбери-серкус и пошел медленнее, разглядывая таблички на зданиях, стоявших на левой стороне улицы. Увидев ту, которую искал, с надписью «Доктор Адамс», он вошел в подъезд помпезного дома, выстроенного в викторианском стиле, и поднялся наверх, в кабинет доктора, перепрыгивая через две ступеньки. Он продолжал свое восхождение к вершинам.

В пятницу после обеда на территории компании «Уильям Стоун и сын» по-прежнему царил хаос. Дэвид только что звонил в Эн-эн-эн Шарлотте и просил передать, чтобы та позвонила ему, – еще одна безответная просьба, поскольку теперь даже там не знали, где находится Шарлотта. Сотрудники сказали, что она должна была прилететь из Нью-Йорка ночным рейсом. Дэвид сморщился и тут заметил Шейлу, которая стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу и натянуто улыбаясь.

– Дэвид, с тобой хотят поговорить из полиции, – произнесла она официальным тоном, показавшимся Стоуну смешным и нелепым. – Пришел суперинтендант Фэрроу, он просит, чтобы ты его принял.

Офицер прошел мимо нее, всем своим видом показывая, что просить он не намерен.

Они с Дэвидом обменялись рукопожатием. Суперинтендант поинтересовался, можно ли закрыть дверь, уселся и сразу приступил к допросу:

– Мистер Стоун, что вы делали прошлой ночью с десяти часов вечера до того момента, как случайный прохожий вызвал пожарную команду?

Дэвид рассеянно запустил пятерню в волосы, пытаясь заставить свой утомленный мозг найти ответ на вопрос полицейского.

– Я… э-э… Я работал у себя в кабинете, а около одиннадцати лег спать.

– Кто-нибудь может это подтвердить, мистер Стоун?

Дэвид пожал плечами:

– Нет, я живу один.

Суперинтендант почесал концом карандаша ямочку на подбородке – такую же, как у Кирка Дугласа.

– Значит, мы должны верить только вашему слову. Правильно?

– На что это вы намекаете? – спросил Дэвид, недипломатично уставившись на полицейского.

– Как вы думаете, не могли бы вы поехать в участок, чтобы ответить еще на несколько вопросов, мистер Стоун? Прямо сейчас? – И суперинтендант Фэрроу кротко улыбнулся.

Наземная часть путешествия Шарлотты закончилась в аэропорту Кеннеди в пятницу, в девять утра. До этого ей удалось дозвониться до автоматической справочной и выяснить, что в девять тридцать из аэропорта Кеннеди вылетает самолет компании «Америкэн эрлайнз», прибывающий в Лондон в половине десятого вечера. На Манхэттене она села в автобус, идущий до аэропорта, бросив «люмину» на забитой стоянке в районе Девятой авеню и Сорок второй улицы. Она оставила ключи в замке зажигания, так что не пройдет и нескольких часов, как машину украдут. Теперь надо молиться, чтобы полиция Монлорея не успела добраться до какого-нибудь служащего из компании, выдающей автомобили напрокат, и тот не сообщил, кто оставил свою машину на месте преступления. Если полиции известно, что Шарлотта приехала из Англии, они могут искать ее в аэропортах. Если нет, то ей стоит опасаться лишь людей из «ГТ».

Во время ночной поездки по Нью-Джерси, Филадельфии и Нью-Йорку она думала только об этом. Шарлотта смотрела, как за окнами мелькают сотни городов, которые казались ей знакомыми, как, впрочем, все в Америке: забегаловки с их придорожными рекламными щитами, автомастерские, улицы, застроенные одинаковыми низенькими бунгало в стиле пятидесятых годов. Больше всего ее забавляло, что эти города словно пародируют сами себя. Затем ее мысли вновь возвращались к тому, что произошло на автостоянке.

Приехав в аэропорт, Шарлотта купила билет, сдала в багаж чемодан, прошла паспортный контроль и скрылась в туалете, чтобы привести себя в порядок. Если бы она жила так, как раньше, то не возражала бы после такой одиссеи против завтрака, но теперь она не чувствовала голода – только тошноту и усталость. К тому же у нее, похоже, начиналась мания преследования. Откуда же взяться аппетиту?

Ей надо было сделать звонок, и она, разыскав телефон-автомат, позвонила Бобу в Эн-эн-эн. Услышав, что она еще в Штатах, тот помолчал, шумно дыша, а потом объявил, что она уволена. Все произошло так быстро, что позже Шарлотта задумалась, не было ли это решение принято заранее. Скорее всего, ее упрямство просто стало последней каплей. Оправдываться и рассказывать о своих злоключениях не имело смысла. Очевидно, Боб давно вычеркнул ее из списка, а то, что утром она не появилась в Лондоне, только подхлестнуло его.

Самое смешное, что, узнав о конце своей карьеры в Эн-эн-эн, Шарлотта не удивилась. Она всегда считала: в свое время ей просто повезло, что она стала тележурналистом, поэтому известие об увольнении отнюдь не потрясло ее. В любом случае, эта новость принесла хоть какую-то разрядку за последние сутки. Она была уже не в состоянии думать о том, как расплачиваться за аренду машины или за билет до Лондона. Главная проблема – как остаться в живых. Оглядевшись, она убедилась, что на нее не собирается наброситься какой-нибудь псих, и вновь сняла трубку.

Повинуясь минутному порыву, она позвонила в компанию по прокату автомашин в Филадельфии, размышляя при этом, сумеет ли сочинить невероятную байку, которая помешает сотрудникам немедленно сообщить полиции ее фамилию и описать внешность. К ее удивлению, они вдруг сами начали извиняться за те «неприятности», которые возникли у нее из-за этой машины. Оказывается, кто-то позвонил ночью и сообщил о том, что произошло. У Шарлотты от усталости слипались глаза, она спокойно выслушала эту новость и попрощалась.

Но прежде, чем поразмыслить над таким неожиданным поворотом событий, она позвонила в офис Дэвида в Кембриджшире, где, по ее подсчетам, было полвторого. Шейла объяснила, что босса нет на месте и что она не знает, когда тот вернется. Шарлотта заколебалась, стоит ли предупреждать Дэвида, посоветовав ему соблюдать осторожность. Это прозвучало бы слишком мелодраматично и просто странно для любого, кто не испытал того, что пришлось пережить ей, сутки не сомкнувшей глаз. И все-таки она решилась. К ее изумлению, Шейлу это вовсе не смутило, и секретарша обещала все передать.

– Да, – согласилась Шейла устало, – ему действительно надо быть осторожным. Ситуация кошмарная!

Шарлотту вновь охватили ужасные предчувствия.

– Что случилось? – выкрикнула она.

– Разве вы не слышали? Прошлой ночью сгорела лаборатория, – ответила Шейла и замолчала, пытаясь справиться со своими эмоциями. – Думаю, я могу вам рассказать, потому что вы нам так помогали, – продолжала она дрожащим голосом. – Дэвид сейчас на допросе в полиции. Они подозревают, что это был поджог.

– Значит, он в полиции? – переспросила Шарлотта и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на рассказе Шейлы.

– Там его адвокат. Я немедленно известила его. Но это так ужасно! Я все еще не могу поверить в то, что случилось! – В голосе Шейлы зазвучали траурные ноты. – Почему они сомневаются, что это был просто несчастный случай? Знаете, во всей округе жуткий переполох. Людям всегда надо найти виноватого.

– А вы уверены, что это был несчастный случай? – угрюмо спросила Шарлотта. – Вы не замечали, может кто-то околачивался на территории фабрики или что-нибудь в таком роде?

– Этого еще не хватало! – Похоже, Шейлу потрясло такое предположение. – Я передам Дэвиду, что вы звонили, – заключила она довольно сухо.

Шарлотта доплелась до скамьи и рухнула, словно боксер, получивший в голову хук слева. «Еще одно совпадение?» – размышляла она. Что ждет ее в Лондоне? Может, лучше остаться в Штатах? Конечно, в Англии легче спрятаться, по крайней мере, знакомые места. Вдруг удастся убедить полицию, что там орудуют некие темные силы, устраивающие пожары? Здесь же вряд ли стоит полагаться на благосклонность местных органов правосудия, учитывая наличие трех трупов. Она протерла глаза и осмотрелась, разглядывая спешивших на ранние рейсы людей. Вроде бы никто не сжимает в руке мачете или автомат «узи». Она подавила подступающие к горлу рыдания, вернулась в туалет и стала ждать, когда объявят посадку на ее самолет.

В Лондоне, в квартире Шарлотты на Глочестер-роуд, зазвонил телефон.

– Шарлотта, это опять Пол. Сегодня пятница, половина четвертого. Я уже несколько раз просил тебя связаться со мной. У меня очень важное дело. – Он умолк, подумав, что все это звучит довольно нелепо. – Пожалуйста, позвони мне, как только появишься!

Оставив свое сообщение на автоответчике, аналитик положил трубку, моля Бога, чтобы Шарлотта отнеслась ко всему серьезно. Затем он поднялся и заглянул в кабинет Мэлпаса удостовериться, что босса еще нет. Робертс не хотел, чтобы тот подслушал его следующий разговор.

Он вернулся к своему столу и просмотрел последние сообщения «Ассошиэйтед пресс», которые взял с телетайпа. Там говорилось о каких-то не слишком значительных событиях в восточных графствах, включая автокатастрофу в Норидже и ограбление банка в Питерборо. Но последнее сообщение заинтересовало Пола. В половине третьего полиция Кембриджшира подтвердила, что ведет допрос управляющего компании «Уильям Стоун и сын» Дэвида Стоуна в связи с пожаром, случившимся на его фабрике прошлой ночью.

Через пять минут Пол уже разговаривал с суперинтендантом Фэрроу. Он объяснил, что знает Дэвида Стоуна и его компанию и что Дэвид – последний человек, которого можно подозревать в поджоге собственной лаборатории. Пока полицейский переваривал эту информацию, Пол напряженно прислушивался, не пришел ли Джеймс. Ничего не услышав, он продолжил:

– Скорее всего, к этому приложила руку американская корпорация «Глобал Текнолоджис», потому что они стремятся уничтожить новый материал Стоуна, – произнес он тихо. Пол ждал, что его попросят объяснить подробнее, поскольку полагал, что полицейский записывает, но реакция суперинтенданта Фэрроу сбила его с толку.

– Ладно, все это очень интересно, но материал, который разрабатывался в лаборатории, – просто некая разновидность картона, насколько я понимаю… Он не имеет никакого отношения к упаковке для гамбургеров или к озоновому слою, мистер… э-э…. мистер Робертс.

От растерянности у Пола поползли вверх брови.

– Вы уверены? – спросил он.

На другом конце провода вздохнули.

– Сам мистер Стоун называет свой материал картоном на основе соломы. Тем не менее, я приму к сведению все, что вы мне сообщили, – добавил он вежливо, прежде чем повесить трубку.

Пол начал карандашом выстукивать по столу мелодию «Письмо из бутылки», затем полистал «Файнэншл таймс», разыскивая вечернюю телепрограмму. Провалиться ему на этом месте, если он еще когда-нибудь будет засиживаться на работе допоздна ради Джеймса Мэлпаса!

В пятницу Дик Зандер собирался выехать из Монлорея пораньше, сразу после обеда, но Макс Кларк настоял на том, чтобы провести совещание в самом конце рабочего дня. Финансовый директор подумал, не нарочно ли Макс Кларк выбрал такое время, чтобы помешать ему попасть в Остер-Бей до захода солнца. Ему просто повезет, если он сумеет повидаться с женой и детьми до того, как они лягут спать. Однако Зандер решил, что лучше не показывать свое раздражение. Макс не способен понять людей, которые хотят провести выходные со своей семьей. Жена Кларка была похожа на супругу Леонида Брежнева, и президент корпорации «ГТ» никогда не торопился домой, и Зандер не знал, кто из них двоих больше заслуживает сочувствия.

Он уселся напротив босса, и его взгляд сразу наткнулся на факс, лежавший на столе. Факс из банка «Мортон» пришел в начале дня на имя Зандера, и тот передал его Кларку. Там говорилось о пожаре в лаборатории Стоуна, а также прилагалась копия извещения, направленного Ником Дарриджем акционерам компании «Верди».

– Итак, что все это значит? Это сообщение о производстве обычного упаковочного материала? – начал Кларк, словно они возобновили прерванный разговор. – Стоун блефует? Я думал, что мы уничтожили это дерьмо!

Прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы уговорить Кларка не волноваться, Зандер почувствовал, как у него заломило затылок.

– Я убежден, Макс, что повода для беспокойства нет, – бодро произнес он. – Обыкновенный маневр, чтобы удержать акционеров.

Кларк раздраженно поморщился:

– Тогда зачем нам его компания? Мы, черт возьми, теряем время, разве не так?

Зандер мягко улыбнулся:

– Если мы сейчас снимем свою заявку на покупку, это вызовет подозрение. Затея со Стоуном обходится нам недорого, так что имеет смысл продолжать игру, иначе кто-нибудь начнет задавать вопросы.

Скривившись, президент принялся ножом для разрезания бумаги вычищать грязь из-под ногтей.

– О’кей, но при условии, что мы получим этот гребаный материал!

– Получим, – кивнув, заверил Зандер и умолк, увидев, что плечи Кларка затряслись от смеха.

– Между прочим, черномазые в пригороде Монлорея ужасно взбеленились! – заметил он со злобной ухмылкой. – Нам ничего не оставалось, кроме как стоять в сторонке и позволить им убивать друг друга. Как себя чувствует наш парень?

– С Брюсом все будет в порядке. Ничего серьезного, никакие важные органы не задеты, хотя на всю жизнь у него останется потрясающий шрам.

Кларк продолжал заниматься своими ногтями, но веселое выражение исчезло с его лица.

– Тогда постарайся, чтобы такого дерьма больше не было!

– Все под контролем, – поспешно заверил его Зандер. – Наши люди сейчас занимаются этим, и ситуация скоро стабилизируется. – Он пытался не обращать внимания на то, как Макс презрительно поджал губы.

Когда Дэвида Стоуна наконец отпустили долгой, было уже почти одиннадцать вечера. Адвокат подбросил его до особняка Уэсторп-Холл, но от предложения выпить отказался – к облегчению своего клиента. Дэвид хотел остаться один. Открыв входную дверь, он сразу прошел в кухню и взял бутылку вина. Он бродил по комнатам, делая большие глотки и пытаясь избавиться от воспоминаний о полицейском участке. Его инквизиторы явно подозревали, что он устроил поджог из-за страховки, но доказательств у них не было и предъявить ему обвинение они не могли. Черт с ними! Его тошнило, поэтому есть он не стал. Он чувствовал себя несчастным и разбитым. Дэвид залпом выпил второй стакан и отправился спать.

Добираясь до своей квартиры на Глочестер-роуд, Шарлотта засыпала на ходу. За последние семьдесят часов она проспала едва ли больше пяти. В самолете заснуть ей не удалось, и она в полудреме смотрела какой-то фильм, восхищаясь красотой Харрисона Форда.

В аэропорту она забрала свой чемодан и с трудом добралась до Лондона. Она так устала и была так потрясена случившимся, что не испытывала страха. Выбравшись из подземки, она поплелась к дому, даже ни разу не оглянувшись. «Пропади все пропадом, – думала она, волоча по лестнице чемодан. – Если они хотят до меня добраться, они до меня доберутся. – Это была не бравада, это было признание в поражении. – Я осталась без работы, мне никто не верит и мне негде спрятаться. Легче сдаться, и пусть все идет к черту», – думала она, стиснув зубы.

Шарлотта щелкнула выключателем и на миг задержалась в дверях, с удивлением разглядывая свою гостиную. Там все оставалось на месте: счет из магазина «Маркс и Спенсер» на кофейном столике, компакт-диск «Иглс», ожидавший, когда его положат в коробку. Кролик Альфред валялся на полу в спальне, там, где она его бросила, и с упреком смотрел в потолок. Безумие последних дней совсем не ощущалось в этой ее более чем спокойной жизни, и Шарлотта на мгновение засомневалась, не приснилось ли ей все?

Она приготовила ванну, налила туда огромное количество ароматного масла, подумав, что ни одна женщина в Англии сегодня вечером не заслуживает этой маленькой роскоши так, как она. Но прежде чем стянуть с себя одежду, которую не снимала несколько дней, Шарлотта уселась возле автоответчика, чтобы избавить от страданий мигающую красную лампочку. Первое сообщение оставил Пол, и это привело ее в замешательство. Второе сообщение было от Скотта из телекомпании Эй-би-си, и Шарлотта встрепенулась, услышав, что Большая Шишка из Нью-Йорка намерена провести с ней официальное собеседование по поводу найма на работу в качестве ведущей новой программы международных бизнес-новостей.

– Это просто, твою мать, фантастика, Шарлотта! – восторженно кричал Скотт. – Я ведь тебе говорил, что ты им понравилась. Как бы то ни было, не могла бы ты прилететь в понедельник? Я знаю, все слишком неожиданно и остается мало времени, так что в выходные передохни и скажи в Эн-эн-эн, что тебе надо обратно в Нью-Йорк, потому что ты забыла там свою сумочку. О’кей? Я разговаривал с Эдом Стэнфилдом, и тот затрясся от возбуждения, узнав, что ты переберешься на Манхэттен в Эй-би-си, и хочет, чтобы ты ему позвонила. Как ты его окрутила, дорогая? И еще я должен передать тебе сообщение, которое кто-то оставил для тебя на коммутаторе Эй-би-си. Тебя просят позвонить по номеру: 215 229 2999, добавочный 543. Больше ничего. В любом случае, свяжись с Большой Шишкой и подтверди свое согласие встретиться с ней в понедельник. Салли шлет тебе сердечный привет и спрашивает, не остановишься ли ты у нас на пару дней, пока не станет известен результат собеседования. Неплохая идея, а? Позвони нам. Пока!

Нахмурившись, Шарлотта смотрела на автоответчик. Потом подняла тяжелую, словно свинцом налитую руку и остановила пленку. Вернуться в Нью-Йорк? Это определенно сбило бы с толку ее преследователей. Она перемотала пленку, записала номер, оставленный неизвестным в Эй-би-си, и зевнула. Сначала в ванну, потом – в постель. Ни о чем другом она больше не могла думать.